Несовершенная конкуренция и антитрестовская политика

Краеугольным камнем всей логики частного предпринимательства является признание активной конкуренции на свободных рынках. Если мы хотим сохранить эту систему, необходимо, чтобы конкуренция оставалась активной, а рынки — свободными.
Комитет по картелям и монополии Фонда XX века

Анализ, содержащийся в предыдущей главе Фирма в положении равновесия. Издержки и доход, позволяет нам перейти теперь к общему обзору реальной структуры рынка современной отрасли. Как фирмы устанавливают цены? Какова роль теоретических категорий, использованных в предыдущей главе, для анализа стремления фирмы к максимальным прибылям?

Каковы некоторые основные черты несовершенной конкуренции? Наконец, какие проблемы возникают в связи с этим в антитрестовском законодательстве?

Стремятся ли фирмы к максимальной прибыли?

Насколько сильно в действительности стремление бизнесменов к максимальным прибылям? Какой успех приносит им эта деятельность? На эти вопросы нелегко дать точный ответ. Конечно, можно просто сказать: если фирма, определяя свои издержки и доходы, действует безрассудно, тогда дарвиновский закон выживания наиболее приспособленного, вероятно, заставит ее покинуть экономическую арену.

Поэтому фирмы, которым удается выжить, не могут не уделять серьезного внимания проблеме максимальных прибылей. Но это вовсе не означает, что каждый олигополист или монополист отчаянно стремится из каждой сделки выжать всю прибыль до последней капли. Когда фирма приобретает более или менее значительные размеры и устанавливает известный контроль над ценами, тогда она в своей погоне за максимальной прибылью может сделать небольшую передышку.

Более того, если отвлечься от немедленных выгод и заглянуть подальше в будущее, что, вообще говоря, весьма полезно, то многие акты альтруизма и явной щедрости можно будет без труда объяснить с позиций общественных отношений и обеспечения максимальных прибылей в течение сравнительно продолжительного периода времени.

Представьте себе фирму, которая вполне разумными методами увеличивает свои прибыли. Означает ли это, что она тщательно составляет геометрические кривые издержек и дохода и на их основе получает подробные данные о предельных издержках и доходе? Разумеется, нет, как вы вскоре узнаете, познакомившись с обычной деловой практикой. Но даже если фирма и берется за разрешение данной проблемы, не обладая осведомленностью экономиста-теоретика, отлично применяющего предельные категории, то в той мере, в какой она с достаточной степенью точности предугадывает, где можно получить максимальную прибыль, ей удастся добиться примерного равновесия между предельными издержками и предельным доходом. Она сделает это без кривых, нащупывая оптимальное решение методом проб и ошибок

Определение цен путем надбавки к издержкам производства

Бизнес — это захватывающая деятельность, и одна из причин этого состоит в том, что примерные догадки нужно строить лишь на основе неполной информации. Предсказать форму кривой спроса на свою продукцию — это нелегкая задача для любой фирмы, как крупной, так и мелкой. Железная дорога может лишь догадываться, вызовет ли снижение тарифа на 20% значительное увеличение числа пассажиров. Поскольку прочие условия никогда не остаются равными, ни одна фирма не имеет в своем распоряжении точного метода определения эластичности спроса на большинство товаров.

Многие наблюдатели считают, что современные фирмы, даже самые крупные, в реальной жизни не могут точно определить предельный доход и предельные издержки. Они не в состоянии с достаточной степенью точности определить также оптимальную цену и объем производства. И все же им нужно как-то осуществлять свою повседневную деятельность. На продукты должны быть установлены цены. При этом важную роль часто играет средняя цена, или цена на единицу продукции. Аргументация здесь следующая:

Поставьте себя на место президента компании, производящей множество различных товаров. Цены отчасти в вашем распоряжении. Вам известен объем продаж прошлого года, но, даже не изменив цены, вы можете лишь догадываться об объеме продаж предстоящего периода. Не зная ни объема, ни эластичности спроса на вашу продукцию, вы окажетесь не в состоянии определить предельный доход. Что же вы будете делать?

Вероятно, вы вызовете своих бухгалтеров и агентов по сбыту и скажите: «Ребята, сколько мы наторгуем, если поднатужимся и сохраним свою долю на рынке?» Отвечая, агенты по сбыту должны прикинуть вероятный уровень дедовой активности, нужды потребителей, результаты изучения рынков и многое другое.

Получив их оценки, вы, по всей вероятности, обратитесь к экспертам по издержкам, чтобы получить от них данные о средних издержках производства каждого вида продукции (или на единицу продукции) при прежнем объеме производства. Каждая цифра будет связана с головной болью. Возникает вопрос, как распределить управленческие и общезаводские расходы между различными видами продукции? Или, если в ходе какого-либо одного производственного процесса одновременно получают два продукт! (например, мясо и шкуры), то как распределить издержки между ними? Или, если строительство будет продолжаться несколько лет, то какую сумму следует отнести на текущие операции?

Задача бухгалтера, будет ли у него от этого болеть голова или не будет, состоит в том, чтобы дать какой-то ответ на вопрос об издержках производства на единицу продукции. И теперь уже дело администрации, получив такой ответ, решить, насколько цена должна быть выше издержек. Учитывая возможную реакцию со стороны потребителей, а также политику цен, проводимую ее конкурентами, фирма может устанавливать надбавку к издержкам в размере 5, 10 или 30% . Вводя эту надбавку, бизнесмен определяет эластичность спроса на свою продукцию, хотя он может ничего о ней и не знать.

«General Motors», одно из самых преуспевших предприятий в мире, применяет этот метод уже в течение 30 лет. Заметьте, что большинство фирм не включает предварительно доход на собственный капитал в средние издержки, на которые начисляется надбавка.

В плохие времена, когда конкуренция в области цен особенно остра, бизнесмен может устанавливать цены на уровне даже ниже «полных издержек», поскольку известно, что постоянные издержки существуют независимо от объема производства. Однако цена никогда не устанавливается ниже средних переменных издержек, если только данный товар не продается намеренно с убытком в целях немедленного или предстоящего расширения предприятия или если фирма намеренно не идет на временные убытки, для того чтобы раздавить соперника и вынудить его закрыть дело.

Если внимательно прочесть сказанное выше, можно прийти к заключению, что это не противоречит принципам, указанным в главе 24 Фирма в положении равновесия. Издержки и доход. Поскольку на уровень надбавки влияет ряд факторов, вскрытых при анализе предельных издержек и предельного дохода, этот метод определения цен может основываться на тех же принципах, как и в упрощенной теории.

Предел рентабельности и «твердая цена»

Бизнесмены часто говорят о пределе рентабельности. Они жалуются на то, что послевоенные требования профсоюзов об увеличении заработной платы повысили предел рентабельности до такого уровня, что при малейшем сокращении полной занятости или сбыта прибыли могут смениться убытками. Что же следует понимать под «пределом рентабельности»?

Обычно под этим понимается следующее. Во многих отраслях переменные издержки увеличиваются прямо пропорционально росту производства: при удвоении производства валовые переменные издержки возрастут в 2 раза, при увеличении объема производства в 3 раза валовые переменные издержки также утроятся. Независимо от изменений объема производства, если вы не повысите производственную мощность предприятия, средние переменные издержки AVC и предельные издержки МС равны и постоянны. Если это более или менее верно, тогда кривая валовых издержек упростится и приобретет форму прямой.

Допустим, далее, что вы уже определили цену, по которой собираетесь продавать свою продукцию. Возможно, вы использовали для этого метод надбавки к издержкам, но здесь метод определения цены не имеет значения.

Если ваша фирма не отличается от большинства других фирм, то ваше Р не будет меняться каждый день и каждый час. Возможно, вы установили так называемую «твердую цену» и, учитывая различные скидки с нее и другие последствия эластичности спроса, придерживаетесь ее до тех пор, пока не внесете в нее новые изменения.

Если ваши средние переменные издержки неизменные для каждой дополнительной единицы и ваш доход с этой дополнительной единицы также составляет постоянную величину, тогда совершенно очевидно, что с увеличением сбыта будут расти и прибыли. Конечно, при незначительном объеме производства ваш доход будет слишком мал, чтобы покрыть постоянные издержки; однако по мере расширения сбыта эти потери будут уменьшаться, и вы достигнете такой точки, где сможете в точности покрыть свои и постоянные и переменные издержки. Объем продаж достиг теперь предела рентабельности.

Не смешивайте это понятие с точками нулевого потребления и дохода, с которыми мы встречались в части 2 при анализе сбережений. Между этими двумя категориями существует лишь геометрическое сходство. Не следует также отождествлять рис. 119 с рис. 118а. В последнем фирма устанавливает такое Q, какое хочет; а в первом она устанавливает Р, независимые же от нее изменения спроса определяют Q.

Когда эта точка будет пройдена, вы начнете получать свои прибыли, и все, что вы будете делать дальше, расширяя сбыт, принесет вам уже только выгоду. На рис. 119 категория предела рентабельности представлена геометрически. Линия OR показывает, как растет ваш доход, если вы в состоянии продавать больше товаров по одной и той же цене. В свою очередь линия АВС показывает, как растут ваши издержки, начиная с точки А, отражающей размер первоначальных постоянных издержек, и до предела производственной мощности С, после чего издержки круто идут вверх. Предел рентабельности находится в точке В. Если сбыт будет ниже этого уровня, вы понесете убытки, размер которых определяется заштрихованным участком между указанными двумя линиями. Если же объем продаж превысит предел рентабельности, ваши прибыли будут возрастать, что видно по обозначенному точками участку, расположенному между этими же двумя линиями. Зная свое положение на таком графике, бизнесмен всегда будет иметь стимул для пересмотра своей политики цен, методов производства и сбыта. (На рис. 120 показаны изменения спроса, на основании которых составляется график предела рентабельности.)

При твердой цене сокращение сбыта в конечном счете ведет к убыткам:

Рис. 119. Предел рентабельности. При твердом Р растущий спрос на Q вызывает увеличение валового дохода (линия OR). Поскольку средние переменные издержки и предельные издержки остаются практически неизменными до достижения полной мощности предприятия (точка С), валовые издержки представлены линией ABC. Таким образом, прибыль измеряется расстоянием между двумя линиями по вертикали, причем точка В — это предел рентабельности, где убытки переходят в прибыль.

График предела рентабельности основан на изменениях спроса:

Рис. 120. Изменение спроса и прибыли. В точке А на dd фирма терпит убытки; в точке С на d"d" она получает прибьиь; в точке В на d'd' фирма не имеет ни убытков, ни прибыли.

Многие исследователи конкретной практики ценообразования подтверждают, что корпорации часто устанавливают цены, используя метод надбавки к издержкам производства. Таким путем они надеются не только возместить свои «полные издержки», но и получить доход от инвестированных средств. Поэтому эта теория, хотя она и выглядит вполне реалистичной, говорит нам отнюдь не о многом. Она оказывается не в состоянии ответить на вопрос, почему средняя надбавка в одной отрасли составляет 40%, а в другой — 5% или почему в автомобильной промышленности до войны «General Motors» могла получать 30% на первоначально инвестированный капитал, тогда как доход компании Форда, почти такой же по размеру, составлял всего 0,5% на капитал.

Примеры несовершенной конкуренции

Мы можем сейчас обобщить в графиках примеры несовершенной конкуренции, охарактеризованные в весьма важной таблице главы 24 (см. стр. 92).

Монополия. Этот крайний случай, как бы редко он ни встречался в своей наиболее чистой форме, легко поддается графическому анализу. На рис. 121 показано длительное равновесие монополиста. Его оптимальная цена превышает средние издержки, и поэтому он постоянно получает «монопольную прибыль». Его Р также выше его МС. Почему? Потому, что понижающаяся кривая его спроса (источник его контроля над ценами) равносильна тому, как это уже было объяснено, что его предельный доход будет ниже цены.

В условиях монополии цена устанавливается на слишком высоком уровне:

Рис. 121. Равновесие в условиях монополии. Положение равновесия максимальной прибыли для монополиста определяется точкой Е, находящейся выше точки пересечения кривых MR и МС; длительного периода и на одной вертикали с ней. При этом Р превышает МС, а монопольная прибыль показана в виде заштрихованного прямоугольника. Контроль над монополиями в интересах общества снизит цену до точки F, где линия спроса пересекается с линией средних долговременных издержек, ликвидировав, таким образом, сверхприбыль. Но более важно, что этот контроль приближает цену к уровню предельных издержек в точке G, в которой общественные издержки и выгоды для общества более или менее уравновешиваются.

Максимальная прибыль, когда MR = МС, предполагает, что Р выше МС. Мы снова осознаем, что эта разница между ценой, в которую вещи обходятся обществу, и предельными издержками их производства означает, что общественные ресурсы распределяются не наилучшим образом.

Монополия под контролем. Общество, признавая, что монополия нарушает процесс ценообразования, относясь враждебно к монопольной прибыли или же по другим причинам, может объявить монополию «общественно полезным предприятием» и установить контроль над ее ценами. Положение равновесия, лишающее монополию сверхприбыли, определяется на рис. 121 точкой F. Здесь Р и АС равны. При равновесии в условиях контроля в точке F разница между ценой и предельными издержками меньше, чем в точке Е при отсутствии контроля; но в этом случае понижающихся издержек эта разница все же останется, если только государство не пустит в ход свои налоговые рычаги для покрытия дефицита, который возникает, если Р снизится до уровня МС в точке G.

Большое количество продавцов дифференцированной продукции. Этот важный случай явился плодом раздумий Эдварда Чемберлина из Гарварда. На рис. 122 кратковременное равновесие типичной фирмы характеризуется точкой Е'. Однако в случае абсолютно свободного доступа в отрасль новых фирм их появление здесь вызовет сокращение спроса для любой уже функционирующей фирмы, заставляя линию d'd' сдвигаться влево до тех пор, пока она не коснется кривой АС (не пересекая последнюю). Таким образом, окончательное длительное равновесие характеризуется точкой касания Е. Обратите внимание, что понижающаяся линия dd означает, что кривая АС, которой она касается, также должна снижаться и что окончательное Q меньше, чем Q, соответствующее нижней точке U-образной кривой АС. Если потребители захотят пожертвовать дифференциацией продукта, равновесие Р, возможно, установится на более низком уровне, поскольку требуемое количество продукта будет производиться меньшим числом более интенсивно работающих фирм. Но у нас нет средств, чтобы определить, сколько люди должны платить сверх нормальной цены за более широкий ассортимент товаров, как это показано на рис. 122.

В результате свободного притока многих несовершенных конкурентов прибыль может быть сведена к нулю:

Рис. 122. Крупная группа по Чемберлину. В результате свободного появления новых конкурентов типичный продавец одного из многих дифференцированных продуктов может быть поставлен в такое положение, когда он не будет получать прибыли. Это длительное равновесие характеризуется точкой касания Е. Такие конкуренты делят между собой рынок, не снижая цену до уровня предельных издержек, что характерно для совершенной конкуренции. В конечном счете и у него и у его конкурентов Р оказывается выше МС, а Q таким, при котором средние долговременные издержки продолжают сокращаться, так как это Q меньше Q*, определяемого нижней точкой U-образной кривой.

Олигополия. Независимо от того, выпускается ли идентичная или до некоторой степени дифференцированная продукция, продавцы, если их немного, могут прийти к заключению, что их цены находятся в тесной связи друг с другом. Если корпорация А снизит цены, она может получить определенный выигрыш за счет своих конкурентов. Она это знает. Знают это и ее конкуренты. Так разумно ли предположить, что конкуренты будут пассивно взирать на то, как корпорация А отбирает у них рынки? Отнюдь нет. Наша корпорация догадается или же вскоре узнает на собственном опыте, что, когда она снизит цены, ее конкуренты тоже снизят свои цены в такой же степени, если не больше. Может начаться экономическая война, которая будет длиться до того времени, пока несколько наших продавцов не придут к выводу, что все они сидят в одной лодке.

Олигополия — это небольшое число продавцов идентичной или дифференцированной продукции:

Рис. 123. Равновесие олигополиста. Обладая опытом разрушительных войн в области цен, каждый из немногих соперников, господствующих на данном рынке, почти обязательно придет к выводу, что снижение цен вызывает соответствующие сокращения цен конкурентами, которое сводит на нет все его преимущества. Поэтому типичный олигополист будет строить свою кривую спроса DD, исходя из предположения, что другие будут действовать подобным же образом, а также учитывая возможность появления новых олигополистов. Если он действует в неблагоприятной отрасли, равновесие его максимальной прибыли может оказаться в такой точке, где сверхприбыль равна нулю, а возможно, временно и ниже этой точки, но его Р никогда не упадет до уровня предельных издержек, будь то краткосрочных или долговременных.

В прошлом, когда антитрестовское законодательство не имело существенного значения, олигополисты могли либо полностью слиться, либо образовать небольшой тесный картель или трест. Встречаясь на торжественных обедах, подобных тем, которые устраивал несколько десятков лет назад Гэри из "United Slates Steel Company", продавцы могли бы сговориться об установлении той или иной монопольной цены.

Возможно, если бы они были абсолютно уверены, что им удастся не допустить новых пришельцев. Однако, и это более отвечает действительной жизни, олигополисты не могли не учитывать, что высокая цена привлечет в их сферу новые компании, и поэтому, хотя они и устанавливали цену на уровне выше чисто конкурентной цены, но должны были ограничивать свои аппетиты из опасения притока новых конкурентов.

В настоящее время в Соединенных Штатах и в ряде других стран закон запрещает картелям устанавливать цены путем бесстыдного сговора с целью увеличения до максимума взаимных прибылей. С другой стороны, если несколько крупных фирм сталкиваются с одной и той же проблемой, они, как показывает практика, могут, даже не встречаясь, не перезваниваясь, не перемигиваясь и не переписываясь, молчаливо выработать такую линию поведения, которая исключает острую конкуренцию в области цен. Продавцы могут назначать примерно одинаковые цены, причем может и не существовать лидера в области цен, и эти цены будут весьма далеки от уровня предельных издержек, как в случае совершенной конкуренции, рассмотренном в главе 22 Издержки производства и предложение.

В 1946 г. Верховный суд установил, что олигополисты в производстве сигарет могут быть признаны виновными в установлении цен даже в том случае, если нет явного сговора!

Чтобы перечислить все возможные случаи, не хватило бы и специальной книги по данному вопросу. На рис. 123 показано, к какому результату может прийти типичный олигополист в такой отрасли, где несколько фирм имеет большие преимущества, связанные с тем, что для наиболее эффективного производства необходим крупный размер фирмы, или с тем, что успехи крупной компании в проведении исследовательских работ или в приобретении патентов дают ей возможность временно или постоянно установить контроль над Р. Кривая DD фирмы на рис. 123 весьма существенно отличается от приведенных ранее кривых: каждый олигополист отнюдь не считает, что если он изменит свои цены, то цены других фирм останутся неизменными; он понимает, что могут произойти ответные изменения олигопольных цен других фирм. Поэтому, строя свою долговременную кривую DD, олигополист может вводить хитрые поправки с учетом возможных перебоев со сбытом его продукции по высокому Р, которые могут произойти вследствие того, что эта цена будет служить приманкой, стимулирующей приток новых фирм в данную отрасль.

Конечное равновесие может быть достигнуто в точке, которая значительно или незначительно выше уровня предельных издержек фирмы. Если опасность притока новых фирм в данную отрасль, где уже действует значительное число продавцов, велика, кривая DD может стать почти горизонтальной, а вся картина будет довольно близка к совершенной конкуренции. Но если число продавцов невелико, их размер — значителен по сравнению с общим спросом, если они не очень опасаются притока новых фирм и вполне сознают свои общие интересы, тогда молчаливо устанавливаемые ими цены могут в конечном итоге оказаться значительно выше предельных издержек кратковременного или длительного периода.

Совершенная конкуренция. Чтобы дополнить картину, на рис. 124 показано рассмотренное в предыдущих главах равновесие для того случая, когда однородная продукция производится большим числом конкурентов, каждый из которых в отдельности слишком мал, чтобы заметно влиять на уровень рыночных цен. На протяжении длительного периода типичная фирма не получает сверхприбыли, то есть прибыли сверх того, что она должна, явно или неявно, платить за применяемые ею факторы производства, если механизм ценообразования на основе предельных издержек приведет к тому, что цены будут значительно выше (или ниже) долговременных средних издержек, приток новых фирм (или уход старых) вызовет возвращение Р к уровню издержек длительного периода.

Совершенная конкуренция имеет для экономиста строго определенный смысл:

Рис. 124. Совершенная конкуренция. Данный типичный продавец - один из такого большого числа производителей идентичного товара, что его линия dd практически горизонтальна («бесконечно эластична»), хотя охватывающая значительно большее количество продавцов кривая DD всей отрасли может быть гораздо более неэластичной. Если имеет место свободный приток и уход из отрасли хорошо осведомленных фирм, способных копировать условия издержек прочих фирм, при длительном равновесии в точке Е нет никакой дополнительной прибыли сверх конкурентных издержек (включая правильно скалькулированные неявные издержки и издержки утраченных возможностей). Общество получает всю продукцию наиболее эффективно, что подтверждает условие равенства МС, знакомое нам по главе 22; оно не выжимает из существующих фирм ту продукцию, которую можно получить значительно дешевле, если добавятся новые фирмы.

Некоторые потери от несовершенной конкуренции

Прежде чем перейти к рассмотрению антитрестовского законодательства в его юридическом, историческом и организационном аспектах, мы должны вспомнить, какой вред экономике приносят монополии и другие виды несовершенной конкуренции.

Монополистические ограничения. Немонопольная прибыль является величайшим социальным злом монополии. Неэтичной скорее является тенденция монополий устанавливать слишком высокие цены по сравнению с ценами, возникающими на основе общественных предельных издержек. Чтобы лучше это понять, рассмотрим следующий простейший пример. Горизонтальная линия АС монополии идентична с ее горизонтальной долговременной линией МС. Цена же установлена выше этого уровня. Поможет ли исправить зло, причиняемое монополией, введение налога на нее, равного ее прибыли?

Очевидно, что в конечном счете монополист не снизит Р и не увеличит Q. Почему? Потому, что при введении валового налога на сбыт точка пересечения линий MR и МС останется на том же месте; поскольку этот налог остается неизменным независимо от изменений Q, он не окажет влияния на линию МС, а линия MR зависит лишь от кривой спроса, а не от издержек или от валового налога. Поэтому потребитель продолжает получать слишком мало продукта, уплачивая за него чересчур высокую цену. Теперь отвратительным получателем монопольных прибылей стало государство, которое ничем не помогло исправить неправильное распределение ресурсов.

А что было бы, если бы государство заставило монополиста установить цену, а не предельный доход, на уровне издержек? Тогда мы переместились бы из точки равновесия Е в точки F и G на рис. 121, что должно совпасть с нашим постулированным простым случаем постоянных издержек на единицу продукции. В этом случае общество оказывается в оптимальном положении. Мораль: истинным дополнительным бременем, создаваемым монополией, является монопольная разница между Р и МС.

В более глубоких исследованиях «чистый убыток», причиняемый монополией, объясняется с помощью приведенного здесь графика на рис. 125. При идеальном конкурентном G общество получает описанную Маршаллом дополнительную потребительскую выгоду, равную площади треугольника NGR. Когда монополия повышает цену до оптимального уровня Е, потребитель теряет в пользу монополиста ту часть своей дополнительной выгоды, которая представлена площадью прямоугольника NSEN', и у него остается лишь та часть, которой соответствует треугольник N'ER. А что происходит с небольшим треугольником SGE? Он представляет собой «чистый убыток»; таким образом, потери потребителей превышают прибыль монополиста; и даже если они заберут прибыль путем валового налогообложения, они все же потеряют эту сумму чистого убытка в пользу дьявола неэффективности, причем эта сумма никому не достанется.

Рис. 125. Нарушение, вносимое монополией.

Чрезмерный приток новых фирм и «больные» отрасли. Для многих отраслей характерно наличие чрезмерно большого числа предприятий. Большинство этих предприятий производит лишь незначительную часть общего объема продукции данной отрасли, и они остаются в этой отрасли до тех пор, пока не потеряют своих капиталов. Бакалейные лавки, небольшие гостиницы, рестораны, ночные клубы, бензоколонки — вот типичные примеры из области розничной торговли. Но то же самое мы наблюдаем и в текстильной и швейной и во многих других отраслях промышленности, где для создания предприятий не требуется большого первоначального капитала.

Почему такие малорентабельные предприятия сохраняются чуть ли не в каждой отрасли? Потому, что по мере того как одни небольшие предприятия покидают данную отрасль, в нее вливаются другие, и общее число предприятий либо остается неизменным, либо даже растет.

Большинство действующих в данной отрасли фирм убыточно, но тем не менее в ней возникают все новые фирмы. Чем объяснить этот факт? По-видимому, отчасти незнанием реального положения вещей, отчасти тем, что «надежда правит миром». Престарелая супружеская чета вкладывает несколько тысяч долларов, накопленных за всю жизнь, в маленькую бакалейную лавку, не только зная, что в бакалейном деле никто еще не умер с голоду, но и надеясь, что их предприятие в отличие от других будет более прибыльным. Но, увы, не имея должной деловой хватки и не располагая минимальным капиталом, необходимым для эффективной торговли, владельцы такого предприятия смогут вести дело лишь до тех пор, пока они не израсходуют весь свой первоначальный капитал.

Приведем другой пример. В швейной промышленности рабочий, чтобы выбиться в люди, часто делает сбережения. Он знает, что в этой отрасли большинство предприятий не сводит концы с концами, но он слышал также о нескольких фирмах, которым повезло — их «новый стиль» стал гвоздем сезона и принес им значительную прибыль. И хотя у него очень мало шансов на выигрыш, он все же стремится купить билет лотереи успеха.

Единственное, что можно сказать про такие мелкие предприятия, — это то, что они создают новый спрос на рабочую силу. Но этот создаваемый ими спрос есть не что иное, как иллюзия, когда речь идет об оплате труда, и он представляет собой никому не нужное дело, вроде общественных работ, которые состоят в том, чтобы рыть ямы, а потом их засыпать.

Эти хронически перенаселенные отрасли могут и не быть отраслями, которые экономисты называют «совершенно конкурентными», хотя именно к таким отраслям можно с известным приближением отнести сельское хозяйство или производство суровых хлопчатобумажных тканей. Слишком большое число фирм в такой конкурентной отрасли представляет собой нездоровое явление и связано с убытками и растратой средств. Но в таких конкурентных отраслях в результате низких цен потребитель, по крайней мере частично, получает то, что теряют производители.

К сожалению, в большинстве хронически перенаселенных больных отраслей рыночная конкуренция весьма далека от совершенства. Мелкие фирмы, как бы неэффективны они ни были, отнюдь не склонны продавать свою продукцию по низким ценам. Они предпочитают уклоняться от конкуренции в области цен, устанавливать сравнительно высокие цены и попросту делить рынок.

Экономические последствия такой формы несовершенной конкуренции могут быть даже хуже, чем при полной монополии. Она вызывает не только чрезмерные цены, но и непроизводительную растрату ресурсов, ибо каждая фирма имеет слишком много бездействующего оборудования и незанятой рабочей силы. Эта ситуация втройне плоха: производители терпят убытки, ресурсы растрачиваются, а цены слишком высоки для потребителя.

Покажем на графике, что несовершенная конкуренция может привести к утечке ресурсов, чрезмерно высоким ценам и к лишению прибыли несовершенных конкурентов. Покажем также, как применить дух маршалловского долговременного анализа к тому сектору несовершенной конкуренции, который характеризуется возможностью свободного доступа в отрасль.

На рис. 122 показан типичный несовершенный конкурент, скажем — местный парикмахер, который рассчитывает на то, что некоторым из его клиентов не захочется идти стричься в парикмахерскую, находящуюся более далеко от их дома. Его первоначальная кривая спроса d'd' идет вниз. Определив возможный предельный доход и предельные издержки, он устанавливает производство в точке Е. При этом он получает максимальную прибыль, причем цена превышает валовые издержки единицы продукции.

Но теперь и другие парикмахеры видят, где можно получить большую прибыль, и открывают мастерские в этом районе. Теперь уже одна парикмахерская приходится на три квартала, а не на четыре, как раньше. Что происходит с кривой спроса нашего типичного парикмахера?

Совершенно очевидно, что появление новых конкурентов приводит к разделу существующей клиентуры и к смещению кривой спроса влево и вниз до линии dd. В новой точке оптимальной прибыли наш парикмахер вообще не будет получать прибыли; это видно из того, что новая линия спроса лишь касается кривой средних издержек. Предельные издержки становятся равными новому предельному доходу, но это помогает лишь избежать убытков, а не получить прибыль.

Длительное равновесие в точке Е, которое Маршалл не без содрогания называл «нормальным», явно показывает, что цена выше уровня наиболее эффективных издержек, определяемых наинизшей точкой U-образной кривой средних издержек. Парикмахерская не загружена полностью, ее кресла большую часть времени пустуют. (Конечно, клиентам теперь, чтобы постричься, нужно пройти уже не четыре, а три квартала, а это само по себе кое-чего стоит. Однако заметьте, что они фактически никогда не стояли перед выбором — пройти немного дольше, но зато дешевле постричься, что было бы возможно при эффективном использовании мощности.)

Уже не в первый раз при рассмотрении «эффективности» ценообразования мы замечаем справедливость того, что точно доказывается в работах, предназначенных для более подготовленных читателей: цены, превышающие предельные издержки, создают такое положение, которое теоретически благоприятно для всех — и для парикмахеров, и для лысых, и для обросших людей, не любящих далеко ходить и ждать. Но не делайте из этого неправомерного вывода, что дифференциация ничего не значит или что если «повсюду навязывать Р = МС, то установится «идеальная» дифференциация (поскольку понизятся издержки, связанные с производством дифференцированных продуктов). Здесь приведен лишь случай, при котором даже теоретическое определение оптимального положения является трудной социальной задачей.

Если перепроизводство парикмахеров продолжается, проведите линию d"d" еще ниже линии dd и покажите, какие это вызывает потери для общества. То же самое можно сделать и в случае совершенной конкуренции, показанной на рис. 124.

Зло олигополии. Вспомните, что говорилось в главе 24 о тарифных войнах на железных дорогах в прошлом столетии. Клиенты, отправлявшие грузы из Чикаго в Нью-Йорк, всегда выбирали тот путь, который давал бы хоть несколько центов экономии. Каждая из трех или четырех дорог время от времени снижала действовавшие тарифы, дока они не упали до катастрофически низкого уровня. В то же самое время на коротких расстояниях, где грузоотправители не имели выбора, железные дороги взвинчивали тарифы на перевозки, придавая им тем самым ненормальный, дискриминационный характер. В 1887 г. в целях регулирования железнодорожных тарифов и доходов и предотвращения подобной нестабильности цен была создана комиссия по торговле между штатами.

В отраслях, производящих идентичную продукцию и имеющих большие накладные расходы, часто и без государственного регулирования растет сознание того, что конкуренция разорительна. Поэтому фирмы открыто или тайно стремятся достигнуть общего соглашения о ценах, которое обеспечило бы всем максимальные прибыли. Торговые ассоциации с оглядкой на юристов из министерства юстиции, следящих за выполнением антитрестовского закона Шермана, могут налагать санкции на обманщиков, которые делают тайные скидки с цен. Время от времени в результате возникновения новых условий или действий отдельных фирм статус-кво в данной отрасли нарушается, и тогда может разразиться новая война цен, длящаяся до тех пор, пока каждая фирма не извлечет должного урока и ^порядок» в отрасли не будет восстановлен.

Давая оценку олигополии, мы должны иметь в виду, что желание корпораций получить справедливый доход на инвестиции иногда может идти вразрез с интересами благосостояния потребителя. Нельзя оправдывать высокие цены и недостаточный объем продукции тем, что в прошлом в данной отрасли были созданы слишком большие производственные мощности. Единственным способом обеспечить загрузку избыточных мощностей или заставить отказаться от расходов по их поддержанию фактически может быть лишь конкуренция, которую предприниматели считают разорительной, разрушительной и гибельной. (Сделав одну ошибку — построив завод, общество не должно совершать другую — не использовать его с полной выгодой.) Убытки и недостаточные прибыли — так борется свободная конкуренция с избыточными мощностями.

Металлургия и металлообрабатывающая промышленность являются образцами такого рода несовершенной конкуренции. Как все это выглядит в наши дни на практике? В I960 г. мы переживали небольшое затишье. Выплавка стали упала до половины производственной мощности. Некоторые опасались, что это повлечет за собой волну падения цен, а также доходов сталелитейных компаний до предела рентабельности и даже ниже его. Произошло ли это на самом деле? Вовсе нет. Предприниматели обнаружили, что они все же могут продолжать делать деньги и при уровне производства, который значительно ниже производственных возможностей; в отрасли продолжали сохраняться высокие цены.

В отрасли с совершенной конкуренцией, когда кривая спроса смешается влево, Р падает. Прибыли резко сокращаются. Однако конкурентное Q может и не претерпеть сильного падения, так как продукция реализуется по любой доступной цене. Потребитель в этом случае получает то, что теряет производитель, а со временем производство приспособится к новому уровню спроса.

В противоположность этому в условиях олигополии цены обычно остаются неизменными и при сильных колебаниях производства. Заводы бездействуют, но продукция не падает в цене, ибо предприниматели рассчитывают на предстоящее расширение спроса. Многие экономисты опасаются, что это уменьшение гибкости устанавливаемых олигополиями цен увеличивает опасность ползучей инфляции. Почему? Потому, что, если цены и издержки падают столь резко, для изменений индекса цен остается лишь одно направление.

Динамичные исследования и монополия

Ни в одной области не может быть только лишь отрицательных черт. Можно упомянуть и о некоторых положительных сторонах несовершенной конкуренции. Обычно в промышленности складывается такое положение, когда какая-либо фирма благодаря своей эффективной технологии, своим патентам, своим фирменным маркам, своим лозунгам обладает значительным контролем над ценами. Свои «монопольные прибыли» такая фирма снова вкладывает в дальнейшие исследования и рекламу, и она всегда оказывается способной идти нога в ногу со своими соперниками и даже опережать их.

Вероятно, «General Electric», «Radio Corporation of America» и «Dupont» являются лучшими примерами таких компаний.

Поскольку исследовательская работа и реклама поглощают много средств, а их результаты накапливаются, успехи обычно ведут к новым успехам, а прибыли — к новым, еще большим прибылям. Поэтому представители мелкого предпринимательства заявляют, что они не всегда могут эффективно конкурировать с такими фирмами. Другими словами, исследовательская работа в промышленности под силу лишь крупному производству, преимуществ которого лишены мелкие предприятия.

Кроме того, крупные фирмы обладают и другим большим преимуществом. Статистика показывает, что если объединить независимые риски, то число их колебаний значительно уменьшается. (В самом деле, увеличьте размер фирмы в 4 раза, и, согласно теории вероятности, средний риск или колебания на 1 долл. уменьшатся наполовину.)

Примеры с пивом, сигаретами и мылом напоминают нам, что реклама и исследовательская работа — это совершенно различные вещи. Продажи пива «Budweiser» могут оставаться на высоком уровне, поскольку население страны в свое время убедилось в его высоких качествах. Реклама мыла направлена главным образом на расширение сбыта определенного сорта мыла, а не на увеличение общего сбыта мыла вообще или всеобщей чистоты. И все же во многих случаях нелегко решить, направлено ли то или иное промышленное исследование на техническое усовершенствование производства или же на расширение сбыта.

Перечитайте панегирик Шумпетера, посвященный активному вкладу монополий в дело технического прогресса (глава 5 Организация торгово-промышленной деятельности и доход). Сопоставьте его с заявлениями, что многие из ценнейших открытий делаются на мелких предприятиях, или изобретателями-одиночками, или в университетских лабораториях. Вдумчивый читатель поймет, что это весьма противоречивая проблема.

Признавая эффективность и прогресс, достигнутые некоторыми упоминавшимися выше фирмами, некоторые критики все же продолжают утверждать, что благосостояние общества повысилось бы еще больше, если бы преимущества эффективности шли полностью потребителю или же на исследовательскую работу, направленную на технические усовершенствования, а не просто на повышение прибылей, и если бы меньше долларов расходовалось на крикливую рекламу вроде «мыльных опер» и больше — на серьезную научную работу, а не на патентованные штучки. По всей видимости, это спорный вопрос, и каждый должен выработать о нем свое собственное мнение.

Что делать с несовершенствами, связанными с монополией?

Следует ли из этого, что нет никакой надежды на ограничение монополии и олигополии? Отнюдь нет.

Во-первых, если свести к минимуму препятствия на пути свободного доступа новых конкурентов в данную отрасль, то боязнь потенциальной конкуренции и сама конкуренция будут способствовать снижению олигопольной цены.

Кроме того, крупные фирмы обладают и другим большим преимуществом. Статистика показывает, что если объединить независимые риски, то число их колебаний значительно уменьшается.

Во-вторых, если правительство, осуществляя антитрестовскую политику, будет твердо пресекать любые проявления тайных сговоров, направленных на поддержание цен z установление контроля над предложением, тогда олигополистам будет трудно уравнивать свои предельные доходы и издержки на уровне, значительно более высоком, чем предельные издержки общества.

В-третьих, некоторые экономисты, например, Джордж Дж. Стиглер из Колумбийского университета, доказывают, что крупные фирмы нужно разделить на множество мелких. Он считает это практически осуществимым, поскольку низшей точки U-образных кривых издержек можно достичь настолько быстро, что не придется жертвовать экономией на массовом производстве. Он полагает, что при большем числе продавцов конкуренция будет значительно ближе к совершенной, чем к олигополии. (Само собой разумеется, что Стиглер выступает против всяких слияний, так как они могли бы вызвать еще большее сокращение числа продавцов; он убежден, что многие из нынешних гигантов возникли в результате таких слияний, которые имели своей целью не повышение эффективности производства, а установление монополистического контроля над рыночными ценами.)

Совершенно очевидно, что эта область полна противоречий. Даже Верховный суд меняет свое мнение относительно законности принимаемых мер. Как мы увидим, он разделил «Standard Oil of New Jersey» во времена Джона Д. Рокфеллера, а также и старую «American Tobacco Company». Однако после первой мировой войны он постановил, что, согласно «принципу разумности», гигантскую компанию «United States Steel» не требуется разделять.

В 1946 г. и 1950 г. Верховный суд открыто приветствовал ликвидацию монопольного положения компании «ALCOA», поскольку в производстве алюминия большое значение приобрели фирмы «Reynolds» и «Keiser». (Правда, алюминий должен был все время конкурировать с медью и сталью; по так называемому целлофановому делу Дюпона Верховный суд постановил, что, поскольку целлофан должен был конкурировать с другим оберточным материалом, его производитель не обладал монополией.) Суд заставил также крупных кинопродюсеров покинуть область театра.

В дальнейшем мы увидим, что бороться с монополистическими явлениями помогают антитрестовские законы, а затем вспомним их историю.

Монополии под государственным контролем

Чтобы показать, что может сделать государство с монополией, рассмотрим подробно случай полной монополии, действующей на основе государственной лицензии и под государственным контролем. В число подобных предприятий общественного пользования входят газовые заводы, электростанции, телефон и другие средства связи, железные дороги, автомобильные перевозки общего пользования и т. д. Поскольку иметь две телефонные сети в одном месте явно невыгодно, исключительную привилегию получает одна компания. (Почему нельзя сказать того же о доставке молока на дом?)

Но, предоставив такой компании абсолютную монополию, государство принимает меры для защиты потребителя, устанавливая максимальные тарифные ставки. Обычно это делают государственные комиссии по регулированию, которые назначают наивысшие ставки по каждому виду услуг.

Эти тарифы устанавливают обычно так, чтобы обеспечить компании справедливый доход на капитал. Справедливым часто считается доход в 5,6 или 7%. (Естественно, любая «гарантия» процента ставит проблему побужедения компаний к эффективному ведению дела и учету издержек.)

Капитал компании, как базис, с которого исчисляется этот «справедливый доход», определить весьма сложно. В разное время было предложено три метода определения справедливого капитала. Это, во-первых, первоначальная стоимость (за вычетом амортизации) или сумма всех прошлых разумных инвестиций; во-вторых, стоимость текущего воспроизводства или возмещения (за вычетом амортизации), или стоимость замены оборудования компании по текущим ценам с учетом его возврата и состояния; в-третьих, капитализированная рыночная стоимость активов или ценных бумаг данной компании.

Третий из этих методов все признают бессмысленным, как было показано ранее (в главе 5 Организация торгово-промышленной деятельности и доход) при рассмотрении цены фирмы, ее деловых связей и репутации, рыночная стоимость любой собственности, приносящей доход, является результатом деления ее годового дохода на ссудный процент. Для регулирующего органа определять размер капитала на основе капитализированной рыночной стоимости было бы равнозначно признанию справедливым любого уровня дохода — как высокого, так и низкого. Будучи капитализирован на новой базе, чрезмерно высокий доход будет выглядеть как умеренный процент. То же самое можно сказать и о чрезмерно низком доходе. Метод капитализированного дохода исходит из решения вопроса, на который еще только должен ответить регулирующий орган!

Процесс капитализации более полно рассматривается в главе 29 Процент и капитал.

Поэтому американские суды, принимая решения, колеблются между двумя методами — первоначальной стоимости и стоимости воспроизводства. Пока общий уровень цен не меняется, оба эти метода мало чем отличаются друг от друга. Но по прошествии нескольких десятилетий, в течение которых цены могут значительно повыситься, метод стоимости воспроизводства повлечет за собой оправдание более высокого дохода, чем второй метод.

В периоды падения цен наблюдается обратная картина: применение метода первоначальной стоимости поведет к большей снисходительности к инвесторам, вложившим свои средства в ценные бумаги коммунальных предприятий, не преследуя спекулятивных целей. Однако метод стоимости воспроизводства ведет к более гибкой структуре цен и придает меньше значения мертвой руке прошлых издержек.

С точки зрения серьезного анализа «экономики благосостояния» ни один из этих методов нельзя признать идеальным. Некоторые авторы, работающие в этой области, предложили усовершенствованную формулу, при которой ставки за услуги коммунальных предприятий уста на вливаются не выше уровня дополнительных или предельных издержек на услуги. (Мы уже видели, почему Р = МС «эффективно».) Однако определение тарифов методом предельных издержек не является такой концепцией, под практической стороной которой поставили бы свои подписи многие экономисты. При спросе, превышающем производственные мощности, это могло бы привести к чрезмерным доходам предпринимателей. В случае же падения издержек, что в области коммунального хозяйства вполне вероятно, это, возможно, привело бы к недостаточному доходу для лиц, вложивших в эту сферу свои средства. Хотя в этом случае государство могло бы при желании обеспечить справедливое возмещение для инвесторов, не оказывая воздействия на желательный объем производства и цену, это было бы серьезным отступлением от существующей в настоящее время практики. Огромные программы развития районов, такие, как развитие долины реки Теннесси и Бонневильская плотина, с одной точки зрения отчасти являются приближением к аналогичной системе ценообразования. Однако поскольку правительство в состоянии собрать капитал больше и дешевле, чем частная промышленность, и поскольку одна и та же совокупность плотин может одновременно служить целям национальной обороны, навигации, регулирования стока и ирригации, сравнивать деятельность частных и государственных предприятий невозможно.

Краткая история антитрестовской политики

На рубеже XIX и XX столетий Америка пережила период широкого распространения трестов. Мелкие компании объединялись в крупные, крупные и мелкие компании заключали соглашения, направленные на ограничение предложения и повышение цен. Процветали различные программы стимулирования рынка ценных бумаг.

Общественность, естественно, не осталась безразличной к росту монополий. В 1890 г. был принят антитрестовский закон Шермака, объявивший незаконными монополизацию торговли, явные и тайные соглашения о ее ограничении. На бумаге этот закон представлял собой значительный прогресс по сравнению с существовавшими до того ограничениями монополистических соглашений, основанными на обычном праве. Но он был принят почти без обсуждения и не привлек к себе большого внимания — ни благожелательного, ни какого-либо другого. Помимо общей антипатии по отношению к «монополии», трудно сказать, существовало ли вообще тогда представление о том, какие действия следует усматривать как законные, а какие — как незаконные.

В начале нынешнего века республиканские правительства Теодора Рузвельта и Уильяма Говарда Тафта явились свидетелями первой волны активности, связанной с применением этого закона на практике. Так, Верховный суд не разрешил Моргану и Гарриману использовать принадлежавшую им холдинг-компанию для слияния их Северян тихоокеанской железной дороги с Великой Северной железной дорогой, принадлежавшей Хиллу. Позднее Верховный суд постановил, чтобы «American Tobacco Company» и «Standard Oil» разделились каждая на несколько самостоятельных компаний.

К концу этого первого периода Верховный суд провозгласил «принцип разумности»: только неразумные ограничения торговли (соглашения, слияния, разрушение ценностей г т. п.) попадают под действие закона Шермана и рассматриваются как незаконные. В антитрестовском законе Клейтона (1914 г.), который преследовал цель исключить из антитрестовских действий сферу труда, помимо этого, содержалась попытка более четко определить незаконную деятельность, с тем чтобы этот вопрос не являлся объектом субъективных решений федеральных судей; однако проблема определения надлежащих 5орм так и не была решена. Закон о федеральной торговой комиссии (1914 г.) также расширил права правительства по защите конкуренции.

Упоминавшееся выше дело «United States Steel» показывает, как развивались события в период, последовавший за вспышкой антитрестовской деятельности при Рузвельте и Тафте. Это дело было начато еще до первой мировой войны, но спор продолжался до тех пор, пока в 1920 г. Верховный суд постановил, что «United States Steel» не является монополией. Крупный размер сам по себе еще не преступление, если корпорация ведет себя благоразумно.

В течение 20-х годов антитрестовская деятельность несколько ослабла, а с наступлением депрессии начала 30-х годов людей перестал беспокоить вопрос о повышении цен. От предпринимателей, особенно от мелких, стали поступать в законодательные органы требования удерживать цены от падения, а не от повышения.

Несколько антитрестовских законов, ослабивших конкуренцию

Закон Шермана, закон Клейтона, закон Селлера о слияниях (1950 г.) и большинство других антитрестовских законов в огромной степени способствовали повышению роли конкуренции в нашей системе. Все, кому дорог капиталистический образ жизни, должны приветствовать подобное вмешательство общественности, ведущее к ослаблению несовершенства конкуренции.

К сожалению, во время великой депрессии появилось стремление принимать законы, зазывавшиеся антитрестовскими, но фактически сделавшие конкуренцию еще более несовершенной. Так, Закон о восстановлении промышленности, принятый в 1933 г. под видом ликвидации последствий депрессии, совершенно открыто стимулировал создание объединений и картелей на основе тайных сговоров о поддержании цен. (Этот закон позднее был объявлен не соответствующим конституции.)

Еще одним примером может служить закон Робинсона-Пэтмана (1936 г.). Его целью было удержать предпринимателей от значительного снижения цен путем продажи одного я того же товара под различными названиями. Это и другие положения закона способствовали ограничению конкуренции. Вместо того, чтобы снизить Р в пользу потребителя, он был направлен на сохранение многих предприятий, несмотря на то, что некоторые из них были малоэффективны.

Другими примерами являются мероприятия по поддержанию розничных цен, подобные законам Миллера-Тайдингса и Макгайра. Они установили препятствия или даже запретили предпринимателю продавать товар по цене более низкой, чем продают такой же товар другие предприниматели. В начале 60-х годов эти законы по поддержанию цен подвергались сильным нападкам со стороны судов и публики.

Часто законодатели, юристы и судьи выступали против крупных предприятий, даже когда они способствовали повышению эффективности производства и установлению более низких потребительских цен. Так, в ходе процесса по делу «Great Atlantic and Pacific Tea Company» многие утверждали, что причиной крупнейшего преступления в цепной торговле продовольственными товарами явился размер фирмы, позволивший ей продавать продукты со значительно меньшей надбавкой к издержкам производства, чем это могли делать мириады ее конкурентов. Напуганные совершенно нереальным предположением, будто снижение цен уничтожит всех конкурентов, а затем позволит ей вновь поднять цены, противники «Great Atlantic and Pacific Tea Company» пытались применить против нее антитрестовские законы.

Судя по этим извращениям антитрестовской философии, нетрудно заключить, что нельзя смешивать заботу экономиста о том, насколько успешно решаются проблемы: Что, Как и Для кого — с помощью системы цен, и заботу судьи о том, кто является скверным человеком и с кем он плохо поступает.

Послевоенные антитрестовские мероприятия

К счастью, к концу 30-х годов правительство с новой силой возобновило антитрестовскую деятельность. Турман Арнольд, глава антитрестовского отдела, взялся даже за строительную промышленность, которая снискала себе известность своей отсталой техникой. Ожесточенной атаке подверглись такие отрасли, как производство стекла, сигарет, цемента и многие другие.

Все это означало дорогостоящие тяжбы. Антитрестовский отдел располагает в настоящее время в сотни раз большим числом юристов, чем во времена Тедди Рузвельта. Значительно увеличилось число расследований и судебных процессов.

В качестве примеров можно назвать сигаретный процесс 1946 г. и цементный процесс 1948 г. (которые отменили систему цен, основывавшуюся на «базисном пункте», при которой цены в каждом пункте данного района равнялись цене базисного пункта плюс определенная надбавка, что напоминало так называемую «Питтсбургскую надбавку», — старую систему цен в сталелитейной промышленности). В 1957 г. Верховный суд пришел к заключению, что «Dupont» незаконно контролирует «General Motors»; это свидетельствует о том, какой твердой стала позиция по отношению к старым или новым слияниям. (Будет ли разрешено слиться компаниям «Batlehem Steel» и «Youngstown Steel»? «Batlehem» полагает, что да, но генеральный прокурор придерживается противоположной точки зрения».)

Чтобы не сложилось впечатления, будто правительство выигрывает все процессы, напомним о попытке правительства привлечь ведущие инвестиционные банки к ответственности за монополистическую практику — попытке, которая была решительно отклонена окружным судом.

Будущее антитрестовской политики. Разумная конкуренция

Подводя итоги, нужно сказать, что как республиканцы, так и демократы тратят все больше средств на юристов и следователей, чтобы проводить в жизнь со все растущей энергией антитрестовские законы. Компании уже не осмеливаются больше объединяться в группы, что прежде было повседневной практикой в американской промышленности.

Судьи принимают все более строгие решения. Фирмам становится все труднее использовать свои патенты и преимущественное положение на рынке. Но даже и после того, как компания проигрывает процесс, внимание к ней отнюдь не ослабляется. Она может подпасть под действие «взаимных соглашений», которые обязывают ее следовать определенной политике, судья может еще в течение длительного времени внимательно следить за ее деятельностью.

Как мы уже знаем, экономист и юрист далеко не всегда видят все в одинаковом свете. Экономист зачастую чувствует, что юристы и суды все свое внимание обращают на букву закона, не давая более или менее точного определения, вытекающего из духа закона. Если у какого-либо бизнесмена в досье будут найдены компрометирующие письма, он будет привлечен к ответственности. Но если какая-нибудь другая фирма постоянно занимается тем же самым, но не так открыто, она застрахована от привлечения к суду. Юридический ум интересуется не столько уровнем цен, который он не может смерить, не имея соответствующих средств, сколько методами, с помощью которых устанавливаются цены. И все же в настоящее время экономическая и юридическая точки прения, по-видимому, значительно сближаются.

Наш анализ антитрестовской практики ограничен опытом Соединенных Штатов по вполне понятной причине, что эта страна явилась пионером подобного законодательства. В течение многих лет в таких странах, как Великобритания, Германия и Япония, а также и в других европейских государствах, по всей вероятности, не существовало определенного взгляда на законность монополистических объединений. После второй мировой войны американские оккупационные власти попытались провести в Японии и Германии законодательные меры, направленные на ликвидацию существовавших в этих странах монополий. Вначале казалось, что эти меры были успешными. Однако затем, когда Япония и Германия вновь начали становиться на ноги, они стали возвращаться к своей прежней политике терпимого отношения к монополии. В Германии министр экономики Людвиг Эрхард пытался проводить законы и вести агитацию против картелей. А в Великобритании парламент, постепенно пробуждаясь от долгой спячки, стал создавать комиссии для изучения вопроса о необходимости реформ в определенных областях экономической жизни.

Хотя никто и не утверждает, что антитрестовское законодательство и антитрестовская практика США полностью логичны, или что они приближаются к полному успеху, все же, лишь обратившись к опыту других стран5 можно понять, насколько ниже было бы наше благосостояние, если бы монополиям постоянно не угрожало судебное преследование. Американское предпринимательство все время находится в положении обороняющейся стороны и никогда не помышляет о применении позорных методов, слишком обычных для большинства стран мира.

Не следует считать, что принцип laissez faire автоматически ведет к совершенной конкуренции. Для уменьшения несовершенств конкуренции вся нация должна постоянно бороться, всегда сохраняя бдительность.

В части 3 мы многократно возвращались к основной проблеме — как система ценообразования разрешает вопросы: Что, Как и Для кого. Это и определяет естественную задачу антитрестовской политики.

Вряд ли кто-либо ожидает, что конкуренция повсюду станет «совершенно совершенной» в строго экономическом смысле слова. Но нам следует стремиться к тому, что заслуженный колумбийский экономист Дж. М. Кларк еще много лет назад назвал «разумной конкуренцией». С помощью государственных и частных мероприятий мы можем надеяться повысить степень, с которой рыночные цены отражают лежащие в их основе индивидуальные желания и потребности, а также действительные издержки производства товаров — издержки, выраженные в других товарах, которые могли бы быть произведены, и в израсходованных дефицитных факторах производства, связанных с отсталыми методами труда.

В части 4 будут рассматриваться аналогичные проблемы, возникающие в связи с образованием цен на землю, труд и капитал. И опять основное внимание будет уделено роли системы цен в разрешении проблем, стоящих перед обществом.

Выводы

1. Лишь немногие фирмы способны разработать точные кривые издержек и дохода. Это не значит, что они не заинтересованы в максимальных прибылях. Путем постепенного приспособления, испытаний и ошибок они, возможно, делают немало, чтобы сохранить свою жизнеспособность и в конечном итоге добиться оптимальных прибылей.

2. При несовершенной конкуренции фирма может устанавливать цены путем весьма приблизительных предположений. Часто она делает своего рода надбавку к ориентировочным издержкам. При решении проблемы цен хорошую службу может сослужить график предела рентабельности. Тем не менее зачастую размер надбавки для каждой фирмы в конечном счете решают условия рынка; поэтому в известном смысле этой проблемы не существует. Только фактическое исследование каждой ситуации может подсказать возможный результат.

3. Экономический анализ подвергает рассмотрению различные формы несовершенной конкуренции: монополию, составленную Чемберлином модель с большим числом продавцов дифференцированной продукции, олигополизм, то есть конкуренцию небольшого числа продавцов идентичной или дифференцированной продукции, и, наконец, чистый случай совершенной конкуренции. Экономическое зло этих несовершенств не ограничивается одной лишь монопольной прибылью: приток новых фирм вообще может свести на нет сверхприбыль, причем цены останутся на уровне, который выше предельных издержек; чрезмерно большое число несовершенных конкурентов может вызвать растрату ресурсов, и при этом потребительские цены, превышающие действительные предельные издержки, нарушают правильное распределение ресурсов, даже если сверхприбыль этих фирм и забирается государством через механизм налогообложения.

4. Оценивая вред, приносимый монополией и олигополией, следует все же учитывать возможность их активного воздействия на повышение эффективности, что было описано Шумпетером. Крупная фирма на защищенном рынке обладает средствами, необходимыми для введения новых технических усовершенствований. Ее преимуществом является также уверенность в том, что ее конкуренты не смогут воспользоваться теми достижениями, которых она добилась в результате собственных исследовательских работ,

5. С помощью государственного регулирования коммунальных предприятий и различных антитрестовских мероприятий официального и неофициального характера можно достигнуть того, чего не могут обеспечить автоматически действующие в условиях свободной конкуренции факторы, противодействующие влиянию монополий или уравновешивающие его.

6. История антитрестовского законодательства и антитрестовской практики в США отличается своей непоследовательностью. Ни за одним действием не следовало новое энергичное действие, без того чтобы не совершались отступления, включающие и такие законы, которые скорее сужали, чем расширяли эффективную конкуренцию в области цен. Хотя юридические умы в судах и законодательных органах не всегда обращали внимание на ключевые, с точки зрения экономистов, вопросы, все же совершается эволюция в направлении «разумной конкуренции». Многие другие страны начинают идти за нами в этом отношении. Как только экономисты осознали, что ни стихийным, ни сознательным путем нельзя достичь совершенной конкуренции, возникла первостепенной важности проблема определения и достижения «разумной конкуренции». Именно здесь проходит граница между экономическим исследованием и политикой.