Право Японии

Историческое развитие японского права

Следует, прежде всего, отметить тот факт, что право Японии формировалось исключительно на самобытной основе и гораздо раньше, чем институты государства. Как отмечает В.Н. Еремин, «правовая система древней Японии - это правовая система японского общества на догосударственной стадии его развития. Системообразующим компонентом тогдашней правовой системы служило сначала (до возникновения протогосударства) право глав родов (дзокутё хо), а затем (после возникновения протогосударства) право "хорошей", или глав протогосударства (охо)».

Родовой строй существовал в Японии примерно до V в. н.э., после чего начался период вождества и медленного формирования централизованного государства. В VI в. начинается период подъема государства Ямато, правители которого вели свое происхождение от богини Солнца Аматэрасу, усиливая тем самым собственную легитимность. Кроме того, со второй половины VI в. в Японию из Китая и Кореи активно проникает буддизм.

Как констатируют А.Н. Мещеряков и М.В. Грачев, «буддизм был одной из составляющих того культурного потока, направленного с континента (из Кореи и Китая) в Ямато. В Ямато охотно заимствовались также некоторые конфуцианские и даосские идеи, многие элементы материальной культуры. Однако ни в Корее, ни в Китае буддизм не сыграл той колоссальной исторической роли, которая была уготована ему в Японии. В этом факте отражено, в частности, своеобразие историко-культурной ситуации, которая сложилась на архипелаге на момент формирования там государственности». Действительно, в религиозном плане Япония отличается изначальной плюралистичностью, предполагающей мирное сосуществование собственно местной религии - синтоизма с буддизмом, конфуцианством и, уже значительно позднее, христианством. Изначальные верования японцев - синто («путь богов») формировались достаточно длительное время и не способствовали централизации власти. Как отмечают современные японоведы, «в самом общем виде синтоистские верования можно подразделить на культ предков (каждое родовое объединение поклонялось своему мифологическому первопредку - удзигами) и культ ландшафтных божеств (каждая гора, роща, река имели свое божество-покровителя). Даже не все ландшафтные и родовые божества (а значит и роды, им поклонявшиеся) были включены в постепенно складывающуюся систему официальных сакральных генеалогий, а многие роды испытывали неудовлетворение по поводу того места, которое занимали в пантеоне их родовые божества. Иными словами, синтоизм с неизбежностью служил носителем децентрализаторских тенденций на этом этапе развития государственности. Поэтому ранее государство не находило в синтоизме той идеологической опоры, которая ему требовалась».

Собственно правовое развитие Японии уже четко просматривается в эпоху раннего Средневековья (VII-VIII века). Первоначально право не выделялось из неразрывной смежности социальных, религиозных и эпических норм и воззрений, которые были связаны с такими представлениями, как грех, «божий суд». Все эти понятия носили сакральный характер. В этом смысле Япония шла по тому же пути, что и Китай. Развитие собственно правовых норм происходило, главным образом, в уголовном и административном законодательстве конца VII - начала VIII веков. Первые кодексы появились во второй половине VII в. под непосредственным влиянием китайской правовой традиции. Как и в Китае, в Японии основное внимание уделялось административному и уголовному законодательству.

В 701 году был составлен кодекс «Тайхо-рицурё» («Уголовный и административный кодекс годов Тайхо»). В 718 г. принимается кодекс «Ёрорицурё» («Уголовный и административный кодекс годов Ёро»). К данным кодексам был написан ряд комментариев: «Рё-но-гигэ» (833 г.) и «Рё-носюгэ» (920 г.). Оба текста несли на себе явный отпечаток китайского права, так как комментаторы активно использовали в качестве образца действовавшее китайское законодательство. Как отмечает В.Н. Еремин, кодекс «Тайхо-рицурё» «характеризует тогдашнее состояние того, что сегодня мы называем уголовным и уголовно-процессуальным правом. Естественно, что четкого разделения этих отраслей еще не было.

Для законодательства рицу были характерны недостаточность разделения между администрацией и юстицией, уголовным и гражданским процессом, установлении в некоторых случаях института солидарной ответственности, смягчение наказания для привилегированных лиц. Наряду с этими примерами юридикотехнического несовершенства и неравенства перед законом, естественных для того времени, обращает на себя внимание развитость системы институтов - виновности, соучастия и т.п., достаточно продвинутая классификация преступлений». Подобное положении нисколько не является чисто японской особенностью. Почти все цивилизации и народы, на ранней стадии государственности (исключением являлся Рим) основное внимание в сфере правового регулирования уделяли именно административному и уголовному законодательству. Творцом права на данной стадии развития являлось уже не общество, а государство в лице чиновников, которые, в свою очередь, использовали рецепированную конфуцианскую модель взаимоотношений власти и подданных. Поэтому японские кодексы и основывались на китайских образцах. Как полагает В.М. Воробьев, «введение в обиход этих кодексов открыло эпоху так называемого государства на Японских островах (рицурё Хокка). После обнародования кодексов и до конца этой эпохи в X веке текущее правотворчество осуществлялось в форме императорских указов (кяку) и постановлений (сики), периодически объединяемых в сборники. Первые имели более самостоятельное значение, вторые издавались в развитие административных и уголовных законов как их практическое осмысление. Но указы постепенно подменяли кодексы, создавая прецедент для все большего отхода от кодифицированного права».

После распада в X веке единого государства кодексы фактически вышли из употребления. В эпоху феодальной раздробленности и нестабильности власти развитие права прекратилось, хотя император и крупные князья (даймё) издавали многочисленные узаконения. Основными нормами, применявшимися в этих актах, был «рицу» (уголовно-правовые предписания) и «рё» (административно-правовые нормы). Самое же большое значение придавалось правилам приличия («рё»), заменившим собой право и мораль. Эти правила опирались на сословную организацию общества и жесткое разделение труда (пожалуй, самыми известными были правила поведения самураев - профессиональных воинов, использовавших своеобразный «кодекс чести»). Несоблюдение правил «гири» влекло общественное порицание и осуждение, имевшие в традиционном обществе огромное значение. Современные компаративисты отмечают, что «японские микадо не могли долго удерживать перед своей неограниченной властью могущественных феодалов. Уже с XII века власть императора стала номинальной.

Он жил уединенно в своем дворце, был полностью оторван от собственного народа, а власть от его имени осуществлял императорский фельдмаршал - сёгун. В бесконечных войнах феодалы стремились завоевать сёгунат и сделать его наследственным. Вплоть до XVI века трудно назвать в истории Японии период более или менее длительного внутреннего мира».

Соответственно, правовое регулирование носило достаточно архаичный характер. Заметное снижение роли центрального правительства вело к росту сепаратистских тенденций и порождало региональное правотворчество. Крупных законодательных актов не существовало вплоть до последней трети XIX столетия. Одновременно шел медленный процесс становления собственно национальных черт права. Как полагает В.Н. Еремин, правовая система эпохи Токугава «отражала заметный отход от традиций рицурё. В ней получали дальнейшее развитие собственно японские начала.

Правовые воззрения приобрели такую зрелость, что смогли служить основой национально-самобытного правотворчества. Доминировавшие взгляды на государство и право в ряде случаев отличались от господствовавших в Китае, в том числе по таким проблемам, как социальная стратификация, отношения собственности, политическая идеология и организация собственности, политическая идеология и организация, семейные отношения, преступление и наказание т.п.». Следует принять во внимание то обстоятельство, что Япония на протяжении нескольких столетий находилась в режиме автаркии и не допускала на свою территорию иностранцев. Учитывая же островное положение страны, исключались внешние войны, объективно способствующие различным заимствованиям. Сёгунат Токугава отличался миролюбием и стремился не допускать столкновений с другими государствами.

Становление и развитие современной правовой системы Японии

С 1868 г., после падения власти сёгунов, в Японии началась эпоха «Мэйдзи» (по имени императора, номинально получившего всю полноту власти в стране). Причин модернизации было несколько, в том числе и зримое отставание в техническом и военном аспектах. Как и в любой другой стране, круто меняющей вектор своего развития, «формирование и развитие политической и правовой мысли в Японии нового времени на начальном этапе после Реставрации Мэйдзи породило много интересных идей и предложений по демократизации государственного устройства и политической практики. Демократические начала получили заметное развитие, во многом связанное с возросшей активностью национальных общественных сил.

Значительное оживление правовой мысли во многом стимулировалось общим подъемом общественного сознания и реформаторского духа. В то же время под влиянием идеологии императорского строя и специфики традиционного японского группизма сложилась сложная модель политической мысли, которая не сводилась к типичной для Запада оси противостояния "прогрессивность - консерватизм", а переплеталась с другими осями - "вестернизация - сохранение национальных начал государственности", "идеалы обновления - практицизм бюрократического толка" и др.». Японская этика осуществляла реформирование осторожно, но неуклонно.

Прежде всего, новое правительство приняло решение о создании ряда кодексов по европейскому образцу. В обиход постепенно входили понятия субъективного права (кэнри) и юридической обязанности (гиму), отсутствовавшие в традиционном праве. С 1872 г. кодификационные работы в Японии осуществлялись под руководством французского профессора Г. Буассонада. В 1882 г. были приняты Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы, а в 1890 г. - Закон о судоустройстве и Гражданско-процессуальный кодекс. В 1898 г. был введен в действие Гражданский кодекс, за основу которого было взято Германское Гражданское уложение 1896 г. К сфере частного права относится и Торговый кодекс 1899 г. (во многом аналогичный соответствующему французскому кодексу). Торговый кодекс применялся согласно специальному правилу, сформулированному в ст. 1, которое гласит: «К торговым отношениям, не урегулированным настоящим кодексом должны применяться правовые обычаи торговли, а при их отсутствии - нормы Гражданского кодекса». Впоследствии под влиянием системы общего права в действующее законодательство были внесены существенные изменения (прежде всего, заимствована система доказательств в уголовном и гражданском процессах).

Политическое развитие Японии в начале XX века привело к оформлению монархии абсолютистского типа. Поэтому, по мнению А.Х. Саидова, с которым в целом можно согласиться, «правовым идеалам японского правительства больше импонировало право кайзеровской Германии с ее сильной императорской властью, ограничением свобод подданных и сохранением привилегий помещиков-юнкеров. Процесс рецепции в японском праве переместился от французского права к германскому. К концу первой четверти XX в. германское влияние стало основным и оставалось таким до капитуляции Японии во Второй мировой войне. Другими словами, в японском праве можно было узнать точное отображение немецкой юридической науки».

Этому способствовало сохранение и юридическое закрепление в Конституции 1889 г. ряда традиционных японских принципов:

• повиновение императору;
• преданность нации;
• святость правления, осуществляемого бескорыстным, хорошо подготовленным чиновничеством, возглавляемым министрами, назначенными на свои посты императором;
• самоотверженная служба;
• отрицание раздоров, вызванных столкновением интересов различным политических групп;
• подчинение личных интересов всеобщему благу нации.

Кроме того, и это обстоятельство нельзя сбрасывать со счетов, европеизированное право в Японии во многом носит формальный характер, это «право в книгах», но не «право в жизни». Несоизмеримо более важным являлось и является такое явление, как правила «гири». Как отмечает М.А. Исаев, «в основе этого понятия лежит конфуцианское представление о должном типе поведения, проявляющимся, например, в отношениях отца с сыном или сына по отношению к отцу, мужа и жены и т.п. Вплоть до сегодняшнего дня в глазах японцев общество представляет собой конфуцианскую гармоничную иерархию, сродни естественному порядку, в котором социальные функции человека деперсонализированы. Человек - своего рода винтик в сложной системе иерархических отношений. В такой системе право играет скорее вспомогательную роль, ту роль, когда конфликт становится настолько неразрешимым, что его возможно решить только прибегая к внешней, т.е. неестественной силе - к суду». В целом, основными чертами обновленного японского права конца XIX - первой половине XX столетия выступали:

• конституция Мэйдзи не подвергалась никаким изменениям вплоть до окончания Второй мировой войны;
• несмотря на потребности стремительного развития капитализма в стране не формировалось капиталистическое обычное право. Вместо него принимались отраслевые кодексы;
• система законодательства как средство политики содействия развитию капитализма строилась в виде совокупности множества специальных законов;
• традиционные общественные отношения и соответствующие им социальные нормы вступили в сложные связи с новой системой законодательства;
• на процесс правового развития Японии сильное влияние оказывала международная обстановка.

До 1945 г. правовая система Японии в целом основывалась на романогерманском праве. После военного поражения и капитуляции страна была оккупирована американцами, что способствовало демилитаризации и, одновременно, повлекло определенные заимствования из семьи общего права. Конституция Японии 1947 г. была фактически написана американскими оккупационными властями. В ней оказались закреплены многие принципы естественного права. Американское влияние прослеживается в особенностях закрепления прав и свобод граждан, структуре и функциях Верховного Суда Японии, получившего полномочия осуществлять конституционный контроль.

Источником современного права Японии, кроме законодательства, являются все менее применяемые обычаи и нормы морали. Решения судов формально не являются источниками права, однако практически акты вышестоящих судов (прежде всего - Верховного суда) воспринимаются субъектами права как нормативные акты, подлежащие неукоснительному исполнению. Следует принять во внимание то обстоятельство, что «Верховный суд также осуществляет определенные полномочия судебного управления в соответствии с традициями судебного централизма данной страны. В этом качестве он обобщает судебную практику, издает руководящие указания для нижестоящих судов, а также положения о процедуре при судах, а также имеющие административный характер акты о судебной дисциплине и об управлении судами. Он наделен также властью устанавливать правила процедуры судопроизводства, работы адвокатов, внутреннего распорядка в судах, правила управления судебными делами».

Отрасли материального и процессуального права в послевоенные годы подвергались существенной переработке. Бурное развитие получило трудовое право. Оно основано на ряде важных нормативных актов, к числу которых относятся:

• Закон о трудовых конфликтах 1949 г.;
• Закон об условиях труда 1947 г.;
• Закон о трудовых стандартах 1947 г.;
• Закон о профсоюзах 1949 г.

Как верно отмечает И.Я. Киселев, «формирование японского трудового права происходило в условиях американской военной оккупации и в значительной мере осуществлялось по американскому образцу. Американские власти в Японии активно способствовали созданию трудовых норм, отвечающих задачам укрепления позиций капитализма и в то же время достаточно гибких, учитывающих новые условия, сложившиеся в Японии в результате разгрома японского милитаризма».

Следует, однако, принять во внимание то обстоятельство, что японское общество, относимое к странам запада по уровню материально-технического развития, по ментальным характеристикам остается постоянным. Так, ряд исследователей отмечает, что «многие положения Конституции и названных законодательных актов не только не соблюдаются предпринимателями, но и нарушаются текущим законодательством, регулирующим трудовые отношения в различных отраслях деятельности или применительно к различным категориям работников. В частности, широко бытует дискриминация женщин, в особенности замужних, при приеме на работу и увольнении с нее. Весьма ограничено право на забастовку государственных и муниципальных служащих». Трудовые отношения в Японии вообще отличаются рядом специфических черт. Во-первых, это ярко выраженный патернализм, означающий восприятие фирмы или учреждения как «второго дома». Работник за личную преданность интересам работодателя и усидчивость в труде получает надбавки к зарплате и иные льготы за выслугу лет. Во-вторых, трудовая этика японцев предусматривает интенсивный режим работы (9-10 часов по сравнению с 7-8 часами в Европе) и дополнительную деятельность в «кружках качества» и аналогичных общественных ячейках. Во многом благодаря этим особенностям Япония достигла огромных экономических успехов.

Значительную роль играет развитое правоохранительное законодательство. С конца 50-х гг. XX в. изданы следующие системообразующие нормативные акты в этой сфере:

• Закон об охране вод от загрязнения промышленными отходами 1958 г.;
• Закон о контроле над качеством выработанных в окружающую среду 1962 г. дыма и сажи;
• Основной закон о контроле за загрязнением окружающей среды 1967 г.;
• Закон о наказаниях за преступления экологического характера 1970 г.;
• Закон о регулировании вибрации 19776 г.

В целом современное право Японии примыкает к романо-германской правовой системе. Оно подразделяется на публичное и частное. Кодифицированным, кроме материального права, является и процессуальное право. В частности, УПК 1948 г. во многом строится по американским стандартам и направлен на демократизацию правосудия. Исследователи отмечают, что «в действующей судебной процедуре переплетаются элементы прошлого, связанные прежде всего с "инквизиционным процессом", в котором решающая роль принадлежит признанию обвиняемого, и элементы, заимствованные из англо-американской системы судопроизводства, где всячески подчеркивается состязательный характер судебного процесса и внешне беспристрастная позиция судьи». Предварительное же следствие в Японии до сих пор ориентировано на получение признания подозреваемого. Однако это требование признания собственной вины основано на конфуцианской морали, предусматривающей возможность и желательность примирения сторон не только в рамках гражданского, но и уголовного процесса.

Несмотря на все вышесказанное о модернизации японского права, имеются определенные константы национального правопонимания. Так, любое противостояние сторон, явная конкуренция между ними считаются нежелательными. Основой повседневного поведения является не позитивное право, а уже упоминавшиеся социальные нормы - «гири», установленные для каждого вида человеческих отношений традицией и исходящие из существования (по крайней мере внешнего) чувства привязанности - «нинхо», которое объединяет людей в их взаимоотношениях. Поэтому конфликтующие стороны прилагают максимум усилий для заключения мирового соглашения. По мнению многих японцев, субъективное право обезличивает человеческие отношения, оно ставит всех людей в положение равенства вопреки иерархическому порядку, который, согласно конфуцианской доктрине, существует в мире. По утверждению А.Х. Саидова, «японцы предпочитают сохранять размеренную общественную жизнь с помощью правил, которые в гораздо большей степени соответствуют их менталитету, чем правовые нормы. С этой целью все общественные отношения уподоблены семейным отношениям и должны регулироваться правилами, относящимися к семье. Но ввиду бесконечного многообразия общественных отношений эти правила хотя и проникнуты одним духом, также бесконечно изменчивы».

Следует отметить то обстоятельство, что семейные отношения японцев патриархальны и чрезвычайно иерархичны. Именно на этот момент обращает внимание известная американская исследовательница Р. Бенедикт, описывая различные социальные практики в Японии.

Законодательство предусматривает различные виды мировых соглашений. На досудебной стадии используется процедура «ёдан». Она предусматривает обращение сторон к посреднику для разрешения конфликтной ситуации. Если противоречия не удалось разрешить, то стороны могут обратиться в суд. На основании ст. 136 ГПК Японии судья должен стремиться в ходе судебного процесса привести стороны к примирению.

Эта процедура называется «викай».

Судья сам осуществляет роль посредника на любой стадии процесса. Кроме того, стороны, обратившись в суд, могут просить о создании примирительной комиссии, которой будет поручено предложить сторонам возможный вариант мирового соглашения. В состав такой комиссии входят два посредника и судья, однако последний не участвует в заседаниях, чтобы не влиять на процесс выработки соглашения.

Такая процедура именуется «шотей». По определенным категориям дел (семейные и трудовые конфликты) она является обязательной. Если сторонам не удалось достичь мирового соглашения, то дело будет рассмотрено судом по одному из двух вариантов: либо с использованием действующего законодательства, либо путем подтверждения мирового соглашения, предложенного посредниками.

В последние десятилетия в среднем 50% исков в рамках гражданского судопроизводства удовлетворяется в результате примирения сторон. Надо, однако, учитывать тот факт, что подчинение населения Японии нормам «гири» не носит безусловного характера. В основном эти правила сохраняют свою значимость в сфере частной жизни и, соответственно, частного права (семейные отношения).

Выражается это, например, в том, что до 90% разводов происходит по взаимному согласию сторон, а общее их число не идет ни в какое сравнение с ситуацией в Западной Европе и, тем более, в России.

Существенным является и то, что правила «гири» носят изменчивый и дискретный характер (они могут быть исполнены полностью лишь в определенный момент времени). Сложнее с иными формами традиционных ценностей в Японии. В их адрес известный компаративист Р. Давид бросил упрек в «антиюридической направленности», хотя маститый ученый в данном случае неправ. Нельзя подходить ко всем правовым системам с одной меркой.

Любая цивилизация исходит из собственных культурно-исторических традиций в оценке должного и конкретных форм его проявления. Способы коммуникативных связей вполне могут опираться на нравственно-религиозные принципы.

Как отмечает Г.В. Мальцев, «религиозный и правовой способы регуляции человеческого поведения обнаруживают несомненное сходство в том, что грехи, как и правонарушения, различаются по степени тяжести и, следовательно, влекут за собой наказания различного характера и неодинаковой меры. Поскольку греховность поражает тело и душу человека, выделяются чувственные и духовные грехи, при этом последние <…> считаются наиболее опасными, трудно преодолимыми. Право, во всяком случае, не берется за искоренение таких пороков».

Государственное правотворчество в Японии, в отличии от стран романо-германского права, не пытается быть всеохватным. Образно говоря, во внеевропейском пространстве трактовать «право» можно очень широко. К нему вполне допустимо применить онтологическое определение, согласно которому право понимается как «основанный на социально признанных и общеобязательных нормах коммуникативный порядок отношений, участники которого имеют взаимообусловленные правомочия и обязанности». Применив данное определение права к рассматриваемой нами проблематике, получим однозначный ответ: социальная значимость традиционных ценностей и их использование в качестве способа межсубъектной коммуникации позволяют признать их аналогом права в европейском понимании.

Отрицание самобытности той или иной цивилизации лишь на том основании, что в ней господствует другой тип правосознания, и социальное регулирование строится на традиционных ценностях, является показателем безграмотности.

Традиции и новации должны органично сочетаться, в противном случае мы получим радикальное реформаторство, не подкрепленное возможностями общества, либо замшелый консерватизм, во что бы то ни стало старающийся сохранить «устои». Японское общество еще в раннем Средневековье восприняло из Китая буддизм и конфуцианство, которые, наряду с религией синто, до сих пор служат основой мировоззрения большинства населения.

Исследователи отмечают, что «сложившееся под влиянием этих религиозных течений японское правосознание характеризуется понятием "ва" (дух гармонии). В этом понятии соединяются присущие японской культуре представления об иерархии и гармонии. Принцип "ва" требует уклоняться от критики (критика допускается только в завуалированной форме, чтобы критикуемый "не потерял своего достоинства") и предполагает мирное, полюбовное разрешение споров…». Таким образом, традиционные ценности заполняют современные юридические формы и оказывают решающее воздействие на правовое развитие страны. Несмотря на значительную вестернизацию после 1945 г. Япония, по сути, остается типичной представительницей Востока, со своими особенностями и неповторимым колоритом.