Предмет и природа международного частного права

Предмет и природа международного частного права

Вопрос о том, что представляет собой международное частное право как отрасль права и отрасль правоведения, может быть решен лишь исходя из предмета регулирования и в конечном счете из природы регулируемых МЧП общественных отношений, а также учитывая методы их регулирования.

И.С. Перетерский еще на заре советской науки МЧП сформулировал исходную концептуальную позицию по этому вопросу, поддержанную и развитую впоследствии многими специалистами по МЧП. В наиболее полном виде она была изложена в трудах Л.А. Лунца. В соответствии с этой позицией МЧП есть сфера международных гражданских отношений, т.е. отношений гражданско-правового характера в широком смысле, возникающих в международной жизни. Речь идет прежде всего об имущественных и связанных с ними неимущественных отношениях с участием юридических и физических лиц как субъектов внутреннего права, а не об отношениях, возникающих между государствами. Международный характер указанных отношений проявляется в наличии в их составе определенного международного или иностранного элемента. В науке и практике принято различать три категории такого рода элементов, служащих предпосылкой отнесения того или иного частно-правового отношения к сфере МЧП. Чаще всего в этой связи указывается на участие в правоотношении иностранного лица (отношения между субъектами права разных государств). Однако в сферу МЧП включаются и правоотношения, все участники которых принадлежат одному государству, если объекты (например, наследственное имущество и т.д.) правоотношений находятся за рубежом или если юридический факт, порождающий, изменяющий или прекращающий правоотношения (смерть наследодателя, деликт и т.д.), возник в иностранном государстве. Представляется очевидным, что любой из этих элементов, будучи сам по себе гражданско-правовым, не изменяет гражданско-правовой природы и отношения в целом.

С принятием части третьей Гражданского кодекса РФ, включающего раздел VI "Международное частное право", определение иностранного элемента получило легальную основу. В п. 1 ст. 1186 ГК РФ подчеркивается, что гражданско-правовые отношения осложнены иностранным элементом, когда в них участвуют иностранные граждане или иностранные юридические лица. Другой случай иностранного элемента в гражданско-правовых отношениях когда объект гражданских прав находится за границей. Обращает на себя внимание отсутствие в данном тексте упоминания "юридического факта" как еще одной категории иностранного элемента. Однако наличие в законодательном тексте слов "в том числе в случаях" свидетельствует о том, что приведенное в статье перечисление не носит исчерпывающего характера и, следовательно, гражданско-правовые отношения могут быть осложнены иными иностранными элементами, не перечисленными в статье.

Наличие в составе частноправового отношения международного или иностранного элемента, не меняя юридического содержания отношения (договоры купли-продажи, перевозки и т.п., деликтные обязательства и прочие остаются таковыми и в случае разнонациональности сторон), предопределяет его связанность более чем с одним правопорядком. В этом случае принято говорить о наличии проблемы коллизии отечественного закона и закона другого государства или государств, с которыми связан такой элемент (collisio statutorum), поскольку одни и те же вопросы могут по-разному регулироваться в этих законах. Разрешению такого рода проблем и посвящены коллизионные нормы, исторически составляющие основу МЧП. Возникновение таких норм, становление и развитие коллизионного права явилось реальным отражением интернационализации гражданского оборота, предполагающей необходимость признания отношений, законно возникших под действием правовых норм одного государства, также и за его пределами, т.е. в других государствах. Решая проблему выбора права применительно к соответствующим видам отношений, каждая коллизионная норма, принятая данным государством, определяет в конечном счете, должно ли быть в данном случае применено право отечественное или иностранное, но всегда частное право, поскольку речь идет о регулировании именно частноправовых отношений. Указывая, что к договору, вещным правам, обязательствам из причинения вреда применяется право соответствующего государства, российский законодатель, безусловно, исходит из того, что предметом отсылки к соответствующей коллизионной норме служат законы, определяющие права и обязанности сторон по договору, деликту или иному правоотношению, - российские или иностранные.

Наконец, при всей ее специфичности сама коллизионная норма, образующая вместе с материально-правовой нормой, к которой она отсылает, подлинное правило поведения для субъектов регулируемого международного гражданского отношения, является гражданскоправовой нормой, а возможный спор между этими субъектами о применимом законе есть спор о праве гражданском.

В силу суверенитета каждое государство обладает исключительным правом законодательного регулирования в пределах своей юрисдикции любых частноправовых отношений, включая и установление коллизионных норм для тех из такого рода отношений, в составе которых имеется международный или иностранный элемент. Основываясь на такой прерогативе, каждое государство имеет в наше время свою систему коллизионных норм, что позволяет говорить, не более чем констатируя существующее положение вещей, о российском, польском, французском и т.д. коллизионном праве. Едва ли можно полагать, не переходя в область фикций, будто раздел VI "Международное частное право" части третьей Гражданского кодекса РФ явился не выражением суверенной воли российского законодателя, а результатом какого-то "молчаливого соглашения" со всеми другими государствами.

В течение многих лет вопросы международного частного права изучались небольшим числом ученых и преподавались в необходимом объеме в ограниченном числе высших учебных заведений. В последние годы международное частное право привлекает значительное внимание как результат политических, социальных и экономических изменений, происходящих в России.

Сегодня тысячи частных предприятий участвуют в международных экономических отношениях; миграционные процессы, иностранные инвестиции и другие виды деятельности, не известные в прошлом, - все это характеризует переход в XXI век. Международное частное право сегодня не только представляет чисто академический интерес, но и играет очень важную роль на практике, поскольку все большее число юристов в своей профессиональной деятельности сталкиваются с международными отношениями. В прошлом вопросы международного частного права рассматривались преимущественно в коммерческих арбитражах при Торгово-промышленной палате РФ (в настоящее время - Международный коммерческий арбитражный суд и Морская арбитражная комиссия), сегодня они все чаще становятся предметом рассмотрения в государственных судах.

Увеличивающееся число книг, статей и иных публикаций по международному частному праву свидетельствует о новом интересе среди ученых и практиков к этому сложному предмету.

Появляющиеся комментарии к разделу VI Гражданского кодекса РФ "Международное частное право", наиболее детальный из которых подготовлен известными юристами А.Л. Маковским и Е.А. Сухановым, становятся "важным событием в жизни общества", отражающим глубокие изменения, происходящие в обществе, и имеющие своей целью обеспечить устойчивость, определенность и большую защищенность сторон международных частных отношений.

Комментаторы отмечают, что старые нормы модифицируются, новые создаются, в частности такие новые нормы общего характера, как renvoi, квалификация, сверхимперативные нормы, равно как и нормы, регулирующие различные отношения.

Важнейшей инновацией является введение в российское международное частное право принципа тесной связи (ст. 1186 ГК РФ), который уточнен применительно к определению применимого права в международном коммерческом арбитраже. Это уточнение имеет целью сохранить применение ст. 28 Закона РФ от 7 июля 1993 г. N 5338-1 "О международном коммерческом арбитраже", основывающегося на Модельном законе ЮНСИТРАЛ 1985 г. "О международном коммерческом арбитраже". Учитывались также современные доктрины и практика зарубежных стран.

Унифицированные нормы

Осуществляя самостоятельно нормирование (коллизионное или материально-правовое) указанных отношений, как и нормирование иных отношений, безотносительно к их правовой природе, государство, безусловно, должно учитывать не только свои международные договорные обязательства, но и общеобязательные для всех государств нормы и принципы международного права (суверенитет, невмешательство во внутренние дела, недопущение дискриминации и т.д.). В сфере МЧП значение данного положения особенно явственно, поскольку речь идет здесь лишь об отношениях, возникающих в международном обороте; однако само по себе оно имеет общее значение. Вместе с тем очевидно, что интенсивное развитие экономических, научных, культурных и прочих международных связей, опосредуемых в различных гражданско-правовых формах, порождает необходимость сотрудничества государств в сфере регулирования таких форм.

В период глобализации международные факторы присутствуют в различных областях, в частности в сфере прав человека или коммерческой деятельности. Конвенции, разработанные государствами или международными организациями (типовые законы и др.), содержащие частноправовые нормы, являются важными источниками для государств. Участвуя в таких документах, государство принимает на себя обязательство обеспечить обязательность применения включенных в них норм в рамках своей юрисдикции по соответствующим правовым вопросам (и вправе требовать того же от других участников договора). Это обязательство исполняется государством таким образом, как это предусмотрено договором с учетом национального законодательства. В силу п. 4 ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права, а также международные соглашения, в которых участвует Российская Федерация, являются составной частью ее правовой системы. В соответствии с Конституцией РФ и другими нормативными актами, включая ст. 7 ГК РФ, в тех случаях, когда нормы, включенные в международный договор, отличаются от соответствующих норм национального законодательства, применяются нормы международного договора (принцип приоритета). Это правило применяется в случаях, включающих частноправовые отношения, независимо от того, регулируются они национальными или унифицированными нормами. Если для урегулирования унифицированных норм недостаточно (а это неизбежные ситуации), они дополняются национальными нормами.

Благодаря международно-договорной унификации в состав источников МЧП входят как нормы, установленные данным государством самостоятельно, так и нормы, происхождение которых обусловлено международными договорами, заключенными данным государством с другими государствами.

Международный договор по вопросам МЧП, как и любой договор между государствами, безусловно, относится к международному праву. Однако было бы по меньшей мере поспешно делать отсюда вывод о международно-правовой природе самого МЧП. Объектом подобного договора служат не гражданско-правовые отношения, т.е. отношения с участием юридических и физических лиц, а отношения между государствами по поводу установления определенного регулирования упомянутых гражданских отношений.

Правила международных договоров по вопросам МЧП, формирующиеся, как правило, в порядке обобщения внутригосударственных гражданско-правовых норм, предназначены для регулирования отношений, которые в случае отсутствия таких правил регулировались бы нормами гражданского права той или иной страны. Представляется очевидным, что сам вопрос о приоритетности применения тех или иных нормативных положений, упомянутый выше, возникает лишь тогда, когда они регулируют одни и те же - в данном случае гражданско-правовые отношения.

В свое время С.Б. Крылов, считавший МЧП частью международного права в широком смысле слова, в поддержку этого взгляда выдвинул аргумент, что отношения в сфере МЧП, например отношения по сделке между разнонациональными контрагентами, имеют тенденцию "перерасти" в межгосударственные отношения. Однако, по нашему мнению, это положение нельзя принять за основу выяснения правовой природы отношений, регулируемых МЧП. В нормальных случаях защита прав, вытекающих из таких отношений, даже когда они регулируются правилами, имеющими международно-договорное происхождение, осуществляется национальным судом или арбитражем, т.е. в порядке, установленном для защиты гражданских прав вообще.

"Конфликт" между государствами, к которым принадлежат контрагенты по сделке, может возникнуть лишь в случае нарушения норм международного права, обязательных для этих государств, например в случае акта дискриминации, допущенного в одном из государств по отношению к контрагенту, принадлежащему к другому государству, при применении (или при отказе в применении) правил, предусмотренных международным договором (анормальный случай).

В подобных ситуациях международно-правовое отношение возникает как самостоятельное отношение между государствами, в то время как отношение сторон по сделке продолжает попрежнему оставаться гражданско-правовым. Соответственно, к существующим международноправовым способам урегулирования споров могут прибегнуть лишь сами государства, а отнюдь не субъекты гражданско-правового конфликта. Юридические и физические лица могут добиваться применения норм международного договора в качестве норм, ставших частью национального законодательства данного государства.

В некоторых исключительно важных областях международного общения, например в области экономического сотрудничества, наблюдается в последнее время все более широкое и активное сочетание межгосударственных и гражданско-правовых отношений. Это сотрудничество реализуется, в частности, посредством комплекса международных торговых соглашений и внешнеэкономических контрактов гражданско-правового характера между юридическими лицами этих государств. Однако и в этих случаях не только теоретические, но и сугубо практические соображения (прежде всего необходимость правильного регулирования - как нормативного, так и оперативного) требуют строгого юридического разграничения межгосударственных отношений и отношений гражданско-правовых, недопущения их смешения или отождествления с учетом различной правовой природы, функциональной роли, различных принципов ответственности и т.д.

Нормы международного частного права и даже коллизионные нормы, установленные каждым государством самостоятельно, предназначены для регулирования гражданско-правовых отношений, возникающих в международном обороте. Оперируя гражданско-правовыми категориями, такие коллизионные нормы могут вести к применению соответствующего законодательства любой страны. В условиях, когда в мире существуют страны с различными правовыми системами, коллизионное право каждой страны, чтобы действительно содействовать оформлению и обеспечению равноправных и взаимовыгодных деловых отношений в рамках международного оборота, не может не приспосабливаться к возникающим особенностям. Это проявляется, в частности, в том, что применяемые в коллизионных нормах, как бы обращенных "вовне", термины и понятия могут иметь иное содержание, чем в материально-правовых нормах внутреннего права данной страны. Это связано с наиболее сложной проблемой МЧП - проблемой "квалификации".

Отмеченная специфика коллизионных норм, принятых государством самостоятельно, в еще большей степени присуща нормам МЧП, установленным в порядке международно-договорной унификации. Становясь составной частью национальной правовой системы, они, однако, сохраняют свое особое значение, обусловленное тем, что само их содержание определено согласованием воль государств - участников международного договора.

Состав норм международного частного права

В работах специалистов по международному частному праву иногда высказывается мнение о том, что в состав международного частного права входят только коллизионные нормы, содержащиеся в национальном законодательстве и международных договорах. Таким образом, международное частное право приравнивается и сводится исключительно к коллизионному праву.

Унифицированные материально-правовые нормы согласно такому подходу являются lex specialis в составе соответствующей отрасли национального права. Однако в соответствии с наиболее распространенным взглядом унифицированные материально-правовые нормы также входят в состав международного частного права, как, например, нормы Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. Унифицированные материально-правовые нормы устраняют сам источник возникновения коллизии и тем самым необходимость ее регулирования (по вопросам, урегулированным унифицированными нормами).

Унифицированные материально-правовые нормы являются специальными (lex specialis) в системе внутригосударственного права, прежде всего с точки зрения гипотезы нормы, т.е. условий ее применения, ограничиваемого, как правило, именно международными гражданскими отношениями. Вместе с тем характеристика таких норм как специальных не может - с учетом их международно-договорного генезиса - ограничиваться тем смыслом, который обычно вкладывают при различении норм специальных и общих. Международно-правовой генезис предопределяет и особый автономный характер соответствующих (унифицированных) норм, в частности, с точки зрения их толкования. Такие нормы в отличие от других ("обычных") норм специального действия не должны толковаться на базе общих гражданско-правовых принципов, концепций и т.д. данной страны.

В процессе подготовки проектов новых конвенций по вопросам МЧП представители разных стран стремятся на базе изучения и сравнения различных правовых систем к выработке общеприемлемых гражданско-правовых конструкций. После принятия конвенции важным становится обеспечение единообразного применения конвенционных положений. Таким образом, международно-договорное происхождение соответствующих норм МЧП проявляется именно в том, что здесь речь идет об установлении в каждом из государств - участников международного договора общих по содержанию правил в определенной области гражданских правоотношений, охваченных унификацией. Как подчеркивается во многих международных конвенциях, при их толковании необходимо учитывать их международный характер и необходимость содействовать достижению единообразия.

Вместе с тем представляется очевидным, что по вопросам, не урегулированным или не полностью урегулированным в международном договоре, применению подлежат соответствующие нормы национального права, определенные на основе коллизионных норм соответствующего государства.

Соотношение международного частного

Нередко отмечается, что международное право и МЧП имеют общие принципы. Это утверждение нуждается, если говорить о юридической стороне дела, в существенном уточнении.

Не подлежит сомнению, что отношения между государствами (например, по международному договору) по вопросам МЧП, как и по любым иным вопросам, подчинены принципам и нормам международного права. Однако нельзя сказать, что те же самые принципы непосредственно определяют и гражданско-правовые отношения, регулируемые МЧП, например отношения между разнонациональными юридическими лицами по внешнеэкономической сделке.

Если мы говорим о недопустимости одностороннего отказа от такой сделки, то имеем в виду не принцип pacta sund servanda, который установлен международным правом, а положение соответствующего гражданского закона. Едва ли нужно доказывать, что в данном примере вопрос об отказе от внешнеэкономической сделки будет решаться не на основании правил, установленных для международных (межгосударственных) договоров, а на основании

Подчас наблюдается и такое примечательное явление - правовое регулирование соответствующих имущественных отношений получает выражение сначала в международных отношениях, а затем уже в национальных законах. применимых гражданско-правовых норм о сделках, будь то нормы, установленные данным государством самостоятельно или имеющие источником своего происхождения международный договор. Несмотря на внешнюю схожесть, принцип соблюдения международных договоров и принцип соблюдения гражданско-правовых сделок остаются, разумеется, совершенно самостоятельными юридическими положениями, относящимися к различным системам права и предназначенными для различных по своей природе отношений.

Исходя из гражданско-правовой природы отношений, регулируемых МЧП, и учитывая особенности как самих отношений, возникающих в международном обороте, так и их регулирования, в частности международно-договорное происхождение значительного числа источников с вытекающими отсюда последствиями, следует прийти к выводу, что МЧП - это самостоятельная особая отрасль права, цивилистического по своему содержанию характера.

При этом речь может идти только об отрасли внутригосударственного права каждого государства, хотя, несомненно, и тесно связанной, близко соприкасающейся, часто переплетающейся с международным правом. Констатация такой связи (ныне характерной, кстати, не только для МЧП, но и для других отраслей внутригосударственного права) не может служить основанием для зачисления МЧП, даже в порядке "присоединения" или "по совместительству", в состав международного права. Наличие, например, теснейшей связи между законом и процессом не приводит в общепринятой системе межотраслевой классификации к отождествлению гражданского и гражданско-процессуального права.

В правовой, во всяком случае международно-правовой, теории международное право рассматривается как "своеобразная, отличная от национальных правовая система".

"Международное право, - пишет Г.В. Игнатенко, - отличается от права внутригосударственного (национального) не только по предмету регулирования, но и по таким признакам, как характер участников международно-правовых отношений - субъектов права и метод правового регулирования, включая способ нормообразования (нормотворчества) и механизм обеспечения международного правопорядка".

С этих позиций, основываясь на сущности общественных отношений, регулируемых МЧП, последнее не может рассматриваться как отрасль (часть, подсистема и т.д.) системы международного права, а может быть отнесено только к системе внутреннего права.

Что касается идей о "международном праве в широком смысле слова, то "в широком смысле" можно говорить не о международном праве, а только о международных отношениях, которые действительно не всегда укладываются в международно-правовые рамки. По существу, идеи о международном праве "в широком смысле слова" (как о включающем МЧП) представляют собой произвольное соединение в "одно целое", "в единую систему" и т.д. различных по своей природе правовых явлений, ведут к смешению предметов и методов регулирования, присущих международному праву, с одной стороны, и международному частному праву - с другой, к необоснованному стиранию граней между ними. Как справедливо пишет И.И. Лукашук, полемизируя со сторонниками концепций "мирового права", "попытки распространить действие той или иной системы права на принципиально отличные общественные отношения, которые не отвечают основным чертам данной системы, не могут дать положительного результата" 3.

Гражданско-правовой характер отношений, регулируемых международным частным правом, широко признается и в литературе по международному праву. Г.И. Тункин писал, что нормы международного частного права "регулируют гражданско-правовые, семейные и трудовые отношения с иностранным или международным элементом. Это особая, очень важная дисциплина.

Международное право и международное частное право тесно связаны, особенно в области регулирования международных экономических отношений. И.И. Лукашук отмечал: "Классическое определение этого права (международного частного права. - С.Л.) было дано такими авторитетами, как И.С. Перетерский и Л.А. Лунц. Международное частное право - отрасль права, регулирующая гражданско-правовые отношения, имеющие международный характер. Этого определения специалисты придерживаются и сегодня...".

В учебнике по международному праву под редакцией В.И. Кузнецова подчеркивается: "Иногда предпринимались попытки включить международное частное право в систему международного права в целом, практически - в систему международного публичного права.

Признавая, что между нормами, регулирующими, например, имущественные отношения, действующими в различных государствах, есть определенное сходство, современные авторы все же избегают относить международное частное право к какой-либо области международного публичного права. Чаще всего его рассматривают как составную часть внутренней правовой системы каждого государства, главным образом как нормы, регулирующие международные имущественные отношения немежгосударственного характера, а также связанные с ними неимущественные отношения такого же характера".

Сказанное о природе и месте МЧП не умаляет важности учета и в теоретическом, и в практическом плане взаимосвязи и необходимости максимальной согласованности международно-правового и международно-частноправового регулирования. Важность такого согласования, являющегося необходимым элементом правильного решения проблемы соотношения международного права и внутригосударственного права вообще как двух самостоятельных систем, в сфере МЧП особенно значительна, поскольку нормативные предписания по вопросам МЧП, не только принятые на основе международных договоров, но и устанавливаемые государством самостоятельно, направлены на развитие широкого международного сотрудничества.

Коллизионный метод регулирования

Частноправовые отношения с "иностранным элементом" в силу своей специфики требуют особых способов или методов регулирования. Наличие в отношениях, регулируемых международным частным правом, иностранного элемента приводит к так называемой коллизии, или столкновению (лат. collisio - столкновение) двух или более правовых систем, нормы которых могут быть применены к этим отношениям. В разных правовых системах различные вопросы урегулированы по-разному, поэтому от выбора конкретной правовой системы зависит, каким образом будет урегулировано то или иное правоотношение.

Преодоление столкновений, или коллизий, осуществляется с помощью специальных норм, которые называются коллизионными. Основной целью и задачей этих норм является обеспечение решения одного вопроса: какое право подлежит применению в каждом конкретном случае?

Первые коллизионные нормы стали складываться в раннем Средневековье. Одним из первых примеров коллизионной нормы является приводимая в курсе Л.А. Лунца по международному частному праву со ссылкой на М.И. Бруна "глосса Аккурсия", относящаяся к началу XIII в., в которой излагались следующие обстоятельства: в городе Модена судится гражданин Болоньи.

Какие нормы должны быть применены в данном случае - Модены или Болоньи? Итальянские юристы, опираясь на источники римского права, пришли к выводу, что гражданин Болоньи должен быть судим по законам Болоньи. Это решение вслед за М.И. Бруном можно считать первым решением коллизионной проблемы.

Л.А. Лунц упоминал и более раннюю ссылку на решение коллизионной проблемы - текст магистра Алдрика конца XII в. В работе А.А. Рубанова приводится краткое высказывание магистра Алдрика: при решении вопроса о праве, подлежащем применению в процессе, где участвуют люди из различных областей, судья должен применить обычай, "который представляется более сильным и более полезным". С течением времени число коллизионных норм увеличивалось, постепенно складываясь в коллизионное право, а нахождение применимого права с помощью коллизионных норм получило название коллизионного метода регулирования в международном частном праве.

Справедливости ради надо сказать, что можно иначе подойти к решению вопроса о "первенстве" коллизионного метода при регулировании отношений с иностранным элементом. В этой связи стоит обратить внимание на то, каким образом решались споры в Римской империи между римлянами и чужестранцами, т.е., современным языком говоря, как регулировались отношения с иностранным элементом. Как известно, отношения римлян между собой регулировались ius civile. Наряду с римлянами существовала большая группа лиц, которые не признавались римлянами, хотя проживали на территории Римской империи, - это были лица, населявшие завоеванные Римом обширные территории. Формально они не являлись иностранными гражданами в современном понимании этого слова, однако, будучи изначально гражданами других государств, они оставались носителями иных правовых обычаев и норм.

"Столкновение" этих норм с ius civile приводило к необходимости нахождения способов их урегулирования.

Споры, возникавшие между римлянами и неримлянами, или перегринами, решались преторами, рассматривавшими такие споры, - praetor peregrinus. И здесь примечательно то, каким образом претор подошел методологически к решению вопроса об урегулировании "столкновения" норм ius civile и других норм, применявшихся на завоеванных территориях. Он не разрабатывал коллизионные нормы, а формулировал материально-правовые нормы, направленные на регулирование отношений с иностранным элементом. Так стало формироваться ius gentium, нередко переводимое как "право народов". Таким образом, можно сказать, что первоначально, на самой заре появления отношений "с иностранным элементом", решение вопроса о применимом праве пошло по пути выработки и применения материально-правовых, а не коллизионных норм, которые появились гораздо позже.

Разработка и формулирование коллизионных норм, которые дают ответ на вопрос о применимом праве, осуществлялись в течение веков в разных странах на основе различных критериев. Как показывает история международного частного права, таких критериев немного: 1) гражданство или домицилий участников отношений - субъектный подход; 2) место возникновения, изменения или прекращения частноправовых отношений - территориальный подход; 3) наиболее тесная связь с правоотношением - гибкий подход. На разных этапах развития международного частного права этим критериям придавалось различное значение или они использовались в том или ином сочетании.

Как явствует из вышесказанного, коллизионная норма лишь указывает путь нахождения той правовой системы, которая должна урегулировать то или иное правоотношение. Это обстоятельство вызвало споры по поводу природы коллизионной нормы, она - лишь техническое указание на правовую норму, подлежащую применению, или вместе с материально-правовой нормой она составляет определенное правило поведения. Представляется, что коллизионная норма - это и не техническое указание, и не правило поведения в чистом виде, а сочетание элементов того и другого. Это особенно справедливо в отношении современных гибких коллизионных норм, которые не устанавливают единственно возможный путь определения применимого права, а предлагают правоприменителю оценить всю совокупность обстоятельств и условий, чтобы определить адекватную правовую систему, могущую наилучшим образом урегулировать возникшие правоотношения. Видимо, приходится смириться с тем, что коллизионная норма не укладывается в жесткие существующие рамки определения ее природы, а является вполне самостоятельным и особым институтом права.

Применение коллизионной нормы нередко приводит к необходимости применения судами одного государства права другого государства. Это стало очевидным довольно давно непризнание правовых последствий тех или иных действий или событий за границами того государства, где они имели место, приводит к правовому хаосу. Если супружеская пара пересекает границу и в другом государстве не признается в качестве таковой в силу своих правовых установлений, то неблагоприятные последствия этого очевидны. Непризнание вещных прав при пересечении границы также приводит к весьма нежелательным последствиям для участников частноправовых отношений. Все это свидетельствовало о необходимости признания действия иностранных законов, но теоретические обоснования этому явлению вызвали массу трудностей, споров и дискуссий.

Итак, коллизионный метод позволяет ответить на вопрос: право какого государства, какой территории должно быть применено? Такого рода коллизии получили название пространственных коллизий, т.е. коллизий законов, одновременно действующих в разных пространствах, на разных территориях. В свою очередь пространственные коллизии подразделяются на международные (интернациональные) и межобластные (внутренние, интерлокальные).

Международные (интернациональные) коллизии - это коллизии между законами разных государств. Именно международные коллизии составляют основу международного частного права. Межобластные (внутренние) коллизии - это коллизии между законами различных административных образований в рамках одного государства, например в федеративных государствах. Наиболее яркой иллюстрацией государства, где возникают межобластные коллизии, являются США. В бывшем СССР между законами союзных республик также могли возникать межобластные коллизии, которые регулировались специальными нормами.

Основной вопрос, возникающий в связи с изучением международных и межобластных коллизий, заключается в следующем: существуют ли различия в подходе регулирования этих двух видов коллизий? В СССР в соответствии с доктриной и законодательством считалось, что международные и межобластные коллизии должны регулироваться различными правилами. В частности, в Основах гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. внутренним коллизиям была посвящена ст. 18 "Применение гражданского законодательства одной союзной республики в другой союзной республике", а международным - раздел VIII "Правоспособность иностранцев и лиц без гражданства. Применение гражданских законов иностранных государств, международных договоров и соглашений". В Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. (вошедших в силу с 1 января 1992 г. и заменивших собой Основы гражданского законодательства 1961 г.) также сохранилось разграничение на международные и межобластные коллизии, первые из которых были урегулированы в разделе VII "Правоспособность иностранных граждан и юридических лиц.

Применение гражданских законов иностранных государств и международных договоров", а вторые - в ст. 8 "Применение гражданского законодательства одной республики на территории другой республики".

Сравнение норм, регулирующих международные и межобластные коллизии, позволяет увидеть много общего между ними. Основные коллизионные нормы, регулирующие вещные права, договорные и внедоговорные обязательства, вопросы личного статуса физических и юридических лиц и пр. схожи при регулировании международных и межобластных коллизий.

Скорее можно говорить о различиях между правилами, "обслуживающими", по определению В.П. Звекова, коллизионные нормы. Речь идет о квалификации, обратной отсылке, отсылке к праву третьего государства. Помимо этого нужно иметь в виду правила применения иностранного права, определенного с помощью коллизионных норм, - оговорку о публичном порядке, "сверхимперативные" нормы и др. Сегодня доктрина и практика не склонны проводить кардинальное различие между международными и межобластными коллизиями, однако полная их идентификация также нецелесообразна.

В России регулирование гражданско-правовых отношений в соответствии с п. "о" ст. 71 Конституции РФ осуществляется на уровне Федерации. Статья 72 Конституции РФ устанавливает перечень вопросов, отнесенных к совместному ведению Федерации и субъектов Российской Федерации. В п. "к" данной статьи указано среди прочего семейное и трудовое законодательство.

Но в любом случае законодательство субъектов Федерации не должно противоречить федеральным законам. Само федеральное законодательство может отсылать решение того или иного вопроса к законам субъектов Федерации. Например, в п. 2 ст. 13 Семейного кодекса РФ установлено, что порядок и условия вступления в брак до достижения возраста 16 лет (что допускается в исключительных случаях) могут быть установлены законами субъектов Российской Федерации.

Наряду с пространственными существуют интертемпоральные и интерперсональные коллизии.

Интертемпоральные коллизии, как явствует из названия, - это коллизии во времени, т.е. коллизии между законами, принятыми в разное время по одному и тому же вопросу. Эта проблема также называется "действие закона во времени" и является одной из сложнейших в теории права.

Наиболее подробно эту проблему в связи с международным частным правом анализировал Л.А. Лунц в своем "Курсе международного частного права". Проблема интертемпоральных коллизий подразделяется на три вопроса: 1) изменение материально-правового регулирования; 2) изменение коллизионно-правового регулирования; 3) изменение фактических обстоятельств правоотношений.

1. Отсылка к материальному праву той или иной страны может привести к вопросу о том, какие конкретно акты должны применяться в данном случае - законы, действующие на момент возникновения правоотношений, на момент рассмотрения спора или на какой-либо иной момент.

Важность решения вопроса о том, с какого момента должно применяться новое регулирование, особенно в длящихся правоотношениях, таких как брачные, наследственные и др., трудно переоценить, поэтому этот вопрос, как правило, определяется в законодательных актах о введении в действие того или иного регулирования либо в самом законодательном акте. Например, в заключительных положениях Семейного кодекса РФ (разд. VIII, ст. 168) установлена общая дата его введения в действие - 1 марта 1996 г. Однако, как уже упоминалось выше, брачно-семейные отношения - это длящиеся отношения, и в течение этого времени могут возникать различные права и обязанности. Для решения вопроса о том, какое регулирование - старое или новое необходимо применить к правам и обязанностям, возникшим после принятия Семейного кодекса РФ (хотя брак мог быть заключен до его принятия), в ст. 169 установлено: "Нормы настоящего Кодекса применяются к семейным отношениям, возникшим после введения его в действие. По семейным отношениям, возникшим до введения в действие настоящего Кодекса, его нормы применяются к тем правам и обязанностям, которые возникнут после введения его в действие".

Отсылка к материальному праву той или иной страны означает отсылку ко всей совокупности законов, включая законы о действии правовых норм во времени. Еще в 1948 г. в своей работе "Международное частное право" М. Вольф писал: "Подчинение договорного обязательства определенной правовой системе означает не подчинение его правилам, действующим на момент заключения договора, а подчинение живому и изменяющемуся организму права". То же самое верно в отношении не только договорных, но и иных обязательств.

2. Изменения коллизионных норм в праве того или иного государства регулируются так же, как и изменения материально-правовых норм. Поскольку коллизионные нормы вместе с материально-правовой нормой направлены на регулирование частноправовых отношений, то их изменение и порядок применения определяются на основе тех же принципов и подходов, что и в отношении материально-правовых норм, т.е. в соответствии со специальными законами о введении их в действие. Поскольку в российском праве основная часть коллизионных норм содержится в разд. VI части третьей ГК РФ "Международное частное право", то время введения их в действие определяется Федеральным законом "О введении в действие части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации". В нем предусматривается введение в действие части третьей с 1 марта 2002 г. и никаких исключений для коллизионных норм не установлено (изъятия предусмотрены для материально-правовых норм наследственного права).

Последний вопрос, связанный с интертемпоральными коллизиями, - это влияние (или его отсутствие) изменения фактического состава правоотношения на применение коллизионных норм.

В некоторых случаях законодатель отвечает на этот вопрос. Например, как влияет перемещение вещи на коллизионное регулирование права собственности? В российском праве установлено, что возникновение и прекращение права собственности на имущество определяется по праву страны, где это имущество находилось в момент возникновения или прекращения этого права. Таким образом, последующие перемещения вещи не будут влиять на коллизионный вопрос.

Особенно важно решить этот вопрос в отношении длящихся правоотношений, например семейных. В этой сфере нередко применяются коллизионные нормы, определяющие применимое право в зависимости от гражданства или места жительства лица. Зависит ли применение такой коллизионной нормы от изменения гражданства или домицилия лица? Л.А. Лунц писал: "Если в качестве коллизионной привязки в этой области (речь идет о семейных отношениях. - Авт.) используется гражданство членов семьи или одного из них, или их домицилий, то едва ли было бы целесообразно считать, что перемена гражданства или домицилия не должна порождать изменений в режиме отношений данной коллизионной привязки". Таким образом, автор полагает, что в длящихся отношениях изменение их фактического состава должно учитываться. Однако здесь же Л.А. Лунц подчеркивал, что этот вопрос "нельзя считать вполне ясным". Представляется, что по общему правилу в длящихся правоотношениях необходимо учитывать изменение их фактического состава при определении коллизионного регулирования.

Интерперсональные коллизии - это коллизии законов, применимых к различным категориям лиц. Эта категория коллизий преимущественно сохраняется в развивающихся странах Азии, Африки и Латинской Америки. Большое влияние обычного и религиозного права в этих странах приводит к появлению коллизий между ними, с одной стороны, и гражданским правом - с другой. Например, в отдельных странах мусульманского права наряду с последним действует английское общее право, в других - французское гражданское право, что обусловлено колониальной историей этих государств. В доктрине не существует единого мнения о природе интерперсональных коллизий. А.И. Минаков, со ссылкой на венгерского ученого И. Саси, приводит различные подходы в оценке и анализе таких коллизий. Пути решения этих коллизий также различаются. В некоторых странах разрабатываются коллизионные нормы, регулирующие "столкновение" обычного права и права бывшей метрополии, в других - проводится кодификация обычаев, в третьих - принимаются законы, определяющие сферы действия обычного права, например семейные и наследственные отношения.

Коллизионный метод регулирования, воспринятый во всех странах, обладает, как и любое явление, позитивными аспектами и не лишен определенных недостатков. Позитивной, безусловно, является выработка достаточно стабильных, известных заранее правил, помогающих определить применимое право. Например, к деликту, произошедшему на территории России с участием иностранных граждан, по общему правилу будет применяться российское право в силу коллизионной нормы, отсылающей к праву места совершения деликта; формальная действительность брака российских граждан, заключенного в Греции, определяется в силу российской коллизионной нормы о праве, применимой к форме брака, правом Греции - места его заключения; договор российской и иностранной организации регулируется правом, избранным самими сторонами. Эти и другие примеры показывают, что при наличии иностранного элемента в частноправовых отношениях их участники могут заранее определить применимое право с помощью коллизионных норм. Определенность и стабильность коллизионного метода являются его важными позитивными аспектами. Одной из основополагающих целей правового регулирования в любой сфере, включая международное частное право, является установление заранее известных и стабильных правил поведения, которыми руководствуются его участники.

Возможность заранее определить ту правовую систему, которая будет регулировать отношения субъектов права, является важнейшим фактором эффективного функционирования коллизионного метода.

Однако, как уже отмечалось, коллизионный метод не лишен недостатков. Как не раз подчеркивалось, коллизионный метод помогает определить национальную правовую систему для регулирования тех или иных частно-правовых отношений с иностранным элементом. Проблема заключается в том, что предметом регулирования любой национальной правовой системы являются внутренние отношения, не отягощенные никаким "иностранным элементом". Это означает, что частно-правовые отношения, возникшие в рамках международного сотрудничества, различных международных контактов, должны регулироваться нормами права, не рассчитанными на регулирование таких специфических отношений. Это означает, что специфика отношений с "иностранным элементом" не учитывается и, как следствие, не регулируется максимально адекватным и эффективным образом.

Коллизионный метод приводит к необходимости нередко применять иностранное право в национальных судах, что, несомненно, усложняет их деятельность. Применение иностранного права, связанного с установлением его содержания, порядка применения и толкования, представляет собой непростую задачу для суда или иного национального органа, обязанного применять иностранное право.

Коллизионные нормы вырабатываются на национальном уровне. Это означает, что каждое государство имеет свою систему коллизионных норм, которые могут существенно отличаться друг от друга. Нередко это приводит к различным, а иногда к противоположным результатам в регулировании конкретных правоотношений в зависимости от того, коллизионная норма какой страны применяется. Например, в сфере семейного, наследственного права разными странами используются привязки к праву гражданства либо места жительства лица. Это ведет и к таким негативным последствиям, как forum shopping. Для преодоления этого недостатка в конце XIX начале XX в. стали предприниматься попытки унификации коллизионных норм разных стран (более подробно см. Международные договоры, унифицирующие коллизионные и материально-правовые нормы).

Однако это не привело к кардинальному решению проблемы. Во избежание негативных последствий стали предприниматься различные попытки избежать применения коллизионного метода (см. Материально-правовой метод регулирования).

Материально-правовой метод регулирования

Само наличие коллизионного метода в МЧП обусловлено различием в национальном регулировании частноправовых отношений. Логическим выводом из этого утверждения является следующее: приведение национального регулирования "к единому знаменателю" исключит коллизионную проблему. Достичь такого результата можно путем совместных усилий на международном уровне. Работа по созданию унифицированных материально-правовых норм началась в XIX в., но особенно активной стала в XX в. Прежде всего, унификация стала осуществляться путем разработки и принятия международных конвенций. Впоследствии начали использоваться и иные формы унификации. Эти вопросы подробно исследовались в различных работах по российскому МЧП, в частности в работах М.М. Богуславского, В.П. Звекова, А.Л. Маковского, С.Н. Лебедева, Л.А. Лунца, О.Н. Садикова и др. Одним из последних опубликованных исследований в этой области является работа Н.Г. Вилковой "Договорное право в международном обороте". В этих работах предлагается различная классификация унификации по МЧП, исходя в первую очередь из предмета унификации и способа унификации. Исторически первоначально предметом унификации стали коллизионные нормы в области семейного и наследственного права (более подробно об унификации коллизионных норм см. Источники международного частного права).

Дальнейшее развитие международного сотрудничества привело к расширению унификации уже не коллизионных, а материальных норм. Особенно успешно этот процесс реализовался в области международного торгового оборота. Создание материально-правовых норм на международном уровне позволяет решить немалое число проблем: 1) создается единое регулирование, общее для участников международного общения; 2) унифицированные материально-правовые нормы создаются специально для регулирования отношений с "иностранным элементом"; 3) применение унифицированных материально-правовых норм не требует использования коллизионных норм для нахождения применимого права, т.е. исключает один из возможных "факторов неопределенности" (как будет показано впоследствии, выбор права с помощью коллизионных норм в определенной степени зависит от оценки обстоятельств конкретного дела судом (арбитражем), что несет в себе "фактор неопределенности").

Помимо разработки международных конвенций используются иные формы, виды международной унификации. В большой степени это объясняется определенными негативными аспектами разработки и использования международных конвенций. Различия, иногда существенные, национальных правовых систем осложняют поиски и формулирование унифицированных норм, что требует достаточно продолжительных сроков их подготовки.

Немалое время уходит также на их подписание и ратификацию, принятие различными государствами или присоединение. Как показывает практика, в среднем на это уходит 8 - 10 лет.

Некоторые международные конвенции так и не вступают в силу, несмотря на большую и длительную работу по их подготовке, - в частности Гаагская конвенция о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г. Некоторые конвенции подписываются и используются небольшим числом стран, что приводит к очень скромному унификационному эффекту (например, Гаагская конвенция 1955 г. о праве, применимом к купле-продаже движимых материальных вещей, в которой участвует лишь восемь государств).

Для того чтобы избежать хотя бы некоторых из названных сложностей, международная практика предложила такой метод унификации, как разработка модельных (типовых) документов.

В отличие от международных конвенций модельный закон может использоваться каждым государством отдельно, путем принятия своего национального законодательства на основе такого модельного закона. Наиболее успешным примером такого документа является Модельный закон о международном коммерческом арбитраже, разработанный Комиссией ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ) в 1985 г. В силу высокого авторитета указанной международной организации, а также привлечения большого числа высокопрофессиональных специалистов из разных стран для подготовки данного Модельного закона он стал широко использоваться национальными законодателями для разработки соответствующего национального законодательства. В частности, Закон РФ "О международном коммерческом арбитраже" является примером такого национального законодательного акта, принятого на основе Модельного закона ЮНСИТРАЛ.

Такой метод ведет к принятию в разных странах схожего национального законодательства, что дает тот же результат - унификацию правового регулирования.

Еще одним методом унификации является "разработка правительственными и неправительственными организациями документов частноправового характера, призванных регулировать отношения в рамках международных коммерческих контрактов". Наиболее интересным примером такого рода документа являются Принципы международных коммерческих договоров, разработанные в 1994 г. Международным институтом по унификации частного права (УНИДРУА), действующие в настоящее время в редакции 2004 г. Этот документ представляет собой свод общих принципов договорного права, применение которых в большой степени зависит от самих участников международного коммерческого оборота.

Такой метод унификации является современным подходом к разработке единообразных норм и в большой степени лишен недостатков классической унификации. Это, однако, не означает отсутствия проблем при его применении. Основная сложность состоит в определении правовой природы Принципов УНИДРУА и условий их применения, что более подробно рассматривается в гл. 3 настоящего учебника.

Еще одним примером неконвенционной унификации является разработка Международной торговой палатой Правил толкования международных торговых терминов ИНКОТЕРМС 2000.

Данный документ представляет собой свод международных обычаев, регулирующих распределение между продавцом и покупателем обязанностей, связанных с перевозкой груза, его страхованием, а также переход риска.

Описанные методы материально-правовой унификации свидетельствуют о широком наборе современных способов выработки и применения унифицированных правил в сфере международного общения.

Специфика и своеобразие МЧП заключаются в том, что в нем объединены нормы, различные по своему характеру, структуре, целям и способу возникновения и функционирования, национальные коллизионные, унифицированные коллизионные и унифицированные материальноправовые. Кстати, отнесение к МЧП унифицированных материально-правовых норм потребовало специальной аргументации - наиболее подробно она была обоснована Л.А. Лунцем.

Нельзя не упомянуть дискуссию о том, относятся ли к МЧП внутренние материальноправовые нормы, регулирующие частноправовые отношения с иностранным элементом. При обсуждении этого вопроса такие нормы нередко разделялись и часть из них, регулирующая внешнеторговые отношения, статус субъектов, причислялась к МЧП, а часть - нет.

Наиболее известные два автора в области МЧП, исследовавшие этот вопрос еще в середине XX в., - И.С. Перетерский и Л.А. Лунц придерживались прямо противоположных взглядов. В одном из известнейших трудов по МЧП, написанном И.С. Перетерским и С.Б. Крыловым, И.С. Перетерский отмечал, что к сфере МЧП необходимо отнести внутренние материально-правовые нормы, непосредственно регулирующие частноправовые отношения с иностранным элементом, в первую очередь нормы, регулирующие внешнеторговую деятельность. Л.А. Лунц категорически не соглашался с такой постановкой вопроса. В своем "Курсе международного частного права" он писал: "Внутригосударственный закон, определяющий права и обязанности по внешнеторговой купле-продаже или денежным обязательствам, вытекающим из международных расчетов, не только не заменяет собой коллизионные нормы, а, наоборот, прямо предполагает наличие коллизионной нормы, отсылающей к этому закону и исключающей в конкретном случае применение аналогичных иностранных норм". Материально-правовой метод в отличие от коллизионного метода имеет своей целью исключение необходимости обращаться к коллизионным нормам. Внутренние материально-правовые нормы не приводят и не могут привести к такому результату - их применение возможно только после того, как коллизионная норма укажет на применимое внутреннее право.

Л.А. Лунц также отмечал, что если внешнеторговая сделка регулируется советским правом, то на нее должны распространяться наряду со специальными нормами по внешней торговле "и общие нормы советского гражданского права, в частности нормы общей части обязательственного права Гражданского кодекса". Доведение этого рассуждения до логического завершения неизбежно привело бы к тому, "что граница между международным частным правом и гражданским правом была бы вовсе стерта".

М.М. Богуславский поддерживал точку зрения И.С. Перетерского о возможности включения в состав МЧП внутренних материально-правовых норм. В своем учебнике по международному частному праву, изданном в 1998 г., М.М. Богуславский, в частности, писал: "Возникает вопрос, относятся ли к области международного частного права внутренние материальные нормы, т.е. нормы внутреннего законодательства, которые непосредственно, без применения коллизионной нормы, регулируют отношения с иностранным элементом... По нашему мнению, исходя из характера регулируемых правом отношений эти нормы также следует включить в состав международного частного права". Автор, однако, специально подчеркивает, что имеет в виду "не общие нормы гражданского законодательства, а специальные нормы, непосредственно установленные государством для регулирования внешнеэкономических отношений или отношений по научно-техническому, культурному сотрудничеству". Практически аналогичное утверждение содержится и в пятом, переработанном издании данного учебника. В учебнике по МЧП В.П. Звекова, а также в учебнике, подготовленном под редакцией Н.И. Марышевой, отмечается наличие этой проблемы и ее различное решение в отечественной литературе.

Присоединяясь к точке зрения Л.А. Лунца о невозможности отнесения к МЧП внутренних материально-правовых норм, регулирующих отношения с иностранным элементом, хотелось бы лишь добавить следующее. Сторонники включения таких внутренних норм в МЧП подчеркивают, что речь идет о специальных нормах, регулирующих внешнеторговые и связанные с ними отношения (банковские, "морские", в сфере иностранного инвестирования и др.), а также нормы, регулирующие правовое положение субъектов отношений с иностранным элементом. При этом никак не оценивается аргумент Л.А. Лунца о невозможности применять внутренние нормы, минуя коллизионные нормы.

В связи с этим можно было бы отметить, что с введением в российское МЧП концепции сверхимперативных норм (ст. 1192 ГК РФ) позиция о невключении внутренних материальных норм в МЧП получает дополнительный довод. Перечисляя материально-правовые нормы национального права, которые направлены на регулирование отношений с иностранным элементом, сторонники их включения в состав норм МЧП фактически говорят о нормах, которые должны применяться независимо от применимого иностранного права, а также о публичноправовых нормах, которые, как правило, также должны применяться независимо от применимого иностранного права. Можно предположить, что речь идет о таких специальных внутренних материальных нормах, которые должны применяться независимо от действия коллизионных норм, т.е. независимо от применимого права, найденного с помощью коллизионной нормы. Сегодня такая ситуация может быть урегулирована с помощью концепции сверхимперативных норм.

Данная концепция нашла отражение в ст. 1192 ГК РФ и более подробно будет проанализирована далее (см. Императивные нормы в международном частном праве), здесь только отметим, что ее основная идея заключается в возможности применения национальных материально-правовых норм, так или иначе связанных с конкретным правоотношением, несмотря на применимое право.

Таким образом, нет нужды включать внутренние материально-правовые нормы, регулирующие отношения с иностранным элементом, в МЧП и необоснованно "стирать грань" между МЧП и национальным гражданским правом. Оставаясь в составе национального гражданского права, такие нормы могут быть "напрямую" применены к отношениям с иностранным элементом - для этого сегодня используется концепция сверхимперативных норм.