Правовая культура адвоката

Понятие правовой культуры адвоката и ее отличительные признаки

Культура и право предопределяют все сферы человеческой жизни, ибо жизнедеятельность любого из нас базируется на духовно-нравственных ценностях и социальной ответственности.

Культура (от лат. cultura — «возделывание», «воспитание», «образование», «развитие», «почитание») — это совокупность развивающихся достижений человечества в искусстве, литературе, науке, праве, религии, философии, этике, языке, это процесс творчества и накопления опыта. Одновременно это и регулятор человеческих отношений, и интегратор интеллектуальных усилий.

Являясь частью культуры, право гармонизирует общество, обеспечивает свободу каждой его личности.

Существуют ли границы между правом и культурой? На наш взгляд, четких границ нет, ибо самостоятельность права размывается в общечеловеческой культуре, частью которой оно является, хотя проблемы соотношения культуры и права всегда существовали и будут существовать.

Для истории культуры и истории права характерна преемственность прошлого.

Важнейшей основой права и культуры является язык. Кроме того что он сплачивает индивидов общества, он передает традиции народа и не дает им угаснуть. Язык используется и в литературном творчестве, в законотворчестве и в практике правоприменения.

Право как элемент культуры и культура связаны между собой неразрывно и оказывают влияние друг на друга. В самом деле, разве не взаимосвязаны и не развивают друг друга право и мораль, право и образование, право и философия, право и экономика и т. д.? Вполне понятно, что состояние правовой системы неразрывно связано с состоянием культуры того или иного общества.

Культура и право — два взаимосвязанных явления человеческого бытия, берущих свое начало с древних времен. Культура и право пронизывают все сферы жизнедеятельности человека.

Понятия «культура» и «право» возникли в разное время. Понятие права сформировалось в глубокой древности, понятие культуры — в XVIII в.

Культура — исторически определенный уровень развития общества, творческих сил и способностей человека, выраженный в типах и формах организации жизни и деятельности людей, в их взаимоотношениях, а также в создаваемых ими материальных и духовных ценностях, включающих в себя величайшие достижения человечества в науке, литературе, искусстве, философии, этике, религии, политике.

Культура — это идеи, образцы, технологии, регуляторы человеческих отношений и оценочные критерии.

Право в системе культуры является самостоятельной духовной и социальной ценностью и в то же время выражает иные ценности, связанные с правом социальные явления, защищая национальную и общечеловеческую культуру.

Право — это обусловленная природой человека и общества и выражающая свободу личности система регулирования общественных отношений, которой присущи нормативность, формальная определенность в официальных источниках и обеспеченность возможностью государственного принуждения.

Содержание понятия «право» по ряду параметров сходно с содержанием понятия «культура», ибо первое понятие — неотъемлемый элемент структуры второго. Объединяющим их началом является правовая культура, которая выступает одновременно как правовой аспект культуры и культурный аспект права.

Правовая культура — это совокупность элементов и феноменов правосознания, культуры в целом, правового поведения, формирования и функционирования правовых институтов, обеспечивающих воспроизводство правовой системы, правового процесса. В качестве структурных элементов она включает в себя культуру правового сознания, правового поведения и функционирования правовых институтов.

Правовая культура предполагает оценку «качества» правовой жизни того или иного общества и сравнение его с наиболее развитыми правовыми образцами, идеалами и ценностями. При этом важно исходить из того, что правовая культура общества, с одной стороны, результат социально-правовой активности личности, а с другой — база для проявления такой активности и формирования индивидуальной правовой культуры.

Правовую культуру личности и, следовательно, правовую культуру юристов можно определить как совокупность социально полезных качеств правосознания и основанного на нем правомерного поведения, отражающих степень освоения человеком правовых достижений общества.

Большое значение в правовой культуре имеет языковое выражение права. Проблема языка и права постоянна. Этой проблемой занимались и древнегреческие философы, и юристы Древнего Рима. Они утверждали, что слова закона не тождественны его «силе и власти».

Языковые отношения занимают важное место в системе социальных связей, подлежащих правовому регулированию. В Декларации о языках народов России от 25 октября 1991 г.1 провозглашено право каждого человека на свободный выбор языка обучения, общения, воспитания и интеллектуального творчества. Основные сферы употребления государственного и иных языков в России определены в Законе от 25 октября 1991 г. № 1807-I «О языках народов Российской Федерации».

Внимание к языку неслучайно. Чтобы нормы права действовали, необходимо любые отношения в обществе облечь в строго выверенные юридические понятия и категории, охватывающие все права и обязанности, предусмотренные действующим законодательством.

По мнению выдающегося ученого С. С. Алексеева, в юриспруденции важное значение имеет форма. В этом и состоит основной секрет силы права. Юристу необходимо различать, с одной стороны, конкретный фактический материал, а с другой — искусственно созданные правовые категории, конструкции и все то, что представляет право «вовне», а главное, организует его содержание, воплощает его в юридических структурах. Это и есть та самая «материя права», которую древние римляне называли телом, плотью, веществом права (corpus juris)3.

Вполне понятно, что юридические нормы должны найти максимально точные выражения, чтобы граждане могли понимать сформулирование требования. В этом смысле для юристов полезны рекомендации Е. В. Карпинской — научного сотрудника Института русского языка им. В. В. Виноградова по применению норм в терминологии:

«Термины являются ядром специального языка и передают основную содержательную информацию. Норма в терминологии должна не противоречить, а соответствовать нормам общелитературного языка… <…> Нормативные требования к термину впервые были сформулированы основоположником русской терминологической школы Д. С. Лотте. Это — системность терминологии, независимость термина от контекста, краткость термина, его абсолютная и относительная однозначность, простота и понятность, степень внедрения термина».

Е. В. Карпинская подробно анализирует каждое из вышеперечисленных требований:

«1. В требовании фиксированного содержания (одному знаку соответствует одно понятие) заключается положение о том, что термин должен иметь ограниченное, четко фиксированное содержание в пределах определенной терминосистемы в конкретный период развития данной области знания (последнее уточнение представляется важным, так как с углублением знания содержание понятия может развиваться и с течением времени тот же термин может получить иное значение).

Обычные слова уточняют свое значение, приобретают разные смысловые оттенки во фразеологическом контексте, в сочетании с другими словами. Контекстная же подвижность значения для термина совершенно недопустима. Нужно подчеркнуть, что здесь содержится логическое требование к термину — постоянство его значения в рамках определенной терминосистемы.

2. Следующее требование — точность термина. Под точностью обычно понимается четкость, ограниченность значения. Эта четкость обусловлена тем, что специальное понятие, как правило, имеет точные границы, обычно устанавливаемые с помощью определения — дефиниции термина. С точки зрения отражения содержания понятия точность термина означает, что в его дефиниции есть необходимые и достаточные признаки обозначаемого понятия. Термин должен также (прямо или косвенно) отражать признаки, по которым можно отличить одно понятие от другого. <…>

3. Требование однозначности термина. Термин не должен быть многозначным. Особенно неудобна в данном случае категориальная многозначность… <…>

4. Термин не должен иметь синонимов. Синонимы в терминологии имеют другую природу и выполняют иные функции, чем в общелитературном языке. <…>

5. Термин должен быть систематичным. Систематичность терминологии базируется на классификации понятий, исходя из которой выделяются необходимые и достаточные признаки, включаемые в термин, после чего подбираются слова и их части (терминоэлементы) для образования термина. С систематичностью термина тесно связана его мотивированность, т. е. семантическая прозрачность, позволяющая составить представление о называемом термином понятии. Систематичность дает возможность отражения в структуре термина его определенного места в данной терминосистеме, связи называемого понятия с другими, его отнесенности к определенной логической категории понятий. <…>

6. Краткость термина. Термин должен быть кратким. Здесь можно отметить противоречие между стремлением к точности терминосистемы и — к краткости терминов. Для современной эпохи особенно характерно образование протяженных терминов, в которых стремятся передать большее число признаков обозначаемых ими понятий. Намечается тенденция к усложнению структуры терминов-словосочетаний, появляются длинные, громоздкие названия, приближающиеся к терминам-описаниям. Потребность в усложненных конструкциях объясняется тем, что средствами развернутого словосочетания передается большее число признаков специального понятия и тем самым увеличивается степень семантической мотивированности термина, что для него очень существенно».

Проблема языка и права — вечная проблема. Любая, даже малейшая неточность в законе рискует повлечь за собой роковые последствия.

По мнению И. А. Ильина, «[н]ароду необходимо и достойно знать законы своей страны; это входит в состав правовой жизни. Право говорит на языке сознания и обращается к сознательным существам; оно утверждает и отрицает, оно формулируется и требует — для того, чтобы люди знали, что утверждено и что отринуто, и сознавали формулированное требование. И тот, кому оно «позволяет», «предписывает» и «воспрещает», является субъектом полномочий, обязанностей и запретностей, т. е. субъектом права. Самая сущность, самая природа права в том, что оно творится сознательными существами и для сознательных существ, мыслящими субъектами и для мыслящих субъектов.

Поэтому нелеп и опасен такой порядок жизни, при котором народу недоступно знание его права: когда, например, среди народа есть неграмотные люди, или когда право начертано на чуждом языке, или когда текст законов остается недоступным для народа, или же смысл права выражается слишком сложно, запутанно и непонятно.

Тогда в лучшем случае между народом и правом выдвигается иерархия корыстных посредников, взимающих особую дань за «отыскание» правоты и обслуживающих народную темноту в свою пользу; им выгодно затемнить ясное дело, а не уяснить темное, спасти «безнадежное» дело и внести кривду в суд; и под их «опытными» руками толкование закона быстро превращается в профессиональный кривотолк. Так правосознание народа вырождается от невозможности непосредственно принять право в сознание. Нельзя человеку не быть субъектом права, ибо самая сущность права состоит в том, что оно обращается ко всякому вменяемому человеку, хотя бы уже с одними запретами и предписаниями.

И согласно этому невозможно, чтобы субъектом права была неодушевленная вещь, насекомое или животное, ибо право предполагает способность к знанию, разумению и к соответственному управлению».

Поскольку языковые отношения имеют важнейшее значение в системе социальных и экономических связей, подлежащих правовому регулированию, то роль юридического сообщества и ее виднейших представителей в духовном управлении обществом огромна. Юристы во все времена были не только служителями закона, но и служителями слова.

Правовая культура адвоката как одна из важных составляющих профессиональной правовой культуры

Литература и юриспруденция, искусство и право — это взаимосвязанные системы общественной жизни, выполняющие единую функцию: воспитательную и оценочно-императивную.

Существуя во взаимодействии, они обогащают друг друга.

Художники черпают вдохновение и темы в практике правоприменения, юристы, соприкасаясь с искусством, обогащают себя духовно, проникаются идеями гуманизма, корректируют свою практику, познавая идеалы человеческого бытия.

Соединение в одном лице художника и юриста дает необыкновенные результаты, порой рождая гения.

Именно великим юристом, гениальным драматургом предстает перед нами Денис Иванович Фонвизин. Он занимает особое место в России, ибо одним из первых затронул тему свободы человека от всех форм угнетения и утвердил себя противником неограниченного и «беззаконного самодержавия», считая, что свобода связана с освобождением крестьян от рабства. Герой его гениальной комедии «Недоросль» Стародум — борец против деспотизма и крепостного права.

Фонвизин негодует, что «народ пресмыкается во мраке глубочайшего невежества» и влачит жалкое существование безгласного рабства.

Находясь в длительной служебной командировке во Франции, Денис Иванович изучал философию и юриспруденцию под началом французских философов и юристов, знакомился с трудами Д'Аламбера,Дидро, Руссо, Вольтера, Франклина. С некоторыми из них встречался.

В «Письмах из Франции», адресованных П. И. Панину, много внимания он уделил законности и правосознанию. С его именем связан юридический труд «Рассуждение о непременных государственных законах», предназначенный для будущего императора Павла I. Фонвизин исходил из теории естественного права, утверждая, что «обязательства между Государем и подданными суть равным образом добровольные», поскольку «все человеческие общества основаны на взаимных добровольных обязательствах».

Эти идеи находим и в его бессмертной комедии «Недоросль». Невежество, алчность и грубость — фон этого произведения. Многие типажи носят печать гротескной карикатуры; напротив, некоторые герои выражают идеалы справедливости того времени.

Нашлось в комедии место и разумному взгляду на государственное устройство. Стародум обращается к Правдину: «…угнетать рабством себе подобных беззаконно… Великий государь есть государь премудрый. Его дело показать людям прямое их благо. Слава премудрости его та, чтоб править людьми, потому что управляться с истуканами нет премудрости».

Выдающимся юристом и великим литератором был и Александр Николаевич Радищев. Радищев получил блестящее образование: вначале учился в Московском университете, затем — в петербургском Пажеском корпусе, наконец — в Лейпцигском университете на юридическом факультете, там же сдал экзамены на врача.

Александр Николаевич в своих произведениях отрицал модный в то время «просвещенный абсолютизм», не верил в реформы сверху.

Он считал, что «самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние».

В своем гениальном публицистическом произведении «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищев не только осуждал крепостничество, но и призывал к его уничтожению. «Заклепанные в узы» «в законе мертвы». Их истязают, они лишены земли и права собственности, их «продают в оковах, как скот». Зверство помещиков доводит угнетаемых до отчаяния, это отчаяние порождает бунт. Радищев убежден, что не сбудутся надежды просветителей на нравственное перевоспитание крепостников. Крестьян освободят лишь гибель тиранов и «народное правление», которое существовало в истории России. «Новгород имел народное правление. Народ в собрании своем на вече был истинный государь». По форме правления Новгород был республикой. «Хотя у них были князья, — но мало имели власти. Вся сила правления заключалась в посадниках и тысяцких».

В своей оде «Вольность» Радищев утверждает что «народное правление» возникает в результате революции.

Возникнет рать повсюду бранна,
Надежда всех вооружит,
В крови мучителя венчанна
Омыть свой стыд уж всяк спешит.
Меч остр, я зрю, везде сверкает.
В различных видах смерть летает,
Над гордою главой царя.
Ликуйте, склепанны народы,
Се право мщенное природы
На плаху возвело царя…

Народ свергает царя и судит его как злодея — «злодеев всех лютейшего», который «твердь свободы сокрушил». Слог книги Радищева подобен слогу древнеримских ораторов, в которых слышно «благородное гремление звуков». Эти звуки вызывают сострадание души и ума, алкающих добрых дел.

Раскрывая тему правовой культуры, нельзя не отметить заслуги Гавриила Романовича Державина, а также Ивана Ивановича Дмитриева. Державин и Дмитриев — министры юстиции России, выдающиеся поэты, сторонники просвещенной монархии, ограничиваемой законами.

Г. Р. Державин — первый министр юстиции России (8 сентября 1802 г. — 7 октября 1803 г.). В оде «Властителям и судиям» поэт ставит закон выше земных властителей:

Ваш долг есть: сохранять законы,
На лица сильных не взирать…

Идеал державинского государства — это такое человеческое устройство, где на троне властвовали бы разум, свобода, справедливость, главенство законов. Читая поэтические произведения Гавриила Романовича, мы обнаруживаем, что поэт понимает, что в России XVIII в. установилась абсолютная монархия, которая только чудом не превращается пока в деспотию. Он убеждается, что свобода законодательно не обеспечена, что человеческое достоинство попрано, что нужны меры…

Резок поэт, непримирим к несправедливым властителям, призывая карать «лукавых». Ничего подобного не было до этого в отечественной поэзии, никто не смел учить царей и требовать над ними суда.

8 сентября 1802 г. Державин назначается министром юстиции и одновременно генерал-прокурором. Под его руководством были разработаны правила судопроизводства, порядок слушания дел в Сенате, он самолично составил проект закона о третейском суде. Находясь на высоком посту министра, он старался не допускать «утеснения сильной стороной людей бессильных».

И. И. Дмитриев — третий министр юстиции России (1 января 1810 г. — 30 августа 1814 г.). Современники вспоминали: было время, когда Ивана Дмитриева считали «действительным поэтом первого класса», когда о его стихах с единодушной похвалой отзывались Гавриил Державин, Петр Вяземский, Николай Карамзин, Василий Жуковский, Александр Пушкин и поэты пушкинского круга — Антон Дельвиг, Евгений Баратынский.

В своих стихах Дмитриев развивает мысль о монархии, считая, что хороший правитель — опора и гарант государства. Государь — наместник Бога на земле и его ревностный слуга. Соглашаясь с божественным происхождением государственной власти, Дмитриев утверждает, что смысл этой власти в справедливом управлении государством на благо его граждан. Поэт солидарен со взглядами Симеона Полоцкого, которому Россия обязана Славяно-греко-латинской академией. Как известно, Полоцкий считал, что царь должен заботиться о жителях своего государства: «Сам хощет умерети, аки отец или мать за свои дети».

Более четырех лет Дмитриев возглавлял Министерство юстиции России. Свою работу он начал с упорядочения деятельности высших органов государственной власти, в том числе и вверенного ему ведомства. По его инициативе был утвержден Устав Министерства юстиции.

Благодаря его усилиям появился и Манифест о функциях и структуре всех российских министерств. В этом документе указывалось: «Все, что принадлежит к устройству судебного порядка, составляет предмет Министерства юстиции».

Большую лепту министр внес в совершенствование деятельности Сената, в совершенствование судоустройства и судопроизводства, начал вести подготовку по созданию училища правоведения.

Карамзин писал о нем:

Чинов и рифм он не искал,
Но рифмы и чины к нему летели сами…

Многие министры юстиции внесли огромный вклад в русскую культуру и среди них Д. П. Трощинский, Д. В. Дашков, Д. Н. Блудов.

Трощинский Дмитрий Прокофьевич (30 августа 1814 г. — 25 августа 1817 г.). Что способствовало служебному росту Трощинского? Труд и талант! Но что они без знания? Самообразование — вот вторая составляющая его успеха. Всю жизнь он учился, имел в России одну из богатейших библиотек.

В августе 1814 г. Александр I предложил действительному тайному советнику, бывшему члену Государственного Совета, министру уделов возглавить Министерство юстиции. Находясь на посту министра, много внимания он уделял законопроектной работе, активно боролся с произволом помещиков, способствовал улучшению судебной системы.

После отставки жил в своем поместье, в селе Кибенцы, где построил театр. Две пьесы для этого театра — «Простак» и «Собака-Вивця» — написаны отцом Н. В. Гоголя, жившим по соседству с вельможей. Трощинский занимался коллекционированием старинных медалей, табакерок, оружия. В его коллекции находились бюро, подсвечники и фарфоровые часы королевы Марии Антуанетты. Содержал за свой счет 10 юношей, в том числе Николая Гоголя, обучавшихся в Нежинской гимназии высших наук.

Дашков Дмитрий Васильевич (20 сентября 1829 г. — 14 февраля 1839 г.).

С 1804 г. активно печатался в журналах и альманахах. В литературной среде он был известен критическими статьями, направленными против А. С. Шишкова. Дашков председательствовал в «Вольном обществе любителей словесности, наук и художеств». Его имя неразрывно связано с именами Жуковского, Батюшкова, Пушкина.

Дашков — один из основателей литературного общества «Арзамас», один из тех, кто старался облегчить Пушкину доступ в архив Министерства иностранных дел для работы над «Историей Пугачева».

Находясь на дипслужбе в Османской империи, изучил греческий язык, надеясь разыскать древние рукописи и труды Тита Ливия, Диодора и других античных авторов.

Став министром юстиции, учредил коммерческие суды, утвердил Устав торгового судоходства, боролся со злоупотреблениями, связанными с крепостным правом. При нем была завершена работа по составлению Свода законов, открыто Училище правоведения.

Блудов Дмитрий Николаевич (15 февраля 1839 г. — 31 декабря 1839 г.). В связи с кратковременным пребыванием на посту министра юстиции Блудов не оставил после себя заметных следов своей деятельности.

Однако велика его роль в последующей Судебной реформе. В 1844 г. он подготовил доклад об улучшении следственной части, в котором предлагал меры, существенно улучшающие судебную систему России. В своей объяснительной записке к проекту Устава гражданского судопроизводства он внес предложение ввести принцип состязательности процесса, сократить количество судебных инстанций, обратил внимание на подготовку кадров для судебных органов. В 1859 г. им был подготовлен проект положения о судоустройстве и проект устава по преступлениям и проступкам.

Он заимствовал из европейского процесса начала и порядки, находившиеся под строгим запретом в николаевское время: уничтожение канцелярской тайны и введение гласного судопроизводства, состязательного начала, замену письменного производства устным объяснением тяжущихся и подсудимых, введение адвокатуры, мировых судей, отделение власти судебной от административной и пр.

С 1855 по 1864 г. Блудов Д. Н. возглавлял Российскую академию наук. В свое время занимал должности министра внутренних дел, председателя Государственного Совета и Комитета министров.

Дмитрий Николаевич поддерживал дружеские отношения со многими знаменитыми поэтами и писателями. Литературный кружок «Арзамас» получил свое название от его сатирической статьи «Видение в Арзамасе». В доме Блудова литераторы всегда находили радушный прием, читали свои произведения. Вяземский писал о нем:

Ты друг и брат певца Людмилы,
Ты другом был Карамзина.

Неоценимую услугу русской литературе он оказал, издав последний том Карамзина. В 1848 г. спас российские университеты от закрытия.

Великое рождает великое. Великого человека с великим человеком связывает не только удача родиться, но и счастье напитаться его идеями, развивать и претворять их и ничего не делать кое-как.

Великими были наши соотечественники — драматурги А. С. Грибоедов и Н. А. Островский. Многое объединяло их: и русская земля, и русская история, и православие, и русский язык, и страстная любовь к литературе (без страсти нет гения).

Объединяла их и юриспруденция: Грибоедов окончил юридический факультет Московского университета; Островский тоже был студентом этого учебного заведения и учился на юридическом факультете.

Литература и право? Какая связь между кипением страстей и беспристрастностью закона?

Сочетание в одном человеке юриста и литератора — удачное, счастливое сочетание. Для юриста — обладателя богатого жизненного опыта, многообразных жизненных наблюдений и широких знаний, привыкшего подчинять писаным и неписаным правилам свою жизнь и ее устремления, слово так же священно, как для математика — цифра. Все дело в том, что деятельность юриста связана с законом и подчиняется ему, а это требует взвешенного и ответственного отношения к слову, ибо законы должны быть точными и ясными.

Литературное произведение, плохо написанное, не вредит обществу; плохо составленный закон — беда государства. Писатели от юриспруденции к созданию книги относятся так же самоотверженно, как и к написанию закона или же служению ему. Неслучайно многие из них, свято следуя своему литературному призванию, видят назначение писателя в совершенствовании человека, в его просвещении, в деятельности по гуманизации общества.

Во всяком случае этому следовали А. С. Грибоедов и Н. А. Островский.

Неслучайны достоинства пьесы «Горе от ума». Грибоедову удалось сочетать мысли с ритмом и метафорами, найти соответствие литературного языка просторечиям. Ему удалось достичь высших пределов формы и содержания.

Автор пьесы на стороне тех, кого попирает закон.

Служение Фемиде дало возможность другому гениальному драматургу, А. Н. Островскому, получить обильный материал для творчества.

Как-то он признался: «Не будь я в такой передряге [Александр Николаевич работал в Совестном, а затем в Коммерческом суде], пожалуй, не написал бы «Доходного места»». Работа в судах обогатила его социально-бытовыми материалами, наложила самобытную печать на все его творчество. В 47 из его комедий в той или иной степени затрагиваются проблемы права, судоуложения и законности.

Музы и Фемида! Вот те богини, коим истово, бескорыстно и небезуспешно служили многие талантливые поэты, которые одновременно являлись и высокообразованными юристами России. Именно благодаря этим выдающимся людям существовала и существует тесная связь между искусством и законом, художественным творчеством и законопроектной деятельностью, литературой и юриспруденцией.

Почему среди юристов немало выдающихся поэтов? Думается, хотя это утверждение небесспорно, что юристы во время учебы и практической деятельности много внимания уделяют ораторскому искусству.

Изучение латыни — а это обязательный предмет юридического образования — способствует пробуждению гармонии словотворчества. Юридическая практика тем паче является хорошей школой красноречия.

Что требуется от юристов? Писать законы и документы ясно и отчетливо, излагать свои мысли просто и лаконично.

Что обращает на себя внимание при ознакомлении с творчеством поэтов-юристов? В их стихотворениях отточена каждая мысль, строки изящны, не банальны. У поэтов хороший стиль, звучный слог. Их стихотворения не пахнут потом.

В стихах этих поэтов, если взять лупу, наверно, можно отыскать недостатки, но даже под самым мощным микроскопом вы не обнаружите там невежества.

Все они обладали высокой духовной и умственной культурой.

Изящество их стихов непринужденно, и по-иному не может быть.

Образование юриста дало не только умственную культуру, не только способствовало развитию интеллекта, но и возможность отшлифовать изысканность, которая позволяет прятать великие усилия по преодолению сопротивления слов.

Знатокам русской литературы хорошо известны имена поэтов-юристов Я. П. Полонского, А. М. Жемчужникова, А. Н. Майкова, А. А. Григорьева, А. Н. Апухтина, А. А. Голенищева-Кутузова, Д. Н. Цертелева, Д. М. Ратгауза.

Видное место в этой плеяде занимают адвокаты.

Все было в жизни московского присяжного поверенного Петра Ивановича Кичеева: и громкие судебные процессы, и покушение на самоубийство, и психиатрическая больница. А еще было беззаветное служение литературе. В 80-е годы XIX в. столичные журналы и газеты охотно печатали его стихи, в 1886 г. вышла книга лирики «Стихотворения. 1863–1866». Судя по лучшим творениям, Кичеев был по-настоящему талантлив. Неслучайно некоторые его стихи побудили композиторов написать к ним музыку, создать песни и романсы. Своими учителями Петр Иванович считал Пушкина, Тютчева и Некрасова.

Ближе всех ему, пожалуй, был Некрасов. Поэт-адвокат продолжил развитие образа гражданина, так ярко и последовательно проходившего через все творчество классика, однако по-своему трактовал идеалы добра и справедливости.

…Мой Бог иной!
Ему иное есть названье.
Бог к ближнему любви святой,
Бог правды, света и познанья!

В 1899 г. Кичеев опубликовал сборник очерков «Закон и жизнь (Из воспоминаний бывшего адвоката)». В этой книге он много внимания уделил причинам совершения правонарушений, указывая в первую очередь на причины психопатического и социального характера. Кичеев известен и как переводчик пьес известных зарубежных драматургов, и как оригинальный театральный критик.

Отечественную поэзию трудно представить и без Александра Львовича Боровиковского. Выпускник Харьковского университета, он какое-то время после учебы работал там же, на юридическом факультете. С началом судебных реформ занялся адвокатской практикой. По рекомендации А. Ф. Кони служил в Петербурге товарищем прокурора, после чего вновь стал присяжным поверенным, приобрел известность, особенно после защиты революционеров-народников.

Среди обвиняемых на процессе «50-ти» была Лидия Фигнер, младшая сестра Веры Фигнер. Общение с ней воодушевило адвоката на создание стихотворения «К судьям». Оно написано как бы от имени подсудимой.

Тяжелою работой я разбита…
Но знаешь ли, в душе моей, на дне,
Тягчайшая из всех улик сокрыта:
Любовь к родимой стороне.
Но знай и то, что, как я ни преступна,
Ты надо мной бессилен, мой судья…
Нет, я суровой каре недоступна,
И победишь не ты, а я…

Как поэт Боровиковский сотрудничал с журналом «Отечественные записки» и пользовался немалой популярностью в литературной среде и в кругу революционной молодежи. Писал он и баллады, элегии, отличавшиеся ясностью мысли, строгостью формы и афористичностью.

Один из его афоризмов особенно часто повторяли в обществе и прессе: «Ты сосчитал на солнце пятна — и проглядел его лучи».

Литературная деятельность Сергея Аркадьевича Андреевского началась со стихотворных переводов Бодлера, Гюго, Мюссе, Сюлли-Прюдома. Они сразу были замечены критиками. Затем в печати появились и собственные стихотворения знаменитого адвоката, написанные под влиянием времени, проникнутые печалью, грустью, размышлениями о смысле существования, бренности бытия. Вот одно из его стихотворений того периода.

Я ревнив к этой зелени нежной,
Первой зелени вешних лесов,
И до самой зимы белоснежной
Любоваться бы ею готов.
И в конце плодотворного мая,
Примечая богатство листвы,
Я уж думаю, грустно мечтая:
«Где ты, юность! о, юность… увы!»

И все-таки наиболее ярко литературный дар Андреевского проявился в книге «Защитительные речи». Она выдержала пять изданий.

Обращаясь к автору, Антон Павлович Чехов писал: «Для меня речи таких юристов, как Вы, Кони и др., представляют двоякий интерес. В них я ищу, во-первых, художественных достоинств, искусства и, во-вторых, того, что имеет научное или судебно-практическое значение».

С гимназических лет начал писать стихи Николай Платонович Карабчевский. В 1905 г. он издал их вместе с прозой в сборнике «Приподнятая завеса». У поэта-адвоката много произведений гражданской направленности, однако из-под его пера выходили строчки и другого плана — полные грустных лирических ощущений, мрачных предчувствий и обобщений.

Вечный кошмар — неотступна о счастье
Мысль беспокойная! Годы идут.
Люди — увы! — без любви, без участья
Стадом покорно к могиле бредут.
Смена идет поколений волнами:
Волны бегут, им неведом возврат.
Нам суждено только тешиться снами…
Кто не родился, тот счастлив сто крат!

Один из известных адвокатов своего времени, Федор Алексеевич Червинский, тоже был талантливым поэтом. Печатался в ведущих журналах Петербурга. В 1892 г. издал сборник «Стихи». В него вошли стихотворная комедия «Птенец» (первоначальное название — «В глуши»), а также переводы Байрона, Мура, Мюссе, Шекспира. С этой комедией связана такая история. Опубликовав ее в 1891 г. в «Северном вестнике», поэт с нетерпением стал ждать отзывов. И дождался: некто Скабичевский на автора и на его произведение вылил целый ушат брани. А. П. Чехов в письме успокаивал поэта: ««Скабичевский и Ко» — это мученики, взявшие на себя добровольно подвиг ходить по улицам и кричать: «Сапожник Иванов шьет сапоги дурно!» и «Столяр Семенов делает столы хорошо!» Кому это нужно? Сапоги и столы от этого не станут лучше. Вообще труд этих господ, живущих паразитарно около чужого труда и в зависимости от него, представляется мне сплошным недоразумением. Что же касается того, что Вас обругали, то это ничего. Чем раньше Вас обстреляют, тем лучше».

Помощником присяжного поверенного служил поэт Григорий Яковлевич Кайзерман, окончивший в 1889 г. юридический факультет Новороссийского университета. В 16 лет в одесском журнале «Пчелка» он опубликовал свое первое стихотворение «Слепец». Он и впоследствии много писал для детей. Ряд стихотворений поэт посвятил известным литераторам: Белинскому («гордому рыцарю света»), Герцену («герою родных надежд и гордых упований»), Гоголю, Кольцову, Никитину.

В 1906 г. вышла его книга «Басни Косаря» (Косарь — один из псевдонимов стихотворца).

На протяжении ряда лет в московской газете «Утро России» печатал «краткие заметки о текущей русской литературе» присяжный поверенный Сергей Алексеевич Соколов (литературный псевдоним — Сергей Кречетов). Он общался с Бальмонтом, Белым, Блоком, Ивановым, Ремизовым, Сологубом и Ходасевичем, в собственном поэтическом творчестве тяготел к символизму. Много откликов вызвал его сборник стихотворений «Летучий голландец», изданный в октябре 1909 г. В числе поэтических достоинств критики отмечали «свободный и уверенный стих», «звонкие, неожиданно радующие рифмы». Эти же достоинства выделял в творчестве Сергея Кречетова и Николай Гумилев.

Не могу не упомянуть талантливого поэта Дона Аминадо. Настоящее имя и фамилия — Арнольд-Аминад Петрович Шполянский.

В 1910 г. он окончил юридический факультет Киевского университета и в том же году в Москве стал помощником присяжного поверенного.

Часто печатал стихи в журналах «Женское дело», «Новый сатирикон», «Красный смех», «Будильник» и др. В 1914 г. вышло первое, а в 1915 г. — второе издание сборника стихотворений «Песни войны».

В 1921 г. — эмиграция. Жил во Франции, работал фельетонистом в газете «Последние новости». Популярностью пользовался необыкновенной. Его творчеству давали высокую оценку Гиппиус, Горький, Бунин, Куприн. Шаляпин подарил ему свою книгу «Маска и душа» с такой надписью: «Милому Аминаду Петровичу от обожающего его поклонника Ф. Шаляпина. 1932». А Цветаева написала: «…мне хочется, чтобы Вы знали, что был все эти годы (уже скоро десятилетия!) человек, который на Вас радовался… знал Вам цену…» Многие стихи поэт-адвокат посвятил России.

Ты была и будешь вновь,
Только мы уже не будем.
Про свою к тебе любовь
Мы чужим расскажем людям.
Или вот такие строки:
Живем. Скрипим. И медленно седеем.
Плетемся переулками Passy,
И скоро совершенно обалдеем
От способов «спасения» Руси.

Как видим, среди адвокатов-поэтов были стихотворцы разной величины. Не всех музы вознесли высоко. Но все они служили им честно и благородно. И потому не должны быть забыты.

Небезынтересно будет отметить, что одной из основных тем в творчестве величайших писателей Л. Н. Толстого и Л. Н. Андреева были вопросы правоприменения, судопроизводства, законности, причин правонарушений и справедливости наказания. Этот интерес был неслучайным. Дело в том, что и Л. Н. Толстой, и Л. Н. Андреев имели самое непосредственное отношение к юриспруденции. Лев Николаевич Толстой с 1845 по 1847 г. учился на юридическом факультете Казанского университета. Одно время являлся мировым посредником четвертого участка Крапивенского уезда Тульской области.

Леонид Николаевич Андреев в 1897 г. окончил юридический факультет Московского университета, был судебным репортером, некоторое время занимался адвокатской практикой. Проблемы права занимали значительное место в мировоззрении писателей, соответствовали их художественной позиции и человеческой сути.

Толстой часто встречался с выдающимися юристами России, в том числе с А. Ф. Кони. Неслучайно эпизоды из уголовных дел использованы во многих его произведениях, в частности в таком гениальном произведении, как роман «Воскресение»; пьесы «Власть тьмы», «Живой труп» созданы на основе реальных фактов, ставших предметом рассмотрения в суде.

В своих литературных творениях и в публицистике Лев Николаевич подверг глубокому анализу существующее право. Вот, например, как он отзывался о праве: «Правом в действительности называется для людей, имеющих власть, делать то, что им, властвующим, выгодно…» Обличал он и юридическую науку, поскольку считал, что она, эта наука, служит для оправдания существующего зла: «Есть насилующие и насилуемые, и насилующим хочется оправдать свое насилие». Известен и призыв

Л. Н. Толстого «долой государство!». С помощью государства «малое меньшинство» угнетает «большое большинство» — трудящийся народ.

Как уже упоминалось, с юриспруденцией было связано и творчество Леонида Николаевича Андреева. В «Автобиографической справке» он писал: «Суд, постоянное общение с людьми, наблюдение над ними в необычайной обстановке, тайны чужой жизни, вскрывающиеся во время судебных процессов, — все это вскрывало передо мной тайны живых людей. Судебные драмы и комедии показали мне, как живут те люди, которых мы знаем толпой в массе».

Наблюдения во время работы судебным репортером и адвокатской практики были талантливо использованы писателем в произведениях «Защита», «Валя», «Административный восторг», «Не убий», «Христиане», «Мои записки», «В Сабурово», прототипами некоторых его рассказов были реальные служители юстиции.

Правовым проблемам посвящена повесть «Рассказ о семи повешенных». В ней автор протестует против существования военно-полевых судов, которые, ничтоже сумняшеся, выносили на скорую руку приговоры о расстрелах.

В своих произведениях на юридические темы писатель показал полное бесправие, полную беззащитность бедноты перед жестокой и бездушной системой полицейщины и российского суда.

Л. Н. Андреев в своих воззрениях был гуманистом и последовательно отстаивал идеи гуманизма. В статье «О казнях. Из частного письма» (1908) он утверждал: «Смертная казнь не должна существовать, поскольку она противна закону жизни и не только нарушает право человека на жизнь, но право на разум, священный дар, которым прокляла и благословила нас судьба».

Среди юристов немало выдающихся деятелей искусства, в том числе композиторы П. И. Чайковский, А. Н. Серов, художественный и музыкальный критик В. В. Стасов, великий русский певец, знаменитый тенор Л. В. Собинов, художники В. Д. Поленов, Д. М. Щербиновский, Н. К. Рерих.

В. В. Стасов после окончания Училища правоведения несколько лет занимался юридической деятельностью. Вначале работал в Межевом департаменте Правительствующего Сената, потом трудился в Сенатском департаменте герольдий, после — в Министерстве юстиции помощником юрисконсульта.

В какой-то мере по стопам Стасова пошел его младший современник П. И. Чайковский. Он также окончил Училище правоведения, которое давало не только юридическое, но и блестящее общее образование. В этом учебном заведении процветал особый дух художественного творчества. Много внимания уделялось художественной литературе, музыке. Как вспоминает В. В. Стасов, почти каждый учащийся играл на каком-либо музыкальном инструменте, в стенах училища часто проводились музыкальные вечера, давались концерты. Здесь развилась тяга к музыкальному творчеству у П. И. Чайковского, который после выпуска «по первому разряду» сразу в чине титулярного советника (9-й разряд) был назначен в «стол прошений» (бюро жалоб) Министерства юстиции, где прослужил более трех лет.

Безусловно, работа на юридическом поприще сослужила хорошую службу Стасову и Чайковскому. Юридическая практика дала им возможность изучить весь спектр социальной жизни общества, обогатила их житейским опытом, выковывала характеры, в какой-то мере облагородила их творчество. Неслучаен интерес Стасова к полотнам художников В. И. Якоби «Привал арестантов», В. Г. Перова «Утопленница», «Приезд станового на следствие», В. Е. Маковского «Оправданная», «Осужденный», «Узник», И. Е. Репина «Арест пропагандиста», «Отказ от исповеди», «Не ждали», Н. А. Ярошенко «В пересылочной тюрьме», «Всюду жизнь».

Не бесспорно, но все же можно предположить, что Шестая симфония П. И. Чайковского в определенной мере сложилась, спрессовалась не только из нерадостных размышлений композитора, но и из его знаний и жизненного опыта, в который вошла и юридическая практика.

Неслучайно Шестую симфонию Б. В. Асафьев считал «трагическим документом эпохи».

В 1885 г. Петр Ильич написал «Правоведческую песню» для хора и «Правоведческий марш».

Леонид Витальевич Собинов, окончивший юридический факультет Московского университета с «дипломом первой степени со всеми вытекающими правами и преимуществами», сразу же выбрал свой путь, покинув стены учебного заведения: «Я решил идти по адвокатской части. Это дело кажется мне более простым и интересным». «Патрон» Собинова — выдающийся адвокат Ф. Н. Плевако гордился своим учеником, подававшим большие надежды на адвокатском поприще.

Но… успешный дебют в Большом театре и зачисление молодого певца в оперную труппу определили судьбу ученика Плевако. Непросто дался этот выбор. Собинов вспоминал: «…Стоит только накопиться трудной и неприятной работе по адвокатуре, как я уже начинаю мечтать о том, что сцена, пожалуй, мое единственное призвание… С рвением я бросаюсь тогда к оперным клавирам, и вот здесь какой-нибудь трудный речитатив или плохо удающаяся нота, часто случайное отсутствие дыхания или голоса начинают возбуждать во мне сомнение в моих способностях быть хорошим артистом. Случись к этому выиграть дело, преодолеть пугавшую юридическую трудность, и опять берет верх сознание, что в адвокатуре я, пожалуй, больше на месте. Потом, конечно, все улаживается — и речитативы, и казуистика, но невольная эквилибристика все-таки оставляет свой неприятный след, а вопрос так и остается открытым».

Выбор все-таки был сделан: Собинов стал служителем искусства, на этом поприще приобрел славу великого оперного певца, стал мастером бельканто.

В отличие от В. В. Стасова, П. И. Чайковского и Л. В. Собинова Е. Д. Поленову и Н. К. Рериху, получившим университетское юридическое образование, заниматься правовой деятельностью не довелось.

Однако учеба на юридическом факультете, безусловно, способствовала формированию гуманистического мировоззрения художников, их активной общественно-политической позиции. По признанию В. Д. Поленова, «[в]от моя духовная родина, лучшее место на планете — Академия художеств и рядом с ней университет». На юридическую тему им были написаны картины «Право господина», «Арест гугенотки», «Христос и грешница».

Занятия в Академии художеств успешно сочетал с занятиями на юридическом факультете и Н. К. Рерих. Тема его дипломной университетской работы «Правовое положение художников Древней Руси».

Юридические знания Рериха, особенно в области истории государства и права, оказали влияние на выбор им тем для написания картин. Например, полотно «Сходятся старцы» посвящено проблеме общественного самоуправления древних славян. В цикле «Славяне» художник хотел создать картины «Вече…», «Князь на полюдье…».

Яркую страницу вписал Н. К. Рерих в разработку международно-правовых актов по охране культурных ценностей. В культурном мире широко известен Пакт Рериха — международно-правовое соглашение по охране памятников искусства, культуры и научных учреждений.

Таким образом, все ранее сказанное позволяет сделать вывод о взаимопроникновении и саморазвитии культуры и права, о некоторых взаимосвязанных закономерностях, в частности, одну из них можно обозначить как «преемственность», а другую — как спиралевидное, циклическое развитие.

В самом деле, культура, право и правовая культура — явления закономерного развития предшествующих поколений. Естественно, что правовая культура объединяет в себе два элемента исторического развития: правовую культуру прошлого и воспринятую от прошлой правовой культуры развивающуюся правовую культуру существующего общества. Так, современное российское право возникло на пласте права Средневековой Руси, которое в свою очередь впитало в себя все лучшее от Киевской Руси, «где духовная культура по степени зрелости значительно превосходила современные государства Западной Европы».

Немало научных споров породила теория спиралевидного, циклического развития правовой культуры. Концепция ученого А. Е. Чучина-Русова о спиралевидном развитии культуры во многом сходна с утверждением Г. В. Мальцева: «Если правовая история предстает как бесконечное чередование циклов, внутри которых определяются сходные фазы и многократно воспроизводимые процессы, то выходит, что право движется по собственному кругу с обязательным возвратом в некоторые исходные точки».

Культура прошлого, правовой опыт предшествующих поколений помогают адвокатам овладеть правовой культурой настоящего времени.

В юридической литературе правовая культура адвоката рассматривается в качестве одной из разновидностей профессиональной правовой культуры. Правовая культура адвоката — это развивающаяся система правовых и культурных ценностей, включающая в себя достижения в науке, искусстве, литературе, философии, этике, религии и политике; единство профессионального правосознания и социально-правового поведения члена адвокатского сообщества.

Как влияет культура на правовую культуру адвоката? Культура гармонизирует правовое сознание и правовое поведение; формирует идейно-психологические и морально-волевые качества его личности, эстетический вкус, эстетический такт, совершенствует профессиональное мастерство; воспитывает в адвокате творческое отношение к выполнению своих служебных обязанностей: гуманное отношение к человеку, добросовестное исполнение своего служебного долга по защите законных прав и свобод клиента.

Эти положения закреплены в ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката:

При осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан:

1) честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим Кодексом;

2) уважать права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи, доверителей, коллег и других лиц, придерживаться манеры поведения и стиля одежды, соответствующих деловому общению…