Принципы уголовного судопроизводства

Понятие и значение принципов уголовного судопроизводства

Принципом является исходное, основное, руководящее положение какой-либо науки, учения, деятельности. Принципами уголовного судопроизводства называют исходные, основные правовые положения, определяющие назначение уголовного судопроизводства и построение всех его стадий, институтов, отдельных процедур (форм). Неразрывная связь между назначением уголовного судопроизводства и принципами, на основе которых должна осуществляться эта деятельность, выражается прежде всего в том, что статья УПК, определяющая назначение уголовного судопроизводства (ст. 6), помещена в главе «Принципы уголовного судопроизводства». Содержание этой статьи указывает, достижение каких именно результатов является принципиально важным для того, чтобы уголовное судопроизводство Российской Федерации выполнило свое назначение. В соответствии с этим и закреплены в УПК принципы уголовного судопроизводства (ст. 7—19).

Принципы отражают сущность и содержание уголовного процесса, характеризуют его исторический тип, определяют предмет и метод процессуального регулирования. Принципы характеризуют уровень защиты прав и свобод человека в уголовном судопроизводстве. Однако далеко не каждое общее правовое положение является принципом уголовного судопроизводства, поэтому рассмотрим признаки, позволяющие отличить принципы от иных правил уголовного процесса:

1) принципы уголовного процесса представляют собой объективные правовые категории, отражающие политические, правовые и нравственные идеи, господствующие в обществе. Принципы уголовного судопроизводства не могут произвольно определяться законодателем, они отражают тип государства и соответствующее ему право, уровень развития теоретической мысли, судебной практики, правосознания общества.

Принципы российского уголовного судопроизводства определяются тем, что Россия — социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека. Именно поэтому принципы уголовного судопроизводства тесно связаны с такими общеправовыми принципами, закрепленными в Конституции РФ, как верховенство закона (ст. 15), равенство всех перед законом и судом (ст. 19), неприкосновенность частной жизни, личной и семейной тайны (ч. 1 ст. 23), право на пользование родным языком (ст. 26) и др. Все принципы уголовного судопроизводства исходят из признания человека, его прав и свобод высшей ценностью, что является основной идеей демократического государства;

2) принципы уголовного судопроизводства представляют собой наиболее общие правовые положения, т. е. содержанием каждого из них является достаточно общая, широкая правовая идея, которая находит свое конкретное выражение не только в формулировке принципа в гл. 2 УПК, но и в ряде других процессуальных правил, институтов уголовно-процессуального права. Не все принципы уголовного судопроизводства действуют на всех его стадиях. Это и понятно, поскольку пределы действия того или иного принципа определяются как общими задачами уголовного судопроизводства, так и конкретными задачами отдельных стадий уголовного процесса. Однако все принципы уголовного судопроизводства находят свое выражение в судебном разбирательстве — центральной стадии уголовного процесса;

3) все принципы уголовного судопроизводства имеют нормативное выражение, т. е. закреплены в законе. Именно это обеспечивает их непосредственное регулятивное воздействие на уголовно-процессуальные отношения. Какой бы ценной ни была научная идея, та или иная правовая мысль, она не станет принципом уголовного судопроизводства, пока не получит нормативную форму. Каждый из принципов уголовного судопроизводства имеет традиционную структуру уголовно-процессуальной нормы, включающую гипотезу, диспозицию и санкцию. Обладая таким общим признаком, как закрепление в законе, принципы уголовного судопроизводства отличаются друг от друга формами такого закрепления.

Все принципы уголовного судопроизводства обусловлены теми или иными положениями Конституции РФ. Большинство принципов прямо закреплены в отдельных статьях Конституции в виде конкретных правовых правил (например, ст. 21—23, 46—49 и др.), а механизм их реализации применительно к уголовному судопроизводству дается в УПК. Однако некоторые принципы не имеют прямого конституционно-правового закрепления в виде отдельной нормы, а выводятся из содержания других положений Конституции РФ. Так, принцип свободы оценки доказательств (ст. 17 УПК) обусловлен таким конституционно-правовым принципом, как независимость судей (ст. 120 Конституции РФ).

В принципах уголовного судопроизводства находят свое отражение и общепризнанные положения таких международно-правовых актов, как Всеобщая декларация прав человека, Международный пакт о гражданских и политических правах, ЕКПЧ и др.

В УПК принципы уголовного судопроизводства впервые закреплены в отдельной главе (гл. 2, ст. 6—19). Конкретизируются принципы в иных нормах как Общей, так и Особенной части УПК;

4) принципы уголовного судопроизводства являются нормами руководящего значения, т. е. подлежат непосредственному применению и являются обязательными к исполнению всеми участниками уголовного судопроизводства наряду с конкретными правилами. Обязательность принципов уголовного процесса гарантируется их закреплением в Конституции РФ, имеющей высшую юридическую силу на территории РФ. В случае возникновения неясностей применительно к содержанию той или иной нормы уголовно-процессуального закона она должна толковаться правоприменителем в контексте смысла, придаваемого ей соответствующим принципом уголовного судопроизводства;

5) все принципы уголовного судопроизводства образуют целостную систему, где содержание и значение каждого принципа обусловлено функционированием всей их системы. Нарушение одного принципа уголовного процесса, как правило, влечет нарушения ряда других принципов;

6) соблюдение принципов уголовного судопроизводства гарантируется внутригосударственным законодательством, обеспечивающим как отмену или изменение незаконного или необоснованного действия (бездействия) или решения должностного лица, государственного органа, так и право граждан обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты исчерпаны (ч. 3 ст. 46 Конституции РФ).

Исходя из общей характеристики понятия принципов уголовного процесса, рассмотрим содержание и значение каждого из них.

Законность при производстве по уголовному делу

Законность является общеправовым принципом, закрепленным в ч.2 и 3 ст. 15 Конституции РФ, а применительно к уголовному судопроизводству в ст. 49, 120 и 123 Конституции РФ. Принцип законности состоит в требовании точного и неуклонного соблюдения и исполнения Конституции РФ, УПК судом, прокурором, следователем, органом дознания, дознавателем.

Принцип законности при производстве по уголовному делу подразумевает прежде всего соблюдение положений УПК, основанного на Конституции РФ, государственными органами и должностными лицами, ведущими судопроизводство. Принцип законности обязывает суд, прокурора, следователя, лицо, производящее дознание, неукоснительно следовать предписаниям уголовно-процессуальных норм и запрещает им отступать от предусмотренных УПК положений, устанавливая правило о признании недопустимыми всех доказательств, полученных с нарушением требований УПК (ч. 3 ст. 7 УПК). Таким образом, для указанных участников уголовного судопроизводства законность выражается в постулате: дозволено то, что разрешено законом.

В ч. 1 ст. 7 УПК указывается, что суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель не вправе применять федеральный закон, противоречащий УПК. В ч. 2 этой статьи законодатель излагает правило о том, что суд, установив в ходе производства по делу несоответствие федерального закона или иного нормативного акта УПК, принимает решение в соответствии с УПК.

Конституционный Суд РФ в постановлении от 29 июня 2004 г. № 13-П отметил, что «требование о приоритете Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в установлении порядка уголовного судопроизводства (без соблюдения которого никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию), сформулированное в частях первой и второй статьи 7 УПК Российской Федерации во взаимосвязи с его статьями 1 и 8 и относящееся к процессуальному праву, корреспондирует максимально кодифицированному состоянию уголовного права, обеспечивая наиболее адекватную процессуальную форму его реализации как права материального. При этом законодатель исходил из особой роли, которую выполняет в правовой системе Российской Федерации кодифицированный нормативный правовой акт, осуществляющий комплексное нормативное регулирование тех или иных отношений».

В названном постановлении Конституционный Суд РФ сформулировал правовую позицию, согласно которой приоритет УПК перед другими федеральными законами не является безусловным: он может быть ограничен как установленной Конституцией РФ (ч. 4 ст. 15, ч. 3 ст. 76) иерархией международных договоров, федеральных конституционных законов и обычных федеральных законов (к числу последних относится и УПК), так и правилами о том, что в случае коллизии между различными законами равной юридической силы приоритетными признаются последующий закон и закон, который специально предназначен для регулирования соответствующих отношений.

Данная правовая позиция получила свое развитие в определениях Конституционного Суда РФ от 8 ноября 2005 г. № 439-О и от 2 марта 2006 г. № 54-О, которыми было признано, что приоритет уголовно-процессуального закона не распространяется на случаи, когда в иных (помимо УПК, закрепляющего общие правила уголовного судопроизводства) законодательных актах устанавливаются дополнительные гарантии прав и законных интересов отдельных категорий лиц, обусловленные в том числе их особым правовым статусом.

Принцип законности предполагает также соблюдение в уголовном судопроизводстве общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации, которые являются составной частью права, регулирующего уголовное судопроизводство, и имеют приоритет перед нормами УПК, в случае если нормы УПК противоречат международным нормам.

Международно-правовые нормы должны применяться в уголовном судопроизводстве с учетом практики их толкования соответствующими международно-правовыми органами. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 говорится, что применение судами ЕКПЧ должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда во избежание любого нарушения ЕКПЧ.

В содержание рассматриваемого принципа включается требование законности, обоснованности и мотивированности определений суда, постановлений судьи, прокурора, следователя и дознавателя. Это требование означает, что вышеперечисленные решения должны содержать обоснование изложенных в них выводов ссылками на доказательства, собранные в порядке, предусмотренном законом, и фактические обстоятельства уголовного дела, установленные на основе этих доказательств. Мотивировка решения позволяет проверить его обоснованность, исключает вынесение решений, не основанных на доказательствах, и тем самым обеспечивает их законность.

Итак, принцип законности охватывает собой все начала уголовного судопроизводства, является общим по отношению ко всем остальным принципам уголовного процесса, которые представляют собой различные выражения принципа законности. Поэтому законность можно назвать принципом принципов уголовного процесса, а все остальные принципы — принципами реализации законности в уголовном судопроизводстве.

Нарушение закона при производстве по уголовному делу влечет за собой определенные последствия, например приговор, основанный на доказательствах, полученных с нарушением УПК, подлежит отмене, нарушение права обвиняемого на защиту рассматривается как существенное нарушение уголовно-процессуального закона, влекущее отмену приговора, аналогичные последствия влечет вынесение необоснованного или немотивированного приговора.

Так, в определении по делу К. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, отменяя приговор, отметила следующее. В силу ст. 7 УПК судебные постановления должны быть законными, обоснованными и мотивированными. Любое судебное решение, в том числе о пересмотре приговора исходя из требований ст. 10 УК, должно содержать обоснование принятого судом решения, а в случае отклонения ходатайства заявителя — также мотивы, по которым доводы заявителя судьей признаны несостоятельными.

Установлено, что осужденный К. в своем ходатайстве просил о пересмотре приговора, приведении его в соответствие с новым уголовным законом и о смягчении наказания, так как санкция нового уголовного закона от 8 декабря 2003 г. за содеянное предусматривает наказание в виде лишения свободы от 5 до 10 лет, тогда как старый уголовный закон за то же деяние предусматривал наказание от 7 до 12 лет лишения свободы. Аналогичные доводы он приводил и в надзорной жалобе, поданной в президиум Приморского краевого суда. Однако указанные доводы не были предметом рассмотрения ни судьи городского суда, ни президиума краевого суда. Какие-либо решения о мере наказания К. названные судебные инстанции не принимали.

Соблюдение закона в процессуальной деятельности является обязанностью не только субъектов уголовного процесса, ведущих производство по делу (дознаватель, следователь, суд и др.), но и всех остальных участников уголовного судопроизводства. В ч. 2 ст. 1 УПК записано, что порядок уголовного судопроизводства, установленный Кодексом, является обязательным для судов, органов прокуратуры, органов предварительного следствия и органов дознания, а также иных участников уголовного судопроизводства.

Осуществление правосудия только судом

Согласно ч. 1 ст. 118 Конституции РФ правосудие в России осуществляется только судом. Осуществляя правосудие, суд посредством судопроизводства реализует судебную власть, единственным носителем которой он является (ч. 2 ст. 118 Конституции РФ). В ст. 4 Федерального конституционного закона «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» указано, что «суды общей юрисдикции осуществляют правосудие, разрешая споры и рассматривая дела, отнесенные к их компетенции, посредством гражданского, административного и уголовного судопроизводства». Из этих правовых положений следует, что в уголовном судопроизводстве правосудие — это осуществляемая в соответствии с уголовно-процессуальным законом деятельность судов по рассмотрению в судебном заседании уголовных дел и разрешению иных споров, предусмотренных процессуальным законом, и их законному, обоснованному и справедливому разрешению.

Правосудие может осуществляться только судами, учрежденными в соответствии с Конституцией РФ и Федеральным конституционным законом «О судебной системе Российской Федерации». Согласно названному Закону (ст. 4) в России не допускается создание чрезвычайных судов (например, судов ad hoc — для рассмотрения конкретного дела) и каких-либо иных судов, не предусмотренных указанным Законом. Никакие другие государственные органы и должностные лица не вправе брать на себя судейские функции и осуществлять правосудие по уголовному делу.

Исключительное право суда на осуществление правосудия по уголовному делу обусловлено тем, что деятельность суда осуществляется в особом правовом режиме, который создает наиболее благоприятные условия для всестороннего и объективного рассмотрения и разрешения уголовного дела. Ни одна форма государственной правоприменительной деятельности не заключает в себе большего числа правовых гарантий для вынесения по делу законного и справедливого решения, нежели правосудие.

Особенности правового порядка рассмотрения и разрешения дела при осуществлении правосудия определяют содержание многих принципов уголовного судопроизводства. Рассмотрение уголовного дела при осуществлении правосудия происходит в форме открытого, устного судебного заседания. Процедура судебного заседания предполагает непосредственное исследование всех доказательств, собранных по уголовному делу: допросы свидетелей, осмотр вещественных доказательств, оглашение документов и т. д.

Важной чертой судебных заседаний является участие сторон обвинения и защиты, наделенных равными процессуальными правами. Состязание сторон, каждая из которых наделена правом представления доказательств, помогает суду всесторонне рассмотреть дело и вынести по нему обоснованный приговор (постановление, определение).

Процедура вынесения судом приговора, исключающая какое бы то ни было постороннее воздействие, с соблюдением тайны совещательной комнаты, также является характерным признаком правосудия. Судьи независимы и подчиняются только Конституции РФ и закону. Вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда с целью помешать осуществлению правосудия является преступлением. Разрешая уголовное дело, суд оценивает представленные сторонами доказательства по внутреннему убеждению, руководствуясь при этом законом и совестью (ст. 17 УПК). Только в рамках такой процедуры лицо может быть признано виновным в совершении преступления и подвергнуто уголовному наказанию, что и определяет содержание принципа презумпции невиновности.

Правосудие осуществляется не только при рассмотрении уголовного дела судом первой инстанции, а охватывает собой производство по делу во всех судебных инстанциях. В каждой из них правосудие осуществляется в особенной форме, соответствующей назначению этой стадии процесса.

Как подчеркнул Конституционный Суд РФ, «правосудие по самой своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости...», а возложение на суд обязанности в той или иной форме подменять деятельность органов и лиц, осуществляющих уголовное преследование, «препятствует независимому и беспристрастному осуществлению правосудия судом, как того требует ст. 120 (ч. 1) Конституции Российской Федерации». «Наделение суда полномочиями по возбуждению уголовного преследования не согласуется с конституционными положениями о независимом правосудии». Именно поэтому в УПК из круга полномочий суда исключены все те полномочия, которые ориентированы на осуществление уголовного преследования и реализуются следователем, дознавателем и прокурором. Граждане России участвуют в отправлении правосудия в качестве присяжных заседателей в порядке, предусмотренном УПК.

Рассматриваемый принцип включает в себя и положение ч. 3 ст. 8 УПК, согласно которому подсудимый не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено уголовно-процессуальным законом. Это положение воспроизводит аналогичное правило, закрепленное в ч. 1 ст. 47 Конституции РФ. Нарушение указанного конституционного права во всех случаях влечет отмену приговора.

Так, отменяя приговор, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала следующее. В силу ч. 3 ст. 8 УПК подсудимый не может быть лишен права на рассмотрение его уголовного дела в том суде, к подсудности которого оно отнесено.

Органами предварительного следствия установлено, что преступление совершено на территории Ленинского административного округа г. Мурманска, и, таким образом, дело подлежало рассмотрению Ленинским районным судом г. Мурманска. Однако по ходатайству председателя Ленинского районного суда г. Мурманска постановлением и. о. заместителя председателя Мурманского областного суда территориальная подсудность по уголовному делу изменена и оно направлено на рассмотрение в Североморский городской суд Мурманской области, что противоречит нормам УПК. В соответствии со ст. 35 УПК председатель суда обладает самостоятельной инициативой ставить вопрос перед вышестоящим судом по изменению территориальной подсудности уголовного дела только в двух случаях:

1) если все судьи данного суда ранее принимали участие в производстве по рассматриваемому уголовному делу (подп. «а» п. 2 ч. 1 ст. 35 УПК),

2) если не все участники уголовного судопроизводства по данному уголовному делу проживают на территории, на которую распространяется юрисдикция данного суда, и все обвиняемые согласны на изменение территориальной подсудности данного уголовного дела (подп. «б» п. 2 ч. 1 ст. 35 УПК).

Ни одного из этих обстоятельств по делу не установлено. Таким образом, суд нарушил права подсудимого, предоставленные ему ч. 3 ст. 8 УПК.

Касаясь этого вопроса, Конституционный Суд РФ признал не соответствующим Конституции РФ произвольное изменение подсудности уголовных дел во внепроцессуальной форме и при отсутствии прямо указанных в законе оснований и условий для этого.

Уважение чести и достоинства личности

В ч. 1 ст. 21 Конституции РФ записано: «Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления». В ч. 2 этой же статьи подчеркивается, что никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию, никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам.

Это конституционное положение является основой принципа уважения чести и достоинства личности в уголовном процессе. Значение этого принципа определяется необходимостью защитить неотъемлемые права и свободы человека в сфере уголовного судопроизводства, где допускается применение мер процессуального принуждения к подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, свидетелям и иным лицам, где происходит вторжение в сферу частной жизни, где в интересах раскрытия преступления нередко раскрывается личная и семейная тайна.

Принцип уважения чести и достоинства личности состоит в обязанности суда, прокурора, следователя, дознавателя и органа дознания при выполнении своих процессуальных функций по уголовному делу не осуществлять действий и не принимать решений, унижающих честь участника уголовного судопроизводства, а также в запрете обращения, унижающего человеческое достоинство участника уголовного судопроизводства либо создающего опасность для его жизни и здоровья.

Конституционный Суд РФ отметил, что обеспечение достоинства личности предполагает, что личность в ее взаимоотношениях с государством выступает не как объект государственной деятельности, а как равноправный субъект, который может защищать свои права всеми не запрещенными законом способами и спорить с государством в лице любых его органов.

Закрепленный в ст. 9 УПК принцип уважения чести и достоинства проявляется и конкретизируется во многих процессуальных нормах, регулирующих производство по делу на всех стадиях процесса. Так, в ч. 3 ст. 161 УПК содержится запрет на разглашение в ходе следствия данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия. Согласно ч. 4 ст. 179 УПК при освидетельствовании лица другого пола следователь не присутствует, если освидетельствование сопровождается обнажением. Фотографирование, видеозапись и киносъемка такого следственного действия проводятся только с согласия освидетельствуемого лица. В ч. 7 ст. 182 УПК отмечается, что при производстве обыска следователь принимает меры к тому, чтобы не были оглашены выявленные в ходе этого следственного действия обстоятельства частной жизни лица, в помещении которого был произведен обыск, его личная и (или) семейная тайна, а также обстоятельства частной жизни других лиц. УПК устанавливает, что личный обыск лица производится только лицом одного с ним пола в присутствии понятых и специалистов того же пола (ч. 3 ст. 184). Согласно ч. 2 ст. 202 УПК при получении образцов для сравнительного исследования не должны применяться методы, опасные для жизни и здоровья человека или унижающие его честь и достоинство.

Принцип уважения чести и достоинства в полной мере проявляется и на стадии судебного разбирательства. Так, судебное разбирательство может быть проведено в закрытой форме, если рассмотрение уголовных дел о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности и других преступлениях может привести к разглашению сведений об интимных сторонах жизни участников уголовного судопроизводства либо сведений, унижающих их честь и достоинство (п. 3 ч. 2 ст. 241 УПК). Исследование в открытом судебном заседании материалов фотографирования, аудиои (или) видеозаписей, киносъемки, носящих личный характер, допускается только с согласия лиц, которых они касаются. В противном случае указанные материалы исследуются в закрытом судебном заседании— с удалением публики из зала суда.

Суд не вправе включать в оправдательный приговор формулировки, ставящие под сомнение невиновность оправданного или порочащие его честь и доброе имя.

Составной частью рассматриваемого принципа является запрет применения к участникам уголовного судопроизводства насилия, пыток, другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения. Понятие «пытки» сформулировано в ст. 1 Конвенции ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 г. и означает «любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него или от третьего лица сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо... когда такая боль или страдания причиняются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия». Указанная Конвенция подчеркивает, что пыткой не являются «боль или страдания, которые возникают лишь в результате законных санкций, неотделимы от этих санкций или вызываются ими случайно»1. В УПК подобное положение закреплено в ч. 4 ст. 164, где говорится, что при производстве следственных действий недопустимо применение насилия, угроз и иных незаконных мер, а равно создание опасности для жизни и здоровья участвующих в них лиц.

По делу «Ирландия против Соединенного Королевства» ЕСПЧ признал метод «углубленного допроса» свидетелей нарушающим ст. 3 ЕКПЧ, поскольку эти методы хотя и «не вызывали у подвергнутых им лиц реальные телесные повреждения, но влекли серьезные физические и душевные страдания, были призваны вызвать страдания и внушить жертвам чувство страха и неполноценности, с целью унизить и опорочить их и... сломить их физическое и моральное сопротивление».

В решении по делу «Михеев против Российской Федерации» Европейский Суд признал, что во время нахождения в отделении милиции заявитель был подвергнут представителями государства жестокому обращению в целях получения признательных показаний или информации о преступлении, в котором его подозревали. Жестокое обращение, примененное к нему, вызвало настолько тяжелые психические и физические страдания, что заявитель совершил попытку самоубийства, результатом которой явилась полная физическая недееспособность. В соответствии с практикой Суда и учитывая критерий жестокости и особенно цель жестокого обращения Суд пришел к заключению, что жестокое обращение в данной ситуации являлось пыткой в свете ст. 3 ЕКПЧ.

Любые доказательства, полученные с нарушением принципа уважения чести и достоинства личности, признаются недопустимыми и не могут быть использованы при осуществлении правосудия.

Нарушение правил, требующих уважения чести и достоинства личности, создает основание для обжалования действий и решений должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство (ст. 123 УПК), а также предъявления иска о защите чести и достоинства, компенсации морального вреда.

Неприкосновенность личности

Право на свободу и личную неприкосновенность, закрепленное в ст. 22 Конституции РФ, гарантируется многими международноправовыми актами, являющимися в силу ст. 15 Конституции РФ составной частью российской правовой системы. В ст. 5 ЕКПЧ говорится:

«1. Каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

а) законное содержание лица под стражей на основании признания его виновным компетентным судом;

b) законный арест или задержание лица за невыполнение законного решения суда или в целях обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом;

с) законный арест или задержание лица, произведенные с тем, чтобы оно предстало перед компетентным судебным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;

d) задержание несовершеннолетнего лица на основании законного постановления для воспитательного надзора или его законное задержание, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом;

e) законное задержание лиц в целях предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг;

f) законный арест или задержание лица в целях предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого предпринимаются меры по его высылке или выдаче.

2. Каждому арестованному сообщаются незамедлительно на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждое арестованное в соответствии с положениями пункта 1 (с) данной статьи лицо незамедлительно доставляется к судье или к другому должностному лицу, уполномоченному законом осуществлять судебные функции, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может ставиться в зависимость от предоставления гарантии явки в суд.

4. Каждому, кто лишен свободы вследствие ареста или содержания под стражей, принадлежит право на разбирательство, в ходе которого суд безотлагательно решает вопрос о законности его задержания и выносит постановление о его освобождении, если задержание незаконно.

5. Каждый, кто был жертвой ареста или содержания под стражей, произведенных в нарушение положений данной статьи, имеет право на компенсацию, обладающую исковой силой».

Принцип неприкосновенности личности определяет основания и условия ограничения свободы человека в уголовном судопроизводстве, а также круг процессуальных гарантий от произвольного нарушения права на личную неприкосновенность.

Указанные нормативные акты исчерпывающе определяют круг лиц, в отношении которых может допускаться ограничение свободы и личной неприкосновенности при производстве по уголовному делу. Из смысла ст. 10 УПК следует, что такими лицами прежде всего могут быть подозреваемый и обвиняемый в совершении преступления. Кроме того, такими лицами могут быть потерпевший и свидетель (например, в случае помещения в медицинский или психиатрический стационар).

Рассматриваемый принцип определяет и основания ограничения свободы лиц в уголовном судопроизводстве. К таким основаниям согласно ч. 2 ст. 10 УПК следует отнести: задержание, лишение свободы, помещение в медицинский или психиатрический стационар. Применение каждой из названных мер уголовно-процессуального принуждения возможно только при наличии надлежаще доказанного фактического основания и соблюдения условий, предусмотренных уголовно-процессуальным законом.

Принцип неприкосновенности личности также устанавливает, что ограничение свободы в уголовном судопроизводстве допускается только на строго определенный срок, по истечении которого лицо должно быть немедленно освобождено. Так, согласно ч. 1 ст. 10 УПК до судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов. УПК устанавливает максимальный срок содержания под стражей (ст. 109), в медицинском или психиатрическом стационаре (ст. 203).

Важнейшей гарантией неприкосновенности личности в уголовном судопроизводстве является предоставление права ограничения свободы гражданина только суду. Лишь для кратковременного задержания подозреваемого (на срок не более 48 часов) судебное решение не требуется.

Рассматриваемый принцип обеспечивает также и надлежащие условия содержания лица под стражей. В ч. 3 ст. 10 УПК говорится, что лица, задержанные по подозрению в совершении преступления, а также заключенные под стражу, должны содержаться в условиях, исключающих угрозу их жизни и здоровью, иное противоречит международным нормам.

Охрана прав и свобод человека и гражданина

Принцип охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве основан на положении ст. 2 Конституции РФ, которая провозглашает человека, его права и свободы высшей ценностью. Права человека, являясь непосредственно действующими, определяют смысл, содержание и применение законов (ст. 18 Конституции РФ).

В соответствии со ст. 2 и ч. 1 ст. 45 Конституции РФ государство обязано признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина, создавая при этом условия для их реализации и механизмы их защиты. В этом заключается основное содержание принципа охраны прав и свобод личности, действующего не только в уголовном судопроизводстве, но и в других сферах общественной деятельности.

Создание условий для реализации прав и свобод человека и эффективного механизма их защиты приобретает особое значение в уголовном судопроизводстве, где права личности затрагиваются наиболее ощутимо. Так, при производстве по уголовному делу в случаях и пределах, установленных законом, допускается ограничение права на личную неприкосновенность (например, при задержании, заключении под стражу), неприкосновенность жилища (при производстве обыска в жилище), свободы передвижения, выбора места пребывания и жительства (при домашнем аресте, подписке о невыезде, приводе), права частной собственности (при наложении ареста на имущество) и некоторых других прав и свобод.

Нарушение прав и свобод личности может повлечь тяжелые, иногда невосполнимые последствия.

Принцип охраны прав и свобод человека и гражданина тесно связан с другими принципами уголовного судопроизводства. Можно говорить о том, что такие принципы, закрепленные в УПК, как уважение чести и достоинства личности (ст. 9), неприкосновенность личности (ст. 10), неприкосновенность жилища (ст. 12), тайна переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений (ст. 13), являются частными проявлениями рассматриваемого принципа. Без соблюдения и защиты конкретных прав и свобод человека и гражданина невозможна реализация презумпции невиновности (ст. 14), обеспечения подозреваемому и обвиняемому права на защиту (ст. 16), правил о языке судопроизводства (ст. 18).

Объектом охраны являются права и свободы личности, закрепленные Конституцией РФ и конкретизированные уголовно-процессуальным законом главным образом с учетом процессуального положения лица и выполняемой им функции.

Так, право на получение квалифицированной юридической помощи гарантировано каждому ч. 1 ст. 48 Конституции РФ. Одним из его проявлений является закрепленное в ч. 2 ст. 48 Конституции РФ право пользоваться помощью адвоката (защитника).

УПК устанавливает особенности реализации этого права различными участниками уголовного судопроизводства. Например, участие в деле адвоката, приглашенного свидетелем, ограничивается правом присутствовать только при допросе свидетеля (п. 6 ч. 4 ст. 56, ч. 5 ст. 189 УПК), в то время как защитник подозреваемого и обвиняемого вправе участвовать в любых следственных действиях, проводимых с участием подозреваемого, обвиняемого либо по их ходатайству или ходатайству самого защитника (п. 5 ч. 1 ст. 53 УПК).

В то же время всем лицам независимо от их процессуального положения в равной степени обеспечиваются такие элементы права на получение квалифицированной юридической помощи, как возможность получения консультаций по правовым вопросам, конфиденциальность сведений, доверенных адвокату в связи с выполнением последним своих профессиональных функций (адвокатская тайна) (п. 3 ч. 3 ст. 56 УПК, подп. 1 п. 2 ст. 2, ст. 8 Федерального закона «Обадвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»), и др.

Установление особенностей реализации прав и свобод личности может быть обусловлено не только процессуальным положением лица, но и другими факторами:

• возрастом (закон устанавливает особенности производства по делам с участием несовершеннолетних — ч. 2 ст. 45, ст. 48, гл. 50 и др. УПК);
• состоянием здоровья (например, больные, которые по состоянию здоровья не могут оставлять место своего пребывания, не подвергаются приводу — ч. 6 ст. 113 УПК);
• определенным статусом лица: закон устанавливает особенности производства по уголовным делам в отношении членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы, судей, Президента РФ, прекратившего исполнение своих полномочий, и некоторых других категорий лиц (гл. 52 УПК);
• исполнением лицом обязанностей священнослужителя в религиозных организациях: священнослужители не подлежат допросу в качестве свидетелей об обстоятельствах, ставших им известными из исповеди (п. 4 ч. 3 ст. 56 УПК, ч. 7 ст. 3 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях»), они исключаются из списков присяжных заседателей по их письменному заявлению (подп. «ж» п. 2 ст. 7 Федерального закона «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации») и др.

Охране подлежат права и свободы не только участников уголовного судопроизводства, но и иных лиц, чьи права и свободы затрагиваются в связи с производством по уголовному делу.

Например, право обжалования действия (бездействия) и решения органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда должно быть обеспечено любому лицу в той части, в которой производимые процессуальные действия и принимаемые процессуальные решения затрагивают их интересы (ст. 46 Конституции РФ, ст. 123 УПК).

Закон не относит к участникам уголовного судопроизводства лицо, обратившееся с заявлением о преступлении. Однако ему как заявителю должно быть сообщено о решении, принятом по результатам рассмотрения сообщения о преступлении, и разъяснено право обжаловать данное решение (ч. 1 ст. 125, ч. 2 ст. 145, ч. 4 ст. 148 УПК).

Лицу, в квартире которого производится обыск или выемка, независимо от того, является ли оно участником уголовного судопроизводства, вручается копия постановления о производстве обыска (выемки) и обеспечивается возможность обжаловать законность и обоснованность произведенного следственного действия. С разрешения следователя при обыске может присутствовать адвокат того лица, в помещении которого производится обыск (ч. 11 ст. 182 УПК).

При наличии у лица, находящегося под стражей, несовершеннолетних детей, других иждивенцев, а также престарелых родителей, нуждающихся в постороннем уходе, указанные лица передаются на попечение близких родственников, родственников или других лиц либо помещаются в детские или социальные учреждения (ч. 1 ст. 160, ч. 1 ст. 313 УПК).

В уголовном судопроизводстве обязанность по охране прав и свобод личности возложена на должностных лиц, осуществляющих производство по уголовному делу.

Суд, прокурор, следователь, дознаватель обязаны:

1. разъяснять подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику, а также другим участникам уголовного судопроизводства их права, обязанности и ответственность;
2. обеспечивать возможность осуществления этих прав (ч. 1 ст. 11 УПК).

Это общее правило конкретизируется во многих положениях УПК. Например, обязанность разъяснять участникам судопроизводства их права, обязанности и ответственность закреплена в ч. 3 ст. 28, п. 11 ч. 4 ст. 44, ч. 3 ст. 101, ч. 3 ст. 103, ч. 3 ст. 104, ч. 2 ст. 105, ч. 6 ст. 106, ч. 6 ст. 108, ч. 2 ст. 112, ч. 4 ст. 125 и др. УПК, обязанность обеспечить возможность осуществления конкретных прав участников процесса предусмотрена ч. 3 ст. 16, ч. 2 ст. 18, ч. 2 ст. 50, ч. 3 ст. 51, ч. 1 и 2 ст. 160, ч. 9 ст. 166, ч. 6 ст. 172, ч. 8 ст. 193 и др. УПК.

Права, обязанности и ответственность разъясняются участникам уголовного судопроизводства непосредственно после их ознакомления с решением, в соответствии с которым эти лица приобретают соответствующий процессуальный статус.

Закон предусматривает повторное ознакомление участников процесса с их правами и обязанностями и в последующем, при производстве отдельных процессуальных действий. Например, прокурор, следователь, дознаватель разъясняют обвиняемому его права не только при первом допросе, но и повторно при каждом последующем допросе, проводящемся без участия защитника (ч. 6 ст. 47 УПК), а также при производстве любого следственного действия с участием обвиняемого (ч. 5 ст. 164 УПК). В судебном заседании председательствующий вновь разъясняет подсудимому его права, обязанности и порядок их осуществления (ч. 2 ст. 243, ст. 267 УПК).

Запись (отметка) о разъяснении лицу его прав, обязанностей и ответственности, как правило удостоверяемая подписью этого лица, должна содержаться в соответствующих процессуальных документах (чаще всего в протоколах следственных и судебных действий).

Неразъяснение уполномоченными должностными лицами участникам уголовного судопроизводства их прав, обязанностей и ответственности, а равно необеспечение возможности осуществления этих прав является нарушением закона, влекущим установленные процессуальные последствия. Так, согласно ст. 51 Конституции РФ никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников (право лица не давать показания против себя и своих близких родственников называется свидетельским иммунитетом (п. 4, 40 ст. 5 УПК)). Если подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, свидетелю перед началом допроса не было разъяснено указанное конституционное положение, показания этих лиц должны признаваться полученными с нарушением закона и не могут являться доказательствами виновности обвиняемого (подозреваемого) (ч. 1 ст. 75 УПК).

В то же время в случае согласия лиц, обладающих свидетельским иммунитетом, дать показания, дознаватель, следователь, прокурор и суд обязаны предупредить указанных лиц о том, что их показания могут использоваться в качестве доказательств в ходе дальнейшего производства по уголовному делу (ч. 2 ст. 11, п. 3 ч. 2 ст. 42, п. 7 ч. 4 ст. 44, п. 4 ч. 2 ст. 54, п. 1 ч. 4 ст. 56 УПК).

Соблюдение и защита прав и свобод личности в уголовном судопроизводстве обеспечиваются комплексом процессуально-правовых гарантий. Конкретные гарантии устанавливаются в законе применительно к стадиям процесса и правам участников судопроизводства. УПК предусмотрел ряд ранее неизвестных российскому уголовному судопроизводству гарантий прав и свобод личности.

В ч. 3 ст. 11 УПК предусмотрено применение процессуальных мер безопасности для защиты прав потерпевших, свидетелей и иных лиц от возможных посягательств со стороны обвиняемого и его окружения.

С начала 1990-х гг. проблема противоправного воздействия на свидетелей, потерпевших, судей, прокуроров, следователей, дознавателей, их родственников и близких лиц приобрела особую остроту. Для усиления государственной защиты этих лиц был принят ряд специальных правовых норм.

Так, п. 11 ч. 1 ст. 2 Федерального закона от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О полиции» устанавливает обязанность полиции осуществлять государственную защиту потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства, судей, прокуроров, следователей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов, а также других защищаемых лиц.

Пункт 5 ст.7 и п.6 ст. 14 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» предусматривают одним из оснований проведения оперативно-розыскных мероприятий постановление о применении мер безопасности в отношении защищаемых лиц.

Действуют федеральные законы от 20 апреля 1995 г. № 45-ФЗ «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов» и от 20 августа 2004 г. № 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства», Правила применения отдельных мер безопасности в отношении потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства и Правила защиты сведений об осуществлении государственной защиты потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства.

Государственной защите подлежат потерпевший, свидетель, частный обвинитель, подозреваемый, обвиняемый, подсудимый, их защитник и законный представитель, а также лицо, в отношении которого уголовное дело или уголовное преследование было прекращено, эксперт, специалист, переводчик, педагог, психолог, приглашенные для участия в уголовном судопроизводстве.

Решение об осуществлении государственной защиты принимают суд (судья), начальник органа дознания, руководитель следственного органа или следователь с согласия руководителя следственного органа, в производстве которых находится заявление (сообщение) о преступлении либо уголовное дело, если иное не предусмотрено уголовно-процессуальным законодательством РФ. Государственная защита осуществляется под прокурорским надзором и ведомственным контролем. Применение мер безопасности не должно ущемлять жилищные, трудовые, пенсионные и иные права граждан.

Органами, обеспечивающими государственную защиту, являются:

1. органы, принимающие решение об осуществлении государственной защиты;
2. органы, осуществляющие меры безопасности;
3. органы, осуществляющие меры социальной поддержки.

В отношении защищаемого могут быть применены следующие не процессуальные меры безопасности: личная охрана, охрана жилища и имущества, выдача специальных средств индивидуальной защиты, связи и оповещения обопасности; обеспечение конфиденциальности сведений о защищаемом лице; переселение на другое место жительства, замена документов, изменение места работы (учебы) и др.

Кроме указанных мер государственной защиты, суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель принимают в пределах своей компетенции в отношении указанных лиц меры безопасности, предусмотренные в УПК.

При наличии достаточных данных о том, что потерпевшему, свидетелю или иным участникам уголовного судопроизводства, а также их близким родственникам, родственникам или близким лицам угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением их имущества либо иными опасными противоправными деяниями, суд, прокурор, руководитель следственного органа, следователь, орган дознания и дознаватель принимают в пределах своей компетенции в отношении указанных лиц следующие процессуальные меры безопасности (ч. 3 ст. 11 УПК):

1) избрание обвиняемому меры пресечения при наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый может угрожать свидетелю или иным участникам уголовного судопроизводства (п. 3 ч. 1 ст. 97 УПК);

2) осуществление контроля и записи телефонных и иных переговоров потерпевшего, свидетеля или их близких родственников, родственников, близких лиц по письменному заявлению этих лиц на основании судебного решения (ч. 2 ст. 186 УПК);

3) проведение предъявления лица для опознания в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым (ч. 8 ст. 193 УПК);

4) проведение закрытого судебного разбирательства полностью или частично (п. 4 ч. 2 ст. 241 УПК).

Следует отметить, что рассмотрение дела в закрытом судебном заседании в интересах обеспечения безопасности участников уголовного судопроизводства допускалось и до принятия УПК 2001 г. Правовой основой проведения закрытого судебного заседания в таких случаях являлись нормы Конституции РФ и международных пактов.

Так, по делу К. и др., обвинявшихся в совершении тяжких насильственных преступлений, в ходе предварительного следствия потерпевшим и ряду свидетелей со стороны обвиняемых высказывались угрозы расправой, в связи с чем по данному делу суд принял ряд мер безопасности, направленных на защиту потерпевших и свидетелей.

Дело было рассмотрено в закрытом судебном заседании, что обеспечивало возможность получения от потерпевших и свидетелей правдивых показаний в условиях отсутствия угрозы их жизни и здоровью.

Решение суда о проведении закрытого судебного заседания основывалось на положениях ст. 52 Конституции РФ, согласно которой права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом, и ст. 14 Международного пакта, в соответствии с которой публика может не допускаться на судебное разбирательство, когда этого требуют интересы сторон.

При таких данных проведение закрытого судебного заседания было признано правомерным;

5) составление протокола следственного действия, в котором участвуют потерпевший, его представитель или свидетель, без приведения подлинных данных об их личности (при этом выносится специальное постановление, в котором излагаются причины принятия решения о сохранении в тайне этих данных, указывается псевдоним участника следственного действия и приводится образец его подписи, которые он будет использовать в протоколах следственных действий, произведенных с его участием; постановление помещается в конверт, который после этого опечатывается и приобщается к уголовному делу) (ч. 9 ст. 166 УПК);

6) производство допроса свидетеля или потерпевшего в судебном разбирательстве без оглашения подлинных данных о его личности и в условиях, исключающих визуальное наблюдение свидетеля (потерпевшего) другими участниками судебного разбирательства (ч. 5 ст. 278, ч. 1 ст. 277 УПК).

Механизм применения этих норм требует дальнейшего совершенствования, однако уже сейчас они успешно применяются на практике.

Так, в Казани на процесс по делу преступной организации «Хади-Такташ» свидетелей привозили под охраной, в масках и пальто, скрывавших фигуру. Их размещали в соседней с залом судебного заседания комнате, где были установлены микрофоны, изменяющие голос, и видеокамера. Судья входил в эту комнату, устанавливал личность свидетелей и возвращался в зал заседания, откуда производился допрос. Все происходящее транслировалось на большом экране.

Помимо видеотрансляции, могут применяться иные технические средства. В одном из судов Ставропольского края использованы микрофоны и акустические мониторы, установленные в кабинете, где допрашивались свидетели, и в зале судебного заседания, а также процессор, обеспечивший искажение голосов допрашиваемых. Сходная аппаратура применяется в судах Хабаровского края и Ярославской области. При отсутствии технических средств защищаемые допрашиваются в смежной с залом судебного заседания комнате при открытой в нее двери либо за ширмой, установленной непосредственно в зале судебного заседания.

В Оренбургской области по делу Дементьева свидетель в ходе судебного разбирательства допрашивался с помощью средств компьютерной техники — ноутбука, микрофона и веб-камеры. Председательствующий на экране монитора видел изображение свидетеля. Всем присутствующим был лишь слышен искаженный специальной компьютерной программой голос. Сам свидетель находился вне зала судебного заседания, но слышал и видел ход судебного заседания.

В вопросе права обвиняемого на вызов и допрос свидетелей российское законодательство соответствует требованиям подп. «e» п. 3 ст. 14 Пакта и подп. «d» п. 3 ст. 6 ЕКПЧ о том, что каждый обвиняемый должен иметь право допрашивать показывающих против него свидетелей или право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, а также право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, какие существуют для свидетелей, показывающих против него.

Международное право, как и российское законодательство, исходит из того, что использование в доказывании показаний лиц, сведения о которых засекречены, не нарушает указанное право обвиняемого на вызов и допрос свидетелей при соблюдении определенных условий.

Европейский Суд при отрицательном в целом отношении к анонимным свидетелям в исключительных случаях допускает такую возможность, но требует, чтобы это не наносило ущерба и не было несовместимым с правами обвиняемого и проведением справедливого и беспристрастного судебного разбирательства: если сохраняется анонимность свидетелей обвинения, защита сталкивается с такими трудностями, которых при рассмотрении уголовных дел обычно быть не должно; соответственно, в таких случаях п. 1 и подп. «d» п. 3 ст. 6 ЕКПЧ требуют, чтобы эти трудности защиты в достаточной мере уравновешивались судебной процедурой. Обвинительный приговор во всяком случае не должен основываться единственно и в решающей степени на анонимных утверждениях.

Так, нарушение права обвиняемого допрашивать свидетелей (подп. «d» п. 3 ст. 6 ЕКПЧ) было установлено решением ЕСПЧ от 20 ноября 1989 г. по делу «Костовски против Нидерландов». Обвинительный приговор национального суда в отношении К. был основан на показаниях двух анонимных свидетелей, не допрошенных в судебном заседании. Суд лишь огласил протоколы их допросов, произведенных полицией в досудебном производстве. Поскольку судьи не видели свидетелей и не могли составить собственное представление о достоверности их показаний, а защита, не зная личностей свидетелей, не могла доказать, что они были предвзяты, враждебны или неправдивы, Европейский Суд установил нарушение прав обвиняемого.

Меры безопасности могут применяться не только к потерпевшим и свидетелям, но и к подозреваемому или обвиняемому, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве со стороной обвинения (ч. 3 ст. 317.4, ст. 317.9 УПК).

Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц (ч. 3 ст. 17 Конституции РФ).

Для соблюдения баланса интересов различных участников уголовного судопроизводства закон устанавливает процессуальные гарантии. Например, чтобы меры безопасности в отношении свидетелей и потерпевших не нарушали интересов обвиняемого, УПК наделяет суд правом предоставить сторонам возможность ознакомиться с подлинными сведениями о лице, дающем показания, если это необходимо для осуществления защиты подсудимого либо установления каких-либо существенных для рассмотрения дела обстоятельств (ч. 6 ст. 278 УПК).

В соответствии со ст. 2, ч. 1 ст. 45 и ст. 53 Конституции РФ государство обязано признавать, соблюдать и защищать права и свободы, создавая при этом эффективные правовые механизмы устранения любых нарушений, в том числе допущенных его органами и должностными лицами при осуществлении уголовного судопроизводства.

Вред, причиненный лицу в результате нарушения его прав и свобод судом, а также должностными лицами, осуществляющими уголовное преследование, подлежит возмещению (ч. 4 ст. 11 УПК). Основания и порядок возмещения вреда установлены гл. 18 УПК, регулирующей институт реабилитации.

Неприкосновенность жилища

Статья 25 Конституции РФ гласит: «Жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения».

Принцип неприкосновенности жилища провозглашен в большинстве международно-правовых актов, ратифицированных Российской Федерацией, например в ЕКПЧ, где в п. 1 ст. 8 говорится: «Каждый человек имеет право на уважение... неприкосновенности его жилища». Этот принцип обеспечивает право на уважение частной жизни, личной и семейной тайны, чести и достоинства личности в уголовном судопроизводстве, поскольку именно эти права ограничиваются в наибольшей степени в случае производства процессуальных действий, связанных с проникновением в жилище.

Сфера действия рассматриваемого принципа определяется толкованием термина «жилище» в уголовно-процессуальном смысле. В п. 10 ст. 5 УПК дается законодательное определение этого термина: «Жилище — индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, жилое помещение независимо от формы собственности, входящее в жилищный фонд и используемое для постоянного или временного проживания, а равно иное помещение или строение, не входящее в жилищный фонд, но используемое для временного проживания».

Интересный подход к толкованию термина «жилище» использует ЕСПЧ. В решении от 16 декабря 1992 г. по делу «Нимитц против Германии» Европейский Суд сформулировал и обосновал доктрину расширительного толкования термина «жилище». В решении подчеркивается, что слово жилище («home» в английском тексте) распространяется и на служебные помещения. Суд отметил, что «такое толкование полностью созвучно французскому варианту текста, так как слово “domicile” имеет даже более широкое значение, чем “home”, и может распространяться на деловой офис типа адвокатского».

Позиция ЕСПЧ обоснована невозможностью четкого разграничения жилых и служебных помещений, поскольку «вести деятельность, которую можно отнести к профессиональной или деловой, можно с таким же успехом и со своего места жительства, и наоборот, можно заниматься делами, которые не относятся к профессиональной сфере, в офисе или коммерческих служебных помещениях». Европейский Суд подчеркивает, что «особенно в случае, когда человек имеет гуманитарную профессию, его работа в таком контексте может стать неотъемлемой частью его жизни до такой степени, что становится невозможным определить, в качестве кого он действует в данный момент времени». В решении по этому делу отмечается, что узкое толкование слов «home» и «domicile» может привести к «опасности... неравенства», так как при таком подходе правовая защита по ст. 8 ЕКПЧ «могла бы оказаться доступной лишь для того, чья профессиональная и непрофессиональная деятельность настолько переплетены, что нет никакой возможности их разграничить».

Основываясь на изложенном подходе, ЕСПЧ признал нарушающим право на неприкосновенность жилища произведенный с нарушением условий допустимого ограничения этого права обыск в офисе адвоката.

Ограничение неприкосновенности жилища допускается только при наличии к тому оснований (например, оснований для производства обыска) и в строгом соответствии с условиями, установленными УПК. Эти условия варьируются в зависимости от вида процессуального действия, связанного с проникновением в жилище. Так, согласно ч. 1 ст. 12 УПК осмотр жилища допускается как с согласия проживающих в нем лиц, так и на основании судебного решения (в случае, когда такого согласия не получено). Такие следственные действия, как обыск и выемка, в жилище могут производиться только на основании судебного решения (независимо от согласия лиц, проживающих в жилище). Остальные процессуальные действия, производство которых сопряжено с проникновением в жилище (например, проверка показаний на месте и т. д.), производятся либо с согласия лиц, проживающих в жилище, либо на основании судебного решения.

В исключительных случаях, не терпящих отлагательства, на основании постановления следователя, без получения судебного решения могут производиться осмотр жилища, обыск и выемка в жилище. В этом случае следователь или орган дознания, по постановлению которых проводилось такое следственное действие, обязаны в течение 24 часов с момента начала производства этого действия уведомить об этом судью и прокурора, приложив к уведомлению копии постановления о производстве этого следственного действия и его протокола. В течение 24 часов с момента поступления указанных материалов в суд судья выносит постановление о законности либо незаконности произведенного следственного действия. Признание судьей произведенного действия незаконным лишает юридической силы все доказательства, полученные по результатам его проведения.

Обязательным условием правомерности вмешательства в право на неприкосновенность жилища, согласно п. 2 ст. 8 ЕКПЧ, является необходимость такого вмешательства и его соразмерность поставленной цели.

Тайна переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений

Конституция РФ устанавливает, что каждый «имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения» (ч. 2 ст. 23).

Право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений закреплено в п. 1 ст. 8 ЕКПЧ, где говорится: «Каждый человек имеет право на уважение... тайны корреспонденции». Положения, гарантирующие тайну переписки, закреплены также в ст. 13 УПК, ст. 15 Федерального закона от 17 июля 1999 г. № 176-ФЗ «О почтовой связи».

Этот принцип гарантирует не только неприкосновенность частной жизни, личной и семейной тайны, но и конфиденциальность сведений, распространяемых в служебных и иных общественных отношениях.

Охраняется тайна связи в любых формах (переписки, телефонных переговоров и т. д.). Согласно ст. 15 названного Закона информация обадресных данных пользователей услуг почтовой связи, о почтовых отправлениях, почтовых переводах денежных средств, телеграфных и иных сообщениях, входящих в сферу деятельности операторов почтовой связи, а также сами эти почтовые отправления, переводимые денежные средства, телеграфные и иные сообщения являются тайной и могут выдаваться только отправителям (адресатам) или их представителям.

Тенденция расширительного толкования Европейским Судом термина «корреспонденция» применительно к рассматриваемому праву нашла свое логическое продолжение в ст. 7 Хартии Европейского Союза об основных правах, где говорится о праве каждого человека «на уважение... своих коммуникаций», охватывающем «не только... корреспонденцию, но и... все иные виды коммуникаций».

Запрет нарушения тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений распространяется не только на операторов почтовой и иных видов связи, лиц, ведущих расследование уголовных дел и осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, но и на всех остальных граждан.

Информация, полученная кем-либо с нарушением тайны корреспонденции, признается недопустимым доказательством и не может использоваться в уголовном судопроизводстве.

Ограничение права гражданина на тайну переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений допускается только на основании судебного решения, вынесенного в порядке, предусмотренном УПК и Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности». Обыск, наложение ареста на почтовые и телеграфные отправления, их выемка в учреждениях связи, контроль и запись телефонных и иных переговоров, получение информации о соединениях между абонентами или абонентскими устройствами могут производиться только при наличии достаточных доказательств, подтверждающих основания для производства указанных следственных действий. Это устанавливается судом при рассмотрении ходатайства следователя или дознавателя о производстве этих следственных действий.

Защита прав пользователей услугами связи, охрана тайны связи, обязанности операторов связи и ограничение прав пользователей услугами связи при проведении оперативно-розыскных мероприятий и осуществлении следственных действий подробно регламентированы в ст. 62—64 Федерального закона от 7 июля 2003 г. № 126-ФЗ «О связи».

Следует отметить, что принцип обеспечения права на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений не перестает действовать с момента ограничения этого права на основании судебного решения в указанных выше случаях. Уголовно-процессуальный закон обеспечивает сохранение в тайне полученных сведений на протяжении всего производства по уголовному делу.

В открытом судебном заседании переписка, запись телефонных и иных переговоров, телеграфные, почтовые и иные отправления могут оглашаться только с согласия лиц, являющихся адресатами (отправителями или получателями) этой корреспонденции. В противном случае указанные материалы оглашаются только при удалении публики из зала суда.

Презумпция невиновности

Принцип презумпции невиновности закреплен в ст. 49 Конституции РФ, ч. 1 которой гласит: «Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда».

Презумпция невиновности является общепризнанной гарантией прав человека и закреплена во многих международно-правовых актах, например в ст. 11 Всеобщей декларации прав человека, ст. 6 ЕКПЧ, ст. 14 Пакта.

Длительное время, несмотря на ратификацию СССР ряда международных актов, отражавших этот принцип, презумпция невиновности не имела законодательного закрепления, хотя отдельные ее положения были отражены в Конституции СССР 1977 г., УК РСФСР и УПК РСФСР. Впервые понятие презумпции невиновности было сформулировано в законодательстве СССР, а именно в Основах законодательства о судоустройстве 1989 г. В УПК этот принцип закреплен в ст. 14, однако этим его законодательная регламентация не исчерпывается. Многие положения как Общей, так и Особенной части УПК обусловлены действием именно этого принципа и представляют собой различные формы его проявления в уголовном судопроизводстве (например, ч. 4 ст. 302, ч. 5 ст. 348 и др. УПК).

Презумпция невиновности действует не только в отношении обвиняемого, но также в отношении подозреваемого и любого иного лица. Назначение презумпции невиновности состоит в процессуальном сдерживании субъектов уголовного судопроизводства, ведущих производство по делу, а также любых иных лиц в отношении обвиняемого (подозреваемого), что обеспечивает всестороннее и полное исследование обстоятельств дела, исключает обвинительный уклон, защищает права лица, привлеченного к уголовной ответственности.

Презумпция невиновности рассматривается Европейским Судом не только как принцип уголовного судопроизводства, но и как «конкретное и реальное» право обвиняемого считаться невиновным до процессуального момента, определенного п. 2 ст. 6 ЕКПЧ1. Поскольку «требование беспристрастности суда является отражением этого... принципа», Европейский Суд рассматривает презумпцию невиновности еще и как один из элементов права на справедливое судебное разбирательство. В решении от 27 февраля 1980 г. по делу «Девеер против Бельгии» отмечается: «Презумпция невиновности, воплощенная в п. 2... является наряду с другими правами составными элементами понятия справедливого судебного разбирательства по уголовным делам».

Содержание презумпции невиновности состоит в том, что в силу прямого предписания Конституции РФ и уголовно-процессуального закона лицо, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, считается невиновным, вплоть до определенного законом момента, независимо от убеждения лиц, ведущих производство по делу. Конечно, участники уголовного судопроизводства на стороне обвинения (следователь, дознаватель и др.) могут быть убеждены в виновности определенного лица, что и является основанием, например, привлечения его в качестве обвиняемого. Однако обвиняемого невиновным считает закон, который связывает возможность признания лица виновным только со справедливым порядком судебного разбирательства уголовного дела, на котором каждое доказательство виновности лица в совершении преступления публично подвергается полному, всестороннему и объективному исследованию независимым судом с участием сторон и на основе осуществления всех принципов уголовного процесса.

Только в момент вступления в законную силу обвинительного приговора суда осужденный может считаться виновным в совершении преступления и подвергаться мерам уголовного наказания. Однако до этого момента любые публичные утверждения о виновности лица либо ограничения прав обвиняемого (например, жилищных, трудовых и др.), применяемые к лицам, виновным в совершении преступлений, будут нарушением этого принципа.

В постановлении от 10 февраля 1995 г. по делу «Аллене де Рибемон против Франции» ЕСПЧ признал нарушающим п. 2 ст. 6 ЕКПЧ сообщение высокопоставленным должностным лицом полиции на пресс-конференции о том, что заявитель является подстрекателем убийства. Суд подчеркнул, что здесь явно налицо заявление о виновности, которое, с одной стороны, побуждало общественность поверить в нее, а с другой — предваряло оценку фактов дела компетентными судьями. По мнению ЕСПЧ, презумпция невиновности не может препятствовать властям информировать общественность о ведущихся уголовных расследованиях, но она требует, чтобы власти делали это сдержанно и деликатно. Данная правовая позиция была повторена Европейским Судом в ряде решений по делам в отношении России.

В постановлении от 11 января 2000 г. по делу «Дактарас против Литвы» Европейский Суд не признал нарушением презумпции невиновности утверждение обвинителя о доказанности виновности заявителя в решении по ходатайству защиты о прекращении дела, поскольку оспариваемое утверждение было сделано обвинителем не в контексте независимого судебного разбирательства, не в качестве официальной инстанции на пресс-конференции, но только в целях обоснования решения на предварительной стадии процесса, как ответ на требование заявителя прекратить уголовное преследование. Европейский Суд не находит нарушения презумпции невиновности, если власти «заявляют о наличии подозрений, обаресте соответствующих лиц, о признании ими своей вины...».

Обвиняемый может быть признан виновным только в том случае, если его вина будет доказана «в соответствии с законом», т. е. надлежащими субъектами (государственным, частным обвинителем), по установленной законом процедуре (гласное, состязательное судебное разбирательство), с соблюдением всех прав обвиняемого. Надо обратить внимание на тесную связь презумпции невиновности с правом обвиняемого на защиту. Презумпция невиновности нарушается, если виновность обвиняемого не была доказана по закону и особенно в случаях, когда он не имел возможности осуществить свои права на защиту.

Виновность лица в совершении преступления может устанавливаться только приговором суда, вступившим в законную силу. Конституционным Судом РФ отмечается, что решение о прекращении уголовного дела по нереабилитирующему основанию не может подменять приговор суда и не является актом, которым устанавливается виновность обвиняемого.

Из содержания презумпции невиновности следует, что подозреваемый или обвиняемый не обязаны доказывать свою невиновность, бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения (ч. 2 ст. 14 УПК). Это означает, что отказ обвиняемого или подозреваемого от дачи показаний не должен влечь для них никаких негативных последствий, ни как подтверждение их виновности, ни как обстоятельство, отягчающее наказание. Такой отказ не должен оцениваться и как воспрепятствование производству по уголовному делу и не может являться основанием избрания в отношении лица меры пресечения.

В решении по делу Саундерса Европейский Суд сформулировал позицию, состоящую в том, что право обвиняемого хранить молчание «не распространяется на использование в уголовном процессе материалов, которые могут быть получены от обвиняемого независимо от его воли принудительным путем, как-то inter alia: изъятие... документов, получение образцов крови... и кожного покрова для проведения анализа ДНК».

Вместе с тем обвиняемый вправе участвовать в доказывании по делу, т. е. представлять документы, ходатайствовать о допросе свидетелей, давать оценку собранным по делу доказательствам и т. д.

Презумпция невиновности предполагает, что виновность обвиняемого должна быть доказана без неустранимых сомнений достаточной совокупностью допустимых и достоверных доказательств.

Именно поэтому все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК, толкуются в пользу обвиняемого (ч. 3 ст. 49 Конституции РФ, ч. 3 ст. 14 УПК). В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 отмечается, что «по смыслу закона в пользу подсудимого толкуются не только неустранимые сомнения в его виновности в целом, но и неустранимые сомнения, касающиеся отдельных эпизодов предъявленного обвинения, формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих ответственность обстоятельств»3. По этой же причине обвинительный приговор не может быть основан на предположениях (ч. 4 ст. 14 УПК), а в оправдательный приговор запрещается включать формулировки, ставящие под сомнение невиновность оправданного.

Примером соблюдения этого принципа уголовного судопроизводства может служить кассационное определение по делу Ф., в котором Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, изменяя приговор, отметила следующее. В деле имеется два неотмененных постановления следователя об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Ф. по ст. 116 УК в части нанесения побоев потерпевшим А. и П. и по ст. 167 УК в связи с причинением взрывом гранаты в доме Ш. незначительного ущерба его имуществу и отсутствием у него претензий.

Приведенные обстоятельства, включая незначительный ущерб от взрыва гранаты в доме, не свидетельствуют о прямом умысле, мотиве личной неприязни и общеопасном способе совершения Ф. преступления и подтверждают вывод Судебной коллегии о наличии неразрешенных противоречий по делу.

В соответствии со ст. 302 УПК обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, а все сомнения в виновности осужденного, которые не могут быть устранены, толкуются в его пользу, как это предусмотрено ст. 14 УПК о презумпции невиновности. Как следует из ст. 5 УК о принципе вины, объективное вменение, т. е. уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается.

При таких обстоятельствах, когда судом на основе исследованных доказательств достоверно не установлен прямой умысел и мотив покушения на убийство двух лиц общеопасным способом, действия осужденного Ф. подлежат переквалификации с учетом фактически причиненного А. тяжкого вреда здоровью, а П. — легкого вреда здоровью — по неосторожности.

С презумпцией невиновности также связывают правило о том, что признание обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинительного приговора только при подтверждении его другими доказательствами по делу (ч. 2 ст. 77 УПК).

Приговор суда по ранее рассмотренному уголовному делу не имеет преюдициальной силы в части предрешения виновности лиц, не участвовавших в рассмотрении этого дела. Это обусловлено действием принципа презумпции невиновности, из которого следует, что виновность лица должна быть доказана в ходе самостоятельного судебного разбирательства с предоставлением подсудимому права защищаться от предъявленного обвинения. В п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 отмечается, что, поскольку «разбирательство дела в суде производится только в отношении подсудимых, суд не должен допускать в приговоре формулировок, свидетельствующих о виновности в совершении преступления других лиц». Там же подчеркивается, что, «если дело в отношении некоторых обвиняемых выделено в отдельное производство, в приговоре указывается, что преступление совершено подсудимым совместно с другими лицами, без упоминания их фамилий».

Состязательность сторон

Принцип состязательности сторон, предусмотренный ч. 3 ст. 123 Конституции РФ и ст. 15 УПК, определяет такое построение уголовного процесса, в котором функции обвинения (уголовного преследования) и защиты разграничены между собой, отделены от судебной деятельности и выполняются сторонами, пользующимися равными процессуальными правами для отстаивания своей позиции, а суд, сохраняя объективность и беспристрастность, создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав и разрешает уголовное дело по существу.

Состязательная форма уголовного судопроизводства предполагает, что судебное разбирательство по уголовному делу может быть начато только при наличии обвинительного заключения (акта, постановления), утвержденного прокурором, или жалобы частного обвинителя, настаивающих перед судом на удовлетворении своих требований. Это правило отражает значение спора сторон как движущего начала состязательного судебного процесса. Из этого правила вытекает также и то, что отказ инициатора судебного процесса от выдвигаемого обвинения (прокурора от поддержания государственного обвинения, частного обвинителя от жалобы, истца от иска) влечет прекращение производства по делу, а признание жалобы, обвинения или иска противоположной стороной — сокращение производства, которое сводится к немедленному вынесению судебного решения.

В уголовном судопроизводстве отказ государственного или частного обвинителя от обвинения, а гражданского истца от иска обязателен для суда и влечет прекращение производства по делу (полностью или в определенной части). Однако признание подсудимым своей вины не влечет немедленного вынесения приговора, поскольку это противоречило бы принципу презумпции невиновности, согласно которому вина должна быть доказана в предусмотренном законом порядке. Лишь по делам о преступлениях, наказание за которые не превышает 10 лет лишения свободы, согласие лица с предъявленным ему обвинением позволяет суду вынести приговор без проведения судебного следствия по делу (ст. 314—316 УПК). В аналогичном порядке рассматриваются дела с досудебным соглашением о сотрудничестве (ст. 317.7 УПК).

Состязательность сторон характеризуется также разделением процессуальных функций сторон и отделением от них функции суда по разрешению дела.

Под сторонами понимаются участники уголовного судопроизводства, выполняющие на основе состязательности функцию обвинения (уголовного преследования) или защиты от обвинения. Стороной защиты являются: обвиняемый, его законный представитель, защитник, гражданский ответчик, его законный представитель и представитель. Сторону обвинения представляют: прокурор, следователь, руководитель следственного органа, дознаватель, руководитель подразделения органа дознания, частный обвинитель, потерпевший, его законный представитель и представитель, гражданский истец и его представитель.

Конституционный Суд РФ отметил, что этот принцип «предполагает такое построение судопроизводства, при котором функция правосудия (разрешения) дела, осуществляемая только судом, отделена от функций спорящих перед судом сторон. При этом суд обязан обеспечивать справедливое и беспристрастное разрешение спора, предоставляя сторонам равные возможности для отстаивания своих позиций, а потому не может принимать на себя выполнение их процессуальных (целевых) функций»1.

Состязательность проявляется и в том, что суд не выступает на стороне обвинения или защиты, объективен и свободен в оценке доказательств и доводов сторон, является для них «беспристрастным арбитром». В силу этого признака состязательности суд не вправе возбуждать уголовные дела публичного обвинения или отказывать в их возбуждении, возвращать дела для производства дополнительного расследования и давать органам предварительного расследования какие-либо указания по восполнению доказательственной базы обвинения, принимать по собственной инициативе меры к доказыванию виновности подсудимого. Конституционный Суд РФ в этом и других постановлениях признал неконституционными те положения УПК РСФСР, которые возлагали на суд несвойственную ему функцию уголовного преследования.

Вместе с тем состязательность не исключает права суда истребовать и исследовать по собственной инициативе доказательства для проверки доводов, приведенных сторонами. С этой целью суд может проверять показания и другие представленные суду доказательства путем постановки вопросов лицам, дающим показания, назначения экспертизы и участия в других следственных действиях. Однако основная задача суда, обусловленная состязательными началами, состоит в создании необходимых условий для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.

Важнейшим условием состязательности является равноправие сторон. Стороны обвинения и защиты пользуются в судебном разбирательстве равными правами по представлению доказательств, участию в их исследовании, заявлении ходатайств, высказывании мнения по возникающим процессуальным вопросам.

Состязательность сторон наиболее полно проявляется на стадии судебного разбирательства. Вместе с тем с определенными ограничениями этот принцип действует и на стадии предварительного расследования (наиболее полно — при рассмотрении судом жалоб на действия органов предварительного расследования, при решении судом вопроса об избрании обвиняемому или подозреваемому меры пресечения).

Обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту

Право подозреваемого и обвиняемого на защиту — предусмотренная Конституцией РФ, УПК, рядом международно-правовых актов правовая возможность для обвиняемого (подозреваемого) защищать себя от предъявленного обвинения (выдвинутого подозрения) как лично, используя все предусмотренные законом права, так и с помощью защитника и (или) законного представителя.

Право на защиту предусмотрено подп. «c» п. 3 ст. 6 ЕКПЧ, где говорится, что «каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет право защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, если у него нет достаточных средств для оплаты услуг защитника, иметь назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия».

УПК наделил обвиняемого и подозреваемого широким кругом прав, позволяющих защищаться от предъявленного обвинения или имеющегося подозрения: давать объяснения, представлять доказательства, заявлять ходатайства, выдвигать свои доводы (ст. 46, 47 УПК). Эти права могут быть реализованы обвиняемым (подозреваемым) как лично, так и при помощи защитника, а некоторые (например, право на дачу показаний) только лично. Наиболее широкие права обвиняемый имеет на стадии судебного разбирательства, где он занимает положение стороны, равноправной с обвинителем.

Важнейшим элементом права на защиту, закрепленным в ст. 48 Конституции РФ, является право обвиняемого и подозреваемого на квалифицированную юридическую помощь адвоката (защитника). Обязательным условием реализации этого права является возможность свободного выбора защитника. В ряде своих решений Верховный Суд РФ признал существенным нарушением уголовно-процессуального закона факт необеспечения обвиняемому права пригласить защитника по своему выбору, факт участия в деле другого адвоката вместо избранного обвиняемым, случаи нарушения права на выбор адвоката.

Неотъемлемой частью права на защиту является право обвиняемого и подозреваемого на бесплатную юридическую помощь адвоката, назначаемого защитником по решению суда, прокурора, следователя, дознавателя. Подозреваемый и обвиняемый могут быть освобождены от оплаты труда адвоката, участвующего в деле, по их заявлению с учетом материального положения и иных обстоятельств.

Важным элементом права на защиту является право обвиняемого и подозреваемого на беспрепятственную коммуникацию с выбранным или назначенным защитником. УПК гарантирует право каждого обвиняемого и подозреваемого на конфиденциальные встречи с защитником без ограничения их количества и продолжительности (ст. 46, 47 УПК). Исключением является возможность ограничения продолжительности по времени встречи защитника с подозреваемым до его первого допроса (ч. 4 ст. 92 УПК).

Право на защиту неотделимо от гарантий его осуществления. Гарантией права обвиняемого и подозреваемого на защиту является установленная законом обязанность суда, прокурора, следователя и дознавателя разъяснить обвиняемому и подозреваемому их права и обеспечить им возможность защищаться всеми не запрещенными УПК способами и средствами. Права обвиняемого и подозреваемого обеспечиваются указанными субъектами уголовного процесса путем удовлетворения ходатайств обвиняемого и подозреваемого, ознакомления их с материалами дела в установленном законом порядке, соблюдения УПК при производстве следственных и судебных действий, обеспечения участия защитника в деле.

Существенной гарантией права обвиняемого и подозреваемого на защиту являются предусмотренные ст. 51 УПК случаи обязательного участия защитника.

В случаях, предусмотренных п. 2—7 ч. 1 ст. 51 УПК, отказ подозреваемого или обвиняемого от защитника не обязателен для дознавателя, следователя, прокурора и суда. В этой норме законодатель исходит из того, что защитник нужен не только для оказания квалифицированной юридической помощи обвиняемому, но и для того, чтобы лица, осуществляющие производство по делу, были уверены в том, что подозреваемый (обвиняемый) воспользовался предоставленным правом на защиту и свободно выразил своей выбор на ту или иную судебную процедуру.

В остальных случаях подозреваемый и обвиняемый вправе в любой момент производства по уголовному делу отказаться от помощи защитника. Такой отказ заявляется в письменной форме и отражается в протоколе соответствующего следственного или судебного действия.

В решении от 24 сентября 2009 г. по делу «Пищальников против Российской Федерации» Европейский Суд сформулировал важнейшую правовую позицию, cогласно которой отказ обвиняемого от своего права на получение помощи защитника может быть принят компетентными органами, только если такой отказ заявлен в присутствии и после консультации с защитником.

Важной гарантией от принуждения обвиняемого и подозреваемого к отказу от защитника является положение п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК, согласно которому показания указанных лиц, данные на стадии предварительного расследования в отсутствие защитника, включая случаи отказа от него, и не подтвержденные обвиняемым (подозреваемым) в суде, признаются недопустимыми доказательствами и не могут быть использованы в осуществлении правосудия.

Гарантиями права на защиту также выступают: запрет возлагать на обвиняемого обязанность доказывать свою невиновность (ч. 2 ст. 49 Конституции РФ, ч. 2 ст. 14 УПК), право указанных лиц на отказ от дачи показаний (ст. 47 УПК).

Нарушение права на защиту является существенным нарушением уголовно-процессуального закона и влечет отмену приговора по делу.

Свобода оценки доказательств

Принцип свободы оценки доказательств, закрепленный в ст. 17 УПК, заключается в том, что судья, присяжные заседатели, прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью.

При этом никакие доказательства не имеют заранее установленной силы.

Под оценкой доказательств понимают мыслительную (логическую) деятельность субъектов уголовного процесса, осуществляющих доказывание, по определению относимости, допустимости, достоверности и достаточности для разрешения дела доказательств (ст. 88 УПК).

Рассматриваемый принцип, с одной стороны, предоставляет субъектам уголовного процесса «внутреннюю свободу» оценки доказательств, поскольку закон не устанавливает обязательной для участников уголовного судопроизводства силы (доказательственной значимости) тех или иных доказательств, не связывает оценку их достоверности, достаточности какими-либо формальными предписаниями, не устанавливает минимального количества доказательств для признания тех или иных фактов доказанными.

С другой стороны, этот принцип обеспечивает и «внешнюю свободу» оценки доказательств указанными участниками уголовного судопроизводства, поскольку запрещает любое вмешательство в их оценочную деятельность извне. Так, для суда первой инстанции при возвращении уголовного дела на новое судебное рассмотрение любые выводы о доказанности обвинения, достоверности доказательств, сделанные вышестоящим судом, не будут иметь обязательного значения. Вместе с тем «свобода» в оценке доказательств не является абсолютной, основанной на интуиции участника уголовного судопроизводства. Закон предъявляет к свободной оценке доказательств ряд требований.

Во-первых, внутреннее убеждение субъектов доказывания должно быть основано «на совокупности имеющихся в деле доказательств», т. е. оно должно иметь объективное основание. Это означает, что, принимая решение, основанное на определенной оценке доказательств, субъект процесса должен обосновать его, т. е. привести те доказательства и факты, которые лежали в основе внутреннего убеждения. Только присяжные заседатели освобождены законом от необходимости обоснования своего вердикта.

Во-вторых, при оценке доказательств участник процесса должен руководствоваться законом, который устанавливает, например, правила допустимости доказательств (ст. 75 УПК), дает понятие доказательства и предмета доказывания и т. д.

В-третьих, оценивая доказательства, участник процесса обязан руководствоваться своей совестью — нравственным ориентиром, необходимым для разрешения уголовного дела.

Свободная оценка доказательств гарантирует суду подлинную независимость в осуществлении правосудия, обеспечивает самостоятельность следователя и дознавателя, а также государственного обвинителя в принятии решений по уголовному делу.

Язык уголовного судопроизводства

Согласно ч.1 и 2 ст. 68 Конституции РФ государственным языком Российской Федерации на всей ее территории является русский язык, однако республики вправе устанавливать свои государственные языки, которые в органах государственной власти и государственных учреждениях республик употребляются наряду с государственным языком Российской Федерации. Основываясь на конституционном положении, ч. 1 ст. 18 УПК формулирует принцип языка уголовного судопроизводства, согласно которому уголовное судопроизводство ведется на русском языке, а также на государственных языках входящих в Российскую Федерацию республик. В Верховном Суде РФ и военных судах производство по уголовным делам ведется на русском языке.

Устанавливая государственный язык, Конституция РФ гарантирует каждому право свободно пользоваться своим родным языком и выбирать язык общения (ч. 2 ст. 26 Конституции РФ). Поэтому не менее важной частью рассматриваемого принципа являются положения уголовно-процессуального законодательства, гарантирующие реализацию этого права участникам уголовного судопроизводства.

Лица, не владеющие или недостаточно владеющие языком судопроизводства, имеют право делать заявления, давать объяснения и показания, заявлять ходатайства, приносить жалобы, знакомиться с материалами уголовного дела, выступать в суде на своем родном языке или другом языке, которым они владеют.

Эти положения распространяются на любых лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве: обвиняемого, подозреваемого, потерпевшего, гражданского истца, ответчика, их представителей, защитника, свидетелей и т. д.

Важной гарантией прав таких лиц является положение ч. 3 ст. 18 УПК, согласно которому следственные (обвинительное заключение, обвинительный акт, обвинительное постановление, протокол обыска, подписка о невыезде и т. д.) и судебные (приговор, определение и т. д.) документы, подлежащие в силу закона обязательному вручению подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему и другим участникам процесса, должны быть переведены на родной язык соответствующего участника уголовного судопроизводства или на язык, которым он владеет.

Представляется, что лица, владеющие языком судопроизводства, но желающие пользоваться родным языком, не лишаются перечисленных выше прав. Такой вывод основан на отсутствии ограничений на право пользоваться родным языком в Конституции РФ.

Существенной гарантией рассматриваемого принципа является право вышеуказанных лиц пользоваться бесплатной помощью переводчика во всех процессуальных действиях, производимых с их участием, в том числе в судебном заседании. Переводчиком может быть любое лицо, свободно владеющее как языком судопроизводства, так и языком, которым пользуется соответствующий участник процесса, при этом закон не требует обязательного наличия у переводчика филологического образования. В случае выявления недостаточного знания указанных языков переводчик подлежит отводу.

Лица, ведущие производство по делу, в том числе присяжные заседатели, обязаны владеть языком судопроизводства, поскольку недостаточное знание ими этого языка не позволит надлежаще выполнить возложенные на них процессуальные функции, тем более что воспользоваться помощью переводчика в совещательной комнате невозможно в связи с действием правила о тайне совещания судей.

Дополнительной гарантией прав лица, не владеющего языком судопроизводства, является обязательное участие защитника в стадии предварительного расследования и разбирательства дела в суде.

Принцип языка уголовного судопроизводства обеспечивает конституционное положение о равенстве всех перед законом и судом, является предпосылкой реализации остальных принципов уголовного процесса, а потому его нарушение является основанием для отмены приговора и других процессуальных решений, принимаемых по делу.

Право на обжалование процессуальных действий и решений

Право обжалования процессуальных действий (бездействия) и решений суда, прокурора, руководителя следственного органа, следователя, органа дознания и дознавателя, закрепленное в ст. 19 УПК, является важнейшей гарантией реализации своих прав участниками уголовного судопроизводства, обеспечивает осуществление остальных принципов уголовного процесса.

Конституционно-правовой основой этого принципа прежде всего выступают положения о праве каждого на судебную защиту, предусмотренные ст. 46 Конституции РФ, ст. 6 ЕКПЧ.

УПК предоставляет право каждому участнику уголовного судопроизводства на досудебных стадиях уголовного процесса обратиться с жалобой на процессуальное действие (бездействие) прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя к соответствующему прокурору или руководителю следственного органа. Если же эти действия (бездействие) и решения причиняют ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо ограничивают доступ граждан к правосудию, жалоба может быть подана в суд.

Общим правилам обжалования действий и решений суда и должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство, посвящена гл. 16 УПК, а механизм обжалования вынесенных решений регулируется применительно к стадиям процесса.

Конституционный Суд РФ в постановлении от 23 марта 1999 г. № 5-П отметил, что проверка судом тех или иных процессуальных актов предварительного расследования не должна предрешать вопросы, которые в последующем станут предметом судебного разбирательства.

Другим аспектом этого принципа является предоставление каждому осужденному права на апелляционный, кассационный и надзорный пересмотр приговора в порядке, установленном законом.

Конституция РФ гласит: «Каждый осужденный за преступление имеет право на пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке, установленном федеральным законом...» (ч. 3 ст. 50).

Право осужденного на пересмотр приговора вышестоящим судом предусмотрено ст. 2 Протокола № 7 к ЕКПЧ, п. 1 которой гласит: «Каждый осужденный судом за совершение уголовного преступления имеет право на то, чтобы вынесенный в отношении его приговор или определенное ему наказание были пересмотрены вышестоящей судебной инстанцией. Осуществление этого права, включая основания, на которых оно может быть осуществлено, регулируется законом».

Конституционный Суд РФ отметил, что указанное право предполагает обеспечение каждому рассмотрения его дела в судах первой (апелляционной) инстанции, рассмотрение же дела в суде надзорной инстанции является лишь дополнительной гарантией права на защиту.

Европейский Суд подчеркивает, что «производство по уголовному делу — это единое целое, поэтому действие ст. 6 ЕКПЧ не прекращается с решением по делу суда первой инстанции».

Рассматриваемый принцип также гарантирует осужденному право на пересмотр вступившего в законную силу приговора по его делу по вновь открывшимся и новым обстоятельствам, при наличии к тому оснований и в порядке, предусмотренном законом, как исключительную форму пересмотра приговора.

Разумный срок уголовного судопроизводства

Уголовное судопроизводство на различных стадиях осуществляется в сроки, установленные УПК. Продление этих сроков допустимо в случаях и в порядке, которые предусмотрены законом. Вместе с тем производство по уголовному делу в целом должно осуществляться в разумный срок (ст. 61 УПК). Принцип разумного срока уголовного судопроизводства отражает содержание п. 1 ст. 6 ЕКПЧ, который гарантирует каждому при предъявлении ему любого уголовного обвинения право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.

Понятие разумного срока является оценочным и включает в себя период с момента начала осуществления уголовного преследования до момента прекращения уголовного преследования или вынесения приговора, т. е. общую продолжительность уголовного судопроизводства. Определение разумности срока уголовного судопроизводства основано на объективных критериях. Учитываются такие обстоятельства, как правовая и фактическая сложность уголовного дела, поведение участников уголовного судопроизводства, достаточность и эффективность действий суда, прокурора, руководителя следственного органа, следователя, начальника подразделения дознания, органа дознания, дознавателя в целях своевременного осуществления уголовного преследования или рассмотрения уголовного дела.

Требование разумного срока уголовного судопроизводства рас пространяется также и на ситуации неоднократного рассмотрения уголовного дела вследствие отмены приговора суда вышестоящими судебными инстанциями. В решении от 10 июня 2010 г. по делу «Шерстобитов против Российской Федерации» ЕСПЧ отметил: «Тот факт, что национальные суды рассматривали дело заявителя несколько раз, не освобождает их от необходимости соблюдения требований п. 1 ст. 6 ЕКПЧ относительно разумности сроков судопроизводства». Даже если повторное рассмотрение дела завершилось оправданием заявителя и признанием за ним права на реабилитацию, это не снимает с государства ответственность за нарушение сроков судопроизводства.

Законодательство предусматривает различные гарантии, обеспечивающие соблюдение принципа разумного срока уголовного судопроизводства. Так, УПК закрепляет право участников судопроизводства на подачу заявления об ускорении рассмотрения уголовного дела (ч. 5, 6 ст. 61); возможность обжалования затягивания производства на стадии предварительного расследования как во внесудебном (ст. 124), так и в судебном порядке (ст. 125).

Согласно ст. 1 Федерального закона «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок» подозреваемые, обвиняемые, подсудимые, осужденные, оправданные, потерпевшие, гражданские истцы, гражданские ответчики в уголовном судопроизводстве при нарушении их права на судопроизводство в разумный срок могут обратиться в суд с заявлением о присуждении компенсации за такое нарушение в порядке, установленном указанным Законом.