Право и правовая система

Понятие и структура правовой системы

Под правовой системой понимается совокупность внутренне согласованных, взаимосвязанных, социально однородных юридических средств (явлений), с помощью которых публичная власть оказывает регулятивно-организующее и стабилизирующее воздействие на общественные отношения, поведение людей и их объединений (закрепление, регулирование, дозволение, связывание, запрещение, убеждение и принуждение, стимулирование и ограничение, превенция, санкции, ответственность и т.д.).

Это комплексная, интегрирующая категория, отражающая всю правовую организацию общества, целостную правовую действительность. По меткому выражению французского правоведа Ж. Карбонье, правовая система – это «вместилище, средоточие разнообразных юридических явлений». Он отмечает, что юридическая социология прибегает к понятию «правовая система» для того, чтобы охватить весь спектр явлений, изучаемых ею. Если бы выражение «правовая система» было лишь простым синонимом объективного (или позитивного) права, то его значение было бы сомнительным.

Современную правовую действительность стало трудно отражать с помощью старых, подчас слишком узких конструкций. Требуются более широкие построения (комплексы), позволяющие производить соответственно и более гибкие и адекватные научные операции, достигать более высоких уровней обобщения, абстракции. Одна из таких категорий – правовая система, дающая возможность анализировать и оценивать всю правовую реальность в целостном виде, а не отдельные ее компоненты. При этом нет необходимости в замене концепции права концепцией правовой системы. Просто концепция права должна стать составной частью концепции правовой системы как наиболее широкой и многоаспектной.

Право – ядро и нормативная основа правовой системы, ее связующее и цементирующее звено. Она соотносятся как часть и целое. По характеру права в данном обществе легко можно судить о сущности всей правовой системы этого общества, правовой политике и правовой идеологии государства. Помимо права как стержневого элемента правовая система включает в себя множество других слагаемых: правотворчество, правосудие, юридическую практику, нормативные, правоприменительные и правотолкующие акты, правоотношения, субъективные права и обязанности, правовые учреждения (суды, прокуратура, адвокатура), законность, ответственность, механизмы правового регулирования, правосознание и др.

Исчерпывающий их перечень дать затруднительно, поскольку пра- вовая система – сложное, многослойное, разноуровневое, иерархическое и динамическое образование, в структуре которого есть свои системы и подсистемы, узлы и блоки. Многие ее составляющие выступают  в виде связей, отношений, состояний, режимов, статусов, гарантий, принципов, правосубьектности и других специфических феноменов, образующих обширную инфраструктуру или среду функционирования правовой системы.

Если говорить о ее блоках, то можно выделить такие, как норматывный, правообразующий, доктринальный (научный), статистический, динамический, блок прав и обязанностей и др. Между ними существуют многочисленные горизонтальные и вертикальные связи и отношения. Все это отражает сложный правовой уклад данного общества.

 Категория правовой системы относительно новая в нашей литературе, она вошла в научный обиход лишь в 80-е годы и раньше практически не использовалась, хотя зарубежные исследователи, особенно французские и американские, уже давно и активно оперируют этим понятием. Сама эта конструкция почти не представлена в учебных программах и курсах по теории государства и права, другим дисциплинам.

Наиболее крупной работой, посвященной современным правовым системам, является книга известного французского юриста Рене Давида, выдержавшая у нас два издания. В советское время был выпущен двухтомник, в котором давалась подробная характеристика существовавшей тогда социалистической правовой системы. Появилась работа Ф.М. Решетникова «Правовые системы стран мира» (М., 1993).

Историко-культурные и генетические аспекты российской правовой системы обстоятельно исследованы В.Н. Синюковым. Как видим, ученые-правоведы все более активно начинают разрабатывать одно из магистральных направлений юридической науки наших дней. При этом вся проблема совершенно справедливо увязывается с идеей прав человека, свободы личности, усилением социально-правовой защищенности граждан, упрочением законности, порядка и стабильности в стране.

Ценность понятия правовой системы заключается в том, что оно дает дополнительные (и немалые) аналитические возможности для комплексного анализа правовой сферы жизни общества. Это новый, более высокий уровень научной абстракции, иной срез с правовой действительности и, следовательно, иная плоскость ее рассмотрения. Преимущество названного подхода состоит в том, что, будучи предельно широким, он призван отразить в целостном виде общую панораму правового пространства - тот сложный юридический мир, в котором постоянно находятся, вращаются участники социального общения.

Это позволяет полнее, контрастнее выявить наиболее существенные корреляционные, субординационные и другие связи и отношения между целым и его частями, а также последних между собой, точнее определить место и роль каждого звена системы в общей работе всего правового механизма, находящегося в распоряжении государства. Поэтому интегративный подход к правовой системе – единственно возможный.

Входящие в правовую систему компоненты неодинаковы по своему значению, юридической природе, удельному весу, самостоятельности, степени воздействия на общественные отношения, но в то же время они подчинены некоторым общим закономерностям, характеризуются единством.

Перед нами не случайный конгломерат разнородных и не связанных друг с другом элементов, а сложное, динамическое, многоуровневое государственно-правовое образование. Естественно, что и функционирование такой системы – сложнейший процесс. Поэтому современная теория права должна подняться на такой уровень обобщения, чтобы можно было более глубоко и всесторонне анализировать и оценивать возникшую сегодня новую правовую реальность как целостный феномен, как систему.

Во-первых, отдельные компоненты юридической среды уже достаточно хорошо изучены (право, правоотношения, правосознание, законность, правопорядок, субъективные права, нормативные акты и т.д.). Пришло время синтезировать все это в одном понятии – правовая система общества, чтобы получить возможность лучше отразить и представить общую картину, с учетом постоянно происходящих в указанной системе сложных интеграционных и дезинтеграционных процессов.

Во-вторых, возникли новые задачи, в решении которых должны быть задействованы все правовые рычаги в их согласованном, а не разобщенном виде. Только комплексное, совокупное их воздействие на общественные отношения может дать желаемый социальный эффект, привести к достижению поставленных целей.

В-третьих, рассматриваемое понятие дает возможность творчески применить системно-структурный подход к исследованию правовой действительности, а также использовать сравнительный метод. Системное же видение любого явления – залог его адекватного и глубокого осмысления.

Все это позволяет сопоставить правовую систему с другими столь же широкими системами – экономической, политической, моральной, выявить их специфику, возможности, формы взаимодействия как однопорядковых по своему уровню явлений.

Понятия правовой системы и правовой надстройки очень близки, но не идентичны, не взаимозаменяемы. Правовая система более гибко и полно отражает структуру правовой материи, все ее мельчайшие связи, капилляры», в то время как правовая надстройка традиционно понимается как единство трех компонентов: взглядов, отношений, учреждений.

Правовая система и правовая надстройка различаются по своему содержанию, элементному составу, гносеологическим функциям, социальному назначению, роли в общественной жизни, характеру детерминации материальными и иными факторами, генезису. Правовая система – более дробная и более дифференцированная категория; она многоэлементна, полиструктурна, иерархична.

Если бы указанные понятия совпадали, то сама идея правовой системы не возникла бы. Но суть как раз в том, что одной категории надстройки оказалось недостаточно, чтобы можно было адекватно отразить усложнившуюся правовую жизнь. Для более сложного объекта понадобилась и более сложная, комплексная категория, она была вызвана прежде всего потребностями практики. Наука получила в свое распоряжение эффективный инструмент системно-структурного анализа. Предмет отражения один, но отражается он указанными понятиями неодинаково (по ракурсу видения, глубине, объему, целям и т.д.).

Категория надстройки «раскрывает местоположение правовых явлений прежде всего в отношении экономического базиса; понятие же правовой системы служит главным образом для выражения внутренних связей, их организации, структуры». Иными словами, если правовая надстройка как философская категория показывает, что первично и что вторично, подчеркивает детерминированность юридических явлений материальными факторами, то правовая система фиксирует правовую реальность в иной плоскости – со стороны ее внутренней и внешней организации, структурных элементов, динамического состояния, механизма действия, эффективности. Она включает в себя весь юридический инструментарий, находящийся в распоряжении государства, отражает сферу, охватывающую все правовое в обществе.

Правовая система по своему содержанию шире, богаче, сложнее. Это то, что можно назвать юридической формой данного способа производства, данного общественного строя.

Понятия правовой надстройки и правовой системы охватывают п принципе одинаковые рамки правовой реальности, однако они не могут заменить друг друга, ибо характеризуют, во-первых, различные аспекты одного и того же момента реальности, а во-вторых, различный уровень проникновения и нее. Надстройка отражает самый общий уровень правовой системы, поэтому здесь внимание концентрируется на наиболее обобщенных проявлениях правовой действительности – правовых идеях (правосознание), правовой деятельности (правоотношения), правовых институтах (правовые нормы).

Право, как уже подчеркивалось, – эпицентр правовой системы. Юридические нормы, будучи обязательными эталонами общественно иеобходимогб поведения, опираясь на возможность государственного принуждения, выступают интегрирующим и цементирующим началом. Это своего рода каркас, несущие конструкции правовой системы, без которых она могла бы превратиться в простой конгломерат элементов, не связанных между собой единым нормативно-волевым началом. Согласованность и координация между ними оказались бы в значительной мере ослабленными.

Особенно это касается конституционных норм, играющих в правовой системе опорную приоритетную роль. Сама Конституция венчает собой все законодательство, выступает правообразующим ядром, устанавливает виды юридических актов, их соотношение, субординацию, способы разрешения коллизий между ними, служит главным ориентиром в деле организации правового регулирования в стране.

Нормы права вместе с порождаемыми ими правоотношениями – это необходимые крепления, связки правовой системы. Но право – тоже система, и притом наиболее устойчивая и дисциплинирующая, содержащая в себе четкие оценочные критерии. Это – базовая система в системе. Являясь первичными клеточками правовой системы, юридические нормы и составляют ее первооснову, придают ей жизненные силы. Именно через эти нормы достигаются прежде всего основные цели правового регулирования.

Право доминирует в правовой системе, играет в ней роль консолидирующего фактора, «центра притяжения». Все другие ее элементы являются фактически производными от права. И всякие изменения в нем неизбежно порождают изменения во всей правовой системе или по крайней мере во многих ее частях.

Данное обстоятельство привело некоторых авторов к мысли о том, что для более адекватной характеристики права как сложного социального образования могло бы быть использовано понятие правовой системы (П.М. Рабинович). Из этого заключения вытекает, что правовая система – это некий аналог, синоним права в его широкой трактовке.

Думается, однако, что такой вывод был бы ошибочным. Указанные категории, несмотря на их тесную связь, должны оставаться безусловно самостоятельными, не подменять, а дополнять друг друга. Не случайно появились опасения, что «если последовательно отождествлять, хотя бы по объему, термины «право» и «правовая система», то первое может вообще исчезнуть из юридической науки».

Иными словами, правовая система общества не охватывается и не может быть охвачена понятием права даже и в широком (социологическом) смысле, подобно тому как политическая система не исчерпывается понятием государства. Безусловно, «для характеристики правовой системы решающее значение имеет сущность и содержание права» но из этого не следует, что любую правовую систему достаточно свести к праву».

Ведь выдвижение идеи правовой системы объективно явилось своего рода компромиссом между сторонниками узкого и широкого понимания права, ибо те, кто стремится расширить понятие права и охватить им помимо норм ряд других элементов, получают наконец категорию, которая может отразить все это. В данном случае конструкция правовой системы является удачным «выходом из положения». Каждая из сторон сохраняет свои позиции, достигает целей.

Конечно, в историке-политическом, общесоциологическом и общекультурном плане право и правовую систему нередко берут за одну скобку, когда, например, говорят о сравнительных типах права, национальных правовых системах различных стран (аналогично тому, как в обыденной жизни не всегда проводят различие между обществом и государством, не вдаваясь в научное содержание этих терминов).

С.С. Алексеев отмечает, что когда при освещении правовых явлений говорится о праве, то во многих случаях подразумевается целостная правовая система. С другой стороны, указание на правовую систему нередко означает, что право мыслится во всех его проявлениях. Какой из этих терминов целесообразно использовать в том или ином контексте – зависит от уровня теоретических абстракций.

Правовое государство немыслимо без высокоразвитой, демократической и четко работающей правовой системы, способной эффективно защищать интересы общества и его граждан. Но помимо охранительно-защитительной функции, она призвана выполнять также многообразные регулятивно-организующие, стабилизирующие и стимулирующие задачи, связанные с обеспечением нормальной жизнедеятельности людей, развитием экономики, науки, культуры, образования, социальной сферы, реализацией прав и свобод личности.

Конечные цели правового регулирования достигаются только с помощью всей совокупности юридических средств, находящихся в распоряжении государства, а не за счет отдельных из них, например правовых норм, санкций, субъективных прав и обязанностей, правоотношений и т.д. Поэтому важно, чтобы все звенья правовой системы работали четко и безотказно, активно выполняли свои функции.

В разрозненном виде, вне взаимосвязи, они не приводят к желаемым результатам – необходима их синхронизация с тем, чтобы они дополняли и усиливали друг друга. Иными словами, речь должна идти о комплексном (согласованном) правовом воздействии на общественные отношения, их объекты и субъекты. Правовая форма должна чутко и своевременно реагировать на возникающие новые тенденции и симптомы, улавливать пульс общественной жизни. А законодатель должен постоянно «отлаживать», совершенствовать ее.

Любопытную характеристику правовой системы и ее роли в жизни общества дает американский юрист Лоуренс Фридмэн. По его представлениям, в современном американском обществе правовая система сопровождает человека во всех его делах. Не проходит и дня – даже часа – без взаимодействия личности с правом в самом широком смысле слова. Автор пишет, что правовая система вездесуща, хотя зачастую ее присутствия человек не замечает. Не ощущает, что правовая система, подобно «Большому брату», пристально наблюдает за ним, заглядывая через плечо. Но в известном смысле закон постоянно смотрит на нас.

Правовая система непрерывно меняется, однако ее составные части претерпевают изменения с разными скоростями, и ни одна из них не меняется столь же быстро, как другая. В то же время существуют некие постоянные, долго живущие элементы – принципы системы, которые присутствовали в системе всегда (даже в прошлые века) и будут такими же в течение еще долгого времени. Они придают необходимую форму и определенность целому.

Термин «право» относится обычно только к нормам. Но необходимо проводить демаркационную линию между нормами как таковыми и теми институтами и процессами, которые вдыхают в них жизнь. Эта расширенная сфера и есть правовая система. Ясно, что эта система – Нечто большее, нежели просто набор норм. Право – это способ правительственного социального контроля. Субъект не совершит ошибки, если включит в него правила поведения.

Необходимо разграничивать понятия «право», «правовая система» и «правовой процесс». Дать точное определение праву – достаточно сложная задача. «Право» – слово для ежедневного употребления, часть разговорного словаря. Оно имеет большое число значений, хрупких, как стекло, неустойчивых, как мыльный пузырь, неуловимых, как время.

Сказанное не означает, что мы постоянно ощущаем на себе свинцовую тяжесть права. Право – атмосфера; оно легко, как воздух, когда все идет нормально. Неправильно было бы считать право паутиной запретов. Большинство законов предназначено для того, чтобы сделать жизнь легче, безопаснее, счастливее. Правовая система – часть общесоциальной системы. В современном мире существует поразительное многообразие правовых систем. Каждая страна имеет свою систему; в США, кроме того, каждый штат – собственную, и все это венчает общенациональная (федеральная) система. Нельзя назвать ни одной пары полностью адекватных правовых систем. Но это не значит, что каждая правовая система не имеет ничего общего с какой-нибудь другой.

В частности, современная российская правовая система, как и американская, организована на федеральной основе. В каждой республике, иных субъектах Федерации – своя правовая система, имеющая местные особенности и включающая в себя региональные нормы и институты. Свои правовые системы созданы в бывших союзных республиках – ныне суверенных государствах. В наше время наблюдается интенсивное сближение и взаимопроникновение различных правовых систем на основе обязательного для всех международного права и национальных особенностей каждой страны.

В Конституции РФ записано: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы» (п. 4 ст. 15). Это и понятно – любое национальное право тысячами нитей связано с межнациональным, как сгустком длительного коллективного опыта. Такое взаимодействие отражает современные мировые интеграционные процессы.

Российская правовая система переживает трудный период своего становления и развития. Она постепенно преобразуется, избавляется от пороков тоталитарного режима, деформаций и наслоений прошлого, приобретает более глубокие демократические и гуманистические черты. Но в целом ее главные недостатки пока сохраняются. Это – слабая эффективность, незавершенность, разбалапсироианность, неспособность успешно выполнять присущие ей регулятивные и охранительные функции, несоответствие новым условиям, рыночным отношениям. Процесс ее обновления – в начале пути.

«Хотя действующая Конституция была принята еще в 1993 г., правовая система страны полностью не сложилась. Главная причина состоит в том, что Россия все еще находится на переходном этапе. Нынешняя правовая реформа может принести успех только и том случае, если она найдет ответы на главные вопросы, которые станит жизнь».

Одна из задач проводимых демократических преобразований в России – создание устойчивой, четко работающей и эффективной правовой системы, в центре которой должен стоять человек. С другой стороны, сама правовая система – мощный инструмент этих преобразований, нормативная база, опора всех реформ.

Классификация правовых систем

Право – явление мировой цивилизации, в рамках которой сформировалось и действует множество правовых систем. Для того чтобы понять правовое развитие в целом, как составную часть прогресса мировой культуры, необходим такой угол зрения на право, который позволил бы соотнести правовую систему с конкретным историческим временем и регионом, национальной, религиозной спецификой той или иной цивилизации. Для обозначения связи этих факторов развития общества с правовым регулированием в его исторической перспективе необходим раздел правоведения, занимающийся изучением не только и не столько внутренней структуры (системы) права, сколько выяснением закономерного места последнего в общем контексте правового измерения человечества на основе анализа общего и особенного в социальных, политических, структурных, специально-юридических характеристиках национального права.

Через сопоставление одноименных государственно-правовых институтов, принципов, норм выявляются общие закономерности правового развития, его направление, этапы, перспективы. Такое сопоставление, основываясь на сравнительно-историческом методе познания, позволяет выявить общее и специфичное в правовых явлениях, встречающихся в мире, ступени и тенденции их формирования и функционирования, что дает возможность свести все многообразие конкретно-национального регулирования в определенную «периодическую систему» мирового права, где элементарной, исходной частицей выступает уже не норма права, а целостная национальная правовая система и даже их группа (тип, семья). Все это нужно в конечном счете для углубления наших представлений о природе права, его закономерностях, генезисе, свойствах.

Такие аспекты изучения права выступают предметом сравнительного правоведения. Результатом применения сравнительного метода является группировка – классификация – правовых систем мира по различным признакам. Классификация означает распределение национальных систем нрава по классам (типам) в зависимости от тех или иных критериев. В этом плане классификация (типология) – важный способ научного познания, позволяющий под дополнительным углом зрения раскрыть как внутренние (структурные) взаимосвязи права, так и его отношения с более широким социальным контекстом, что открывает новые возможности в изучении юридических явлений.

Если система права – своеобразная «внутренняя карта» национального права, то типология (классификация) правовых систем создает своеобразную «правовую карту мира», раскрывающую специфику институтов, используемых для юридического регулирования в тех или иных странах, и показывающую, каким правовым семьям принадлежат правовые системы народов (государств) земного шара. Всякая реформа законодательства, не говоря уже о его теории, должна базироваться на знании исторической, культурной, идеологической и другой специфики национальной правовой системы. В противном случае трудно не только увидеть перспективы преобразований, но и воспользоваться опытом – как собственным, так и иностранным.

Подобные псевдореформы можно сравнить с лечением «вообще», «заочно», без представления о больном и его диагнозе. Не случайно у нас при самых ошеломляющих по широте заимствованиях зарубежного правового материала применение сравнительного метода дает обычно минимальные, а часто и сугубо формальные результаты. Само по себе привлечение зарубежных государственно-правовых институтов, вопреки распространенному мнению, отнюдь не добавляет реципиенту цивилизованности и тем более не решает проблем его правовой культуры.

Эффективность сравнительного метода зависит прежде всего от сравнимости правовых систем, которая, в свою очередь, достижима лишь при уяснении природы различий: исторических, социальных, духовных основ национального права. Это необходимое условие научного сопоставления и проверяемости выводов, ибо иначе все изучение опыта будет основываться на чисто внешнем сходстве подчас вообще «непереводимых» правовых институтов с соответствующими механическими, плоскими выводами.

По вопросу типологии правовых систем существуют различные подходы. За основу классификации могут приниматься идеологические, юридические, этические, экономические, религиозные, географические и другие критерии и соответственно формироваться различные типологические группы правовых систем. Критерии и типологии могут сочетаться в определенных комбинациях.

В настоящее время, как правило, используются основания для классификации правовых систем, опирающиеся главным образом на этно-географические, технико-юридические и религиозно-этические признаки права.

В современном мире обычно различают следующие правовые массивы: национальные правовые системы, правовые семьи, группы правовых систем.

Национальная правовая система – это конкретно-историческая совокупность права (законодательства), юридической практики и господствующей правовой идеологии отдельной страны (государства). Национальная правовая система – элемент того или иного конкретного общества и отражает его социально-экономические, политические, культурные особенности. По отношению к группам правовых систем и правовым семьям национальные правовые системы выступают в качестве явления особенного, единичного. В настоящее время в мире насчитывается около двухсот национальных правовых систем.

Феномен правовой системы позволяет решать важные учебно-познавательные и практически-юрисдикционные задачи. Только комплексное вйдеяие институтов объективного и субъективного права, структуры законодательства, правовой идеологии и психологии, менталитета общества, юридической практики формирует квалификацию юриста, его способность и возможность работать в рамках правовой культуры конкретной страны.

Наличие правовых явлений в их системной, концептуальной организации свидетельствует об известном уровне правовой жизни общества, его правосознания, юридической образованности и т.д. Поэтому далеко не все государства имеют развитые и особенно правокультурно-самобытные и целостные юридические системы, выступающие источниками накопления правовых ценностей для всей мировой цивилизации.

Правовая семья – это совокупность национальных правовых систем, основанная на общности источников, структуры права и исторического пути его формирования. В соответствии с этими критериями можно выделить следующие правовые семьи: общего права, романо-германскую, обычно-традиционную, мусульманскую, индусскую (индусское право), славянскую. Ни одна из классификаций правовых семей не является исчерпывающей для правовых систем мира, и поэтому в литературе можно встретить самые различные типологические подразделения семей национального права. В приведенной классификации своеобразие правовой семьи определяется характером ее источников: юридических, духовных (религия, этика и т.д.) и культурно-исторических. Один из этих признаков может преобладать в разграничении правовых семей. Так, форма, перечень и иерархия юриди- , ческих источников права (форм права) традиционно рассматривается в качестве основного различия между семьей общего права и романо-германской.

В частности, для романо-германской правовой семьи право выступает в виде норм, имеющих законодательное выражение (в виде закона или кодекса), а правоприменитель лишь сравнивает конкретную ситуацию с общей нормой и в ней находит решение дела. Основной источник англо-саксонского (общего) права – судебный прецедент, т.е. судебное решение судов определенного уровня по конкретному случаю, способ обоснования которых для других нижестоящих судов является образцом решения аналогичных дел.

В рамках той или иной правовой семьи возможны более дробные элементы, представленные определенной группой правовых систем.

Так, внутри романо-германской правовой семьи выделяют группу романского права, в зону которой входят правовые системы таких стран, как Франция, Италия, Бельгия, Испания, Швейцария, Португалия, Румыния, право латиноамериканских стран, каноническое (церковно-католическое) право и группу германского права, в которую входят правовые системы ФРГ, Австрии, Венгрии, скандинавских стран и др. Внутри англо-саксонской правовой семьи различают правовую систему Англии, США и право бывших англоязычных колоний Великобритании. Славянская правовая семья включает группу российского права (Россия и ее субъекты) и западно-славянского права (Украина, Белоруссия, Болгария, новая Югославия).

Основные правовые семьи народов мира

Рассмотрим основные характерные черты представленных правовых семей с акцентом на огличительных особенностях славянской правовой семьи, ее месте на правовой карте мира.

К наиболее старым, «классическим» правовым семьям относятся семья общего права и романо-германская (континентальная) семья, принадлежащие к западной юридической традиции.

Семья общего (англосаксонского) права. Общее право исторически сложилось в Англии и оправдывает свое название тем, что оно действовало на территории всей Англии (период его становления – X–XIII вв.) в виде судебных обычаев, возникавших помимо законодательства, и распространялось на всех свободных подданных короля в гражданском судопроизводстве. Обобщая судебную практику в своих решениях, судьи руководствовались нормами уже сложившихся отношений и на их основе вырабатывали свои юридические принципы. Совокупность этих решений, точнее, принципов (прецедентов), на которых они основывались, была обязательной для всех судов и таким образом составила систему общего права.

Специфика общего права состоит в отсутствии кодифицированных отраслей права и наличии в качестве источника права громадного количества судебных решений (прецедентов), являющихся образцами для аналогичных дел, рассматриваемых другими судами. Кроме общего права в структуру английского права входят статутное право (законодательство) и «право справедливости».

Норма общего права носит казуистический (индивидуальный) характер, так как она «модель» конкретного решения, а не результат законодательного абстрагирования от отдельных случаев. Общее право приоритетное значение придает процессуальным нормам, формам судопроизводства, источникам доказательств, так как они составляют одновременно и механизм правообразования, и механизм правореализации.

Важным признаком общего права выступает автономия судебной власти от любой иной власти в государстве, что проявляется в отсутствии прокуратуры и административной юстиции.

В настоящее время наряду с общим правом в странах англосаксонской правовой семьи широкое развитие получило законодательство (статутное право), источником которого являются акты представительных органов, что свидетельствует о сложных процессах эволюции данной правовой семьи. Однако исходные принципы организации правовая система, например Англии, сохраняет с XIII в. до сих пор.

Романо-германская правовая семья. Исторические корни этой правовой семьи относятся к римскому праву (I в. до н.э. – VI в. н.э.). В качестве основного источника она использует писаное право, т.е. юридические правила (нормы), сформулированные в законодательных актах государства. Законодатель (орган государственной власти) в связи с этим должен осмыслить общественные отношения, обобщить социальную практику, типизировать повторяющиеся ситуации и сформулировать в нормативных актах общие модели прав и обязанностей для граждан и организаций. На правоприменителей (это наименование весьма точно для данной правовой семьи отражает роль и функции юристов), прежде всего суд, возлагается обязанность точной реализации этих общих норм в конкретных судебных, административных решениях, что в конечном счете обеспечивает единообразие судебной или административной практики в масштабе всего государства.

Судья романо-германской правовой семьи не обязан следовать ранее принятому решению другого суда, за исключением судебной практики верховного и (или) конституционного суда. Но и в этом случае высшие судебные инстанции не вправе создавать своими решениями новые нормы, а могут лишь толковать имеющиеся в нормативно-правовых актах.

Судья, работающий в стране, входящей в зону романо-германской правовой семьи, решая юридическое дело, главным образом осуществляет лишь процесс квалификации – строит цепь умозаключений по методу силлогизма, где роль большей посылки играет норма, а меньшей – обстоятельства конкретного случая. Это, конечно, вовсе не свидетельствует об отсутствии в правоприменении творческого, самостоятельного начала. Чтобы правильно применить отвлеченную от конкретной ситуации норму, юрист должен глубоко вникнуть в природу этой ситуации: обстоятельства деяния и личность деятеля, например, с тем, чтобы применение права было справедливым, гуманным, целесообразным, т.е отражало внутреннюю природу права. В этом смысле и и континентальной правовой семье судебная (правоприменительная) практика не может не иметь некоторого нормативного значения, т.е. выступать в роли фактора «давления» либо корректировки законодательства, которое, однако, официально признается приоритетным либо даже единственным источником права.

Такое положение, когда семья общего права имеет черты, присущие семье континентального права (писаное право), а последняя использует некоторые механизмы англо-саксонской правовой семьи (судебная практика), свидетельствует о глубоких взаимосвязях мирового правового развития, известном единстве правового регулирования в рамках, в частности, европейской цивилизации.

Значительным своеобразием обладают правовые системы, основанные на традиционном и религиозном регулировании, где право не рассматривается как результат рациональной деятельности человека, а тем более государства. Различают так называемые традиционные правовые (построенные на обычном праве) и религиозные правовые системы (мусульманское, индусское право). К странам традиционного права относят Японию, государства Тропической Африки и некоторые другие. В основе религиозной правовой системы лежит какая-либо система вероучения.

Так, источниками мусульманского права являются Коран, сунна и иджма. Коран – священная книга ислама и всех мусульман, состоящая , из высказываний пророка Магомета, произнесенных им в Мекке и Медине. Наряду с общими духовными положениями, проповедями, обрядами там есть и установления вполне нормативно-юридического характера.

Сунна – мусульманское священное предание, рассказывающее о жизни пророка, представляет собой сборник норм-традиций, связанных с поведением и высказываниями пророка, которые должны служить образцами для мусульман.

Иджма – третий источник мусульманского права – комментарии ислама, составленные его толкователями: докторами мусульманской религии. Эти комментарии восполняют пробелы в религиозных нормах. Окончательное толкование ислама дается в иджме, поэтому Коран и сунна непосредственного юридического значения не имеют. Практики ссылаются на сборники норм, соответствующие иджме. а

Мусульманское право сформировалось в глубоком средневековье и с тех пор проделало существенную эволюцию с точки зрения развития своих источников. Характерные черты этого права – архаичность, казуистичность, отсутствие писаных систематизированных норм во многом сглажены принятием в новейшее время законов, кодексов – продуктов деятельности государства.

Другой широко распространенной системой религиозного права является индусское право. Оно охватывает практически всех выходцев из

Индии и так же, как мусульманское право, тесно связано с религией – индуизмом. В содержание этой системы входят обряды, верования, идеологические ценности: мораль, философия, которые нормативно закрепляют определенный образ жизни и общественное устройство. Индуизм сформировался в глубокой древности – почти две тысячи лет назад, однако сохранил свое регулирующее значение до настоящего времени. В этом качестве индуизм выступает элементом государственно-правовых отношений современного, в частности индийского, общества. Особенную роль индусское право играет в сферах, где влияние религии до сих пор наиболее ощутимо – семейных, наследственных отношениях, кастовом статусе человека и т.д.

Главной тенденцией развития как обычного (традиционного), так и религиозного (мусульманского и др.) права является усиление роли закона как источника права. Однако эта тенденция реализуется на фоне неснижающегося значения традиционных и особенно религиозных норм и даже в известной мере – их возрождения в качестве ведущей нормативной системы общества, что весьма характерно для исламскихгосударств.

Славянская правовая семья. Выделение славянской правовой семьи в качестве самостоятельной ветви правовой цивилизации имеет определенную новизну и поэтому нуждается в дополнительном обосновании.

Особенностью приведенного варианта структуры правовых семей, включающей самостоятельную семью славянского права, является стремление отразить подход уже известных типологий, выделяющих в отдельную рубрику славянскую правовую семью, и изменения юридической карты современной Европы. Из представленной классификации не выпадает (в отличие от некоторых современных трактовок) нормативный регион и соответственно правовая общность, образуемая странами в основном славянского этнического происхождения, относимыми в свое время к социалистической правовой семье.

Речь идет о государствах бывшего социалистического содружества: СССР, ГДР, СФРЮ, Польше, Болгарии, Венгрии, Чехословакии, Румынии, – которые составляли, в частности, по мнению французского компаративиста Р. Давида, особую семью социалистического права.

Основанием для выделения этой правовой общности в качестве отдельной, специфичной правовой семьи были в свое время социально-экономические и идеологические критерии, находившие концентрированное выражение в понятиях «общественно-экономическая формация», «социальный строй общества», который с помощью права стремилась утвердить и развивать государственная (политическая) власть названных стран. В традиционной для нашей науки классификации правовых семей на семьи общего, романо-германского (континентального), традиционно-обычного, религиозного и социалистического права использовалось сразу несколько довольно разнохарактерных критериев: от технико-юридических до социально-экономических и идеологических.

Такая классификация соответствовала устоявшимся научным подходам и главное – государственно-правовым реалиям мира. Поэтому она была общепризнанной в советской юридической литературе.

В настоящий период данная типология нуждается в определенных уточнениях, вытекающих из новой политической, социально-экономической и духовной ситуаций, сложившихся в правовом мире в связи с распадом СССР, европейской социалистической системы, эволюцией общественно-политического строя стран, входивших в сферу социалистического права.

Фундаментальные изменения, происшедшие в конце 80-х – начале 90-х годов в восточноевропейских странах, появление на политической карте новых государств - новой России, объединенной Германии, новой Югославии, самостоятельных Чехии, Словакии, Хорватии, Македонии, Украины, Белоруссии и др. – свидетельствуют о необходимости теоретического анализа правового пространства некогда единого социалистического сообщества Восточной Европы.

Главный вопрос: какова природа национальных правовых систем стран бывшего социалистического лагеря? Какими критериями необходимо пользоваться, чтобы с достаточной точностью выразить их правовую природу и соотнести ее со спецификой уже имеющихся правовых общностей? По сути дела, речь идет о новой политической, социально-экономической и соответственно – законодательно-юридической ориентации государств, вошедших в полосу своего социального обновления.

Эта ориентация имеет стратегически важное значение в судьбах национальных государственно-правовых систем России, Украины, Белоруссии, Молдавии, Грузии, Казахстана, других ныне независимых и самостоятельных стран. Поэтому данный вопрос уже сейчас представляет собой большую не только теоретическую, но и геополитическую, идеологическую, международную сложность.

Проблемный аспект этой темы в нашей литературе только еще начинает осознаваться и обсуждаться. Существует точка зрения, согласно которой правовые системы стран, входивших в социалистическое содружество, ранее принадлежали к романо-германской правовой семье и поэтому сейчас речь идет лишь об их «возвращении» в это сообщество. На этой позиции основаны сейчас официальная юридическая политика подавляющего большинства новых государств, включая Россию, их внешнеполитические ориентации, концепции реформирования своего социально-экономического уклада.

Однако принятие этой позиции будет означать, что бывшие социалистические страны, и прежде всего республики СССР – ныне самостоятельные государства, – должны постепенно (или как можно быстрее) интегрироваться в западный мир: его политику, идеологию, экономику, систему духовно-нравственных ценностей.

Между тем события последних лет, в том числе конкретная практика международного поведения Запада по вопросам конфликта в бывшей Югославии, экономических отношений с Россией, стратегии в военной области после распада Варшавского Договора и т.д., заставляют пересмотреть романтические иллюзии постсоветского «медового месяца» России и Европы. Очень скоро выяснилось, что Запад по-прежнему воспринимает Россию и славянский мир в целом даже в их новом политико-идеологическом и социально-экономическом качестве как значительно отличающуюся от его цивилизации геополитическую общность с существенно иными культурно-историческими, религиозно-этическими и морально-психологическими ценностями, объективно диктующими как Западу, так и России собственные, часто весьма отличные друг от друга политические, экономические, гуманитарные, правовые позиции.

Фактически политика западных стран сводится к тому, что «возвращение» новообразованных государств возможно только на условиях политического и культурного ассимилирования бывшего СССР и его бывших союзников, выражающегося в лучшем случае в стратегии «покровительства», «вразумления» или просто игнорирования России, а в худшем – давления, дискриминации и грубого политического, экономического и даже военного диктата.

Можно ли в сфере государства и права не принимать во внимание эту реальность и вновь, теперь на новый лад, уходить в теоретические абстракции европоцентризма? Вряд ли станет жизнеспособной соци-пльная система, не сумевшая преодолеть дисгармонию и асимметрию своего правового статуса со всеми иными частями национальной духовной культуры, развивающейся, вопреки политической «ориентации», по собственным историческим закономерностям. Сохранение диссонанса права и национальной культуры фактически означает пролонгацию в новых условиях глубокого культурного раскола, имевшегося в сферах политики, экономики и права бывшего СССР, который не смог «примирить» свой классовый европоцентризм с исконными основами национальной культуры.

Поэтому вопрос о необходимости «возвращения» России и республик бывшего Союза в романо-германский правовой мир после распада семьи социалистического права вовсе не так очевиден, как иногда представляется.

Делать вид, что обособленность социалистического права была лишь следствием классовых заблуждении политического руководства СССР, с исчезновением которого уходит и вся культурно-правовая специфика стран бывшего социалистического мира, есть крайне узкий  политический позитивизм, имеющий мало общего с действительными тенденциями правового развития России.

Сущность ее правовой системы нельзя сводить лишь к характеру используемых ею юридических источников и на этом основании причислять отечественную правовую систему к романо-германскому правовому ареалу. Между правовыми семьями нет резкой границы: идет постоянный процесс взаимообмена, использования аналогичных форм, что, однако, не говорит об элиминации коренных культурно-исторических границ основных правовых цивилизаций.

Для того чтобы определиться в правовой природе бывших социалистических стран и соответственно продолжить исследования этого аспекта глобальной правовой типологии, недостаточно традиционных технико-юридических и социально-экономических критериев. Историческая и этнокультурная специфика России, других восточноевропейских стран требует учета в компаративистских исследованиях в качестве фактора дифференциации правовых семей в большей степени, чем это было ранее, этноправовых и культурно-исторических особенностей правового регулирования.

Введение таких критериев показывает, что в сфере права социалистическая система была весьма неоднородной: в нее входили страны, принадлежавшие к разным культурно-историческим общностям: славянской, западноевропейской, восточной.

Поэтому в настоящее время не может идти речь о каком-то огульном, коллективном «возвращении» всех «новых» восточноевропейских государств в лоно романо-германской правовой культуры. Для одних это будет нормальным, закономерным процессом продолжения своей политической и правовой идентичности (Восточная Германия, Польша, Румыния, Чехия и др.), хотя и здесь далеко не все ясно и очевидно до сих пор; для других такое решение станет противоестественным вмешательством в их историческую судьбу, чреватым элиминацией этносоциальной специфики правовой культуры.

Так, славянская правовая общность основывается на значительной культурно-исторической специфике правовых ценностей славянских стран.

Существует, конечно, нечто общее для всех государств, народов, правовых систем, но это общее в качестве исходных предпосылок имеет особенное, национальное, которое и должно стать дополнительным измерением права славянских народов. Только так правовое регулирование может приобрести твердую предметную и методологическую основу и перестать быть лишь фарватером произвольно меняющихся политических установок. С устранением жестких формационно-типологических перегородок внутри российского права появляется возможность более глубокого познания его природы, по сути дела, нового измерения его теории и истории.

Категория славянской правовой семьи отражает целостный правовой феномен, имеющий глубокие национальные, духовные, исторические и специальные юридические основания в правовой культуре России и ряда восточноевропейских стран. Восточные и южные славяне, имевшие уже в VI–IX вв. свои государственные образования, сформировали основы самостоятельной культурной традиции и стали «прямыми» наследниками Византийской империи, которая длительное время была оплотом православия и восточноевропейской культуры.

Самобытность славянской правовой семьи, и прежде всего российской правовой системы, обусловлена не столько технико-юридическими, формальными признаками, сколько глубокими социальными, культурными, государственными началами жизни славянских народов.

К началам, имеющим методологическое значение для анализа отечественного права, можно отнести следующие.

1. Самобытность русской государственности, не поддающаяся элиминации даже после длительных и массированных включений иностранных управленческих и конституционных форм. Для русского права всегда была исключительно важной связь с государством. Необходимо исследовать природу целостности права и государства в русской правовой культуре, не стремясь втиснуться каждый раз в «естественно-правовой» шаблон с его противопоставлением феноменов «позитивного» и «разумного».

2. Особые условия экономического прогресса, для которого характерна опора на коллективные формы хозяйствования, крестьянскую общину, артель, сельскохозяйственный кооператив, основывающиеся на специфической трудовой этике, взаимопомощи, трудовой демократии, традициях местного самоуправления.

3. Формирование особого типа социального статуса личности, которому свойственно преобладание коллективистских элементов правосознания и нежесткость линий дифференциации личности и государства. В этой черте нет, скорее всего, ничего упречного, и попытки повесить на нее соответствующий ярлык напоминают стремление бороться с самой жизнью. Нужно раскрыть природу этой особенности соотношения личности и государства в русской правовой культуре и обратить ее на службу человеку.

4. Тесная связь традиционной основы права и государства со спецификой православной ветви христианства с ее акцентами не на мирском жизнепонимании Бога и человека (католицизм) и тем более не на благословении стяжательства (протестантизм), а на духовной жизни человека с соответствующими этическими выводами (нестяжание, благочестие и т.д.).

Юридические источники славянской правовой семьи через Византию (Восточно-Римскую империю) унаследовали законодательные традиции римского права и таким своего рода «кружным» путем примыкают к романо-германской правовой семье.

Ведущий элемент славянской правовой семьи – российская правовая система. Ее историческими, региональными и юридическими источниками выступают два таких различных, на первый взгляд, законодательных массива, как право Российской империи и советское право, чья противоположность, однако, во многом была связана лишь со специфическими Особенностями права СССР, обусловленными социалистической идеологией. Вне рамок этой идеологии (которая также во многом имеет национальную детерминацию) можно говорить о преемственном процессе развития одной и той же правовой системы России.

В результате столь сложного переплетения нормативного материала различной идеологической природы, в том числе включения многих западных правовых ценностей, российское право пришло в сложное состояние начала новой этапной эволюции, что, однако, не устраняет ее исконных культурно-национальных основ.

Российская правовая система имеет и ту особенность, что она может рассматриваться в качестве целостной правовой семьи или по крайней мере группового подразделения славянской правовой семьи, поскольку в ее зону входят национальные правовые системы республик в составе Российской Федерации, законодательство которых инкорпорировано в систему законодательства РФ.

При этом следует иметь в виду весьма нетипичную для классических правовых семей совместимость юридического регулирования у славянских и, скажем, тюркских народов России. Сферой влияния российской правовой системы исторически продолжает оставаться территория бывшего Союза ССР, республики которого пользовались с Россией фактически одним и тем же правом, что, вероятно, имеет определенную объективную обусловленность. Несмотря на процессы активной суверенизации, эта обусловленность, скорее всего, сохранит свое действие и в будущем.

Российская правовая система в перспективе будет идентифицироваться в качестве основы правовой семьи восточнославянских и части тюркских народов бывшего Союза ССР. Право России по самой ее правокультурной сущности – это сердцевина своеобразной юридической экосистемы, которая нуждается в регенерации всех своих государственных, политических, социально-духовных элементов. Уйти куда-то из этой макрокультуры – на Запад, на Восток, - кактого иногда желают некоторые политики, вряд ли возможно. Необходимо уяснить свое собственное место в мировом геоправовом пространстве.