be5.biz

Вещное право (Бакунов А.В., 2020)

Вещно-правовые способы защиты

  1. Виндикационный иск
  2. Негаторный иск

Виндикационный иск

Виндикационный иск (иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения) был известен еще римскому праву.

Его название переводится с латыни как «объявляю о применении силы». Этот иск предоставлялся собственнику для принудительного истребования вещи, владение которой утрачено, из чужого незаконного владения. Часто виндикационный иск определяют как иск невладеющего собственника к владеющему несобственнику.

Таким образом, его содержание составляет требование возврата конкретной вещи истцу из фактического владения ответчика.

В римском праве виндикационный иск рассматривался как основной инструмент защиты собственника. Однако в настоящее время круг субъектов, активно легитимированных по виндикационному иску, расширен за счет любых титульных владельцев. Ст. 305 ГК РФ

установлено, что соответствующие права принадлежат также лицу, хотя и не являющемуся собственником, но владеющему имуществом по основаниям, установленным законом или договором. Таким образом, истцом по иску об истребовании имущества из чужого незаконного владения может быть субъект ограниченного вещного права, арендатор, доверительный управляющий, хранитель.

Здесь следует обратить внимание на то, что виндикационный иск представляет собой способ петиторной защиты, то есть защиты вещного права собственника или иного законного владельца вещи, имеющего на нее юридический титул (например, субъекта права хозяйственного ведения), а не защиты от неправомерных посягательств самого факта владения вещью (посессорной защиты). Поэтому субъектом права на виндикацию может стать только законный (титульный, а не фактический) владелец вещи. Следовательно, при предъявлении этого требования истец должен доказать свое право (титул) на истребуемую им вещь. Доказывание права собственности состоит в доказывании фактов, на основании которых возникло право, например, заключение договора куплипродажи. Если истец приобрел право собственности первоначальным способом, то доказывается, например, факт создания вещи для себя. Если спор идет о движимом имуществе, то право истца на объект доказывается посредством любых предусмотренных законом доказательств.

Если право зарегистрировано в ЕГРН, то достаточно представить выписку из государственного реестра о своем праве на недвижимое имущество. При отсутствии зарегистрированного в реестре титула на недвижимость истец не вправе предъявлять виндикационный иск. В соответствии с п. 58 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. № 10/22 «лицо, считающее себя собственником находящегося в его владении недвижимого имущества, право на которое зарегистрировано за иным субъектом, вправе обратиться в суд с иском о признании права собственности». Вместе с тем ответчик вправе заявить встречный иск о признании за ним права собственности на спорный объект.

Ответчиком по виндикационному иску всегда является незаконный владелец вещи, то есть лицо, фактически владеющее вещью на момент предъявления требования. Незаконное владение – всегда владение фактическое, оно утрачивается в момент утраты господства над вещью. Утрата владения фактическим владельцем влечет отказ в иске. Вполне возможна ситуация, что к моменту заявления виндикационного требования вещь находилась в незаконном владении нескольких лиц, но отвечать по иску всегда будет последний владелец.

Необходимо отметить особенность российского законодательства: виндикационный иск может быть направлен против собственника. Возможность предъявления законным владельцем виндикационного иска собственнику вещи предусмотрена ст. 305 ГК РФ.

Конечно, указанная норма не соответствует классическим воззрениям, поскольку ответчиком по виндикационному иску является незаконный владелец. Существование этой нормы в отечественном законодательстве объясняется историческими условиями ее принятия. Дело в том, что норма появилась в условиях, когда ценное имущество преимущественно еще находилось в публичной собственности, а частные субъекты использовали это имущество на условиях договора аренды. Соответственно такими ответчиками, против которых арендаторам была предоставлена защита, были публичные собственники. В связи с изменением социально-экономических условий норма должна быть исключена из действующего законодательства.

Цивилистическая доктрина выделяет следующие условия предъявления виндикационного иска:

  1. отсутствие договорных отношений между истцом и ответчиком;
  2. утрата титульным владельцем фактического владения вещью;
  3. вещь является индивидуально-определенной;
  4. вещь сохранилась в натуре.

Рассмотрим подробнее каждое условие.

1.Отечественная доктрина гражданского права отрицает возможность конкуренции между способами защиты субъективных прав, то есть возможность их произвольного выбора, разграничивая условия и основания исков. Вещные иски как абсолютные по своей юридической природе не применяются при наличии между участниками спора личных (относительных) правоотношений. В случае заключения договора между истцом и ответчиком используются обязательственные иски (п. 34 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. № 10/22). Например, при невозврате хранителем вещи по требованию поклажедателя последний должен использовать договорные, а не вещные способы защиты своих прав. При этом поклажедатель не должен доказывать титул на вещь. Если срок действия договора, например, аренды, истек и арендатор не возвращает вещь, то арендодатель предъявляет иск из неисполнения договора аренды. Так, согласно ст. 622 ГК РФ, при прекращении договора аренды арендатор обязан вернуть имущество арендодателю в том состоянии, в котором он его получил, с учетом нормального износа, или в состоянии, обусловленном договором. Соответственно от арендатора, удерживающего вещь после прекращения договора, вещь может быть истребована не виндикационным иском, а договорным, основанным на ст. 622 ГК РРФ.

Сложнее решается вопрос в случае недействительности договора в ситуации, когда имущество было передано одним субъектом другому. С одной стороны, недействительная сделка не имеет правового эффекта. Однако к требованиям о применении последствий недействительности сделки по общему правилу подлежат применению положения обязательственного, а не вещного права (подп. 2 п. 3 ст. 307.1 ГК РФ). В связи с этим истребование у контрагента по недействительной сделке переданной ему вещи по виндикации иску исключается, ибо в данном случае оно осуществляется в порядке реституции владения. Причиной коллизии требований о реституции и виндикации служит частичное совпадение оснований иска. Истец ссылается на недействительность сделки, направленной на отчуждение имущества, как при обосновании виндикации, так и при обосновании реституции.

В соответствии с п. 2 ст. 167 ГК РФ реституция может заключаться в возврате конкретной вещи первоначальному владельцу. Вместе с тем между этими требованиями имеются существенные отличия. При предъявлении иска на основании ст. 301 ГК РФ необходимо доказать титул на спорную вещь, что не требуется при реституции. При виндикации гибель вещи или ее утрата влекут отказ в иске, а при реституции производится замена на взыскание стоимости вещи. Поразному исчисляются и сроки исковой давности при предъявлении соответствующих требований. Но наиболее значимым с практической точки зрения является следующее различие: при виндикации добросовестность ответчика имеет юридическое значение, а при реституции – нет. Этот вопрос обсуждался в известном Постановлении Конституционного Суда РФ, который вполне обоснованно указал на недопустимость смешения различных способов защиты прав собственника, заявив обязательственное, по сути, требование о реституции вещи на основании признания недействительной сделки, тогда как в этих целях ему предоставлен виндикационный (вещно-правовой) иск. Конституционный суд РФ подчеркнул, что «права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите... с использованием правового механизма, установленного пунктами 1 и 2 ст. 167 ГК РФ», поскольку «такая защита возможна лишь путем удовлетворения виндикационного иска»; иное, по мнению Конституционного суда РФ, «означало бы, что собственник имеет возможность прибегнуть к такому способу защиты, как признание всех совершенных сделок по отчуждению его имущества недействительными», что, в свою очередь, нарушало бы права и интересы добросовестных приобретателей.

Таким образом, если контрагент собственника по недействительной сделке произвел затем отчуждение полученной от собственника вещи третьему лицу, то в отношениях с таким новым приобретателем собственник может использовать только вещноправовые способы защиты, ибо они не состояли в договорных отношениях друг с другом. Иначе говоря, собственник вправе истребовать свою вещь с помощью виндикационного иска, но не реституции владения. Рассмотренная коллизия окончательно решена в судебной практике. Следует заметить, что и ранее этот вопрос рассматривался на практике в таком же ключе.

Следовательно, собственник может истребовать свою вещь у ее приобретателя по сделке, в которой собственник не участвовал, только по виндикационному иску. При другом подходе с помощью реституции становится возможным получить имущество от любого, в том числе и добросовестного, приобретателя, что было бы нарушением баланса интересов такого приобретателя и собственника вещи.

2.Второе условие предъявления иска об истребовании имущества из чужого владения, согласно отечественной доктрине, является решающим при разграничении виндикационного и негаторного исков. В литературе и судебной практике (преимущественно отечественной) сложилось устойчивое представление о том, что виндикационный иск – это всегда иск невладеющего собственника к владеющему несобственнику, а негаторный, наоборот, владеющего собственника к невладеющему несобственнику. Негаторный иск в соответствии с этим пониманием является средством защиты против любых нарушений права собственности, которые не связаны с лишением владения вещью. Подробнее о критериях разграничения виндикационного и негаторного исков смотрите работу К. А. Усачевой.

3.Объектом виндикации является индивидуально-определенная вещь. Суть виндикации состоит в возврате владения. Отделить свои вещи от чужих можно только тогда, когда они индивидуально определены, то есть имеют особые, отличительные признаки. Индивидуально-определенные вещи, в отличии от родовых, являются юридически незаменимыми. Невозможно виндицировать вещи, определенные родовыми признаками, поскольку они могут смешаться с другими однородными вещами, принадлежащими тому же владельцу, и, следовательно, собственник утрачивает право собственности на такие объекты. Судебная практика также не допускает удовлетворение виндикационного иска, если вещь не конкретизирована, поскольку истец не может ни доказать право на имущество, ни отделить его от имущества ответчика. В случае выбытия из владения собственника родовых вещей защита его субъективного права осуществляется по правилам главы 60 ГК РФ (иск из неосновательного обогащения).

Вопрос о разграничении виндикационного и кондикционного требований нельзя назвать решенным определенно. Содержание и последствия указанных требований, очевидно, отличаются. Виндикационный иск является вещным. Из этого следует зависимость этого иска от наличия вещи в натуре и ее нахождения во владении ответчика. Содержание виндикации исчерпывается возвратом имущества. Для удовлетворения кондикционного требования не существенно, есть ли вещь в натуре, поскольку его содержанием может быть возврат стоимости вещи. Так как иск из неосновательного обогащения является относительным, то и предъявлен он может быть к тому, кто непосредственно обогатился за счет кондикционного кредитора. Иск же об истребовании имущества из чужого незаконного владения может быть предъявлен к любому, у кого собственник обнаружит свою вещь.

Вместе с тем указанные различия являются следствием квалификации требования как виндикационного или как кондикционного.

В отечественной доктрине основное разграничение между указанными требованиями проводят по виду истребуемых вещей. Объект виндикации – индивидуально-определенные вещи, объект кондикции – родовые вещи. При этом акцент делается на том, что истец по кондикционному требованию, утратив владение, лишается и права собственности, тогда как истец по виндикации не утратил права собственности. В науке не прояснен вопрос о возможности кондикции владения в российском правопорядке. Научную дискуссию по этому вопросу подробнее смотрите в указанной работе.

4. Вещно-правовые способы защиты не могут применяться и в случае гибели вещи, ибо вещное право прекращается в связи с исчезновением его объекта. При несохранении вещи (например, вещь погибла, утеряна, отчуждена) виндикационный иск не подлежит удовлетворению, но созревают условия для предъявления деликтного иска (требование из причинения вреда) по правилам гл. 59 ГК РФ. Деликтный (обязательственный, внедоговорный) иск имеет отличный от вещного иска объект – денежную компенсацию (возмещение) вреда или замену утраченной вещи иной, новой вещью (ст. 1082 ГК РФ). В случае повреждения вещи виндикационный иск о возврате может сочетаться с предъявлением деликтного или кондикционного требований.

Ограничение виндикации. Всегда ли имущество должно быть истребовано у незаконного владельца? Римское и дореволюционное российское право не знало ограничений виндикации, то есть истребование вещи собственником у незаконного владельца допускалось всегда при любых условиях.

Однако с развитием экономических отношений принцип неограниченной (абсолютной) виндикации стал противоречить интересам имущественного оборота. Для права стабильность оборота, доверие участников друг к другу – интересы, заслуживающие защиты.

Решение этого вопроса потребовало многолетнего поиска баланса интересов собственника, утратившего владение вещью, и фактического владельца этой вещи. В России этот баланс был найден посредством введения исключения для удовлетворения виндикации.

Иногда приходится лишать собственника защиты его права, так как в противном случае участники гражданского оборота понесут несоразмерные потери и издержки, связанные с необходимостью страхования и выявления рисков. Защита добросовестного приобретателя определяется степенью надежности правопорядка по принципу: чем менее надежен правопорядок, тем большее значение имеет защита добросовестного приобретателя для обеспечения стабильности оборота.

Правила об ограничении виндикации вещи от добросовестного приобретателя исторически сложились в германском праве на основе выработанного еще в Средние века принципа HandmussHandwahren («рука должна поддерживать руку», а не противоречить ей). Иначе говоря, если собственник «одной рукой» передал свою вещь какому-либо лицу в пользование, на хранение и т. п., а этот владелец затем неправомерно произвел ее отчуждение третьему лицу, то последующий иск («другой рукой») он может предъявлять не к приобретателю, а только к своему первоначальному контрагенту.

Ограничение виндикации в действующем отечественном законодательстве установлено в ст. 302 ГК РФ. Для отказа в удовлетворении виндикационного иска требуется выяснение совокупности фактических обстоятельств:

  1. добросовестность приобретения имущества;
  2. возмездность приобретения;
  3. характер выбытия имущества из владения собственника (титульного владельца).

1. При добросовестном владении фактический владелец вещи не знает и не мог знать о том, что приобрел вещь у лица, не имевшего права его отчуждать. Следует обратить внимание на то, что для установления добросовестности приобретателя необходимо, чтобы он не только фактически не знал, но и не должен был знать о приобретении им вещи в незаконное владение (п. 1 ст. 302 ГК РФ). Применительно к ограничению виндикации речь идет о добросовестности в субъективном смысле (в отличие от добросовестности в объективном смысле как некоего стандарта поведения участников гражданских правоотношений), то есть об извинительном незнании, заблуждении ответчика относительно управомоченности отчуждателя. Это предполагает принятие добросовестным приобретателем всех разумных мер для выяснения правомочий отчуждателя вещи (п. 38 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. № 10/22). Обобщение судебной практики позволяет заключить, что о недобросовестности приобретателя могут свидетельствовать родственные и иные связи между лицами, совершавшими сделку; совмещение одним лицом должностей в организациях, совершавших сделку, направленную на отчуждение имущества; явно заниженная цена отчуждения вещи. Нельзя считать добросовестным то лицо, которое знало о притязаниях третьих лиц в отношении вещи, если притязания были в дальнейшем признаны обоснованными. Круг указанных обстоятельств не является исчерпывающим, он определяется судом исходя из конкретных обстоятельств дела. Добросовестность является фактическим обстоятельством, устанавливаемым судом. В этом отношении добросовестность может быть установлена преюдициально.

Следует обратить внимание, что добросовестный приобретатель – это всегда владелец, причем только незаконный владелец.

Если имущество приобретено от собственника или лица, управомоченного собственником, даже по недействительной сделке. Это исключает вопрос о добросовестности.

Вместе с тем очень непросто в отечественной доктрине и правоприменительной практике решается вопрос о добросовестности приобретения недвижимой вещи. С одной стороны, в силу принципа публичной достоверности реестра лицо, совершающее сделку и положившееся на данные реестра, должно быть защищено. В принципе, государственная регистрация должна быть единственным доказательством существования зарегистрированного права на недвижимость. Однако «запись в ЕГРП о праве собственности отчуждателя не является бесспорным доказательством добросовестности приобретателя» (абз. 2 п. 38 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. № 10/22).Рассматривая вопрос о добросовестности приобретателя недвижимости, российские суды обычно учитывают не только осведомленность приобретателя о наличии записи в ЕГРП о праве собственности отчуждателя вещи, но и принятие им иных «разумных мер для выяснения правомочий продавца на отчуждение» вещи, в частности, была ли проявлена приобретателем недвижимости «разумная осмотрительность при заключении сделки», знакомился ли он со всеми правоустанавливающими документами на недвижимость и выяснял ли основания возникновения у продавца недвижимого имущества права собственности, производил ли непосредственный осмотр вещи до ее приобретения; не является ли цена вещи явно заниженной и несоразмерной действительной (рыночной) стоимости имущества; не отчуждается ли имущество в слишком короткий срок после его приобретения предшествующим владельцем и т. п.

Осторожная позиция судебной практики, фактически не ограничивающейся в этом вопросе анализом этого, говоря словами закона, «единственного доказательства существования зарегистрированного права», обусловлена нередко встречающимися в сфере государственной регистрации случаями злоупотреблений (использования поддельных документов, фальсифицированных выписок из реестра, искусственной ликвидации вещи путем фиктивного раздела или объединения земельных участков в кадастровом учете и т. д.), ошибками в ведении самого реестра (регистрация права собственностина на одну и ту же недвижимую вещь за двумя разными лицами, регистрация права на движимую вещь как на недвижимую и т. д.) и т. п. Однако такой подход препятствует признанию за государственным реестром прав на недвижимое имущество – важнейшего свойства публичной достоверности, что, в свою очередь, не только делает его ведение формальным, но и создает различные препятствия и сложности в защите вещных прав и развитии оборота недвижимых вещей. Очевидно, что интересы последнего рано или поздно потребуют необходимых изменений законодательства и сложившейся правоприменительной практики с тем, чтобы ведение ЕГРП постепенно не утратило гражданскоправовой смысл. Неоднозначность применения норм ст. 302 ГК РФ к виндикации недвижимости подмечена в современной научной литературе.

2. Для ограничения виндикации требуется, чтобы вещь была получена добросовестным приобретателем возмездно (п. 2 ст. 302 ГК РФ). Согласно п.1 ст. 423 ГК РФ, возмездным является договор, по которому сторона должна получить плату или иное встречное предоставление за исполнение своих обязанностей. В основу разграничения договоров на возмездные и безвозмездные положен критерий взаимности, то есть обязанности встречного предоставления. Однако возмездность не всегда предполагает объективную эквивалентность. Так, нет эквивалентности в учредительном договоре, при формировании уставного капитала хозяйственного общества. Однако такое приобретение является возмедным, поскольку при внесении имущества у учредителя возникают имущественные права. При этом безвозмездным приобретением вещи для целей применения ст. 302 ГК РФ судебная практика считает не только ее получение по договору дарения, в порядке наследования и т. п., но и ситуации, в которых отчуждатель «не получил в полном объеме плату или иное встречное предоставление за передачу спорного имущества к тому моменту, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неправомерности отчуждения». Первоначально такой подход был выработан Президиумом ВАС РФ в п. 4 Информационного письма от 13.11.2008 г. № 126 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с истребованием имущества из чужого незаконного владения». Свою позицию ВАС РФ объяснял тем, что по смыслу ст. 302 ГК РФ приобретатель получает защиту только, если был добросовестен как в момент заключения возмездной сделки, в момент поступления имущества в его владение, так и в момент, когда отчуждатель получает от него плату или иное встречное предоставление. Сама по себе возмездность не тождественна добросовестности. Но возмездность сделки свидетельствует о том, что приобретатель проявляет должную осмотрительность.

3.В случае возмездного приобретения вещи добросовестным приобретателем имеет значение способ и характер выбытия вещи у титульного владельца. Если имущество первоначально выбыло у собственника по его воле, например, отдано им в аренду, а затем незаконно продано арендатором третьему лицу, он не вправе истребовать его у добросовестного приобретателя. Ведь последний действовал субъективно безупречно в отличие от самого собственника, допустившего неосмотрительность в выборе контрагента.

Собственник имеет возможность требовать возмещения убытков, причиненных ему таким недобросовестным контрагентом.

Если же вещь первоначально была утеряна титульным владельцем, похищена у него либо выбыла из его владения иным путем помимо его воли, она может быть виндицирована у добросовестного возмездного приобретателя. Таковы, например, ситуации приобретения вещи по подложным (фиктивным) документам или на основании отмененного впоследствии судебного решения.

Чем объясняется учет воли собственника при ее виндикации?

На этот счет в доктрине выработано несколько теорий. Учет воли служит поиску баланса интересов собственника и добросовестного приобретателя, поскольку помогает определить, кому из них грозит «меньшее зло» в случае удовлетворения или отказа от иска. Считается, что «меньшее зло грозит тому, кому проще будет взыскать убытки. Если имущество выбывает из владения собственника по его воле, то он должен знать лицо, у которого находится вещь, следовательно, он имеет возможность взыскать убытки с этого лица в случае невозврата вещи. Если же имущество выбывает из владения собственника помимо его воли, то он оказывается в худшем положении, чем добросовестный приобретатель, так как может и не знать лицо, завладевшее его имуществом. Согласно теории распределения рисков незаконной продажи имущества, риск незаконной продажи должен по-разному распределяться в зависимости от того, знал ли пострадавший того, кто совершил незаконное отчуждение. Идея заключается в том, что если пострадавший знал нарушителя и доверился ему, но тот обманул доверие, то пострадавший должен разбираться с нарушителем. Пострадавшему это сделать проще, так как он знает нарушителя и, как правило, находится с ним в экономических отношениях. Добросовестный же покупатель может видеть нарушителя первый и последний раз, ему разбираться с нарушителем намного сложнее.

Напротив, если нарушитель не знаком пострадавшему, то и риск нарушения пострадавший нести не должен. Тогда этот риск перекладывается на добросовестного покупателя. Это, по всей видимости, объясняется тем, что в ситуации равного положения (и собственник, и добросовестный покупатель не знают нарушителя) приоритет при защите отдается собственнику как обладателю права (добросовестный приобретатель в силу дефекта сделки, совершенной нарушителем, правом не обладает). В цивилистике предложено и иное объяснение: поскольку сам собственник не передавал вещь третьим лицам и, следовательно, не брал на себя риск утраты вещи, то он и должен быть освобожден от такого риска.

Вместе с тем вопрос о характере выбытия имущества из владения собственника не является очевидным. По ряду причин отечественный правопорядок достаточно ограниченно понимает добросовестное приобретение. Одним из способов, позволяющих суду ограничивать защиту добросовестного приобретателя, является расширительное толкование возражения об утрате владения помимо воли собственника. Так, часто встречающейся ошибкой является смешивание выбытия вещи из владения собственника помимо его воли с незаконной утратой вещи.

Одно из таких дел рассматривалось Европейским судом по правам человека. Гладышева купила квартиру у В., который ранее купил ее у Е., ставшей собственником в результате приватизации.

После покупки квартиры Гладышевой департамент жилищной политики Москвы предъявил иск о выселении, указав, что Е., которая приватизировала квартиру в 2005 г. в качестве супруги нанимателя после его смерти, на самом деле в брак с нанимателем М. не вступала, а паспорт, который предъявлялся Е, ранее значился как утраченный. В связи с этим истец – департамент жилищной политики – полагал, что квартира приватизирована мошенническим образом и все последующие сделки с квартирой недействительны.

Суд первой инстанции отказал в иске о выселении и удовлетворил встречный иск Гладышевой о признании ее собственником квартиры, установив ее добросовестность при приобретении квартиры.

Решение было отменено Московским городским судом, предложившим при новом рассмотрении установить, является ли иск требованием о применении последствий недействительности сделки (ст. 167 ГК) либо это иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения (ст. 302 ГК).

При новом рассмотрении суд признал ее добросовестным приобретателем, но иск о выселении удовлетворил, поскольку квартира была утрачена Москвой при отсутствии намерения на отчуждение обманным путем.

Дело рассматривалось Верховным Судом РФ по представлению заместителя генерального прокурора РФ, который, в частности, указывал, что департамент жилищной политики выступал стороной сделки приватизации и действовал при этом в рамках своих полномочий. Верховный Суд РФ представление прокурора отклонил, решение оставил без изменения.

ЕСПЧ жалобу Гладышевой удовлетворил, признав нарушение ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции. В ходе рассмотрения ЕСПЧ, в частности, указывал на справедливость доводов представления зам. генерального прокурора РФ, однако в основном оценил как неудовлетворительную работу административных служб при приватизации квартиры, что стало, по мнению ЕСПЧ, главной причиной незаконной приватизации и последовавшего спора. Довод ЕСПЧ, заслуживающий поддержки: публичные органы не вправе перекладывать контроль за деятельностью различных государственных, в том числе жилищных, органов на частных лиц, которые совершенно беззащитны в этой сфере.

Согласно правовым позициям высших судов, вещь может считаться выбывшей из владения собственника или управомоченного лица по его воле при ее передаче контрагенту по недействительной сделке. В частности, вещь, выбывшая у юридического лица в результате совершения его единоличным органом крупной сделки и (или) сделки с заинтересованностью в отсутствие необходимого согласия коллегиального органа, либо вещи, отчужденные иными лицами (поверенными, агентами, комиссионерами, доверительными управляющими и т. п.), действовавшими по просьбе или с ведома их законного владельца, не считаются выбывшими из его владения помимо его воли.

К. И. Скловский при оценке характера выбытия имущества из владения собственника предлагает использовать критерий самоуправства.Самоуправство, помимо насильственного завладения, включает в себя также и иные способы получения владения помимо воли законного владельца – например, несанкционированное собственником (законным владельцем) заселение пустующего здания или занятие неохраняемого участка. Например, собственник квартиры выдал доверенность на сдачу ее в аренду, однако поверенный вместо этого продал квартиру, а доверителя обманным образом вывез в другую область. Впоследствии квартира дважды была перепродана и иск был заявлен собственником к последнему владельцу, который заявил о своей добросовестности.

Не затрагивая вопрос о связи действительности сделки и способе получения владения, можно отметить, что для оценки встречного возражения истца об утрате владения помимо воли суд будет ограничен обстоятельствами выселения истца из квартиры и, соответственно, вселения в нее того лица, которое появилось там после утраты владения истцом. Под утратой владения помимо воли обычно понимают насильственные или самоуправные действия, направленные на лишение собственника или законного владельца фактического владения, в том числе кражу, грабеж, разбой. Что касается хищения путем мошенничества или присвоения вверенного имущества, то в этом случае важно, были ли направлены действия незаконного владельца на подавление воли собственника с целью получения одного лишь фактического владения либо же они имели целью (как это обычно и бывает) избежать возврата вещи, создать видимость отсутствия обязательств перед собственником и т. п. Сама по себе незаконность владения еще не свидетельствует о получении такого владения против воли собственника. Во всяком случае мошенничество, направленное на получение права, а не владения, не охватывается встречным возражением, предусмотренным ст. 302 ГК. Например, если собственник, живущий за границей, сдал имущество в аренду и передал объект во владение арендатору, а тот, спустя некоторое время, подделал доверенность и от имени собственника оформил по мнимой сделке куплипродажи отчуждение объекта сообщнику, а тот, в свою очередь, продал объект по рыночной цене третьему лицу и передал ему квартиру вполне мирно, то, несмотря на осуждение арендатора и его сообщника за мошенничество, нет оснований считать, что объект выбыл из владения бывшего собственника помимо его воли для целей ст. 302 ГК.

Если имущество получено по решению суда, впоследствии отмененному, то оно считается полученным помимо воли собственника, независимо от того, осуществлялось ли изъятие имущества принудительно, по исполнительному листу, либо было передано ответчиком добровольно во исполнение судебного акта (п. 11 ИП Президиума ВАС РФ № 126 от 13.11.2008 г.).

Еще одна опасная тенденция стала складываться в практике судов общей юрисдикции, рассматривающих споры о виндикации квартир, незаконно, очень часто криминально присвоенных различными нелегальными группами, в состав которых нередко входят не только отдельные мошенники, но и различные чиновники, имеющие связи с органами загса, судмедэкспертами, жилищными органами и т. д. Присвоенные квартиры в конечном счете продавались добросовестным покупателям. Но наличие приговора обычно предопределяло решение в пользу публичного истца, выступавшего в качестве наследника выморочного имущества. Конституционный Суд РФ после нескольких лет разгорающейся полемики и вынесения судами решений о выселении добросовестных приобретателей все же принял сторону последних и согласился с тем, что суды не имеют оснований требовать от приобретателя знания всей юридической истории квартиры, включая те факты, которые в состоянии установить лишь следствие, может вызвать только поддержку. КС РФ признал частично неконституционной норму п. 1 ст. 302 ГК РФ, по сути, запретив изъятие выморочного имущества – недвижимости, если публичные органы не предприняли необходимых мер по фиксации прав на нее.

Следует иметь в виду, что, исходя из интересов гражданского оборота, установлен запрет на истребование у добросовестного приобретателя наличных денег и предъявительских ценных бумаг, независимо от наличия других условий: деньги, как правило, не индивидуализируются и могут быть в той же сумме компенсированы правонарушителем; предъявительские ценные бумаги исключают виндикацию по своей юридической природе.

Негаторный иск

Понятие и условия удовлетворения негаторного иска. В современном российском праве негаторный иск представляет собой требование об устранении препятствий в осуществлении права собственности, не связанных с лишением собственника владения вещью. Этот вещный иск был известен еще римскому праву под названием actionegatoria, то есть «отрицающий иск».

Современная российская модель негаторного иска, закрепленная в ст. 304 ГК РФ, основана на немецкой пандектной традиции, согласно которой виндикационный и негаторный иски представляют собой систему, обеспечивающую беспробельную защиту права собственности, где виндикация защищает против лишения владения вещью, а негаторный иск – против всех остальных нарушений права собственности. Об этом свидетельствует и традиционно широкая формула этого иска, закрепленная в ст. 304 ГК РФ и дающая собственнику возможность «требовать устранения всяких нарушений его права», хотя бы и не соединенных с лишением владения вещью. Обычно такие препятствия выражаются, например, в затруднении доступа к имуществу истца, в сбрасывании мусора, присвоении права осуществления сервитута, загрязнении вод, распространении копоти и гари, незаконном вселении, осуществлении деятельности, сопровождающейся шумом, дымом, в возведении строений или сооружений, препятствующих доступу света в окна соседнего дома, в создании собственнику или иному законному владельцу вещи иных аналогичных помех в ее нормальном использовании.

Если придерживаться такого подхода к негаторной защите, как генеральному требованию, направленному на защиту вещного права и сводящему виндикацию к борьбе за возврат владения, и исходить из принадлежности собственнику правомочий владения, пользования и распоряжения, то на долю негаторного иска приходится защита пользования и распоряжения. Право пользования считается нарушенным, если вещь остается во владении собственника, но он стеснен или лишен возможности извлекать полезные свойства из вещи. Право распоряжения считается нарушенным, если вещь остается во владении собственника, но он ограничен в определении ее правовой судьбы.

Однако вопрос о сфере применения негаторного иска в отечественной доктрине нельзя считать решенным. В настоящее время сложилось два основных подхода к этому вопросу.

Согласно первому подходу, негаторный иск защищает лишь против нарушений фактического характера или, иными словами, против ограничения возможности пользования вещью. Второй подход состоит в том, что негаторный иск защищает против нарушений как фактического, так и правового характера – иначе, против ограничения возможности как пользования, так и распоряжения вещью.

Правовая квалификация целого ряда средств защиты оказывается различной в зависимости от выбора той или другой концепции. Речь идет о требованиях об оспаривании записей в реестре прав на недвижимость, исках об исключении имущества из описи, исках о признании права (или о признании права отсутствующим).

В практике встречаются ситуации, когда недвижимое имущество находится во владении собственника, право которого зарегистрировано, однако в ЕГРН содержится запись, нарушающая его право, например есть безосновательная запись о залоге, или некто зарегистрировал право на строение, расположенное на чужом земельном участке, или один и тот же объект был учтен дважды и продан, в результате чего в ЕГРН оказалась информация о двух правообладателях.

В п. 52 совместного Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ по вопросам защиты собственности № 10/22 на этот случай был предложен отрицательный иск о признании, а именно о признании права отсутствующим. В практике были попытки расширить сферу его применения, поэтому в п. 12 Обзора предлагается очередная иллюстрация отрицательного иска о признании в системе защиты вещных прав как требования владеющего и реестрового собственника об устранении нарушения его права в ЕГРН. При этом в Обзоре сделан вывод, что данное требование носит негаторный характер, в связи с чем на него не распространяется исковая давность.

С таким широким пониманием негаторного иска не согласен Е. А. Суханов.

Вопрос о сфере применения негаторного иска принято решать посредством отграничения от сферы применения виндикационного иска. В отечественной литературе и судебной практике сложилось устойчивое представление о том, что виндикационный иск – это всегда иск невладеющего собственника к владеющему несобственнику, а негаторный, наоборот, владеющего собственника к невладеющему несобственнику. Однако такое понимание критерия разграничения двух исков, во-первых, влечет вопрос о понятии владения, а во-вторых, влечет существенные трудности при решении конкретных ситуаций.

Ввиду слабой разработанности в отечественном праве понятия владения сама по себе квалификация отношений как владения на практике вызывает затруднения. Примером может служить дело, приведенное Президиумом ВАС РФ в п.1 Обзора № 153347 (далее – Обзор). Требование о демонтаже торгового прилавка с оборудованием, установленного в холле здания, было квалифицировано судом как негаторный иск, так как истец имел свободный доступ в холл принадлежащего ему здания.Таким образом, судебная практика понимает владение как сферу контроля над объектом: если имущество находится в сфере доступа лица, то это означает, что такое лицо владеет имуществом. Владение – это хозяйственное господство, имеющее целью эксплуатацию вещи в соответствии с ее назначением. Если нарушения ответчика состоят в недопущении истца на принадлежащий ему объект, то это нарушение владения, которое защищается виндикационным иском.

Если речь идет о земельном участке, то владение предполагает нахождение истца на участке, включая охрану, возведение ограждения и т. п. Соответственно, если истец утверждает, что ответчик нарушает его право своим присутствием на участке и просит устранить препятствия в пользовании путем сноса забора, находящегося на участке, принадлежащем истцу, прекращения охраны и т. п., то спор является спором о восстановлении владения и иск должен рассматриваться по правилам ст. 301–302 ГК, а не ст. 304 ГК. В то же время возможны нарушения, которые совершаются на участке истца без владения этим участком ответчиком. Например, ответчик проложил канаву через участок истца, проезжает через него своим транспортом, разрушая сооружения или насаждения, отвел воду или сбросы на участок истца, складирует на нем материалы и т. д.

Понимание владения как фактического господства над объектом, проявляющегося именно в свободном доступе к нему, включено в проект изменений ГК РФ (статья 209 в редакции проекта ГК), причем такой подход применяется как к движимым, так и недвижимым вещам.

Определение негаторного иска как требования владеющего собственника к невладеющему несобственнику поставило перед практикой вопросы, связанные с защитой прав обладателей сервитутов, а также защитой прав собственников, не являющихся непосредственными владельцами вещи.

Практическое значение имеет вопрос о применении негаторного иска для защиты сервитуария. Сервитут, как известно, предоставляет право ограниченного пользования, а не владения чужой недвижимостью. Однако возможность защиты его прав вещно-правовыми способами закреплена отечественным законодателем. При этом имеющаяся формулировка соотношения виндикационного и негаторного исков позволяет говорить о том, что любое вещно-правовое средство защиты является видом либо первого, либо второго.

Однако если следовать тому подходу, что негаторный иск – это требование владеющего лица к невладеющему, то тогда вещное средство защиты прав обладателя сервитута отсутствует.

Еще одна ситуация. Ссылаясь на то, что истец фактически не владеет вещью, хотя и является ее собственником (например, если он отдал имущество в аренду), суды отказывают в удовлетворении негаторного иска на том основании, что негаторный иск принадлежит только владеющему лицу. Итог чаще всего получается несправедливым: отдав свое имущество в аренду и имея объективный интерес в сохранении его в надлежащем состоянии, собственник лишается права на его негаторную защиту в тех случаях, когда арендатор по каким-то причинам не предъявляет иск к нарушителю.

Указанные проблемы снимаются, если критерий разграничения виндикационного и негаторного исков видеть не в наличии у истца владения, а в характере нарушения права титульного владельца.

Любое нарушение вещного права или спокойного владения дает право на негаторный иск, а утрата владения – на виндикацию. Такой подход обеспечит беспробельную защиту права собственности.

Вопрос о нахождении критерия разграничения виндикационных и негаторных исков приобретает особую актуальность не только из-за необходимости обеспечения беспробельной правовой защиты, но также еще и в связи с тем, что правила, применяемые к виндикационному или негаторному иску, в российском праве отличаются.

Речь идет о том, что добросовестность ответчика имеет значение для судьбы виндикационного притязания, но не имеет значения для негаторного иска, а также об отличии в течение сроков исковой давности. Законодатель распространяет давность на виндикационные иски и не распространяет на негаторные. И при этом сложно сказать, что различный подход предопределен спецификой вида нарушения: учитывая то, что в качестве негаторных могут выступать самые разные нарушения (лишь бы они не были связаны с лишением владения), иногда трудно понять, чем обусловлены различия законодательного регулирования.

Такой подход предлагается изменить (см. проект Федерального закона № 47538-6). Вместо нераспространения срока давности на все негаторные требования предлагается не распространять его на требования о сносе самовольной постройки, сохранение которой создает угрозу жизни и здоровью граждан, либо самовольной постройки, возведенной на земельном участке, строительство на котором запрещено законом (похоже, что здесь речь идет вообще не о негаторном иске, поскольку такие нарушения носят публичноправовой характер).

Субъектом требования (истцом) по негаторному иску является собственник или иной титульный владелец. То есть негаторный иск, также как и виндикационный, является петиторным, то есть предполагает доказывание истцом титула на вещь.

Рассмотрим этот вопрос подробнее. В российском праве истцом по негаторному иску может являться собственник вещи (ст. 304 ГК РФ), обладатель ограниченного вещного права на чужую вещь (ст. 216 ГК РФ), законный владелец вещи (ст. 305 ГК РФ) и владелец для давности (п. 2 ст. 234 ГК РФ).

Собственник. По общему правилу, если лицо ссылается на то, что оно является собственником недвижимой вещи, право на которую возникло после 1998 г. (то есть после введения системы государственной регистрации прав на недвижимое имущество), это лицо должно представить в качестве доказательства своего титула соответствующую выписку из ЕГРН. В случае если такое право не зарегистрировано, судебная практика исходит из того, что титул не доказан.

В п. 3 Обзора подтверждается, что собственник, передавший имущество в аренду, имеет право на предъявление негаторного иска. Обратное решение означало бы, что в случае, если арендатор по какой-то причине не заинтересован в предъявлении негаторного иска, собственник был бы лишен негаторной защиты, несмотря на то, что объективный интерес в надлежащем состоянии своего имущества у него есть.

Законный владелец – это субъект ограниченного вещного права или владелец в силу договора с собственником. В последнем абзаце п. 3 Обзора констатируется наличие права на негаторный иск у законного владельца, в частности арендатора. При рассмотрении иска арендатора к третьему лицу об устранении нарушения права суд должен привлечь к участию в деле арендодателя, поскольку он также имеет право на соответствующий иск; но если в удовлетворении требования арендатора будет отказано, арендодатель не вправе обратиться с иском о том же предмете и по тем же основаниям к этому же ответчику.

Владелец для давности. Этот вопрос уже был разрешен положительно в п. 17 совместного Постановления ВС РФ и ВАС РФ по вопросам защиты права собственности № 10/22. В современной практике примеры защиты владельца для давности негаторным иском практически не встречаются, поскольку условия приобретения по давности жестки: среди этих условий есть реквизит добросовестности, который означает, что лицо, получая владение, не знало и не должно было знать об отсутствии основания для возникновения у него права собственности. В проекте изменений ГК РФ из реквизитов приобретательной давности добросовестность исключается, а следовательно, число случаев, когда владельцу для давности понадобится обратиться к негаторному иску, возрастет. Кроме того, часть владельцев для давности зарегистрированы как собственники в ЕГРН, и право на негаторный иск обеспечивается через видимость собственности.

В случаях, когда у истца нет титула на имущество, основания для негаторной защиты в российском праве, по всей видимости, отсутствуют.

Обязанным субъектом (ответчиком) считается непосредственный нарушитель вещного права, действующий незаконно.

Однако складывающаяся судебная практика допускает предъявление негаторного иска не непосредственно к причинителю неудобств, а к собственнику имущества. Так, собственник земельного участка предъявил негаторный иск к собственнику соседнего земельного участка, обосновав его следующим образом. На здании соседа смонтирована система водостока, в результате чего земельный участок истца подвергается затоплению каждый раз в случае дождя. Возражая на иск, ответчик сослался на то, что система водостоков была смонтирована арендатором без согласования с ним, договор аренды в настоящее время прекращен надлежащим исполнением. Суд не принял возражения ответчика во внимание, негаторный иск удовлетворил, указав, что ответчик продолжил нарушение, начатое арендатором.

В п. 4 Обзора также содержится позиция о том, что ответчиком может быть арендодатель, на участке которого арендатор совершает нарушение права иного лица («в том числе к арендатору»).

Получается, что по факту собственник бездействует, но ему вменяются производимые с его участка действия арендатора. И здесь возможная ответственность собственника обосновывается уже несколько иначе: не тем, что он сам является непосредственным нарушителем, поскольку продолжает начатое арендатором нарушение, а тем, что арендодатель как собственник ответственен за свою вещь и все, что с ее стороны происходит, презюмируется либо совершаемым по его воле, либо в силу его ненадлежащего контроля. Он сам допустил арендатора на свой участок и при этом осуществлял ненадлежащий контроль за тем, чтобы с его участка не совершалось действий, не соответствующих его воле. Возможно, речь идет о попытке рассмотрения собственника земельного участка как ответчика по негаторному иску независимо от того, имел ли он отношение к причинам и последствиям воздействия, оспариваемого истцом. Как видно, ответчик считается надлежащим через формулу «собственность обязывает», независимо от его собственных действий. Получается, что для удовлетворения негаторного иска достаточно принадлежности ответчику вещи независимо от оценки его действий, повлекших создание неудобств для истца. Через конструкцию правовой принадлежности вещи осуществляется «объективное вменение» ответственности правообладателя за неудобства, причиненные соседу независимо от его собственных действий.

Негаторный иск как иск вещный предполагает отсутствие какойлибо личной связи между истцом и ответчиком.

Предметом негаторного иска является требование титульного владельца об устранении длящегося нарушения, вмешательства, мешающего негативного воздействия и устранения его последствий. Присуждение по негаторному иску может состоять в самых разных формах: в установлении запретов (например, запрещении заниматься на участке деятельностью, сопряженной с шумом, загрязнением воздуха, запрещении возводить забор выше определенной высоты), в возложении на ответчика обязанности совершить определенные действия – снести забор, отвести водосточную трубу и т. д. Негаторный иск может заявляться неоднократно, если нарушения длятся или повторяются, причем независимо от того, какова была судьба прежних требований. Если же нарушение прав истца являлось однократным, спор по существу не рассматривается. В этом случае возможно заявление иных требований.

Условия удовлетворения негаторного иска. Противоправность поведения ответчика, создающего препятствия для осуществления правомочий собственника. Соответственно, негаторная защита неприменима тогда, когда вмешательство является правомерным. Такое возможно в различных случаях: например, когда сам собственник (истец) управомочил соответствующее лицо (ответчика) на осуществление воздействия; также тогда, когда такое правомочие вытекает из акта публичной власти или из закона. Особенно остро проблема противоправности возникает в сфере прав по соседству, так как здесь речь идет о том или ином варианте ограничений права собственности: чтобы сделать вывод о противоправности воздействия со стороны одного лица на собственность другого, нужно признать обоснованным наличие ограничений права собственности первого (учитывая, что собственность – самое полное по своему содержанию право), а это всегда поиск баланса интересов.

Как указывает С. А. Синицын: «Ни российское, ни германское действующее гражданское законодательство не содержит исчерпывающего перечня составов правонарушений, пресекаемых посредством негаторного иска, что кажется весьма разумным».

В процессе подготовки и рассмотрения дела судом в Германии оцениваются и устанавливаются следующие обстоятельства:

  • состав активных действий ответчика, степень их противозаконности и ущерба, причиняемого истцу;
  • фактическое влияние этих действий на права истца (предотвратил ли ответчик возможность использования вещи истцом или просто временно ограничил его владение/пользование, распоряжение вещью, к примеру, припарковав машину к воротам дома истца-собственника);
  • имело ли место нарушение господства лица над вещью (утверждал ли ответчик, осуществляя воздействие на вещь, свое право, отрицая тем самым права истца).

Основанием предъявления негаторного иска может стать не только действие, но и противоправное бездействие нарушителя вещного права. Анализ исследований по континентальному праву, посвященных вопросам негаторной защиты, позволяет сделать вывод о том, что негаторное правонарушение там может происходить не только тогда, когда совершаются какие-либо активные действия, но и тогда, когда лицо, привлекаемое к негаторной ответственности, с фактической точки зрения не предпринимает никаких действий.

Однако при этом должен соблюдаться общий принцип ответственности за бездействие, который состоит в том, что оно только тогда может влечь за собой негативные последствия для бездействующего, когда от него предполагалось какое-то иное поведение.

Кроме того, в качестве достаточного основания для удовлетворения негаторного иска может рассматриваться вероятность совершения физического воздействия на субстанцию вещи вопреки воле собственника последней. Внешние формы проявления подобного вмешательства могут быть различны, однако в большинстве случаев имеет место угроза (наличная и действительная).

Притязание собственника направлено на предупреждение опасности путем принуждения к воздержанию от совершения конкретного действия. Современная российская судебная практика рассматривает угрозу причинения ущерба в качестве основания для предъявления негаторного иска. ВАС РФ в п. 9 Обзора рассматривает это положение на конкретном примере заявленного иска о запрете соседу продолжения строительства котлована для бассейна в связи с возможным обрушением строений и зданий, возведенных истцом на своем земельном участке.

Еще один аспект. В п. 10 Обзора рассматривается вопрос о том, имеет ли для негаторной защиты значение, где именно ответчик совершает действия, нарушающие имущественную сферу истца: на своем или чужом земельном участке либо ином объекте недвижимости. Бывает, что ответчик защищается против негаторного притязания, утверждая, что имеет право делать на своем земельном участке все что хочет, сводя сферу негаторного иска к случаям физического вторжения на объект соседа. В п. 10 Обзора отмечается, что перекрытие крана с водой на своем участке нарушает право соседа, то есть действиями на своем объекте тоже можно нарушить право другого лица.

Вместе с тем для удовлетворения негаторного иска не требуется доказательств вины ответчика, достаточно установления волевого характера его поведения.

В случае удовлетворения негаторного иска возникает проблема, связанная с исполнением судебного решения. Задачей судебного разбирательства является не только внесение ясности в правоотношения конфликтующих сторон, но и исполнение принятого судом решения. Как известно, присуждение по негаторному иску имеет свои особенности и в самом общем виде состоит в удалении негативного воздействия и устранении его последствий. Когда истец не указал требование условного присуждения денег, а судебный акт об обязании ответчика устранить нарушение права истца не исполняется, то в зарубежных правопорядках для таких случаев есть институт, который заключается в праве суда присудить истцу денежные средства с ответчика на случай неисполнения судебного акта (астрент). Это присуждение не освобождает от исполнения судебного акта, а денежные средства начисляются в пользу истца до тех пор, пока решение не будет исполнено. С 1 июня 2015 года такой инструмент заимствован и российским правопорядком (ст. 308.3 ГК РФ). В п. 28 Постановления № 7 отмечается, что денежные средства на случай неисполнения судебного акта могут быть присуждены по требованиям об исполнении обязательств в натуре, а также по требованиям об устранении нарушения права собственности, не связанного с лишением владения (ст. 304 ГК РФ).

Некоторые проблемы применения негаторного иска. Вопросу разграничения сферы применения деликтного и негаторного исков, широко обсуждаемому в зарубежных правопорядках, в первую очередь в германском праве, в отечественной литературе и правоприменительной практике до недавних пор уделялось мало внимания. Изменение тенденции вызвано, в первую очередь, расширением сферы применения негаторного иска за рамки защиты права собственности от неправомерного присвоения сервитута и иного сходного права. Схожесть негаторного и деликтного исков обусловлена характером основной реализуемой функции: восстановление положения, существовавшего до нарушения права. Широкая негативная формула защиты в порядке ст. 304 ГК РФ, устанавливающая возможность устранения любых нарушений вещного права, не связанных с лишением владения, с одной стороны, и возможность предъявления деликтного иска в случае причинения вреда, с другой стороны, дают повод предполагать возможность конкуренции исков в ситуации устранения нарушений, не связанных с лишением владения. Следует отметить и чрезвычайно скудное законодательное регулирование негаторной защиты, что вынуждает суды обращаться к терминологии деликтной ответственности при защите вещных прав.

Условия удовлетворения исков существенно различаются. Общие условия возмещения причиненного вреда давно изучены и не вызывают особых возражений: противоправность действий причинителя, наличие вредных последствий, причинно-следственная связь между противоправным поведением и наступившими последствиями, вина причинителя вреда. Точка зрения по вопросу об условиях негаторной защиты окончательно не устоялась. Бесспорным условием служит доказанность истцом факта нарушения принадлежащих ему правомочий со стороны третьего лица. Судебная практика в целом последовательна в вопросе о противоправном характере действий ответчика как условии негаторной защиты.

Однако в литературе обосновано и противоположное суждение.

Вина ответчика не является обстоятельством, имеющим значение для защиты в порядке ст. 304 ГК РФ. Однако поиск оптимального и справедливого решения заставляет суд учитывать субъективную сторону негаторного нарушения.

Различия условий негаторной защиты и деликтной ответственности обусловлены особенностями притязаний: устранение нарушений права в первом случае и требование о возмещении убытков во втором. Поскольку негаторный иск является вещным, он не может состоять в денежном требовании, хотя и может быть с ним сопряжен.

Следует указать и на несовпадение субъектов требований. Истец по негаторному требованию – собственник или иной законный владелец, по деликтному иску – лицо, которому причинен вред, в том числе и неимущественный. К деликтной ответственности привлекается непосредственный причинитель вреда. В качестве ответчика по негаторному иску, как свидетельствует судебная практика, может привлекаться как непосредственный нарушитель права собственности истца, так и лицо, которое само фактических вредоносных действий не совершало, например, собственник, который сдал в аренду имущество, заказчик, по заданию которого подрядчик выполняет работы, нарушающие право истца. Определение ответчика в порядке ст. 304 ГК РФ осуществляется в том числе через конструкцию законной принадлежности вещи.

Отмеченные различия сами по себе не определяют природу требования, а являются следствием квалификации требований как негаторных или деликтных. При этом проблема разграничения сферы действия исков сохраняется. Наиболее удачным критерием разграничения негаторной и деликтной защиты, описанным в литературе, является критерий объекта и характера нарушения:

нарушение права собственности на вещь или повреждения самой вещи. В случае негаторной защиты поведение лица может быть истолковано как неправомерное присвоение себе права на вещь, в случае деликтной защиты – как нарушение субстанции вещи. Однако указанный критерий не вполне удобен для целей правоприменения. На наш взгляд, разграничение сферы применения исков должно быть основано на том соображении, что негаторный иск как средство защиты абсолютных, вещных, прав дается собственнику для противодействия нарушению третьими лицами общего запрета не вторгаться в сферу его хозяйственного господства. При этом запрет не является субъективной обязанностью, соответственно истец и ответчик по негаторному иску не связаны правоотношением, во всяком случае относительным, по поводу спорной вещи.

Цель защиты в порядке ст. 304 ГК РФ – противодействие нарушению запрета, отрицание права ответчика воздействовать на вещь.

Если ответчик и присуждается к совершению активных действий, то не в форме возложения дополнительного обременения в пользу истца, субъективной обязанности, а в пределах устранения последствий нарушения общего запрета, установленного законом.

В случае деликта суд имеет дело с фактом умаления в имущественной сфере истца. Причинение вреда истцу – юридический факт, порождающий относительное правоотношение между причинителем и потерпевшим, содержание которого составляет обязанность должника возместить убытки или причиненный вред в натуре.

Еще одна проблема связана с квалификацией требования об устранении угрозы нарушения права. Возможность применения негаторной защиты в условиях угрозы нарушения права собственности (классический пример – истец заявляет требования о прекращении строительства объекта, в отношении которого с уверенностью можно предполагать, что его существование или эксплуатация будет иметь своим следствием недопустимое воздействие на недвижимость, находящуюся в законном владении истца), хотя и не предусмотрена непосредственно ст. 304 ГК РФ, подтверждена судебной практикой.

Признание возможности использования негаторного иска для устранения угрозы нарушения субъективного права актуализировало проблему его соотношения с требованием о предупреждении причинения вреда в порядке п. 1 ст. 1065 ГК РФ. Вопрос не праздный, поскольку ответ на него, помимо очевидного познавательного значения, влечет последствия и для правоприменительного процесса. Почва для допущения конкуренции указанных исков – близость условий их удовлетворения и сходство притязаний: принуждение к воздержанию от совершения конкретных действий.

Для негаторной защиты необходима доказанность потенциальной угрозы нарушения права собственности или законного владения со стороны ответчика. Важно, что угроза должна иметь реальный, а не вероятный характер. Вина ответчика не рассматривается как условие удовлетворения негаторного иска, поскольку требование об устранении угрозы нарушения права не является мерой ответственности. Интерес представляет вопрос о противоправности действий лица, которому предъявляется иск об устранении угрозы нарушения права в порядке ст. 304 ГК РФ. В п. 9 Обзора судебной практики по некоторым вопросам защиты прав собственника от нарушений, не связанных с лишением владения (далее – Обзор), ВАС рассматривает конкретный пример иска о запрете соседу продолжения строительства котлована для бассейна в связи с возможным обрушением строений, возведенных на земельном участке истца. При этом суд оценивает угрозу причинения вреда, независимо от ее причин, как достаточное основание для удовлетворения иска на сновании ст. 304 ГК РФ. Поскольку в рассматриваемой ситуации отсутствует нарушение права собственности, то и противоправность, понимаемая как нарушение субъективного права, не может служить условием защиты. При этом, по мысли ВАС, соблюдение или несоблюдение ответчиком градостроительных норм и правил само по себе не имеет значения для перспектив заявленного требования. Таким образом, отсутствует необходимость установления в действиях ответчика противоправности как нарушения объективного права. Сделанный в п. 9 Обзора вывод отчасти противоречит последовательно проводимой в правоприменительной практике позиции, оценивающей противоправность как необходимое условие негаторной защиты.

Указанные основания защиты в порядке ст. 304 ГК РФ корреспондируют условиям иска о предупреждении причинения вреда.

Для защиты на основании п.1 ст. 1065 ГК РФ необходимо обосновать неизбежность причинения вреда в будущем. Опасность должна иметь реальный характер и подтверждаться соответствующими видами доказательств, как правило, экспертизой. В судебной практике применения данной нормы выработан следующий подход к доказыванию: истец должен доказать, какая именно деятельность будет причинять вред в будущем и в чем конкретно этот вред будет выражен, при этом доводы истца не должны носить предположительный характер. Некоторое отличие имеется при оценке противоправности в действиях ответчика. Для защиты в порядке п.1 ст.1065 ГК РФ нарушение объективного права оценивается как необходимое условие. Как правило, потенциально вредоносная деятельность связана с нарушением норм экологического, санитарноэпидемиологического, градостроительного законодательства.

Здесь важно отметить, что разграничение рассматриваемых требований не может основываться на критериях разграничения негаторного и деликтного исков по той простой причине, что требование о предупреждении причинения вреда не является деликтным. Место способа защиты в системе гражданского законодательства не предопределяет его правовую природу. Деликтный иск является обязательственно-правовым требованием, направленным на возмещение вреда, причиненного при нарушении имущественных и личных неимущественных прав. Опасность причинения вреда в будущем еще не создает относительного правоотношения. Необходимое условие деликта – наличие вредных последствий – отсутствует. Иск об устранении опасности причинения вреда, как и устранение угрозы нарушения права в порядке ст. 304 ГК РФ, по своей природе относится к превентивным требованиям, предусмотренным абз. 3 ст.12 ГК РФ. Институт превентивной защиты не предполагает нарушений никакого права: ни вещного, ни личного. Вопрос о допущении правопорядком требований о предупреждении причинения вреда не имеет однозначного решения. ГК РСФСР 1922 и 1964 гг. не содержали подобных превентивных мер и предусматривали ответственность лишь за вред, который уже причинен. Политико-правовой аргумент введения превентивной защиты действующим правопорядком достаточно очевиден: предупреждать вред всегда эффективнее и надежнее, чем устранять его последствия. С экономической точки зрения дешевле предотвратить или приостановить строительство объекта, чем его сносить.

Таким образом, соотношение требований в порядке ст. 304 и п.1 ст. 1065 ГК РФ не порождает проблемы конкуренции негаторного и деликтного исков, как указано в литературе. По нашему мнению, решение вопроса лежит в плоскости разграничения сферы применения ст. 304 и п.1 ст.1065 ГК РФ. Здесь можно обратить внимание на отсутствие единой позиции в вопросе о сфере применения ст. 1065 ГК РФ. Учитывая, что область применения того или иного способа защиты гражданских прав во многом определяется сложившейся в конкретных условиях для удовлетворения актуальных потребностей практикой, можно предложить следующее решение. Норма ст.1065 ГК РФ рассчитана прежде всего на деятельность, представляющую повышенную опасность причинения вреда неопределенному кругу лиц и осуществляемую на химических, биологических и других опасных производственных объектах. Негаторный иск об устранении угрозы направлен на защиту частного интереса от возможных нарушений субъективного права собственности. Истец – лицо, в чьем законном владении находится вещь. При этом истец должен доказать титул. Вероятно, такой иск будет востребован при разрешении разногласий в соседских отношениях. Притязания, составляющие содержание иска в порядке п.1 ст.1065 ГК РФ, преследуют, в первую очередь, не цель предотвращения угрозы нарушения права собственности конкретного лица на определенный объект, а направлены на защиту от потенциальной опасности причинения вреда имуществу и нематериальным благам, в том числе неопределенного круга субъектов. Соответственно, будет отличаться и круг истцов – не только законные владельцы объектов, но и иные физические и юридические лица, органы государственной власти и местного самоуправления. Еще одна отличительная особенность превентивной защиты в рамках ст. 1065 ГК РФ: истец должен доказать наличие именно деятельности, а не разового нарушения права. Этот вывод основан на буквальном прочтении п.1 ст. 1065 ГК РФ и судебных решениях.