Приговор и его постановление

Понятие судебного приговора

Как уже отмечалось ранее, производство по уголовному делу представляет собой совокупность последовательно совершаемых процессуальных действий и принимаемых процессуальных решений. Одно из этих решений занимает в уголовном процессе особое место, поскольку им уголовное дело разрешается по существу. Его принятие представляет собой центральный (кульминационный) момент уголовного процесса: все предшествующее производство имеет целью создание условий для принятия данного решения; все последующее производство направлено на проверку и исполнение данного решения. Учитывая системообразующий характер решения по существу уголовного дела для построения всего уголовного процесса, российская доктрина, а вслед за ней и законодатель, используют для его обозначения автономное понятие приговора.

Существо уголовного дела составляют вопросы материального уголовного права, ответ на которые и должен быть дан в результате уголовного судопроизводства. Таковыми всегда являются вопросы о преступлении и (если таковое имело место) о наказании. Поэтому приговором признается «решение о невиновности или виновности подсудимого и назначении ему наказания либо об освобождении его от наказания» (п. 28 ст. 5 УПК РФ). При этом данные вопросы нельзя разрешать иначе, чем приговором: никакие иные уголовно-процессуальные решения давать юридически значимый ответ на них не могут.

Поскольку разрешение уголовного дела по существу предполагает обязательное знание фактических обстоятельств дела, каковое в процессуальном смысле может быть получено только посредством доказывания, постанавливать приговор должны только те судебные инстанции, которые наделены правом непосредственно собирать и исследовать доказательства в рамках судебного следствия. Таковыми являются суды первой и апелляционной инстанции, что также подчеркнуто в п. 28 ст. 5 УПК РФ. Иные суды, действующие в порядке судебного контроля в ходе досудебного производства или, например, в кассационной либо надзорной инстанции, не могут разрешить уголовное дело по существу и постановить приговор.

В то же время круг вопросов, разрешаемых приговором, не сводится только к существу уголовного дела. В приговоре должен быть также дан ответ на целый ряд других принципиальных для уголовного судопроизводства вопросов, перечисленных в ст. 299 УПК РФ. В целом все вопросы, разрешаемые при постановлении приговора, можно схематично разделить на три группы:

1. вопросы существа уголовного дела (доказанность совершения деяния подсудимым; уголовно-правовая квалификация деяния; виновность подсудимого в совершении деяния; наказание, которого он заслуживает, и др.);
2. вопросы существа гражданского иска, если он заявлен (иск может быть удовлетворен, оставлен без рассмотрения, в его удовлетворении может быть отказано);
3. побочные вопросы, не имеющие отношения к существу уголовно-правового и гражданско-правового споров (о судьбе вещественных доказательств: подлежат ли они возвращению владельцу, уничтожению, обращению в доход государства и т.п.; о распределении процессуальных издержек в порядке, установленном ст. 131 и 132 УПК РФ; о судьбе имущества, на которое был наложен арест; о мере пресечения до вступления приговора в законную силу и т.п.).

С учетом множественности и неоднородности вопросов, подлежащих разрешению судом по итогам судебного разбирательства, возникает очень важная для уголовного процесса проблема. Должны ли эти вопросы разрешаться одновременно единым и неделимым уголовно-процессуальным решением (приговором) или ответ на них может быть дан последовательно путем принятия отдельных уголовно-процессуальных решений, между которыми допускается определенный промежуток времени, позволяющий суду сконцентрироваться на каждом из них, что приводит к делимости приговора, распадающегося на ряд автономных элементов (решений)? Эта проблема становится еще более острой от того, что неоднородным является даже существо уголовного дела, состоящее из автономных вопросов о преступлении и о наказании. Оставляя в стороне суд присяжных, где необходимость автономного разрешения отдельными процессуальными актами (вердиктом и приговором) вопросов о преступлении (виновности) и о наказании предопределена самим составом суда и структурой судебного разбирательства, применительно к ординарному судебному разбирательству следует выделить два возможных подхода.

Первый подход можно признать классическим и традиционным для континентальных правопорядков. Он основан на принципе единства приговора. В соответствии с ним активный суд должен самостоятельно (ex officio) и вне зависимости от активности сторон установить в ходе судебного следствия обстоятельства, необходимые ему для ответа на все вопросы, подлежащие разрешению при постановлении приговора. Выполнив эту задачу и заслушав в ходе судебных прений мнения сторон, судьи (судья) удаляются в совещательную комнату, где и составляют единый акт правосудия — приговор, которым уголовное дело разрешается во всей его полноте, включая вопросы преступления и наказания, гражданского иска, судьбы вещественных доказательств и арестованного имущества, процессуальных издержек и т.п. Единый приговор при таком подходе не только составляется, но и провозглашается одномоментно, т.е. в качестве единого акта, дающего ответы сразу на все вопросы, подлежащие решению.

Второй подход исторически сформировался в англосаксонском уголовном процессе в качестве некоего приспособления к деятельности единоличного или коллегиального суда методологии, выработанной в суде присяжных. В последние десятилетия он стал также рассматриваться в качестве одной из новейших тенденций развития континентального уголовного процесса. В соответствии с этим подходом суд не обязан сразу дать ответ на все вопросы существа уголовного дела. Он вправе сначала разрешить вопрос о виновности, отложив в случае признания лица виновным вопрос о назначении наказания на достаточно длительный срок, иногда составляющий несколько месяцев (Англия) или даже доходящий до одного года (Франция). Автономно могут также решаться вопросы гражданского иска (в тех странах, которые допускают соединенный процесс) и разного рода побочные вопросы, подлежащие решению. Тем самым ни о каком единстве приговора речь не идет: разрешение уголовного дела распадается на ряд самостоятельных судебных решений, каждому из которых предшествует специальное судебное заседание и между которыми существует определенный, иногда значительный, промежуток времени. В европейской теории данный подход иногда называют институтом цезуры (от лат. caesura — пауза), поскольку отдельные элементы решения по существу уголовного дела отделены друг от друга временными интервалами — некими «паузами».

Появление института цезуры и отказ от принципа единства приговора объясняются несколькими причинами. Во-первых, в англосаксонском уголовном процессе, где, собственно, и зародился данный институт, существует принцип, в соответствии с которым судья пассивен в ходе спора о виновности, но активен при назначении наказания. Иначе говоря, сначала доказывание виновности или невиновности лица осуществляют стороны, а затем материалы, необходимые для назначения справедливого наказания, ex officio собирает суд. В такой ситуации институт цезуры позволяет «переключить» активность со сторон (спор о виновности разрешен) на суд, который начинает самостоятельно собирать данные о личности осужденного для назначения наказания. Во-вторых, отложение назначения виновному наказания позволяет суду сосредоточиться на глубоком изучении его личности, что дает возможность осуществить подлинную индивидуализацию наказания. При этом изучение личности происходит не в статике, а в динамике, так как суд, прибегающий к помощи различных вспомогательных служб (службы пробации и др.), наблюдает за поведением виновного в течение нескольких месяцев или даже дольше, что позволяет оценить перспективы поведения осужденного и вероятность рецидива. В-третьих, у признанного виновным лица появляется очевидная заинтересованность в преодолении вредных последствий содеянного, добровольном возмещении причиненного вреда (в том числе потерпевшему), ином надлежащем поведении, поскольку тем самым он своими действиями способствует назначению судом более мягкого наказания. В-четвертых, на этапе между признанием лица виновным и назначением ему наказания создаются условия для проведения разнообразных примирительных процедур между осужденным и потерпевшим, чей правовой спор уже завершен; данные процедуры вписываются в концепцию так называемой «судебной медиации».

Институт цезуры имеет и свои недостатки, которые нередко обсуждаются в западной литературе. Так, он создает для осужденного ситуацию психологической неопределенности, когда признанное виновным лицо в течение длительного времени ожидает назначения наказания, не представляя себе ни его вид, ни размер. Кроме того, при таком подходе заметно увеличивается продолжительность судебного разбирательства и уголовного судопроизводства в целом, что противоречит господствующей сегодня идее ускорения уголовного процесса. Наконец, быть может, самая сложная проблема института цезуры заключается в его слабой совместимости с теорией обжалования судебных решений. Не стоит забывать, что осужденный часто не согласен с обвинительным приговором. В какой момент он должен тогда его обжаловать, если не считает себя виновным? В момент объявления судом о виновности лица? Но приговор в целом в этот момент еще не провозглашен: при несогласии с наказанием придется тогда организовывать новое обжалование. В момент назначения наказания и постановления окончательного текста приговора? Но тогда осужденный в течение многих месяцев будет лишен права оспаривать свою виновность, не говоря уже о том, что смысл его деятельности в этот период будет направлен не на преодоление вредных последствий преступления, а на поиск аргументов для апелляции.

Невзирая на широкую распространенность института цезуры в современных западных правопорядках, причем как англосаксонских, так и континентальных, в России он не известен. Российский уголовный процесс по-прежнему строго следует первому подходу, основанному на принципе единства приговора. Поэтому суд обязан одновременно ответить на все вопросы, подлежащие разрешению при постановлении приговора, и отразить свои ответы в едином неделимом акте правосудия (приговоре), который в резолютивной части всегда провозглашается непрерывно (ст. 310 УПК РФ).

Юридическая сила и процессуальные последствия приговора

Полноценное правовое значение приговор приобретает не после его постановления, а после вступления в так называемую законную силу. Это происходит либо после истечения установленного законом срока на обжалование (10 суток — ст. 389.4 УПК РФ), либо после рассмотрения дела судом апелляционной инстанции.

Понятие законная сила приговора является отечественным эквивалентом классического универсального латинского термина res judicata, известного еще из римского права (Дигесты Юстиниана). В буквальном переводе он означает «разрешенная вещь» или «разрешенное дело». Многие современные правопорядки воспроизводят его дословно — путем литерального перевода на свои языки (например, французское chose Jugee, т.е. опять-таки «разрешенная вещь»). Но это скорее дань традиции, тем более что в эпоху римского права внятного отделения друг от друга гражданского и уголовного процесса не было и не могло быть, в силу чего термин res обозначал не только «вещь» в собственном смысле слова, но и «спор о вещи», «вещный иск» и т.п., в том числе когда речь шла о краже этой вещи и необходимости поиска виновного. Сегодня понятие res Judicata следует связывать скорее с фактом, который в уголовно-правовом смысле содержит признаки преступления. Соответственно, как уже отмечалось ранее, производство по уголовному делу всегда начинается (возбуждается) in rem, т.е. в связи с установлением некоего факта, гипотетически содержащего признаки преступления. Приговор суда означает, что данный факт получил официальное разрешение со стороны суда, т.е. из просто res превратился в res judicata. В этом смысле весь уголовный процесс можно представить в виде формулы: возбуждение уголовного дела in rem res Judicata, поскольку вся процессуальная деятельность представляет собой стремление дать официальный судебный ответ на вопрос, поставленный при возбуждении уголовного дела. Иначе говоря, именно понятие res является тем элементом, который связывает начальную и конечную точки в уголовно-процессуальной системе координат.

Вступление приговора в законную силу или, что одно и то же, приобретение им силы res Judicata, приводит к возникновению нескольких очень важных для уголовного процесса последствий.

Во-первых, вступивший в законную силу приговор суда является общеобязательным, т.е. содержащиеся в нем выводы по конкретным фактам «обязательны для всех органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, других физических и юридических лиц и подлежат неукоснительному исполнению на всей территории Российской Федерации» (ст. 392 УПК РФ). Именно с этим связано понятие «законная сила приговора», подчеркивающее, что по конкретному делу приговор приобретает силу закона (становится столь же обязательным, что и закон).

Следует иметь в виду, что общеобязательность приговора по уголовному делу отличается от общеобязательности вступивших в законную силу решений по гражданским делам. Последние обязательны только inter partes (лат. между сторонами), т.е. в отношении участвовавших в конкретном гражданском процессе сторон, в связи с чем и возникает необходимость института третьих лиц, привлекаемых к участию в деле, и т.п. Иначе говоря, если решением гражданского суда установлено, что А должен выплатить Б определенную сумму денег, то из этого нельзя делать никаких выводов в отношении В, Г, Д и др., если они не участвовали в рассмотрении гражданского дела. Наличие или отсутствие обязательств А в отношении В, Г и Д может быть установлено только путем рассмотрения соответствующих гражданских дел, для чего В, Г и Д должны предъявить к А свои собственные автономные гражданские иски. Приговор по уголовному делу обязателен erga omnes (лат. в отношении всех), т.е. в отношении даже тех лиц, которые в уголовном деле не участвовали. Иначе говоря, если приговором установлено, что А виновен в совершении преступления, то из этого следует, что Б, В, Г, а также какое-либо иное лицо данного преступления не совершали. Для признания каждого из них невиновным вовсе не требуется проведение специального автономного уголовного судопроизводства в отношении соответствующего лица. Такой подход связан с тем, что по факту, в связи с которым возбуждено уголовное дело, должно быть ex officio проведено полноценное расследование с целью установления всех лиц, причастных к совершению деяния, гипотетически содержащего признаки преступления. Поэтому на результаты этого расследования (как досудебного, так и судебного) вправе ссылаться любые лица, независимо от того, участвовали они или не участвовали в производстве по уголовному делу, например, для обоснования своей непричастности к совершению какого-либо преступления.

С общеобязательностью приговора связана также очень важная уголовно-процессуальная презумпция истинности приговора, вступившего в законную силу (res Judicata pro veritate habetur). Другими словами, никто не вправе официально ставить под сомнение содержание вступившего в законную силу приговора, отказываться от его исполнения под предлогом якобы содержащихся в нем ошибок и т.п. Это, конечно, не означает запрет критики судебных решений, в том числе приговоров судов. Но такая критика либо имеет сугубо процессуальный характер, отражаясь в направляемых в вышестоящие инстанции жалобах сторон, либо является неофициальной, выражаясь в публикациях ученых, журналистов, иногда в общественном мнении и т.п. Никаких правовых последствий в последнем случае она, разумеется, не влечет.

В то же время презумпция истинности вступившего в законную силу приговора является опровержимой, поскольку такой приговор может быть отменен в кассационном, надзорном порядках или по новым и вновь открывшимся обстоятельствам. Однако ни одна правовая система не может допустить слишком частой отмены приговоров, вступивших в законную силу. В теории это связано с так называемым принципом правовой определенности, активно развиваемым, в частности, Европейским судом по правам человека. Нестабильность приговоров, вступивших в законную силу, противоречит данному принципу и приводит к неустойчивости правовой системы в целом. Поэтому отмена вступивших в законную силу приговоров рассматривается скорее как исключение, нежели правило.

Во-вторых, вступление приговора в законную силу исключает повторение процесса по тем фактам, которые были разрешены приговором. Это последствие приговора, известное со времен римского права, проявляется как в позитивном, так и в негативном плане.

В позитивном плане вступивший в законную силу приговор порождает преюдициальный эффект. Понятие преюдиции уже было подробно рассмотрено в другом месте настоящего курса. Здесь лишь кратко напомним, что установленные приговором фактические обстоятельства не подлежат повторному доказыванию по другим уголовным и гражданским делам. Скажем, если суд постановил приговор по делу о краже, то другой суд, рассматривающий в дальнейшем гражданское дело о возмещении вреда, обязан исходить из того, что кража имела место, и ее совершило определенное лицо, названное в приговоре. При этом преюдицию не следует путать с судебным прецедентом. В рамках доктрины судебного прецедента обязательными для другого суда являются юридические выводы по поводу толкования норм права, содержащиеся в предшествующем судебном решении. В рамках теории преюдиции обязательными для другого суда являются выводы о фактических обстоятельствах дела и индивидуально-определенных событиях. Приговоры российских судов, как и остальные судебные решения, прецедентной силы не имеют. Речь идет лишь об их преюдициальном значении в индивидуально-определенном смысле.

В негативном плане вступивший в законную силу приговор порождает преклюзивный эффект (exceptio rei Judicatae). Иначе говоря, наличие res Judicata препятствует повторному производству по тем же самым фактам, причем независимо от их юридической оценки. Скажем, если лицо обвинялось в грабеже и было оправдано, то это исключает возбуждение нового уголовного дела по тому же самому факту, пусть и с другой квалификацией (кража, разбой и т.п.). Для того чтобы начать повторное производство по делу (факту), необходимо сначала в установленном уголовно-процессуальным законом порядке добиться отмены вступившего по этому факту в законную силу приговора. Правило преклюзивного эффекта приговора закреплено в п. 4 ч. 1 ст. 27 УПК РФ. В теоретическом смысле оно является незыблемым на протяжении столетий: его можно обнаружить еще в Дигестах Юстиниана, где наличие вступившего в законную силу решения по тому же делу (факту) рассматривалось в качестве неоспоримого возражения (exceptio) для возникновения или продолжения нового процесса. Понятно также, что без правила о преклюзивном эффекте не может сегодня обойтись ни одна процессуальная система, поскольку в противном случае потерял бы всяческий смысл институт оправдательного приговора: оправданное лицо можно было бы подвергать за одно и то же деяние уголовному преследованию фактически бесчисленное число раз (меняя лишь в очередном случае уголовно-правовую квалификацию).

Свойства приговора

Каждый приговор, независимо от его вида (оправдательный или обвинительный), должен соответствовать определенным нормативным характеристикам, которые в российской уголовно-процессуальной доктрине принято называть свойствами приговора. Всего выделяют четыре обязательных свойства приговора. Три из них указаны в ст. 297 УПК РФ, специально посвященной этому вопросу. Здесь названы такие свойства, как законность, обоснованность и справедливость приговора. Четвертое свойство — мотивированность приговора — в ст. 297 УПК РФ не упомянуто, но его необходимость вытекает из ч. 4 ст. 7 УПК РФ и ни у кого не вызывает сомнений ни в теоретической, ни в практической плоскости.

Таким образом, постановленный судом приговор должен быть законным, обоснованным, справедливым и мотивированным. Приговор, не соответствующий хотя бы одному из названных свойств, не может считаться доброкачественным и подлежит отмене в установленном уголовно-процессуальным законом порядке.

Законность приговора означает, что он вынесен в соответствии с действующим уголовным и уголовно-процессуальным законом. Иначе говоря, это свойство отражает как соблюдение судом при проведении судебного разбирательства и постановлении приговора уголовно-процессуального законодательства (включая правила о подсудности, составе суда и т.п.) и необходимых уголовно-процессуальных форм, так и надлежащее применение им в приговоре материального уголовного закона.

Обоснованность приговора отражает его доказательственные характеристики, связанные с установлением фактических обстоятельств дела. Приговор будет обоснованным в том случае, когда суд точно установил с помощью допустимых, относимых и достоверных доказательств факты, необходимые для разрешения уголовного дела, надлежащим образом произвел оценку доказательств, разъяснил, по каким причинам он основывается на одних доказательствах и отвергает другие, и т.п. В конечном счете приговор суда является своего рода венцом уголовно-процессуального доказывания по конкретному делу, что и выражается таким его свойством, как обоснованность. Соответственно, мы считаем приговор необоснованным, когда не согласны с установленными судом фактами или с их интерпретацией.

Справедливость приговора является тем свойством, необходимость в котором возникает при появлении у суда права на усмотрение. Другими словами, в том случае, когда закон предоставляет суду выбор между несколькими возможностями, каждая из которых с формальной стороны одинаково законна, но требует учета индивидуальных обстоятельств дела, оценка качества данного выбора может осуществляться только с помощью категории «справедливость». Такая ситуация возникает при назначении судом наказания, поскольку российский уголовный закон исходит из принципа индивидуализации наказания и во всех случаях предоставляет суду выбор не только вида, но и размера наказания (относительно-определенные санкции). Следовательно, несправедливым будет такое наказание, которое формально назначено в установленных законом рамках, но с учетом обстоятельств дела выглядит завышенным или заниженным, что и приводит к несправедливости приговора. Если же исходить из модели абсолютно-определенных санкций, которая исторически отвергается в России, но по некоторым преступлениям допускается в иных правопорядках (например, в США), то тогда категория «справедливость приговора» утрачивает какой-либо смысл, поскольку при признании лица виновным в совершении определенного преступления наказание, включая вид и размер, следует автоматически. Поэтому в такой ситуации можно говорить лишь о законности или незаконности приговора (в аспекте наказания), но не о его справедливости.

В то же время следует иметь в виду, что приведенную трактовку понятия справедливости приговора нельзя считать универсальной. Она существует главным образом в отечественном национальном доктринальном контексте. Здесь толкование категории «справедливость приговора» является достаточно узким и, если угодно, техническим, поскольку справедливость рассматривается лишь как одно из свойств приговора, существующее наряду с другими свойствами (законностью, обоснованностью и др.) и затрагивающее исключительно вопросы назначения наказания. В сравнительно-правовом смысле понятие «справедливость» часто понимается в более широком ключе, когда справедливый приговор рассматривается в качестве результата справедливого судебного разбирательства, что связано с ныне весьма распространенным доктринальным англо-американским понятием fair trial. При таком подходе понятие «справедливость» становится некоей надстройкой над всеми остальными характеристиками как судебного разбирательства, так и приговора, в силу чего несправедливым будет и незаконный, и необоснованный, и немотивированный приговор, т.е. приговор, выглядящий ущербным из-за каких-то серьезных процессуальных пороков судебного разбирательства (например, отказа исследовать доказательства защиты или нарушения правил подсудности). Данный подход получил широкую известность в деятельности Европейского суда по правам человека, для которого несправедливым является любой приговор, постановленный с нарушением требований ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, где закреплены требования к справедливому судебному разбирательству. Для российской уголовно-процессуальной доктрины, старающейся не смешивать понятия справедливости, законности, обоснованности, мотивированности приговора и стремящейся каждое из них наполнить автономным содержанием, столь широкое понимание «справедливости приговора» не характерно. Однако его отголоски можно увидеть в наметившейся концептуализации фундаментального принципа справедливости уголовного процесса, что стало одной из новейших тенденций развития российской уголовно-процессуальной науки, хотя речь здесь далеко не всегда идет о влиянии практики ЕСПЧ и понятия fair trial.

Мотивированность приговора характеризует юридическую аргументацию сделанных судом выводов при применении норм права. Если обоснованность приговора (в том числе в части изложения мотивов, по которым суд принял одни доказательства, отверг другие и т.д.) относится к фактическим обстоятельствам дела, то мотивированность stricto sensu — к основанным на них выводам юридического характера, например, в части квалификации деяния, применения положений общей части уголовного закона (соучастие, стадии совершения преступления, обстоятельства, исключающие преступность деяния, правила назначения наказания и др.), разрешения гражданского иска и т.п. Иначе говоря, от суда требуется не только применить нормы права в соответствии с законом, но и предоставить подробный письменный юридический анализ (правовые мотивы) своего решения по каждому из вопросов, которые требуется разрешить при постановлении приговора. Не зная правовых мотивов, которыми руководствовался суд при принятии решений, приговор нельзя ни полноценно обжаловать, ни оценить в вышестоящей судебной инстанции с точки зрения его соответствия закону.

Немотивированные и необоснованные судебные решения могут существовать только в тех случаях, когда осуществление правосудия доверяется непрофессиональным судьям (представителям народа), от которых нельзя требовать юридической аргументации. Кроме того, такие решения, как правило, не подлежат автономному инстанционному обжалованию. Хрестоматийным примером является вердикт присяжных заседателей, который не обосновывается с доказательственной точки зрения и не мотивируется с правовой точки зрения и который нельзя обжаловать отдельно от приговора. Помимо суда присяжных, встречаются и иные примеры подобного рода. Скажем, английские магистратские суды, в большинстве случаев состоящие из непрофессионалов, также по общему правилу не мотивируют (не обосновывают) свои приговоры — они излагают их правовые мотивы только по требованию сторон и исключительно в целях обжалования приговора в вышестоящую инстанцию.

В этом смысле требование мотивированности приговора является непременным атрибутом профессиональной уголовной юстиции, для которой характерно также поступательное инстанционное движение дела по жалобам сторон, когда вышестоящий профессиональный суд пересматривает решения нижестоящего профессионального суда, для чего первому необходимо ознакомиться с юридическими выводами, к которым пришел второй. В некоторых случаях, например, при классической европейской кассации, без знания юридических аргументов соответствующий способ пересмотра приговоров вовсе существовать не может, поскольку речь идет об обжаловании приговоров исключительно по правовым основаниям. Поскольку в России, помимо вердикта присяжных заседателей, все остальные судебные решения по существу уголовного дела (приговоры) выносятся профессиональными судьями (единолично или коллегиально), то мотивированность является неотъемлемым свойством любого приговора, невзирая на отсутствие упоминания о ней в ст. 297 УПК РФ.

Виды приговоров

При разрешении уголовного дела по существу и ответе на лежащие в основе уголовного процесса вопросы материального уголовного права (о преступлении и о наказании) суд может постановить либо оправдательный приговор, либо обвинительный приговор (ч. 1 ст. 302 УПК РФ). Третьего здесь не дано. Поэтому видами приговора принято называть естественную для уголовного процесса дихотомию, существующую в рамках двухчленной альтернативы: 1) оправдательный приговор или 2) обвинительный приговор.

1. Оправдательный приговор. Оправдательный приговор на виды (разновидности) не делится. Даже постановка вопроса об этом сегодня считается не совсем корректной. Связано это с тем, что в рамках инквизиционного уголовного процесса долгое время существовала конструкция «оставления в подозрении» (absolutio ab Instantia), которую с определенными оговорками можно считать разновидностью условного оправдательного приговора, когда оправданное лицо все-таки «оставлялось в подозрении», т.е. оправдывалось не полностью. После отказа от инквизиционной модели уголовного процесса сама возможность дифференциации оправдательных приговоров, их разграничения на виды в зависимости от правовых и процессуальных последствий и т.п. стала рассматриваться как категорически недопустимая. Поэтому оправдательный приговор един. Он во всех случаях, каковы бы ни были основания оправдания лица, порождает одинаковые юридические последствия по смыслу уголовного права, являясь официальной констатацией невиновности обвиняемого в совершении преступления. После постановления оправдательного приговора обвиняемый становится оправданным.

Принципиально отказавшись от разграничения видов оправдательного приговора, российский законодатель не отказался от выделения оснований для его постановления, т.е. в каждом случае постановления оправдательного приговора суд должен четко указать, по какому из оснований он постановлен. Всего таких оснований существует четыре, и они указаны в ч. 2 ст. 302 УПК РФ. К ним относятся:

1. отсутствие события преступления, т.е. факта как такового;
2. непричастность подсудимого к совершению преступления, ранее (по УПК РСФСР 1960 г.) именовавшаяся недоказанностью участия подсудимого в совершении преступления;
3. отсутствие в деянии состава преступления, когда факт установлен, но признаков уголовного преступления в нем не обнаружено;
4. вынесение коллегией присяжных заседателей оправдательного вердикта, что автоматически означает оправдание подсудимого.

Как уже отмечено, с уголовно-правовой точки зрения, последствия каждого из оснований оправдания абсолютно равноценны: все они влекут за собой признание подсудимого невиновным и его реабилитацию в порядке, установленном гл. 18 УПК РФ (ч. 3 ст. 302 УПК РФ). Однако нельзя сказать, что официальное установление судом конкретного основания постановления оправдательного приговора вовсе не играет никакой роли и является лишь данью традиции. Во-первых, основание оправдания часто имеет для оправданного моральное значение (например, он настаивает на том, что соответствующего события вовсе не было, не удовлетворяясь констатацией отсутствия достаточных доказательств своего в нем участия). В связи с этим оправданный даже имеет право обжаловать оправдательный приговор по мотивам оправдания (ч. 1 ст. 389.1 УПК РФ). Во-вторых, основание оправдания важно и в правовом смысле — от него, например, зависят дальнейшие перспективы гражданско-правового спора сторон. При оправдании за отсутствием события преступления таких перспектив нет вовсе, так как отсутствие события преступления означает и отсутствие события гражданского правонарушения (оправдательный приговор в силу присущего ему преюдициального эффекта будет блокировать гражданский иск). При оправдании за отсутствием состава преступления такие перспективы сохраняются, так как отсутствие состава уголовного преступления вовсе не означает отсутствия состава гражданского правонарушения.

По общему правилу постановление приговора означает разрешение дела in rem (самого факта во всей его полноте) — дальнейшее производство ведется только в связи с проверкой постановленного приговора в вышестоящих инстанциях или его исполнением. Однако при постановлении оправдательного приговора имеется одно исключение, когда уголовно-правовой спор разрешается лишь in personam (в отношении конкретного подсудимого), не будучи разрешен в целом. Это происходит при оправдании за непричастностью подсудимого к совершению преступления, наличие которого само по себе сомнений у суда не вызывает, т.е. на основании п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ. Скажем, в случае совершения убийства суд оправдывает обвиненное в его совершении конкретное лицо. Но оправдательный приговор не снимает в данном случае с органов уголовной юстиции обязанности установить реального виновного в совершении преступления. Поэтому во многих случаях после постановления оправдательного приговора по указанному осно-ванию1 дело направляется руководителю следственного органа или начальнику органа дознания для производства предварительного расследования и установления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого (ч. 3 ст. 306 УПК РФ). С процессуальной точки зрения, в данной ситуации наблюдается редкий феномен «раздвоения» уголовного дела по стадиям: с одной стороны, возобновляется предварительное расследование, а с другой — оправдательный приговор в отношении конкретного лица может параллельно пересматриваться в вышестоящих инстанциях по жалобе стороны обвинения или даже самого оправданного (по мотивам оправдания).

С сугубо социологической точки зрения, в любой уголовно-процессуальной системе оправдательных приговоров в количественном отношении заметно меньше, чем обвинительных. Это связано со спецификой уголовно-процессуальной деятельности, в рамках которой судебному разбирательству всегда предшествует предварительное расследование и иные стадии досудебного и судебного производства. Соответственно, в большинстве случаев потенциальные оправдательные приговоры «отсекаются» еще на уровне решений об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении дела за отсутствием события, состава преступления и т.п.

Что же касается точного числа оправдательных приговоров в соотношении с обвинительными приговорами, то оно варьируется от страны к стране, но подсчитать его в реальности очень сложно. Поэтому многие развитые правопорядки вовсе не дают официальной статистики оправдательных приговоров. Кроме того, в разных странах используются разные методики их подсчета. Скажем, в США принято считать оправдательные приговоры только по тем делам, где обвиняемый оспаривает обвинение и где имеет место полноценное судебное разбирательство, а не разнообразные «сделки о признании». Цифра в такой ситуации выглядит солидно: 15—20%. Однако следует учитывать, что сегодня в ординарном порядке в США рассматривается не более 3% уголовных дел. Если же брать общее число уголовных дел, включая 97% дел, в рамках которых обвинительный приговор выносится на основании «сделок о признании», то тогда число оправдательных приговоров будет выглядеть совершенно иначе — на уровне примерно 0,5% рассмотренных американскими судами уголовных дел.

Этим же объясняется противоречивая статистика количества оправдательных приговоров в России: от 1% до 4,5% (иногда даже выше). В некоторых случаях она включает не только оправдательные приговоры, но и дела, прекращенные судами по реабилитирующим основаниям (тогда цифра растет). В других случаях — только оправдательные приговоры stricto sensu (тогда она падает). Помимо того, в России в отличие, допустим, от США в статистику принято включать все уголовные дела, в том числе те, которые рассмотрены в особом порядке и по которым обвинительный приговор фактически «запрограммирован». В целом разнообразные сравнительные характеристики соотношения оправдательных и обвинительных приговоров в тех или иных странах чаще выглядят не как результаты серьезных социологических исследований, а как своего рода «манипулирование» цифрами (нередко в сугубо политических интересах).

2. Обвинительный приговор и его виды. Обвинительный приговор представляет собой утвердительный ответ на вопрос о виновности подсудимого в совершении преступления. После его постановления обвиняемый становится осужденным (ч. 2 ст. 47 УПК РФ). При этом обвинительный приговор ни при каких обстоятельствах «не может быть основан на предположениях» и выносится только при подтверждении виновности подсудимого в совершении преступления необходимой совокупностью исследованных судом в ходе судебного разбирательства доказательств (ч. 4 ст. 302 УПК РФ).

В отличие от оправдательного приговора обвинительный приговор делится на виды, в силу чего следует говорить не только о видах приговора (оправдательный и обвинительный), но и о видах обвинительного приговора. Уголовно-процессуальный закон (ч. 5 ст. 302 УПК РФ) выделяет три вида обвинительного приговора: 1) обвинительный приговор с назначением наказания, подлежащего отбыванию осужденным; 2) обвинительный приговор с назначением наказания и освобождением от его отбывания; 3) обвинительный приговор без назначения наказания.

Обвинительный приговор с назначением наказания представляет собой стандартный вариант, когда суд не только признает подсудимого виновным, но и назначает ему наказание, подлежащее исполнению. В данном случае проявляется неразрывность преступления и наказания — двух базовых конструкций уголовного права, составляющих существо уголовного дела.

Обвинительный приговор с освобождением от наказания является уголовно-процессуальной формой применения материально-правового института освобождения от наказания. В данном случае суд признает подсудимого виновным, назначает ему конкретное наказание, но освобождает от его исполнения по одному из оснований, предусмотренных УК РФ (например, в связи с болезнью — ст. 81 УК РФ).

Обвинительный приговор без назначения наказания предполагает лишь констатацию виновности подсудимого в совершении преступления. В отличие от обвинительного приговора с освобождением от наказания суд здесь вовсе не переходит к вопросу о наказании, его виде, размере и т.д. В данном случае преступление остается не только без реального (в виде исполнения), но даже без формального наказания.

Вопрос об основаниях постановления обвинительного приговора без назначения наказания весьма непрост. Закон таких оснований не называет. Нет удовлетворительного ответа на данный вопрос и в уголовно-процессуальной доктрине, которая либо вовсе обходит его молчанием, либо приводит неудачные примеры оснований постановления обвинительного приговора без назначения наказания, чаще всего оказывающиеся на поверку основаниями постановления обвинительного приговора с освобождением от наказания. В целом можно выделить два теоретически допустимых подхода к разграничению ситуаций, когда должен быть постановлен приговор с освобождением от наказания, и ситуаций, когда должен быть постановлен приговор без назначения наказания.

Первый подход исходит из того, что во всех случаях применения уголовно-правового института освобождения от наказания суд должен в обязательном порядке рассматривать вопрос о наказании, определять его вид и размер, после чего при наличии соответствующих оснований, предусмотренных уголовным законом, освобождать лицо от наказания путем вынесения обвинительного приговора с освобождением от наказания. Более того, при наличии подсудимого и признании его виновным в совершении преступления суд не может не решать вопрос об определении ему меры наказания за содеянное даже в тех ситуациях, когда от реального исполнения наказания лицо будет освобождено. Но что же тогда остается для обвинительного приговора без назначения наказания? В каких случаях он постановляется? В очень немногих. Точнее даже в одном: когда судебное разбирательство проводится в отношении умершего подсудимого, что делает бессмысленным рассмотрение вопроса не только о наказании, но и об освобождении от него, так как мертвого нельзя наказать даже тогда, когда он виновен в совершении преступления. Это имеет место при проведении судебного разбирательства на основании п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, когда обвиняемый умер, но дело не прекращается в связи с требованиями родственников о его реабилитации, для чего необходимо полноценное производство по делу и судебное разбирательство для решения вопроса о виновности или невиновности умершего в совершении преступления, в котором он обвинялся. Такого рода судебное разбирательство должно завершаться постановлением либо оправдательного приговора, либо обвинительного приговора без назначения наказания. Впрочем, следует иметь в виду, что судебная практика иногда складывается иначе. По некоторым делам суды пришли к выводу, одобренному Верховным Судом РФ, что судебное разбирательство в отношении умершего должно завершаться либо оправдательным приговором (если он невиновен), либо прекращением уголовного дела на основании п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи со смертью обвиняемого (если он виновен). Подобная позиция российских судов, пусть и весьма спорная, оставляет отмеченный подход в сугубо теоретической плоскости, сужая возможные рамки его практического применения.

Второй подход исходит из необходимости дифференциации уголовно-правовых оснований освобождения от наказания. В некоторых случаях суд обязан сначала решить вопрос о наказании, а затем уже освободить осужденного от его отбывания. Это происходит, например, при освобождении от наказания в связи с болезнью (ст. 81 УК РФ), поскольку, не определив вид и размер наказания, нельзя решить вопрос о том, исполнению какого наказания болезнь препятствует (скажем, лишения свободы или обязательных работ), а какого — не препятствует (допустим, штрафа). В других случаях решение вопроса об освобождении от наказания не зависит от вида и размера последнего. Например, при освобождении от наказания в связи с актом амнистии (ст. 84 УК РФ), когда амнистируются лица, совершившие определенные категории преступлений, или в связи с изменением обстановки (ст. 801 УК РФ), когда деяние перестало быть общественно опасным либо лицо утратило общественную опасность. Поэтому при применении такого рода оснований освобождения от наказания суд должен признать лицо виновным и постановить обвинительный приговор без назначения наказания. Впрочем, и против данного подхода могут быть выдвинуты соображения практического характера. Во-первых, при освобождении от наказания в связи с актом амнистии и истечением сроков давности уголовного преследования закон прямо указывает на необходимость постановления обвинительного приговора с освобождением от наказания (ч. 8 ст. 302 УПК РФ). Во-вторых, Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 6 февраля 2007 г. № 7, которым внесены изменения в Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре», исключило содержавшееся ранее в п. 16 последнего указание на то, что в случае изменения обстановки (утрата лицом или деянием общественной опасности) суд должен выносить приговор без назначения наказания. Нет его и в новом Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 г. № 55 «О судебном приговоре». Тем самым второй из отмеченных подходов сегодня также не находит полностью подтверждения ни в законе, ни в судебной практике, что, конечно, не умаляет его теоретического значения.

В целом представляется, что выделение особого вида обвинительных приговоров без назначения наказания является скорее данью традиции. Она объясняется положениями ст. 309 УПК РСФСР 1960 г., где обвинительный приговор с наказанием противопоставлялся обвинительному приговору без назначения наказания. Последний выносился как раз в случае утраты к моменту разрешения уголовного дела по существу общественной опасности либо самим деянием, либо лицом, его совершившим. Это и объясняет первоначальную редакцию п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре», которое принималось еще в период действия УПК РСФСР. Но сегодня законодатель сделал явный крен в сторону обвинительных приговоров с освобождением от наказания как альтернативы обвинительным приговорам с назначением наказания. Места для обвинительных приговоров без назначения наказания почти не осталось, не говоря уже о судебной практике, которая не идет по пути использования даже имеющихся теоретических возможностей.

Структура и содержание приговора

Каждый приговор, оправдательный или обвинительный, должен иметь трехчленную структуру, т.е. состоять из трех частей: 1) вводной части; 2) описательно-мотивировочной части; 3) резолютивной части.

Вводная часть приговора имеет служебно-идентифицирующий характер и содержит указания на наименование суда, постановившего приговор, его персональный состав по конкретному делу, дату и время постановления приговора, личные данные подсудимого (ФИО, дата и место рождения и т.п.), вменяемую ему норму уголовного закона и др. (ст. 304 УПК РФ).

Описательно-мотивировочная часть приговора необходима в связи с тем, что, как отмечалось выше, приговор должен быть обоснованным (с точки зрения фактических обстоятельств дела) и мотивированным (с точки зрения юридической аргументации). Поэтому здесь должны отражаться: во-первых, описание установленных судом фактических обстоятельств дела; во-вторых, произведенная судом оценка доказательств, причем как тех, на которых суд основывает свои выводы, так и тех, которые суд аргументированно отверг; в-третьих, юридические мотивы принимаемых решений. Пожалуй, описательно-мотивировочная часть является самым творческим элементом приговора как акта правосудия, где должно проявляться индивидуальное юридическое мышление судьи. В этом смысле описательно-мотивировочная часть является ключевым способом легитимации приговора, поскольку от ее качества зависит, насколько законным и справедливым приговор будет выглядеть в глазах сторон и общества.

Резолютивная часть приговора представляет собой решение как таковое, точнее совокупность решений суда по каждому вопросу, подлежащему разрешению при постановлении приговора. Речь идет о вопросах существа уголовного дела, гражданского иска, судьбы вещественных доказательств и арестованного имущества и т.п. Именно резолютивная часть приговора содержит официальную волю суда, т.е. предписания, обязательные для исполнения всеми государственными органами, должностными, физическими, юридическими лицами. Иными словами, в резолютивной части приговора уголовное дело находит разрешение по существу поставленных перед судом вопросов.

Если по структуре между обвинительным и оправдательным приговором разницы нет, поскольку каждый из них состоит из вводной, описательно-мотивировочной и резолютивной части, то по содержанию они заметно отличаются друг от друга. Это связано с двумя обстоятельствами.

Во-первых, бремя доказывания лежит на обвинении, и в отношении подсудимого действует презумпция невиновности. Поэтому в обвинительном приговоре все обстоятельства дела должны быть положительно доказаны, т.е. установлены посредством допустимых, относимых и достоверных доказательств, что приводит к появлению особых требований к описательно-мотивировочной части обвинительного приговора (ст. 307 УПК РФ). Для оправдательного приговора подобных требований быть не может, так как для его постановления достаточно лишь отсутствия надлежащих доказательств. Недоказанная виновность означает в уголовном процессе доказанную невиновность, что проявляется в нормативно смоделированном содержании описательно-мотивировочной части оправдательного приговора, которая значительно менее насыщенна (ст. 305 УПК РФ).

Во-вторых, в отличие от обвинительного приговора оправдательный приговор не затрагивает и не может затрагивать вопросы наказания, так как по понятным причинам при постановлении оправдательного приговора наказание не назначается. Это также сказывается на содержании описательно-мотивировочной и резолютивной частей оправдательного приговора. Напротив, в описательно-мотивировочной и резолютивной частях обвинительного приговора вопросам наказания отведена значительная роль. Это естественно, так как проблема наказания представляет собой один из двух ключевых элементов (наряду с преступлением) существа уголовного дела.

В силу отмеченных двух причин законодатель дифференцированно регулирует в соответствующих нормах УПК РФ содержание описательно-мотивировочной и резолютивной частей оправдательного приговора (ст. 305 и 306 УПК РФ) и содержание описательно-мотивировочной и резолютивной частей обвинительного приговора (ст. 307 и 308 УПК РФ). Впрочем, в конечном счете качество приговора зависит не столько от законодателя, предлагающего лишь формальные нормативные схемы, сколько от судьи, который каждый раз должен наполнить их реальным содержанием, выражающим высокую миссию правосудия.

Порядок постановления приговора

Постановление приговора является завершающим этапом судебного разбирательства. Он состоит из трех элементов: 1) совещания судей; 2) составления приговора; 3) провозглашения приговора.

Совещание суда происходит в так называемой совещательной комнате, т.е. изолированном помещении, доступ в которое исключен для всех, кроме судей, входящих в состав суда по данному уголовному делу. Не допускаются и иные контакты с совещающимися судьями, в том числе по телефону и с помощью других средств телекоммуникации. В этом проявляется важнейшее правило тайны совещания судей. Во-первых, никто не должен знать, что происходит в совещательной комнате и каким-либо образом влиять на процесс принятия судом решений; во-вторых, судьи обязаны принимать решения исключительно на основании собственного внутреннего убеждения, сформированного в ходе судебного разбирательства, и собственных правовых знаний, не будучи вправе прибегать к чьей-то консультационной и т.п. помощи извне. При этом отсутствие контактов суда во время совещания с внешним миром следует понимать в юридическом, а не фактическом смысле. Понятно, что в ходе совещания, продолжающегося несколько дней или недель, судьи выходят из совещательной комнаты для обеда, отдыха, уходят по завершении рабочего дня домой и т.д. (ч. 2 ст. 298 УПК РФ). Однако любое их общение вне совещательной комнаты должно иметь исключительно бытовой (повседневный) характер и никоим образом не быть связано с обсуждением вопросов, прямо или косвенно касающихся разрешения уголовного дела.

Совещание судей как таковое (в фактическом смысле) имеет, конечно, место только при коллегиальном рассмотрении уголовного дела. Единоличному судье совещаться не с кем. Тем не менее на него также распространяется правило «совещательной комнаты» в плане обязанности находиться при постановлении приговора в недоступном для других помещении и запрета общения с внешним миром по любым вопросам, связанным с разрешением уголовного дела.

При коллегиальном рассмотрении уголовного дела совещание судей включает также голосование по вопросам, подлежащим разрешению при постановлении приговора. Все вопросы разрешаются большинством голосов, причем председательствующий голосует последним (ч. 2 ст. 301 УПК РФ). Исключение составляет только назначение наказания в виде смертной казни, где требуется единогласие всех судей, но ясно, что это положение в настоящий момент практического применения не имеет, так как суд не вправе назначать такое наказание. При голосовании ни один судья не вправе воздерживаться, так как дело в любом случае должно быть разрешено и отказ в правосудии недопустим. Здесь опять-таки существует одно исключение: судья, высказавшийся за постановление оправдательного приговора, вправе воздержаться от голосования по вопросам применения уголовного закона (квалификации преступления и назначения наказания). Его голос при равенстве голосов оставшихся двух судей присоединяется к голосу, поданному в пользу подсудимого, т.е. за более мягкую квалификацию и менее суровое наказание (ч. 3 ст. 301 УПК РФ).

Судья, оставшийся в меньшинстве, вправе составить письменное особое мнение, которое прилагается к приговору. Институт особого мнения является гарантией индивидуальной независимости судей — судью нельзя принуждать механически «присоединяться» к решению, если он с ним не согласен. При этом надо в любом случае исходить из неделимости приговора, т.е. приговор с особым мнением и приговор без особого мнения (единогласный) обладают абсолютно одинаковой юридической силой. Иначе говоря, особое мнение не влияет на целостность приговора как единого акта правосудия. Именно поэтому судья не вправе в особом мнении излагать позицию и суждения других судей, высказанные при постановлении приговора, иным образом раскрывать тайну совещания судей (ч. 5 ст. 301 УПК РФ). В то же время особое мнение может иметь значение для вышестоящего суда при обжаловании приговора, так как вышестоящий суд, безусловно, обязан изучить не только основной текст приговора, но и высказанные особые мнения. Впрочем, институт особого мнения не очень часто используется на практике в уголовном процессе, тем более что трем профессиональным судьям не так уж сложно выработать единую позицию по любому вопросу.

2. Составление приговора. Этап составления приговора тесно примыкает к совещанию судей: в практической плоскости разграничить их достаточно сложно, поскольку приговор составляется судом также в совещательной комнате. Более того, при единоличном рассмотрении уголовного дела, где совещания как такового нет вовсе, деятельность судьи в совещательной комнате, по сути, и сводится к составлению приговора.

До выхода суда (судьи) из совещательной комнаты должен быть составлен полный текст приговора, включающий вводную, описательно-мотивировочную и резолютивную части, что обычно занимает немало времени, особенно по сложным уголовным делам. Поэтому при коллегиальном рассмотрении дела длительное пребывание суда в совещательной комнате в большинстве случаев объясняется не ожесточенными спорами судей по тем или иным вопросам дела, а необходимостью составления единого многостраничного документа, который представляет собой приговор в физическом смысле. Этот приговор составляется судом на языке судопроизводства, т.е., как правило, на русском языке, и подписывается всеми судьями, включая судей, оставшихся при особом мнении.

3. Провозглашение приговора. Провозглашение приговора происходит после возвращения суда в зал судебного заседания с составленным письменным текстом приговора. На практике «возвращение» суда в тот же день имеет место только по несложным делам, где совещание судей и составление приговора занимают час или два. По сложным делам составить приговор в такой срок невозможно, поэтому суд, как отмечалось выше, перед удалением в совещательную комнату заранее объявляет дату и время провозглашения приговора, допустим, через неделю, в течение которой составляет в совещательной комнате приговор и в назначенный день и час провозглашает его в ходе автономного судебного заседания. Более того, само провозглашение приговора может занимать несколько дней, так как надо физически зачитать письменный текст, нередко состоящий из сотен страниц. В этом случае провозглашение приговора разделено перерывами, необходимыми для обеда, отдыха по окончании рабочего дня и т.д.

Приговор провозглашается в торжественной обстановке — все находящиеся в зале суда выслушивают его стоя, кроме, разумеется, тех, кому суд разрешает сидеть в силу состояния здоровья, возраста и т.д. Суд обязан зачитать полный текст приговора. Из этого правила есть два исключения. Во-первых, если уголовное дело рассматривалось в закрытом судебном заседании в случаях, указанных в ч. 2 ст. 241 УПК РФ (дела, где затрагивается государственная тайна; дела о преступлениях несовершеннолетних в возрасте до 16 лет и др.), то суд провозглашает лишь вводную и резолютивную части приговора, так как публичное оглашение описательно-мотивировочной части лишало бы смысла закрытие судебного разбирательства и приводило бы к недопустимому разглашению конфиденциальных данных. Во-вторых, аналогично решается вопрос в тех случаях, когда в целях обеспечения безопасности по делам о некоторых опасных преступлениях, предусмотренных ст. 205—206, 208 и др. УК РФ, суд по ходатайству одной из сторон принимает решение об участии в судебном разбирательстве содержащегося под стражей подсудимого посредством видеоконференц-связи (Федеральный закон от 21 июля 2014 г. № 251-ФЗ). В-третьих, после принятия Федерального закона от 6 декабря 2011 г. № 407-ФЗ суд может также принять решение об оглашении исключительно вводной и резолютивной частей приговора по делам об экономических преступлениях (ч. 7 ст. 241 УПК РФ). Это связано с необходимостью обеспечить защиту коммерческой тайны по требованию сторон. Впрочем, смысл данного нововведения понятен не до конца, поскольку судебное разбирательство таких дел в любом случае производится открыто (гласно). Скорее всего, такого рода мера была принята в связи с введением законодательных положений об обеспечении доступа к информации о деятельности судов, предполагающих размещение на сайтах судов вступивших в законную силу приговоров. По делам об экономических преступлениях, где описательно-мотивировочная часть не провозглашалась, размещаться в открытом доступе должны только вводная и резолютивная части соответствующих приговоров. В то же время при провозглашении в двух указанных случаях лишь вводной и резолютивной частей приговора суд обязан разъяснить сторонам порядок ознакомления с его полным текстом.

Особые мнения судей при провозглашении приговора также публично не оглашаются. До недавнего времени участники судебного разбирательства вовсе о них не извещались: с особыми мнениями знакомились лишь судьи вышестоящего суда, если к ним поступало дело после обжалования приговора одной из сторон. Логика такого подхода понятна: никто не должен пытаться делить приговоры на «полноценные» (без особых мнений) и «неполноценные» (с особыми мнениями), поэтому, дабы такого искушения ни у кого не возникало, особые мнения остаются неким «внутренним делом» судебной власти и пишутся одними судьями для других (вышестоящих). Однако сегодня законодатель от этого традиционного подхода несколько отошел. После принятия Федерального закона от 21 октября 2013 г. № 272-ФЗ, хотя особое мнение и не оглашается в зале суда, но председательствующий судья публично объявляет о его наличии, после чего разъясняет сторонам право ходатайствовать об ознакомлении с ним в течение трех суток после его изготовления, а также срок такого изготовления. Само особое мнение подлежит изготовлению не позднее пяти суток со дня провозглашения приговора. Строго говоря, данное нововведение критики не выдерживает и находится в явном противоречии с традиционным процессуальным регулированием. Во-первых, оно оставляет ложное впечатление, что особое мнение может быть вовсе не изготовлено (если стороны не заявили такого ходатайства), что противоречит ч. 5 ст. 301 УПК РФ, так как если судья не воспользовался правом на составление письменного особого мнения, то юридически особого мнения не существует (судья лишь остался в меньшинстве при голосовании, но особое мнение не изложил). Во-вторых, особое мнение должно составляться в совещательной комнате (ч. 5 ст. 301 УПК РФ), а не в течение пяти суток после провозглашения приговора. Поэтому перспективы применения новых положений УПК РФ в части ознакомления сторон с особыми мнениями туманны. Понятно, что они приведут не к росту числа особых мнений, а скорее к упадку данного института, поскольку сложно составлять особые мнения в условиях столь явных законодательных противоречий.

После провозглашения приговора суд обязан в течение пяти суток обеспечить вручение его копии осужденному (оправданному), его защитнику и обвинителю, а также потерпевшему, гражданскому истцу и ответчику, их представителям при наличии их о том ходатайства. Помимо того, одновременно с постановлением приговора суд должен решить ряд вспомогательных, но очень важных вопросов о передаче несовершеннолетних детей и других иждивенцев осужденного к лишению свободы обвиняемого на попечение близких родственников или государства; о принятии мер к охране остающихся без присмотра имущества и жилища лица, осужденного к лишению свободы и др. (ст. 313 УПК РФ).