Особенности производства предварительного расследования в форме дознания

Дознание как форма современного российского предварительного расследования

В предыдущих главах настоящего курса уже были рассмотрены как историческая эволюция дознания, так и его основные отличия от другой формы предварительного расследования — предварительного следствия. Очень кратко напомним, что, во-первых, в классических континентальных уголовно-процессуальных системах дознание является стадией (как правило, полицейской) уголовного процесса, которая начинается с появления информации о гипотетическом преступлении и завершается передачей материалов дела прокурору для принятия решения о возбуждении или об отказе в возбуждении уголовного дела, т.е. mutatis mutandis занимает место, отведенное сегодня в России так называемой «доследственной проверке» (проверке сообщения о преступлении). Во-вторых, изменение классических подходов к дознанию произошло у нас в советский период (прежде всего в 1920-е годы) в рамках движения по выравниванию дознания и предварительного следствия, когда дознание активно процессуализировалось, а следствие, напротив, утрачивало судебные черты, в связи с чем они сильно сблизились друг с другом, постепенно составив две формы единой стадии предварительного расследования. В-третьих, сегодняшнее дознание по-прежнему отражает не столько классические, сколько скорее советские подходы, поэтому в ныне действующем УПК РФ сущностных отличий между предварительным следствием и дознанием нет.

Таков общий взгляд на проблему. Но в более конкретной плоскости российский законодатель, даже оставаясь в рамках теории единого предварительного расследования и его форм, все-таки периодически стремится найти какие-то внятные критерии разграничения предварительного следствия и дознания, что приводит к достаточно частым реформам последнего. Так, согласно первоначальной редакции ст. 223 УПК РФ дознание, во-первых, могло проводиться лишь при возбуждении дела in personam (в отношении конкретного лица). Во-вторых, оно могло длиться 15 суток при возможном продлении еще на 10 суток. В остальных случаях должно было производиться предварительное следствие. При этом не было никакого уведомления о подозрении (оно и не было нужно, так как подозреваемый автоматически появлялся с момента возбуждения уголовного дела) и не могло предъявляться обвинение в том же порядке, что и при предварительном следствии.

Однако уже после принятия Закона от 6 июня 2007 г. дознание и предварительное следствие вновь начали смешиваться: 1) дознание стало возможным по делам, возбужденным и in rem (по факту совершения преступления); 2) сроки увеличились до 30суток с возможностью продления до 6 и даже 12месяцев; 3) появился институт уведомления о подозрении (ст. 223.1); 4) стало возможным предъявление обвинения в том же порядке, что и при предварительном следствии, т.е. задолго до окончания дознания.

Спустя несколько лет законодатель, словно спохватившись, все-таки предусмотрел дознание, которое существенно отличалось бы от предварительного следствия, — сокращенное дознание (Федеральный закон от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ). Тем самым действующий УПК РФ в своей недолгой истории закреплял уже три вида дознания: 1) дознание, существенно отличавшееся от предварительного следствия; 2) затем дознание, ничем существенно не отличавшееся от предварительного следствия; 3) ныне один вид дознания, существенно не отличающийся от предварительного следствия, и одновременно другой вид дознания, (сокращенное дознание), существенно отличающийся от предварительного следствия.

Метания современного законодателя, с одной стороны, понятны: и до революции 1917 г., и в советский период, как было подробно показано ранее, в России шел поиск оптимального соотношения дознания и предварительного следствия, собственно, как и в других странах континентальной Европы. В связи с этим напомним, что в советский период дознание было двух видов: дознание, предшествующее предварительному следствию (по делам, по которым предварительное следствие предусмотрено УПК как обязательное), и дознание без предварительного следствия (по делам, по которым предварительное следствие УПК не предусмотрено). Если вернуться в еще более ранний период, то до Великой Октябрьской социалистической революции дознание как деятельность полицейская существенно отличалось от предварительного следствия как деятельности судебной и по целям, и по задачам, и по средствам, и по принципам, и по органам. С другой стороны, современный законодатель, строго говоря, совершенно не опирается ни на большой, и в определенные периоды довольно эффективный, отечественный опыт, ни на опыт других стран. Скажем больше, нынешнее отечественное дознание в совокупности с современным российским предварительным следствием гораздо ближе к досудебным стадиям дореформенного процесса (т.е. процесса, подвергшегося критическому переосмыслению «отцами судебной реформы» 1860—1864 гг.), чем когда-либо в своей «пореформенной» истории. Ведь как тогда (до 1860 г.) предварительное следствие и формальное следствие, производимые органом административной власти, мало чем отличались друг от друга, так и сейчас мало чем отличаются. Но самое тревожное то, что сегодня наш законодатель возвращает нас ко временам, когда признание собственной вины являлось «царицей доказательств», — ведь именно этот постулат по сути лежит в основе дознания в сокращенной форме, предусмотренного Законом от 4 марта 2013 г.

В целом по действующему уголовно-процессуальному законодательству существует две формы (вида) дознания:

1. ординарное дознание;
2. дознание в сокращенной форме (сокращенное) дознание.

Теперь перейдем к рассмотрению процессуальных особенностей двух этих видов (форм) современного российского дознания, оставляя в стороне те аспекты, которые уже были проанализированы выше.

Особенности ординарного дознания

1. Общая оценка. Особенности производства дознания изложены в отдельной главе — гл. 32 УПК РФ. В связи с этим надо сделать два уточнения.

Во-первых, в соответствии с ч. 1 ст. 223 УПК РФ на дознание распространяются положения об общих условиях предварительного расследования (гл. 21 УПК РФ) и предварительного следствия (гл. 22 УПК РФ), обо всех следственных действиях (гл. 24—27 УПК РФ), о прекращении уголовного дела (ст. 29 УПК РФ), о приостановлении предварительного следствия (гл. 28 УПК РФ).

Во-вторых, некоторые из особенностей производства дознания уже были ранее рассмотрены в других главах настоящего курса (например, касающиеся сроков дознания, соотношения прокурорского надзора и ведомственного контроля4 и др.). Поэтому здесь мы остановимся только на тех положениях, которые, с одной стороны, регулируются отличным от предварительного следствия образом, а с другой — не анализировались в предыдущих главах. По сути, речь идет лишь об институте уведомления о подозрении и особенностях окончания дознания.

2. Уведомление о подозрении. Такого института, как уведомление о подозрении, на предварительном следствии нет — вместо него там существует институт привлечения в качестве обвиняемого. В силу этого при производстве дознания возникает дополнительное основание придания лицу статуса подозреваемого (п. 4 ч. 1 ст. 46 УПК РФ), отсутствующее применительно к предварительному следствию.

Необходимость введения института уведомления о подозрении Законом от 6 июня 2007 г. обусловлена тем, что до этого подозреваемый при дознании всегда появлялся с момента возбуждения уголовного дела, ибо, как уже упоминалось, дознание по УПК РФ в первоначальной редакции проводилось исключительно по делам, возбужденным in personam. После того, как Закон от 6 июня 2007 г. допустил дознание и в тех случаях, когда уголовное дело возбуждается in rem (по факту), и в связи с тем, что обвиняемый при дознании появляется лишь при окончании дознания (в момент вынесения обвинительного акта), потребовалось гарантировать лицу, против которого собраны доказательства его причастности к преступлению, надлежащий процессуальный статус, чтобы он мог защищаться от уголовного преследования не только по окончании, но и в ходе дознания. Таким и стал статус подозреваемого со всем набором необходимых прав, реализуемый посредством института уведомления о подозрении.

Конструируя институт уведомления о подозрении, законодатель по сути лишь несколько переиначил классический институт привлечения в качестве обвиняемого. Именно таким образом в российском уголовном процессе появился институт уведомления о подозрении, применяемый при производстве дознания по уголовным делам, возбужденным in rem. Но, строго говоря, он не столь сильно отличается от института привлечения в качестве обвиняемого не только в сущностном, но и в сугубо техническом плане. Для иллюстрации сопоставим институт уведомления о подозрении с институтом привлечения в качестве обвиняемого по различным критериям:

1. основание: привлечение в качестве обвиняемого осуществляется на предварительном следствии при наличии достаточных доказательств, дающих основания для обвинения лица, а уведомление о подозрении — при наличии достаточных данных, дающих основания подозревать лицо;
2. процессуальное оформление: следователь составляет постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого, а дознаватель — письменное уведомление о подозрении в совершении преступления (при этом содержание документов идентично);
3. срок предъявления; срок предъявления обвинения в ходе следствия по общему правилу составляет трое суток с момента вынесения постановления о привлечении лица в качества обвиняемого; срок уведомления о подозрении формально не установлен, но дознаватель должен допросить подозреваемого не позднее трех суток с момента вручения уведомления;
4. оформление предъявления; о предъявлении постановления о привлечении в качестве обвиняемого отметка делается в самом постановлении, а об уведомлении о подозрении составляется отдельный протокол;
5. обязательность допроса: немедленно после предъявления постановления о привлечении в качестве обвиняемого; в течение трех суток с момента уведомления о подозрении;
6. объем подозрения; все эпизоды обвинения должны излагаться в одном постановлении о привлечении в качестве обвиняемого; все эпизоды подозрения — в одном уведомлении о подозрении;
7. количество процессуальных актов (документов) при множественности субъектов преступления: в отношении каждого обвиняемого выносится отдельное постановление о привлечении в качестве обвиняемого; в отношении каждого подозреваемого — отдельное уведомление о подозрении;
8. прокурорский надзор: копии постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого и уведомления о подозрении отправляются прокурору.

Как видим, никаких фундаментальных отличий между институтами привлечения в качестве обвиняемого и уведомления о подозрении нет. Речь идет скорее о терминологических, нежели сущностных различиях.

3. Окончание дознания. Теперь обратимся к особенностям окончания дознания, сравнивая этот этап дознания с таким же этапом предварительного следствия:

1. К моменту окончания дознания имеется лишь подозреваемый, но не обвиняемый (если, конечно, не принимать во внимание возможность появления в ходе дознания обвиняемого на основании ч. 3 ст. 224 УПК РФ); предварительное же следствие заканчивается всегда с обвиняемым.

2. Момент окончания производства следственных действий по итогам дознания оформляется обвинительным актом; момент же окончания производства следственных действий по итогам предварительного следствия — протоколом об уведомлении обвиняемого об окончании предварительного следствия.

3. Обвинительный акт по своей сути является симбиозом двух процессуальных актов предварительного следствия: акта об обвинении, придающего лицу статус обвиняемого (для следствия это постановление о привлечении в качестве обвиняемого), и итогового акта расследования (для следствия таковым является обвинительное заключение); однако содержание обвинительного акта и приложений к нему тождественно содержанию обвинительного заключения.

4. Обвинительный акт составляется до ознакомления участников процесса со всеми материалами дела, а обвинительное заключение — после ознакомления; это объясняется двумя причинами: во-первых, как отмечено выше, обвинительный акт выполняет также функции решения о привлечении в качестве обвиняемого, во-вторых, в ходе ознакомления с материалами дела при окончании предварительного следствия участники процесса вправе заявлять ходатайства о производстве дополнительных следственных действий (это может привести к появлению новых доказательств, что делает бессмысленным составление обвинительного заключения до ознакомления с материалами дела), тогда как при ознакомлении с материалами дела при окончании дознания такого права у них нет.

5. По указанной в предыдущем пункте причине обвинительный акт предъявляется обвиняемому вместе со всеми материалами дела, а копия обвинительного заключения вручается обвиняемому уже после окончания ознакомления с материалами.

6. После ознакомления обвиняемого с обвинительном актом и материалами дела дознаватель знакомит с материалами дела потерпевшего и его представителя при наличии ходатайства с их стороны; при окончании предварительного следствия с материалами дела сначала знакомятся потерпевший и его представитель, а затем — обвиняемый и его защитник; это отличие связано с тем, что при ознакомлении с материалами дела в ходе следствия участники процесса вправе заявлять ходатайства о производстве дополнительных следственных действий, в связи с чем защита здесь должна «отвечать» обвинению (но не наоборот)2, тогда как при окончании дознания такой возможности у участников нет, в силу чего последовательность ознакомления определяется другой логикой (обвиняемому надо сначала предъявить обвинение в форме обвинительного акта).

7. Сама процедура ознакомления участников с материалами дела никаких особенностей применительно к дознанию не содержит, хотя законодатель в ст. 223 УПК РФ и не упомянул гл. 30 Кодекса, регулирующую процессуальную форму окончания предварительного следствия. На это, в частности, обратил внимание Президиум Верховного Суда РФ в Постановлении от 9 апреля 2008 г. № 92-П08-ПР. Так, по мнению высшей судебной инстанции, при ознакомлении обвиняемого с материалами дела дознаватель составляет протокол в соответствии в том числе с правилами, установленными ст. 218 УПК РФ, и «таким образом, полномочия дознавателя и следователя на этой стадии процесса равны, поскольку закон не содержит каких-либо ограничений, исключений или особенностей для действий названных процессуальных лиц при ознакомлении обвиняемого с материалами уголовного дела» (см. текст названного Постановления).

8. После ознакомления участников с материалами дела дознаватель направляет обвинительный акт на утверждение начальнику органа дознания и только после такого утверждения — прокурору, а обвинительное заключение перед направлением на утверждение прокурору следователь согласовывает с руководителем следственного органа (ч. 6 ст. 220 УПК РФ).

9. Порядок действий прокурора с обвинительным актом отличается от порядка его действий по обвинительному заключению: во-первых, в отношении обвинительного акта у прокурора имеется всего лишь двое суток, к тому же без права продления, а в отношении обвинительного заключения — 10суток с правом продления до 30суток; во-вторых, прокурор при окончании дознании может вернуть дело на дополнительное расследование в форме дознания или предварительного следствия, а при окончании предварительного следствия возможно возвращение дела исключительно на дополнительное предварительное следствие; в-третьих, прокурор вправе при утверждении обвинительного акта своим постановлением исключить из него отдельные пункты обвинения либо переквалифицировать обвинение на менее тяжкое, а при утверждении обвинительного заключения таких полномочий у него нет. В целом это связано с более широкими надзорными полномочиями прокурора по отношению к дознавателю по сравнению со следователем (после известной реформы 2007 г.).

После утверждения прокурором обвинительного акта производство по делу осуществляется в общем порядке: дело направляется в суд и начинается стадия подготовки к судебному разбирательству.

Особенности дознания в сокращенной форме

15 марта 2013 г. вступил в силу Федеральный закон от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ «О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации». В УПК РФ была введена еще одна глава — гл. 321 «Дознание в сокращенной форме». В результате наряду с ординарным дознанием в России появилась еще одна форма (вид) дознания, которую иногда также именуют сокращенным дознанием. Оценивая генезис данной формы дознания, процессуалисты нередко вспоминают не только дознание по УПК РФ в его первоначальной редакции (до 2007 г.), но и так называемую «протокольную форму досудебной подготовки материалов» — особую форму предварительного расследования, введенную в УПК РСФСР 1960 г. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 24 января 1985 г. и действовавшую до вступления в силу УПК РФ. С одной стороны, такие аналогии уместны. С другой стороны, к ним надо относиться с осторожностью, поскольку дознание в сокращенной форме заметно отличается и от дознания в период между 2002 и 2007 гг. и от протокольной формы досудебной подготовки материалов.

Во-первых, сокращенное дознание возможно при наличии трех объективных условий (не зависящих от волеизъявления подозреваемого): 1) уголовное дело возбуждено в отношении конкретного лица; 2) по этому делу начато дознание; 3) отсутствуют обстоятельства, предусмотренные ч. 1 ст. 226.2 УПК РФ и исключающие производство дознания в сокращенной форме (подозреваемый является несовершеннолетним; он не владеет языком судопроизводства; против данной формы дознания возражает потерпевший и др.).

Во-вторых, если все три условия имеют место, то дознаватель должен до начала первого допроса разъяснить подозреваемому его право ходатайствовать о дознании в сокращенной форме (ч. 1 ст. 226.4 УПК РФ), но при наличии трех субъективных условий (зависящих от волеизъявления подозреваемого): 1) подозреваемый признает свою вину; 2) он признает характер и размер причиненного преступлением вреда; 3) не оспаривает правовую оценку деяния, приведенную в постановлении о возбуждении уголовного дела (п. 2 ч. 2 ст. 226.1 УПК РФ).

На раздумье законодатель выделил подозреваемому двое суток (ч. 2 ст. 226.4 УПК РФ). При этом подозреваемый должен обязательно иметь защитника (п. 8 ч. 1 ст. 51 УПК РФ), чтобы посоветоваться также с ним. Дальнейшее зависит уже от волеизъявления подозреваемого: либо он откажется от заявления указанного ходатайства, либо подаст его в письменной форме, причем наряду с подписью подозреваемого ходатайство также должно быть подписано защитником.

Если дознаватель в течение 24 часов с момента поступления ему ходатайства подозреваемого удовлетворил это ходатайство своим постановлением (о производстве дознания в сокращенной форме), то он «обязан произвести только те следственные и иные процессуальные действия, непроизводство которых может повлечь за собой невосполнимую утрату следов преступления или иных доказательств» (ч. 2 ст. 226.5 УПК РФ). Поэтому законодатель в ч. 3 той же статьи позволяет дознавателю:

• не проверять имеющиеся в деле доказательства, которые не были оспорены участниками процесса (подозреваемым или его защитником; потерпевшим или его представителем);
• не собирать доказательства, если соответствующие фактические обстоятельства уже установлены материалами доследственной проверки (проверки сообщения о преступлении), т.е. не допрашивать участников процесса, которые уже дали в ходе доследственной проверки объяснения, не назначать экспертизу при наличии полученных в рамках той же доследственной проверки результатов разнообразных исследований и т.д.

Иначе говоря, закон разрешает использовать в доказывании обстоятельств дела сведения, которые формально не относятся к числу доказательств в строгом смысле и при других обстоятельствах не отвечали бы требованиям допустимости. При этом, разумеется, дознаватель вправе (факультативно по своему усмотрению) произвести в случае необходимости соответствующие следственные действия и получить полноценные доказательства, если ему требуется уточнить или дополнить какие-то сведения, содержащиеся в материалах доследственной проверки.

Таким образом, может оказаться, что все или почти все расследование произведено до возбуждения уголовного дела. Если же в стадии возбуждения уголовного дела доказательства и иные материалы вовсе не собирались, то дознавателю остается своими следственными действиями зафиксировать лишь невосполнимые следы преступления (по всей видимости, лишь провести осмотр места происшествия), а в качестве основного, неоспоримого и, судя по замыслу законодателя, относимого, допустимого, достаточного и достоверного доказательства в деле будет фигурировать лишь полное признание подозреваемым вменяемого ему в вину деяния. Ясно, что ничего подобного не было ни в рамках института протокольной формы досудебной подготовки материалов (1985—2002 гг.), ни в рамках дознания в его первоначальном варианте по действующему УПК РФ (до 2007 г.).

При таких предоставляемых сегодня дознавателю законом возможностях он вполне способен уложиться в отведенный для этого срок, не превышающий 15 суток со дня вынесения постановления о производстве дознания в сокращенной форме и до момента направления обвинительного постановления прокурору на утверждение (ч. 1 ст. 226.6 УПК РФ). Однако если дознавателю заявлены обвиняемым или его защитником ходатайства о производстве дополнительных следственных действий, то этот срок может быть продлен до 20 суток, т.е. еще на 5 суток.

По окончании сокращенного дознания, но не позднее 10 суток с момента вынесения постановления о производстве дознания в сокращенной форме, дознаватель составляет обвинительное постановление. Наименование итогового процессуального решения при производстве дознания в сокращенной форме терминологически подчеркивает разницу с ординарным дознанием, где составляется обвинительный акт. Но по содержанию своему эти процессуальные документы одинаковы. Если в указанный срок не удалось составить обвинительное постановление, то дознание должно продолжиться в общем, а не в упрощенном порядке (ст. 226.7 УПК РФ). Переход к ординарному дознанию возможен и в иных случаях, например, по требованию участников процесса (подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего или его представителя), которое подлежит безусловному удовлетворению, в том числе уже впоследствии в судебных стадиях уголовного процесса до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора (ч. 3 ст. 226.3 УПК РФ), к чему мы еще далее вернемся.

УПК РФ формулирует норму об обвинительном постановлении таким образом, что оно утверждается начальником органа дознания сразу после подписания этого документа дознавателем (ст. 226.7), в отличие от обвинительного акта, который утверждается начальником органа дознания уже после ознакомления с материалами дела основных участников. Может быть, это объясняется тем, что при сокращенном дознании на ознакомление с материалами обвиняемого и ходатайствующего об ознакомлении потерпевшего дается всего лишь трое суток. Если же этого срока не хватило, дознаватель выносит постановление о продолжении дознания в общем порядке.

После окончания ознакомления основных участников с материалами дела дознаватель передает обвинительное постановление прокурору на утверждение. Прокурору дается не двое, как при обычном дознании, а трое суток для принятия решения. По всей видимости, законодатель таким образом попытался нивелировать упрощение процессуальной формы за счет некоторого усиления прокурорского надзора. Ведь в силу стремительности сокращенного дознания прокурор в ходе его может и не успеть осуществить полноценный прокурорский надзор, поэтому ему и предоставлены дополнительные сутки на изучение всех материалов.

Что касается полномочий прокурора, то при сокращенном дознании к их числу добавляется еще одно — направить дело на дополнительное дознание, но в общей (ординарной) форме (ст. 226.8 УПК РФ).

После утверждения прокурором обвинительного постановления, копия которого направляется обвиняемому, его защитнику, потерпевшему и (или) его представителю, дело направляется в суд (ч. 3 ст. 226.8 УПК РФ). Суд в соответствии со ст. 226.9 УПК РФ проводит заседание в особом порядке (гл. 40 УПК РФ), который, строго говоря, также является сокращенным, хотя в данном случае суд все-таки исследует и оценивает доказательства, правда только те, что указаны в обвинительном постановлении. Также суд исследует дополнительные данные о личности подсудимого, но лишь при условии, если суд приобщил к уголовному делу по ходатайству стороны защиты надлежащим образом оформленные документы (в том числе о наличии у подсудимого иждивенцев, а также иные данные, которые могут быть учтены в качестве обстоятельств, смягчающих наказание). В результате такой упрощенной судебной процедуры суд постановляет приговор, содержащий наказание, не превышающее 1/2 максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление уголовным законом (ч. 6 ст. 226.9 УПК РФ).

Таким образом, законодатель совершенно формально, практически без собирания, исследования, проверки доказательств, позволяет осудить человека, в отношении которого возбуждено уголовное дело, основываясь на обвинении, подтвержденном собственным признанием подсудимым своей вины, и, может быть, дополнительно принимая во внимание материалы, собранные в результате доследственной проверки. В связи с этим вполне объясним запрет законодателя обжаловать такой приговор в части его обоснованности (ч. 1 ст. 226.9 и ст. 317 УПК РФ).

В целом все это выглядит весьма «инквизиционно», напоминая скорее средневековые уголовно-процессуальные механизмы, построенные на признании вины и весьма своеобразных представлениях о доказывании. Однако сегодняшний российский законодатель, разумеется, пытается сгладить такое впечатление, приводя в качестве аргументов «цивилизованные» современные идеи, положенные, по его утверждению, в основу конструкции сокращенного дознания. К числу таких идей относятся:

1) идеи разнообразных «сделок с правосудием» (или со следствием, дознанием и т.п.), приветствующие различные формы уголовно-правовых послаблений в обмен на процессуальное признание вины;

2) так называемый принцип «процессуальной экономии», не противоречащий в части признания собственной вины принципу состязательности в абсолютном понимании последнего; в частности, как уже отмечалось ранее, в ч. 3 ст. 226.3 УПК РФ имеется указание, что волею сторон, правда, не представляющих государство и не защищающих публичный интерес (т.е. подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего или его представителя), дознание в сокращенной форме прекращается и производство продолжается в общем порядке;

3) идея абсолютной состязательности, которой пропитана норма, содержащая перечень случаев, при которых законодатель не допускает сокращенного (упрощенного) дознания (ч. 1 ст. 226.2 УПК РФ), о чем уже упоминалось выше. К ним, в частности, относятся случаи, когда подозреваемый является несовершеннолетним, когда имеются основания для производства о применении принудительных мер медицинского характера, когда подозреваемый не владеет языком, на котором ведется уголовное судопроизводство. Как видим, именно невозможностью обеспечить абсолютную состязательность, гарантией которой является равенство прав сторон, законодатель исключает возможность выражения согласия на сокращенное дознание процессуальных субъектов с ограниченной свободой воли или возможностью ее выражения: подозреваемых, не владеющих языком, психически нездоровых, несовершеннолетних.

В целом анализ института сокращенного дознания, введенного Законом от 4 марта 2013 г., демонстрирует очевидное снижение процессуальных гарантий, выразившееся в упрощении процессуальных форм в стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования. Впрочем, ничего неожиданного для российского уголовного процесса в этом нет: речь идет об одной из тенденций последних десятилетий. Достаточно вспомнить гл. 40 и 401 УПК РФ, которые также являются проявлением упрощения уголовного процесса. Но есть и более ранние примеры, причем в большей мере касающиеся именно предварительного расследования в целом и дознания в частности. Так, мы уже упоминали здесь институт протокольной формы досудебной подготовки материалов, предусматривавшийся с 1985 г. УПК РСФСР 1960 г. Остановимся на нем подробнее, тем более что на него часто ссылались инициаторы Закона от 4 марта 2013 г.

Институт протокольной формы досудебной подготовки материалов применялся по небольшому кругу преступлений небольшой тяжести, перечисленных ст. 414 УПК РСФСР 1960 г. В его рамках органы дознания не позднее чем в 10-дневный срок после получения информации о преступлении устанавливали обстоятельства совершенного преступления и личность правонарушителя, получали объяснения от правонарушителя, очевидцев и других лиц, истребовали справку о наличии или об отсутствии судимости у правонарушителя, характеристику с места его работы или учебы и другие материалы, имеющие значение для рассмотрения дела в суде. У правонарушителя отбиралось обязательство являться по вызовам органов дознания и суда и сообщать им о перемене места жительства. Об обстоятельствах совершенного преступления составлялся протокол, в котором указывалось: время и место его составления; кем составлен; данные о личности правонарушителя; место и время совершения преступления, его способы, мотивы, последствия и другие существенные обстоятельства; фактические данные, подтверждающие наличие преступления и виновность правонарушителя; квалификация преступления по статье УК; данные о потерпевшем, характере и размере причиненного ему ущерба. К протоколу приобщались все материалы, а также список лиц, подлежащих вызову в суд. Начальник органа дознания, изучив протокол и приложенные к нему материалы, при наличии достаточных оснований возбуждал уголовное дело и формулировал обвинение с указанием статьи уголовного закона. Лицу, в отношении которого возбуждено уголовное дело, разъяснялись сущность обвинения и его право знакомиться со всеми материалами уголовного дела, иметь защитника, заявлять ходатайства и обжаловать действия органа дознания. О выполнении указанных действий делалась соответствующая отметка в протоколе, копия которого вручалось данному лицу, после чего уголовное дело направлялось прокурору. По поступившему уголовному делу прокурор в срок, не превышающий трех суток, принимал одно из следующих решений: 1) о направлении уголовного дела в суд; 2) о направлении уголовного дела для производства дознания или предварительного следствия; 3) о прекращении уголовного дела.

Как видим, нынешнее сокращенное дознание действительно очень похоже на старую «протокольную форму досудебной подготовки материалов», но есть и существенные отличия. Во-первых, «протокольная форма» допускалась по значительно меньшему числу составов преступлений. Во-вторых, ее применение не было столь явно и открыто обусловлено признанием обвиняемым своей вины (закон о нем вовсе не упоминал). В-третьих (самое главное), суд согласно действовавшей тогда ст. 419 УПК РСФСР 1960 г. должен был проводить судебное разбирательство в обычном (ординарном) порядке и вправе был возвратить материалы для производства дознания и предварительного следствия, если возникала необходимость выяснения существенных дополнительных обстоятельств, которые не могли быть установлены в судебном заседании. Все это служило гарантией того, что невиновный не будет осужден в упрощенной форме.

Нынешнее сокращенное дознание заставляет вспомнить не только относительно новые уголовно-процессуальные механизмы последних десятилетий, но и более ранний период истории отечественного уголовного процесса. В частности, на V Всероссийском съезде деятелей советской юстиции, состоявшемся в 1924 г. — на заре советской власти, была определена по докладу А.Я. Вышинского (одного из идеологов уголовного процесса того времени) основная задача уголовно-процессуальной политики, заключавшаяся именно в упрощении уголовного процесса. Так, решение поставленной задачи связывалось: «а) с усилением единства работы следственно-розыскных органов; б) с упрощением норм, определяющих собой содержание каждой отдельной стадии процесса, и в) с упрощением норм, определяющих связь и соотношение этих стадий процесса между собой». Все эти идеи, строго говоря, вписываются и в сегодняшний контекст. Но чем заканчивается такое упрощение уголовного процесса, отечественная история очень ярко продемонстрировала в 30-е годы прошлого столетия. Поэтому любое упрощение, ускорение или сокращение должно иметь четкие пределы. Это в полной мере касается и института сокращенного дознания, судьба которого пока не ясна именно в силу отсутствия таких пределов. Они еще не выработаны ни на доктринальном, ни на законодательном уровне.