Уголовный закон

Источники уголовного права. Понятие, признаки и структура уголовного закона

Как справедливо отмечал Н.С. Таганцев, «и логически, и фактически возникновение преступного деяния предполагает бытие карательной нормы». Бытие же карательной нормы предполагает освещение вопроса об источниках уголовного права.

Двоякое понимание источника права, утвердившееся в отечественной теории права, как источника в материальном и в формальном (специальном) смысле, позволяет четко выделить и рассмотреть ту внешнюю форму выражения, в которой объективируются и становятся общеобязательными в данном месте и в данный момент времени уголовно-правовые нормы. С этой точки зрения единственным источником российского уголовного права является уголовный закон, выступающий в виде единого кодифицированного нормативного правового акта, имеющего силу федерального закона, — Уголовного кодекса Российской Федерации, принятого Государственной Думой 24 мая 1996 г. и введенного в действие с 1 января 1997 г.

В соответствии с п. «о» ст. 71 Конституции РФ в исключительном ведении федеральных органов государственной власти находятся уголовное право и взаимосвязанные с ним вопросы амнистии и помилования. Из этого положения следует, что субъекты Российской Федерации и органы местного самоуправления не вправе принимать нормативные правовые акты, устанавливающие уголовную ответственность, а также регулирующие вопросы амнистии и помилования, а в случае принятия ими таких актов последние носят неконституционный характер. К примеру, в 2001 г. Верховный Суд РФ признал противоречащим федеральному законодательству закон о помиловании, принятый в одном из субъектов Российской Федерации, указав на его несоответствие ст. 1, ч. 1, 2 ст. 4, ч. 1 ст. 15 и п. «о» ст. 71 Конституции РФ.

Уголовный кодекс является единым кодифицированным актом. Из этого следует, что ни один федеральный закон, устанавливающий преступность деяния, его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия, не может быть принят без формального включения содержащихся в нем положений в структуру действующего Уголовного кодекса (ч. 1 ст. 1, ч. 1 ст. 3 УК). Единственным изъятием из этого правила является ч. 3 ст. 331 УК, которая устанавливает, что уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время либо в боевой обстановке, определяется законодательством военного времени, т.е. допускает принятие отдельного от Уголовного кодекса федерального закона (последний на настоящий момент не принят).

Структурно Уголовный кодекс делится на Общую и Особенную части, которые состоят из разделов и глав, последовательно нумеруемых римскими и арабскими цифрами начиная с «I» и «1» соответственно. Низшей структурной единицей Кодекса являются статьи, последовательно нумеруемые арабскими цифрами начиная с «1». В случае добавления в УК статьи (главы, раздела) она помещается после статьи (главы, раздела), посвященной смежному предмету регулирования, и обозначается номером этой статьи (главы, раздела) с добавлением верхнего индекса 1, 2 и т.д. (к примеру, ст. 215.1, 215.2 УК). При исключении из УК статьи (главы, раздела) нумерация остальных статей (глав, разделов) не меняется, если иное специально не оговорено законодателем.

Как уже было отмечено, УК является единственным источником российского уголовного права. Следует иметь в виду, что это есть, говоря условно, «узкое», «строгое» понимание источников уголовного права. Согласно такому пониманию, Уголовный кодекс является единственным источником уголовного права в том смысле, что только в нем могут содержаться формальные запреты совершать какие-либо деяния и предусматриваться наказания за нарушение этих запретов (ч. 1 ст. 1, ч. 1 ст. 3, ст. 8, ч. 1 ст. 14 УК). Более широкое понимание источников уголовного права позволяет относить к ним и иные нормативные (и в ряде случаев даже ненормативные) правовые акты, образующие российскую правовую систему1 .

Так, в указанном смысле бесспорным источником уголовного права является Конституция РФ, не только устанавливающая общие принципы уголовного права, но и содержащая целый ряд нормативных предписаний, входящих в конкретные уголовно-правовые нормы (к примеру, положения ч. 2 ст. 20, ч. 1 ст. 61).

Источниками уголовного права также являются общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры России (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ), содержащие, по меньшей мере, те исходные постулаты, которых должно придерживаться уголовное право любой цивилизованной страны (к примеру, принцип non bis in idem), либо положения, находящие развитие в российском УК (к примеру, о действии уголовного закона в пространстве).

Нормы международных договоров крайне редко могут применяться в уголовном праве России непосредственно. Так, международно-правовые нормы, требующие от государств установить уголовную ответственность за то или иное деяние, предполагают имплементацию в национальное уголовное законодательство; однако, будучи имплементированы, они уже становятся национальными уголовно-правовыми нормами. В связи с этим Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» разъяснил: «Международные договоры, нормы которых предусматривают признаки составов уголовно наказуемых деяний, не могут применяться судами непосредственно, поскольку такими договорами прямо устанавливается обязанность государств обеспечить выполнение предусмотренных договором обязательств путем установления наказуемости определенных преступлений внутренним (национальным) законом (например, Единая конвенция о наркотических средствах 1961 года, Международная конвенция о борьбе с захватом заложников 1979 года, Конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 года)» (п. 6)1. Непосредственно применимыми в российском уголовном праве могут быть, к примеру, нормы международного права о действии уголовного закона в пространстве и нормы, связанные с преступлениями против мира и безопасности человечества.

К числу источников уголовного права относятся и иные федеральные законы из областей гражданского, административного, налогового и прочих отраслей права, раскрывающие содержащиеся в Уголовном кодексе понятия. Нормативные предписания, относящиеся к уголовно-правовым нормам, содержатся также в подзаконных нормативных правовых актах: указах Президента РФ2, постановлениях Правительства РФ3 и актах федеральных органов исполнительной власти. Особым, по терминологии Конституционного Суда РФ, «уникальным нормативным правовым актом» и источником уголовного права является постановление Государственной Думы Федерального Собрания РФ об объявлении амнистии, выполняющее «функцию законодательного регулирования» в уголовно-правовой сфере.

Широкое понимание источников уголовного права позволяет относить к ним судебную практику Конституционного Суда РФ и, в особенности, судов общей юрисдикции, могущую служить, по выражению А.В. Наумова, «вторичным и производным по отношению к уголовному закону» источником уголовного права2.

Структура уголовно-правовой нормы

Специфика метода правового регулирования, присущего уголовному праву, предопределяет, что подавляющее большинство уголовно-правовых норм есть нормы-запреты. Более того, последние составляют ядро уголовного права, с ними связаны и с ними соподчинены все иные нормативные предписания уголовно-правового характера. Соответственно, вопрос о структуре уголовно-правовой нормы — это прежде всего и преимущественно вопрос о структуре запретительной уголовно-правовой нормы.

Классическое трехэлементное понимание правовой нормы как единства гипотезы, диспозиции и санкции, утвердившееся в теории права, до сих пор не нашло в ней полного признания; в доктрине начиная с XIX в. уголовно-правовую норму весьма часто рассматривают как состоящую не из трех, а лишь из двух элементов.

Так, согласно Н.С. Таганцеву, уголовно-правовая норма содержит «описание того посягательства, которое запрещается под страхом наказания, — часть определительная, или диспозитивная, и указание на саму ответственность — часть карательная, или санкция». Несколько иная позиция отражена у Н.М. Коркунова, полагавшего, что хотя уголовно-правовая норма и состоит из гипотезы и диспозиции, где «в первой определяются признаки наказуемого деяния, во второй — самое наказание», тем не менее, такая гипотеза «содержит в себе еще и диспозицию другой нормы — нормы, устанавливающей запрещение преступного деяния». Поэтому вслед за сложившимся обыкновением Н.М. Коркунов именовал гипотезу (слитую с диспозицией) непосредственно диспозицией, а диспозицию — санкцией.

В советской и постсоветской литературе мнение о двухэлементной структуре уголовно-правовой нормы (или, по меньшей мере, о двухэлементной структуре, где в одном элементе сливаются сразу два) получило широкое распространение.

Такое понимание запретительной уголовно-правовой нормы (где один из элементов исключен либо же где два элемента неразрывно слиты в один) вряд ли приемлемо. Уголовно-правовая норма есть разновидность правовой нормы, и ей, как и другим разновидностям последней, в равной мере присущи гипотеза «если» (т. е. условия применения правила поведения), диспозиция «то» (т.е. само правило поведения) и санкция «иначе» (т.е. те неблагоприятные последствия, которые наступают за неисполнение правила поведения). И точно так же уголовно-правовую норму, как и любую другую правовую норму, можно анализировать только через категорию логической правовой нормы, мысленно воссоздаваемой из целого ряда нормативных предписаний различных источников и не сводимой к единственной статье закона (в данном случае — к статье Особенной части УК).

Структурно-содержательно запретительная уголовно-правовая норма может быть представлена в следующем виде. Гипотезой нормы (условием применения правила поведения) будет служить указание на факт совершения лицом, подпадающим под временные и пространственные рамки действия данного уголовного закона, деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного таким законом: «если ты совершаешь преступление — убийство, кражу, шпионаж и т.д. — Логическим путем гипотеза нормы может быть выведена из ст. 8 УК, где указывается, что основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления. Диспозицией нормы (самим правилом поведения) будет запрет совершать такое деяние: то преступление — убийство, кражу, шпионаж и т.д. — совершать нельзя Логическим путем диспозиция нормы может быть выведена из ч. 1 ст. 14 УК, где указывается на запрещенность определенных видов поведения уголовным законом. Санкцией нормы (неблагоприятными последствиями, которые наступают за неисполнение правила поведения) будет указание на возможные виды наказаний и их размеры, следующие за совершением запрещенного деяния: иначе ты будешь подвергнут тому-то и (или) тому-то». Логическим путем санкция нормы может быть выведена из каждой статьи (части статьи) Особенной части и положений Общей части УК.

Понимаемая таким образом, запретительная уголовно-правовая норма приобретает качественное своеобразие, оставаясь, вместе с тем, «классической» правовой нормой.

Структура статьи уголовного закона

Законодательная техника построения статей Общей части УК немногим отличается от построения статей законодательных источников прочих отраслей права. Каждая статья Общей части содержит одно или несколько нормативных предписаний, являющихся компонентами гипотезы, диспозиции либо санкции той или иной уголовно-правовой нормы. В зависимости от числа взаимосвязанных нормативных предписаний, включенных в одну статью, последняя может делиться на части, последовательно обозначаемые арабскими цифрами, начиная с «1». В случае добавления в статью новой части она помещается после части, содержащей наиболее сходное с вновь включаемым нормативное предписание. При этом добавление новой части либо влечет последовательную перенумерацию, либо новая часть обозначается с добавлением верхнего индекса 2 и т.д. (к примеру, ч. 21 ст. 37, ч. 61, 62 ст. 88 УК). В ряде случаев (к примеру, в ст. 44, ч. 1 ст. 58 УК) законодатель прибегает к перечислению сходных по природе нормативных предписаний, разделяя части статьи (статью) на более мелкие структурные единицы — пункты, последовательно обозначаемые буквами русского алфавита, начиная с «а» (кроме букв «ё» и «й»). При исключении части статьи или пункта нумерация остальных частей (пунктов) не меняется, если иное специально не оговорено законодателем (к примеру, из ст. 65 УК исключена ч. 2, а из ст. 44 УК — п. «ж», при этом нумерация (обозначение) остальных частей (пунктов) законодателем не изменены).

В отличие от Общей части уголовного закона статьи Особенной части имеют своеобразную структуру. Это предопределяется характером содержащихся в них нормативных предписаний, непосредственно входящих в содержание запретительной уголовно-правовой нормы1.

Структурно статьи Особенной части состоят либо из единого положения, не обозначаемого ни цифрой, ни буквой (например, ст. 149, 224 УК), либо подразделяются на части, последовательно обозначаемые арабскими цифрами, начиная с «1» (например, ст. 107, 163, 269 УК). Такие части либо предусматривают основной и квалифицированный составы одного и того же преступления (например, ст. 111, 213 УК), либо содержат два и более самостоятельных состава преступления (например, ст. 157, 184, 195, 212 УК). Если в статью добавляется новая часть, она помещается после части, по отношению к которой будет содержать квалифицированный состав преступления (так, Федеральным законом от 21 ноября 2003 г. № 162-ФЗ ст. 115 УК была дополнена ч. 2, содержащей квалифицированный по отношению к ч. 1 ст. 115 УК состав преступления). Такое добавление влечет перенумерацию либо новой части присваивается номер предшествующей, но с верхним индексом. В ряде случаев в частях статей структурно выделяются пункты, которыми описываются альтернативно предусмотренные признаки основного или квалифицированного состава преступления (например, ч. 2 ст. 127.1, ч. 1 ст. 256 УК). В случае добавления в часть статьи нового пункта он помещается после пункта с наиболее схожим признаком состава преступления, и либо все пункты части статьи в новой редакции получают новое последовательное буквенное обозначение, либо новому пункту присваивается буквенное обозначение предшествующего пункта с верхним индексом. При исключении части статьи или пункта нумерация остальных частей (пунктов) не меняется, если иное специально не оговорено законодателем (к примеру, из ст. 123 УК исключена ч. 2, а из ч. 2 ст. 211 УК — п. «б», однако при этом нумерация (обозначение) остальных частей (пунктов) не изменены).

К некоторым статьям Особенной части законодателем добавлены примечания, которые либо раскрывают понятия, содержащиеся в статье (к примеру, примечания к ст. 117, 158 УК), либо предусматривают особое обстоятельство, исключающее преступность деяния (примечания к ст. 122, 151 и др. УК), либо содержат негативно сформулированный признак состава преступления, предусмотренного данной статьей (к примеру, примечания к ст. 316, 322 УК), либо формулируют особое основание освобождения от уголовной ответственности (например, примечания к ст. 126, 210 УК), либо посвящены иным вопросам уголовно-правового регулирования (к примеру, примечания второе-третье к ст. 201 УК, примечание к ст. 231 УК). Если в примечания к статье входит несколько нормативных предписаний, то они последовательно обозначаются арабскими цифрами, начиная с «1» (к примеру, примечания к ст. 127.1, 285 УК), и именуются как «примечание первое», «примечание второе» и т.д.

Содержательно статьи (части статьи) Особенной части делятся на два элемента, традиционно именуемые диспозицией и санкцией. Не следует смешивать диспозицию и санкцию статьи Особенной части УК с диспозицией и санкцией уголовно-правовой нормы. Исторически сложившаяся двойственность терминологии в уголовном праве требует четкого различения указанных понятий.

Под диспозицией статьи Особенной части следует понимать первый по порядку следования элемент статьи (части статьи), описывающий ряд признаков деяния, образующего конкретный состав преступления, запрещение совершать которое предусматривается уголовно-правовой нормой. Диспозиция статьи Особенной части начинается с первых слов текста статьи (части статьи) и оканчивается на тире «—», завершающем абзац текста статьи (части статьи).

Диспозиция статьи Особенной части содержит описание ряда признаков конкретного состава преступления; как следствие, с точки зрения техники уголовного закона только диспозиция статьи Особенной части может делиться на пункты.

В зависимости от способа описания законодателем объективной стороны конкретного состава преступления выделяются диспозиции простые, описательные, бланкетные и ссылочные1.

В простой диспозиции дается только наименование преступного деяния без подробного раскрытия объективной стороны образуемого им преступления и признаков иных элементов состава преступления. Такие диспозиции, например, имеют ст. 126, 221 УК.

В описательной диспозиции полно раскрывается объективная сторона конкретного преступления как с частичным указанием признаков иных элементов состава преступления (например, ст. 196, 284 УК), так и без такового (например, ст. 148, 291 УК).

Бланкетная диспозиция описывает действие (бездействие) как признак объективной стороны конкретного состава преступления через указание, что таким действием (бездействием) нарушены те или иные специальные правила, установленные нормативными правовыми актами других отраслей права. При этом признаки иных элементов состава преступления могут частично определяться (например, ст. 181, 236 УК), а могут и не определяться (например, ст. 215, 217 УК).

Ссылочная диспозиция формулирует признаки объективной стороны конкретного состава преступления посредством указания в отрицательной форме на признаки иных составов преступлений, т.е. требуя их отсутствия (ст. 112, 116, 117, 179, 268 УК)1. В «чистом» виде ссылочные диспозиции в уголовном законе не встречаются и всегда комбинируются с описательными (ст. 112, 116, 117, 179 УК) либо бланкетными (ст. 268 УК) диспозициями. Точно так же в уголовном законе встречаются сочетания описательно-бланкетных диспозиций (например, ст. 191, 247 УК); иногда такие диспозиции именуются комбинированными (или смешанными).

Под санкцией статьи Особенной части следует понимать второй по порядку следования элемент статьи (части статьи), начиная со слова «наказывается («-ются») и до конца статьи (части статьи). В санкции статьи Особенной части частично описывается санкция за совершение деяния, образующего конкретный состав преступления, запрещение совершать которое предусматривается уголовно-правовой нормой. Частичность описания обусловливается тем, что для воссоздания полной санкции за совершение деяния, образующего конкретный состав преступления, всегда следует обращаться к тем или иным нормативным предписаниям Общей части.

Санкции статей Особенной части можно классифицировать по различным основаниям.

В зависимости от количества предусмотренных санкцией основных видов наказания выделяются санкции единичные, т.е. содержащие только один вид основного наказания (к примеру, ч. 1 ст. 105, ч. 3 ст. 313 УК), и альтернативные, т.е. содержащие два и более видов основного наказания (к примеру, ч. 2 ст. 105, ст. 168 УК).

По предусмотренности дополнительного вида наказания выделяются санкции простые, т.е. не содержащие дополнительного вида наказания (к примеру, ч. 1 ст. 282, ст. 295 УК), и кумулятивные, т.е. содержащие его. Кумулятивные санкции, в свою очередь, могут быть поделены на две разновидности: кумулятивно-обязательные (обязывающие суд назначить не только основной, но и дополнительный вид наказания, к примеру, ч. 2 ст. 162, ч. 2 ст. 228.2 УК) и кумулятивно-факультативные (предоставляющие суду право назначить дополнительный вид наказания, к примеру, ч. 3 ст. 159, ч. 3 ст. 293 УК).

В зависимости от мерности предусмотренного вида наказания выделяются санкции относительно-определенные, т.е. предусматривающие возможность назначить соответствующий вид наказания от и до конкретного предела в виде его срока или размера, и абсолютно-определенные, т.е. предусматривающие назначение соответствующего вида наказания точно определенным сроком или размером. В действующем УК санкции всех статей Особенной части, где предусматриваются мерные виды наказаний, являются относительно-определенными.

Весьма часто в статьях Особенной части сочетаются приведенные разновидности санкций: так, она может быть альтернативной и вместе с тем кумулятивной (к примеру, ч. 1 ст. 199, ч. 1 ст. 222 УК) и т.д.

Что касается соотношения диспозиции и санкции статьи Особенной части с диспозицией и санкцией запретительной уголовно-правовой нормы, то здесь можно отметить следующее.

Диспозиция запретительной уголовно-правовой нормы устанавливает запрет совершать деяние, которое содержит признаки состава преступления, предусмотренного уголовным законом (ст. 8, ч. 1 ст. 14 УК). Диспозиция статьи Особенной части содержит ряд, причем далеко не полный, признаков состава преступления. Описывая (хотя бы простым именованием) объективную сторону конкретного состава преступления, диспозиция статьи может не содержать признаков иных элементов состава преступления, для уяснения которых следует обращаться к статьям Общей части УК. Более того, нельзя даже сказать, что диспозиция уголовно-правовой нормы и диспозиция статьи Особенной части находятся в отношениях целое-часть: по сути, это понятия из разных плоскостей — логики уголовно-правовой нормы (запрета совершать что-то) и ее содержания (этого чего-то).

Напротив, санкция уголовно-правовой нормы и санкция статьи Особенной части находятся в отношениях целое-часть, где санкция статьи Особенной части с добавлением соответствующих нормативных предписаний статей Общей части (ст. 46-51, 53-57, 59, 60-72 УК и др.) образуют в неразрывном единстве санкцию уголовно-правовой нормы.

Толкование уголовного закона

Одним из вопросов, наиболее разработанных в доктрине уголовного права, является учение о толковании уголовного закона, под которым «следует понимать объяснение уголовного закона, выяснение его смысла, определение того содержания, которое вкладывал в него законодатель».

Задача, цель толкования, в свою очередь, заключается в выяснении того, какая законодательная мысль (т. е. то, что хотел сказать законодатель) вылилась в данной форме (т.е. в данном законе), или в воспроизведении тех представлений и понятий, которые связывал с данной нормой ее создатель. При этом, как справедливо отмечал В. Н. Кудрявцев, раскрытие смысла закона «не должно означать фактическое изменение содержания закона, так как только законодатель вправе корректировать закон, приводя устаревший или неточный текст в соответствие со смыслом правового акта, с целью, преследовавшейся при издании нормы».

Толкование, понимаемое как мыслительная деятельность, имеет, во-первых, свой источник и, во-вторых, свои приемы.

Сообразно этому в зависимости от источника, т.е. субъекта, от которого исходит толкование, и определяемой природой источника юридической силы толкования выделяется три вида последнего.

Легальное толкование означает общеобязательное толкование, даваемое либо самим законодателем (аутентическое толкование), либо органом, специально уполномоченным на то законом (легальное толкование в узком смысле слова). Вопрос о легальном толковании закона в российской правовой системе нашел свое разрешение в Постановлении Конституционного Суда РФ от 17 ноября 1997 г. № 17-П . Согласно указанному Постановлению, аутентическое толкование закона по действующей Конституции РФ предполагает принятие нового федерального закона, т.е. является несуществующим явлением, поскольку закон не может считаться толкованием закона. В равной мере (исходя из указанного Постановления) в российской правовой системе не существует и легального толкования в узком смысле слова, поскольку Конституцией РФ ни один орган государственной власти правом такого толкования не наделен. Таким образом, легального толкования в отечественной правовой действительности не существует.

Источниками судебного толкования могут быть Конституционный Суд РФ и суды общей юрисдикции.

Решения Конституционного Суда РФ, оценивающие конкретное положение уголовного закона с точки зрения его соответствия Конституции РФ4, выявляют в ряде случаев «конституционно-правовой смысл» такого положения, который «является общеобязательным и исключает любое иное его истолкование в правоприменительной практике». Например, из Постановления Конституционного Суда РФ от 27 мая 2003 г. № 9-П следует, что ст. 199 УК может считаться конституционной лишь постольку, поскольку, во-первых, ею предусматривается ответственность только за умышленное деяние, совершенное, во-вторых, с целью избежать уплаты налога в нарушение установленных налоговым законодательством правил и не связанное, в-третьих, с использованием не противоречащих закону механизмов уменьшения налоговых платежей. Ни одна из приведенных характеристик состава преступления, предусмотренного ст. 199 УК, в указанной статье прямо не предусмотрена и может быть выявлена только путем толкования, осуществленного в данном случае Конституционным Судом РФ.

Суды общей юрисдикции толкуют уголовный закон в двух формах: во-первых, при рассмотрении уголовного дела (толкование inter partes) и, во-вторых, в форме постановлений Пленума Верховного Суда РФ (толкование erga omnes).

Что касается первой разновидности толкования, то оно дается судом любой процессуальной инстанции при рассмотрении конкретного уголовного дела. При этом указания суда кассационной (надзорной) инстанции (в т.ч. по-иному истолковывающие закон, чем то сделано судом нижестоящей инстанции) обязательны при дальнейшем рассмотрении дела судом нижестоящей инстанции (ч. 6 ст. 388, ч. 6 ст. 410 УПК РФ). Избранные решения Верховного Суда РФ, принятые в кассационном или надзорном порядке, а также избранные решения, принятые в надзорном порядке президиумами областных и приравненных к ним судов, регулярно публикуются в «Бюллетене Верховного Суда Российской Федерации». Являясь, как было сказано, формально-юридически обязательными лишь по конкретному делу, они оказывают ориентирующее воздействие на общероссийскую судебную практику, становясь, как следствие, в какой-то мере фактически обязательными. Например, постановлением президиума Московского городского суда от 4 апреля 2002 г. по делу К. признано, что доведение до самоубийства (ст. 110 УК) возможно только с прямым либо косвенным умыслом (вопрос этот, в свою очередь, вызывал и вызывает дискуссии в науке); в постановлении Президиума Верховного Суда РФ от 16 января 2002 г. № 360п01 по делу Ш. указано, что наличие рецидива (ст. 18 УК) законом связывается с непогашенной судимостью на момент совершения преступления, а не на момент вынесения относительно лица, совершившего преступление, каких-либо процессуальных решений (прямого указания на этот счет в законе содержится).

В постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, принимаемых по материалам обобщения общероссийской судебной практики, разъясняются ключевые понятия уголовного закона и даются рекомендации по разрешению сложных проблем квалификации преступлений и назначения наказания. Вопрос об их юридической силе остается дискуссионным. Формально сохраняет свою силу ст. 56 Закона РСФСР от 8 июля 1981 г. «О судоустройстве РСФСР» (с посл. изм.), согласно которой руководящие разъяснения Пленума (т.е. его постановления) обязательны для судов и других органов, применяющих закон, по которому дано разъяснение. Напротив, в ст. 126 Конституции РФ и в ч. 5 ст. 19 Федерального конституционного закона от 26 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» применительно к постановлениям Пленума термин «руководящие» опущен, а согласно ч. 1 ст. 120 Конституции РФ судьи независимы и подчиняются только Конституции РФ и федеральному закону. Из этого можно было бы сделать вывод о необязательности для правоприменителей постановлений Пленума (многие из которых содержат далеко не бесспорные и даже очевидно сомнительные положения), однако действительность свидетельствует об обратном: расхождения в толковании уголовного закона с постановлениями Пленума Верховного Суда РФ влекут отмену (изменение) приговоров вышестоящими судебными инстанциями. Иными словами, de facto постановления Пленума продолжают оставаться обязательными, de iure не являясь ныне таковыми. Именно такая фактическая, приобретшая роль своеобразного правового обычая обязательность постановлений Пленума (и в какой-то мере индивидуальной судебной практики) и позволяет некоторым авторам относить судебную практику к источникам уголовного права.

Последний вид толкования по субъекту — доктринальное толкование — дается специалистами в области уголовного права. Будучи необязательным, оно черпает свою силу в разумности: «чем выше стоит авторитет ученого разъяснителя закона, тем большую практическую важность приобретает и данное им истолкование».

По приемам различают толкование грамматическое, систематическое и историческое.

Грамматическое толкование представляет собой использование для уяснения смысла закона действующих правил лексики, орфографии, морфологии, синтаксиса и пунктуации русского языка. Данный прием толкования является лучшим средством уяснения подлинной мысли законодателя. Примером грамматического толкования может служить понимание употребления разделительного союза «или» между фразами «изготовление в целях сбыта» и «сбыт» в тексте ч. 1 ст. 186 УК: использование именно его означает, что данный состав преступления является составом с альтернативно указанными действиями, тогда как использование соединительного союза «и» свидетельствовало бы о составе с двумя обязательными действиями. Вместе с тем грамматические приемы допустимы только при буквальном толковании закона, поскольку и расширительное, и ограничительное толкование отходят от «буквы» закона, обращаясь к его «духу». К примеру, бессмысленно буквально, грамматически истолковывать множественное число потерпевших в ч.1 ст. 144 УК, поскольку мысль законодателя вполне очевидно допускала в указанной статье (а также многих иных) и потерпевшего в единственном числе.

При систематическом толковании происходит обращение к нормам других отраслей права либо к другим статьям УК для уяснения смысла тех или иных положений. Так, понятия, употребленные в ст. 195 УК, требуют знания законодательства о несостоятельности (банкротстве) и гражданского законодательства в целом, а термин «дети» в ст. 154 УК предполагает обращение к п. 2 ст. 124 СК РФ. Многие признаки коммерческого подкупа (ст. 204 УК) толкуются аналогично признакам получения (дачи) взятки (ст. 290, 291 УК). В ч. 3 ст. 162 УК квалифицирующий признак «разбой, совершенный в крупном размере» следует понимать аналогично квалифицирующему признаку в п. «б» ч. 4 ст. 162 УК, т.е. как «разбой, совершенный в целях завладения имуществом в крупном размере». Изредка уголовный закон использует доктринальные конструкции из иных отраслей права: так, фраза «независимо от формы собственности» в примечании первом к ст. 201 УК является теоретическим вкраплением цивилистики в текст закона; ее следует понимать в том смысле, что для признаков субъекта преступления в данных случаях не имеет значения та форма собственности, которая лежит в основе при создании юридического лица. Согласно же гражданскому законодательству, все юридические лица (за исключением государственных и муниципальных предприятий, а также учреждений) не являются чьей-то собственностью (п. 1 ст. 48, п. 3-4 ст. 213 ГК РФ), а в отношении указанных предприятий и учреждений правильнее говорить о собственниках их имущества (п. 2 ст. 113, ст. 120 ГК РФ).

Историческое толкование предполагает обращение к социальным, экономическим, политическим и правовым условиям момента принятия нормы (для уяснения вложенной в нее мысли законодателя), когда по истечении определенного периода времени мысль законодателя расходится с изменившимися условиями. Иными словами, «каждый термин должен быть понимаем в том смысле и значении, которые он имел в момент составления закона». Так, в статьях, входящих в гл. 31 УК, в качестве потерпевших достаточно часто указываются «судебные приставы» и «судебные исполнители». Между тем Федеральный закон от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» и Федеральный закон от 4 июня 1997 г. № 118-ФЗ «О судебных приставах» предусматривают две их разновидности — судебные приставы по обеспечению установленного порядка деятельности судов и судебные приставы-исполнители. Соответственно, из указанных в Уголовном кодексе терминов достаточно в сущности первого (как объемлющего обе разновидности судебных приставов), а второй является, следовательно, историческим «реликтом», не имеющим юридического значения.

Толкование, понимаемое как результат мыслительной деятельности, имеет три возможных исхода.

Буквальным толкование уголовно-правового положения будет тогда, когда смысл, вложенный в итоге толкования в закон, не расходится с его текстом. Примером может служить понимание в ст. 62, ч. 1 ст. 65, ч. 2, 3 ст. 66 УК слов «наиболее строгий вид наказания», предусмотренный за совершенное преступление, как не допускающее снижения максимального срока или размера альтернативно указанного в санкции статьи Особенной части Кодекса менее строгого (исходя из ст. 44 УК) вида наказания.

Ограничительное (рестриктивное) толкование предполагает изложение мысли законодателя более узко по сравнению с ее словесным оформлением. К примеру, в ч. 2 ст. 35 УК предусмотрено, что преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления. Буквальное толкование этого положения позволяет заключить, что группа лиц по предварительному сговору имеет место и тогда, когда в совершении преступления участвует один исполнитель и один пособник (подстрекатель, организатор). Однако в судебной практике (с учетом ранее сформировавшихся подходов) ч. 2 ст. 35 УК толкуется ограничительно, и для констатации группы лиц по предварительному сговору требуется не просто два и более лица, а два и более соисполнителя. Примером ограничительного толкования может считаться и примечание 1 к ст. 158 УК, где фразу «в статьях настоящего Кодекса» следует понимать как «в статьях настоящей главы», поскольку понятие «хищение», данное в указанном примечании, неприменимо к понятиям «хищение», содержащимся в ст. 221, 226, 229 УК3.

Распространительное (экстенсивное) толкование предполагает изложение мысли законодателя более широко по сравнению с ее словесным оформлением. Так, фразу в примечании 1 к ст. 285 УК «в статьях настоящей главы» следует понимать как «в статьях настоящего Кодекса», поскольку определение должностного лица, данное в примечании, распространяется на весь УК. Однако распространительное толкование не должно приводить к аналогии закона (ч. 2 ст. 3 УК). К примеру, в ст. 203 УК признаки субъекта преступления — «руководитель или служащий частной охранной или детективной службы» — нельзя толковать как включающие частных детективов, которые не входят в соответствующую службу, поскольку это прямо противоречит мысли законодателя, отображенной в тексте, и является применением уголовного закона по аналогии.

Общий принцип разрешения многозначности возможного толкования закона — принцип in dubio pro reo, сводящийся к выбору наиболее мягкого, благоприятного для обвиняемого варианта толкования.

Этот принцип применим только при решении вопроса о наличии или отсутствии в деянии признаков состава преступления; при решении же вопроса о квалификации преступных действий соответствующий принцип призван способствовать воплощению в жизнь задач уголовного закона (ч. 1 ст. 2 УК).

Действие уголовного закона во времени

Согласно ч. 1 ст. 9 УК преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время его совершения.

Действующим является уголовный закон, вступивший в силу в установленном порядке, если не истек срок его действия либо он не отменен и не изменен другим законом.

В соответствии с ч. 3 ст. 15 Конституции РФ законы подлежат официальному опубликованию; неопубликованные законы не применяются. Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения.

Порядок вступления в силу закона определяется Указом Президента РФ от 5 апреля 1994 г. № 662 «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных законов» и Федеральным законом от 14 июня 1994 г. № 5-ФЗ «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания».

В соответствии с названным Законом датой принятия федерального закона считается день принятия его Государственной Думой в окончательной редакции. Датой принятия Уголовного кодекса РФ является 24 мая 1996 г., когда Государственная Дума приняла его в последнем чтении. Датой принятия федерального конституционного закона считается день, когда он одобрен палатами Федерального Собрания в порядке, установленном Конституцией РФ.

Законы подлежат официальному опубликованию в течение 7 дней после дня их подписания Президентом РФ. Акты палат Федерального Собрания публикуются не позднее 10 дней после дня их принятия. Международные договоры, ратифицированные Федеральным Собранием, публикуются одновременно с федеральными законами об их ратификации.

Официальным опубликованием считается первая публикация полного текста в «Парламентской газете», «Российской газете» или «Собрании законодательства Российской Федерации». Доведение закона до сведения иным образом (по радио, телевидению, телефону и т.д.) не является официальной публикацией и не влечет никаких правовых последствий.

Законы направляются для официального опубликования Президентом РФ, акты палат Федерального Собрания — председателем соответствующей палаты или его заместителем. Федеральный конституционный закон, федеральный закон, акт палаты Федерального Собрания, в который были внесены изменения или дополнения, может быть повторно официально опубликован в полном объеме.

По общему правилу федеральные конституционные законы, федеральные законы, акты палат Федерального Собрания вступают в силу одновременно на всей территории РФ по истечении 10 дней после дня их официального опубликования. Однако самим законодателем или специальным актом палаты Федерального Собрания может быть установлен другой порядок вступления их в силу. Такая практика в деятельности законодателя является довольно распространенной.

Иной порядок вступления закона в силу предполагает несколько вариантов. Во-первых, дата вступления определяется в законе о порядке введения закона в силу (например, УК был принят в 1996 г., а вступил в силу с 1 января 1997 г., как это и было предписано Федеральным законом от 13 июня 1996 г. № 64-ФЗ «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации»).

Во-вторых, в самом законе содержится указание, что он начинает действовать с момента его опубликования. Такой порядок не всегда находит одобрение. Так, в юридической литературе высказано мнение, что вступление в силу со дня опубликования уголовного закона, устанавливающего преступность деяния или усиливающего уголовную ответственность, не обеспечивает реальной возможности для ознакомления с этим законом.

В-третьих, закон вступает в силу при наличии определенных условий. Так, Федеральным законом от 8 января 1997 г. № 2-ФЗ «О введении в действие Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации» установлено, что положения о наказаниях в виде обязательных работ, ограничения свободы и ареста вводятся в действие федеральным законом или федеральными законами по мере создания необходимых условий для исполнения этих видов наказаний, но при этом о наказании в виде обязательных работ — не позднее 2004 г., о наказании в виде ограничения свободы — не позднее 2005 г., о наказании в виде ареста — не позднее 2006 г.

Уголовный закон теряет силу в пяти случаях: 1) отмена законодателем; 2) изменение условий и обстоятельств, в связи с которыми он был принят; 3) замена новым законом; 4) истечение указанных в нем сроков; 5) признание его Конституционным Судом РФ не соответствующим Конституции РФ.

Следующим этапом правильного применения уголовного закона является определение времени совершения преступления. Это необходимо не только для решения вопроса о действии уголовного закона во времени, но и для установления: противоправности общественно опасного деяния; времени возникновения уголовного правоотношения; сроков давности уголовной ответственности.

По вопросу о том, что следует считать временем совершения преступления — время совершения действия (бездействия) или время наступления последствий, — в юридической литературе высказывались различные мнения. Так, Н.Д. Дурманов писал, что если состав преступления включает в качестве признака объективной стороны деяния наступление общественно опасных последствий, то преступление надо считать совершенным тогда, когда эти последствия наступили. Противоположную позицию занимал Я.М. Брайнин, считавший, что временем совершения преступления является время совершения преступного действия или бездействия независимо от его последствий.

Законодатель разрешил этот спор. Согласно ч. 2 ст. 9 УК временем совершения преступления следует считать время совершения общественно опасного действия (бездействия) независимо от времени наступления последствий. Это положение является универсальным, поскольку не все составы преступления включают в качестве обязательного признака наступление последствий (подобный признак отсутствует в формальных и усеченных составах). Вместе с тем независимо от конструкции состава каждое преступление совершается в форме действия или бездействия, на которые законом и отнесено время совершения преступления.

Существует специфика определения времени совершения длящихся и продолжаемых преступлений. В постановлении Верховного Суда СССР от 4 марта 1929 г. «Об условиях применения давности и амнистии к длящимся и продолжаемым преступлениям» длящееся преступление определяется как действие или бездействие, сопряженное с последующим длительным невыполнением обязанностей, возложенных на виновного законом под угрозой уголовного преследования. Начинается оно совершением действия либо актом бездействия — юридическое окончание преступления. Прекращается такое преступление в силу: а) воли самого виновного (явка с повинной); действий правоохранительных органов (задержание лица); 3) иных обстоятельств, исключающих правовую обязанность действовать определенным образом (смерть нетрудоспособного родителя). Прекращение преступления по данным основаниям называется фактическим окончанием преступления.

Продолжаемое преступление состоит из ряда тождественных деяний, направленных к общей цели, объединенных единым умыслом (например, истязание, выражающееся в систематическом нанесении побоев). Фактическим его окончанием является момент совершения последнего из указанной совокупности тождественных деяний.

К длящимся и продолжаемым преступлениям следует применять закон, действовавший в момент их фактического окончания.

С учетом особенностей преступной деятельности, совершаемой в соучастии, также возникают сложности при решении вопроса о том, какой закон должен применяться к соучастникам. По мнению некоторых авторов, временем совершения преступления соучастниками следует считать время совершения действий исполнителя . Другие же обоснованно отвергают такую жесткую привязанность и полагают, что к каждому соучастнику применяется закон, действовавший в момент выполнения им своих функций.

Если норма предусматривает два или более самостоятельных действия, лишь в совокупности образующих объективную сторону состава преступления (например, ст. 131 УК), то содеянное в целом оценивается по тому закону, который действовал в момент совершения последнего действия из числа образующих данное преступление.

В части 1 ст. 10 УК сформулирован принцип обратной силы уголовного закона, являющийся исключением из требований, установленных в ст. 9 УК. Этот принцип означает, что закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, т.е. распространяется на лиц, совершивших соответствующее деяние до вступления такого закона в силу, в том числе и на отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость. Уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет.

Законом, который устраняет преступность деяния, признается закон, отменяющий за него уголовную ответственность. Так, Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ полностью исключил уголовную ответственность за заведомо ложную рекламу (ст. 182 УК), причинение средней тяжести вреда здоровью по неосторожности (ч. 3 и 4 ст. 118 УК), оставление места дорожно-транспортного происшествия (ст. 265 УК). Декриминализация деяния может происходить и иными путями: внесением изменений в Общую часть УК (например, введением новых обстоятельств, исключающих преступность деяния, повышением возраста уголовной ответственности, ограничением ответственности за предварительную преступную деятельность); введением дополнительных условий уголовной ответственности (например, путем конкретизации способа совершения преступления, его мотивов, целей, преступных последствий).

Исключение из УК статьи, содержавшей признаки специальной нормы, не исключает уголовной ответственности лица по другой статье УК, где изложены признаки нормы общего характера, охватывающей и данное деяние.

Закон смягчает наказание, если он: исключает из системы наказаний какой-либо вид наказания; уменьшает размеры удержания из заработной платы при осуждении к исправительным работам; заменяет в санкции вид наказания на более мягкий; исключает из альтернативы наиболее строгий вид наказания; исключает дополнительное наказание; вводит в санкцию более мягкий вид дополнительного наказания; переводит дополнительное наказание из обязательного в разряд факультативного; снижает минимальные и максимальные размеры наказания (в случае, когда нижний предел наказания стал мягче, а верхний строже, то следует ориентироваться на верхний предел) и др.

Если санкции старого и нового закона являются одинаковыми, преступление в силу требований ст. 9 УК должно квалифицироваться по закону, действовавшему во время его совершения.

Иным образом улучшающим положение лица, совершившего преступление, признается закон, в частности, смягчающий режим исполнения наказаний, условий освобождения от уголовной ответственности или наказания, уменьшающий сроки погашения или снятия судимости и др. Например, Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ допустил возможность освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, а также лиц, впервые совершивших преступление средней тяжести (ст. 75 УК). Предыдущий закон, предусматривающий возможность освобождения от уголовной ответственности по данному основанию только лиц, совершивших впервые преступление небольшой тяжести, соответственно является более строгим и обратной силы не имеет.

Правило об обратной силе нового, более мягкого уголовного закона распространяется как на лиц, совершивших соответствующее деяние до вступления такого закона в силу, так и на лиц, уже осужденных и отбывающих наказание или имеющих судимость по старому, более строгому закону.

Если новый уголовный закон смягчает наказание за деяние, которое лицо в данный момент отбывает, то наказание подлежит сокращению в пределах, предусмотренных нормами как Особенной части, так и Общей части УК в редакции этого закона (ч. 2 ст. 10 УК).

С введением в действие УК при применении конкретных норм возникли вопросы о действии «промежуточных законов». «Промежуточный закон» — это закон, который мягче (или вовсе исключает уголовную ответственность) в сравнении с законом, действовавшим во время совершения преступления, и законом, действовавшим во время привлечения лица к уголовной ответственности или вынесения приговора1 .

Например, «промежуточным законом» стала ч. 3 ст. 126 УК («Похищение человека») в ред. 1996 г. (наказание от 5 до 15 лет лишения свободы). Она существовала между ст. 125.1 УК РСФСР, действовавшей до 1 января 1997 г. (наказание от 10 до 15 лет лишения свободы с конфискацией имущества или без таковой), и ч. 3 ст. 126 УК, вступившей в силу с 12 февраля 1999 г. (наказание от 8 до 20 лет лишения свободы). Надо признать, что более мягким является закон, действовавший с 1 января 1997 г. по 12 февраля 1999 г.

Исходя из принципа гуманизма, на котором основано положение об обратной силе уголовного закона, правоприменитель во всех случаях должен руководствоваться тем законом (старым или новым), который наиболее благоприятен для виновного (осужденного). Это положение нужно иметь в виду, и решая вопрос о возможности придания обратной силы промежуточному закону.

Действие уголовного закона в пространстве

Уголовный кодекс предусматривает несколько принципов действия уголовного закона в пространстве: территориальный принцип, принцип дипломатического иммунитета, принцип гражданства, принцип специальной миссии, реальный, универсальный и принцип выдачи лиц, совершивших преступление.

Согласно ч. 1 ст. 4 Конституции РФ суверенитет Российской Федерации распространяется на всю ее территорию. Это означает, что государственная территория является пространственным пределом распространения государственной власти РФ. В связи с этим основным принципом действия уголовного закона в пространстве является принцип территориальности.

Согласно данному принципу лицо, совершившее преступление на территории РФ, подлежит уголовной ответственности по УК (ч. 1 ст. 11). Принцип состоит в распространении его обязательной силы на лиц, независимо от их государственной принадлежности: граждан РФ, лиц без гражданства, иностранных граждан.

Главным условием применения территориального принципа является совершение преступного деяния на территории РФ.

Территория РФ включает территории ее субъектов, внутренние воды и территориальное море, воздушное пространство над ними (ст. 67 Конституции РФ).

Территория РФ устанавливается ее Государственной границей (Закон РФ от 1 апреля 1993 г. № 4730-I «О Государственной границе Российской Федерации»). Государственная граница РФ есть линия и проходящая по этой линии вертикальная поверхность, определяющие пределы государственной территории (суши, вод, недр и воздушного пространства) РФ, т.е. пространственный предел действия государственного суверенитета Российской Федерации.

Таким образом, территория РФ состоит из трех категорий пространства: сухопутного, водного и воздушного.

Сухопутное пространство — это суша в пределах границ государства.

Водное пространство включает внутренние воды и территориальное море. Внутренние воды Российской Федерации состоят из вод:

• портов РФ, ограниченные линией, проходящей через наиболее удаленные в сторону моря точки гидротехнических и других постоянных сооружений портов;
• заливов, бухт, губ и лиманов, берега которых полностью принадлежат Российской Федерации, до прямой линии, проведенной от берега к берегу в месте наибольшего отлива, где со стороны моря впервые образуется один или несколько проходов, если ширина каждого из них не превышает 24 морские мили;
• заливов, бухт, губ, лиманов, морей и проливов с шириной входа в них более чем 24 морские мили, которые исторически принадлежат Российской Федерации, перечень которых устанавливается Правительством РФ1.

Территориальное море составляет морской пояс шириной 12 морских миль, примыкающий к сухопутной территории государства или к его внутренним морским водам.

Воздушное пространство — это пространство, находящееся в пределах его сухопутных и водных границ. Однако высотные пределы распространения суверенных прав Российской Федерации, как и пределы других государств, остаются в международном праве неурегулированными. В соответствии с международными обычаями таким пределом считается 100 миль над уровнем океана. Выше этой границы начинается космическое пространство. В соответствии с международным правом на космический объект распространяется юрисдикция государства его регистрации.

В соответствии с ч. 2 ст. 11 УК преступления, совершенные в пределах территориальных вод или воздушного пространства Российской Федерации, признаются совершенными на территории РФ. Однако данное положение не совсем согласуется с нормами международного права и законами РФ.

Так, в ст. 17 Федерального закона от 31 июля 1998 г. № 155-ФЗ «О внутренних морских водах, территориальном море и прилежащей зоне Российской Федерации» закреплено, что уголовная юрисдикция Российской Федерации не осуществляется на борту иностранного судна, проходящего через территориальное море, для ареста какого-либо лица или производства расследования в связи с любым преступлением, совершенным на борту иностранного судна во время его прохода, за исключением случаев, если:

• последствия преступления распространяются на территорию РФ;
• преступление имеет такой характер, что им нарушается спокойствие в Российской Федерации или добрый порядок в территориальном море;
• капитан иностранного судна, дипломатический агент или консульское должностное лицо государства флага обратится к должностным лицам федеральных органов исполнительной власти или к должностным лицам органов исполнительной власти субъектов РФ с просьбой об оказании помощи;
• такие меры необходимы для пресечения незаконной торговли наркотическими средствами или психотропными веществами, а также для пресечения других преступлений международного характера, предусмотренных международными договорами РФ.

Положение о наступлении уголовной ответственности за преступление, совершенное на гражданском морском судне во время его нахождения в территориальных водах Российской Федерации, по закону государства регистрации такого корабля соответствует нормам, закрепленным в п. 1 ст. 27 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. и п. 1 ст. 19 Конвенции о территориальном море и прилежащей зоне 1958 г.1 Аналогично решается вопрос об уголовно-правовой юрисдикции Российской Федерации в отношении иностранных воздушных судов, находящихся в ее воздушном пространстве.

Российская Федерация обладает суверенными правами и осуществляет юрисдикцию на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне. Это конституционное положение отражено в ч. 2 ст. 11 УК, предусматривающей возможность применения уголовного закона также за преступления, совершенные на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне Российской Федерации.

Континентальный шельф включает морское дно и недра подводных районов, находящиеся за пределами территориального моря Российской Федерации на всем протяжении естественного продолжения ее сухопутной территории до внешней границы подводной окраины материка (200 морских миль от исходной линии, от которой отмеряется ширина территориального моря).

Исключительная экономическая зона — морской район, находящийся за пределами территориального моря и прилегающий к нему, с особым правовым режимом. Внутренней границей исключительной экономической зоны является внешняя граница территориального моря. Внешняя граница исключительной экономической зоны находится на расстоянии 200 морских миль от исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря, если иное не предусмотрено международными договорами РФ2.

Континентальный шельф и исключительная экономическая зона в состав территории государства не входят. Но прибрежные государства имеют суверенные и исключительные права на их биологические и минеральные ресурсы, а также на все виды деятельности, связанные с разведкой, разработкой и сохранением данных ресурсов. Правоотношения, которые возникают в связи с этим, регулируются законодательством РФ. Свою юрисдикцию Россия осуществляет и в отношении объектов, находящихся в ее экономической зоне (искусственные острова, установки, сооружения, средства обеспечения безопасности морского судоходства).

Применение уголовного закона на рассматриваемых территориях возможно лишь в том случае, когда преступление было связано с нарушением норм и правил по исследованию, разработке, сохранности морских и минеральных ресурсов этих районов. В остальном на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне действуют нормы и принципы международного права.

Уголовный кодекс признает и другие случаи распространения уголовного закона на лиц, совершивших преступление на объектах, приравненных к территории РФ. К таким объектам относятся:

а) гражданские воздушные и водные судна, приписанные к порту РФ и находящиеся в открытом водном или воздушном пространстве вне государственной территории России (ч. 3 ст. 11 УК). Лицо, совершившее преступление на борту такого судна, подлежит уголовной ответственности по УК, если иное не предусмотрено международным договором РФ;

б) военно-морские и военно-воздушные корабли под флагом или с опознавательными знаками РФ, независимо от места их нахождения.

Территориальный принцип определяет применение закона места совершения преступления. Местом совершения преступления следует считать место, где выполняется, прекращается, прерывается общественно опасное действие или бездействие1.

В уголовном законе закреплен принцип дипломатического иммунитета, в соответствии с которым вопрос об уголовной ответственности дипломатических представителей иностранных государств и иных граждан, которые пользуются иммунитетом, в случае совершения этими лицами преступления на территории РФ разрешается в соответствии с нормами международного права.

Дипломатический иммунитет распространяется на три категории сотрудников: дипломатический, административно-технический и обслуживающий персонал.

Членами дипломатического персонала являются чрезвычайные и полномочные послы и посланники, поверенные в делах, советники, торговые представители, первые, вторые и третьи секретари, военные, военно-морские и военно-воздушные атташе.

Личной неприкосновенностью и иммунитетом от уголовной и административной юрисдикции пользуются не только сами указанные лица, но и члены их семей, если они проживают вместе с ними и не являются гражданами РФ (п. 1 ст. 37 Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 г.).

К административно-техническому персоналу относятся референты, переводчики, технические секретари, шифровальщики и др. Данная категория лиц и проживающие вместе с ними члены их семей, если они не являются российскими гражданами или не проживают в России постоянно, пользуются привилегиями и иммунитетом от уголовной юрисдикции.

Сотрудники из числа обслуживающего персонала (шоферы, уборщицы, повара, вахтеры и др.), не являющиеся гражданами РФ или не проживающие в России постоянно, только сами обладают иммунитетом от уголовной юрисдикции и только в отношении деяний, совершенных ими при исполнении служебных обязанностей.

Домашние работники сотрудников представительства, если они не являются гражданами государства пребывания или не проживают в нем постоянно, могут пользоваться привилегиями и иммунитетами только в той мере, в какой это допускает государство пребывания. Однако государство пребывания должно осуществлять свою юрисдикцию над этими лицами так, чтобы не вмешиваться ненадлежащим образом в осуществление функций представительства.

Консульские должностные лица (Генеральный консул, консул, вице-консул, консульский агент) имеют иной правовой статус. По общему правилу они не могут быть привлечены к ответственности по уголовному закону РФ. Но из этого правила сделано исключение. Консулы пользуются личной неприкосновенностью лишь в случае совершения деяния, сопряженного с их консульскими функциями (ст. 43 Венской конвенции о консульских сношениях 1963 г.).

Иные лица, на которых распространяется дипломатический иммунитет, — это главы государств, правительств, главы внешнеполитических ведомств государств, а также другие лица, которые пользуются иммунитетом согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и международным договорам РФ.

Лица, обладающие дипломатическим иммунитетом и совершившие преступление, не могут быть задержаны и привлечены к уголовной ответственности по закону государства пребывания. Такое лицо объявляется «нежелательным» (persona non grata) и отзывается аккредитующим государством.

В части 1 ст. 12 УК закреплен принцип гражданства. Принцип распространяется на строго определенный в законе круг лиц — это граждане РФ и постоянно проживающие в Российской Федерации лица без гражданства.

В соответствии со ст. 5 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 62-ФЗ «О гражданстве Российской Федерации» гражданами РФ являются:

а) лица, имеющие гражданство РФ на день вступления в силу Федерального закона;
б) лица, которые приобрели гражданство РФ в соответствии с Федеральным законом.

Лицом без гражданства признается физическое лицо, не являющееся гражданином РФ и не имеющее доказательств наличия гражданства иностранного государства. Постоянно проживающим в Российской Федерации лицом без гражданства является лицо, которое получило вид на жительство.

Принцип гражданства вступает в действие при наличии определенных условий:

а) преступление совершено на территории иностранного государства;
б) общественно опасное деяние признается преступлением по УК и при этом необязательно, чтобы деяние являлось преступным по уголовному закону места совершения преступления;
в) в отношении этих лиц по данному преступлению не имеется решения суда иностранного государства.

В части 2 ст. 12 УК предусмотрен принцип специальной миссии (покровительственный режим), заключающийся в том, что военнослужащие воинских частей РФ, дислоцирующихся за пределами РФ, за преступления, совершенные на территории иностранного государства, несут уголовную ответственность по законодательству РФ, если иное не предусмотрено международным договором РФ.

Данный принцип вступает в действие при совершении преступлений следующих категорий: а) против военной службы, б) общеуголовных, совершенных на территории воинских частей, против военнослужащих или иных граждан РФ. За все остальные преступления военнослужащие несут ответственность по уголовному законодательству страны пребывания.

Реальный принцип (принцип защиты) действия уголовного закона в пространстве закреплен в ч. 3 ст. 12 УК. Для применения данного принципа необходимо, чтобы преступление совершило иностранное лицо либо лицо без гражданства, не проживающее постоянно в Российской Федерации.

Иностранный гражданин — физическое лицо, не являющееся гражданином РФ и имеющее доказательства наличия гражданства (подданства) иностранного государства.

Лицами без гражданства, не проживающими постоянно в РФ, являются лица, получившие разрешение на временное проживание в России.

Данные лица подлежат уголовной ответственности по УК в том случае, если:

а) лицо привлекается к ответственности на территории РФ;
б) преступление совершено на территории иностранного государства;
в) лицо не было осуждено в иностранном государстве;
г) преступление направлено против интересов Российской Федерации, т.е. вред причинен интересам Российского государства, ее гражданам и организациям.

Часть 3 ст. 12 УК закрепляет и принцип универсальной юрисдикции, в соответствии с которым иностранные граждане и лица без гражданства, не проживающие постоянно в Российской Федерации, совершившие преступление вне ее пределов, подлежат уголовной ответственности по УК в случаях, предусмотренных международным договором РФ. Данный принцип действует, если:

а) лицо привлекается к ответственности на территории РФ;
б) преступление совершено на территории иностранного государства;
в) лицо не было осуждено в иностранном государстве;
г) совершено международное преступление или преступление международного характера.

К международным относятся преступления, посягающие на мир и безопасность человечества: геноцид; планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны; наемничество и др.

Преступлениями международного характера являются: торговля людьми, незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ, пиратство, использование рабского труда, террористический акт и др.

Универсальный принцип является приоритетным в сравнении с другими принципами действия закона в пространстве.

Выдача лиц, совершивших преступление

Под выдачей (экстрадицией) понимается выдача лица, совершившего преступление, государством, на территории которого оно находится, другому государству, где было совершено преступление, или гражданином которого оно является, для привлечения последнего к уголовной ответственности или для приведения приговора в исполнение.

В части 2 ст. 13 УК установлено, что иностранные граждане и лица без гражданства, совершившие преступления вне пределов Российской Федерации и находящиеся на ее территории, могут быть выданы иностранному государству для привлечения к уголовной ответственности или отбывания наказания в соответствии с международным договором РФ.

К таким международным договорам можно отнести: Европейскую конвенцию о выдаче 1957 г.; Типовой договор о выдаче 1990 г., утвержденный резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН; Конвенция СНГ о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. и др.

Выдача преступника относится к компетенции Генеральной прокуратуры РФ.

Часть 1 ст. 13 УК конкретизирует положение ст. 61 Конституции РФ о том, что гражданин РФ, совершивший преступление на территории иностранного государства, не может быть выдан этому государству. Однако это не означает освобождения российских граждан от ответственности и наказания за совершение преступлений на территории других государств; вопрос о преступности и наказуемости деяния решается в соответствии с нормами УК.

Согласно ч. 2 ст. 63 Конституции РФ не допускается также выдача другим государствам лиц: а) преследуемых за политические убеждения и б) за действия (бездействие), не признаваемые в Российской Федерации преступлением.

Положение о порядке предоставления в Российской Федерации политического убежища, утвержденное Указом Президента РФ от 21 июля 1997 г. № 746, предусматривает правило предоставления политического убежища лицам, ищущим убежище и защиту от преследования или реальной угрозы стать жертвой преследования в стране своей гражданской принадлежности или в стране своего обычного местожительства за общественно-политическую деятельность и убеждения, которые не противоречат демократическим принципам, признанным мировым сообществом, и нормам международного права.

Лицо, которому предоставлено политическое убежище, пользуется на территории РФ правами и свободами и несет обязанности наравне с гражданами РФ, кроме случаев, установленных для иностранных граждан и лиц без гражданства федеральным законом или международным договором РФ.