Субъективная сторона преступления

Понятие, содержание и структура субъективной стороны преступления

1. Понятие субъективной стороны преступления. Субъективная сторона преступления – составная часть основания негативной уголовной ответственности, которым, согласно ст. 8 УК РФ, является «совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом».

«К деянию, – писал Гегель, – относится вся совокупность определений, непосредственно связанных с произведенным им изменением наличного бытия. К поступку же относится прежде всего только то из этого деяния, что входило в намерение, иначе говоря, только то, что было в сознании. Только это воля признает как свое и как свою вину, которую ей действительно можно приписывать». Иными словами, человеку можно вменять («приписывать») только то из «произведенных им изменений наличного бытия», что входило в его намерение, охватывалось его сознанием и что воля его «признает как свое и как свою вину». По мысли Гегеля несправедливый поступок – это не только сознательно-волевое поведение или деяние, совершенное виновно, но и закон, который виновный устанавливает и который именно своим поведением признает в себе и для себя. Поскольку такой поступок «совершается разумным существом, то он представляет собой, правда, не по своему содержанию, но по форме, все же нечто разумное и всеобщее. Кроме того, его следует рассматривать как принцип или закон. Однако как таковой этот закон действителен вместе с тем только для (несправедливо) поступающего, ибо только он, поступая так, признает этот закон… Несправедливо поступающий сам подпадает под этот принцип или этот закон, который и должен быть осуществлен по отношению к нему». Неудивительно, что законодатель закрепил в ст. 5 УК РФ принцип вины, согласно которому «лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие), в отношении которых установлена его вина».

Поведение человека представляет собой некую систему, в которой объективное и субъективное выступают в единстве, взаимосвязи и взаимообусловленности. Преступное поведение в этом отношении не составляет исключения. Если объективная сторона преступления есть общественно опасное деяние (поведение), вызывающее соответствующий общественно опасный результат, то субъективная сторона преступления есть внутренний психический процесс «принятия решения» и его исполнения, психическая деятельность, в которой обнаруживается и отражается виновность, субъективная опасность деяния и лица, его совершившего.

Субъективная сторона преступления характеризуется сложным психическим процессом, в котором интеллектуальные, волевые и эмоциональные составляющие выступают в единстве и взаимообусловленности. Всякое внешнее воздействие на человека заставляет его самоопределиться. С.Л. Рубинштейн указывал, что внешнее воздействие дает тот или иной эффект, лишь преломляясь через психическое состояние субъекта, через сложившийся у него строй мыслей и чувств.

Восприятие человеком внешнего воздействия включает в себя два компонента – интеллектуальный (знание) и эмоциональный (переживание). В результате акта восприятия у субъекта возникает определенное оценочное отношение. Занимая соответствующую позицию по отношению к внешнему воздействию (явлению, ситуации), человек не только дает ему рациональную оценку, но и эмоционально его переживает, т.е. дает ему эмоционально-чувственную оценку.

С позиции социальной детерминации поведения человека внешнее влияние следует рассматривать «не только как вызывание, внешнее стимулирование психических явлений, актов поведения, а как влияние на целостную личность, опосредуемое ее психологической структурой». Активное включение человека в ситуацию предполагает, что он анализирует ее, выделяет в ней те условия, которые должны быть соотнесены с требованиями, встающими перед ним, и задачами, выходящими за пределы этой ситуации. Объективные отношения обстоятельств раскрываются через внутренние закономерности субъекта, через его способ видения, восприятия этих обстоятельств, через систему субъективных отношений человека. Сказанное подтверждают не только исследования философов и социологов, но и психологов и нейрофизиологов.

Так, П.К. Анохин – основатель теории функциональной системы, исследуя самые тонкие механизмы принятия решения, составляющего основу психической деятельности человека, рассматривал его как системно организованный целенаправленный процесс, выделяя в нем стадии: афферентного синтеза («предрешения»), принятия решения и «акцептора результата действия».

На первой стадии расцениваются, сопоставляются опыт, мотивация и обстановка, формируется решение и предопределяется его направленность. При этом обязательным фактором, определяющим и устанавливающим тип решения, его общие очертания, является мотивация, которая извлекает из памяти весь опыт, включая результаты, осуществляет «примерку жизненного опыта к данной ситуации».

П.К. Анохин считал, что мотивация социального порядка у человека так срослась «с его эмоциональной структурой, что социальные факторы стали обусловливать мотивацию».

На стадии принятия решения происходит выбор одного акта поведения и исключение всех остальных возможностей. Это «освобождает организм от чрезвычайно большого количества степеней свободы и оставляет лишь одну, которая и реализуется».

Принятие решения переводит весь системный процесс в программу действий, вследствие чего включается механизм «акцептора результатов действия» (ожидания будущего результата, в котором наиболее деятельное участие принимает структура мозга), и все комбинации возбуждения приобретают исполнительный характер.

Если процесс автоматизирован, то все излишние степени свободы устраняются, и «дело идет к тому, чтобы как можно меньше включать сознание». При переходе к сознанию поведенческий акт охватывает все стороны афферентного синтеза и обязательно требует участия всего мозга.

Сторонники теории функциональной системы, исследуя такие важные механизмы поведения, как мотивация, память и эмоции, делают вывод, что эмоциональные реакции также определяются системными механизмами. Эмоции «проявляются практически на всех стадиях центральной архитектуры целенаправленного поведенческого акта, но наиболее выражено – на стадиях принятия решения и оценки полученного результата». Однако эмоциональные реакции человека трансформированы сознанием, т.е. социальным знанием, его осознанием и самоосознанием. Сознание подчиняет, преобразует и даже подавляет эмоции и другие рефлекторные формы психического.

Человек един в своих знаниях и переживаниях. В его психической деятельности это единство проявляется в том, что вместе с процессом динамической, в частности, временной интеграции побуждений идет и процесс содержательно-смысловой их интеграции. В связи с этим особое значение имеет понятие смысла поведения, действий, поступков человека.

Как существо социальное, человек обладает способностью к разумному мышлению, которое у него производно от его социальной сущности. Социальное в нем всегда остается по отношению к психическому и тем более к биологическому высшей подструктурой; оно направляет развитие обеих низших подструктур человека сверху, преобразует, перестраивает их сообразно своим особенностям, испытывая при этом их обратное влияние, опосредуясь ими.

Психическая деятельность человека представляет собой такую социально значимую работу его мозга, в которой в органическом единстве, взаимодействии и взаимосвязи функционируют кора головного мозга и подкорка (нейрофизиологический уровень) как центры сознательного и бессознательного в психике, осуществляются процессы рационального и эмоционального, осознания (знания) и переживания (собственно психологический уровень), включающего в свое содержание сознательные подструктуры, т.е. мышление, в том числе оценку будущего и совершаемого результативного поведения, и волю как разумную активность (рациональное), а также сопровождающие содержательно-смысловой процесс, функционально-энергетические реакции или бессознательную активность (эмоциональное). При этом во всех случаях, когда речь идет о свободном (произвольном) «принятии решения», а следовательно, и сознательно-волевом поведении лица как основании ответственности (позитивной или негативной), пусковая кнопка, по словам Н. Амосова, «располагается на разуме, который оценивает действительность и включает эмоции – страха, гнева, горя и радости».

В процессе сознательной регуляции деятельности и поведения человека знание и переживание выполняют свои специфические функции, обеспечивающие принятие свободного и ответственного решения о внешнем акте поведения, при совершении которого он способен познать и овладеть своими эмоциями, чувствами, желаниями и влечениями, т.е. господствовать над самим собой.

Таким образом, субъективная сторона преступления – это вся психическая деятельность, которая инициирует и сопровождает совершение преступления, в котором в различном соотношении находят свое выражение интеллектуальные, волевые и эмоциональные составляющие (моменты), и решение о совершении преступления принимается в условиях, когда лицо могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими.

Субъективная сторона преступления устанавливается на основе всех обстоятельств совершения преступления, характеризующих прежде всего конкретное деяние (действие или бездействие), способ и обстановку его совершения, особенности лица, действовавшего виновно, его интеллектуальные, волевые и эмоциональные свойства, в той мере, в какой они проявились в данном деянии. «Действие, – писал Гегель, – является самым ясным и выразительным раскрытием человека. Что человек делает, таков он и есть».

Внешние свойства противоправного деяния являются не только необходимым условием познания субъективной стороны преступления и субъективных свойств лица, его совершившего, но и фактором, непосредственно влияющим на характер и протекание мотивации, принятие решения и исполнение его лицом, виновным в совершении преступления. Сознание и воля как элемент сознания лица, проявившие себя в условиях определенного эмоционального напряжения (переживания) в процессе преступного поведения на стадиях «предрешения», определения цели, способа и средств ее достижения и формирования умысла на совершение преступления или намерения действовать с нарушением определенных правил безопасности, т.е. неосторожно, на стадии «принятия решения, коррекции принятого решения обстановкой и вследствие включения «акцептора результатов действия» на стадии его исполнения, выступают как необходимая предпосылка деяния и в определенном смысле как его результат. Сам факт совершения деяния оказывает большое мотивационное воздействие на дальнейшее действие человека, конкретизируя содержание и направление его психической деятельности.

Субъективная сторона преступления наполняется конкретным содержанием совершенного деяния. Внешне различное содержание преступлений обусловливает и различное содержание их субъективной стороны. Нет тождественных по своему субъективному содержанию преступлений. Даже в рамках одного состава преступления несходство внешних общественно опасных деяний делает несходным и содержание их внутренних сторон.

На процесс, формирующий содержание субъективной стороны преступления, влияет не столько совокупность внешних обстоятельств, сколько личностные особенности виновного, его самосознание, воля, сила и характер потребностей, интересов и склонностей, эмоций и чувств.

2. Содержание и структура субъективной стороны преступления.

Субъективная сторона преступления как некая психическая деятельность включает в себя интеллектуально-волевую подструктуру, ее рациональную часть, характеризующую содержательно-смысловой процесс, разумную активность и функционально-энергетическую подструктуру, ее иррациональную часть, характеризующую динамический процесс, эмоциональную бессознательную по своей природе активность.

Содержательно-смысловая подструктура, составляющая основу психологического содержания субъективной стороны преступления, включает в себя сознание, самосознание и волю, мышление, рациональное знание и разумную активность, т.е. те элементы (интеллектуальные и волевые), соотношение которых в психической деятельности лица, связанной с его преступным поведением, определяет вину, ее формы и виды1 (ст. 25–27 УК РФ).

Функционально-энергетическая подструктура, составляющая динамический аспект психической и нейрофизиологической деятельности в противоправном деянии, включает в себя эмоции и чувства, потребности, инстинктивно-физиологические реакции, весь эмоционально-побудительный потенциал, проявляющий себя на уровне бессознательной активности в мотивации, субъективном отношении к совершаемому деянию и его последствиям. Эмоционально-побудительная составляющая субъективной стороны преступления находит свое место прежде всего в мотиве преступления, усиливая или ослабляя влияние в нем, а через него в вине и во всей психической деятельности смыслообразующий, интеллектуально-волевой компонент, играющий роль контролера, согласующего сознательный выбор варианта, цели поведения и средств ее достижения с социальным опытом и социальной сущностью данного человека.

Признаки, составляющие субъективную сторону преступления, разнообразны, и не все они имеют одинаковое уголовно-правовое значение. Важнейшими из них, образующими структуру субъективной стороны любого преступления, являются вина, мотив и цель преступления. Вина является обязательным признаком субъективной стороны во всех составах преступлений, а мотив и цель, реже особое эмоциональное состояние – дополнительными ее признаками.

Вина в форме умысла или неосторожности – необходимый признак любого состава преступления. Отсутствие умысла или неосторожности в действиях лица исключает вину, а следовательно, и уголовную ответственность. Факультативные признаки указываются в качестве конструктивных или квалифицирующих обстоятельств лишь при характеристике отдельных составов преступлений. Например, значение необходимого (конструктивного) признака в УК РФ придано мотиву в составе подмены ребенка (ст. 153), разглашения тайны усыновления (удочерения) (ст. 155), злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285); цели – в составе терроризма (ст. 205), захвата заложников (ст. 206), посягательства на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277) и др.

Вина – важнейший признак субъективной стороны преступления. Она характеризует интеллектуальный и волевой аспекты противоправного поведения. Для определения вины прежде всего важно установить, сознавало ли лицо социальный смысл своих действий, общественно опасный характер содеянного, насколько четко оно предвидело последствия своего общественно опасного поведения. С другой стороны, определение вины в немалой степени зависит от волевого содержания поведения. Иначе говоря, для характеристики вины важно установить, являлось ли совершенное преступление актом свободно проявленной воли или волепроявление было ограничено какими-то обстоятельствами внешнего или внутреннего характера, которые затрудняли свободное поведение.

Вина в форме умысла или неосторожности является основной субъективной предпосылкой уголовной ответственности. Поэтому в каждом конкретном случае, когда встает вопрос об уголовной ответственности, должен быть точно установлен характер психического отношения лица к совершенному им общественно опасному действию (бездействию) и наступившим последствиям, а когда в статье УК РФ на наступление последствий не указывается – к самому действию или бездействию.

Однако, как ни важно для уголовной ответственности установить, умышленным или неосторожным было отношение лица к совершенному им действию и наступившим последствиям, это отношение далеко не исчерпывает того сложного содержания, которым характеризуется психическая деятельность, связанная с совершением преступления.

Важная роль в содержании субъективной стороны преступления принадлежит мотиву и цели преступления. Мотив и связанная с ним цель накладывают отпечаток на весь волевой процесс, регулирующий поведение, определяют содержательную и побудительную стороны этого поведения. Именно от мотива зависит, какой смысл и значение для данного человека имеет совершенное им деяние.

Содержанием мотива и цели в значительной мере определяется морально-этическая оценка совершенных лицом действий. При одинаковых условиях сознания виновным своих действий вина и ответственность могут быть большей или меньшей, если были неодинаковыми по своему содержанию мотивы и цели, которые лежали в основе этих действий.

Немаловажное значение в характеристике субъективной стороны имеет эмоциональное состояние лица в момент совершения преступления.

Любой вид деятельности характеризуется сложными человеческими отношениями, сопровождается определенными эмоциями, переживаниями, которые накладывают отпечаток на сознание и понимание человеком совершаемых им действий. Психическая деятельность включает в себя как чувства – устойчивые отношения личности, так и эмоции, характеризующиеся кратковременным процессом, через который переживаются чувства.

Для уголовно-правовой оценки деяния, связанной с характеристикой субъективной стороны, наибольшее значение имеет эмоциональное состояние лица в момент совершения им преступления.

Эмоциональное состояние может оказать большое влияние на интеллектуальные и волевые процессы деятельности человека. Оно может усилить восприятие совершаемых им действий, делая его более ярким, или, наоборот, способно значительно сузить пределы сознания, отодвинуть его «на второй план». Страх, перерастающий в ужас, гнев, переходящий в ярость, тоска, достигающая отчаяния, – вот те особые эмоциональные состояния, с которыми чаще всего сталкивается судебная практика при исследовании актов преступной деятельности.

По-своему окрашивая психическую деятельность, они могут оказать существенную помощь в определении содержания умысла и неосторожности, в установлении мотива и цели преступления.

Эмоции выступают фоном всех протекающих в человеческой психике процессов, поэтому являются необходимым элементом любой психической деятельности человека, входят в содержание субъективной стороны любого преступления. В таком качестве их уголовно-правовое значение нейтрально, не отражается законодателем в качестве структурного элемента субъективной стороны преступления.

Эмоциональные особенности по общему правилу не указываются в качестве признаков состава преступления. Уголовный закон учитывает лишь состояние аффекта («внезапно возникшего сильного душевного волнения»). Характеризуясь бурным нарастанием эмоционального напряжения, состояние аффекта извращает сознательную волевую деятельность, накладывает заметный отпечаток на содержание волевого и интеллектуальных моментов как признаков вины. Для обозначения умысла в этих случаях в уголовно-правовой литературе используется специальный термин аффектированный умысел. В действующем уголовном законодательстве указанный признак во взаимосвязи с определенными извинительными обстоятельствами, вызывающими это особое эмоциональное состояние виновного, предусматривается лишь в составах преступлений, предусмотренных ст. 107 и 113 УК РФ.

Состояние (физиологического) аффекта играет особую роль в структуре побуждений, входящих в состав мотива указанных преступлений, образуя в нем динамический аспект, его энергетическую силу, импульсивно-функциональную активность. Но даже такое необычайно сильное, граничащее с невменяемостью состояние, не вытесняет из этого всегда внутренне осознанного побуждения (с минимальной в данном случае долей осознания) его содержательно-смысловое начало, не становится само по себе «эмоцией-мотивом», как об этом пишут некоторые авторы1, поскольку мотивация любого преступного поведения, как отмечалось, носит социальный характер, отражает социальный опыт, другие личностные свойства виновного, место инкриминируемого ему деяния в структуре его личности, его субъективную оценку содеянного.

Таким образом, содержание субъективной стороны преступления, как и психическая деятельность любого иного сознательно-волевого акта поведения, состоит из определенного соотношения интеллектуальных, волевых и эмоциональных моментов, которые в той или иной мере проявляют себя в конкретном содержании таких ее уголовноправовых структурных единиц-признаков, как вина, мотив, и цель.

Если интеллектуально-волевые моменты являются обязательными во всех указанных признаках субъективной стороны преступления, а их соотношение в них позволяет отграничить умысел от неосторожности, отличить различные виды умысла и неосторожности друг от друга, определить степень субъективной оценки содеянного виновным лицом и степень вменяемости последнего, то эмоциональные моменты, как отмечалось, имеют уголовно-правовое значение лишь в преступлениях, предусмотренных ст. 107, 113 или ст. 106 УК РФ в случаях убийства новорожденного ребенка матерью в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, и ч. 1 ст. 108 УК РФ, когда состояние аффекта не позволило обороняющему «объективно оценить степень и характер опасности нападения», и он должен быть освобожден от уголовной ответственности.

Выше были перечислены наиболее важные признаки субъективной стороны преступления. Уголовно-правовое значение этих признаков неодинаково. Но в каждом конкретном случае они выступают во взаимосвязи. Они являются различными сторонами психической деятельности по подготовке и осуществлению преступного деяния, и ни один из них не включает в себя другой в качестве составной части.

Вина: понятие, значение, сущность, содержание и степень проявления

1. Понятие и уголовно-правовое значение вины. Среди признаков, характеризующих субъективную сторону преступления, центральное место, несомненно, занимает вина. Вина есть психическое отношение лица к совершенному им общественно опасному действию или бездействию и его последствиям, выраженное в форме умысла или неосторожности.

Вина, как отмечалось, – основная субъективная предпосылка уголовной ответственности. Общественно опасное деяние лица не влечет уголовной ответственности, если не было виновного действия. Значение этого принципа определяется не только природой отечественного уголовного права, но и содержанием российской уголовной политики, задачами укрепления законности и правопорядка в стране, защиты прав и свобод человека и гражданина.

Принцип вины – необходимое условие осуществления целей наказания. В условиях человеческого общества наказание является не только средством самозащиты от преступных посягательств, но и средством исправления лиц, совершивших преступление. Очевидно, что гуманные цели наказания останутся оторванной от жизни абстракцией, если они не будут основываться на принципе вины.

Принцип вины (ст. 5 УК РФ) положен в основу построения всех институтов уголовного права России, и прежде всего определения оснований уголовной ответственности и индивидуализации наказания.

Так, согласно ч. 1 ст. 24 УК РФ «виновным в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности».

С учетом принципа вины определяются основания уголовной ответственности и по уголовному законодательству других стран. Согласно ст. 7 УК Азербайджанской Республики «лицо подлежит уголовной ответственности и наказанию только за те общественно опасные деяния (действие или бездействие) и их последствия, в отношении которых установлена его вина». «Деяния, которые объективно хотя и привели к вредным последствиям, – говорится в ст. 16 УК КНР, – но были вызваны непреодолимой силой или невозможностью их предвидеть, не признаются преступными». В ч. 5 ст. 3 УК Республики Беларусь принцип вины определяется как один из принципов уголовного закона и уголовной ответственности, согласно которому «лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина, то есть умысел или неосторожность. Уголовная ответственность за невиновное причинение вреда не допускается».

В уголовных кодексах некоторых государств принцип вины указывается при определении понятия преступления и проступка. Так, в соответствии со ст. 10 УК Испании «преступлениями или проступками являются наказуемые по закону действия или бездействия, совершенные с умыслом или по неосторожности». Согласно ст. 121.3 УК Франции «нет преступления или проступка без умысла их совершить.

Однако, если закон это предусматривает, имеется проступок по неосторожности, по небрежности или неумышленное поставление в опасность другого лица». Аналогичная норма содержится и в § 15 УК ФРГ.

Вина – уголовно-правовое понятие, которое выражает психическое (интеллектуальное и волевое, а в некоторых случаях и эмоциональное) отношение лица к совершенному им общественно опасному деянию, признаваемому уголовным законом преступлением. Однако, как ни важно для уголовной ответственности психическое отношение лица к совершенному им общественно опасному действию (бездействию) и наступившим последствиям, оно далеко не исчерпывает того сложного содержания, которым характеризуется вина и ее сущность.

2. Сущность вины. Вина – социальное понятие и как таковое характеризует отношение лица к наиболее важным социальным ценностям общества, к тем требованиям, которые предъявляются к лицу как к члену коллектива, общества, государства. Негативное отношение лица к социальным ценностям общества, выраженное в совершенном преступлении, и определяет социальную сущность вины.

При определении вины и ее социальной сущности уголовное право России исходит из материалистического понимания сознания и действия, свободы и ответственности. В соответствии с этим вина рассматривается как реально существующее явление, как факт объективной действительности. Уголовное право России отвергает распространенное в зарубежной уголовно-правовой литературе оценочное понимание вины, где вина определяется как упрек, который падает на преступника.

Несомненно, вина, как и другие признаки, характеризующие конкретное преступление, подлежит правовой оценке. Но от этого вина не становится оценочным понятием, а является фактом объективной действительности, который наряду с другими обстоятельствами подлежит установлению судом. Не случайно уголовно-процессуальное законодательство России (п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ) относит установление виновности лица в совершении преступления, формы его вины и мотивов к предмету доказывания по уголовному делу.

3. Содержание вины. По уголовному праву России вина предусматривается в двух формах: умышленная (умысел) и неосторожная (неосторожность). Основанием разграничения форм вины в уголовном законе является различное содержание интеллектуальных и волевых моментов, нашедших свое выражение в совершенном общественно опасном деянии, чем и определяется различное отношение лица к общественным отношениям, являющимся объектом уголовно-правовой охраны.

Так, при совершении преступления умышленно лицо осознает общественную опасность своих действий и предвидит возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий (при прямом умысле) или только возможность наступления таких последствий (при косвенном умысле) и желает их наступления (при прямом умысле) или не желает, но сознательно допускает эти последствия либо относится к ним безразлично (при косвенном умысле).

Что касается неосторожности, то во всех случаях лицо не осознает общественную опасность своих действий (бездействия), предвидит возможность наступления общественно опасных последствий (при совершении преступления по легкомыслию) или при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия (при совершении преступления по небрежности).

Иными словами, различная степень осознания, конкретное соотношение интеллектуальных и волевых моментов определяют содержание вины, ее форм и видов умысла или неосторожности и одновременно служат показателем степени вины. Иногда закон выделяет, как отмечалось, особое эмоциональное состояние в качестве обязательного признака субъективной стороны преступления. В таких случаях эмоция занимает непропорционально большую, доминирующую роль в психологической деятельности виновного. При совершении преступления в состоянии физиологического аффекта, вызванного противоправными или аморальными действиями потерпевшего, «формирование мотива и умысла… протекает всегда непредвиденно и быстро, хотя и не так стремительно, как возникает аффект, но непременно вслед за …действиями потерпевшего и непосредственно под влиянием возникшего аффекта. Психологическая деятельность виновного (мотивация, избрание цели поведения, принятие решения) в таких условиях никак не может быть результатом холодного помысла и следствием приготовлений».

В реальной жизни преступный умысел всегда наполнен определенным, конкретным содержанием, непосредственно связанным с целью совершаемого деяния, его результатом, показывающим направленность умысла. Например, умысел на похищение чужого имущества, убийство, изнасилование и другие преступления.

Когда в статье Особенной части УК РФ нет указания на форму вины того или иного преступления, определение формы вины, содержание умысла и его направленности в этом случае должно производиться на основе характера общественно опасного деяния, способа его совершения, и ряда субъективных признаков деяния (мотива, цели, заведомости). Например, закон (ст. 1281 УК РФ), определяя клевету как «распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию», ничего не говорит о форме вины, но указание на заведомо ложный характер измышлений дает основание сказать, что данное преступление может быть совершено только умышленно. В некоторых случаях решение этого вопроса представляется весьма сложным, поэтому Пленум Верховного Суда РФ дает разъяснение, как устанавливать форму вины, содержание и направление умысла при совершении определенных видов преступлений. Так, согласно п. 3 абз. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» в таких случаях «следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения».

4. Степень вины. Ответственность всегда конкретна, и эта конкретность определяется совокупностью тех объективных и субъективных обстоятельств, которые вызывают к жизни отдельное поведение, делая тем самым свободу реальной, а ответственность необходимой.

Степень вины является одним из ее показателей. В уголовном законодательстве это понятие отсутствует1, но в судебной практике оно применяется достаточно широко. Правда, при этом конкретного представления об этом показателе вины нет даже в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ (РСФСР) и Пленума Верховного Суда СССР.

Так, в абз. 2 п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 октября 1969 г. № 50 «О судебной практике по делам о преступлениях связанных с нарушением правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения (ст. 211, 211², 148¹ УК РСФСР)» в редакции постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 октября 1996 г. сказано, что, «определяя наказание, суды должны учитывать степень вины подсудимого, характер нарушения правил безопасности движения со стороны потерпевшего и другие обстоятельства дела». Никакого разъяснения относительно того, что следует понимать под термином «степень вины», Пленум не дает, лишь косвенно подтверждая, что «характер нарушения правил безопасности движения со стороны потерпевшего» («степень вины потерпевшего») может оказать влияние на степень вины подсудимого, и следовательно, на пределы назначаемого ему наказания. В то же время в абз. 1 п. 4 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 6 октября 1970 г. «О судебной практике по делам об автотранспортных преступлениях» судам предписывалось учитывать при назначении наказания не только наступившие последствия, но также «характер и мотивы допущенного нарушения правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств относительно виновного к этим нарушениям, его поведение после совершения преступления…».

Нечеткость в понимании рассматриваемого признака вины иногда проявляется и в том, что высшие судебные инстанции страны вводят некоторые субъективные обстоятельства в совокупность тех обстоятельств, которые характеризуют степень общественной опасности совершенного преступления – социально-правовую категорию, имеющую объективную природу. Так, в абз. 2 п. 2 Постановления Пленума Верховного суда СССР от 29 июня 1979 г. № 3 «О практике применения судами общих начал назначения наказания» разъяснялось, что «при определении степени общественной опасности совершенного преступления следует исходить из совокупности всех обстоятельств, при которых было совершено конкретное преступное деяние (форма вины, мотивы, способ, обстановка и стадия совершения преступления, тяжесть наступивших последствий, степень и характер участия каждого из соучастников в преступлении и др.).

Конкретность уголовной ответственности, опирающаяся на конкретную совокупность внешних и внутренних обстоятельств совершенного деяния, предполагает соразмерность (справедливость) юридической оценки и назначаемого на ее основе наказания или иных мер уголовно-правового воздействия как характеру и степени общественной опасности преступления, так и степени субъективной опасности содеянного, прежде всего степени вины подсудимого, и его личности, так или иначе проявившей себя в совершенном преступлении.

Задача науки уголовного права состоит в том, чтобы максимально конкретизировать понятие «степень вины», показать его соотношение с понятием «степень субъективной опасности совершенного преступления и лица, его совершившего», разработать их показатели, чтобы приспособить эти понятия к нуждам судебной практики.

Некоторые ученые под «степенью вины» понимают определенный уровень интенсивности интеллектуальных и волевых процессов, составляющих в своей совокупности содержание вины.

По мнению других ученых, «вопрос о степени вины лежит за рамками признания наличия умысла или неосторожности. Он разрешается не только в зависимости от наличия этих признаков, а в зависимости от всех обстоятельств дела, объективных и субъективных, т.е. в зависимости от степени вины как основания уголовной ответственности».

Ряд ученых считают, что «степень вины» представляет собой уголовно-правовую категорию, дающую «обобщенную оценку всех субъективных моментов совершенного преступления – формы вины, вида умысла или неосторожности, характера мотива, цели, эмоциональных моментов». Эти и другие авторы, исходящие из того, что степень вины есть объективно-субъективная категория, к тому же претендующая на роль основания уголовной ответственности, либо исходящие из того, что это чисто уголовно-правовая или социально-этическая категория, либо понятие, включающее в себя все обстоятельства, характеризующие субъективную сторону преступления, либо усматривающие степень вины лишь в различиях между умыслом и неосторожностью, представляются ошибочными.

Степень вины, как справедливо указывает А.И. Рарог, – это «оценочная категория, содержащая психологическую и социальную характеристику вины с ее количественной стороны и выражающая меру отрицательного, пренебрежительного или недостаточно внимательного отношения лица, виновного в совершении преступления, к основным социальным ценностям. Степень вины конкретного лица в совершении определенного преступления является непосредственным выражением меры искажения ценностных ориентаций виновного». Следует лишь уточнить сказанное тем, что «непосредственным выражением меры искажения ценностных ориентаций виновного» являются исключительно лишь конкретные общественно опасные действия (бездействие), в которых его воля и личность нашли свое объективное выражение, и тем, что степень вины лица составляет лишь часть, хотя и основную, субъективного основания уголовной ответственности.

Степень вины есть количественно-качественная характеристика вины, т.е. количественная сторона последней, тесно связанная с ее качеством. Это мера, сравнительная величина (в высшей степени – очень, весьма; до известной степени – отчасти, в какой-то мере; в слабой степени – недостаточно, слабо)3 вины, раскрывающая только те ее свойства, которые являются существенными и образуют содержание и сущность вины, отражаются в определениях ее форм и видов. Степень вины показывает глубину, границы, пределы осознания виновным фактического характера и общественной опасности своих действий (бездействия) и их последствий, меру свободы или связанности его поведения внешними условиями конкретной ситуации или внутренними условиями, ограничивающими вменяемость лица, величину проявления общественной опасности деяния и личности виновного в его психической деятельности, связанной с формированием преступного умысла или намерения действовать с нарушением соответствующих правил, глубину низменности, упречности, субъективной опасности, нашедшую отражение в вине и других признаках субъективной стороны преступления.

Степень вины включает в себя два основных критерия оценки субъективного основания уголовной ответственности: психологический, определяющий так называемую шкалу вменяемости, в границах которой меняются внешние предпосылки свободного поведения; социальноправовой, показывающий динамику субъективной опасности деяния и личности виновного, отражающейся в каждом противоправном, волевом акте.

Рассматриваемый признак вины учитывается в различных уголовноправовых институтах – от классификации преступлений до применения мер уголовно-правового воздействия и освобождения от них. Основное предназначение степени вины – индивидуализация уголовной ответственности виновного. Последняя является формой реализации распределительной стороны принципа справедливости уголовной ответственности, тесно связанного с принципом вины. Из сопоставления ч. 1 ст. 5 и ч. 1 ст. 6 УК РФ, некоторых других уголовно-правовых норм можно сделать вывод, что наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, могут быть справедливыми, если они соответствуют характеру и степени общественной опасности преступления и степени вины лица в его совершении. Такое понимание справедливости позволяет учитывать при применении мер уголовно-правового принуждения к лицу, совершившему преступление, не столько даже сам характер и степень общественной опасности содеянного, сколько то, в какой мере эти объективные свойства преступления проявились во внешней деятельности лица, отразились на степени его вины в содеянном и насколько в последнем отразились его личностные свойства. Из такого же понимания справедливой правоприменительной деятельности должно исходить субъективное вменение как «действие по оценке фактических обстоятельств совершенного деяния и выборе тех из них, которые нашли отражения в психике лица, его совершившего, и в свете требований нормативных предписаний норм материальной отрасли права, могут быть предъявлены этой личности надлежащими на то органами».

Умысел и его виды

1. Понятие и содержание прямого и косвенного умысла. Умысел – наиболее распространенная форма вины по российскому уголовному праву. Более 80% всех преступлений, предусмотренных уголовным законодательством России, – это преступления, уголовная ответственность за которые обусловлена требованием умышленной вины.

В то же время доля зарегистрированных умышленных преступлений приближается к 80–85%1.

Определение умысла дается в ст. 25 УК РФ. Уголовный закон предусматривает два вида умысла: умысел прямой и умысел косвенный.

В соответствии с ч. 2 ст. 25 УК РФ прямой умысел предполагает осознание лицом общественной опасности своих действий (бездействия), предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий и желание их наступления.

При косвенном умысле (ч. 3 ст. 25 УК РФ) лицо сознает общественную опасность своих действий (бездействия), предвидит возможность наступления общественно опасных последствий, не желает, но сознательно допускает эти последствия либо относится к ним безразлично.

Для обоих видов умысла существенными являются следующие общие признаки: а) осознание общественной опасности своего действия (бездействия); б) предвидение наступления его общественно опасных последствий (в виде возможности или неизбежности).

Основным признаком, характеризующим умышленную вину в обеих ее формах, является осознание лицом общественной опасности совершаемого действия (бездействия). Иначе говоря, определяющим свойством умышленной вины является то, что лицо осознает, что совершает действия (бездействие), опасные для общественных отношений и предусмотренные в законе в качестве преступления. Общественная опасность – основное свойство преступления. Она определяется совокупностью всех внешних признаков, характеризующих состав того или иного преступления. Поэтому непременным условием сознания лицом общественной опасности совершенного им деяния является сознание им фактических обстоятельств, в связи с которыми устанавливается уголовная ответственность. Любые обстоятельства, в том числе и те, с наличием которых уголовный закон связывает усиление уголовной ответственности, могут быть вменены в умышленную вину, если они осознавались лицом в момент совершения им деяния.

При умышленной вине лицо осознает как фактическую сторону, так и социальный смысл содеянного. Действия человека совершаются в системе определенных отношений. Посредством их человек выражает свое отношение к окружающему миру, другим людям, обществу, законам и правилам человеческого общежития. Поэтому первостепенное значение в оценке поведения человека приобретает то, насколько это поведение согласуется с правовыми и нравственными установлениями. Применительно к характеристике умышленной вины в уголовном праве это означает, что при умышленной вине лицо осознает не только фактическую сторону, но и социальный смысл содеянного, его отрицательную морально-этическую оценку со стороны общества, государства. Сознание социального смысла своих действий, их общественной опасности является именно тем признаком, который выражает социальную сущность умышленной вины.

Осознание общественной опасности совершаемых действий не исчерпывает содержание умысла. Обязательным признаком умышленной вины является предвидение лицом наступления общественно опасных последствий, когда они предусмотрены законом и могут наступить вследствие его действий или бездействия. Предвидение последствий своего деяния необязательно, если закон не предусматривает последствия в качестве обязательного признака состава преступления.

Предвидение последствий своих действий (бездействия) невозможно без осознания тех причинно-следственных связей, которые делают наступление последствий необходимыми, обоснованными, иначе говоря, без осознания того, что последствия с необходимостью вытекают из совершенных действий.

Предвидение последствий совершаемых действий может носить различный характер. Но предвидение может быть и менее четким.

Лицо может предвидеть возможность (вероятность) или неизбежность наступления последствий. В значительной мере это зависит от того, насколько конкретные обстоятельства, при которых были совершены действия (бездействие), осознавались лицом, насколько они принимались в расчет при первоначальном решении совершить общественно опасное деяние. В немалой степени это зависит от индивидуальных свойств и особенностей личности, ее психических возможностей, эмоционального состояния и т.п.

Характер предвидения общественно опасных последствий, несомненно, оказывает большое влияние на волевое содержание преступления и, следовательно, на форму вины. При косвенном умысле предвидение носит менее конкретный характер, в этом случае лицо предвидит лишь возможность наступления общественно опасных последствий. Если лицо предвидит неизбежность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия) и при этом совершает данные действия, то в этом случае речь может идти лишь о прямом умысле.

Различие между прямым и косвенным умыслом заключается главным образом в волевом содержании совершаемых действий. При прямом умысле лицо желает, чтобы в результате совершаемых им действий наступили предвидимые им общественно опасные последствия. Иначе говоря, при прямом умысле общественно опасные последствия входят в цель действия. При косвенном умысле лицо не желало, но допускает, что в результате его действий (бездействия) могут наступить общественно опасные последствия. В этом случае общественно опасные последствия выступают не как цель, а как побочный результат преступной деятельности. Лицо как бы соглашается с наступлением общественно опасных последствий. Зная о том, что его действия могут повлечь общественно опасные последствия, лицо тем не менее решается на совершение преступления.

Законодатель не совсем точен, когда утверждает, что при косвенном умысле виновный «не желает, но сознательно допускает» наступление общественно опасных последствий своих действий. Если лицо «сознательно допускает» наступление этих последствий, стремление достичь желательных для него других (побочных) последствий, волевой элемент косвенного умысла было бы целесообразно выразить в уголовном законе в формуле: «сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично». Если «допущение» означает разрешение (согласие) на общественно опасные последствия, т.е. выраженное в слабой степени желание, чтобы они наступили, то «безразличие есть безучастное отношение к тому, чтобы они наступили». В обоих случаях отсутствует желание (расчет) на предотвращение общественно опасных последствий в отличие от преступлений, совершаемых по легкомыслию.

В уголовном законодательстве России определение умысла дано применительно к материальным составам преступлений. В связи с этим в уголовно-правовой теории и судебной практике нередко возникает вопрос о возможности деления умысла на прямой и косвенный применительно к так называемым формальным составам преступлений.

На наш взгляд, формулировку закона, данную к материальным составам преступлений, нельзя механически переносить на преступления с формальным составом. В случае совершения преступления с формальным составом факт сознания лицом того, что оно совершает общественно опасное деяние, предполагает и желание его совершения. Совершаемое лицом действие всегда для него желательно, если только оно не совершено под влиянием непреодолимой силы или физического принуждения либо других обстоятельств, которые исключают свободу волеизъявления.

2. С учетом волевого отношения лица к общественно опасным последствиям своего действия в теории уголовного права и судебной практике различают и другие виды умысла. Так, в уголовно-правовой теории и судебной практике принято делить умысел по таким признакам, как время его формирования, характер предвидения и направленность воли.

В зависимости от времени формирования различают заранее обдуманный и внезапно возникший умысел.

Заранее обдуманный умысел характеризуется тем, что в этом случае имеется разрыв во времени между возникшим намерением совершить преступление и его осуществлением. При заранее обдуманном умысле лицо предварительно взвешивает все «за» и «против», учитывает наиболее существенные моменты, связанные с совершением преступления. Следовательно, в этом случае сознание общественной опасности деяния и предвидение его последствий по общему правилу является более четким, а лицо, совершившее преступление, более опасным.

Такой умысел чаще всего характерен для лиц, имеющих стойкую антиобщественную жизненную позицию (установку).

При внезапно возникшем умысле намерение совершить преступление возникает непосредственно под влиянием сложившейся ситуации и немедленно приводится в исполнение. В некоторых случаях этот вид умысла возникает под влиянием аффекта, вызванного насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными противоправными или аморальными действиями (бездействием) потерпевшего. Такой вид внезапно возникшего умысла принято именовать аффектированным умыслом.

Аффектированный умысел возникает в состоянии аффекта, на его базе, а значит, и внезапно, как и само это состояние, и должен быть реализован незамедлительно – не обязательно «немедленно» или «сейчас же», но еще в состоянии аффекта, до его окончания. Таким образом, состояние аффекта должно сопровождать как формирование, так и реализацию преступного умысла.

В зависимости от характера предвидения и направленности воли умысел принято делить на определенный и неопределенный.

При определенном умысле лицо предвидит конкретно определенный преступный результат, и воля его направлена на достижение именно такого результата. Например, виновный, решая лишить жизни потерпевшего, причиняет ему выстрелом из огнестрельного оружия смертельное ранение. При этом, если лицо желает наступления какого-то одного преступного результата, умысел именуют простым. Если лицо желает наступления одного из нескольких предвиденных последствий, умысел называют альтернативным.

При неопределенном умысле лицо, совершая общественно опасное деяние, точно не предвидит и не определяет, какой результат наступит вследствие совершенных им действий. Например, виновный, желая причинить вред здоровью потерпевшего, бросает в него камень. В этом случае лицо подлежит ответственности за те последствия, которые фактически наступили. Если последствия не наступили, то ответственность наступает за покушение на преступление сопряженное с причинением менее тяжкого вреда.

Неосторожность и ее виды

В условиях быстрого научно-технического прогресса и возникающей в связи с этим проблемой социальной адаптации человека предъявляются все более повышенные требования к поведению людей, их дисциплине и организованности. Всякое нарушение дисциплины, ответственности, должной осмотрительности и внимательности при выполнении тех или иных действий, связанных с применением техники, особенно при использовании источников повышенной опасности, чревато серьезными отрицательными последствиями. Значительно повышается ответственность за неосторожное посягательство на окружающую среду.

Проблема ответственности за неосторожную вину в уголовном праве будет приобретать все большее теоретическое и практическое значение.

Согласно Рекомендациям 12-го Конгресса Международной ассоциации по уголовному праву (Гамбург, 1979 г.) «при решении вопроса о том, должно ли быть неосторожное преступление криминализированно или декриминализированно, необходимо принимать в расчет все аспекты того влияния, которое подобное решение окажет на экологические, социальные и другие «факторы в конкретном контексте социального развития» (п. 3 «а»). В качестве «нарушения уголовного закона» должны рассматриваться «случаи грубой небрежности, которая с социальной точки зрения причиняет вред социальным и индивидуальным ценностям и благосостоянию» (п. 3 «б»). Уголовная ответственность за неосторожные преступления должна наступать в соответствии с принципом виновности за действия, повлекшие серьезное причинение вреда, который лицо предвидело или могло предвидеть, а также в случаях, когда законом учитывается степень опасности соответствующих нарушений правил безопасности» (п. 4 «а»).

В случае совершения преступлений по неосторожности социальная сущность вины выражается в том, что лицо проявляет легкомыслие, невнимательное, небрежное отношение к соблюдению тех требований, которые предъявляются к его поведению, вследствие чего наступают или могут наступить общественно опасные последствия.

Определение неосторожной вины в российском уголовном праве основывается на таком признаке, как отношение лица к наступившим общественно опасным последствиям его действий или бездействия.

Деяния, совершенные по неосторожности, наказуемы в случае, если они повлекли или могли повлечь предусмотренные в законе общественно опасные последствия. Законодатель, формулируя уголовную ответственность за неосторожное преступление, учитывает, согласно указанным Рекомендациям, не только «серьезность» (тяжесть) вреда, причиненного в результате нарушения «стандартов неосторожности», но и «степень опасности такого рода нарушений закона». Последнее дало основание некоторым ученым утверждать, что ряд преступлений, связанных с нарушением специальных правил безопасности (ч. 1 ст. 215, ч. 1ст 217, ч. 1 ст. 247 УК РФ) или ненадлежащим исполнением лицом возложенных на него обязанностей (ч. 2 ст. 225 УК РФ), т.е. преступлений с формальным составом, могут быть совершены по неосторожности. В таких случаях определяющее значение содержания вины принадлежит психическому отношению к самому общественно опасному действию (бездействию)1. Небрежность, по мнению А.И. Рарога, «является единственным видом неосторожной вины, возможным в формальных составах преступлений».

2. Виды неосторожности. Различаются, как отмечалось, два вида неосторожности: преступное легкомыслие и преступная небрежность (ст. 26 УК РФ).

Виды неосторожности по своему социально-психологическому содержанию имеют много общего. В обоих случаях речь идет о проявлении лицом невнимательности, неосмотрительности, несоблюдении возложенных на него обязанностей, нарушении им правил предосторожности. Здесь нет той преднамеренности действий, которая характерна для умышленной вины и с которой связано сознание общественной опасности совершаемых действий (бездействия). Однако у лица имеются как объективные, так и субъективные предпосылки к тому, чтобы при надлежащей осмотрительности и внимательности к выполнению своих обязанностей и своего долга оно могло осознавать общественную опасность своего действия или бездействия.

Несмотря на определенное сходство, преступное легкомыслие и преступная небрежность имеют существенные различия.

Деяние признается совершенным в результате легкомыслия, если лицо, его совершившее, предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение (ч. 2 ст. 26 УК РФ).

Следовательно, специфика преступного легкомыслия как неосторожной формы вины заключается в том, что в этом случае лицо хотя и сознает, что, действуя таким образом, оно может причинить общественно опасные последствия, но рассчитывает с помощью конкретных обстоятельств эти последствия предотвратить. Однако расчет оказывается легкомысленным, общественно опасные последствия все же наступают.

Для преступного легкомыслия характерны два признака: а) предвидение возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), б) расчет предотвратить наступление этих последствий.

Первый признак (интеллектуальный) сближает легкомыслие с умышленной виной, в частности, с косвенным умыслом. Однако если рассматривать предвидение с точки зрения его предметного содержания, то оно при легкомыслии, несомненно, отличается от предвидения при косвенном умысле. При легкомыслии предвидение по общему правилу носит менее определенный (опредмеченный) характер, что и обусловливает легкомысленный расчет, т.е. ошибочную оценку обстоятельств, способных, по мнению лица, предотвратить наступление последствий в системе тех связей и отношений, с которыми связано их наступление. Если бы предвидение было более определенным и предметным, то лицо смогло бы правильно определить развитие событий, в частности, правильно оценить значение тех обстоятельств, с которыми связана надежда на предотвращение последствий.

Основное различие между косвенным умыслом и легкомыслием заключается в их волевом содержании. Особенностью деяний, совершаемых с косвенным умыслом и при легкомыслии, является то, что в этих случаях общественно опасное последствие выступает не как цель, а как побочный результат преступной деятельности.

Но для того чтобы сказать, было ли наступление этих последствий результатом легкомыслия или умысла, надо определить, какое место это обстоятельство занимало в поведении лица. В этом отношении между косвенным умыслом и легкомыслием имеется существенное различие. Если в преступлениях, совершаемых с косвенным умыслом, лицо решается осуществить цель, несмотря на то, что могут наступить общественно опасные последствия, то при легкомыслии решимость лица совершить действия для реализации поставленной цели связывается с надеждой предотвратить наступление общественно опасных последствий, которая выступает как дополнительный мотив в укреплении этой решимости, иными словами, лицо не желает наступления общественно опасных последствий, рассчитывая их предотвратить.

Обязательным признаком легкомыслия является легкомысленный расчет на предотвращение общественно опасных последствий.

Обстоятельства, с которыми лицо связывает представление о ненаступлении общественно опасных последствий при легкомыслии, по своему характеру могут быть различными: его собственные действия или действия других лиц, естественные силы природы, техническое состояние транспортного средства и т.д. Весьма важно, чтобы эти обстоятельства были конкретными, предметными, способными, по мнению лица, предотвратить наступление общественно опасных последствий.

Если лицо рассчитывало не на конкретные обстоятельства, которые могли предотвратить наступление последствий, а на «авось», то имеет место косвенный умысел по признаку «безразличного отношения» к ним.

Согласно ч. 3 ст. 26 УК РФ преступная небрежность как форма вины характеризуется тем, что в этом случае лицо не предвидело, что вследствие его действий (бездействия) могут наступить общественно опасные последствия, хотя должно было и могло их предвидеть.

Специфика небрежности, отличающая ее от других форм вины, заключается в том, что в этом случае лицо не предвидит, что вследствие совершаемых им действий (бездействия) могут наступить общественно опасные последствия.

Непредвидение общественно опасных последствий – обязательный признак преступной небрежности.

При преступной небрежности действия (бездействие) лица не направлены непосредственно на причинение вреда объекту, охраняемому уголовным законом. Чаще всего лицо сознает фактическую сторону совершаемых действий, например то, что оно нарушает правила предосторожности, не сознавая, что эти действия (бездействие) могут вызвать общественно опасные последствия. В таких случаях лицо может и не осознавать, что его действия связаны с нарушением какихлибо правил предосторожности. Это может произойти в силу разных причин: невнимательности, рассеянности, недисциплинированности, усталости и т.п. Однако это не означает, что общественно опасное деяние, совершенное в результате небрежности, не является волевым актом.

При небрежности лицо также имеет возможность избрать разное поведение, т.е. совершить какое-то действие или воздержаться от его совершения, с тем чтобы избежать наступления общественно опасных последствий. Иначе говоря, и в этом случае лицо имеет возможность осознать общественно опасный характер своих действий. Такая возможность обусловливается прежде всего лежащей на лице обязанности, которая выступает как мотив должного поведения.

Социальная сущность преступно-небрежного поведения заключается в том, что это поведение всегда связано с нарушением лицом обязанности быть осмотрительным, осторожным. Социальный смысл преступно-небрежного поведения как волевого акта раскрывается формулой закона: «Лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия». Термин «должно» подчеркивает характер совершаемых при преступной небрежности действий, а именно то, что эти действия связаны с нарушением лежащих на лице обязанностей.

Обязанность предвидения наступления общественно опасных последствий – важнейший признак преступной небрежности.

Обязанность не является абстрактной категорией: обязанность лица совершить какое-либо действие или воздержаться от его совершения определяется конкретными обстоятельствами, которые делают эту обязанность реальной.

Обязанность лица совершить какое-либо действие или воздержаться от его совершения может возникнуть в силу разных обстоятельств: в силу закона (например, обязанность оказать помощь больному или лицу, находящемуся в опасном для жизни состоянии (ст. 124, 125 УК РФ); вследствие договора (например, обязанность, связанная со служебной деятельностью должностного лица (ст. 293 УК РФ); вследствие ранее совершенных действий (ст. 125 УК РФ) и др. При определении ответственности за неосторожную вину в каждом конкретном случае необходимо установить, какая обязанность была нарушена лицом и в чем это нарушение выразилось. Если будет установлено, что совершение того или иного действия не входило в круг обязанностей лица, то наступившие в результате этого общественно опасные последствия не могут быть вменены ему в вину.

Обязанность предвидения общественно опасных последствий не исчерпывает содержания небрежности. Обязанность – категория объективная, и следовательно, уголовное право не может строить определение небрежности как формы вины только на этом признаке.

Для констатации преступной небрежности необходимо установить, что лицо не только должно было, но и могло в данной ситуации предвидеть наступление общественно опасных последствий своих действий.

Другими словами, при решении вопроса о наличии в поведении лица преступной небрежности необходимо установить его индивидуальные особенности, в частности, его возможности в данной конкретной ситуации предвидеть общественно опасные последствия своих действий. В российском уголовном праве является общепризнанным, что при решении этого вопроса надлежит руководствоваться не средней мерой (объективный критерий: мог ли предвидеть эти последствия любой средний человек), а индивидуальными возможностями лица, т.е. субъективным критерием. Иначе говоря, уголовная ответственность за преступные последствия, наступившие вследствие небрежности, может иметь место лишь тогда, когда лицо в данной конкретной обстановке могло предвидеть общественно опасные последствия своих действий, а следовательно, имело реальную возможность их не допустить. Судебная практика знает немало случаев, когда отсутствие возможности предвидения исключало неосторожную вину и уголовную ответственность. Данное обстоятельство имеет важное значение для отграничения неосторожной вины от невиновного (случайного) причинения вреда (ст. 28 УК РФ).

3. Невиновное причинение вреда. Казус (случай) характеризуется тем, что лицо, совершившее деяние, не осознавало и по обстоятельствам дела не могло осознавать общественной опасности своих действий (бездействия) либо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть (ч. 1 ст. 28 УК РФ).

Наступившие последствия при таком поведении хотя и находятся в причинной связи с действиями лица, но не подлежат вменению ему вследствие отсутствия вины. Причиненный при данных обстоятельствах вред является случайным.

В ч. 2 ст. 28 УК РФ предусматривается особая разновидность случая: «Деяние признается также совершенным невиновно, если лицо, его совершившее, хотя и предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но не могло предотвратить эти последствия в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или нервно-психологическим перегрузкам». Выделение указанного вида случая дает возможность отграничить легкомыслие от невиновного причинения вреда.

Преступления, совершаемые с двумя формами вины

Содержание преступления по своему внешнему проявлению может состоять как из одного, так и из нескольких действий и влечь различные по своему характеру и тяжести последствия. Неодинаковым может быть отношение лица к совершенным действиям и различным их последствиям. Иначе говоря, могут быть такие случаи, когда психическое отношение к действиям (бездействию) и наступившим общественно опасным последствиям будет неодинаковым. Возможны и такие случаи, когда виновное отношение лица к наступившим вследствие его действий неодинаковым по своей тяжести последствиям может быть выражено в разной форме. На этом различии психического отношения к наступившим последствиям и строится определение двойной формы вины.

В теории уголовного права определение двойной формы вины иногда дается в зависимости от различного психического отношения как к совершенным действиям, так и к наступившим последствиям.

В качестве примера такой двойной формы вины приводятся преступления, совершенные на транспорте (ст. 263, 267 УК РФ и др.).

Действительно, в этих случаях психическое содержание осложняется неодинаковым отношением виновного к совершенным им действиям и наступившим общественно опасным последствиям. К примеру, лицо может заведомо нарушить правила безопасности движения (скажем, превысить скорость) и в то же время неосторожно относиться к наступившим общественно опасным последствиям. Подобная форма психического отношения может быть во всех преступлениях, в которых цель действия не совпадает с наступившими последствиями.

Когда закон обусловливает ответственность за совершенное деяние наступлением общественно опасных последствий, то в качестве критерия вины он берет психическое отношение лица к этим последствиям.

Разумеется, при оценке совершенного преступления, определении вины и ее степени необходимо учитывать субъективное отношение лица и к действиям, и к наступившим последствиям. Но юридическая природа содеянного в таком случае и его общественная опасность зависят от отношения лица к наступившим в результате его действия (бездействия) общественно опасным последствиям. Именно такой подход к определению вины и совершенному на ее основе деянию является характерным для уголовного законодательства и судебной практики в России.

Однако в ряде случаев законодатель при определении ответственности за совершение преступления учитывает не одно, а несколько последствий, психическое отношение к наступлению которых может быть неодинаковым. К этим случаям и применимо понятие преступления, совершаемого с двойной формой вины.

Согласно ст. 27 УК РФ, «если в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, которые по закону влекут более строгое наказание и которые не охватывались умыслом лица, уголовная ответственность за такие последствия наступает только в том случае, если лицо предвидело возможность их наступления, но без достаточных на то оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение, или в случае, если лицо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления этих последствий.

В целом такое преступление признается совершенным умышленно».

Наиболее ярким примером в этом отношении является преступление, предусмотренное ч. 4 ст. 111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего). В этих случаях психическое отношение лица к последствиям разного порядка может быть неодинаково. Виновный, умышленно причиняя потерпевшему тяжкий вред здоровью, неосторожно относится к наступлению другого последствия своих действий – смерти потерпевшего.

Установление таких преступлений, несомненно, имеет практическое значение, так как в каждом конкретном случае дает возможность отграничить указанные деяния от иных преступлений. Именно с учетом характера субъективной стороны проводится отграничение умышленного тяжкого причинения вреда здоровью, повлекшего смерть (ч. 4 ст. 111 УК РФ), от убийства (ст. 105 УК РФ). Если умысел лица был направлен не только на причинение тяжкого вреда здоровью, но и на лишение жизни, то содеянное должно квалифицироваться как убийство. Если же лицо не имело умысла на причинение тяжкого вреда здоровью, а психическое отношение к факту наступления смерти характеризуется неосторожной виной, то содеянное надлежит квалифицировать как неосторожное причинение смерти.

«Смешанная» форма вины в уголовном праве

В юридической литературе выделяется понятие «смешанной» вины, которая, по мнению некоторых ученых, имеет место в случаях умышленного совершения правонарушения, которое повлекло последствия уголовно-правового характера, отношение к которым проявляется в форме неосторожной вины, предусмотренной уголовным законом.

При этом называются некоторые нормы Особенной части УК РФ, сформулированные якобы исходя из конструкций «смешанной» формы вины (например, ч. 1 ст. 263, ч. 1 ст. 264, ч. 1 ст. 268, ч. 1 ст. 269 УК РФ и др.)1. Такое понимание «смешанной» вины и выделение ее в качестве самостоятельной формы вины, якобы содержащейся в некоторых нормах Особенной части УК РФ, вызывает возражение. Вина в правонарушении и соответственно в преступлении качественно неоднородна и осознание общественно опасного поведения (например, нарушения правил дорожного движения) еще не означает умышленной вины в ее уголовно-правовом смысле. Поэтому виновное отношение к правонарушению не может быть элементом субъективной стороны состава преступления.

Иное дело, когда умышленное преступление с формальным составом предусматривает в качестве квалифицирующего обстоятельства причинение тяжкого последствия по неосторожности (например, ч. 3 ст. 123 УК РФ). Такого рода преступления следует признавать совершенными с двумя формами вины, как их определяет ст. 27 УК РФ.

Иногда под «смешанной» (обоюдной, встречной) виной лица понимают совершение преступления не только по своей вине, но и по вине пострадавшего, умышленно или неосторожно содействующего преступному посягательству, и также совершающего преступления, нередко оказывающего существенное влияние на субъективную сторону первого.

Мотив и цель преступления

1. Понятие и содержание мотива и цели преступления. Вина не исчерпывает субъективной стороны преступления. Она характеризует лишь психическое отношение лица к содеянному, совершенному общественно опасному деянию и наступившим общественно опасным последствиям. Этого явно недостаточно для объяснения причин антиобщественного поведения, т.е. тех побуждений, которыми оно руководствовалось и того, к чему стремилось лицо, совершая преступление.

Для этого необходимо установить мотив и цель преступления.

Мотив лежит в основе любого человеческого поведения, определяя его социальный смысл и целевую направленность. Его значение в человеческом поведении многообразно. Мотив выполняет прежде всего побудительную роль. Он выступает как источник активности личности, как стимул поведения.

Человеческое поведение, в том числе и общественно опасное, всегда избирательно и целенаправленно. Человек добровольно выбирает поведение, сообразуясь как с внешними условиями и обстоятельствами, так и со своими личными убеждениями и склонностями. Характер поведения во многом зависит от особенностей его мотивации.

Принятие решения совершить какое-либо действие характеризуется тем, что в нем участвуют мотивы, эмоции, память, внимание и внешние обстоятельства. Однако решающее значение в этом процессе имеет мотивация. Мотив – это тот признак, который определяет содержательную и побудительную стороны антиобщественного поведения.

Мотив преступления – это осознанное социально значимое побуждение, которое сыграло решающую роль в выборе и совершении преступного деяния. От особенностей мотива зависит сила воли, степень активности личности, динамический характер поведения. Мотив – это движущая сила, внутренний источник преступного поведения. Решающее значение имеет то, какое место занимает побуждение, лежащее в основе мотива, в структуре личности, насколько оно связано с общей направленностью личности, социальным опытом человека.

В основе мотива чаще всего лежат потребности. Потребности имеют огромное значение в детерминации антиобщественного поведения.

Но потребности не исчерпывают всех стимулов человеческой активности. Помимо потребностей, побуждениями к совершению преступлений могут быть и другие стремления, склонности и интересы.

В мотивах наиболее четко выражаются такие свойства личности, как система ценностей, ориентаций, жизненная установка личности.

В процессе жизни и деятельности у каждого человека вырабатывается своя определенная система ценностных ориентаций, в соответствии с которой формируется система потребностей, влечений, интересов, т.е. система внутренних побудительных мотивов, определяющих жизненные ориентации личности, особенности ее поведения в различных обстоятельствах.

В поведении человека мотив выполняет различные функции, среди которых основными являются побудительная (динамизирующая) и смыслообразующая.

В основе тех или иных преступлений могут лежать два и более мотива. Важно установить, какой из этих мотивов в данном случае является основным, доминирующим, который не всегда «лежит на поверхности».

Мотивы только тогда могут выступать в качестве побудительных факторов поведения, являться источниками волевого акта, когда они, преломляясь в сознании, черпая необходимую информацию личностного характера в процессе мотивации и принятия решения, порождают осознанное и социальное по своему содержанию стремление к достижению конкретной цели. Мотив преступления – побуждение осознанное, социально-значимое, опосредованное желанием осуществления цели ради своего удовлетворения в результате преступного посягательства.

Мотив непосредственно связан с целью. Он определяет поведение не сам по себе, а только в связи с целью. Мотив и цель – понятия тесно связанные, но не тождественные. Они по-разному характеризуют волевой процесс, который сопровождает совершение деяния. Мотив отвечает на вопрос, зачем человек совершает то или иное действие, цель же определяет, каким способом оно будет совершено, к чему человек стремится, совершая преступление. Мотив и цель накладывают отпечаток на весь психический процесс, который находит выражение в совершенном деянии.

Мотивированность поведения характерна не только для умышленных преступлений, но и для преступлений, совершаемых по неосторожности. Правда, данную точку зрения разделяют не все криминалисты. Некоторые из них рассматривают мотив и цель только как признаки умышленной вины. Такой взгляд на мотив и цель преступления представляется неточным. Он не только противоречит пониманию преступления как волевого акта, но и делает беспредметным уголовный закон, устанавливающий ответственность за неосторожное деяние. Если воля лица не связана с наступившими последствиями, то, очевидно, не должно быть и оснований уголовной ответственности.

Некоторые ученые считают, что безмотивными неосторожные преступления могут быть названы лишь условно, а именно в тех случаях, когда деяние лишено сознательного волевого контроля. Это возможно, по их мнению, при совершении преступлений в форме преступной небрежности, когда сознанием и волей лица не контролируется поведение, хотя оно должно и могло его контролировать. Однако недолжное поведение при преступной небрежности можно признать безнравственным вследствие неисполнения или ненадлежащего исполнения виновным лицом своего долга (обязанностей), непроявления необходимой внимательности и предусмотрительности, способных вызывать общественно опасные последствия. Даже недолжное произвольное поведение, при котором сохраняется выбор способов и средств действий (бездействия), всегда связанных с целью как мыслимым их результатом, в конечном итоге есть отражение воли, социального опыта, установки личности виновного в процессе мотивации (предрешения) и принятия решения о преступном поведении. Поведение в таких случаях остается мотивированным и целенаправленным. Человек «свободен не вследствие отрицательной силы избегать того или другого, а вследствие положительной силы проявлять свою истинную индивидуальность».

В литературе можно встретить утверждение, что мотив при неосторожной вине является не признаком преступления, а признаком поведения. Но в этом случае искусственно противопоставляются воля и действие, поведение и последствия. Основанием ответственности и при неосторожности служит противоправное поведение, социальная сущность которого заключается в том, что оно несовместимо с лежащими на лице обязанностями.

По своему содержанию мотивы преступлений весьма разнообразны.

С учетом социально-психологического содержания и нравственно-этической оценки можно выделить следующие группы мотивов: мотивы идейного, политического характера; низменные мотивы, являющиеся различными формами проявления эгоизма (корысть, месть, хулиганские побуждения, зависть, ненависть и др.); мотивы, лишенные низменного содержания (мотивы альтруизма, сострадания и др.). Нередко в литературе все мотивы и цели преступлений разделяют на две группы, которые находят свое отражение в уголовном законе: 1) низменные и 2) лишенные низменного содержания.

Иногда мотивы классифицируют по тяжести преступлений, выделяя антисоциальные (политические, насильственно-агрессивные, корыстные, корыстно-насильственные), асоциальные (эгоистичные, анархо-индивидуалистические и т.п.), псевдосоциальные (обусловленные интересами отдельных социальных групп, противоречащие интересам отдельных личностей и общества в целом) и промосоциальные (при превышении пределов необходимой обороны, необходимости задержания преступника, месть или ревность, формирующиеся в состоянии аффекта, и т.п.).1 Выделяют также мотивы умышленных и мотивы неосторожных преступлений.

В некоторых работах при классификации мотивов выделяются общественно-положительные мотивы.

2. Уголовно-правовое значение мотива и цели преступления. Мотив и цель преступления имеют важное уголовно-правовое значение. Эти признаки дают возможность прежде всего установить истину по делу.

Без установления действительного содержания побуждений, которыми руководствовалось лицо, совершая преступление, истина по делу не будет установлена или будет установлена не полностью.

Мотив привносит в понятие вины момент морально-этической оценки. Можно сказать, что мотив «нравственным светом» освещает содеянное человеком, его помыслы и поступки.

Мотив преступления дает возможность установить конкретное содержание вины, определить ее социальную сущность и степень.

Чтобы решить вопрос, сознавало ли лицо общественно опасный характер своих действий, как оно относилось к этим действиям, предвидело ли их общественно опасные последствия, необходимо установить мотивы, которыми оно руководствовалось при совершении этих действий. Разные мотивы оказывают неодинаковое влияние на волю и сознание лица, на его эмоциональное состояние, и следовательно, на предвидение последствий своих действий, отношение к содеянному, оценку содеянного.

Мотив, будучи непосредственно связан с личностью, ее социальнопсихологическими особенностями, играет важную роль в индивидуализации уголовной ответственности и наказания, при решении других вопросов уголовного права.

Мотив и цель нередко указываются в числе необходимых признаков, характеризующих основной состав преступления. Это прежде всего относится к нормам, предусматривающим ответственность за преступления против личности. В целом ряде статей УК РФ о преступлениях против личности в качестве необходимого (обязательного) признака указывается мотив преступления (ст. 145, 1451, 153, 154, 155 УК РФ).

Мотив и цель указываются в числе необходимых признаков при характеристике других составов преступлений, например, преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства (ст. 277, 281 УК РФ), должностных преступлений (ст. 285, 292 УК РФ) и др.

Нередко мотив и цель предусматриваются в качестве квалифицирующих обстоятельств отдельных составов преступлений. Такое значение мотиву и цели действующее уголовное законодательство придает при определении ответственности за убийство (п. «б», «з», «и», «к», «л», «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ), умышленное причинение вреда здоровью (п. «а», «д», «е», «ж» ч. 2 ст. 111, п. «б», «д», «е» ч. 2 ст. 112, ч. 2 ст. 115 УК РФ), а также других преступлений.

Мотив и цель преступления играют большую роль и в характеристике других элементов и признаков состава, в частности, объективной стороны преступления. Такая связь существует между мотивом, целью, способом, орудиями и обстановкой совершения преступления. Выбор способа, орудий и средств совершения преступления зависит от цели.

Установление признаков, характеризующих объективную сторону преступления, должно производиться с учетом субъективных свойств деяния, в частности мотивов и средств его совершения. Неслучайно действующее уголовно-процессуальное законодательство (п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ) относит мотив к обстоятельствам, подлежащим установлению по уголовному делу. В соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 3 УПК РФ описательно-мотивационная часть обвинительного приговора должна обязательно содержать указания на мотивы совершения преступления.

Большое внимание мотиву и цели преступления уделяется в судебной практике. Пленум Верховного Суда Российской Федерации в ряде своих постановлений обращает внимание судов на то, чтобы они при решении вопросов уголовной ответственности во всех случаях выясняли их. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» требуется, чтобы по каждому такому делу была установлена форма вины, выяснены мотивы, цель и способ причинения смерти другому человеку, а также исследованы другие обстоятельства, имеющие значение для правильной оценки содеянного и назначения виновному справедливого наказания.

Мотив преступления имеет важное криминологическое значение.

Он самым ближайшим образом указывает источник, который питает преступление. По этому поводу видный российский ученый-криминалист Л.Е. Владимиров писал: «Входит или не входит по закону мотив данного преступления в понятие последнего, он должен быть непременно выявлен. Мотив есть истинный источник преступления, и никогда просвещенный суд не удовлетворится следствием, не раскрывшим мотива преступления. Объясняя возникновение данного преступления, мотив имеет глубокое значение для психологического понимания деяния, а в случаях сильного душевного волнения подсудимого он представляет важный опорный пункт для заключения врача-психиатра».

Эмоциональное (психологическое) состояние как признак субъективной стороны преступления и его отражение в уголовном законе

Эмоции, как уже отмечалось, являются обязательным компонентом любой психологической деятельности человека, в том числе и той, что связана с преступлением, т.е. предшествует преступлению и сопровождает его совершение. Чтобы человек ни делал, он всегда испытывает своеобразные переживания, в которых отражается его отношение к предметам и явлениям окружающей действительности, ко всему тому, что он познает и делает.

Всякое психическое отношение представляет собой и переживания, и знание, точнее, их единство. Каждое действие человека «необходимо включает и чувственную, и познавательную часть». «Для того чтобы почувствовать, — пишут Ф. Михайлов и Г. Царегородцев, — надо так или иначе понять действительность». От соотношения эмоциональных, интеллектуальных и волевых моментов в психической деятельности и поведении человека1, от того, какую роль каждый из них играет в данный момент в процессе мотивации, принятии решения и его исполнении, зависит в конечном счете его решимость избрать тот или иной вариант поведения, последовательность в достижении цели, степень реализации своего первоначального замысла и т.п.

Эмоциональное и рациональное в психической деятельности и поведении человека осуществляется в единстве. Сознание контролирует психическую деятельность и внешнее поведение человека благодаря контролирующей работе коры больших полушарий. В то же время сохраняется, как уже отмечалось, сложная взаимосвязь между различными по уровню компонентами психики, подчинение низших из них высшим: эмоций – чувствам, последних – сознанию и воле, биологических начал в человеке – психологическим, а тех в свою очередь – социальным.

Эмоции и чувства обозначают эмоциональные процессы, различные по степени выражения в них социальных мотивов и возможности осуществления сознательно-волевого контроля за всей психической деятельностью человека. Изменение равновесия высшей нервной деятельности, вызванное возникновением эмоций и чувств, неизменно сказывается на нормальном течении интеллектуальных и волевых процессов, а значит, и на поведении человека.

Эмоциональные переживания различаются по их качеству – положительные и отрицательные; глубине – глубокие и поверхностные; интенсивности – сильные и слабые; продолжительности – устойчивые и кратковременные; влиянию на деятельность – стенические (побуждающие к активности) и астенические (парализующие).

Существенную дезорганизацию сознательно-волевого контроля вызывают такие криминогенные (конфликтные) эмоциональные состояния, как аффект, фрустрация, состояние эмоционального заражения психологией агрессивной или спасающейся (панической) толпы, религиозно-экстатическое состояние и некоторые другие.

Аффект – это кратковременная, быстро возникающая и бурно протекающая эмоциональная реакция, яркая кратковременная эмоциональная вспышка; в то же время – это чрезвычайно сильное, бурное переживание. Он вызывает «бунт подкорки», означающий приобретение ею той самостоятельности, при которой резко ослабляется контроль со стороны коры головного мозга, выявляется бурное и резкое действие незаторможенных примитивных реакций. Иногда нервное напряжение (так называемый стресс) столь велико, что в высшей нервной системе в какой-то миг происходит перерыв связи между корой и подкоркой.

Возникнув как простая эмоция, аффективный процесс стремительно развивается в аффективное состояние, обусловливая динамику всей психической деятельности. В своем развитии он проходит ряд этапов: начало аффекта – возникновение эмоции, эмоциональная напряженность; основной период – аффективное состояние (собственно аффект); изживание аффекта – состояние охранительного торможения, перерастание в настроение, затем в безразличие (вплоть до полной отрешенности); новое переживание – при осознании случившегося в аффективном состоянии. Аффект существенно ограничивает течение интеллектуальных и волевых процессов, нарушает целостное восприятие окружающего и правильное понимание лицом объективного значения вещей и явлений, динамические моменты начинают преобладать над смысловым содержанием и избирательной направленностью действия.

В таком состоянии человек может принять решение, которое у него в обычном состоянии или даже в состоянии обычной эмоциональной напряженности могло и не возникнуть, например, совершить преступление. Под влиянием аффекта человек говорит и делает то, что он не позволяет себе в более спокойном эмоциональном состоянии и о чем горько жалеет, когда минует аффект.

Аффект может быть физиологическим и патологическим. Только состояние физиологического аффекта не исключает полностью самоконтроля, сознательного поведения, способности руководить своими поступками. Лица, совершающие общественно опасные деяния в этом состоянии, признаются вменяемыми и ответственными за свои поступки, поскольку у них сохраняется, хотя и не в полной мере, способность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими. Только в состоянии патологического аффекта утрачивается вменяемость, а значит, исключается уголовная ответственность за содеянное.

Поскольку в состоянии физиологического аффекта виновный не обладает «полной свободой воли», постольку он и не должен по общему правилу нести «полную ответственность» за свое преступное поведение. Исходя из этого, а также из того, что аффект возник внезапно, законодатель и сконструировал «привилегированные» составы убийства (ст. 107 УК РФ), причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта (ст. 113 УК РФ). Но это лишь психологическая предпосылка возможности признания аффекта конструктивным признаком субъективной стороны указанных преступлений, совершенных при смягчающих обстоятельствах. Юридическая оценка этих преступлений не может ограничиваться установлением аффекта вообще, а предполагает наличие так называемого оправданного аффекта, вызванного извинительными с позиции передовой человеческой морали обстоятельствами (насилием, издевательствами, тяжким оскорблением, иными противоправными или аморальными действиями (бездействием) потерпевшего). Степень вменения здесь целиком зависит от степени виновности, субъективной опасности, которая в свою очередь определяется не только общественной опасностью содеянного в аффекте и не только психическим состоянием виновного лица, ограничивающим свободу его волеизъявления, но и тем, какие обстоятельства лежали в основе этого ограничения.

Человек может эмоционально реагировать на то, что непосредственно направленно против него, а также на то, что приносит горе, страдания другим людям.

Таким образом, эмоциональная реакция на ситуацию имеет не только психологическое, но и нравственное объяснение, что учитывает законодатель и судебная практика. Роль такого стрессогенного обстоятельства играют провоцирующие действия потерпевшего, имеющие не только противоправный, но и аморальный характер, хотя вызванное ими душевное волнение (эмоциональная напряженность) не всегда может достигнуть уровня аффективного состояния (собственно аффекта).

В генезисе некоторых преступлений обнаруживается влияние таких эмоциональных состояний, как стресс, фрустрация, тревога, являющихся разновидностями эмоциональной (психологической) напряженности (сильного душевного волнения).

Стресс (от англ. Stress – «нажим, давление, напряжение») толкуются как «вызванное каким-нибудь сильным воздействием состояние повышенного нервного напряжения, перенапряжения». Он возникает как эмоциональная реакция на психотравмирующую ситуацию и протекает под нажимом отрицательного внешнего фактора, усиливающего эмоциональное напряжение, которое в свою очередь оказывает давление на сознательно-волевую сферу психики, вызывая сужение сознания и уменьшая возможности волевого контроля за мыслями и действиями человека. Процесс накопления отрицательных эмоций может привести к перенапряжению психики по типу «последней капли» и эмоциональному взрыву под влиянием нового или очередного неблагоприятного воздействия психотравмирующей ситуации. Именно о таком стрессе, переходящем в состояние аффекта, говорит законодатель в ст. 107 и 113 УК РФ, указывая на аффект, возникающий под влиянием длительной психотравмирующей ситуации, когда достаточно очередного объективно не столь стрессогенного противоправного или аморального поступка потерпевшего, чтобы переполнить «чашу терпения» виновного и привести его к аффективному «взрыву», под нажимом которого он приходит к решению совершить убийство последнего, причинить тяжкий или средней тяжести вред его здоровью. Речь идет о так называемом кумулятивном аффекте, являющемся разновидностью физиологического аффекта. Полагаем, на подобное же психическое состояние матери, убивающей своего новорожденного ребенка, следовало бы указать и в ст. 106 УК РФ, поскольку не само по себе наличие психотравмирующей ситуацией, а то, что она вызывает особое эмоциональное состояние, которое можно характеризовать как «состояние психического расстройства, не исключающего вменяемости», может быть положено в основу снижения уголовной ответственности за такое объективно особо тяжкое преступление, как убийство.

Фрустрация (frustration – «уничтожение замыслов, расстройство планов») есть психическое состояние внутреннего напряжения, досады, раздражительности, возникающее в условиях действия факторов, препятствующих нормальному осуществлению деятельности индивида, или ситуации конфликта, как результат переживания человеком своей неудачи. Это состояние сопровождается чувством безысходности в достижении желаемой цели и развивается в условиях затяжного конфликта чаще всего у людей, отличающихся робостью, нерешительностью и повышенной чувствительностью, стремящихся избежать открытых столкновений. Трудности, которыми вызывается фрустрационное состояние, являются либо объективно непреодолимыми, либо только субъективно воспринимаются как таковые. Переживаемые при этом отрицательные эмоции, как правило, сопровождаются агрессивными действиями в отношении того, кто, по мнению данного лица, является причиной его состояния. Часто человек, лишенный возможности воздействовать на непосредственный источник фрустрации данной желаемой цели (например, отомстить за нанесенную кем-то обиду), заменяет ее другой целью, доступной в данный момент (например, избивает другого человека), в результате чего эмоциональное напряжение снимается.

Обращение к понятию фрустрации в уголовном праве позволяет понять и объяснить случаи конкретного преступного поведения, которые иногда именуются как «безмотивные» (так называемые замещающие действия). Оно также помогает правильно диагностировать психическое состояние виновного в определенных ситуациях, его изменение и перерастание в состояние аффекта в случаях, когда в условиях психотравмирующей ситуации и вызванного ею стресса возникает фрустрация, усугубляющая субъективно переживаемый конфликт, который может завершиться разрядкой накопленного эмоционального напряжения. Фрустрацией в форме замещения исследователи объясняют субъективную сторону преступлений, совершенных из хулиганских побуждений, либо любых насильственных и даже любых иных, прежде всего умышленных, преступлений.

Эмоциональные состояния, не достигающие по глубине переживания и степени эмоционального напряжения состояния аффекта (стресс, фрустрация, тоска, страсть, любое иное состояние эмоциональной напряженности), могут быть учтены судом при назначении наказания, поскольку они оказывают существенное влияние на психическую деятельность виновного и вызваны извинительными обстоятельствами.

Понятия «эмоция» и «чувство» являются категориями не только общей, но и социальной психологии и используются для обозначения соответствующих общественно-психологических явлений, которые характеризуют эмоциональные переживания, отношения, состояния, в целом психологический настрой групп, коллективов («толпы»), формирующихся в процессе взаимодействия входящих в них индивидов.

Воспринимая настроение и поведение других людей, человек может ими заряжаться и, подчинившись, следует им.

В толпе, представляющей иногда случайное множество людей, может не быть внутренних связей, и они становятся некой общностью лишь в той мере, в какой охвачены одинаковой эмоцией по отношению к каким-либо лицам, установлениям и событиям. Психологическое состояние индивидов в такой общности изменяется, что нередко способствует ее агрессивному поведению. В условиях непосредственного контакта и общения происходит процесс эмоционального заражения, в котором многократно усиливаются эмоциональные проявления участников толпы. Возрастание числа людей, заражаемых общим настроением, усиливает эмоциональный накал, уменьшает степень критического отношения каждого человека к самому себе и способность рационально перерабатывать воспринимаемую информацию.

В агрессивной толпе возникает ощущение собственной анонимности и чувство силы, увеличивается психологическая энергия каждого отдельного человека, наблюдается необычная жестокость толпы. Действия такой толпы можно наблюдать, например, при совершении массовых беспорядков, сопровождающихся насилием, погромами, поджогами и т.п. (ст. 212 УК РФ). Учитывая повышенную общественную опасность такого агрессивного массового психоза, законодатель предусмотрел уголовную ответственность, даже за призыв к массовым беспорядкам и т.п. (ч. 3 ст. 212 УК РФ) или за действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды и другим, по признакам пола, расы, национальности и т.д. (ст. 282 УК РФ). Имеются случаи, когда агрессивная толпа провоцирует отдельного человека на совершение преступления.

Психологи выделяют также поведение спасающейся толпы, которая формируется в обстановке паники, возникающей при стихийных бедствиях, катастрофах, в военных условиях. По мнению В.М. Бехтерева, паника – «это есть подавляющий аффект, развивающийся внезапно при каком-либо неожиданном впечатлении угрожающего характера и с необычной быстротой распространяющийся путем психического влияния на множество лиц; это есть нечто такое, что охватывает, подобно острейшей заразе, почти внезапно целую массу лиц чувством неминуемой опасности, против которой совершенно бессильно убеждение и которое получает объяснение только во внушении этой идеи, путем ли неожиданных зрительных впечатлений (внезапное появление пожара, неприятельских войск и пр.) или путем слова, злонамеренно или случайно брошенного в толпу». В таких случаях характерны признаки стихийного группового поведения (внушение, психическое заражение и др.), в котором каждый участник воспринимает ситуацию как опасную для себя и действует в ней эгоцентрически. При панике могут быть совершены самые разнообразные общественно опасные деяния. Даже спасительное бегство может оказаться при определенных условиях уголовно-наказуемым деянием (например, оставление оператором пульта управления при аварии на производстве; оставление погибающего военного корабля командиром, не исполнившим до конца свои служебные обязанности, и др.).

В религиозной среде можно наблюдать формирование так называемой экстатической толпы, которая в ходе продолжительных групповых волнений и совместных ритуальных действий доводит себя до исступления, религиозного экстаза. При отправлении религиозных обрядов на основе механизма эмоционального заражения, внушения и самовнушения религиозные чувства усиливаются, групповые культовые действия повышают яркость переживаний, которые могут достигнуть уровня аффекта. Сохраняющиеся в суженном сознании представления часто связаны с определенными религиозными идеями, доходящими иногда до изуверских фанатических замыслов, реализуемых в преступных деяниях. Религиозно-экстатическое состояние, в которое привычно вводят себя сектанты, не исключает вменяемости. Однако религиозные мистические иллюзии, носящие характер аффективного состояния, до которого последние специально доводят себя, не могут быть признаны смягчающим обстоятельством в случаях совершения ими соответствующего преступления, и не только потому, что состояние аффекта вызывается морально и юридически неоправданными обстоятельствами, но и потому что аффект религиозного экстаза вызывается осознанно, возникает, проходя через кору головного мозга, и связан с достижением таких целей, которые заведомо носят противоправный характер. Учитывая высокую общественную опасность таких происшествий, законодатель предусмотрел уголовную ответственность уже за одно создание религиозного объединения, деятельность которого сопряжена с насилием над гражданами или причинением иного вреда их здоровью, либо за участие в деятельности такого объединения (ст. 239 УК РФ).

Значение субъективной стороны преступления и ее признаков

Субъективная сторона преступления имеет важное уголовно-правовое значение. Анализ интеллектуальных, волевых и эмоциональных моментов, составляющих ее содержание, их соотношения в отдельных ее признаках (вине, мотиве и цели преступления), установление особого эмоционального состояния лица, вызванного извинительными обстоятельствами, позволяют отграничить поведение (деяние), объективно причинившее вред правоохраняемым интересам, но не влекущее уголовную ответственность, от преступления. Так, не является преступлением причинение общественно опасных последствий без вины (ст. 14 УК РФ), неосторожное совершение деяния, наказуемого только при умышленном его совершении (ст. 112, 113 УК РФ), исключается ответственность за уголовно-наказуемые деяния (ст. 115, 116 УК РФ), если они совершены в особом эмоциональном состоянии, вызванном извинительными обстоятельствами (например, в состоянии «оправданного» аффекта). Критериями отграничения выступают также мотив и цель преступления: деяния не признаются преступлениями, если они совершены не по тем мотивам (ст. 145, 145¹, 153–155, 285 УК РФ) и не с теми целями (ст. 158–162 УК РФ), которые непосредственно указаны в соответствующих уголовно-правовых нормах. Иными словами, являясь элементом состава преступления, субъективная сторона в то же время является составной частью основания негативной уголовной ответственности, следовательно, сама по себе в целом и каждый ее признак в отдельности могут служить критериями отграничения преступного поведения от непреступного.

Точное установление всех признаков субъективной стороны преступления является необходимым условием правильной квалификации общественно опасного деяния. Верховный Суд РФ требует учитывать все признаки субъективной стороны преступления.

По субъективной стороне отграничиваются друг от друга составы преступлений, сходные по объективным признакам. Вопросы квалификации и разграничения сходных составов преступлений тесно связаны между собой, поскольку правильная квалификация деяния предполагает и правильное разграничение конкретного преступления со смежными общественно опасными деяниями.

Содержание субъективной стороны преступления позволяет определить степень общественной опасности преступления и лица, его совершившего, степень их субъективной опасности, а значит, пределы уголовной ответственности и размер наказания.

Таким образом, субъективная сторона преступления имеет важное юридическое значение для обоснования уголовной ответственности, квалификации преступления, назначения наказания, что требует тщательно исследовать содержание и структуру субъективной стороны преступления, форму, содержание, сущность и степень вины, мотивы, цели преступления, а в предусмотренных уголовным законом случаях и особое эмоциональное состояние виновного, а также обстоятельства, вызвавшие это состояние.

Ошибка и ее уголовно-правовое значение

Категория ошибки выступает результатом отражения реалий в процессе исследования и применения объектов действительности. Ошибка – продукт как первичной, так и вторичной познавательной деятельности.

Изучением этой категории занимались и занимаются философы и социологи, медики и педагоги, психологи и юристы. Почему ошибается человек? Что лежит в основе его ошибок, чем они обусловлены?

Где и у кого они наиболее часто встречаются? Каково их социальное и правовое значение?

Исследованию вопросов методологии ошибки в праве уделяется все большее внимание ученых-юристов.

Если в 50–60 гг. прошлого века ошибка была категорией, которую использовали, в основном (чаще всего) ученые-криминалисты, то в конце XX – начале XXI в. она стала предметом пристального внимания также юристов других отраслей права и ученых, занимающихся вопросами теории государства и права.

Нам представляется, что раскрытие содержания ошибки, исходя из философско-социологического подхода к ней, следует осуществлять по двум основным направлениям:

а) ошибка (заблуждение) как категория, проявляющаяся в процессе первичного познания объективных и субъективных реалий2;

б) ошибка (заблуждение) как категория в процессе социальной практики (вторичный уровень познания действительности)1.

Оба эти направления проявления ошибки интересны для уголовного права. Однако наибольший интерес для него имеет второй ее аспект. При этом следует иметь в виду, что поскольку предписания структурных элементов правовых норм реализуются разновременно, различными субъектами и на разных уровнях, то этим уровням реализации этих предписаний структурных элементов норм и этим субъектам будут соответствовать и виды ошибок.

1. Ошибка на уровне саморегуляции при осуществлении, исполнении, соблюдении или нарушении нормативных предписаний – допускается законопослушными гражданами или правонарушителями.

2. Ошибка на уровне правоприменения – ошибка субъектов, наделенных властными полномочиями при разрешении конкретных дел.

При этом ошибка может быть при применении норм как материального, так и процессуального права.

Отраслевые науки не в равной мере исследуют эти виды ошибок.

Уголовное право, например, в большей мере интересует ошибка на первом уровне – саморегуляции, когда лицо, совершая преступление, может ошибаться в различных обстоятельствах его совершения.

При совершении преступления лицо может ошибаться в тех или иных его обстоятельствах. Ошибка может влиять на содержание вины, а значит, и на пределы уголовной ответственности. Поэтому и нужно знать, что такое ошибка лица, совершающего преступление.

В уголовно-правовой литературе имеются различные определения ошибки. Общим недостатком этих определений понятия является то, что в этих дефинициях акцент делается на каком-то одном из аспектов. В самом обобщенном виде ошибка – это заблуждение лица относительно объективных свойств общественно опасного деяния, которые характеризуют его как преступление. Таких признаков два – общественная опасность и уголовная противоправность. При этом заблуждение возможно лишь в отношении объективных признаков, поскольку вина как признак преступления сама является продуктом этого заблуждения.

Отсюда ошибка – это заблуждение лица относительно характера и степени общественной опасности совершаемого деяния и его уголовной противоправности. В юридической литературе первый вид ошибки (ошибка относительно характера и степени общественной опасности деяния) чаще всего именуют фактической ошибкой2, а второй (ошибка в отношении противоправности) – юридической ошибкой.

Ошибку в отношении характера и степени общественной опасности (фактическую ошибку) и ошибку в отношении противоправности (юридическую ошибку) можно подразделить на подвиды. В рамках первой можно выделить ошибку в объекте, предмете, личности потерпевшего, способе совершения преступления, средствах преступления, характере последствий, в причинной связи, квалифицирующих (особо квалифицирующих) обстоятельствах.

Ошибка в объекте – это заблуждение, когда лицо полагает, что посягает на одни общественные отношения, а фактически затрагиваются другие. Эта ошибка не меняет формы вины, но она предопределяет ее содержание. Например, лицо полагает, что посягает на жизнь работника правоохранительного органа, а реально вред причиняется обычному гражданину. При ошибке в объекте действия виновного квалифицируются исходя из его намерений. В нашем примере – это преступление против порядка управления. Поскольку эти общественные отношения фактически не пострадали, действия виновного следует оценивать как покушение на это преступление (ст. 317 УК РФ).

Ошибка в предмете посягательства – это заблуждение в отношении свойств и материально выраженных характеристик предметов в рамках тех общественных отношений, на которые посягало лицо. Ошибка в предмете может быть:

а) ошибкой в отношении отсутствующего предмета. Например, лицо вскрыло сейф, а там оказалась бумага, а не деньги. В этом случае действия виновного следует квалифицировать как покушение на кражу;

б) ошибкой относительно качества предмета. Ошибка этого рода имеет место тогда, когда происходит посягательство на «негодный» предмет или на предмет не в том объеме или размере, с которыми законодатель связывает пределы ответственности. Например, лицо совершает действие, направленное на похищение имущества в крупном размере, а фактически изымает 5000 руб.

При такой ошибке действия виновного квалифицируются исходя из его намерений, т.е. как покушение на кражу в крупном размере;

в) ошибкой в равноценном предмете. Она не изменяет квалификации.

Например, если вместо мешка сахара виновный похитил мешок муки примерно той же стоимости.

Ошибка в личности потерпевшего заключается в том, что, заблуждаясь, лицо причиняет вред другому человеку. Ошибка подобного рода, как правило, не изменяет квалификацию. Какая, например, разница, если по ошибке вместо П. убивают С.? Однако в отдельных случаях, когда с личностью потерпевшего связаны особые условия, влияющие на уголовно-правовую оценку содеянного, то ошибка в отношении их исключает вину и уголовную ответственность. Например, если виновный ошибся в отношении возраста вовлекаемого в преступление соучастника, ему нельзя вменять ст. 150 УК РФ.

Ошибка в способе совершения преступления заключается в том, что лицо заблуждается относительно особенностей тех приемов и методов, которые использует при совершении преступления. Она может изменить уголовно-правовую оценку (квалификацию) преступления, однако далеко не во всех случаях. Так, если лицо полагало, что оно изымает имущество тайно, а фактически присутствующие видели, как похищается имущество, то действия виновного необходимо квалифицировать исходя из того, какой способ изъятия охватывался сознанием виновного. В нашем примере он полагал, что действует тайно, поэтому ему должна вменяться кража чужого имущества.

Ошибка в средствах преступления – это заблуждение относительно того «инструментария», с помощью которого совершалось преступление.

В процессе совершения преступления наряду с пригодными средствами могут быть использованы по ошибке абсолютно (использование в качестве яда большого количество поваренной соли) или относительно (стрельба с большого расстояния в жертву, да еще слабым зарядом) непригодные средства. Из-за этого уголовно-наказуемый результат не наступает. Действия виновного в таких случаях квалифицируются как покушение или приготовление к преступлению. Если же используется ничтожное средство, с помощью которого вообще никогда невозможно совершить преступление, в основе которого лежит невежество и суеверие лица, его чрезвычайно низкая грамотность в виде гаданий, нашептываний, заклинаний, заговоров и т.п., то действия, в основе которых лежат подобные средства, уголовно-правового значения не имеют. Они имеют лишь криминологическое значение, так как по своей сути являются стадией формирования или обнаружения умысла. В уголовном праве этот вид ошибки изучают при исследовании стадий преступной деятельности и ее называют покушением «с ничтожными средствами».

Ошибка в последствиях преступного деяния – это заблуждение относительно наличия или отсутствия преступных последствий, или же ошибка в отношении качества или количества этих последствий. Примером первого вида ошибки будет ситуация, когда лицо считает, что оно своими действиями уничтожает или повреждает чужое имущество, а фактически этого не происходит. Подобные действия необходимо расценивать как покушение или приготовление к уничтожению имущества. Иное значение ошибки лица в отношении качества последствий или их количества. Если с этими критериями законодатель не связывает пределы уголовной ответственности, то ошибка не влияет на квалификацию содеянного. Если же ответственность дифференцируется в зависимости от этих обстоятельств, то действия лица квалифицируются с учетом направленности его умысла. Например, если намерением лица охватывалось причинение вреда здоровью, а была причинена смерть, то эта ошибка исключает уголовную ответственность за убийство.

Ошибка лица в причинной связи есть заблуждение лица в развитии причинной связи между деянием и наступившим результатом. Как правило, ошибка в развитии причинной связи не имеет значения для квалификации содеянного. Так, для уголовного права безразлично, что избитый человек умер не от ударов виновного, как он полагал, а от асфиксии, после того как виновный сбросил потерпевшего с моста в реку. Иное значение имеет ошибка в причинной связи, когда, по мнению виновного, предпринимаемые им меры должны воспрепятствовать ее развитию. Это особенно характерно для легкомысленного расчета при совершении преступления по неосторожности.

Ошибка в квалифицирующих (особо квалифицирующих) обстоятельствах – есть заблуждение лица относительно их наличия или отсутствия. Действия виновного квалифицируются исходя из содержания его намерений. Если же этих квалифицирующих обстоятельств нет в законе, они представлены только в психике виновного, то они не вменяются виновному, а действия лица получают правовую оценку без учета квалифицирующих признаков.

Ошибка лица в отношении уголовной противоправности (юридическая ошибка) – это заблуждение в юридической значимости содеянного.

В рамках этой ошибки можно выделить: ошибку в преступности или непреступности совершенного деяния, его квалификации, в виде и размере наказания за содеянное.

Если лицо считает, что оно совершает преступление, а фактически содеянное таковым не является (мнимое преступление), то ответственность за подобное деяние не наступает, поскольку в нем нет признака уголовной противоправности.

Может быть и обратная ситуация, когда лицо уверено, что совершаемое лицом деяние не считается уголовно-противоправным, а фактически оно является преступлением. В уголовно-правовой литературе подчеркивается, что в подобных ситуациях нельзя освобождать от уголовной ответственности, а следовательно, торжествует положение о том, что «незнание закона не освобождает от уголовной ответственности». Это положение, как мы полагаем, ошибочно. Зачастую незнание закона (ошибка) может служить подтверждением невиновности лица. С ситуациями подобного рода мы сталкиваемся тогда, когда, например, вновь назначенного руководителя привлекают к уголовной ответственности за халатность. В процессе же расследования выясняется, что его никто с характером работы не знакомил, инструктаж не проводил, Положение о его службе до него не довели и т.д.

Ошибка в квалификации содеянного состоит в том, что лицо заблуждается в уголовно-правовой оценке своих действий. Например, лицо полагает, что его действия будут квалифицированы по ст. 112 УК РФ – причинение вреда здоровью средней тяжести, а они подпадают под признаки ст. 111 УК РФ. В подобных ситуациях по общему правилу действия виновного будут квалифицированы по фактически содеянному. По ст. 112 УК РФ они могут быть квалифицированы в том случае, когда лицо, нанося удары потерпевшему в силу своего профессионализма, абсолютно уверено, что квалификация будет именно такой.

Может быть ошибка в отношении вида и размера наказания. Например, лицо полагало, что за содеянное ему может быть назначено наказание до двух лет лишения свободы, а оно оказалось иным и менее строгим или, наоборот, иным наказанием или таким же, но более строгим. Заблуждение подобного рода не имеет уголовно-правового значения.

В теории уголовного права даются и иные классификации ошибок.

Выделяют ошибки: извинительные и неизвинительные; существенные и несущественные; в плане и в выполнении плана виновного.

С учетом значимости признаков для субъективного вменения ошибку можно подразделить на:

а) ошибку в конструктивных признаках состава;
б) ошибку в конструктивно-отграничительных признаках;
в) ошибку в отношении квалифицирующих либо особо квалифицирующих признаках;
г) ошибку в смягчающих и отягчающих наказание обстоятельствах.

Ошибку в отношении характера и степени общественной опасности совершаемых действий (фактическую ошибку) следует отличать от так называемого отклонения объекта воздействия (в юридической литературе называется «отклонения действия»). Полагаем, никакого «отклонения в действиях виновного» не может быть. Отклоняется объект уголовно-правового воздействия и в силу этого по причинам, не зависящим от воли виновного, вред причиняется другому лицу. Фактически образуется совокупность преступлений: покушение на преступление в рамках его намерений и неосторожное причинение вреда другому лицу.

Наглядным примером этого может служить ситуация, когда виновный в достаточно людном месте целенаправленно стреляет в потерпевшего, но последний резко наклоняется, например, для того, чтобы завязать ботинок. Заряд выстрела попадает в постороннего прохожего, и тот умирает. В условиях скопления людей стрелявший должен был и мог предвидеть такой результат. Если же по обстоятельствам дела (например, то же самое, но в глухом лесу) в результате отклонения объекта воздействия нельзя было предвидеть наступившие последствия, то налицо невиновное причинение вреда, исключающее привлечение к уголовной ответственности даже за неосторожное причинение вреда.