Множественность преступлений

Понятие множественности преступлений. Единичное (единое) преступление

Проблемы, касающиеся количественной стороны преступной деятельности, – наиболее спорные и сложные вопросы уголовно-правовой науки и правоприменительной практики. Вместе с тем количественная сторона преступлений, как следует из основополагающих законов философии (переход количественных изменений в качественные), тесно связана с качественной стороной противоправных деяний.

На пересечении этих двух наиболее важных характеристик любого проявления материального мира, и в том числе преступления, видимо, и можно определить степень интенсивности либо характер общественной опасности совершенного противоправного деяния.

По мнению авторов, именно этой взаимозависимостью одного от другого можно объяснить столь пристальное внимание к институту множественности как со стороны ученых, так и со стороны законодателя.

В числе проблем, рассматриваемых в рамках указанного института, не только стоят вопросы, касающиеся единичного, продолжаемого или длящегося преступлений, но и целого комплекса проблем, связанных с организованными формами преступлений, социально-правовыми особенностями преступной деятельности, рецидивом и т. д.

Институт множественности преступлений находит свое конкретное воплощение в форме совокупности и рецидива преступлений, а также преступной деятельности. Ответственность лица в случае наличия в его действиях элементов множественности преступлений имеет существенные особенности, представляющие значительный теоретический и практический интерес.

В свою очередь, от глубины теоретических исследований зависит решение многих спорных вопросов квалификации, дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности, что в итоге напрямую связано с полнотой реализации принципа социальной справедливости.

Как отмечается авторами теоретической модели УК, «опыт борьбы с преступностью свидетельствует о том, что значительная часть преступлений совершается не в первый раз. В ряде случаев преступление складывается из совершения нескольких деяний, что влечет за собой наступление нескольких последствий. Кроме того, одно преступное деяние может содержать признаки нескольких составов преступлений. Возникает, таким образом, проблема множественности преступлений, определения пределов ответственности за различные ее виды. Решение этой проблемы законом имеет большое значение, так как множественность преступлений повышает общественную опасность содеянного как с точки зрения оценки объема причиненного вреда общественным отношениям, так и с точки зрения данных, характеризующих личность виновного.

Хотя действующее уголовное законодательство предусматривает некоторые юридические последствия при наличии признаков множественности преступлений, относящихся как к их квалификации, так и к назначению наказаний (например ст.ст. 17, 18, 63, 86 УК РФ), однако самого этого понятия закон не дает, оно также не разграничивается с продолжаемыми и длящимися преступлениями.

Авторы П.С. Дагель и Г.Г. Криволапов множественность преступлений характеризуют как случаи совершения одним лицом «двух и более преступлений либо нескольких преступлений».

Указание на совершение одним и тем же лицом двух и более либо нескольких преступлений как на существенный признак множественности преступных деяний является правильным и необходимым, так как этим подчеркивается то общее, что характерно для всех случаев проявления множества преступлений.

В то же время, как верно отмечают другие исследователи, характеристика рассматриваемого понятия будет неточной и неполной, если при этом ограничиться только рассмотрением указанного признака. Дело в том, что не каждый случай фактического совершения лицом двух и более преступных деяний охватывается уголовно-правовым понятием множественности преступления. В частности, не охватываются этим понятием случаи совершения нового преступления лицом после погашения или снятия судимости за предшествующее преступление. По истечении срока давности привлечения к уголовной ответственности за ранее совершенное преступление либо при наличии актов об амнистии и помиловании по какому-либо из деяний, а также когда по одному или нескольким деяниям имеются процессуальные препятствия для возбуждения уголовного дела (отсутствие жалобы потерпевшего, по делам, возбуждаемым не иначе как по его жалобе, наличие неотмененного постановления или определения о прекращении уголовного дела).

Совершенно справедливое замечание, сделанное В.П. Малковым, позволяет заострить внимание на установлении как в теории, так и на практике четкого водораздела между теми случаями, когда действительно налицо проявление юридически значимых признаков множественности, и теми случаями, когда эти же признаки не порождают интенсивности или повышенной опасности преступного деяния.

В теории уголовного права признано, что множественность преступлений является самостоятельным институтом уголовного права, подлежащим регламентации в специальном разделе Общей части УК.

Вместе с тем история развития рассматриваемого института насчитывает не одно десятилетие. Данному вопросу посвящались теоретические исследования русских дореволюционных юристов, обозначавших данный институт под термином «стечение преступлений».

Некоторые виды множественности предусмотрены в Общей части УК и странах Европы. Например, уголовное законодательство Испании (п. 8 ст. 23) указывает на рецидив как на одно из обстоятельств, отягчающих ответственность. А в п. 2 ст. 1.07 Уголовного кодекса США прямо говорится о множественности преступлений.

В действующем уголовном законодательстве России множественность преступлений, раскрываемая в гл. 3 Общей части УК, заключается в том, что лицо а) совершает два или более деяний, содержащих признаки одного или более деяний, ни за одно из которых оно не было осуждено; б) совершает умышленное преступление после осуждения за ранее совершенное преступление. Таким образом, в комментируемой главе даются два вида множественности: совокупность преступлений (ст. 17) и рецидив преступлений (ст. 18). Каждый вид множественности порождает соответствующие правовые последствия.

Ранее, как известно, большинство норм Особенной части УК в числе квалифицирующих составов также содержали элементы множественности в форме упоминаний о повышении уголовной ответственности при установлении фактов неоднократности.

В настоящее время некоторые случаи множественности одинаковых (тождественных) деяний не находят отражения в правовой квалификации в соответствующих статьях Особенной части. Соответственно закон не упоминает и не подчеркивает их повышенную опасность. В то же время это не означает, что наличие ее не имеет никакого правового значения. Например, когда лицо осуждается за два случая умышленного причинения тяжкого вреда здоровью (ч. 1 ст. 111 УК РФ), ни за одно из которых лицо ранее не было привлечено к уголовной ответственности, то отмеченное, как правило, учитывается при назначении наказания.

Один из авторов учебника Общей части уголовного права Ю.А. Красиков характеризует множественность преступлений как случаи, когда в одном или нескольких последовательно совершенных деяниях виновного содержатся признаки нескольких преступлений.

Хотя данное определение в целом правильно раскрывает содержание анализируемого понятия, но представляется не совсем конкретизированным. В нем, как можно заметить, не нашли отражения существенные признаки, по которым проводится отграничение множественности преступлений от иных смежных понятий.

Очевидно, данное определение должно не только указывать на случаи, когда одним и тем же лицом совершается несколько противоправных деяний, за которые тот несет уголовную ответственность, но и содержать некий мостик для тех случаев, когда это же лицо совершило новое преступление после осуждения за предыдущее деяние.

В этом отношении более точна характеристика, представленная другими авторами. В отличие от единого (единичного) преступления множественность преступлений характеризуется следующими признаками:

1. лицо совершает одним действием (бездействием) или несколькими деяниями два или более преступлений, подпадающих под одну и ту же статью уголовного закона (или различные статьи), ни за одно из которых оно не было осуждено;
2. совершает любое преступление после осуждения за предыдущее, сохраняющее уголовно-правовые последствия.

При отмеченной трактовке исследуемого понятия весьма четко видно, что ее образуют не только случаи совершения лицом нескольких разнородных преступлений, но и одинаковых, а также как до привлечения виновного к уголовной ответственности, так и после осуждения за предыдущее деяние. К сильной стороне данной позиции относится и то, что делается попытка, и причем удачная, провести пограничную линию с единым (единичным) преступлением. Основным же камнем преткновения в понимании сущности рассматриваемого института было то, что многие определения не учитывали случаи, когда при формальном наличии признаков множественности с точки зрения закона для виновного каких-либо дополнительных последствий не наступало.

Множественность преступлений может рассматриваться как в социальном аспекте, так и в юридическом. С правовой точки зрения множественность преступлений должна быть охарактеризована как уголовно-правовое понятие, отражающее определенные формы преступности, влекущие за собой соответствующие правовые последствия.

Совершенно очевидно, что в юридическом понимании факт множественности отсутствует, если хотя бы по одному из двух совершенных преступных деяний истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности, либо истекли сроки давности исполнения обвинительного приговора, либо погашена или снята судимость, либо имеется акт амнистии или помилования, погашающий его правовые последствия, а также имело место освобождение от уголовной ответственности в соответствии с законом либо имеются процессуальные препятствия к возбуждению уголовного преследования.

Исходя из изложенного как наиболее предпочтительное следует взять за основу следующее определение множественности преступлений. К множественности преступлений следует отнести такие влекущие за собой юридические последствия случаи, когда лицо совершает одновременно или последовательно несколько преступлений до привлечения к уголовной ответственности либо вновь совершает преступление после осуждения за предыдущее, если при этом хотя бы по двум из учиненных преступных деяний не погашены (не сняты, не истекли) уголовны-правовые последствия, а также не имеется процессуальных препятствий к возбуждению уголовного дела.

Анализируя проблемы множественности, нельзя не отметить, что любая такая преступная деятельность содержит элементы единого (единичного) преступления. Становится очевидным, что с целью правильного ограничения случаев множественности преступных деяний от его антипода единичного преступления необходимо проанализировать социально-правовую сущность единого преступления. Ядром большинства преступных деяний является система или совокупность действий человека (порой весьма сложных), существенно отличающихся по внешним данным одно от другого. В то же время по своим объективным признакам такие действия могут совпадать с признаками различных составов преступлений. Именно этим объясняется, что многие преступные деяния заключают в себе в качестве составных элементов такие противоправные общественно опасные действия, которые при правовой оценке их изолированно и без учета субъективной направленности можно было бы рассматривать как самостоятельные преступные деяния, предусмотренные различными статьями УК. Однако в структуре соответствующего преступного деяния эти действия не имеют самостоятельного правового значения, не подлежат отдельной правовой оценке, а поглощаются в рамках состава данного преступления.

По своим объективным признакам единое преступление характеризуется весьма различно, что, в свою очередь, обусловлено его разграничением по видам. Вместе с тем наиболее типичные случаи характеризуются достаточно просто: в виде единичного действия, повлекшего единичное последствие. В теории уголовного права такие деяния так и именуются простые преступления. На практике в большинстве случаев так и происходит, но бывает, хотя и значительно реже, когда, например, одно действие влечет уже два и более негативных последствий. При условии единой формы вины такие действия и наступившие вредные последствия также относятся к единому преступлению, хотя по своим внешним признакам они имеют большое сходство с некоторыми разновидностями множественности преступных деяний.

В юридической литературе такие деяния относятся к сложным единым преступлениям и, как правило, делятся на три вида: составные, длящиеся и продолжаемые преступления.

Под составными подразумеваются такие преступления, которые состоят из двух и более преступных деяний, каждое из которых, если рассматривать их изолированно, представляют собой самостоятельное простое преступление.

Как справедливо отмечает А.М. Яковлев, в ряде случаев законодатель объединяет в один состав деяния, уже определенные в других статьях УК в качестве самостоятельных преступлений. К числу составных единых преступлений относится, например, разбой, складывающийся из насилия над личностью и завладения чужим имуществом. Таким образом, составные преступления являются, по существу, специальным случаем учитываемых нормой закона совокупности преступлений. Иными словами, для составного преступления характерно соединение в законодательном порядке в единое преступление разнородных действий, приводящих к разнородным последствиям опять-таки в рамках единой формы вины. К числу сложных составных преступлений следует отнести и такие деяния, в основе которых альтернативные действия. К ним, например, относится приобретение или сбыт имущества, добытого преступным путем (ст. 175 УК РФ). Особенность альтернативных составных преступных деяний заключается в том, что осуществление каждого из указанных в диспозиции уголовно-правовой нормы действий уже само по себе является достаточным для признания преступления совершенным. В то же время лицо не совершает нового преступления, если оно последовательно осуществляет все названные в диспозиции статьи УК действия, например, сначала приобретает, а затем это же имущество по истечении определенного времени сбывает.

К числу сложных также относятся так называемые длящиеся преступления, особенность которых в том, что они совершаются непрерывно в течение более или менее длительного периода времени. К таким преступлениям следует отнести, например, уклонение от уплаты таможенных платежей (ст. 194 УК РФ); невозвращение на территорию Российской Федерации предметов художественного, исторического и археологического достояния народов РФ и зарубежных стран (ст. 190 УК РФ); злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности (ст. 177 УК РФ) и т. д.

И, наконец, к третьей разновидности единых сложных преступлений относится продолжаемое преступление. Своеобразие продолжаемых преступлений проявляется в том, что такие деяния складываются из ряда тождественных преступных действий, направленных к общей цели и составляющих в своей совокупности единое преступление. Отличительной особенностью таких деяний является то, что они совершаются не непрерывно, а возобновляемыми во времени действиями, каждое из которых не носит характера самостоятельного преступления, а представляет собой звено, этап продолжения, осуществления одного и того же преступного деяния. Отдельные акты продолжаемого преступления, коль скоро они не носят характера самостоятельного преступления, не получают самостоятельной квалификации, а в своей совокупности рассматриваются как единичное преступление.

Следует отметить, что в противоправных деяниях, относящихся к единым, в обязательном порядке присутствует субъективный критерий такого единства. Этим критерием является наличие единой формы вины, по сути объединяющей однородные действия и последствия. Иными словами, для признания преступления единым (единичным) важно, чтобы такое преступление было совершено в рамках какой-либо одной формы вины (умысел или неосторожность), так как в противном случае это будет уже не единое преступление, а совокупность таковых. Нельзя также не отметить и того, что в структуре соответствующего преступления определенная совокупность совершаемых действий не имеет самостоятельного правового значения, не подлежит отдельной правовой оценке и, как следствие, поглощается в рамках состава данного преступления.

Совокупность преступлений

По действующему уголовному законодательству совокупность преступлений имеет законодательные основы (ст. 17 УК РФ). По смыслу отмеченной дефиниции данная разновидность множественности определяется как совершение двух или более разных преступлений, содержащих признаки соответственно разных составов, предусмотренных различными статьями или частями статей УК, ни по одной из которых субъект не был осужден. Как следует из приведенного определения, виновный при наличии признаков совокупности преступлений несет уголовную ответственность за каждое совершенное преступление по соответствующей статье или части статьи в отдельности. Наличие в уголовном праве понятия совокупности преступлений объясняется тем, что законодатель не может предвидеть те или иные комбинации повторения преступлений и, следовательно, не может определить их степень общественной опасности, а значит, не всегда способен определить вид и пределы уголовного наказания за ту или иную комбинацию множества преступных деяний. Очевидно, этим объясняется то, что по российскому уголовному законодательству наказание по совокупности преступлений определяется с учетом наказаний, назначенных за каждое отдельное преступление, входящее в эту совокупность.

Своеобразие данной разновидности множественности преступлений в том, что субъект совершения преступления может реализовать свой умысел на совершение совокупности преступлений как в рамках одного действия (бездействия), так и в результате ряда таких действий. Главное, что объединяет оба этих случая: и в первом и во втором случае имеет место совершение двух и более разных преступлений.

В специальной юридической литературе принято называть такие формы совокупности преступлений реальной и идеальной совокупностью. Хотя законодатель прямо не называет эти разновидности совокупности преступлений, однако говорит, что совокупностью преступлений признается и одно действие (бездействие), содержащее признаки преступлений, предусмотренных двумя и более статьями УК (ч. 2 ст. 17 УК РФ). Другими словами, нынешний составитель УК, как это было до принятия Основ уголовного законодательства 1958 года, вновь возвращается к дифференциации совокупности преступлений на реальную и идеальную.

Под реальной совокупностью преступлений понимаются случаи, когда лицо различными самостоятельными действиями совершает два или более преступлений, предусмотренных различными статьями уголовного кодекса, ни за одно из которых оно не было осуждено. Обязательным признаком реальной совокупности, как и других видов множественности, является наличность совершения лицом двух или более преступных деяний. Однако для этого вида совокупности характерно совершение преступлений чаще всего разновременно. Как показывают исследования многих авторов, реальная совокупность является более распространенной, чем идеальная. Для рассматриваемого вида совокупности преступлений характерно и то, что в данном случае преступления совершаются различными по замыслу и исполнению действиями и поэтому могут и должны рассматриваться как форма повторения преступлений. В то же время признак разновременности совершения преступных деяний иногда может быть выражен нечетко. Иными словами, преступные деяния, входящие в эту совокупность, хотя и могут совпадать по времени, но при этом одно из преступлений обязательно должно быть начато раньше другого. Например, некто Михеев без надлежащего на то разрешения носил при себе «нунчаки», относящиеся к холодному оружию. Распивая спиртные напитки в компании с Борисовым, из-за возникшего спора Михеев с помощью этого оружия умышленно причинил последнему вред здоровью средней тяжести. Как можно заметить, хотя здесь и имеет место совпадение во времени обоих противоправных деяний, однако налицо реальная совокупность преступлений, предусмотренных ст.ст. 112 и 222 УК РФ. В то же время, если совокупность, образованная преступлениями, предусмотренными различными статьями, как правило, не вызывает сомнений, то квалификация преступлений, предусмотренных разными частями статей УК, в теории и на практике в свое время вызывала бурные дискуссии. Даже на законодательном уровне можно было наблюдать принципиальные различия в подходах к оценке совокупности преступлений. Например, если в свое время УК РСФСР 1960 года образование совокупности преступлений разными частями статьи не предусматривал, то, напротив, УК Грузинской ССР стоял на такой позиции.

Отмеченная ситуация не могла не вызвать оживленных дискуссий среди юристов и соответственно не повлиять на многообразие точек зрения по существу данного вопроса. Например, против квалификации содеянного по совокупности различных частей одной и той же статьи УК высказывались И.С. Тишкевич и А.Ф. Зелинский. В обоснование своих возражений авторы отмечали, что квалификация по совокупности преступлений, затрагивающих различные части одной и той же статьи, якобы неизбежно приводит к двойной квалификации содеянного, что, в свою очередь, неизбежно ведет к неоправданному завышению размера наказания, назначаемого судом. Другие авторы, напротив, высказывались за необходимость относить к совокупности преступлений деяния, предусмотренные разными частями одной статьи. По их мнению, даже если виновный в разное время совершает хотя и однородные преступные деяния, но отличающиеся существенными признаками, все равно ни одна из частей соответствующей статьи УК не может охватить содеянного в целом. Квалификация содеянного в таких случаях по статье, даже предусматривающей ответственность за более тяжкий случай данного преступления, не отражает факта совершения лицом преступного деяния несколько раз и при различных обстоятельствах. Причины отмеченного разногласия возникали из-за недоучета того, что основанием уголовной ответственности является не совершение преступления, как устанавливала ст. 3 УК 1960 года, а состав преступления. Одно преступление, поясняет автор, имеет чаще всего несколько составов, а каждый состав вписывается в диспозицию уголовно-правовой нормы с собственной санкцией. Например, ст. 105 предусматривает одно преступление – убийство и два состава – простой (ч. 1 ст. 105) и квалифицированный (ч. 2 ст. 105). Если субъект сначала выполнил простой состав убийства, например, убийство из ревности, а затем убил свидетеля с целью скрыть первое убийство, он выполнил два состава преступления, которые предусмотрены соответственно двумя частями ст. 105. Налицо совокупность простого (ч. 1 ст. 105 УК РФ) и квалифицированного (п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ) составов убийства. Ныне действующий УК РФ решает вопрос однозначно: совокупность там, где выполнены два разных преступления, в том числе предусмотренные разными частями статьи. Определенные вопросы вызывает и квалификация по признакам реальной совокупности преступлений, состоящих из разных комбинаций оконченных и неоконченных деликтов. Например, из оконченного преступления и приготовления либо состоящих только из неоконченных деликтов. То же относится и к случаям совершения преступлений в группе с различным распределением ролей.

Определенным итогом в обобщении теоретических исследований и накопленного практического опыта по отмеченному вопросу стало Постановление Пленума Верховного суда СССР от 31 июля 1981 г. «О практике назначения наказания при совершении нескольких преступлений и по нескольким приговорам». Было разъяснено, что предусмотренные законом правила назначения наказания по совокупности преступлений применяются «также в случаях совершения лицом однородных действий, из которых одни квалифицируются как оконченное преступление, а другие – как приготовление, покушение или соучастие в преступлении». Таким образом, содеянное надлежит квалифицировать по правилам реальной совокупности, если компонентами данного института являются неоконченные преступления либо преступления, совершенные в соучастии. В то же время, видимо, не следует забывать, что уголовная ответственность наступает только за приготовление к тяжкому преступлению (ч. 2 ст. 30 УК РФ). Резюмируя сказанное, можно заключить, что реальная совокупность преступлений, являясь формой множественности преступлений, отличается тем, что в нее могут входить различные сочетания преступлений, не выделенные законодателем в рецидив преступлений.

Другую разновидность совокупности преступлений, где отчетливо проявляются признаки двух и более преступных деяний, но совершаемых одним действием (бездействием), в теории и практике именуют идеальной. Как показывает ретроспективное изучение данного вопроса, указания на идеальную совокупность содержались еще в УК РСФСР 1922 года (ст.ст. 29, 30), а также в ст. 33 Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 года. Настоящее устоявшееся представление о юридической природе идеальной совокупности преступлений также является результатом длительных дискуссий и эмпирических изысканий исследователей. В качестве иллюстрации к спектру самых различных мнений можно представить, например, позицию Н.Ф. Кузнецовой, которая считала, что совокупность будет идеальной, если «одним действием субъект причиняет два различных ущерба соответственно различным объектам». Однако такие аргументы справедливо оспаривались другими учеными, так как ущерб в результате одного действия может одновременно причиняться различным объектам и при этом охватываться всего одной уголовно-правовой нормой. Соответственно идеальная совокупность в таких случаях не образуется. Можно найти и другие точки зрения. При идеальной совокупности имеет место одно преступление, которое содержит признаки различных составов преступлений, а назначение института идеальной совокупности состоит в том, чтобы восполнить пробел законодателя, не сумевшего предусмотреть в уголовно-правовых нормах всех возможных сочетаний при совершении различных посягательств. Другие авторы предлагали считать идеальной совокупностью такие случаи, при которых имеет место лишь одно преступление, но его мысленно можно разделить на несколько преступных деяний. На сегодняшний день можно констатировать, что победила в конечном счете позиция тех авторов, которые считали: для совокупности характерно то, что ни одна из норм не охватывает содеянного полностью. Деяние может получить правильную правовую оценку только за счет применения обеих (или нескольких) норм Особенной части, вместе взятых.

Рассматривая идеальную совокупность преступлений, нельзя не обратить внимания на особенность проявления субъективной стороны состава. Эта особенность выражается в осознанном учете виновным возможности достижения нескольких результатов посредством одного действия, а следовательно, и реализации поставленных перед собой задач.

В подобных случаях правомерно считать, что лицо одним действием совершает два волевых поступка и в этом случае субъект преступления проявляет одинаковое психическое отношение ко всем преступным результатам. Весь предполагаемый комплект результатов не только учитывается в сознании виновного, но и является для него желаемым. Вместе с тем на практике субъективная оценка виновным предполагаемых результатов, как правило, является неравнозначной. Чаще всего одни результаты только лишь предвидятся, другие – являются желаемыми. Однако и в данном случае множественность преступлений не устраняется, так как налицо лишь вариации форм вины. Напротив, при отсутствии вины по отношению к какому-либо из общественно опасных результатов (например, при наличии казуса) идеальной совокупности не наблюдается.

Совокупность преступлений отсутствует и в случаях, когда одно преступление является способом совершения другого, более тяжкого. Например, повреждение здоровья как способ убийства, подлог как способ обмана при мошенничестве, нанесение побоев при хулиганстве. В перечисленных примерах нет совокупности преступлений.

Таким образом, при совокупности преступлений виновный, как того требует предписание закона (ст. 17 УК РФ), несет уголовную ответственность за каждое совершенное им противоправное деяние. А соответствующая дефиниция (ст. 69 УК РФ) при наличии признаков совокупности преступлений регулирует правила назначения наказания. Каждое из преступлений должно быть квалифицировано по самостоятельной статье или ее части и за каждое из деяний должно быть назначено свое наказание.

Рецидив преступлений

Рецидив преступлений представляет собой одну из важнейших разновидностей множественности преступных деяний. Рецидив – термин латинский (recidivus), означает «возобновляющийся», «возвращающийся». В толковых словарях русского языка это понятие объясняется как возобновление, возвращение, повторение чего-нибудь (обычно нежелательного), как повторение преступлений, как повторное преступление.

Современное представление о рецидиве преступлений, как одного из элементов уголовно-правового института множественности, явилось результатом длительной эволюции и в теоретической, и в практической плоскости. Отмеченная эволюция затронула целый комплекс вопросов, начиная с этимлогии данного термина и заканчивая принципиальными вопросами уголовной ответственности и назначения наказания. Уже в первых законодательных актах РСФСР содержались указания судам о необходимости при назначении наказания учитывать, «совершено ли деяние профессиональным преступником (рецидивистом) или первичным». В Положении об общих местах заключения РСФСР, утвержденного НКЮ РСФСР 15 ноября 1920 г., обращалось внимание на необходимость содержания рецидивистов в местах лишения свободы с более строгим режимом. А результаты анализа принятых в последующем целой серии нормативных документов свидетельствуют об общей тенденции усиления ответственности за рецидив (например, УК 1922 года, Основные начала уголовного законодательства СССР и союзных республик 1924 года, УК 1926 года и т. д.). Вместе с тем уже к началу 30-х годов внимание к проблемам рецидива было ослаблено. Свидетельство тому, например, исчезновение из уголовного законодательства понятия рецидива преступлений. Очевидно, что такой кардинальный поворот в законотворчестве того времени можно объяснить лишь идеологическими догмами, выразившимися в выдвижении декларации об отсутствии в нашей стране рецидивной преступности. Впоследствии Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 года вновь апеллировали данным термином, однако до принятия Основ 1991 года в уголовном законодательстве не было определения понятия рецидива, что порождало различные подходы к оценке рецидива как в правоприменительной практике, так и в теоретических работах. Основная дискуссия развернулась по вопросу о видах преступлений, которые должны аккумулироваться в понятии рецидива, например, любое сочетание преступлений, только умышленные или и умышленные, и совершенные по неосторожности.

УК РФ 1996 года, определив понятие рецидива, как совершение умышленного преступления лицом, имеющим судимость за ранее совершенное умышленное преступление (ч. 1 ст. 18 УК РФ), фактически положило конец таким спорам. Отличительной особенностью названного положения является и то, что рецидив преступлений впервые представлен в Общей части УК РФ в качестве подсистемы института множественности. Как известно, ранее Общей частью УК РСФСР 1960 года была регламентирована ответственность лишь особо опасного рецидивиста, а в Особенной части особо опасный рецидивист использовался как квалифицирующий признак составов преступлений.

В отличие от УК РСФСР 1960 года в УК РФ говорится не о рецидивисте (ст. 24.1 УК РСФСР), а о рецидиве преступлений, что само по себе гарантирует от «навешивания ярлыков» и, очевидно, в большей степени соответствует принципам гуманизма и социальной справедливости. Проблемы, связанные с рецидивной преступностью, породили и другие точки зрения. К их числу, например, относятся высказывания о некоей предвзятости со стороны общества и государства к лицам, уже имевшим судимость и совершившим преступления. Свою позицию такие авторы обосновывают, прежде всего, тем, что указанные лица, претерпев все неблагоприятные последствия, связанные с отбыванием наказания, уже «чисты» перед обществом и в связи с этим не могут быть подвергнуты дополнительным репрессиям. Два и более совершенных одним и тем же лицом преступлений свидетельствуют об упорном нежелании последним вести общественно полезный образ жизни. То обстоятельство, что лицо совершает новое преступление уже при наличии судимости (или даже судимостей), лишь подчёркивает привычный для него общественно опасный характер поведения.

Случаи рецидива, т. е. когда совершается второе (или последующее) преступление лицом после осуждения за первое (или предыдущие), достаточно разнообразны. Деление рецидива на виды имеет теоретическое и практическое значение, так как позволяет детально изучить его во всех разновидностях, поскольку каждое из этих понятий представляет научно-практический интерес. В самой теории уголовного права существует множество суждений о видах рецидива, что обусловлено использованием авторами различных критериев при классификации рецидива. Например, различают фактический и легальный рецидив.

Фактический рецидив – простое повторение преступлений. Легальным считается рецидив преступлений, за который законом специально устанавливается особая ответственность. Различаются также криминологический, пенитенциарный и уголовно-правовой рецидивы преступлений. Понятие «криминологический рецидив» совпадает с понятием «фактический рецидив», а «пенитенциарный рецидив» характеризуется тем, что осужденный отбывает наказание в виде лишения свободы не менее, чем во второй раз. Такой вид рецидива учитывается при определении режима отбывания наказания и влечет за собой другие негативные последствия как в период отбывания наказания, так и после него.

И все же для формулирования базового определения понятия рецидива преступлений необходимо установить наиболее характерные признаки этого явления, присущие всем его разновидностям. Иными словами, такое определение должно содержать указание на наиболее общие и в то же время характерные признаки, существенные черты того явления, которое надо определить. Видимо, именно указанными выше условиями руководствовался законодатель, определяя уголовно-правовое понятие данного термина как совершение умышленного преступления лицом, имеющим судимость за ранее совершенное умышленное преступление (ч. 1 ст. 18 УК РФ). Как можно заметить, законодатель, конструируя данную норму, в ее основу положил два непременных условия: а) совершение умышленного преступления; б) лицом, имеющим судимость за ранее совершенное умышленное преступление. Это так называемый общий рецидив, под которым понимается совершение лицом, имевшим судимость за ранее совершенное умышленное преступление (судимость с которого не снята и не погашена), любого нового умышленного преступления. В соответствии с п. «а» ст. 63 УК РФ эта разновидность рецидива для всех преступлений является обстоятельством, отягчающим наказание. В теории уголовного права иногда под общим рецидивом понимают случаи совершения неоднородных преступлений. Соответственно случаи, при которых одно и то же лицо после осуждения совершает новое однородное преступление, именуются специальным рецидивом.

Самим же законодателем предусматриваются три вида рецидива: простой, опасный и особо опасный (ст. 18 УК РФ). На чем же основывается такое деление? Как известно, для того чтобы решение вопроса о расчленении уголовно-правового рецидива на виды не было умозрительным, оно должно базироваться на общих, объективно существующих основаниях. Такими основаниями составитель УК избрал число судимостей за совершенные преступления, а также характер их общественной опасности. Формально общественная опасность, как известно, определяется с учетом санкций статей Особенной части УК, что, в свою очередь, позволяет выделить четыре категории преступлений: небольшой тяжести, средней тяжести, тяжкие и особо тяжкие (ч.1 ст. 15 УК РФ). Как можно заметить, именно с учетом перечисленных категорий и определяются виды уголовно-правового рецидива. При простом рецидиве лицо, имеющее судимость, вновь совершает умышленное преступление. Категория преступлений любая, если только не охватывается опасным или особо опасным рецидивом. Опасный рецидив возможен в двух видах: а) при совершении лицом тяжкого преступления, за которое оно осуждается к реальному лишению свободы, если ранее это лицо два или более раз было осуждено за умышленное преступление средней тяжести к лишению свободы; б) при совершении лицом тяжкого преступления, если ранее оно было осуждено за тяжкое или особо тяжкое преступление к реальному лишению свободы.

Особо опасный рецидив также представлен двумя видами:

а) при совершении лицом тяжкого преступления, за которое оно осуждается к реальному лишению свободы, если ранее это лицо два раза было осуждено за тяжкое преступление к реальному лишению свободы;

б) при совершении лицом тяжкого преступления, если ранее оно два раза было осуждено за тяжкое преступление или ранее осуждалось за особо тяжкое преступление. Избранная в данном случае система классификации основана на том, что, чем тяжелее преступление, тем меньше требуется судимостей для признания того или иного вида рецидива. Одновременно единым признаком всех разновидностей рецидива выступает умышленность преступлений, «…приведенная классификация рецидива, безусловно, более пригодна для практического применения, чем длинные и постоянно меняющиеся перечни преступлений, определяющие признаки особо опасного рецидивиста по ст. 24.1 УК РСФСР 1960 года». Рецидив преступлений теперь является не квалифицирующим обстоятельством преступлений, а условием назначения более строгого наказания на основании и в пределах, предусмотренных УК РФ (ч. 5 ст. 18). В то же время, как отмечается тем же автором, «…новая формулировка понятия рецидива не лишена тяжеловесности и может быть в дальнейшем усовершенствована»… «принципиальный же недостаток заключается в том, что ныне действующий УК отказался от признания особо опасного рецидивиста квалифицирующим признаком составов преступлений. В нем опасный и особо опасный рецидивы девальвированы до уровня рядового отягчающего наказание обстоятельства (п. «а» ч. 1 ст. 63). Ни в криминологическом, ни в уголовно-правовом отношении такое законодательное решение не представляется удачным».

В соответствии с требованиями ст. 18 УК РФ обязательным условием для признания в действиях лица рецидива преступлений является не просто наличие в прошлом осуждения, а в обязательном порядке неснятой или непогашенной судимости за предыдущее преступление. Погашение или снятие судимости аннулирует все правовые последствия, связанные с судимостью (ч. 2 ст. 86 УК РФ). Вместе с тем закон предусматривает и определенные исключения: наличие судимости за преступления, совершенные лицом в возрасте до 18 лет. Иными словами, только в этом случае судимость не является основанием для установления рецидива преступлений.

На основе изложенного можем прийти к выводу, что наличие в действиях лица рецидива преступлений предопределяет особый порядок назначения такому лицу более строгого наказания в пределах санкции соответствующей статьи УК. Этот порядок регламентирован соответствующей нормой закона (ст. 68 УК РФ). И, наконец, в процессе квалификации, если рецидив преступления предусмотрен в качестве квалифицирующего признака преступления, это обстоятельство не может учитываться дважды, в том числе и как обстоятельство, отягчающее наказание.

Понятие преступной деятельности

Традиционно в учебной литературе при характеристике института множественности уделяется внимание раскрытию таких понятий, как совокупность и рецидив преступлений (ранее еще и неоднократность). И вместе с тем обходят стороной не менее важную категорию этого же института – «преступная деятельность». Настоятельная потребность не только в уяснении социально-правовой сущности данного понятия, но и в введении его в круг рассматриваемых учебных вопросов диктуется потребностями как теории уголовного права, так и правоприменительной практикой. Особое значение раскрытия данного понятия приобретается при уголовно-правовой характеристике деятельности организованных преступных групп и сообществ, а также лиц, криминальная деятельность которых приобретает элементы профессионализма. В этом случае с помощью традиционных элементов института множественности достаточно сложно всесторонне оценить серийное совершение преступлений указанными лицами. Такие сложности возникают даже на самых первых этапах – формальном сравнении характера общественной опасности указанных разновидностей множественности. Не случайно, что уголовное законодательство 1960 года, помимо неоднократности, совокупности и рецидива, использовало в своем арсенале также понятия «злостность», «систематичность» и «промысел», которые в какой-то степени компенсировали недостающие звенья существующих на практике разновидностей множественности преступлений. Определенное значение в решении отмеченных проблем приобретают исследования, проведенные П.К. Кривошеиным, который совершенно справедливо рассматривает преступную деятельность как одну из разновидностей института множественности.

В отличие от совокупности преступлений преступная деятельность хотя и состоит из отдельных противоправных деяний, однако сохраняет целостный и преемственный характер, обусловленный единым умыслом. Следует подчеркнуть, что если в первом случае соучастники группового преступления прекращают свою криминальную деятельность после совершения одномоментного преступления, то во втором – этого не происходит. Группа продолжает действовать по уже апробированному плану либо подыскивает иные пути и средства совершения нового преступления. Высказано мнение о том, что главный признак, объединяющий преступления такого рода, заключается в непрерывности ответственности. Дело в том, что каждый из участников совместной преступной деятельности несет совокупную ответственность по мере содеянного, выполняя свою часть преступной деятельности. Сумма же этих частей и рождает законченный деликт. На практике при расследовании и судебном разбирательстве уголовных дел преступная деятельность рассматривается в целом крайне редко. Обычно следователь и суд исследуют формирования такого рода по отдельным преступлениям, каждое из которых рассматривается как самостоятельное по отдельным эпизодам. Исследование каждого эпизода завершается выводом, что перечисленные действия образуют или не образуют состава преступления, предусмотренного той или иной нормой УК РФ. Преступная деятельность, таким образом, разбивается на эпизоды даже в тех случаях, когда по смыслу законодательной нормы целесообразно рассматривать ее в целом. Это может быть объяснено только тем, что общая норма о соучастии не учитывает подобных случаев. По каждому делу о преступной деятельности правоприменитель, исходя из буквы закона, учитывает лишь совместность участия в конкретном преступлении. Между тем в судебной и следственной практике известны дела, состоящие из сотен преступных эпизодов. Последние имеют четкую целенаправленность и такие сочетания, связь между которыми неочевидна, однако фактически они неразрывно связаны друг с другом. В преступном поведении может прослеживаться устойчивая связь между частями (эпизодами), которая выражается не в механическом соединении, а в структурном единстве. Преступное деяние, длящееся годами, нередко сопряженное с использованием служебного положения, трудно назвать преступлением или их множеством, характеризуемым совокупностью. В таких случаях, по мнению авторов, речь должна идти собственно о поведении, занятии, определенном роде деятельности – преступной деятельности. Таким образом, преступную деятельность можно определить как совокупность преступлений, характеризующихся систематичностью, интенсивностью и длительностью осуществления преступного намерения, детерминированного единой мотивацией, общей целью и объективными социальными факторами. Следует отметить, что система этих деяний (проявляемая форма преступной деятельности) приобретает самостоятельное уголовно-правовое значение, основанное на количественных и качественных признаках. К первым следует отнести определенное множество преступных деяний и более или менее высокую степень их интенсивности. Ко вторым – юридическое тождество, однородность или разнородность преступных действий.

Всестороннее исследование субъективной стороны преступлений, совершаемых организованными группами, свидетельствует о том, что традиционно выделяемые составные части вины (в форме прямого умысла), мотив, цель, очевидно, не в полной мере обеспечивают отражение рассматриваемой специфики. Объясняется это тем, что в анализируемом предмете исследования во главу угла ставится не отдельное преступление, а преступная деятельность, выраженная в определенной системе совершенных преступлений. Следует отметить, что характер преступной деятельности в значительной мере зависит от характера общей цели и степени ее реализации, которая достигается поэтапным воплощением промежуточных целей. Общая цель задает программу и характер преступной деятельности, промежуточные цели порождают единичные преступления, которые находятся между собой в состоянии соподчинения, ранжируются по характеру и способу преступных действий и подчинены в конечном счете общей цели преступной деятельности. На основании сказанного можно объяснить психическую сторону умысла членов организованных преступных групп или профессиональных преступников. Каждый из них связывает возможность достижения своих общих и промежуточных целей через деятельность участников группы в соответствии со сценарием распределенных ролей.

Результаты исследования показывают, что умысел и его составные – мотив и цель – до конца не исчерпывают такую оценочную юридическую категорию, как вина. Генезис терминов «мотив» и «цель» хотя и указывает на направленность умысла, все же они являются в равной степени и моральными и уголовно-правовыми категориями. Так, например, корысть как мотив и нажива как цель могут иметь место и у законопослушной части населения. И лишь психическое отношение к способу достижения таких целей (как одного из вариантов) указывает на общественно опасную сущность личности в случае, если последний останавливает свой выбор на противоправном способе достижения своих целей. Только способ достижения целей становится уже уголовно-правовой категорией. Налицо субъективное отношение виновного к осознанию необходимости совершения преступления с помощью организованной преступной группы или за счет профессиональных навыков.

Подтвердить такую точку зрения можно, исходя и из других посылок. Так, если способ совершения преступления соотносить только с объективной стороной состава, тогда на основе основополагающего принципа российского уголовного права (субъективного вменения) можно вменить виновному только мотив и цель. Однако указанные составные части умысла при абстрагировании от способа преступления не всегда являются противоправными. Так, завладение чужим имуществом возможно через другие каналы, например, через приватизацию. При этом побудительные мотивы и цель завладения тем или иным имуществом будут схожими. Психическое отношение к способу достижения цели (имеются в виду противоправные его виды) имеет уголовно-правовое значение только при органической взаимосвязи субъективного осмысления способа его объективной реализации. Для исследуемой формы множественности преступлений характер на большая осознанность, указывающая на проведение определенной подготовительной деятельности к его совершению. Зрелость умысла свидетельствует о большой полноте и отчетливости понимания вредного результата совершаемого преступления, обусловливая тем самым и большую степень вины данного лица. Эту подготовительную к преступлению мыслительную деятельность, предшествующую непосредственному совершению преступления, в науке уголовного права определяют как предумышленную. И, как верно отмечают некоторые авторы, наиболее рельефно таким термином отражается субъективная сторона групповых преступлений, имеющих признаки организованности.

Результаты анализа уголовных дел показывают, что для 79% изученных преступлений, совершенных в группе, требовалась определенная подготовка, предварительное обдумывание каждой детали. Кроме того, при интервьюировании осужденных за групповые преступления было установлено, что 74% респондентов участвовали не только в совершении, но и в подготовке преступления. На подготовку отмеченных преступлений требовалось иногда до шести месяцев и более.

Безусловно, напрашивается вывод, что степень вины (даже в рамках одного и того же прямого умысла) весьма различна. Объяснение тому, видимо, можно найти в истоках формирования умысла, в частности, в разнообразном спектре мотивов преступной деятельности. Таким образом, особенность субъективной стороны участников преступной деятельности заключается, во-первых, в наличии промежуточных целей на совершение отдельных преступлений или преступных актов (в продолжаемых преступлениях), через которые достигается общая цель преступной деятельности; во-вторых, субъективная сторона такого субъекта преступлений должна включать и психическое отношение к способу достижения цели преступной деятельности. Разумеется, установление цели на неоднократное совершение преступлений связано с большими трудностями, чем констатация фактов совершения двух преступлений. Организованная группа в уголовно-правовом смысле представляет собой группу лиц, которая возникла для совершения именно преступной деятельности, и каждый ее участник, помимо различного рода других действий, выполняет какую-либо часть этой деятельности. Однако при кажущейся простоте данного определения не все вопросы квалификации, как показали исследования, могут решаться однозначно. Неким конечным пунктом этого процесса является вопрос об индивидуализации ответственности каждого лица, соприкоснувшегося с преступной деятельностью группы, исходя из его роли в данной деятельности. Объективная сторона представляется достаточно сложной, и поэтому затруднительно отделить лиц, участвующих в выполнении объективной стороны, от лиц, не участвующих, так как в объективную сторону входит не только способ и деяние, но и другие элементы (место, время, обстановка и т. д.). Если относить к исполнителям лиц, выполняющих объективную сторону состава преступления, любой из ее элементов, то каждый участник автоматически становится исполнителем преступления, а значит, членом группы. Лица, создающие необходимые условия для деяния исполнителя, выполняют в действительности функцию пособника, а не исполнителя. Сказанное может означать, что группа налицо, если исходить из узкого законодательного понимания исполнения и соисполнения, либо признать, что группа лиц возникает не только при соисполнении, но и при соучастии в тесном смысле слова, с распределением ролей. Для группового преступления характерны двусторонняя осведомленность поведения соучастников (признаки, факультативные для соучастия в обычном смысле слова). Вместе с тем наличие указанных черт достаточно, если говорить о наличии группы, когда ее составляют соисполнители, и недостаточно, если группу образуют лица, выполняющие в преступлении разные функции.

Как видим и в теории, и на практике возникают значительные трудности при необходимости отделить члена группы со вспомогательной ролью от пособника. Последний, по мнению Г.Н. Борзенкова, не участвует непосредственно в преступлении, а первый, напротив, участвует непосредственно в преступлении, будучи объединенным с ним преступным намерением, единством места, времени и действий.

Вместе с тем, как представляется, это мнение далеко не бесспорно. Признак «единство места и времени» не соблюдается в сложных многоэпизодных хищениях, т. е. в преступлениях, относимых к продолжаемым.

Опыт изучения практики указывает на тенденцию (очевидно, оправданную) о признании совершившими преступление в группе также лиц, которые на месте совершения не находились (при наличии определенной совокупности черт). Очевидно, помимо двусторонней (обоюдной) осведомленности и согласованности поведения совместно участвующих в преступлении лиц, к числу постоянных признаков группы, ее сущностных черт необходимо отнести также принципиальную готовность выполнять любую посильную и диктуемую характером преступления функцию каждым членом группы. Это осознается участниками группы, хотя в конкретных случаях может и не реализоваться в отдельно взятом преступлении. Термин «преступная деятельность» и в данном случае устраняет возникающие пробелы и определенную недосказанность как в теоретических рассуждениях, так и в практике правоприменения. Таким образом, группа лиц представляет собой особую разновидность соучастия. Отсюда следует: с одной стороны, она должна быть наделена всеми признаками соучастия; с другой – ее характеризует важный дополнительный признак – предварительный сговор на принципиальную готовность выполнить любую посильную и диктуемую характером преступления функцию.

Организованная группа – еще более опасная разновидность, поскольку, помимо предварительного соглашения, ее характеризует устойчивость и сплоченность членов группы. Вместе с тем ни устойчивость, ни сплоченность не могут гарантировать четкую параллель между организованной преступной группой и групповой, не имеющей такого статуса в уголовно-правовом смысле. Указанные разновидности групп отличает некоторое множество преступных деяний, которые заключают в себе термин «преступная деятельность». В одних случаях это два и более совершенных преступлений, в других – продолжаемое преступление, характеризуемое длительностью и многоэпизодностью. При рассмотрении механизма образования продолжаемых преступлений отмечается, что такое преступление складывается из юридически тождественных актов. Деяние хотя и посягает на один и тот же объект, конкретизированный предметом и местом их совершения, однако может образовывать не один, а несколько самостоятельных составов преступлений. Это происходит, если рассматривать их не каждый в отдельности, а в виде малых автономных систем. Указанные системы, как показывает исследование, образуются в результате определенных циклов (внешне проявляемых в виде отдельных эпизодов одного и того же преступления). Последние в результате повторения, во-первых, обеспечивают продолжаемость деятельности преступной группы, а во-вторых, реализуют (через промежуточные цели) общую цель преступной деятельности. В этой связи термин «преступная деятельность», видимо, позволит объединить характер и природу общественной опасности неоднократных и продолжаемых преступлений, совершаемых организованными преступными формированиями либо лицами занимающимися преступлениями на принципах профессионализма. По мнению авторов, именно такая постановка вопроса отвечает практическим задачам квалификации преступлений.

Другая важная проблема квалификации – вопрос о том, кого из лиц, имевших отношение к преступной деятельности организованной группы или сообщества, следует отнести к ее участникам (членам)? Представляется, что особенность исследуемой преступной деятельности заключается в том, что личный вклад соучастников организованного преступного формирования имеет значение ограниченное. Он может играть первостепенную роль лишь при назначении наказания. Такой вывод основан на прямом указании закона. Например, в организованной устойчивой группе определенным образом изменяется характер причинной связи между действиями каждого из участников и наступившими последствиями. Таким образом, действия соучастников становятся связанными с последствиями не только через действия исполнителя. Очевидно, вся деятельность организованной группы в целом оказывается причиной наступивших последствий. Этим и можно было бы обосновать квалификацию действий всех участников организованной преступной группы без ссылки на ст. 33 УК РФ. Вместе с тем представляет определенную сложность вопрос о разграничении подстрекателей и пособников от членов организованного преступного формирования, осуществляющих второстепенные функции. Кроме того, существует мнение о большой проблематичности привлечения к ответственности лиц, фактически входящих в состав таких криминальных общностей, но не участвовавших в совершаемых группой преступлениях ни в качестве исполнителей, ни в качестве других традиционных соучастников.

Представляется необходимым разграничить всех лиц, являющихся объектом квалификации, на три подгруппы:

-первая подгруппа включает лиц, непосредственно осуществивших преступное деяние, описанное законодателем в диспозициях статей Особенной части УК ст. ст. 158 – 162 УК РФ, т. е. исполнители, организаторы деяния и лица, выполнявшие второстепенные роли в этом же деянии;

-вторая подгруппа – лица, не являющиеся непосредственными исполнителями преступного деяния, однако принимавшие участие в реализации цели преступной деятельности (организаторы группы, лица, выполнявшие второстепенные роли в преступной деятельности (например, охранительную, хозяйственно-финансовую и т. п.);

-третья подгруппа – лица, принимавшие участие в реализации объективной стороны преступления (подстрекатели и пособники).

Как свидетельствует анализ данной классификации, не все соучастники преступной деятельности напрямую связаны с преступным результатом. Поэтому, исходя из принципа социальной справедливости, их роль должна быть строго дифференцирована. Такую задачу, по мнению авторов, можно было бы решить с помощью термина «преступная деятельность». Во-первых, благодаря указанному термину становится возможным провести границу между участниками организованной преступной группы (членами группы) и их пособниками или подстрекателями; во-вторых, появляется возможность отделить пособников и подстрекателей от лиц, выполнявших второстепенные роли в преступном деянии; в-третьих, с помощью введения термина «преступная деятельность» решается проблема привлечения к уголовной ответственности лиц, выполнявших объективную сторону преступления косвенно: организатор группы, лица, выполнявшие охранительные и хозяйственно-финансовые функции криминального формирования. Представляется, что факт наличия группы (уже сам по себе) выступает в качестве необходимого условия преступной деятельности и достижения результатов этой деятельности. И в этом смысле само существование группы является причиной наступления общественно опасных последствий, так как ее существование напрямую связано с осуществлением преступной деятельности. Именно поэтому деятельность лиц, направленная исключительно на поддержание функционирования группы, обеспечения ее «безопасной» деятельности, находится в причинной связи со всеми результатами деятельности группы. Это очевидно и служит объективной предпосылкой ответственности всех участников группы.

Таким образом, на стадии предварительной проверки и в ходе расследования следует рассматривать преступную деятельность в неразрывной связи, в том числе всех известных правоприменительным органам фактов указанной преступной деятельности, а также выполняемых в ней ролей и функций отдельных членов таких групп. Это позволит не только объективно изучить характер преступной деятельности, но и эффективно использовать весь арсенал имеющихся уголовно-правовых средств. Вместе с тем практическая значимость использования термина «преступная деятельность» может быть реализована в полном объеме только при законодательном применении данного понятия в нормах, регламентирующих как вопросы института множественности (гл. 3 УК РФ), так и вопросы соучастия (гл. 7 УК РФ), назначения наказания (гл. 10 УК РФ) и т. д.