Проблемы современного российского государства и правопонимания

Проблемы повышения эффективности государственной власти и правотворчества

В статье 1 Конституции Российской Федерации закреплено, что Россия - демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления. Поэтому в основу организации государственной власти в нашем государстве заложен принцип разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную, в соответствии в с которым органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны (ст. 10 Конституции РФ). С точки зрения государственно-правовой теории такое разделение властей обеспечивает максимальную эффективность государственной власти и создает конституционный механизм сдержек и противовесов, обеспечивающий стабильность политической системы государства.

Государственную власть в Российской Федерации осуществляют Президент РФ, Федеральное Собрание (Совет Федерации и Государственная Дума), Правительство РФ, суды Российской Федерации (ч. 1 ст. 11 Конституции РФ). Государственную власть в субъектах Российской Федерации осуществляют образуемые ими органы государственной власти (ч. 2 ст. 11 Конституции РФ).

Правовой статус Президента Российской Федерации определен в главе 4 ст. 80 - 93 Конституции Российской Федерации, которые развиваются в других актах законодательства Российской Федерации. Соответственно статус Федерального Собрания Российской Федерации определен в нормах главы 5 (ст. 94 - 109) Конституции РФ, статус Правительства Российской Федерации - в главе 6 (ст. 110 - 117) Конституции РФ, система и правовое положение органов судебной власти - в главе 7 (ст. 118 - 128) Конституции РФ.

Обращает на себя внимание тот факт, что если Федеральное Собрание прямо определено в Конституции РФ как парламент Российской Федерации, представительный и законодательный орган власти (ст. 94 Конституции РФ), за Правительством четко закреплено осуществление исполнительной власти (ст. 110 Конституции РФ), а за судебными органами - осуществление правосудия (ст. 118 Конституции РФ), то Президент Российской Федерации юридически (конституционно) дистанцирован от всех ветвей власти, но при этом он в соответствии со своими конституционными полномочиями и нормотворчествует, и управляет, и разрешает споры, и осуществляет конституционный контроль. Следовательно, как пишет B.C. Нерсесянц, хотя в соответствии с зафиксированным в ст. 10 Конституции принципом разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную ясно, что президентская власть (вся совокупность конституционных правомочий Президента) - это власть именно исполнительная, однако по смыслу ряда других статей Конституции президентская власть как бы выносится за рамки данной классической триады и конструируется в виде некой отдельной (исходной, базовой) власти, возвышающейся над этой классической триадой.

Такое законодательно закрепленное положение Президента как Главы государства в системе органов государственной власти Российской Федерации, при котором в его компетенцию входит разрешение вопросов, отнесенных в силу положений той же Конституции и принятых во исполнение законов к ведению различных ветвей власти, входит в противоречие с принципом разделения властей, исключающим сосредоточение в одних руках правомочий законодателя, органа управления и судьи. Таким образом, несмотря на конституционное закрепление принципа разделения властей как основы организации государственной власти в Российской Федерации, наблюдается все- таки очевидное юридическое и фактическое доминирование исполнительной власти над законодательной и судебной. А значит, проблема разумного сочетания необходимой для современного российского общества сильной исполнительной власти с надлежащей законодательной властью, полномочия которой соответствовали бы смыслу, идеям и требованиям, вытекающим из принципа разделения властей и правовой государственности, остается на современном этапе актуальной, если не сказать острой.

Однако сущность проблем, связанных с необходимостью повышения эффективности государственной власти в современной России, вытекает отнюдь не из этого противоречия в правовом обеспечении фактического разделения властей. Корни таких проблем, пожалуй, надо искать в организации взаимодействия всех ветвей власти, в том, насколько успешно они претворяют в жизнь единую государственную политику, насколько единый государственный аппарат они образуют в результате этого взаимодействия.

О том, что такого рода проблемы действительно существуют в российском обществе, свидетельствуют такие факты, как деструктивное противоборство парламента, с одной стороны, и Президента и Правительства, с другой. С удовлетворением можно отметить, что такая долгое время продолжавшаяся политическая борьба, не дающая победы ни одной из сторон, сегодня, наконец, заставила власти искать и находить взаимоприемлемые компромиссы и перейти к относительно мирному сосуществованию и традиционному для всего мира исключительно функциональному противостоянию. Однако бесперспективная борьба, потраченное даром время породили ряд негативных последствий, с которыми сталкивается современная российская государственность. Это и потеря государством сфер влияния, реальных рычагов воздействия на многие сферы общественной жизни, в результате которого мы наблюдаем сегодня рост преступности, беспризорности среди детей, резкое падение уровня воспитания, образования, медицинского и социального обслуживания населения, спад промышленного и сельскохозяйственного производства и многие другие опасные для общества факторы.

Это и подрыв авторитета органов государственной власти в глазах национальной общественности, недоверие населения ко всем ветвям власти, включая и судебную, остававшуюся формально в стороне от политического противоборства законодательной и исполнительной властей, но проявившую слабость и беспринципность в разрешении споров между ними в цивилизованном (судебном) порядке. Это, наконец, и очевидная потеря Российской Федерацией своих позиций на международной арене, выражающаяся в откровенном пренебрежении интересами нашего государства как отдельными странами, так и их блоками, международными организациями. Думается, что многие эти неблагоприятные для нас сегодня последствия можно было бы предотвратить или значительно смягчить их характер, если бы силы и средства органов государственной власти в свое время были направлены на достижение общественно полезного результата, на не на пустое, бессмысленное противоборство.

Таким образом, преодоление проблем, связанных с эффективностью государственной власти в Российской Федерации видится не только и не столько в наблюдаемом сегодня укреплении каждого из видов государственных органов, а в усилении единства их организации на основе теоретического постулата о единстве государственного механизма. Так, к примеру, однобокое, на наш взгляд, усиление судебной власти, укрепление ее позиций привели сегодня к тому, что сложились объективные условия, предпосылки для судейского произвола, злоупотреблений судьями своими служебными полномочиями при их фактической безответственности согласно действующему законодательству, призванному, казалось бы, ограничить суды от вмешательств в осуществление правосудия со стороны других ветвей власти и преступного мира, но в реальности поставившему непреодолимую преграду на пути привлечения к ответственности судей, подрывающих авторитет судебной власти. Поэтому в современных условиях нет смысла в изменении конституционного определения разделения властей в Российской Федерации, к тому же реализованного фактически и постепенно обретающего свойства устойчивости, стабильности. Решение проблемы повышения эффективности государственной власти надо искать не в конституционной материи, а в повышении эффективности деятельности каждого органа и должностного лица государства, каждой ветви государственной власти, всего механизма российского государства.

При этом, реализуя идею разделения властей, нельзя упускать из виду, что оно не должно вести к безвластию или многовластию, безответственности различных ветвей власти друг перед другом и перед российским обществом в целом, что функциональное разделение власти по сферам государственной деятельности не должно привести к нарушению единства государственной власти.

Одним из решающих направлений деятельности государственных органов, как законодательных, так и исполнительных на пути повышения эффективности их функционирования и оптимизации их взаимодействия является осуществляемое ими нормотворчество или правотворчество, традиционно понимаемое в теории государства и права как деятельность органов государства или всего народа в сфере создания правовых актов. В соответствии с Конституцией РФ Федеральное собрание осуществляет законотворчество, а Президент РФ, Правительство РФ, его министерства и ведомства - подзаконное нормотворчество.

Сегодня можно говорить о том, что система законодательства Российской Федерации фактически сформировалась, приняты и действуют все предусмотренные Конституцией РФ Федеральные конституционные законы, разработаны, действуют или вводятся в действие многие новые кодифицированные законы, в том числе Гражданский кодекс РФ, Семейный кодекс РФ, Арбитражный процессуальный кодекс РФ, Уголовный кодекс РФ, Таможенный кодекс РФ, Уголовно-исполнительный кодекс РФ, Уголовно-процессуальный кодекс РФ, Кодекс РФ об административных правонарушениях, Трудовой кодекс РФ, Земельный кодекс РФ, а также многие другие федеральные законы, призванные заменить устаревшие и несоответствующие современным реалиям акты законодательства СССР и РСФСР и урегулировать те общественные отношения, которые ранее не попадали в поле зрения законодателя. Однако насколько эффективно и какими темпами осуществляется правотворчество, ярко иллюстрирует следующий пример.

12 декабря 1993 года всенародным голосованием была принята Конституция Российской Федерации. Новый Основной закон нашего государства включил в себя ряд новых положений, в том числе гарантирующих права и свободы человека и гражданина, его защиту от произвола органов государственной власти и чиновников. Но до сих пор львиная доля этих конституционных гарантий имеет характер деклараций, несмотря на общеизвестное положение о прямом и непосредственном действии норм Конституции Российской Федерации.

Возьмем для примера защищающее право человека на свободу и личную неприкосновенность положение ч. 2 ст. 22 Конституции РФ о том, что арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению, а до судебного решения лицо может быть подвергнуто задержанию на срок не более 48 часов. Этой конституционной норме со всей очевидностью противоречили положения действовавшего на момент принятия Конституции РФ и до 1 июля 2002 года Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, предусматривавшего заключение под стражу не на основании судебного решения, а на основании санкции прокурора, и 72-часовой максимальный срок задержания без санкции прокурора. Тем не менее в соответствии с заключительными и переходными положениями, закрепленными в разделе II самой Конституции РФ эти нормы УПК РСФСР сохранили свою юридическую силу «до приведения уголовно- процессуального законодательства Российской Федерации в соответствие с положениями настоящей Конституции», т.е. на неопределенный переходный период. Как видим, этот переходный период продолжался очень долго, так как необходимые изменения в УПК РСФСР так и не были внесены, а новый Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, соответствующий данным требованиям Конституции РФ, был принят Государственной Думой только 22 ноября 2001 года, одобрен Советом Федерации 5 декабря 2001 года и подписан Президентом РФ 18 декабря 2001 года, т.е. спустя восемь (!) лет с момента принятия Конституции РФ. Однако и этого срока для фактической реализации и обеспечения правовыми средствами закрепленного в Конституции права гражданина на свободу и личную неприкосновенность государственной власти показалось мало, так как Федеральный закон № 174-ФЗ от 18 декабря 2001 года «О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», предусматривающий его введение в действие с 1 июля 2002 года, определял в ст. 10, что ст. 29 УПК РФ и другие связанные с ней уголовно- процессуальные нормы, в том числе касающиеся передачи судам в ходе досудебного производства по уголовному делу полномочий по применению мер пресечения в виде заключения под стражу и ареста, а также продлению их срока, вводятся в действие только с 1 января 2004 года, т.е. спустя одиннадцать (!) лет после их закрепления в Конституции. В этих условиях Конституционный Суд Российской Федерации, наконец, обратил внимание на несоответствие положений действующего законодательства Конституции РФ и в марте 2002 года принял решение, обеспечивающее фактическую реализацию конституционного права гражданина на свободу и личную неприкосновенность с 1 июля 2002 года.

Приведенный пример убедительно характеризует беспрецедентно низкую продуктивность деятельности государственных органов в области правотворчества. Если государственной власти потребовалось столько лет для того, чтобы обеспечить воплощение в практическую жизнь одного из важнейших и признанных во всем цивилизованном мире прав человека, к тому же гарантированного Основным законом государства - Конституцией Российской Федерации, как можно ожидать более оперативного реагирования со стороны законодателя и исполнительной власти на другие насущные проблемы общественного развития и государственного строительства, требующие своего правового регулирования или разрешения? И это, несмотря на то что уже многие годы в Российской Федерации функционирует постоянно действующий парламент, состоящий из депутатов, осуществляющих законотворческую деятельность на профессиональной основе (в отличие, например, от Верховного Совета СССР или Съезда народных депутатов РСФСР), несмотря на то что депутаты обеспечиваются государством всеми необходимыми финансовыми, материально-техническими, организационными средствами, бытовыми условиями и т.п.

Другим показателем низких эффективности и качества правотворчества в Российской Федерации является постоянная необходимость доработки ранее принятых актов законодательства, внесения в них изменений и дополнений, а то и полного их пересмотра, вызванных не столько изменением качественных характеристик регулируемых общественных отношений, сколько низким уровнем законодательной техники, нестыковкой принимаемых правовых норм и другими подобными причинами.

Отсутствие стабильности в правовой системе российского государства, в юридическом пространстве напрямую негативно сказывается на эффективности функционирования государственной власти и практически на всех сферах жизни общества. А поскольку время перемен и реформ или так называемый переходный период в нашем обществе еще далеки от своего логического завершения, необходимо искать средства обеспечения хотя бы правовой стабильности юридического статуса гражданина, его положения в обществе, политической и экономической систем государства.

В юридической литературе высказывается мнение, с которым трудно не согласиться, о том, что структура и организация исполнительной власти в государствах переходного типа или в посттоталитарных государствах более однородна и мобильна, а потому крен в ее сторону неизбежен. В этих условиях решающая роль в формировании правовой системы отводится авторами президентскому и правительственному нормотворчеству. Конечно, законодательный процесс гораздо сложнее подзаконного нормотворчества, в значительной степени формализован, поэтому парламент может и не успевать за ходом событий. Поэтому, безусловно, там, где это возможно, преимущество среди орудий правового регулирования тех или иных общественных отношений должно отдаваться подзаконным нормативно-правовым актам, которые характеризуются большей степенью оперативности реагирования на потребности общественного бытия, упрощенным порядком их принятия, изменения и отмены.

Но, как справедливо замечает Н.В. Варламова, это допустимо при двух условиях: 1) соблюдение принципа верховенства закона (исполнительная власть не должна корректировать уже принятые законы, что, к сожалению, имело место в современной российской практике правотворчества); 2) судебный (в том числе и конституционный) контроль за деятельностью исполнительной власти в области подзаконного нормотворчества (впрочем, как и законодательной). Но нельзя видеть в подзаконном правотворчестве Президента РФ и органов исполнительной власти средство избавления от обозначенных проблем, связанных с эффективностью государственной власти и правотворчества как одного из направлений ее деятельности. Нельзя забывать о том, что многие общественные отношения могут быть в силу положений Конституции и законов РФ, общепризнанных международно- правовых принципов, международных конвенций и договоров РФ урегулированы только нормами закона. К тому же перегиб в сторону исполнительной власти и подзаконного нормотворчества чреват появлением объективных предпосылок для зарождения антидемократического режима.

Проблемы федерализма в российском государстве

Не менее актуальными для российской государственности являются сегодня проблемы федерализма, которые, как показывает исторический опыт нашего и других государств, будучи не разрешенными, несут в себе скрытую угрозу существованию государства, служат идеологической основой вооруженных конфликтов, гражданских войн. Проблемы взаимоотношений федерального центра (в лице Союза Советских Социалистических Республик, Российской Федеративной Социалистической Республики или сегодняшней Российской Федерации) и ее субъектов существовали и будут, видимо, существовать всегда в силу объективных противоречий между этими двумя сторонами, когда центр стремится для усиления государства и укрепления государственной власти максимально сосредоточить управление, по крайней мере, наиболее значимыми сферами общественной жизни в своих руках, а субъекты федерации стремятся к самостоятельности и независимости в решении тех или иных вопросов. Поэтому проблемы федерализма в Российской Федерации видятся не в наличии этих противоречий, которые вполне поддаются цивилизованному разрешению, а в их обострении. Причины такого обострения кроются в вызванном после прекращения существования СССР в переходный период ослаблении центральной власти и межрегиональных связей, прежде всего экономических, росте центробежных процессов, ведущих к административной самоизоляции субъектов федерации, росту национализма, стремлений к самоопределению не только внутреннему, но и внешнему. Поэтому проблемы федерализма можно с уверенностью охарактеризовать как проблемы сохранения единого целостного федеративного российского государства.

Сегодня мы можем наблюдать и военное решение проблемы обеспечения целостности России (Чеченская Республика), и цивилизованное, т.е. правовое разрешение проблем взаимоотношений Российской Федерации и ее субъектов. Так, в марте 2002 года Конституция Республики Татарстан, закреплявшая до этого статус данной республики как самостоятельного государства - субъекта международного права - высшим законодательным органом этого субъекта Российской Федерации была приведена в соответствие с Конституцией РФ. На устранение этого несоответствия в законодательстве Татарстана потребовался слишком долгий период времени, но в процессе устранения этих противоречий более важными явилось все-таки соблюдение паритетов во взаимоотношениях, уважение национального самосознания татарского народа, обоюдное понимание проблемы и ее юридическое решение без применения армии, разного рода санкций или иных средств принуждения.

Следует отметить, что юридические основы решения проблем федерализма заложены в Конституции Российской Федерации и в Федеративном договоре (Москва, 31 марта 1992 года) - в части, не противоречащей Конституции РФ.

В соответствии со ст. 65 Основного закона нашего государства субъектами Российской Федерации являются 21 республика, 6 краев, 49 областей, 2 города федерального значения, 1 автономная область и 10 автономных округов. В соответствии с положениями ст. 5 Конституции РФ ее федеративное устройство основано на следующих принципах: государственная целостность Российской Федерации; единство системы государственной власти; разграничение полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации; равноправие и самоопределение народов в Российской Федерации; равноправие всех субъектов Российской Федерации во взаимоотношениях с федеральными органами государственной власти.

Каждый из этих принципов является своего рода гарантией недопущения ущемления прав субъектов Российской Федерации и федерального центра. Кроме того, наиболее болезненным, как показывает практика, вопросам разграничения компетенции Российской Федерации и субъектов Российской Федерации посвящены специальные нормы ст. 71, 72 и 73 Конституции РФ. Первая норма содержит перечень вопросов, отнесенных к ведению Российской Федерации, вторая - к совместному ведению Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, третья закрепляет всю полноту власти субъектов Российской Федерации по вопросам, находящимся вне ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации.

Кроме того, ч. 3 ст. 11 Конституции РФ, помимо самого Основного закона Российской Федерации и упомянутого Федеративного договора, предусматривает возможность заключения договоров о разграничении полномочий между Российской Федерацией и субъектами Российской Федерации. Такое конституционно закрепленное средство разрешения проблем федерализма также может сыграть важную роль в сохранении и укреплении российской государственности. По сведениям, приведенным в журнале «Законодательство» (№ 6, июнь 2001 г.), таким правом воспользовались 46 субъектов Российской Федерации и заключили договоры о разграничении полномочий и предметов ведения с федеральным центром. Такая четкая правовая определенность в отношениях по поводу компетенции и полномочий Российской Федерации и ее субъектов, и равно соблюдение, фактическая реализация норм Конституции РФ и указанных договоров являются достаточно эффективными средствами предупреждения конфликтов на этой почве. В этой связи представляется несостоятельным высказываемое в литературе мнение о том, что подписание договоров о разграничении полномочий между Российской Федерацией и ее субъектами стало шагом в сторону конфедерализации отношений между ними, что указанные соглашения следует расценивать не столько как показатель гибкости федеральной политики, сколько как уступку федеральной власти, которая не в состоянии противиться тенденции ко все большей самостоятельности республик (И.Н. Барциц).

Однако нельзя отрицать возможность, а может быть, и необходимость других вариантов юридического определения отношений субъектов РФ и федерального центра. Кроме того, сегодня мы уже наблюдаем тенденцию, обратную стремлению субъектов федерации к самостоятельности во всем, когда некоторые из них, не в силах справиться собственными силами с полученными по Конституции РФ и договорам с Российской Федерацией полномочиями готовы сами ограничить свою компетенцию в пользу федерального центра (например, развитие и финансирование системы образования, здравоохранения, охраны окружающей природной среды и т.д.). Таким образом, проблема федерализма в части разграничения полномочий между Российской Федерацией и ее субъектами, несмотря на кажущуюся юридическую и фактическую определенность в этих отношениях, сохраняет свою актуальность.

С удовлетворением хочется отметить, что существующие проблемы российского государства, связанные с его федеративным устройством, не имеют национальной или националистической окраски. Можно считать, что гарантированные международным и российским законодательством права на национальную самобытность, пользование национальным языком и другие связанные с этим права народов, населяющих Российскую Федерацию, в том числе малых народов, в значительной мере реализованы фактически. Что, конечно, не исключает возможность дальнейшего совершенствования соответствующих норм права.

Однако помимо своего глобального характера, связанного с сохранением Российской Федерации как федеративного государства, проблемы федерализма имеют и другие стороны своего проявления. В частности, это проблемы обеспечения единства законодательства и законности на всей территории Российской Федерации, проблемы фактического обеспечения предусмотренного Конституцией РФ единства государственной власти.

Видимо, наличие этих проблем послужило одним из факторов, побудивших Президента РФ на принятие решения о введении института Полномочных представителей Президента РФ в федеральных округах, призванного усилить вертикаль государственной власти. В этих же целях предпринимаются попытки на законодательном уровне создать правовые основания и процедуры, позволяющие, например, Президенту РФ отстранять от должности губернаторов, нарушивших закон.

Большая роль в обеспечении единства законодательства и законности на территории Российской Федерации должна быть отведена органам прокуратуры. Прокуроры на местах должны, не оглядываясь на местные органы власти, в соответствии с положениями федерального законодательства принимать все предусмотренные законом меры к опротестованию и отмене нормативно-правовых актов субъектов РФ и органов местного самоуправления, не соответствующих Конституции РФ и федеральному законодательству.

Кроме того, значительную роль в укреплении российского государства и разрешении проблем федерализма должен сыграть реформированный Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, состоящий из представителей каждого субъекта Российской Федерации, которые как никто знают и понимают сущность и истоки этих проблем, а значит, лучше кого бы то ни было должны знать пути и средства их преодоления.

Проблемы построения правового государства в Российской Федерации, соотношения правового государства и гражданского общества

В современной отечественной теории государства и права правовое государство характеризуется следующей совокупностью признаков: гарантированность и незыблемость прав граждан; построение отношений личности и государственной власти на основе идеи народного суверенитета; разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную; верховенство права во всех сферах жизни; взаимная ответственность личности и государства.

Как уже говорилось, в ст. 1 Конституции РФ закреплено, что Российская Федерация - это правовое государство. Однако практически никто не сомневается, что данная конституционная норма имеет в сегодняшних условиях исключительно декларативный характер и пока лишь выражает стремление российского государства стать правовым.

"Для России, - писал в 1998 году В.Д. Перевалов, - путь к правовому государству не был и никогда не будет простым и быстрым". При этом автор выделяет следующие причины этого явления: во-первых, гражданское общество в нашей стране еще только формируется, его структура аморфна, нестабильность общественных отношений порождает у населения безразличие к решению соответствующих проблем; во-вторых, экономические проблемы решаются дискретно и непоследовательно с точки зрения здравого смысла и формальной логики, в результате чего мы имеем однобокость процессов разгосударствления и приватизации, отсутствие среднего класса собственников, рост люмпенизированного слоя населения, поляризацию доходов социальных групп и слоев населения и т.д.; в-третьих, налицо кризисное состояние российской политической системы, выражающееся в нестабильности и неопределенности властных отношений, политическая неструктурированность общества, затянувшийся процесс реализации принципа разделения властей, низкий уровень политической культуры населения в целом и власть имущих, в частности; в-четвертых, до сих пор требуют своего разрешения чисто правовые вопросы, не только связанные с правотворчеством и его качеством, но и, в частности, вопросы понимания и усвоения права широкими слоями населения, внедрения в позитивные законы естественно-правовых начал, формирования устойчивых правовых традиций в массовом сознании, стимулирования правового сознания.

Несмотря на наметившиеся позитивные тенденции в государственном строительстве и современном правотворчестве в Российской Федерации, следует отметить, что со времен упомянутого высказывания каких-либо глобальных положительных изменений не произошло, и выявленные В.Д. Переваловым препятствия на пути построения правового государства в нашей стране остаются в своем неизменном качестве. Поэтому решение проблем построения правового государства в России видится в эволюционном преодолении этих препятствий путем продолжения соответствующих демократических преобразований в обществе, путем построения гражданского общества как социально-экономической базы правового государства, путем создания механизма реального обеспечения реализации и государственной защиты прав и свобод человека и гражданина, путем формирования общественного и индивидуального правосознания.

Проблема соотношения демократии и необходимости укрепления законности в Российской Федерации

Одной из важнейших и сложнейших задач на пути движения к гражданскому обществу и правовому государству является соблюдение паритета между демократическими реформами, с одной стороны, и необходимостью укрепления режима законности, государственной дисциплины, с другой. Демократия является обязательным признаком, политической основой правового государства. Законность, в свою очередь, является одним из условий демократического правопорядка, главным критерием оценки правового состояния жизни общества и каждого из его членов.

Тем не менее законность, понимаемая как общественно- политический режим, выражающийся в господстве права и закона в общественной жизни, неукоснительном осуществлении предписаний правовых норм всеми участниками общественных отношений, последовательной борьбе с правонарушениями, обеспечении порядка и организованности в обществе, зачастую противопоставляется демократии.

Суть или природа этого противопоставления вытекает, во-первых, из правового или обратного правовому, демократически организованного либо антидемократического механизма обеспечения режима соблюдения законов, а во-вторых, из того, насколько демократический характер носят сами созданные государством законы. При этом, говоря о «правовом» механизме обеспечения законности, надо рассматривать этот признак не с формально-юридической точки зрения, когда под «правовым» понимается все то, что закреплено в правовых нормах (все авторитарные и тоталитарные режимы опирались на соответствующие им законы). Необходимо руководствоваться такой совокупностью и юридических, и содержательных, и оценочных критериев, которые позволили бы определить применяемые в государстве способы и средства обеспечения законности как подлинно правовые. Иными словами, законность не должна быть некой самоцелью, для обеспечения которой государство считает допустимыми любые средства, в том числе ограничения либо прямые нарушения прав и свобод человека и гражданина, попрание основ народовластия и т.д., даже если такие средства и возведены государством в ранг правовых норм. В этом случае законность теряет свое истинное содержание, вкладываемый в это понятие смысл превращается в антизаконность, так как ни один закон не может быть более законным, нежели другой, право одного участника общественных отношений (даже государства) не может быть более правым, нежели право другого (даже простого гражданина).

В обыденной жизни, в обыденном сознании проблемы соотношения демократии и законности рассматриваются еще и как противопоставление вседозволенности, якобы вытекающей из демократии, и правопорядка. Однако вседозволенность - это характерная черта анархии, а не демократии. Демократия представляет собой такой политико-правовой режим, присущий сегодня по основным своим характеристикам и современному российскому государству, который характеризуется: 1) признанием воли большинства в качестве источника власти; 2) установлением и соблюдением прав и свобод человека и гражданина; 3) равноправием граждан; 4) возможностью граждан управлять процессами общественной жизни; 5) выборностью основных органов государственной власти; 6) верховенством права и закона над всеми сферами общественной жизни.

Правильное понимание демократии и законности стирает все противоречия между этими двумя общественно-политическими и правовыми явлениями. Без законности, соблюдения закона, верховенства права общество и государство не могут быть охарактеризованы как демократические. Применение антидемократических средств и методов обеспечения соблюдения предписаний правовых норм не позволяет определить общественно-политический режим в таком государстве как режим законности. Поэтому укрепление законности подлинно правовыми средствами только способствует дальнейшему становлению демократии в обществе и нисколько не мешает процессу демократизации российского государства.

Обеспечение законности в демократическом обществе не может происходить стихийно, оно требует целенаправленного воздействия допустимых с позиций права, нравственности и целесообразности средств на поведение участников общественных отношений. К основным мерам укрепления законности, основанного на ней правопорядка, а значит, и укрепления демократического общественного строя в Российской Федерации можно отнести: обеспечение единства и всеобщности законности на всей территории Российской Федерации; обеспечение государством реального осуществления прав и свобод человека и гражданина; профилактику, пресечение, выявление, расследование правонарушений; обеспечение неотвратимости юридической ответственности за совершенные правонарушения; повышение эффективности функционирования судебной системы и правоохранительных органов России, оптимизацию их взаимодействия; правовое воспитание, формирование общественного правосознания и др.

Как видно, ни одна из этих мер не противоречит духу демократии.

Таким образом, соглашаясь с B.C. Афанасьевым, можно заключить, что проблема укрепления законности носит комплексный характер, связана со многими явлениями и процессами социальной жизни и может быть успешно решена только в контексте общей стабилизации обстановки в нашей стране.

Правовое положение личности в Российской Федерации и проблемы реального обеспечения прав и свобод человека и гражданина

Правовой статус и фактическое положение личности в государстве являются сегодня важнейшими показателями того, может ли государство называться демократическим, правовым или социальным. Права и свободы человека и гражданина - это естественные, неотчуждаемые и гарантированные сегодня международным и российским законодательством возможности индивида, обеспечивающие его жизнь, человеческое достоинство и свободу деятельности во всех сферах общественной жизни.

Как было сказано выше, возникновением прав человека мы обязаны создателям естественно-правовой теории (см. п. 1.4). Одними из первых юридических документов, утверждающих права человека, стали Вирджинская декларация (1776 г.), положенная в основу Билля о правах Конституции США (1791 г.), французская Декларация прав человека и гражданина (1789 г.). В наиболее развернутом виде права человека получили отражение во Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН в 1948 году. Большое значение для практической реализации прав и свобод человека и гражданина, создания механизма международно-правовых и национальных государственных гарантий их осуществления имеют Международный пакт о гражданских и политических правах и Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах (1966 г.).

Стремление Российской Федерации решительно и в полном объеме учитывать в национальном законодательстве и соблюдать на практике права и свободы человека и гражданина выражено в Декларации прав человека и гражданина (1991 г.) и Конституции Российской Федерации (1993 г.). Причем конституционные положения о правах и свободах человека и гражданина представляют собой, пожалуй, наиболее несомненные достоинства основного закона нашего государства. Правам и свободам человека и гражданина в Российской Федерации посвящена целая (вторая) глава Конституции (ст. 17 - 64), определяющая правовое положение личности в российском государстве и обществе.

Провозглашенное в ст. 2 Конституции положение о том, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защита - обязанностью государства, возведено в ранг основ конституционного строя Российской Федерации. При этом Конституция исходит из прирожденного и неотчуждаемого, а не дарованного государством характера прав и свобод человека (ч. 2 ст. 17), используя их естественно-правовую конструкцию. Ст. 18 Конституции определяет, что права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими, они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием.

В русле такого гуманистического правопонимания в указанной главе 2 Конституции закреплен широкий круг личных, политических, социальных и экономических прав и свобод человека и гражданина, соответствующий современным международным стандартам в этой сфере, например: равенство граждан перед законом и судом независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям и других обстоятельств (ст. 19); право на жизнь (ст. 20); право личности на человеческое достоинство; недопущение пыток, насилия, другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения и наказания (ст. 21); право на свободу и личную неприкосновенность (ст. 22); право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени (ч. 1 ст. 23); право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений (ч. 2 ст. 23); право на неприкосновенность жилища (ст. 25); Право на определение и указание своей национальной принадлежности, право пользования родным языком, на свободный выбор языка общения, воспитания, обучения, творчества (ст. 26); право на свободу передвижения (ст. 27); свобода совести и вероисповедания (ст. 28); свобода мысли и слова (ст. 29); право на объединение, свобода деятельности общественных объединений (ст. 30); право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги, демонстрации, шествия, пикетирования (ст. 31); право участвовать в управлении делами государства непосредственно либо через своих представителей, право избирать и быть избранным в органы государственной власти и местного самоуправления, участвовать в референдуме, право на равный доступ к государственной службе, право на участие в отправлении правосудия (ст. 32); право на обращение в органы государственной власти и местного самоуправления (ст. 33); право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (ст. 34); право частной собственности, в том числе на землю (ст. 35, 36); право на свободный труд (ст. 37); право на жилище (ст. 40); право на охрану здоровья и медицинскую помощь (ст. 41); право на благоприятную окружающую среду (ст. 42); право на образование (ст. 43); свобода творчества (ст. 44); право на государственную, включая судебную, защиту прав и свобод человека и гражданина (ст. 45, 46); и многие другие права и свободы.

Важным для определения правового статуса личности в Российской Федерации является и конституционный подход к формулировке перечня прав и свобод человека и гражданина. Так, из смысла ч. 1 ст. 17 Конституции следует, что в Российской Федерации признаются и гарантируются не только перечисленные в самом Основном законе права человека, но и другие общепризнанные права и свободы человека и гражданина, в том числе согласно общепризнанным принципам и нормам международного права. Отрицание или умаление таких общепризнанных прав и свобод человека и гражданина, прямо не предусмотренных нашей Конституцией, запрещает норма ч. 1 ст. 55 Основного закона.

Конституция Российской Федерации определяет только общие границы осуществления конкретным индивидом своих личных прав и свобод, используя следующую формулировку: «Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц» (ч. 3 ст. 17), реализуя тем самым философское и теоретико- правовое положение о том, что свобода одной личности заканчивается там, где начинается свобода другой. Вместе с тем Конституция предусматривает и возможность ограничения прав и свобод человека и гражданина, Но только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Возможность, условия и порядок ограничения некоторых конституционных прав граждан регулируются и предусмотренными Конституцией соответствующими федеральными законами (например, Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности», Уголовно-процессуальный кодекс РФ и др.). При этом в Конституции подчеркивается, что даже в условиях чрезвычайного положения не подлежат ограничению права и свободы, предусмотренные ст. 20, 21, 23 (ч. 1), 24, 28, 34 (ч. 1), 40 (ч. 1), 46 - 54 основного закона Российской Федерации.

Немаловажное значение для определения статуса личности в Российской Федерации имеет и конституционное установление обязанностей гражданина, например, платить законно установленные налоги и сборы (ст. 57), охранять природу и окружающую природную среду, бережно относиться к природным богатствам (ст. 58), защищать Отечество (ст. 59).

Положения главы 2 Конституции Российской Федерации составляют основы правового статуса личности в российском государстве и в соответствии со ст. 64 Основного закона не могут быть изменены иначе, как в порядке, установленном Конституцией. В этой связи ст. 64 Конституции можно рассматривать как своего рода дополнительную гарантию незыблемости основных прав и свобод человека и гражданина.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что на современном этапе государственного и правового строительства в российском обществе практически не существует проблем установления и законодательного закрепления прав и свобод человека и гражданина, конституционного определения статуса личности в Российской Федерации. Существуют проблемы иного рода, связанные с фактической реализацией этих прав и свобод, фактической гарантированностью их осуществления со стороны государства.

В одном из приведенных выше примеров было наглядно показано, сколько неоправданно долгих лет понадобилось законодателю для того, чтобы обеспечить практическое воплощение в жизнь конституционного права человека на свободу и личную неприкосновенность в уголовном судопроизводстве. Не меньшее время затрачено было государственной властью и на обеспечение реализации других прав и свобод человека и гражданина. Это, например, право на неприкосновенность частной жизни и право на неприкосновенность жилища в их конституционном понимании, право обвиняемого в совершении особо тяжкого преступления против личности судом присяжных. До сих пор нет юридических средств реализации закрепленного в ч. 3 ст. 59 Конституции права гражданина на замену военной службы альтернативной гражданской в соответствии с его убеждениями и вероисповеданием.

Более того, многие из существующих правовых норм, определяющих статус того или иного участника общественных отношений, извращают смысл общепризнанных прав и свобод человека, в том числе и закрепленных в Конституции. Так, всевозможные льготы и преференции, неприкосновенность, установленные федеральным законодательством для целой армии должностных лиц государства, никоим образом несовместимы с принципом равенства граждан перед законом и судом (в том числе, как записано в Конституции, - и независимо от должностного положения). Почему должностное лицо государства (например, судья или депутат), совершив преступление, оказывается в привилегированном положении по сравнению с простым гражданином? Почему основополагающий принцип законности - неотвратимость юридической ответственности - не распространяется на тех, кто творит закон или обеспечивает его государственную защиту?

Сторонники идеи о необходимости сохранения института неприкосновенности в качестве аргумента приводят тезис о том, что политическая деятельность депутатов или деятельность судьи по осуществлению правосудия могут стать поводом необоснованного привлечения их к ответственности из мести за такую их профессиональную деятельность. А значит - институт неприкосновенности является гарантией политической независимости депутатов, независимости судьи от вмешательства в осуществление правосудия со стороны кого бы то ни было. Но тогда напрашиваются другие вопросы. Почему неприкосновенность не распространяется, например, на политических деятелей, которые не обладают статусом депутата? Ведь их политическая деятельность может быть не менее опасной для власть имущих. Почему неприкосновенность не распространяется на простых граждан, участвующих в отправлении правосудия (например, на членов коллегий присяжных заседателей)? Ведь они являются полноправными членами состава суда, рассматривающего уголовное дело, и их вердикт также может быть неугоден сильным мира сего.

Таким образом, с одной стороны, решение проблем фактического обеспечения реализации прав и свобод человека и гражданина, нашедших свое отражение в актах международного права и в Конституции Российской Федерации, видится прежде всего в приведении федерального законодательства и законодательства субъектов Российской Федерации в соответствие с упомянутыми конституционными нормами в их буквально конституционном понимании без всевозможных изъянов, каких-то новых толкований и ограничений, не предусмотренных нормами главы 2 Конституции РФ.

С другой стороны, разрешение этих проблем невозможно без четко отлаженного и эффективно действующего механизма защиты и восстановления нарушенных прав и свобод человека и гражданина. В частности, Конституция предусматривает общесудебный механизм их защиты (ч. 1 ст. 46), а также указывает и другие институты и должностных лиц, в обязанности которых входит обеспечение этих прав и свобод. Это Президент Российской Федерации (ч. 2 ст. 80, ч. 2 ст. 85), Государственная Дума (ч. 1 ст. 103), Правительство Российской Федерации (ч. 1 ст. 114), Конституционный Суд РФ (ч. 4ст. 125), Уполномоченный по правам человека (ч. 1 ст. 103). Важное значение в этом плане имеют и международные формы и механизмы защиты прав и свобод человека. Согласно ч. 3 ст. 46 Конституции каждый гражданин имеет право в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты. Таким органом является, например, Европейский Суд по правам человека, куда уже обращаются российские граждане. Кроме того, Конституция гарантировала право гражданина самостоятельно защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом, не обращаясь для этого в какие-либо государственные или международные инстанции (ч. 2 ст. 45).