Отдельные виды обязательств

Вербальные контракты

Понятие вербальных договоров. Вербальные договоры (obligationes verbis contractae) – это контракты, заключаемые в словесной, устной форме (verbis – словами). Они известны уже по Законам XII таблиц, так как уже в то время приме нялась такая форма вербального контракта, как sponsio (древний вид стипуляции).

Вербальная форма возникла с развитием римского права с целью упростить процесс установления законного обязательства между сторонами в связи с тем, что в определенный момент сложная формализация процесса заключения договора стала мешать нормальному развитию хозяйственных отношений. С введением вербальных договоров перестали применяться символические жесты, публичные заявления, но сохранилась необходимость в устных ритуальных выражениях. Должнику необходимо было согласиться, что он принимает на себя определенное обязательство. Следует заметить, что ответ на вопрос буквально должен был совпадать в своей редакции с вопросом: «Вербальное обязательство возникает посредством вопроса и ответа, например: обещаешь ли дать? обещаю; дашь ли? дам; ручаешься ли? ручаюсь; сделаешь ли? сделаю» (Gai. 3. 175).

Наиболее распространенными вербальными договорами были: стипуляция (stipulatio), клятвенное обещание предоставить приданое (dotis dictio), обещание вольноотпущенника выполнить определенные обязательства в пользу домовладыки (iusiurandum liberti или promissio iurata liberti).

Стипуляции. Стипуляция (stipulatio) являлась обобща ющим названием для вербальных контрактов, заключаемых в форме произнесения торжественных слов. Стипуляция игра ла большую роль в римском обороте, так как все отношения можно облечь в форму вопроса и ответа. Стипуляция была двух видов – простой и сложной. Последняя использовалась для установления поручительства (adpromissio), представительства со стороны кредитора (adstipulatio).

Стипуляция – это односторонний контракт: обязательство возникало на стороне лица, давшего обещание, а кредитором могло быть только лицо, получившее обещание. Стипуляция использовалась для всех видов односторонних договоров. В редких случаях использовалась для двустороннего соглашения. В этом случае приходилось произносить две ритуальные фразы (две стипуляции) вместо одной. Стипуляция использовалась для прощения долга. Она применялась в устной и простой форме, поэтому ее стали использовать в целях новации. Стали заключаться стипуляции для того, чтобы прекратить уже существующее обязательство, поставив на его место новое.

Все ритуальные формулы стипуляции были точно определены. В Древнем Риме стипуляция заключалась только в форме sponsio и только римскими гражданами. Однако существовали физические ограничения даже для римских граждан на заключение стипуляции в связи с тем, что она была устным договором и не была доступна глухонемым, которые не могли слышать и отвечать на вопрос и давать ответ.

Исторически требования к ритуальным фразам изменялись. Если в Древнем Риме фразы были точно определены и ответ на вопрос должен был совпадать с вопросом («обещаешь? обещаю; дашь? дам; ручаешься? ручаюсь; сделаешь? сделаю»), то во времена императора Льва такое согласование было отменено, и основой для стипуляции (впрочем, как и для других вербальных договоров) стало выражение согласия сторон на сделку.

Стипуляция могла заключаться не только между кредитором и должником, но и с третьими лицами, гарантами одной из сторон. В таком случае устанавливалось поручительство, т. е. обязанность третьего лица за исполнение должником данного обязательства. Поручительство было распространенной формой обеспечения обязательств.

Существовало несколько форм поручительства – поручительство уплатить за должника (частная интерцессия), уплатить совместно с должником (кумулятивная интерцессия), уплатить в случае неисполнения должником обязательства (субсидиарная интерцессия). Наиболее распространенной была кумулятивная интерцессия, при которой кредитор по своему выбору мог требовать исполнения как от должника, так и от его гаранта. Это было невыгодно гарантам, и во времена Юстиниана ответственность поручителей было смягчена. Четвертая новелла Юстиниана устанавливает, что поручитель мог выставить возражение против иска, чтобы кредитор в первую очередь обратил взыскание на главного должника. Позже стипуляция стала допускать присоединение или к кредитору, или к должнику других лиц в качестве самостоятельных кредиторов или должников.

Предметом стипуляции могло быть любое дозволенное исполнение – денежная сумма или любые вещи. Важен был сам порядок заключения стипуляции, если необходимый порядок соблюдался, то обязательство возникало независимо от того, какое материальное основание привело стороны к заключению договора, какую хозяйственную цель они преследовали и достигнута ли цель, которую стороны имели в виду. В зависимости от предмета договора стипуляция могла быть:

• в случае, если должник брал на себя обязательство выплатить определенную сумму денег кредитору. Должник мог быть обязан выплатить эту сумму за покупку (договор купли-продажи), аренду (арендная плата), заем, возмещение ущерба и др. (stipulatio certae creditae);
• в случае, если предметом договора выступали индивидуально-определенные вещи или некое количество родовых вещей (stipulatio certae rei);
• во всех остальных случаях, когда долж ник обязывался сделать, совершить что-либо в пользу кредитора (stipulatio incerti).

Стипуляция была строго формализована. Должник признавался взявшим на себя только то обязательство, по поводу которого было им подтверждено согласие. Например, если погибала вещь, которая была предметом обязательства, то должник считался освобожденным от исполнения (но только если вещь погибла не по его вине, а ввиду непред виденных, форсмажорных обстоятельств).

Кредитор имел право требовать выполнения взятого должником обя зательства через суд. Он также мог попытаться доказать вину должника в гибели вещи (culpa infaciendo). Если вина должника в гибели вещи была доказана, то иск предъявлялся на тех же основаниях, как если бы вещь была цела. Иски, которые предъявлялись в суд, были абстрактными – не важно было, в связи с чем возникла стипуляция, имел значение лишь сам факт ее существования. Иск мог быть предъявлен в течение двух лет со дня заключения стипуляции.

При stipulatio certae creditae величина долга устанавливалась заранее сторонами, и суд лишь присуждал должника к исполнению; при stipulatio certae rei величина исполнения (денежная стоимость вещи) определялась судом; а при stipulatio incerti суд определял и денежную стоимость и возможность натурального исполнения долга.

В связи с абстрактным характером стипуляции и возникновением обязательства непосредственно в момент заключения устного договора могли возникнуть различные некомфортные для сторон ситуации. Например, если стипуляция была совершена с целью предоставления займа должнику, но кредитор не передал ему этих денег, то по закону обязательство все равно возникало. Кредитор мог пойти в суд с требованием к должнику, и тому оставалось только защищаться, доказывая, что кредитор желал нажиться на сделке. Однако, если должник был обманут и понимал, что кредитор не собирается давать ему деньги взаймы, он самостоятельно мог отойти от сделки и первым оспорить заем в суде по средством иска.

Другие формы устных договоров. Специфическую разновидность вербальных (устных) договоров представляет назначение приданого (dictio dotis). Предполагают, что первоначально это было специальное выражение воли, делавшееся при обручении, совершавшемся в форме sponsio и носившем наименование sponsalia, почему эта специальная оговорка называется lex sponsalibus dicta. Такого рода обещание получало санкцию в форме actio ex sponsu. С тех пор как договор обручения не стал пользоваться исковой защитой, обещание установить приданое приобрело самостоятельное значение, как отдельная форма устного договора.

В отличие от стипуляции dotis dictio не содержала в себе вопроса и ответа; здесь было устное заявление – обещание установителя приданого и выражение согласия со стороны того, в чью пользу это обещание давалось.

Существовала и такая форма устного договора, как клятвенное обещание услуг со стороны вольноотпущенника по отношению к его патрону, отпустившему его на свободу (jurata operaram promissio). Вообще говоря, на вольноотпущеннике лежала обязанность проявлять преданность и вытекавшие из нее услуги своему патрону (operae officiales). Эта обязанность приобретала юридический и исковой характер только тогда, когда вольноотпущенник принимал на себя спе циальное обязательство этого рода, которое скреплял присягой или клятвой. На этой почве для патрона, несомненно, открывалась возможность эксплуатации вольноотпущенника.

Литеральные контракты

Понятие литеральных договоров. Литеральный договор – это контракт, заключаемый в письменной форме. Письменная форма для них была обязательной. Считалось, что договор заключен и обязательство установлено, если составлен письменный документ. Такая форма письменного контракта возникла в практике римского права в III–II вв. до н. э., однако в Риме не прижилась и связывалась только с деятельностью хозяйственных предприятий, требовавших учета обязательств для облегчения осуществления своей деятельности.

Учет денежных операций предприятия велся в приходно-расходных книгах кредитора и должника, в которых делались записи одолженной суммы как уплаченной должнику – в книге кредитора и как полученной от кредитора – в книге должника. В этом соответствии и выражалось их соглашение.

Expensilatio или nomina transcriptia. Древнейшим видом литерального договора был expensilatio или nomina transcriptia, при котором обязательство фиксировалось путем вне сения его в приходно-расходные книги. Домовладыка вел учет своих расходов и поступлений в свой бюджет в специальной приходно-расходной книге (codex accepti et expensi), занося туда имена своих должников. Запись сама по себе не устанавливала долг, а лишь регистрировала его, долг же возникал вследствие передачи денег. Если по какому-нибудь соглашению с должником долг регистрировался кредитором как уплаченный и при этом денежный заем заносился должником в его собственную книгу как полученный, то из этого вытекал литеральный контракт.

Гай говорит о двух формах записей: «Обязательство устанавливается в письменной форме, например посредством перезаписанных требований. Перезаписанное же требование возникает двумя способами: или от дела к лицу, или от лица к лицу. От дела к лицу перезапись производится, если, например, то, что ты будешь должен мне на основании купли, или найма, или договора товарищества, я запишу тебе в долг. От ли ца к лицу перезапись производится, если, например, то, что мне должен Тиций, я запишу в долг тебе, то есть если Тиций делегирует тебя мне» (Gai. 3. 128–130).

Итак, письменные договоры, фиксирующие долг, могли возникать: «от вещи к лицу» (a re inpersonam) из долга вследствие купли, найма или товарищества и переписывались в качестве долга лица; «от лица к лицу» (apersona inpersonam), когда одно лицо передает другому долг третьего лица.

Требования по литеральным контрактам защищались исками. Как уже было сказано выше, записи в расходной книге кредитора должна была соответствовать запись в приходной книге должника. Только в этом случае запись кредитора становилась доказательством долга: «Иное основание имеют те записи требований, которые называются кассовыми. Ведь при них обязательство основано на передаче вещи, а не на письме, ибо они имеют силу, не иначе как если отсчитаны деньги; упла та же денег создает реальное обязательство. По этой причине мы правильно скажем, что кассовые записи не создают никакого обязательства, но составляют доказательство уже установленных обязательств» (Gai. 3.131).

К концу классического периода литеральные контракты вышли из употребления, слившись с письменной стипуляцией.

Синграфы и хирографы. Синграфы (syngrapha) представляли собой документ, составлявшийся в третьем лице (такой-то должен такому-то такую-то денежную сумму); этот документ составлялся в присутствии свидетелей, которые и подписывали его вслед за тем, от чьего имени он составлялся. Эта форма письменных обязательств получила очень большое распространение уже в конце республики на почве процентных займов, заключавшихся между римскими ростовщиками и провинциалами.

В императорский период syngrapha стали менее употребительным видом письменного обязательства; на первый план выступили хирографы (chirographa). Это был документ, составлявшийся в первом лице («я, такой-то, должен такому-то столько-то») и подписывавшийся должником. Первоначально это был документ, имевший только значение доказательства, но затем с ним стали связывать значение источника самостоятельного обязательства: подписавший документ обязан платить по нему.

Эту новейшую форму письменных договоров Гай поясняет так: si quis debere se aut daturum se scribat; ita scilicet st eo nomine stipulatio non fiat, т. е. если кто пишет в расписке, что он должен нечто или что он предоставит то-то, то возни кает обязательство; Гай добавляет: разумеется, если не было по этому обязательству стипуляции (тогда основанием возникновения обязательства была бы стипуляция). Впрочем, в практике нередко в хирограф включалась оговорка о предшествующей стипуляции: получалось сочетание устной и письменной форм договора. Посредством этих документов устанавливались обязательства независимо от того, была ли фактически передана та сумма, которую обязуется уплатить подписавший расписку, и вообще не принимая во внимание основания (causa), по которому такая расписка выдавалась должником.

Естественно, что при социально-экономической зависимости от кредиторов должников, вынужденных прибегать к подобного рода обязательствам, на почве выдачи таких документов должны были нередко встречаться злоупотребления – безвалютные займы, когда кредиторы, не передав должникам валюты займа, тем не менее требовали ее возврата.

Гай называет этот род обязательств (т. е. позднейший пись менный договор в форме синографа или хирографа свой ственным (proprium) перегринам (в том смысле, что возможность пользования старым литеральным контрактом для них была спорной, и это была единственно открытая для них форма письменного договора). Характеристика этой формы обязательства как свойственной перегринам может объясняться и тем, что эти обязательства возникли именно в практике перегринов.

Реальные контракты

Понятие реальных договоров. Эта группа договоров отличается от других прежде всего простотой порядка своего совершения. Чтобы заключить их, никаких формальностей не требовалось: достаточно соглашения и сопутствующей ему передачи вещи одним контрагентом другому. А при отсутствии строгой формы исключено и создание только на нее опирающегося обязательства. Отсюда вторая отличительная особенность реальных контрактов: они не могу быть абстракт ными и действительны лишь как имеющие под собой определенное основание.

В составе реальных контрактов римского права самостоятельное значение имели три договора – заем, ссуда, хранение. Все они получают исковую силу, т. е. с передачей имущества кредитором должнику; все они состоят в соглашении, обязывающего должника вернуть кредитору или те же вещи, которые он получил от кредитора при заключении договора, или такую же сумму подобных вещей.

Таким образом, реальные договоры – это договоры, в которых при соглашении сторон необходима передача вещи.

Договор займа. Заем (mutuum) – договор, в соответ ствии с которым одна стороны (за имодавец) передавала в собственность другой стороне (заемщику) денежную сумму или иные вещи, определяемые родовыми признаками, а заемщик по ис течении указанного в договоре срока обязан был вернуть такую же денежную сумму или такое же количество вещей того же рода.

Договор займа характеризуют следующие особенности:

• договор приобретал юридическую силу с момента передачи вещи, по следовавшей после достигнутого соглашения между сторонами;
• по данному договору передавались вещи, имеющие родовые признаки, т. е. исчисляемые весом, мерой, числом (например, масло, вино);
• заимодавец передавал заемщику вещь в собственность, что предостав ляло возможность последнему свободно ею распоряжаться;
• договор заключался или на точно определенный срок или на неопреде ленное время. В последнем случае должник должен был возвратить вещь по требованию кредитора.

Договор займа – односторонний контракт: обязатель ство, возникавшее из договора, возлагалось лишь на должни ка. Что касается заимодавца, то он имел право требовать от заемщика взятой взаймы вещи.

Заем не устанавливал процентов с взятой суммы. Однако на практике стороны заключали вербальный договор о процентах. Размер процентов был различный: в классический период – 12 %, при Юстиниане – 6 % годовых. Запрещалось начисление процентов на проценты.

Риск случайной гибели полученной в заем вещи лежал на заемщике. Это вытекало из того, что предмет займа переходил в собственность заемщика. Поэтому если вещь погибла в результате стихийного бедствия, то заемщик не освобождался от исполнения лежащей на нем обязанности по возврату вещи.

Обычно должник составлял расписку в получении займа и передавал ее кредитору. Случалось, что расписка передавалась заимодавцу до получения предмета займа. Это приводило к тому, что заимодавец не передавал предмет займа, но требовал возврата денег или вещей. Когда такие факты стали приобретать массовое явление, на помощь должнику против недобросовестного кредитора пришло преторское право.

Так, если недобросовестный кредитор предъявлял иск, требуя возврата денег, которых он на самом деле не давал, ответчику давалось право возражения (exeptio doli), что означало обвинение в тяжкой недобросовестности. Кроме того, право предоставило должнику первым предъявить иск против недобросовестного кредитора о возврате ему расписки. Это был кондикционный иск об истребовании от ответчика неосновательного обогащения, ибо расписка предоставляла возможность недобросовестному кредитору требовать от должника возвращения не полученного им предмета договора.

Договор ссуды. Договор ссуды (commodatum) состоит в том, что одна сторона (ссудодатель, commodans) передает другой стороне (ссудопринимателю, commodatarius) индивидуально-определенную вещь для временного безвозмездного пользования с обязательством второй стороны вернуть по окончании пользования в целости и сохранности ту же самую вещь.

Подобно займу, договор ссуды также является реальным контрактом, т. е. обязательство из этого договора возникает лишь тогда, когда состоялась передача вещи ссудополучателю, пользователю.

Не всякая вещь может быть предметом ссуды: поскольку при этом договоре вещь передается во временное пользование с обязательством вернуть ту же самую вещь, естественно, что предметом ссуды может быть только индивидуально-определенная незаменимая и непотребляемая вещь; если, например, предметом договора является охапка дров на топку печи, то как только дрова сгорят, возврат тех самых дров, какие были получены, станет невозможным, и речь может идти только о возврате такого же количества таких же вещей (т. е. о займе). Нельзя дать в ссуду, говорит Ульпиан (id quod usu consumitur), вещи, которые при пользовании потребляются, – кроме тех исключительных случаев, когда вещи берутся только для выставки и т. п. (ad pompam vel ostentationem) (D. 13. 6. 3. 6).

Договор ссуды заключался так же, как и любой другой реальный договор, – посредством передачи вещи. Ссудополучатель получал право пользоваться (или не пользоваться) вещью по своему усмотрению, из влекать из нее доходы, однако он не мог передавать предмет ссуды третьим лицам.

Вещи, которые могли быть предметом договора ссуды, должны были обладать определенными признаками. Такими признаками были непо требляемость вещи при ее хозяйственном использовании и индивидуальная определенность вещи (дом, участок земли, хозяйственное орудие и др.). По договору ссуды могла быть передана вещь как находящаяся в гражданском обороте, так и изъятая из него. В отличие от договора займа предметом ссуды могла быть недвижимость.

При договоре ссуды ссудодатель не обязывался принимать особых забот о качестве вещи, которую он предоставлял ссудополучате лю. Вещь должна была исполнять оговоренную хозяйственную функ цию, но не было положения, что вещь должна исполнять ее наилучшим образом. Это связано с тем, что ссуда рассматривалась как безвозмездный договор и вариант хозяйственной благотворительности.

Договор ссуды несет ответственность (utilitas) только для одной стороны, ссудопринимателя. Тем не менее договор ссуды не является таким строго односторонним договором, как заем. Договор ссуды на стороне ссудодателя никогда не основывается на хозяйственной необходимости, это – дело доброй воли и долга ссудодателя. Поэтому он сам, оказывая эту любезность (по выражению римского юриста – благодеяние (beneficium)), определяет и форму, и пределы этой любезности (или благодеяния). Но раз ссудодатель любезность оказал, он уже связал себя: он не может по своему произволу прекратить договорное отношение, истребовать раньше времени предоставленную в пользование вещь и т. д. Таким произвольным действиям препятствует не одно только порядочное поведение, но и принятое на себя обязательство: юрист подчеркивает, что предоставление ссуды (commodatum) – сделка обоюдная и из нее возникают и иски у обеих сторон.

Разумеется, обязательство ссудополучателя – основное: во-первых, оно возникает всегда и безусловно – коль скоро получена во временное пользование чужая вещь, возникает непременно обязательство вернуть эту вещь; во-вторых, это обязательство основное, и по хозяйственному его значению – возврат вещи есть сущность всего возникающего отношения.

При договоре ссуды никакого эквивалента предоставлению вещи в пользование нет, так как пользование по этому договору предоставляется безвозмездно. Обязанность на стороне ссудодателя может возникнуть только случайно, если в самом предоставлении вещи в пользование будет заключаться вина ссудодателя, из которой для ссудополучателя возникли убытки. Для того чтобы взыскать со ссудодателя эти убытки, ссудоприниматель получал иск. Но этот возможный (эвентуальный), не безусловно возникающий иск римские юристы охарактеризовали и в самом его названии: если иски продавца и покупателя, наймодателя и нанимателя имели каждый свое наименование, отражавшее его самостоятельное значение, то здесь иск носил одно и то же название – actio commodati, причем иск ссудодателя назывался actio commodati directa, прямой, основной, а иск ссудопринимателя – actio commodati contraria, противоположный, обратный, встречный иск, который может возникнуть, а может и не возникнуть.

Ссудодатель несет ответственность лишь за умышленную вину и тяжкую провинность, но не за вину (culpa levis): вступая в договор без личной для себя выгоды, он, по принципам римского права, не может считаться обязанным принимать особо тщательные меры для ограждения интересов ссудопринимателя; если вещь и не первоклассных качеств, ссудоприниматель не имеет права на этом основании заявлять претензию ссудодателю; здесь применяются те же прин ципы, какие нашли выражение в правиле народной мудрости: «Дареному коню в зубы не смотрят».

Но если ссудодатель допускает вину, которая приравнивается к умыслу, он должен отвечать перед ссудопринимателем. Такое недобропорядочное отношение со стороны ссудодателя римский юрист признает, например, в тех случаях, когда ссудодатель, предоставив вещь в пользование на определенный срок, им же самим принятый, потом преждевременно и в неблагоприятный для ссудопринимателя момент (intempestive) прекратит пользование и отберет вещь: такое поведение недопустимо не только с точки зрения порядочности (officium), но оно противоречит и принятому по договору обязательству, в этом смысле договор ссуды приобретает черты двусторонности: geritur enim negotium invicem et ideo invicem propositae sunt actiones (сделка имеет взаимный характер, а потому и иски даются каждой стороне в отношении другой) (D. 13. 6. 17. 3).

Договор хранения. Хранение или поклажа (depositum) – договор, в соответствии с которым одна сторона (поклажеприниматель, депозитарий) получала от другой стороны (поклажедателя, депонента) индивидуально-определенную вещь и обязывалась безвозмездно хранить ее в течение определенного срока или до востребования и по окончании хранения возвратить ее в целости и сохранности стороне, передавшей вещь на хранение.

Договор хранения – реальный контракт, обязательственные отношения возникали с момента передачи вещи. Поскольку предметом договора являлась индивидуально-определенная вещь, эта же вещь по окончании договора хранения должна была быть возвращена поклажедателю.

Хранение – безвозмездный договор, поэтому поклажеприниматель обязан хранить вещь как обычный человек и не должен принимать каких-либо специальных мер, если последние не предусмотрены в договоре. Отсюда, поклажеприниматель не нес ответственности за вред, если в его действиях была легкая небрежность. Однако если в действиях поклажепринимателя усматривалась грубая небрежность или умысел, он нес ответственность за вред, причиненный поклажедателю. Исключение из этого правила имело место в двух случаях: когда поклажеприниматель сам вызывался хранить вещь, и когда передача вещи имела место при чрезвычайных обстоятельствах, например при пожаре. В последнем случае ответственность хранителя повышалась, и он отвечал перед поклажедателем в двойном размере. В данном примере, как говорил Ульпиан, поклажедатель не имел возможности выбирать себе поклажепринимателя исходя из наименьшего риска для себя.

Как и при договоре ссуды, из хранения вытекало требование поклажедателя о возврате вещи, защищаемое прямым иском actio depositi direkta. Поклажеприниматель, не возвращавший вещь, подвергался бесчестию.

Если же поклажедатель при передаче вещи на хранение виновным обра зом причинял убытки поклажепринимателю, не знавшему о пороках вещи, то последнему предъявлялся иск о взыскании с поклажедателя убытков (actio depositi contraria).

Существовали следующие дополнительные варианты договора хранения:

• depositum irregulare («необычная поклажа») возникала в случае поклажи вещей, определенных родовыми признаками. В этом случае должник обязан был возместить любой ущерб, который был нанесен вещам во время хранения (уменьшение количества зерна, масла и т. п.). Если на хранение передавались незапечатанные деньги, то они поступали в собственность к поклажепринимателю (принцип смеше ния вещей), а поклажедатель приобретал право требования денежной суммы с процентами. Этот вид хранения был очень похож на договор займа;
• «горестная поклажа» (depositum miserabile) возникала в нестандартных обстоятельствах, при стихийных бедствиях, когда поклажедатель был вынужден прибегнуть к помощи хранителя из-за тяжелых условий и невозможности самостоятельно хранить вещь. Если поклажеприниматель наносил вещи какой-либо ущерб, то он возмещал убытки от незаботливого хранения в двойном размере (тогда как в обычной ситуации – в одинарном размере). Если же хранитель отказывался вернуть вещь, полученную в тяжелой ситуации, то вещь истребовалась посредством иска и он объявлялся обесчещенным.
• «секвестрация» (sequestrum) – это особый вид поклажи, когда на хранение сдавали вещь сразу несколько лиц сообща, а возвращалась вещь одному из этих лиц в зависимости от обстоятельств. «В собственном смысле в качестве секвестра передается на хранение вещь, передаваемая несколькими лицами солидарно для хранения и возврата на опреде ленных условиях» (D. 16. 3. 6). Секвестрацией пользовались при спорах о собственности, если продавец и покупатель хотели обезопасить себя от обмана со стороны друг друга, то вещь могла отдаваться на хранение вплоть до передачи денег. Если имущество передавалось на длительный срок, то хранитель мог получить право не только хра нить, но и управлять этим имуществом.

Консенсуальные контракты

Понятие консенсуальных договоров. Консенсуальный договор – это добровольное соглашение сторон в одном и том же деле, не требующее никаких формальностей. Консенсуальные договоры появились позднее остальных и утвердились приблизительно в III в. до н. э.

По порядку заключения они обладали еще большей простотой, чем контракты реальные. Здесь дело исчерпывалось одним только достигнутым сторонами соглашением, а передача вещи если и производилась, то не в целях заключения, а во исполнение уже заключенного договора. Тем самым консенсуальные контракты, как и реальные, не могли быть абстрактными и в своей действительности зависели от определенных оснований.

Консенсуальные договоры могли заключаться непосредственно сторонами или через посредников: «Нет сомнения, что договор товарищества мы можем заключить и посредством передачи вещи, и словами, и через вестника» (D. 17. 2. 4).

Предметом контракта должны были быть вещи, представляющие собой товар и находящиеся в коммерческом обороте (res in commercio). Если консенсуальный контракт не исполнялся, то предусматривались иски: actio empti для защиты покупателя и actio venditi для защиты продавца.

Римское право различало четыре вида консенсуальных договоров: куплю-продажу, наем, поручение, товарищество. Все они заключались через простое соглашение сторон о важнейших пунктах договора, в какой бы внешней форме ни проявилось это соглашение.

Купля-продажа. Купля-продажа (emptio-vendito) – это двухсторонний контракт, по которому продавец (venditor), принимает на себя обязанность передать вещь (res) или товар (merx) в обладание и господство покупателя (emptor), а покупатель принимает на себя обязательство уплатить за это условную цену в деньгах (pretium). Из такого соглашения возникают два иска «доброй воли». Этим иском он может требовать уплаты обещанной цены и возмещения необходимых или полезных для покупателя издержек, сделанных продавцом на вещь по заключении договора, но до передачи вещи покупателю. Покупатель предъявляет против продавца action emti. Этим иском он требует:

• передачи вещи со всеми ее плодами и приращениями;
• ответственности за все повреждения, которые продавец причинил вещи хотя бы легкой неосторожностью в обращении с нею;
• возмещения всех убытков, если продавец окажется несобственником вещи, а потому проданная им покупателю вещь затем была отнята у покупателя настоящим ее собст венником.

С течением времени стала признаваться ответственность продавца и за те недостатки вещи, о которых он не знал и не мог знать.

При несоблюдении продавцом обязанности гарантировать качество вещи покупатель мог требовать:

• «восстановления в первоначальном положении», т. е. расторжения до говора и возвращения ему денег; этот иск мог быть предъявлен в течение шести месяцев с момента совершения сделки. Восстановление в первоначальном положении требовалось посредством иска actio redhibitoria;
• уменьшения покупной цены соответственно выявившимся недостаткам товара – этот иск можно было предъявлять в течение года. Снижение цены истребовалось посредством исков о снижении покупной цены вследствие выявления недостатков вещи или простой иск о снижении покупной цены.

Продавец был обязан гарантировать, что он имеет право продавать вещь, является ее собственником или представителем собственника (т. е. в любом случае продавец отвечал за то, чтобы вещь была правомерно предоставлена покупателю). Если же вещь оказывалась несобственной, покупатель, к которому объявившийся собственник предъявлял виндикационный иск, в свою очередь имел право потребовать от продавца двукратного возмещения понесенного им ущерба (стоимости вещи).

Обязанностями покупателя являлись:

• оплатить товар в назначенной сумме денег и в срок. Интересно то, что покупатель, оплатив товар, не обязывался забрать его у продавца – это не отменяло куплю-продажу, и риск случайной гибели вещи возлагался на покупателя, так как юридически он уже был владельцем вещи, несмотря на то что еще не стал ее фактическим обладателем. «Со вступлением купли в силу риск возлагается на покупателя. Если в отношении проданного ясно, что это, каково оно и сколько, и имеется цена, и продажа является совершенной...» (D. 18. 6. 8);
• покупатель был обязан перед покупкой осмотреть вещь на предмет выявления ее недостатков, а также для того, чтобы удостовериться в ее качестве. Если вещь не была осмотрена покупателем по его воле, то она считалась как бы осмотренной при дальнейших разногласиях.

Следует заметить, что купли-продажи не возникало, если цена товара была выражена не в деньгах, а в другой вещи. Содержание договора и обязанности сторон были схожими с куплей-продажей, но уже гарантировать качество вещей и гарантировать собственность вещи были обязаны обе стороны, так как обе они передавали вещи. Такая сделка признавалась правом в качестве консенсуального договора «доброй совести» (bonafidei) или безымянного контракта. Мена (permutatio) состояла в том, что стороны договора обменивались не по схеме «товар-деньги», а «товар-товар»; происходил обмен правами собственности на две разные вещи. Если соглашение устанавливалось, а передача ни одной вещи не осуществлялась, то договор признавался ничтожным, так как для действительности мены было необходимо, чтобы хотя бы одна из сторон исполнила свое обязательство.

Договор найма. Этот договор состоит в том, что одно лицо обязуется предоставить другому свои вещи или свой труд, а другое лицо (контрагент) обязуется за это уплатить вознаграждение. Различаются три вида найма.

1. Наем вещи (locatio-conductio rei) – это наем одним лицом у другого лица одной вещи или нескольких определенных вещей во временное пользование на определенный срок и за определенную плату.

Предметом найма могли быть движимые вещи, которые не принадлежат к числу потребляемых, а также недвижимые вещи. Отдавать внаем можно было как свою собственную вещь, так и вещь, принадлежащую третьему лицу. Помимо материальных вещей внаем могли сдаваться и нематериальные вещи, например узуфрукт. Вместе с вещью передавались ее принадлежности.

Срок не являлся обязательным элементом договора найма. Договор найма считался действительным с момента соглашения, и обязанности сторон определялись также с момента соглашения: даже если исполненная работа погибнет или не состоится без вины подрядчика, наниматель обязан оплатить ее полностью в соответствии с первоначальным соглашением.

Обязанностью арендодателя было обеспечение беспрепятственного пользования вещью: «Нанимателю дается actio conducti. Этот иск он получает почти только по следующим основаниям: например, если для него оказывается невозможным пользование (быть может, потому, что ему не предоставляется владение всем участком или частью его, либо если не ремонтируется дом, стойло или то место, где ему нужно разместить стадо); тем же иском может воспользоваться наниматель и в том случае, если ему не предоставляется то, что специально предусмотрено содержанием договора» (D. 19. 2. 15. 1).

В отличие от договора ссуды наем вещей не обязывает наймодателя воз мещать издержки по содержанию вещи, поскольку это договор возмездный и поддержание вещи в нормальном состоянии лежит на наймополучателе. С другой стороны, наниматель обязан был использовать вещь надле жащим образом и отвечать за ее сохранность. Наниматель вещи не нес ответственности за неизменность физического состояния вещи: смысл договора заключался в использовании, что предполагало возможность изнашивания. Улучшение вещи, не вызванное необходимостью, не оплачивалось, ухудшение расценивалось по мере этого изменения вещи. В процессе найма допускалось изменение условий найма в пользу нанимателя по его одностороннему требованию; изменение в пользу наймодателя (либо нанявшегося) не допускалось. Наниматель мог отдать нанятую вещь в поднаем, если наймодатель не оговорил, что он запрещает делать это. Ответственность за вещь остается у нанимателя, он отвечает за ее сохранность и возвращение наймодателю. Поднаниматель в свою очередь отвечает перед нанимателем.

Срок найма вещи не являлся обязательным элементом договора, стороны могли в любой момент отойти от контракта. Если договор расторгался одной из сторон, она должна была учитывать мнение контрагента и не причинить ему этим расторжением большого вреда.

При установлении срока действия договора если по истечении его ни одна из сторон не проявляла желания действительно прекратить отношения по найму, то договор считался продленным.

2. Договор подряда (locatio-conductio operis) – это договор, по которому одна сторона (подрядчик – locator) обязуется выполнить определенную работу (opus) по заданию другой стороны (наниматель, заказчик – conductor), а заказчик обязуется оплатить выполненную работу. «Выражение “locatio-conductio operis”, по словам Лабеона, означает такую работу, которую греки обозначают термином “законченный труд”...» (D. 50. 16. 5. 1). Таким образом, договор подряда заключался именно под выполнение определенной работы, а целью было именно получение законченного результата работы.

Нанявшийся исполнять определенную работу должен был выполнять именно то, что было указано в договоре найма. Работа могла состоять в обработке земли, создании какой-либо вещи и др. Главное условие, которое должно было быть достигнуто, – это конечный определенный результат работы (например, готовое изделие). Вещь могла изготавливаться как из материала заказчика, так и из собственного материала подрядчика. В случае изготовления изделия из материала подрядчика договор оказывался схожим с договором купли-продажи; этот спорный момент прорабатывался римскими юристами, и некоторые считали, что действительно следует приравнивать такой договор подряда к покупке готового изделия.

Подряд заключался на определенный срок (выполнение определен ной работы), если же срок не был установлен, то считалось, что работа должна быть выполнена в разумный срок, который обычно необходим для выполнения такой работы. Оплата обычно осуществлялась в момент передачи готового изделия заказчику. Вознаграждение обычно составляло обговоренную денежную сумму, но также могло быть получено и какими-либо вещами, т. е. натурально.

В случае гибели вещи до передачи заказчику ответст венность ложится на подрядчика, если же он уже передал вещь – на заказчика.

3. Договор найма услуг (locatio-conductio operarum) – это договор между наемным рабочим и нанимателем, по которому рабочий предоставляет рабочую силу, а работодатель использует ее, оплачивая рабочее время.

Это был срочный договор. Так же как и другие договоры найма, он автоматически продлевался, если стороны по истечении срока договора не проявляли желания расторгнуть его. Оплата по договору могла производиться как после выполнения работы, так и через определенные промежутки времени (например, ежедневно). Наемный рабочий не отвечал за простой, если наниматель не мог использовать рабочую силу эффективно, то наниматель должен был оплатить работнику его простой: «Нанявшийся должен получить наемную оплату за все время найма, если от него не зависело то обстоятельство, что ему не пришлось предоставлять услуги» (D. 19. 2. 38). Если же нанявшийся по личным причинам (болезнь, другие обстоятельства) не мог выполнять работу, для которой его наняли, то он не получал оплаты за пропущенное время.

Наемный работник мог защищать свои права посредством actio locati, а наниматель – посредством actio conducti.

Такой договор не получил широкого распространения, так как в Риме практически у каждого свободного человека в распоряжении были свои рабы, и не было смысла заказывать работу посторонним лицам.

Договор товарищества. Товарищество (societas) – договор, в соответствии с которым двое или несколько лиц объединяли имущественные вклады или личную деятельность (или то и другое) для осуществления общей хозяйственной цели, не противоречащей праву и нравственности.

Основным элементом договора товарищества являлось достижение общей хозяйственной цели, к которой стремились товарищи. В зависимости от цели, которую преследовали члены товарищества, эти товарищества были следующих видов:

1) товарищества по совместному проживанию и деятельности (societas omnium bonorum). Этот вид предполагал установление права общей собственности всех участвовавших в товариществе лиц на настоящее, будущее и случайно приобретенное имущество;

2) производственные, или доходные, товарищества (socie tas guaestus). Члены таких товариществ объединяли имущество, предназначенное для про изводственной деятельности, а также все приобретения, получаемые в ходе соответству ющей деятельности (исключение составляли случайные по ступления);

3) производственные, или товарищества какого-нибудь дела (societas negotiationis). Эти товарищества устанавливались, когда члены товарищества вносили часть своего имущества, необходимого для занятия определенным видом хозяйственной деятельности (например, доставкой грузов, строительством жилых объектов). При данной форме деятельности объединялось имущество, необходимое для достижения производственной цели, а также все полученное в ходе деятельности;

4) производственные, или товарищества одного дела (societas unius rei). Они создавались для осуществления единичного мероприятия, например строительства отдельного объекта. Соглашение товарищей устанавливало выделение части имущества, необходимого для выполнения работы с целью получения общих доходов.

Товарищество не являлось самостоятельным субъектом права, т. е. юридическим лицом. Субъектами права являлись товарищи. Каждый из них действовал от своего имени, имел права и нес обязанности.

Все виды договора товарищества включали соглашение о вкладах товарищей. Вклады могли быть денежные, имущественные или в виде услуг (профессионального умения). Равенство вкладов не являлось необходимым. При отсутствии в договоре ссылки на размер вкладов они предполагались равными.

Одной из важных частей договора являлось участие товарищей в доходах и расходах. Если в договоре отсутствовало соглашение о доходах и расходах, то они распределялись в равных долях. Было возможным заключать договор на условиях, когда один из участников получает большую часть доходов и несет меньшую долю расходов. Другой же имеет меньшую часть доходов, зато несет большую долю расходов. Вместе с тем римское право признавало, что недопустим договор товарищества, в силу которого один из участников участвует только в получении доходов и не несет никаких расходов.

Риск случайной гибели вещей – вкладов по договору товарищества ложился на всех участников договора: в отношении индивидуальных вещей – с момента заключения договора, в отношении вещей, определяемых родовыми признаками – с момента их передачи. Риск случайной гибели вещей, поступающих при ведении дел товариществом, также несли все товарищи.

Договор товарищества порождал взаимные права и обязанности.

Обязанности товарищей сводились к следующему:

• внесение в товарищество всего имущества (для товарищества по совме стному проживанию и деятельности) или части имущества (для товарищества другого вида);
• хозяйское и заботливое участие в управлении и производственной деятельности товарищества. Товарищ отвечал перед другими товарищами за любую степень вины, в том числе за легкую небрежность. Небрежность определялась таким критерием, как отношение к собственным делам. Гай указывает, что товарищ должен проявлять такую заботливость, какую он обычно проявляет к своим делам. Поэтому, если товарищ относится к делу с такой же беззаботностью, с какой ведет собственные дела, он не нес ответственности;
• предоставление в распоряжение других товарищей своего дохода;
• участие в расходах.

Товарищи имели следующие права:

• требовать от других внесения в товарищество договорного имущества;
• участвовать в управлении и хозяйственной деятельности товарищества;
• получать доходы и возмещать расходы товарищества.

Для осуществления своих прав каждый из товарищей в отношении других товарищей имел иск, сопровождавшийся бесчестием для присужденного по этому иску.

Договоры товарищества могли быть постоянные, срочные и обусловленные. Срочные и обусловленные договоры прекращались по истечении срока или по выполнении условий. Все договоры товарищества прекращались:

• со смертью одного из товарищей, если оставшиеся участники договора не заключили нового договора товарищества;
• в результате гибели всего имущества товарищества;
• вследствие разрозненных действий товарищей;
• по судебному решению;
• по соглашению всех участников товарищества;
• при одностороннем отказе товарища от договора. Односторонний отказ от договора товарища недопустим, если это связано со стремлением получить какие-либо доходы или если это нанесет непредвиденный ущерб другим товарищам. Если ущерба избежать нельзя, то расторгающий договор не имел права участвовать в разделе доходов товарищества, но обязан был нести всю тяжесть ущерба, наносимого своим действием.

Договор поручения. Договор поручения состоит в том, что мандатарий обязывался перед мандантом безвозмездно (в отличие от договора найма) исполнить какое-либо поручение манданта. Мандант мог требовать от мандатария выполнения поручения со всей заботливостью хорошего хозяина, т. е. отвечая за убытки, которые произойдут хотя бы от легкой его небрежности; сверх того, мандатарий был обязан выдать манданту все, что он приобретал от исполнения мандата.

Предметом договора являлись как юридические действия, так и какие-либо услуги. Такие действия и услуги не должны были быть про тивозаконными (например, поручение совершить кражу). Чаще всего договор поручения заключался для управления имуществом доверителя, совершения строго определенных однократных действий, например дать в долг третьему лицу, в этом случае доверитель обычно выступал в качестве гаранта.

Срок договора поручения мог быть определенным или неопределен ным. Если срок не был определен, то доверитель был вправе отменить поручение, а поверенный – отказаться от выполнения поручения в любое время.

Обязанностью поверенного было исполнить данное ему поручение полностью и в соответствии с указаниями доверителя. В некоторых случаях поверенному давалось право отступать в интересах доверителя от его указаний. Поверенный мог исполнить поручение как лично, так и попросив об этом третье лицо: «Susceptum (mandatum) consummandum... est, ut aut per semet ipsum aut per ahum eandem rent mandator exsequatur» – «Принятое на себя поручение нужно выполнять... так, чтобы лично или через другого исполнить порученное дело» (J. 3. 26. 11). Поверенный обязан был передать доверителю результаты исполнения, если таковые имелись, и отчитаться перед ним.

Поверенному доверитель возмещал понесенные издерж ки и обеспечивал средствами, необходимыми для исполнения поручения. Возмещался даже ущерб, понесенный поверенным по вине самого доверителя.

Прекращался договор поручения в случаях:

• исполнения поручения поверенным;
• отказа поверенного от исполнения договора;
• смерти одной из сторон (доверителя или поверенного).

Для защиты прав как доверителя, так и поверенного применялся иск actio mandati.

Для доверителя этот иск назывался actio mandati directa, а для поверенного – actio mandati contraria. Если по actio mandati directa поверенный признавался виновным, то он объявлялся обесчещенным.

Безыменные контракты. Образовав самостоятельную группу договоров, безыменные контракты применялись в разнообразных конкретных ситуациях. Наиболее существенны три их типа: мена, прекарий и так называемый оценочный договор.

1. Мена – договор, опосредовавший обмен вещи не на деньги, а другую вещь.

2. Прекарий юридически закреплял передачу вещи одним лицом в бесплатное пользование другого, обязанного возвратить ее по первому требованию передавшего.

3. Оценочный договор применялся в отношении крупного торговца с мелким. Первый передал второму вещь с обозначением ее цены. Если второму продать вещь по указанной цене не удавалось, она подлежала возврату; если продажа состоялась по точно обусловленной цене, собственнику передавались все вырученные от продажи деньги; если реализация вещи производилась по более высокой цене, продавец оставлял себе разницу, передавая собственнику проданной вещи денежную сумму, равную определенной цене.

Безыменные контракты возникали тогда, когда одно лицо передавало в собственность другому какую-либо вещь или совершало действие с тем, чтобы другое лицо предоставило другую вещь или совершило какое-либо действие.

Безыменный контракт приобретал юридическую силу с того момента, как только одна сторона выполнила действие или передала вещь. Стороне, исполнившей обязательство, первоначально стали предъявлять кондикционный иск для истребования вещи, переданной другой стороне. Позже сторона, исполнившая обязательство, предъявляла договорный иск (actio in factum) для понуждения второй стороны к исполнению обязательства. В кодификации Юстиниана для защиты требований, возникавших из безыменных контрактов, были объединены цивильный и преторский иски.

Пакты

По общему правилу голое соглашение обязательства не создавало. Учитывая, однако, настоятельные потребности экономического оборота, римляне со временем предоставили исковую защиту отдельным соглашениям, хотя они не охватывались признанным перечнем консесуальных контрактов. Такие соглашения, получив наименование защищенных пактов, приобрели юридическую силу одного из оснований возникновения обязательств договорного характера.

Принято различать несколько основных видов защищенных пактов, применявшихся в классическом периоде, – дополнительные и преторские. Дополнительные пакты представляли собой соглашения, при помощи которых к уже заключенному между сторонами договору присоединялось какое-то новое условие. Заключенное соглашение опиралась на юридическую защиту лишь тогда, когда он облегчал положение должника, сокращая объем лежащих на последнем обязанностей. Преторские пакты (клятвенное соглашение, соглашение об установлении денежного долга и др.). Некоторые обязательственные договоры не получили силы по гражданскому праву, но снабжены были юридической защитой в преторском эдикте. Во всех случаях, в сущности, претор не столько заботился о придании обязательной силы состоявшемуся соглашению, сколько о репрессии акта, представлявшегося ему нечестным и неодобрительным.

Преторские пакты были представлены тремя категориями соглашений: constitutum debiti, receptum, pactum iurisiurandi.

Соглашение, в соответствии с которым должник брал на себя обязательство уплатить уже существующий свой или чужой долг (constitutum debiti), заключалось в том, что подтверждая собственный долг, должник просил об отсрочке, с чем истец соглашался. Если впоследствии долг не возвращался, то он на основании со глашения взыскивался с должника. Кроме того, с него дополнительно в виде штрафа взыскивалась половина суммы долга. Если первоначально данная категория соглашения касалась лишь денежного долга, то в период Юстиниана она стала распространяться на другие вещи. При этом, заключая соглашение, можно было изменять предмет долга (вместо одной вещи возвратить другую).

Что касается обязательства уплатить чужой долг, то это было не что иное, как поручительство. Принятие (receptum) включало три вида пактов: а) соглашение об исполнении роли третейского судьи; б) соглашение с хозяевами судов, содержателями гостиниц и постоялых дворов о сохранности вещей проезжих; в) соглашение банкира об уплате за клиента долга третьему лицу.

Соглашение об исполнении роли третейского судьи заключалось между третейским судьей и спорящими сторонами, достигшими соглашения о пере даче спора на рассмотрение арбитра. Данное соглашение возлагало на арбит ра обязанность рассмотреть спор. За уклонение без уважительных причин от рассмотрения спора третейский судья подвергался штрафу.

Соглашение с хозяевами судов, содержателями гостиниц и постоялых дворов о сохранности вещей проезжих сводилось к тому, что отмеченные ли ца принимали на себя ответственность за сохранность имущества клиентов. Ответственность этих лиц наступала даже в отсутствие вины. Лишь в силу случайного бедствия ответственность не наступала. Для защиты потерпевших претор использовал персекуторный иск.

Соглашение банкира об уплате за клиента долга третьему лицу являлось неформальным соглашением между банки ром (менялой) и клиентом, служащим целям поручитель ства. В данном случае поручителем клиента перед третьим лицом выступал банкир. Механизм этого соглашения был следующий: если у клиента банкира не было средств для оплаты, он предлагал третьему лицу получить долг с банкира. В случае отказа банкира от платы, клиент получал против него actio recepticia.

Pactum iurisiurandi – добровольное соглашение, в силу которого истец обещает не взыскивать с должника по обязательству, если должник присягнет, что он ничего не должен. Равным образом, должник обещает исполнить требование кредитора, если тот даст присягу, что его требование обоснованно и сохраняет силу. Данное соглашение пользовалось преторской защитой, если сторона в дальнейшем не будет соблюдать данную ею присягу.

Императорские пакты появились в период поздней империи и представляли собой неформальные соглашения, из которых вытекали обязательства, защищаемые правовыми средствами, исходящими от императора. Таким средством являлся кондикционный иск. Наиболее известные император ские акты: compromissum, pactum dotis, pactum donationis.

Compromissum – соглашение, в соответствии с которым две стороны ре шение какого-либо спора передавали избранному им третейскому судье и были обязаны подчиняться вынесенному решению. Исполнение данного соглашения обеспечивалось тем, что стороны пере давали спорную вещь или денежную сумму третейскому судье. Последний должен был передать ее стороне, в чью пользу будет решен спор. За неисполнение решения третейского судьи с виновного взыскивался штраф.

Pactum dotis – неформальное соглашение между лицом, вступающим в брак, и лицом, обещающим передать ему приданое. На основе данного соглашения вступающий в брак (муж) предъявлял кондикционный иск, в соответствии с которым имел право требовать выплаты приданого.

Pactum donationis – неформальное соглашение о дарении, в соответствии с которым одна сторона (даритель) предоставляла другой стороне (одаряемому) вещь или право требования с целью проявить щедрость в отношении одаряемого.

В древний и классический периоды дарение приобретало юридическую силу лишь тогда, когда оно было облечено в форму стипуляции. Неформальное дарственное действие не имело юридической силы. Закон ограничивал размер дарения, за исключением дарения в пользу ближайших род ственников. Магистратам запрещалось принимать подарки от населения провинций; были запрещены дарения между супругами. Правда, такие дарения приобретали юридиче скую силу, если даритель умирал до отмены дарения.

В императорскую эпоху дарение было признано источником обязательства как pactum donationis. После заключения соглашения о дарении одаряемый имел право требовать передачи предмета договора. Даритель мог отказаться от передачи вещи, денег и т. п., если это влекло за собой угрозу для его существования или существования его семьи. Кроме того, основаниями для отмены дарения могли явиться неблагодарность одаряемого; отказ одаряемого от указаний дарителя, данных последнему в момент дарения; рождение у дарителя после обещания или вручения дара ребенка. Требовать отмены дарения имели право также наследники дарителя, если дарение уменьшало их наследственную часть имущества.

Обязательства как бы из договоров

Обязательства «как бы из договора» возникали, если между сторонами устанавливались соглашения, напоминающие договорные обязательства, но стороны не заключали ни один из перечисленных выше договоров. Основными видами обязательств из таких «как бы договоров» являлись ведение чужих дел без поручения (negotiorum gestio) и обязательства из неосновательного обогащения.

Ведение чужих дел без поручения – один из видов квазидоговора, который состоит в том, что некто берется за ведение чужих дел без всякого поручения и со стороны их хозяина. Из этого возникают взаимные обязательства между хозяином дел и лицом, которое взялось за их ведение. Хозяин может требовать, чтобы гестор (ведущий дела), взявшись за его дела, вел их с заботливостью хорошего хозяина и отвечал за всякую небрежность со своей стороны, а гестор может требовать от хозяина дела (dominus), в свою очередь, возмещения всех тех издержек, которые он предпринял, руковод ствуясь правильно понятыми интересами хозяина дела, хотя бы эти издержки без вины со стороны гестора не привели к желаемым результатам. Эти взаимные обязательства возникают при полном отсутствии предварительного соглашения между хозяином дела и гестором и поэтому не относятся к числу обязательств из контракта; но они имеют сходство с теми обязательствами, которые возникают из договора поручения.

Таким образом, необходимыми условиями возникновения обязательств являлись:

• дело, осуществляемое гестером, должно быть чужим, т. е. представлять собой распоряжение не своими, а чужими правами (ремонт чужого дома);
• осуществление лицом каких-либо действий в пользу другого лица должно иметь место по собственной инициативе исполнителя, без предварительного согласования с хозяином дела. При этом не имели значения мотивы, которыми руководствовалось лицо, ведущее чужое дело: общественный ли это долг, моральные или личные соображения;
• действия, совершаемые гестером, должны осуществляться для пользы противоположной стороны (хозяина дела).

Эти действия распространялись на имущество и права лиц, отсутствовавших в месте нахождения имущества или неспособных в силу тех или иных препятствий позаботиться о себе.

Иски из неосновательного обогащения (cоndictiones sice causa) – это так называемые кондикции, которые имеют своим предметом возврат неосновательного обогащения за чужой счет. Неосновательное обогащение получается в том случае, если из имущества одного лица переходит в имущество другого лица какая-либо ценность, и затем оказывается, что для удержания этой ценности получателем нет достаточного юридического основания. При таких условиях обогащение за чужой счет должно быть возвращено, для чего потерпевший может предъявить к обогатившемуся в зависимости от обстоятельств одну из следующих абстрактных индикций:

1) платеж не существующего долга (cоndictio indebit): в ошибочном убеждении, что я вам должен, я вам уплачиваю; теперь я могу уплаченное потребовать обратно. Если обогащение лица было связано с его недобросовестными действиями, это лицо было обязано полностью возместить ущерб. Однако если к обогащению привела ошибка, то обогатившийся обязан был лишь возвратить обогащение;

2) если что-либо предоставлено в ожидании наступления в будущем известного дозволенного результата, а затем этот результат не наступает (cоndictio causa data causa nоn secuta). Получивший принуждается к возврату неосновательного обогащения данной кондикцией;

3) передано что-либо для цели, запрещенной законом или для цели, противоречащей нравственности (cоndictio ob injustam или ob turpem causam). Предметом таких исков было возвращение похищенного имущества, а в случае случайной гибели – возмещение наивысшей цены вещи за время между похищением и присуждением. Виновный возвращал не только полученные плоды, но и все то, что собственник мог получить, если бы он владел вещью;

4) другие случаи, которые нельзя было подвести под перечисленные кондикции, оставались под общим именем соndictiones sice causa (например, случай займа у малолетнего: заем как договор недействителен, но взявший все же обогатился (sice causa)).

Обязательства из деликтов и как бы из деликтов

Под деликтом (delictum) понимается всякое правонарушение, причиняющее вред отдельному лицу, его семье или имуществу, всякое нарушение права или запрета. В результате деликта возникают новые права и новые правовые обязанности (obligationes ex delicto). К главным деликтам цивильного права относились: кража (furtum), обида (iniuria), повреждение или уничтожение чужого имущества (damnum iniuria datum).

Принципиальное положение заключается в том, что в древнейший период деликты носили частноправовой характер. Это означает, что виновного преследует не государст во, не органы власти, а сам потерпевший. Пострадавшему предъявляются иски из правонарушений (actiones ex delicto). В 287 г. до н. э. закон Аквилия установил ответственность за уничтожение и повреждение чужих вещей. Причем не имело значения, каким именно способом вещь была уничтожена или повреждена: испорчена, сожжена, разрушена, сломана, разорвана, разбита, разлита. По этому закону, если кто противозаконно убил чужого раба или чужое четвероногое животное (лошадь, быка, овцу, мула, осла), то он обязан был уплатить хозяину высшую цену, которую вещь имела в течение последнего года. А если кто только ранил чужого раба, или животное, или уничтожил какую-либо иную вещь, то он обязан возместить хозяину высшую цену, какую такая вещь имела в течение последнего месяца. Ответственность по данному закону наступала как в случае умышленных действий (dolus), так и в случае простой небрежности, т. е. легкой неосторожности (culpa levis) со стороны причинителя. Имелось в виду повреждение телесной вещи, совершенное непосредственным физическим воздействием виновного на нее.

В период поздней республики и империи обязательства, возникающие из правонарушений, претерпели ряд изменений. Если по цивильному праву, как явствует из Законов XII таблиц, всякое причинение вреда, независимо от того, совершено оно по вине или без вины, должно было повлечь за собой ответственность, то теперь на первое место выдвигается понятие умысла (dolus), т. е. не всякое, но лишь виновное причинение ущерба, влечет за собой обязанность возмещения. Ответственность наступает и при неосторожности (culpa). Изменяются границы между публичными (delicta publica) и частными (delicta privata) деликтами. Постепен но некоторые частные деликты переходят в публичные. Прежние категории (кража, обида, причинение ущерба, об ман) стали распространяться на новые отношения. Иными словами, возникают новые виды деликтов, а стало быть, и новые виды исков. Основание ответственности таково: ответственность возникала, если был установлен соответствующий иск. Нет иска – нет деликта. Главное последствие деликта – это денежный штраф (poena), налагаемый на причинителя. На штраф начинают смотреть, как на средство возмещения имущественного вреда. Величина штрафа стала определятся размером понесенного потерпевшим убытка. Затем стали комбинироваться штраф и возмещение убытка. Обязательства из деликтов по общему правилу не перехо дили на наследников. Перемены коснулись таких деликтов, как воровство или кража, обида, повреждение чужого имущества.

Понятие воровства (furtum) распространяется на новые случаи – оно становится не только частным, но и публичным деликтом. Ответственность за воровство усиливается. На него юристы начинают смотреть как на сознательное действие. Их определение воровства гласит: «Злоумышленный захват вещи в целях приобретения выгоды. Захват или самой вещи, или пользования вещью, или владения вещью». Похищение вещи именуется furtum rei. Неправомерное пользование чужой вещью – furtum usus. Похищение владения – furtum possessions – собственник крадет свою вещь у лица, которому она была передана в качестве залога. Ответственность за воровство приобретает новый вид. С III в. до н. э. вора не отдают потерпевшему, зато денежное взыскание увеличивается, составляя в ряде случаев учетверенную стоимость вещи. Однако сохранилось телесное наказание вора. Присуждение к штрафу за воровство влекло за собой бесчестье (infamia) виновного. Потерпевший был вправе истребовать вещь или ее стоимость у вора или у его наследников. Когда в период империи воровство превратилось в публичное преступление, то потерпевший мог, вместо предъявления к вору иска, возбудить против него уголовное преследование.

К краже примыкает грабеж (rapina). В I в. до н. э., точнее в 76 г. до н. э., грабеж выделяется в особую категорию деликтов. Имеются случаи соединения воровства с насилием. Сюда же относятся: кража при пожаре, при кораблекрушении, повреждение имущества, произведенное несколькими лицами. Ответственность при грабеже – возмещение учетверенного размера причиненного вреда или учетверенной стоимости похищенной вещи. Кроме того, виновный подвергается бесчестью. Для применения этих санкций иск должен быть предъявлен в течение года. В период империи грабеж безоговорочно считался публичным деликтом.

Обида (iniuria). Сюда относятся различные посягатель ства на личность: а) телесные повреждения; б) оскорбление словами или делом (verbis aut re). Предусматриваются санкции и за публичное произнесение оскорбительных слов группой лиц (convicium), а позднее – оскорбительные письма (famosi libelli). Если обиду причинили безумный либо несовершеннолетний, то они ответственности не подлежали. Но если им самим кто-то нанес обиду, то обидчик нес ответственность. Муж был вправе возбудить преследование за обиду, нанесенную жене; отец – за обиду дочери. Если обида нанесена рабу, то считалось, что обижен его господин. Обида, причиненная с согласия потерпевшего, ответственности не влекла.

В отдельную группу обособились тяжкие обиды, объявленные публичными: обида нанесенная магистрату, родителям, патрону; нанесенная публично; выразившаяся в нанесении ран. В I в. до н. э. уголовно наказуемыми стали побои и вторжение в чужое жилище. В период поздней империи потерпевший от обиды мог во всех случаях возбудить преследование в уголовном порядке. Но частноправовой способ преследования сохранялся. Это означало, что потерпевший мог действовать, как говорили юристы, civiliter или criminaliter. Исчезают прежние твердые размеры штрафов, налагаемых при обиде (300 или 25 ассов). В конце республики установилось правило, что в случае тяжкой обиды, размер штрафа в каждом отдельном случае устанавливался претором, который учитывал конкретные особенности дела. На величину штрафа могли влиять, например, тяжесть посягательства, общественное положение обиженного и другие особенности. Обида также влекла за собой бесчестье.

Применение претором и юристами закона Аквилия расширилось. Под него стали подводить всякого рода ущерб, причиненный чужому имуществу (damnum iniuria datum). По этому закону отвечал, например, тот, кто лишил чужого раба свободы, вследствие чего раб умер с голоду; тот, кто совершил тайное повреждение чужих деревьев, кто нанес раны свободному человеку. Ответственность по закону Аквилия стала наступать не только в случаях умышленного причинения вреда, но и при любой неосторожности (culpa) в том числе при легчайшей вине (culpa levissima). Сохранилось старинное правило: если причинитель отрицал свою вину, то отвечал в двойном размере против причиненного ущерба.

Насилие и угрозы (metus). В I в. до н. э. претор Октавий установил правило, что не признается действительным договор, совершенный под влиянием насилия и страха. Потерпевший вправе взыскать учетверенную стоимость, причиненного ему вреда, в том случае, если лицо, совершившее насилие, или прибегнувшее к угрозам, не возвратит немедленно той вещи, которая пришла к нему вследствие принуждения.

Обман (dolus malus). Этот деликт был установлен в 66 г. до н. э. претором Галлом Аквилием, известным юристом. В широком смысле слова под «dolus» понимается всякое злонамеренное действие, т. е. злой умысел при неисполнении обязательства. Это значит, что лицо своими сознательными действиями ввело в заблуждение другую сторону, вследствие чего последняя потерпела ущерб. Имеется в виду заведомое повреждение имущества. Иск на основании обмана (actio doli) имел целью возместить причиненные убытки в одинарном размере (правда, лишь в случае, если лицо, причинившее ущерб, не загладит причиненного им вреда добровольно и лишь в случае, если у потерпевшего нет никакого другого иска против ответчика). Если в результате обмана заключен договор, то вследствие иска по doli этот договор признается недействительным. Если обманщик предъявит иск, вытекающий из заключенного договора, то потерпевший от обмана может возражать против иска ссылкой на то, что он был введен в обман (exceptio doli). Осуждение за обман влекло за собой бесчестье.

Причинение ущерба кредиторам (fraus creditorum). Случалось, что должник, против которого состоялось судебное решение, отчуждал свое имущество до передачи такового кредиторам. Поэтому претор установил, что если должник отчуждал свое имущество во вред кредиторам, то они могли потребовать признания недействительными действия должника, причинившего им ущерб, и вернуться к старому положению (restitutio in integrum). Например, некто отпустил на волю рабов, что уменьшило имущество отпустившего, а это причинило ущерб кредиторам. Следовательно, человек, уже получивший свободу, мог быть возвращен в рабское состояние и продан для удовлетворения претензий кредиторов. Иск мог быть предъявлен кредиторами должнику и его сообщникам – посторонним лицам, которым должник передал имущество безвозмездно (фиктивная передача).

Нокзальные иски (actiones noxales). Глава семьи (pater familias) имел право выдать потерпевшему подвластных ему лиц, причинивших ущерб. Но в связи с тем, что сыновья стали более или менее самостоятельными лицами, претор предписывал потерпевшему, которому сын был выдан, отпустить его после отработки суммы штрафа, который полагался бы по общим правилам за совершение сыном действия, если бы сын отвечал сам.

Бесчестье (infamia). Некоторые деликты, как отмечалось ранее, влекли за собой бесчестье. Для причинителя вреда бесчестье имело своим последствием ограничение правоспособности. Такое ограничение наступало или в силу закона, или по распоряжению высшего магистрата. После наложения бесчестья могли последовать: исключение из сената, потеря права быть избранным в магистрат. Бесчестье, наложенное цензором за неодобрительное поведение, влекло за собой те же последствия. В менее серьезных случаях, когда бесчестье налагалось претором, виновному лицу запрещалось ведение чужих судебных дел и назначение судебного представителя. В период империи «инфамированные» не могли занимать некоторые должности. Обязательства могли возникать и в силу действий, совершенных без умысла, по неосторожности. В этом случае говорят об «обязательствах как бы из правонарушений» (obligationes quasi ex dilicto). Здесь лицо несет ответственность в силу закона или эдикта. Отвечает тот, кто причинил вред по небрежности. Имеется в виду денежная ответственность. Сюда относятся:

а) ответственность судьи перед тяжущимися за небрежное исполнение своих обязанностей, за неправильное решение, вынесенное, например, вследствие неопытности, за ошибку при ведении процесса. Размер взыскания мог доходить даже до полной цены спора;
б) ответственность за выброшенное и вылитое (actio de effusis et deiectis). Если что-нибудь будет выброшено или вылито из окна помещения, жилища, квартиры в такое место, где ходит или проезжает публика, на улицу или площадь, то за вред, причиненный прохожим, отвечает хозяин помещения, дома, хотя бы он и не был непосредственным виновником (ущерб могли нанести обитатели дома, т. е. рабы, дети, гости). Ущерб мог быть причинен здоровью свободного человека или даже повлечь за собой его смерть. В последнем случае штраф по иску любого гражданина мог простираться до 50 тыс. сестерциев. Если свободному человеку причинены телесные повреждения, то согласно Дигестам «судья исчисляет плату врачу и прочие расходы, вызванные лечением, а равно заработок, который потерпевший потерял, но не производится оценки рубцов от ран и обезображения, так как свободное тело не подлежит оценке». Ответственность за поставленное и подвешенное (actio de positis et suspensis) означала, что если у дома что-либо поставлено или подвешено так, что оно может упасть, например вывеска, и причинить ущерб кому-либо, то к хозяину мог причинить иск любой, хотя бы вещь и не упала. Следовательно, ответственность наступала за самую возможность причинения ущерба. Наложенный по этому иску штраф до 10 тыс. сестерциев шел в пользу истца;
в) близко к этому квазиделикту стояло содержание диких животных в таком месте, где могли находиться люди. Если животное причинило смерть свободному, то налагался штраф до 200 тыс. сестерциев. Причинение телесного повреждения влекло за собой возмещение всех убытков. Причинение иного ущерба влекло за собой взыскание убытков в двойном размере;
г) ответственность хозяев кораблей (nautae), гостиниц (caupones), постоялых дворов (stabularh). Если на корабле, в гостинице, на постоялом дворе что-либо будет украдено у путешественника, то отвечают: капитан корабля (судохозяин), содержатель гостиницы, содержатель постоялого двора. Ответственность наступала и за повреждение вещей. Все эти лица отвечают в двойном размере за обман или воровство, совершенные их слугами в отношении проезжих. В основу этой ответственности было положено соображение, что хозяин должен быть осмотрительным в выборе своих служащих (culpa in eligendo).