Понятие и виды источников римского права

Понятие источников права

В юридической литературе выражение “источник права” обычно употребляется в нескольких смыслах:

• во-первых, этим термином обозначается источник содержания правовых норм;
• во-вторых, форма выражения правовых норм;
• в-третьих, источник познания права.

Римское право было подвержено строгому формализму, при котором пропуск одного слова обессиливал совершенный акт, делал его юридически ничтожным. Нельзя было выступать одному лицу от имени другого, поэтому заинтересованный должен вести дело самостоятельно, лишь полагаясь на советы юристов, но без непосредственного их участия. Это наложило свой отпечаток и на источники римского права.

Таковыми в качестве форм выражения права являлись: обычное право, закон, эдикты магистратов и деятельность юристов (рис. 11 и 12). Источники римского права по кругу субъектов даны на рис. 13.

К источникам познания римского права относят юридические памятники, например, Законы XII Таблиц, Институции Гая, произведения римских юристов, историков, “антикваров”, ораторов, писателей, философов и др.

Обычное право

В Институциях Юстиниана проводятся различия между правом писаным (jus scriptum) и неписаным (jus non scriptum).

Обычное право – совокупность общеобязательных правил поведения, сложившихся в Древнем Риме в результате их неоднократного использования, санкционированных и защищаемых государством, однако не зафиксированных в каком-либо формальном акте.

Писаное право — это закон и другие нормы, исходящие от органов власти и зафиксированные ими в определенной редакции. Неписаное право — это нормы, складывающиеся в практике. Если такие сложившиеся на практике правила поведения людей не получают признания и защиты от государственной власти, они остаются простыми обычаями, т. е. бытовыми. Если обычаи признаются и защищаются государством, они становятся юридическими обычаями, составляют обычное право, а иногда государственная власть придает им форму закона.

Само формирование обычаев является результатом их неоднократного применения, при котором правило приобретает типовой характер, и если оно признано государством, то превращается в норму, обязательную для применения и на будущее время. Наличие общепризнанного стандарта поведения ограничивает произвол отдельных лиц и обеспечивает независимость участников правового общения от таких случайных обстоятельств, как физическая сила или хитрость партнера, ставя всех в равное положение.

Обычное право представляет собой древнейшую форму образования римского права. Нормы обычного права в Древнем

Риме имели различные формы. Это обычаи предков (mores maiorum), обычная практика (usus), сюда же можно отнести обычаи, сложившиеся в практике жрецов (commentarii pontificum) и обычаи, сложившиеся в практике магистратов (commentarii magistratuum); с императорского периода используется термин обычай (consuetudo).

В течение долгого времени писаных законов почти не было.

При неразвитости хозяйственного оборота и всей общественной и государственной жизни можно было обходиться обычным правом. Даже Законы XII Таблиц по преимуществу были кодификацией обычаев. Да и само издание закона как общей нормы представляло большие трудности.

Первоначально преемственность правовой традиции обеспечивалась жрецами-понтификами, которые обеспечивали хранение обычаев предков (mores maiorum). Точная передача установленного порядка означала постоянное установление соответствия этих правил новым требованиям и их соответствующую интерпретацию. В поздний период не только понтифики, но и светские юристы ссылались на авторитет обычая, если решение, которое они поддерживали, не могло быть выведено из закона.

Римляне относили понятие “mores maiorum” к нормам, которые не были закреплены в Законах XII Таблиц. Многие из них, претерпев существенную интерпретацию, стали восприниматься как одна из составляющих jus civile.

Дальнейшее развитие права приводит к тому, что “mores maiorum” начинают терять значение обычного права и рассматриваются как моральная основа права (jus). С I в. до н. э. для обозначения правовой новеллы начинает использоваться термин — обычай “consuetude”. Цицерон указывал: “То же, что является неписаным и появляется или по обычаю или в результате соглашений между людьми и как бы со всеобщего одобрения — это соблюдается столь же строго, как наши права и законы, как бы предписанное естественным правом”.

По мере расширения государства неписаное обычное право становится неприемлемой формой ввиду неопределенности, медленности правообразования, представляющей значительные сложности для регулирования растущего товарооборота.

Обычное право уступает место закону и другим формам правообразования. Но его авторитет остается по-прежнему высоким.

Римский юрист Юлиан отмечал: “Давний обычай небезосновательно соблюдается как закон, и это является правом, которое называют установленным обычаями. Ибо раз сами законы приняты по повелению народа, полагаю, и то, что народ утвердил без письменной формы, обязывает всех; ведь какая разница, выразил ли народ свою волю голосованием или своими делами и поступками” (D. 1.3.32.1).

В императорский период к обычному праву установилось негативное отношение. Это связано с тем, что образование единого обычного права на огромной территории было невозможно, а местное обычное право не соответствовало централистским устремлениям императорской власти. И хотя полностью устранить обычное право императорская власть не могла, она начала решительную борьбу с обычаями, противоречащими действующим законам. Кодекс Юстиниана провозгласил: “Авторитет обычая в силу его долговременного применения значителен, но он не должен быть сильнее закона” (С. 8.52.2).

Закон

В республиканский период законы (рис. 15) исходили от Народного собрания и назывались leges. Народ (populus) при этом понимался как суверенный коллектив (civitas). Всеобщность творца (populus) и адресата (cives) определяют универсальный характер принимаемой нормы. Согласно определению римского юриста Папиниана, законы устанавливаются всем гражданским коллективом и для всех граждан. Являясь результатом взаимного согласия среди граждан, законы обеспечивали определенность права и исключали произвол как правителей, так и отдельных граждан. Так, принятие Законов XII Таблиц означало сведение в единую систему всех действовавших правил и возведение их в ранг закона. В дальнейшем Законы XII Таблиц воспринимались как основной законодательный акт, на котором базируется римская национальная правовая система (jus civile), часто обозначаясь просто leges.

Наряду с законами, принятыми Народным собранием, с III в. до н. э. общеобязательную силу получают решения Плебейских собраний — плебисциты (plebiscitum). Они отличались от leges populi лишь по форме принятия, при этом совпадая по всем существенным характеристикам.

В республиканский период законов издавалось немного. В силу консерватизма, присущего римскому праву, гораздо большее распространение получили такие специфические римские формы правообразования, как эдикты судебных магистратов и деятельность юристов. Помимо Законов XII Таблиц, большое значение для цивильного права имели:

• Закон Петелия (lex Poetelia), отменивший в IV в. до н. э. продажу в рабство и убийство должника, не заплатившего долг;
• Закон Аквилия (lex Aqvilia), установивший в III в. до н. э. ответственность за уничтожение и повреждение чужих вещей;
• Закон Фальцидия (lex Falcidia), установивший в I в. до н. э. ограничение завещательных отказов и др.

Дальнейшее расширение римского государства выявило несоответствие Народного собрания как формы прямого самоуправления народа сложившимся условиям и требовало введения более совершенной законодательной процедуры. Поэтому с установлением принципата происходит падение роли Народных собраний и отмирание leges. Однако законы (leges), особенно Законы XII Таблиц, продолжают сохранять свое значение как основа нормативной базы jus civile.

В новый исторический период — период принципата активизируется нормотворческая роль Сената. Постановления Сената — сенатусконсульты (senatusconsulta) (рис. 16) оказались для императоров наиболее удобным инструментом принятия правовых норм. С одной стороны, распоряжения Сената имели силу leges.

Так, Ульпиан отмечал: “Не подлежит сомнению, Сенат может создавать право” (D. 1.3.9). С другой стороны, реальная законотворческая инициатива находилась в руках принцепсов. Основанием для принятия сенатских постановлений становятся выступления принцепса в Сенате (oratione ad senatum) по тому или иному вопросу. Но постепенно и сенатусконсульты исчезают как самостоятельная форма правообразования. В качестве примера сенатусконсульта можно назвать senatusconsultum Valleianum, принятый в I в. н. э. и запретивший женщинам гарантировать обязательства третьих лиц.

Окончательное укрепление императорской власти приводит к тому, что единоличные распоряжения императора стали признаваться законом. “Что угодно императору, то имеет силу закона”. Сам же император не был связан нормой закона, что выражалось известной формулой: “Princeps legibus solucus est”, т. е. принцепс свободен от законов. Римские юристы, в частности Ульпиан и Помпоний, обосновывали это тем, что народ делегировал свою власть (imperium) принцепсу на неопределенный срок, пожизненно. Решения принцепса, как бы воплощая народную волю, тем самым становятся первичным источником права.

Императорские распоряжения, носившие общее наименование “конституций” (установлений), подразделялись на четыре вида (рис. 17): «Указ Императора есть то, что постановил Император или декретом, или эдиктом, или рескриптом; и никогда не было сомнения в том, что указ Императора имеет силу настоящего закона, так как сам Император приобретает власть на основании особого закона» (Gai. I.1.5)

• эдикты (edicta) — нормы общего действия, выставляемые на всеобщее обозрение у резиденции принцепса;
• декреты – это решения по судебным делам;
• эдикты – постановления общего характера;
• рескрипты – ответы на различные вопросы;
• мандаты – инструкции должностным лицам по судебным делам;
• указы (конституции) – появились после 27 г. до н. э., с введением принципата
• декреты (decreta) — судебные решения, главным образом по апелляциям на решения судов низших инстанций;
• рескрипты (rescripta) — решения отдельных казусов по поступающим на имя императора запросам;
• мандаты — инструкции, дававшиеся императорским чиновникам.

В период абсолютной монархии императорские конституции начинают именоваться leges.

В области частного права среди форм императорского правотворчества до конца III века преобладают рескрипты. Наряду с толкованиями юристов они регулируют отдельные проблемы частного права.

Юристы относятся к императорским рескриптам, как к авторитетным мнениям, аналогичным по юридической силе их собственным суждениям. В то же время императорская канцелярия при разрешении многих противоречий в праве часто опережает знатоков права в логике решений и внимании к волевой стороне правоотношений.

Начиная с Императора Константина (IV в.) ведущую роль в регулировании частноправовых отношений начинают играть эдикты. Именно в этот период они рассматриваются как нормы общего действия (leges generales). Императорские конституции становятся основой принятия судебных решений, тогда как к мнениям юристов прибегают в случае отсутствия законодательных предписаний.

Эдикты магистратов

Одной из форм правообразования, характерной для римского права, были эдикты магистратов (рис. 18). Термин “эдикт” происходит от слова “dico” — говорю. В соответствии с этим первоначально он обозначал устное объявление магистрата по тому или иному правовому вопросу. С течением времени эдикт получил значение программного заявления, которое в соответствии с традицией делали республиканские магистраты при вступлении в должность, но уже в письменной форме. По сообщениям Гая, наибольшее значение имели эдикты преторов, как городского, так и перегринского, которые ведали гражданской юрисдикцией по спорам (первый — между римскими гражданами, второй — между перегринами или перегринами и римскими гражданами), а также правителей провинций, курульных эдилов и квесторов.

В эдиктах магистраты объявляли, какие правила будут лежать в основе их деятельности, в каких случаях будут даваться иски, в каких нет и так далее. Эдикт, содержавший подобного рода годовую программу деятельности магистрата, называли постоянным в отличие от разовых заявлений. Формально эдикт был обязателен только для того магистрата, которым он был издан, и на тот год, в течение которого магистрат находился у власти. Отсюда эдикт часто называли законом на год.

Однако те пункты эдикта, которые оказались удачным выражением существующих правоотношений, повторялись и в эдиктах вновь избранных магистратов и приобретали устойчивое значение. Постоянная составляющая, переходящая из эдикта в эдикт, получила обозначение — edictum tralaticium. Нормы преторского права, переходящие из эдикта в эдикт, стали приобретать значение обычного права.

Эдикты магистратов – специальные акты, в которых должностное лицо излагало принципы своей деятельности или решения по каким-либо вопросам.

Эдикты магистратов – специальные акты, в которых должностное лицо излагало принципы своей деятельности или решения по каким-либо вопросам.

Экономическое и социальное развитие римского государства неизбежно вело к усложнению общественных отношений, и как следствие выявилось несоответствие неподвижных и малочисленных норм цивильного права потребностям экономического развития. Эдикты магистратов, и прежде всего преторов, стали инструментом решения этих проблем.

Осуществляя руководство гражданским процессом, претор стал отказывать в иске в тех случаях, когда по букве цивильного права должна была быть предоставлена защита, но это противоречило принципам справедливости, и, наоборот, давать право на иск в случаях, не предусмотренных цивильным правом. Тем самым праву придавался более мобильный характер, хотя формально не отменялись традиционные нормы, к которым римляне относились с особым почтением.

Ни претор, ни другие магистраты не обладали компетенцией в области законотворчества. Они не могли отменять или изменять законы, принимать новые. Закон не мог исходить от магистрата, поскольку закон в этот период выражает волю народа. Однако магистрат руководил деятельностью суда и в силу особой власти (imperium) давал судебную защиту новым общественным отношениям, нуждавшимся в ней, т. е. силой своей власти претор при известных обстоятельствах мог защитить несобственника, как собственника, оставив без защиты того, кто был собственником по цивильному праву. Но он не мог превратить несобственника в собственника.

Подобного рода правотворческая деятельность судебных магистратов развивалась постепенно. Сначала претор не посягал на авторитет и силу норм цивильного права, а только помогал их осуществлению, подкрепляя их своими исками. Затем с помощью своего эдикта претор стал заполнять пробелы цивильного права. И, наконец, эдикт претора стал содержать пункты, направленные на изменение и исправление цивильного права.

Например, когда старое, агнатское родство, основанное на подчинении власти одного домовладыки, стало терять свое значение, претор объявил в своем эдикте, что в определенных случаях наследство будет закреплено не за известным наследником, а за другим лицом. Претор не имел права отменять нормы цивильного права и не делал этого. Наследник по цивильному праву не утрачивал своего права, но он становился номинальным наследником, так как преторский эдикт обеспечивал защиту другому лицу. Право наследника оставалось “голым”, поскольку было лишено исковой защиты.

Таким образом, преторский эдикт, формально не отменяя норм цивильного права, определял пути признания новых отношений и становился формой правообразования. Преторский эдикт быстро реагировал на новые запросы жизни, удовлетворял их и тем самым был, по образному выражению юриста Марциана, “живым голосом цивильного права”. После отмены в 17 г. до н. э. легисакционного процесса рассмотрения судебных споров, эдикты магистратов заняли почти монопольное положение в регулировании гражданского процесса. Это привело к формированию особой нормативной системы, имевшей прикладное значение в отношении цивильного права.

Эта нормативная система получила название jus honorarium (от слова honores, почетные должности) — магистратное право, или jus praetorium, т. е. преторское право, поскольку наибольшее значение в этой правотворческой деятельности имел преторский эдикт.

Для выделения специфической природы норм преторского права, как бы в противопоставление им, по отношению к институтам цивильного права начинает применяться термин legitimus (законный). Например, iudicium legitimum — судебное разбирательство на основе цивильного права в противоположность гражданскому разбирательству на основе власти претора.

В эпоху принципата за преторами оставалось прежнее право издавать эдикты. Однако независимое положение преторов и самостоятельное осуществление ими своей власти не согласуются с новыми формами государственного устройства. Преторы не могли вступать в конфликт с императорской властью, подчиненные Сенату, они потеряли правотворческую инициативу. Сенат обычно предписывал преторам проводить свои постановления, и они вынуждены были предоставлять специальные иски. В эдикты предшественников вводилось уже мало нового, и главным образом по предложению Сената или особо влиятельных юристов.

Кодификация эдиктов и ее значение в формировании и развитии римского права

В 131 г. н.э. Император Адриан поручил юристу Сальвию Юлиану провести систематизацию преторского права, собрав и пересмотрев уже существующие преторские эдикты. Кодификации подверглись не только эдикты городских преторов, но и правителей провинций. Сам текст кодификации не сохранился, и нам он известен по комментариям римских юристов, главным образом Гая, Ульпиана и Павла.

Специальным постановлением Сената по предложению Императора содержание эдикта было объявлено неизменным, право делать исправления и добавления было оставлено за Императором. Преторский эдикт в редакции Юлиана стали называть “вечный эдикт” — “edictum perpetuum”. Преторы, вступая в должность, по-прежнему объявляли эдикт, но лишь в редакции Юлиана. С этого времени правотворческая деятельность преторов и других магистратов прекращается, а также утрачиваются фактические различия цивильного и преторского права. Однако формальное различие двух систем просуществовало вплоть до кодификации Императора Юстиниана.

Право народов

Старое римское право получило название цивильного права, права римской общины. Преторское право развивалось и наряду с цивильным, и в противоречии с ним. Наконец, третьим элементом римского права становится с течением времени так называемое право народов — юс гентиум.

Свободное от римских традиций, юс гентиум отличалось большей гибкостью, нежели цивильное, включая преторское право, оно широко черпает правовые нормы из права и торговых обычаев других стран античного мира, находившихся либо в торговых отношениях с Римом, либо попадавших под его господство. Это и античная Греция, и Древний Египет, а вместе с ними и другие восточные влияния. Перегринский претор (с 242 г. до н. э.), творец “права народов”, находился в постоянном общении с претором цивильным, особенно в тех случаях, когда какая-либо из сторон в судебном споре принадлежала перегринам.

Благодаря формулярному процессу усложнившиеся экономические отношения получили надежную защиту. Происходит неизбежное в создавшихся условиях сближение цивильного и преторского права. Влияние “права народов” было особенно велико в области оборота недвижимости и договорного права Рима. Теоретическая же разработка преторского права находилась под постоянным влиянием греческой философии, усвоенной выдающимися представителями римской юридической науки и практики.

К “праву народов” римские юристы относили как установление рабства, так и отпущение рабов на волю, поскольку и то, и другое не является собственно римским институтом, а также такие гражданские правоотношения, как “разделение имуществ, учреждение торговли, купли-продажи, найма, обязательства, за исключением тех, которые были введены собственно римским правом” (Гермоген, первая книга Юридических отрывков). Другой выдающийся римский юрист, Гай, прибавляет к сказанному: “Все народы пользуются частью своим собственным правом, частью правом, общим всем людям” (Институции, кн. 1-я).

Между тем и другим могут быть различия: письменная форма обязательств была, по свидетельству того же Гая, принята у перегринов и только впоследствии заимствована римскими гражданами.

Деятельность юристов

Формой, оказавшей огромное влияние на развитие норм римского частного права, была деятельность юристов (рис. 19).

В произведениях Цицерона деятельность юристов в зависимости от ее характера обозначается терминами respondere, agere, cavere, а также scribere (рис. 20). Термин respondere означал консультационную деятельность римских юристов, разъяснения гражданам по вопросам, вызывавшим сомнения.

Agere — советы относительно предъявления иска и порядка ведения судебного дела. Cavere — деятельность по защите интересов данного гражданина при совершении каких-либо сделок, даче юридических советов, а также составлении формул различных частноправовых актов, совершаемых отдельными лицами (завещаний, актов передачи и т. д.). Последняя форма еще обозначалась термином scribere — писать. Особенно важно при формализме римского права было то, что пропуск даже одного слова мог сделать совершившийся акт юридически ничтожным.

Отсюда и большая потребность в профессиональной юридической деятельности.

В древнейшую эпоху функции юристов в Риме выполняли жрецы (понтифики). Они составляли формулы судебных исков (legis actiones), а также занимались толкованием законов. Распространяя значение слов на другие явления, создавая новые институты на основе старых ритуальных форм, облекая типичные волеизъявления в строгие формулы заявлений при сделках, влияя на решение суда, они были создателями гражданского права Рима (jus civile) как правовой основы римской общины.

Понтифики обладали монополией на толкование Законов XII Таблиц и составление судебных исков. Иски имели фиксированную словесную форму, правильное их применение для непосвященных представляло большую проблему, что объективно ставило людей в зависимость от понтификов. По преданию (недостоверному) некий Флавий, бывший писцом (секретарем) и соратником цензора Клавдия, похитил и обнародовал собрание формуляров судебных исков и календарь, содержащий указание, в какие дни можно вчинять иски и вести судебные дела. Предание гласит также об издании Флавием специального юридического сборника, получившего название jus Flamianum. Но до нас он не дошел. Многие критики-историки ставят под сомнение существование самого сборника и дают несколько иную интерпретацию тех событий. Однако несомненно одно — деятельность Флавия подорвала монополию жрецов на юриспруденцию.

Знание права стало доступно и светским лицам. С III в. до н. э. традиционными становятся публичные консультации. Их проведение связывается с именем первого консула из плебеев — Тиберием Корунканием. С этого периода римская юриспруденция (juris prudentes — означает знатоки права) приобретает не только светский, но и аристократический характер. Многие юристы занимали в свое время высокое служебное положение, что в сочетании с высоким качеством консультаций придавало им значительный авторитет и влияние. Их консультационная практика оказывала огромное воздействие на развитие права.

Юристы в своей практике фактически создавали нормы, имевшие неформальную силу закона.

Деятельность юристов по оказанию помощи в применении действующих норм права фактически получила значение самостоятельной формы правообразования. Значение работ римских юристов, творчество которых имело влияние в течение многих веков, состояло в неразрывной связи науки и практики.

Они создавали право на почве разрешения различных казусов, с которыми приходили к ним и граждане и представители государственной власти.

В эпоху принципата правотворческий характер деятельности юристов получил формальное признание. Начиная с Августа принцепсы стали предоставлять отдельным юристам особое право давать официальные консультации (jus publice respondi). Примененные к конкретному спору заключения этих юристов силой своего авторитета оказывали влияние на судьбу других аналогичных споров, что придавало им нормативное значение.

Деятельность юристов не сводилась только к консультациям. Это была лишь одна из сфер применения выработанных ими общих принципов права, которые ложились как в основу законов и эдиктов, так и комментаторской и дидактической работы (рис. 21). Значительное место в их творчестве занимали работы, посвященные разработке цивильного права, и комментарии трудов их предшественников, посвященных либо общим проблемам jus civile, либо отдельным вопросам.

От комментариев следует отличать примечания (notae). Их особенность заключалась в том, что пояснение делалось непосредственно в тексте другого автора. Пояснения заносились на поля не только личных, но и архивных копий самых значительных произведений. Подобная практика была широко распространена, поскольку содержанием произведений было действующее право, а сам автор примечания был управомочен на правотворчество, имел большой авторитет, считал себя ответственным за состояние научного знания по тому или иному вопросу, прокомментированному предшественниками. Nota сопровождалась указанием имени ее автора, даже если делалась на личном документе и была опубликована. Так, например, примечания юриста Марцелла к главному труду Юлиана — “Вечному эдикту” — имели значение наряду с самостоятельными сочинениями.

Важнейшую часть научного наследия juris prudentes составляют комментарии к преторскому эдикту (libri ad edictum), написанные Сабином, Гаем, Павлом, Ульпианом и другими. Наиболее обширный комментарий написал Помпоний. Он состоял из 150 книг, в которых рассматривались мнения юристов начиная с периода республики по всем отраслям права. К сожалению, до нас этот источник не дошел.

Следующую группу произведений составляли дигесты (digests), собрания отдельных решений, охватывавшие цивильное и преторское право. Не следует смешивать эти работы с Digesta Юстиниана, составной частью его кодификации.

Еще одну группу работ составляли учебники — институции (institutiones). Наибольшей популярностью пользовались

Институции Гая. Их структура (лица — вещи — обязательства) стала моделью для Институций Юстиниана, Гражданского кодекса Наполеона (1804 г.) и производных от него современных гражданских кодексов.

К группе учебных сочинений относятся также сборники кратко выраженных юридических правил — регулы (regulae) и сборники мнений — сентенции (sententiae); наиболее известный сборник приписывается Павлу.

Важной частью наследия римских юристов являются сборники казусов. Например, “Вопросы” Цельза, Помпония, “Ответы” Папиниана и другие.

Виднейшие римские юристы. Из числа юристов периода республики в Риме следует выделить Секста Элия Пэта Ката, жившего во II в. до н. э., автора первой публикации, в которую вошли текст Законов XII Таблиц, его толкование и формулы исков; Марка Порция Катона, написавшего комментарий “De iure civile”, содержащий не только ответы на консультациях (responsa), но и рассуждения общего характера. Такие юристы, как Марк Манилий, Юний Брут и Публий Муций, по характеристике историка римского права Помпония, создали цивильное право. Большой известностью пользовались также Квинт Муций Сцевола, Аквилий Галл, Цицерон и многие другие.

Среди классических юристов следует выделить отца и сына Цельзов, последний отличался созданием смелых юридических конструкций; а также Юлиана — редактора “Вечного эдикта”, Помпония, Гая.

Золотым веком римской юриспруденции принято считать начало II — начало III вв., когда работали такие юристы, как Папиниан, Павел, Ульпиан и Модестин.

Наибольшим авторитетом пользовался Эмилий Папиниан, состоявший на службе у Императора Семптимия Севера.

Папиниан блестяще решал сложные юридические казусы. Его называли блистательнейшим. О личных качествах Папиниана свидетельствует следующий факт. Император Каракалла, одним из воспитателей которого был Папиниан, убил своего брата и потребовал от Папиниана, чтобы тот оправдал его. На что получил ответ: “Легче совершить братоубийство, чем его оправдать”. По приказанию Каракаллы Папиниан был убит.

Сабинианская и прокулианская школы юристов. К концу Республики относится деятельность двух выдающихся юристов — Лабеона и Капитона. Капитон придерживался традиционных взглядов и писал сочинения по понтификальному и публичному праву. Лабеон же отличался творческим подходом к проблемам частного права и оставил комментарии к эдикту городского претора и Законам XII Таблиц, а также обширную литературу по отдельным сложным проблемам.

От них ведут свое начало две школы или направления в римской юриспруденции: прокулианцев, названная так по имени Прокула, ученика Лабеона, и сабинианцев, названная по имени Сабина, ученика Капитона. Особой преподавательской активностью известен Лабеон. Он полгода проводил в имении за литературным трудом, а полгода — в Риме с учениками. Лабеон создал школу, подобную философским и риторским школам того времени.

Исследователи не обладают достаточными сведениями, чтобы судить об особенностях каждой из школ. Известны лишь их расхождения по отдельным вопросам.

Упадок римской юриспруденции

Начиная с IV в. н.э. наблюдается упадок римской юриспруденции. К этому времени консультации (мнения) знатоков — responsa prudentium существуют только как писаное право, в виде сочинений классической эпохи и их последующих переработок, так называемое “jura”, в отличие от leges — императорских конституций. Юристов используют не в качестве творцов права, а как императорских чиновников. Закон Императора Западной Римской Империи Валентиниана III от 7 ноября 426 г., известный как “Закон о цитировании”, ввел формальный критерий определения силы суждений юристов. Число юристов, мнение которых имело законную силу, было ограничено пятью наиболее известными: Гай, Папиниан, Павел, Ульпиан и

Модестин. При расхождении мнений этих юристов следовало руководствоваться мнением большинства, а при отсутствии такового — мнением Папиниана. Мнение других юристов могли учитываться, если они основывались на суждениях названной пятерки. Закон о цитировании был реципирован на Востоке с изданием Кодекса Феодосия в 438 г.

При Юстиниане заключения юристов, кодифицированные в Дигестах, как jura, вновь получили силу закона. Однако документы судебной практики, дошедшие до нас, не содержат свидетельств привлечения Дигест к обоснованию судебных решений, что указывает на второстепенное значение jura no отношению к leges и после кодификации.