Особенности защиты прав человека в период вооруженных конфликтов немеждународного характера

Особенности правового регулирования вооруженных конфликтов

В настоящее время представляется невозможным найти документальные свидетельства того, когда и где появились первые нормы права, регулировавшие складывающиеся в условиях войн общественные отношения. И тем более невозможно назвать конкретного автора этих норм. Еще до появления государств, в тех случаях, когда войны между племенами, кланами не велись с целью полного физического уничтожения неприятеля, возникали очень часто непреднамеренно правила, целью которых было уменьшение последствий насилия. Эти правила-предвестники современного международного гуманитарного права как права вооруженных конфликтов можно встретить в культурах большинства стран мира. Чаще всего их можно найти в основных литературных памятных (например, индийский эпос «Махабхарата», в религиозных писаниях - Библии, Коране).

В древнеиндийском сборнике предписаний - в Законах Ману (IV-III в. до н. э.) запрещалось использовать отравленное оружие, убивать безоружных, пленных, просящих пощады, спящих и раненых 1. В древнем Китае в 50 в. до н. э. в классическом трактате «Искусство войны» Сунь Теу, содержащем основные принципы ведения боевых действий, говорилось, что «командир должен избегать использования военнопленных и их оружия; командир должен стремиться к достижению победы, не причиняя лишнего ущерба врагу и избегая жестокости; командир не должен стремиться к полному физическому уничтожению врага».

У древних шумеров были выработаны правила, предусматривающие процедуру объявления войны, возможность мирного урегулирования возможного вооруженного конфликта, окончание войны путем подписания мирного договора. Кодекс Хамурапи начинался словами: «Я устанавливаю эти правила для того, чтобы защитить слабого от сильного». Дошли до наших дней такие наставления по ведению боевых действий как японский средневековый Кодекс поведения Бусидо и законы рыцарских боев в Европе.

Появление первых норм гуманитарного права происходит во время войн, которые вели между собой европейские государства в ходе формирования в Европе современных государственных систем. Они нашли свое выражение в указах, предписаниях, издаваемых государствами своим армиям и предписывающим правила поведения войск по отношению к противнику, а также в двусторонних актах (соглашениях, картелях), которые заключались командующими противоборствующих армий с целью позаботиться о раненых или обменяться военнопленными. Единообразный характер подобных соглашений привел к появлению обычных норм международного гуманитарного права.

Кроме того, появление государств объективно приводило к необходимости развития межгосударственных отношений в политической, экономической, культурной, в т. ч. и в военной сферах.

Развитие политического и военного сотрудничества приводили к созданию и подписанию договоров, регламентирующих ведение военных действий. Например, города-государства (полисы) Древней Греции уже на ранней стадии развития взаимоотношений между собой устанавливали правила ведения войн. Война начиналась с ее объявления; запрещалось использовать отравленное оружие; при захвате города нельзя было убивать скрывающихся в храмах; военнопленные подлежали обмену или выкупу и лишь в крайних случаях обращались в рабство и т. д.

Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что в целом в эту эпоху и в последующее время отсутствовали не только единая система международного права, регулирующая отношения, возникающие в условиях ведения вооруженных конфликтов, но и подходы к понятию справедливая и несправедливая война были различными.

Существовал принцип: «справедливая война - это война, которую ведет наш противник». Соответственно, военные обычаи отличались крайней жестокостью. Содержание военных обычаев у арабов например, определялось в зависимости от того, кто был их противник: мусульмане (правоверные) или немусульмане (неверные).

В войнах между мусульманскими государствами шариат предписывал всячески стремиться к поискам мира, во время военных действий щадить жилища, скот. В отношении «неверных» можно было делать практически все, что угодно: грабить, убивать безоружных, пленных, гражданское население и т. д. В средневековой Европе, даже во времена рыцарства, церковь открыто призывала к полному физическому устранению «иноверцев» и «еретиков». Это же касалось внутренних вооруженных конфликтов. Во время восстаний, крестьянских войн и феодалами, и их противниками не соблюдались никакие правила ведения боевых действий.

Зарождение современного международного гуманитарного права принято связывать с именами двух людей: гражданином Швейцарии - Анри Дюнаном и немецким иммигрантом в США - Фрэнсисом Либером. 24 июня 1859 г. швейцарский журналист А. Дюнан посетил местечко Сольферино в Ломбардии, где французские и итальянские войска только что одержали победу над австрийцами.

Дюнан был настолько поражен видом бесчисленного количества раненых и убитых солдат, покинутых на поле боя обеими армиями, что впоследствии посвятил всю свою жизнь поискам путей улучшения участи жертв войн, как на практике, так и в законодательстве.

В 1862 г. он издает книгу «Воспоминание о битве при Сольферино», в которой описывает ужасы войны, в частности, отношение к раненым на поле боя. Эта книга всколыхнула общественное мнение всей Европы. 17 февраля 1862 г. в Женеве создается т. н. «Комитет пяти», возглавляемый генералом А. Дюфуром, в состав которого в качестве секретаря вошел и Дюнан. Основная задача, которую перед собой ставили его основатели - облегчение участи раненых и больных солдат во время военных действий. По предложению «Комитета пяти» в 1864 г. швейцарское правительство созывает Дипломатическую конференцию, в работе которой участвуют представители 16-ти государств Европы. По итогам Конференции принимается 1-я Женевская конвенция «Об улучшении участи раненых и больных воинов во время сухопутной войны».

1-я Женевская конвенция 1864 г. заложила основу для быстрого развития современного гуманитарного права. Основными характерными особенностями этого договора были:

• постоянные писаные нормы, имеющие универсальный характер и представляющие защиту жертвам вооруженных конфликтов;
• многосторонний характер договора, открытого для присоединения всех государств;
• обязательство оказывать помощь без какого бы то ни было различия всем больным и раненым военнослужащим;
• запрещение любых враждебных действий в отношении санитарного персонала, санитарных материалов и оборудования, обозначенного при помощи соответствующей эмблемы (даже принадлежащей противнику).

Конвенция 1864 г. очень быстро была ратифицирована всеми независимыми на то время государствами и действовала в течение 40 лет. В 1906 г. Конвенция была пересмотрена по рекомендации МККК с учетом опыта нескольких войн и принята новая Женевская конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях. В 1907 г. в Гааге были приняты Гаагская конвенция по применению к войне на море Принципов Женевской конвенции и еще 12 Конвенций, посвященных законам и обычаям ведения боевых действий.

Отдавая должное Швейцарии, где зародилось движение, на Дипломатической конференции 1864 г. было решено использовать в качестве отличительной эмблемы общества помощи раненым воинам «геральдический знак Красного Креста на белом поле, образуемый путем обратного расположения Федеральных цветов...».

В 1876 г. во время русско-турецкой войны Османская империя решила использовать вместо красного креста красный полумесяц на белом поле, т. к., по ее мнению, знак креста оскорблял религиозные чувства солдат-мусульман. И в 1929 г. на Дипломатической конференции в качестве отличительных знаков медицинских учреждений и формирований, наряду с красным крестом, были признаны две другие эмблемы: красный полумесяц и иранская эмблема красного льва и солнца. Но в 1980 г. Исламская республика Иран официально отказалась от использования этой эмблемы. В настоящее время используются три знака: красный крест и красный полумесяц, красный кристалл.

В 1880 г. Комитет пяти был переименован в МККК. Это название сохранилось и до наших дней. В мире одно за другим создавались многочисленные национальные общества красного креста и красного полумесяца, в связи с чем в 1919 г. в Париже была создана Международная федерация обществ красного креста. В 1939 г. ее штаб-квартира была перенесена в Женеву. Федерация является в точном смысле международной неправительственной организацией, в то время как МККК, обладая международной компетенцией, является чисто швейцарской организацией, и только граждане Швейцарии могут быть его членами.

Наряду с процессом создания международных норм по защите раненых, больных и военнослужащих, попавших в руки неприятеля, получившим в дальнейшем название «Права Женевы», международное гуманитарное право развивается и в другом направлении: разрабатываются принципы и нормы, охватывающие аспекты, связанные со способами и методами непосредственного ведения боевых действий. Начало этому процессу положил профессор Колумбийского университета Фрэнсис Либер, которому президент Авраам Линкольн во время гражданской войны в США (1863 г.) поручил разработать новые (и свести в единый Кодекс с уже существовавшими) правила ведения боевых действий, с тем чтобы они применялись войсками США. В результате были опубликованы «Инструкции полевым войскам США», введенные в действие приказом по строевой части № 100. Хотя в отличие от 1-й Женевской конвенции этот документ не имел договорной силы, т. к. предназначался исключительно для армии северян, участвующей в гражданской войне, тем не менее в дальнейшем он получил широкое распространение в мире и известен сегодня как Кодекс Либера. Эти инструкции, положившие начало формированию т. н. права Гааги, содержали прежде всего правила (методы, способы, средства) ведения боевых действий и были направлены на то, чтобы при их ведении избежать причинение излишних страданий и ограничить возможное число жертв.

Принято считать, что Женевские конвенции касаются защиты личности от злоупотреблений силой, тогда как нормы Гаагского права - это межгосударственные правила фактического применения силы, т. е. способы и методы ведения боевых действий. В этом смысле А. Дюнан и Ф. Либер, решая в принципе одни и те же задачи защиты жизни и достоинства человека в условиях вооруженных конфликтов, шли в разных направлениях. Первый положил начало созданию принципов, которыми должны руководствоваться государства в условиях вооруженных конфликтов, второй - положил начало созданию руководств и инструкций по праву войны и появлению правил ведения войны как таковой. Причем нормы Женевского и Гаагского права на протяжении всей современной истории развиваются параллельно и постоянно совершенствуются, т. к. любой масштабный вооруженный конфликт порождает новые проблемы и заставляет предпринимать попытки усовершенствования правил, призванных облегчить страдания людей, вызываемые вооруженными конфликтами международного и немеждународного характера.

Серьезным испытанием для норм Гаагского и Женевского права стали две мировые войны, т. к. в этих войнах имели место чудовищные нарушения прав человека. Хотя многие положения Гаагских конвенций 1907 г. отражают уровень военной техники и военных технологий этого периода времени, когда они были заключены, тем не менее значение указанных положений определяется не отдельными устаревшими положениями, а тем, что лежит в их основе - принципами гуманизации войны, сохраняющими силу и в современных условиях. Это нашло подтверждение в ходе судебного разбирательства дел главных нацистских военных преступников, когда Нюрнбергский трибунал констатировал положения Гаагских конвенций 1907 г. как часть международного обычного права, обязательного в силу этого для всех государств, т. е. речь идет о международно-правовых обычаях в международном гуманитарном праве.

Это остается справедливым и сегодня.

Гаагские конвенции 1907 г. получили свое дальнейшее развитие в других международных договорах, касающихся средств и методов ведения боевых действий. К их числу относятся: Лондонская декларация о праве морской войны (1909 г.); Протокол о запрещении применения во время войны удушающих газов и бактериологических средств ведения войны (1925 г.); Конвенция о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие (1980 г.) и др.

В отличие от норм Гаагского права, имеющих уже характер правового обычая, нормы Женевского права постоянно изменяются и совершенствуются. Печальный опыт Первой мировой войны привел к необходимости пересмотра некоторых положений Женевских конвенций 1906 г. и, соответственно, принятия в 1929 г. двух новых Женевских конвенций, одна из которых была посвящена улучшению участи раненых и больных в действующих армиях; другая - регулировала порядок обращения с военнопленными. Аналогично после Второй мировой войны международное сообщество пришло к пониманию о необходимости дальнейшего совершенствования Женевских конвенций. На созванной 12 августа 1949 г. по инициативе правительства Швейцарии конференции представители 48 государств единогласно приняли четыре Женевские конвенции:

• Конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях (1-я Женевская конвенция);
• Конвенция об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море (2-я Женевская конвенция);
• Конвенция об обращении с военнопленными (3-я Женевская конвенция);
• Конвенция о защите гражданского населения во время войны (4-я Женевская конвенция).

Эти Конвенции явились результатом продолжительных консультаций, организованных Международным Комитетом Красного Креста, опиравшимся на свой опыт, полученный во время Второй мировой войны. Конвенции 12 августа 1949 г. заменили собой Конвенции 1929 г. и частично IV Гаагскую конвенцию 1907 г.

Три из этих конвенций посвящены хорошо известным вопросам, урегулированных конвенциями 1929 г.: защита раненых, больных военнослужащих и военнопленных. Принятие 4-й Женевской конвенции свидетельствует о том, что международное сообщество усвоило урок, полученный во время Второй мировой войны, когда самые ужасные преступления совершались именно против гражданского населения, проживающего на оккупированной территории.

Договоры 1949 г. исключительно важны и тем, что 3-я Общая статья к Женевским конвенциям распространила их действие на участников вооруженных конфликтов немеждународного характера.

В последние годы Женевские конвенции стали наиболее широко признанными международными договорами. В настоящее время подавляющее число государств мира приняло на себя обязательства их безусловного соблюдения. К сожалению, годы, последующие за 1949 г. не принесли мир. Весь этот период характеризуется многочисленными конфликтами международного и немеждународного характера. Стало очевидным, что нормы Женевских и Гаагских конвенций не всегда способны адекватно учитывать специфику вооруженных конфликтов в эпоху научно-технической революции с образованием арсеналов систем вооружений, основанных на новейших технологиях. Применение такого оружия, как ядерное, неизбежно лишило бы всякого смысла все принципы международного гуманитарного права. Кроме того, вторая половина XX в. - это многочисленные внутренние вооруженные конфликты, имевшие место в различных государствах, причем разрушительные последствия этих конфликтов по своим масштабам и людским потерям едва ли не превосходили международные конфликты. В то же время вторая половина XX в. характеризуется триумфом идей прав человека: принимается Всеобщая декларация прав человека (1948 г.);

Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (1950 г.); Международный пакт о гражданских и политических правах (1966 г.); Международные пакт о социально-экономических и культурных правах (1966 г.) и др. Все эти документы усилили международно-правовую защиту лиц от возможных злоупотреблений должностных лиц органов государственной власти. Международное гуманитарное право не могло не откликнуться на эти изменения.

Проходившая в Женеве с 1974 по 1977 гг. Дипломатическая конференция по вопросу о подтверждении и развитии международного гуманитарного права, применяемого в период вооруженных конфликтов, приняла 8 июня 1974 г. два Дополнительных протокола к Женевским конвенциям 1949 г. Протокол № 1 содержит новые нормы, относящиеся к вооруженным конфликтам международного характера; Протокол № 2 регулирует правоотношения в условиях вооруженных конфликтов немеждународного характера.

Протоколы в принципе объединяют Женевское и Гаагское право, которое прежде развивалось в отдельности, и имеют целью устранить несоответствующий современным условиям разрыв между предписаниями норм, гарантирующих защиту жертв вооруженных конфликтов, и норм, касающихся средств и методов ведения войны.

Так, Дополнительный протокол № 1 значительно расширил сферу применения права войны. Отныне действие норм Женевского права распространяется не только на войны между государствами, но и на войны, в которых народы ведут вооруженную борьбу против колониального господства и иностранной оккупации, против расистских режимов, осуществляя свое право на самоопределение.

Дополнительный протокол № 2 расширил круг лиц, пользующихся покровительством во время конфликтов, определив, что правила ведения войны применимы ко всем вооруженным конфликтам, «происходящим на территории договаривающейся стороны между ее вооруженными силами и другими организованными группами, которые находятся под ответственным командованием, осуществляя такой контроль над частью территории, который позволяет им осуществлять непрерывные и согласованные действия и применять настоящий Протокол» (ст. 1), т. е. он распространил действие международного гуманитарного права и на участников незаконных вооруженных формирований, мятежников, сепаратистов и др., подпадающих под статус комбатантов.

Одной из причин создания норм международного гуманитарного права являлась необходимость четкого определения правового статуса участников вооруженных конфликтов международного и немеждународного характера, в т. ч. лиц, переставших по разным причинам принимать участие в военных действиях и особенно гражданского населения, проживающего или находящегося в зоне вооруженного конфликта. Определение правового статуса субъектов права вооруженных конфликтов необходимо, прежде всего, для их защиты в условиях войны и в то же время наложения определенных обязанностей на их поведение и действие в этих условиях.

В принципе, всех участников (субъектов) вооруженных конфликтов можно разделить на две категории: тех, кто сражается, называют «комбатантами», и тех, кто не сражается и «находится под защитой». Все положения Женевских конвенций строятся вокруг этих двух ключевых понятий. Следует понимать, что эти понятия не являются обязательно противоположными. В определенных ситуациях комбатант может стать лицом, находящимся под защитой (например, когда он попадает в плен или сдается в результате полученного ранения, не теряя при этом статус комбатанта).

Несмотря на то что право вооруженных конфликтов существует много веков, термин «комбатант» был сформулирован лишь в 1977 г. в Дополнительном протоколе № 1, в ч. 2 ст. 43 которого говорится, что «лица, входящие в состав вооруженных сил страны, находящейся в конфликте ... являются комбатантами». Там же говорится, что «комбатанты имеют право принимать непосредственное участие в военных действиях». Таким образом, только комбатанты имеют право воевать. Им разрешено применять силу и даже убивать. За эти свои действия они не несут никакой юридической ответственности, как это имело бы место, соверши они те же действия, будучи обычными гражданами. Однако на действия комбатанта международным гуманитарным правом накладываются определенные ограничения. В случае совершения им во время боевых действий преступлений, комбатант привлекается к уголовной ответственности по национальному или международному праву.

Все комбатанты разделяются на две категории: сражающиеся и несражающиеся. Сражающийся комбатант принимает участие в военных действиях и, соответственно, применяет силу.

К несражающимся относится личный состав вооруженных сил, который не принимает участие непосредственно в военных действиях и оказывает помощь сражающимся комбатантам. К их числу относится медицинский персонал, интенданты, военные журналисты, военные священники и т. д. Эта категория комбатантов может применять оружие и участвовать в боевых действиях при непосредственной угрозе своей жизни или защите вверенного им имущества.

Тем не менее изначально точное определение принадлежности к вооруженным силам всегда вызывало споры, особенно в случаях, когда надо было принимать решение - кто имеет право на статус комбатанта. Некоторые государства настаивали, чтобы предоставление статуса комбатанта было ограничено личным составом вооруженных сил страны. Другие государства считали, что статус комбатантов должен быть не только у солдат регулярных армий, но и участников движений сопротивления. Найденный компромисс впервые был закреплен в Гаагском положении о законах и обычаях войны 1907 г., в соответствии с которым «военные законы, права и обязанности применяются не только к армии, но также к ополчению и добровольческим отрядам, если они удовлетворяют всем нижеследующим условиям:

1. имеют во главе лицо, ответственное за своих подчиненных;
2. имеют определенный и явственно видимый издали отличительный знак;
3. открыто носят оружие;
4. соблюдают в своих действиях законы и обычаи войны» (ст. 1).

Но история и практика показали, что эти условия носят слишком ограничительный характер. Особенно на их смягчении настаивали государства, пережившие в недалеком прошлом иностранную оккупации, и страны - бывшие колонии. Кроме того, многочисленные вооруженные конфликты немеждународного характера также сыграли свою роль. Произошло дальнейшее смягчение ограничений, предъявляемых к правовому статусу комбатантов. Согласно п. 3 ст. 44 Дополнительного протокола № 1, «комбатанты обязаны отличать себя от гражданского населения в то время, когда они участвуют в нападении или в военной операции, являющейся подготовкой к нападению ... Комбатант сохраняет свой статус при условии, что он открыто носит оружие: а) во время каждого военного столкновения; б) в то время, когда он находится на виду у противника в ходе развертывания в боевые порядки, предшествующие нападению, в котором он должен принять участие».

В условиях ведения боевых действий необходимо разграничивать такие понятия как «военный шпион» и «военный разведчик».

Согласно ст. 29 Положения о законах и обычаях войны, военным шпионом «признается только такое лицо, которое, действуя тайным образом или под ложными предлогами, собирает или старается собрать сведения в районе действий одного из воюющих с намерением сообщить таковые противной стороне». В соответствии со ст. 46 Дополнительного протокола № 1, «любое лицо из состава вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте, подпадающее во власть противной стороны в то время, когда оно занимается шпионажем, не имеет права на статус военнопленного и с ним могут обращаться как со шпионом». То есть военные шпионы не являются комбатантами.

В отличие от шпионов, военные разведчики являются комбатантами и в случае попадания в плен оказываются под правовым статусом военнопленных. В соответствии с п. 2 ст. 46 Дополнительного протокола № 1, военный разведчик - это «лицо из состава вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте, которое собирает или пытается собирать информацию на территории, контролируемой противной стороной, ... и носит форменную одежду своих вооруженных сил».

Нормы международного гуманитарного права различают такие понятия как «доброволец» и «наемник». Доброволец - это лицо, добровольно вступающее в действующую армию одного из воюющих государств и выполняющее те же задачи и функции, что и солдаты этого государства. С точки зрения норм современного международного права, добровольцами могут быть только лица, вступающие в армию, ведущую справедливую, т. е. осуществляющую свое право на самооборону. Хотя очень часто в современных условиях этот критерий можно толковать по-разному и, соответственно, определение правового статуса добровольцев затрудняется (например, события на территории бывшей Югославии, когда в армиях практически всех государств, когда-то входивших в единую Югославию и в начале 90-х гг. сражавшихся друг с другом, воевали граждане разных стран, и все называли себя добровольцами).

В отличие от добровольцев, наемник - это военный преступник.

Согласно ст. 47 Дополнительного протокола № 1, «наемник не имеет права на статус комбатанта или военнопленного. Наемник - это любое лицо, которое специально завербовано на месте или за границей ... и принимает участие в военных действиях, руководствуясь желанием получить личную выгоду, и которому в действительности обещано стороной или по поручению стороны, находящейся в конфликте, материальное вознаграждение, существенно превышающее вознаграждение, обещанное или выплачиваемое комбатантом такого же ранга и функций, входящих в личный состав вооруженных сил данной стороны».

В декабре 1989 г. на 44 сессии Генеральной Ассамблеи ООН (резолюция 44/34) была принята Международная конвенция о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием наемников, которая ввела ряд новых составов преступлений, связанных с наемничеством 1. Согласно ст. 2 Конвенции, «любое лицо, которое вербует, использует, финансирует или обучает наемников, определение которых содержится в ст. 1 настоящей Конвенции, совершает преступление по смыслу настоящей Конвенции». Кроме того, под действие конвенции подпадают лица, специально завербованные для участия в вооруженных конфликтах немеждународного характера (п. 2 ст. 1).

Правовой статус военнопленных регламентируется 3-й Женевской конвенцией об обращении с военнопленными от 12 августа 1949 г. Военнопленные - это лица из состава вооруженных сил одной из участвующих в конфликте сторон, попавшие во власть неприятеля во время военных действий. Кроме того, правовой статус военнопленных распространяется на другие категории комбатантов - участников движения сопротивления, партизан, других субъектов вооруженных конфликтов немеждународного характера, если их действия подпадают под действие соответствующих норм международного гуманитарного права.

Во время плена военнопленные сохраняют свой статус военнослужащих, им разрешено носить свою форменную одежду, они продолжают подчиняться своим офицерам, также являющимся военнопленными. В ст. 12 Конвенции говорится, что, «независимо от ответственности, которая может пасть на отдельных лиц, держащая в плену держава несет ответственность за обращение с военнопленными» 2. Военнопленные сохраняют свой правовой статус с момента пленения до репатриации. Никакие меры удерживающих их властей или их собственные действия не могут привести к утрате ими этого статуса во время плена.

Конвенция подробно регламентирует порядок обращения с военнопленными (ст. 21-108). Основными ее принципами в отношении военнопленных являются:

• при попадании в плен военнослужащий обязан сообщить только свою фамилию, имя, звание, дату рождения и личный номер (ст. 17);
• жестокое обращение с военнопленными рассматривается как военное преступление (ст. 13);
• каждый военнопленный с момента взятия в плен должен иметь возможность заполнить карточку-извещение о взятии в плен (ст. 70), пересылаемую через Центральное агентство по розыску МККК в официальное Справочное бюро его страны (ст. 122);
• в возможно более короткий срок военнопленных следует вывести из опасной зоны и перевести в безопасное место (ст. 25);
• по мере возможности, при определении условий содержания должны учитываться привычки и обычаи военнопленных (ст. 25);
• военнопленные с хорошим состоянием здоровья могут привлекаться к работе, но на опасных работах могут использоваться в добровольном порядке (ст. 49-57);
• военнопленному должна быть разрешена переписка с родственниками (ст. 71); они имеют право на получение помощи в виде индивидуальных посылок (ст. 72);
• военнопленные подчиняются законам держащей в плену державы и особенно приказам и уставам, действующим в вооруженных силах (ст. 82-108). В соответствии с законом, к ним могут применяться судебные или административные меры;
• репрессалии по отношению к военнопленным запрещены при всех без исключения обстоятельствах (ст. 13);
• тяжелобольные и тяжелораненые военнопленные подлежат незамедлительной репатриации, как только позволит им здоровье (ст. 109);
• все остальные военнопленные должны быть освобождены и репатриированы тотчас же после прекращения военных действий (ст. 118).

Особенностью норм Женевского права до Второй мировой войны было то, что они защищали только личный состав вооруженных сил. События Второй мировой войны отчетливо показали, что в XX в. в ходе войн к гражданскому населению относятся наиболее безжалостно. В результате самым существенным нововведением и самым значительным успехом Женевской конференции 1949 г. стало принятие 4-й Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны. Конвенция провозгласила, что «под защитой настоящей Конвенции состоят лица, которые в какой-либо момент и каким-либо образом находятся в случае конфликта или оккупации во власти стороны, находящейся в конфликте, или оккупирующей державы, гражданами которой они не являются» (п. 1 ст. 4). В соответствии с нормами Конвенции и 1-го Дополнительного протокола 1977 г., гражданскими лицами являются все те лица, которые не входят в состав вооруженных сил и в этом своем качестве находятся под защитой норм международного гуманитарного права. Гражданские лица не имеют права принимать участие в военных действиях. Нарушившие этот запрет теряют свое право на защиту и против них может применяться оружие.

Основная суть норм 4-й Женевской конвенции и 1-го Дополнительного протокола 1977 г. (Ч. IV «Гражданское население») заключается в том, «что гражданское население и отдельные гражданские лица пользуются общей защитой от опасностей, возникающих в связи с военными операциями» (п. 1 ст. 51), т. е. в отношении гражданского населения запрещены любые враждебные действия или угрозы действия. Особые меры защиты предоставляются женщинам и детям (ст. 16 Конвенции и ст. 75, 76, 77 Протокола № 1), в которых сказано, что «женщины и дети пользуются особым уважением». Запрещается призывать служить в вооруженных силах детей, не достигших 15 лет. Если, тем не менее, они участвуют в боевых действиях (что фактически происходит очень часто) и попадают в плен, то они также имеют право на особое обращение.

Смертные приговоры в отношении молодых людей, не достигших 18-летнего возраста в момент совершения военного преступления, не приводятся в исполнение.

Нормы гуманитарного права запрещают использовать гражданское население в качестве прикрытия военных объектов при нападении (п. 7 ст. 51 Протокола № 1), запрещаются коллективные наказания, меры запугивания или террора в отношении гражданских лиц, убийства, пытки, телесные наказания, увечья, медицинские или научные опыты, взятие заложников (ст. 32, 33, 34 Конвенции).

Для защиты всего гражданского населения с согласия обеих сторон могут создаваться безопасные зоны в виде «открытого города» во время вооруженного конфликта, либо в виде «демилитаризованной зоны» в мирное время (ст. 14, 15 Конвенции). Более того, для усиления защиты гражданского населения Дополнительный протокол № 1 распространил нормы, относящиеся к больным, раненым и лицам, потерпевшим кораблекрушение, ранее действовавшими только по отношению к военным, и на гражданских лиц. Согласно Протокола, «раненые» и «больные» означают лиц как военнослужащих, так и гражданских, которые вследствие травмы, болезни или другого физического или психического расстройства, или инвалидности нуждаются в медицинской помощи и уходе и которые воздерживаются от любых враждебных действий (ст. 81 Дополнительного протокола № 1).

Раненые, больные, потерпевшие кораблекрушение и другие лица, которых нормы гуманитарного права относят к сопоставимым категориям, должны быть обеспечены медицинским уходом. Отсюда вытекает право на защиту, предоставляемое медицинскому персоналу. Согласно норм Женевских конвенций, его нельзя использовать не по назначению, и он не может быть объектом нападения.

Противные стороны обязаны в любое время уважать медицинские формирования, т. е. на них нельзя нападать и нельзя препятствовать их работе. Их защита прекращается только в том случае, если медицинский персонал используется «помимо их гуманных целей с целью нанесения ущерба противнику».

Тем не менее медицинский персонал может также применять оружие для защиты находящихся на их попечении больных и раненых от насилия и предотвращения грабежей (ст. 22 1-й Женевской конвенции и ст. 13 Протокола № 1). Но медицинские формирования нельзя оборонять от захвата вооруженными силами противника. Напротив, они должны быть переданы наступающему противнику. В этом смысле медицинские формирования нейтральны.

В случае попадания в плен медицинский персонал военнопленным не являются. Наоборот, в случае отступления он должен быть оставлен на поле боя для необходимого ухода за ранеными воинами.

В условиях плена медицинский персонал должен использоваться только для ухода за ранеными и больными военнопленными. Персонал, не требующийся для исполнения таких функций, подлежит репатриации. Аналогичные нормы распространяются и на духовный персонал, - как военный так и гражданский, их правовой статус аналогичен статусу медицинского персонала.

Наряду с предоставлением защиты субъектам вооруженных конфликтов, нормы гуманитарного права предусматривают и защиту специальным объектам, пользующимся покровительством. Предоставление защиты таким объектам развивалось параллельно с предоставлением защиты субъектам права вооруженных конфликтов, использующих эти объекты.

Соответственно, т. к. международное гуманитарное право изначально возникло как система норм, предназначенных прежде всего для защиты раненых и больных воинов, то первыми объектами, получившими защиту, стали объекты ухода за ними. В соответствии со ст. 1 1-й Женевской конвенции, «постоянные санитарные учреждения и подвижные формирования медицинских служб не могут ни при каких обстоятельствах быть подвергнутыми нападению, но будут во всякое время пользоваться покровительством и охраной сторон, находящихся в конфликте». Такой же защитой пользуются госпитальные суда.

В мирное время или после начала военных действий стороны, находящиеся в конфликте, могут создавать на своей территории санитарные зоны с заключением соглашения о взаимном признании созданных ими санитарных зон или местностей. Предназначение этих зон следующее: «...оградить от действия войны раненых и больных, а также персонал, на который возложена организация и управление этими зонами и уход за лицами, которые там будут сконцентрированы» (ст. 23 Конвенции). Изначально к медицинским объектам, пользующихся покровительством, относились только военные медицинские объекты. Гражданские госпитали и санитарные транспортные средства такой защиты до появления 4-й Женевской конвенции (1949 г.) не имели. Ст. 21, 22 Конвенции распространили их действие и на гражданские санитарные объекты. А в Дополнительном протоколе № 1 (1977 г.) четко сказано, что «медицинские формирования означают учреждение и другие формирования, как военные, так и гражданские, созданные для медицинских целей (п. «е» ст. 8), а санитарно-транспортными средствами являются любые средства перевозки, как военные так и гражданские, постоянно или временно предназначенные исключительно для санитарных перевозок» (п. «з» ст. 8).

Одним из необходимых условий безопасности и нормальных условий жизни населения во время вооруженного конфликта является обеспечение защиты гражданских объектов. Долгое время нормы гуманитарного права не регулировали статуса гражданских объектов, не используемых в медицинских целях, что объяснялось спецификой ведения войн. (Как правило, сражение противоборствующих армий за редким исключением носили исключительно локальный характер вне территории городов, поселков и т. д.)

В XX в. характер войн принципиально изменился. Опыт современных войн показал, что все они практически приводят к чудовищным разрушениям гражданских объектов (городов, электростанций, дамб, ирригационных сооружений и т. д.). Соответственно, это не могло не найти отражение в нормах гуманитарного права. Целый раздел Дополнительного протокола № 1 посвящен защите гражданских объектов. Основной принцип 3-й главы Протокола заключается в следующем: «гражданские объекты не должны являться объектами нападения или репрессий». «Гражданскими объектами являются все те объекты, которые не являются военными объектами» (ст. 52). Нападению могут подвергаться только военные объекты, к которым относятся объекты, которые в силу своего характера, расположения, назначения или использования вносят эффективный вклад в военные действия и полное или частичное разрешение, захват или нейтрализация которых при существующих в данный момент обстоятельствах дает явное военное преимущество.

Абсолютной защите подлежат объекты, необходимые для выживания гражданского населения, такие как запасы продуктов питания, производящие продовольствие сельскохозяйственные районы, посевы, скот, сооружения для снабжения питьевой водой, а также ирригационные сооружения (ст. 54 Протокола № 1). Отдельно выделяются объекты, содержащие «опасные силы», т. е. объекты, разрушение которых может привести к экологическим или природно-техногенным катастрофам. К ним относятся плотины, дамбы, атомные электростанции и др. (ст. 56 Протокола № 1). На эти объекты запрещено нападение, даже если эти объекты являются военными, т. к. «такие нападения могут вызвать высвобождение опасных сил и последующие потери среди гражданского населения» (ст. 56 Протокола № 1).

Изменение характера ведения вооруженных конфликтов и постоянное совершенствование современного оружия привело к необходимости создания т. н. необороняемых местностей и демилитаризованных зон, в которые можно было бы эвакуировать раненых и больных комбатантов, медицинский персонал и гражданское население. В соответствии со ст. 51 Дополнительного протокола № 1, подобные местности должны отвечать следующим условиям (п. 2 ст. 59 Протокола № 1):

1. все комбатанты, мобильные боевые средства и мобильное военное снаряжение с данной территории должны быть эвакуированы;
2. стационарные военные установки или сооружения не должны использоваться во враждебных целях;
3. ни власти, ни население не должны совершать враждебные действия;
4. не должны предприниматься никакие действия в поддержку военных действий.

Об открытии данной территории одной из воюющих сторон делается соответствующее заявление, направляемое противоборствующей стороне, которая обязана признать его. Даже в том случае, если вышеназванные условия не соблюдаются и местность утрачивает свой статус, она продолжает пользоваться защитой, предусмотренными другими положениями настоящего Протокола и другими нормами гуманитарного права, применяемого в условиях вооруженных конфликтов.

Защита культурных ценностей во время вооруженных конфликтов регулируется Гаагской конвенцией о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта от 14 мая 1954 г.

Согласно Конвенции, к культурным ценностям относятся: «а) ценности, движимые или недвижимые, которые имеют большое значение для культурного наследия каждого народа...; б) здания, главным назначением которых является сохранение или экспонирование движимых культурных ценностей, такие как музеи, библиотеки, хранилища и т. д.; в) центры, в которых имеется значительное количество культурных ценностей» (ст. 1 Конвенции).

В отношении данных объектов, в соответствии с Дополнительным протоколом № 1 (1977 г.), «запрещается совершать какие-либо враждебные акты, направленные против тех исторических памятников, произведений искусств или мест отправления культа, которые составляют культурное или духовное наследие народов, использовать такие объекты для поддержания военных усилий и делать такие объекты объектами репрессалий» (ст. 53). Генеральный директор ЮНЕСКО ведет международный реестр культурных ценностей, куда включены наиболее важные культурные ценности материального и духовного наследия человечества. Все ценности, включенные в реестр, имеют военный иммунитет, и воюющие стороны обязаны воздерживаться от любых враждебных актов, направленных против них.

Таким образом, возникновение современного гуманитарного права внесло существенные изменения в законы и обычаи войны.

Уже к середине XIX в. во взаимоотношениях между государствами стала складываться система определенных правил, главный смысл которых заключается в положении, в соответствии с которыми военное насилие может применяться только к непосредственным участникам боевых действий - комбатантам (от франц. combat - война).

Цель международного гуманитарного права состоит в защите жизни и достоинства в экстремальных ситуациях войны. Его назначение - оградить человека от воздействия грубой силы. Как и другие правовые нормы, положения международного права являются результатом компромисса различных интересов, прежде всего интересов достижения военных целей и гуманитарных соображений.

Данное противоречие может быть разрешено путем применения правил или норм гуманитарного права, ограничивающих использование силы во время вооруженных конфликтов международного и немеждународного характера, но не защищающих ее использование, если оно является законом.

Защита прав человека в условиях вооруженных конфликтов немеждународного характера

Анализ внутриполитической обстановки многих государств мира показывает, что одним из важнейших источников их политической нестабильности, угрозы национальной безопасности, массовых и грубых нарушений прав и свобод человека, в т. ч. самого главного права - права на жизнь, являются вооруженные конфликты, не являющиеся международными. Это происходит тогда, когда на территории государства определенные силы, ставящие перед собой политические задачи захвата власти либо отделение и создание собственного государства, реализуя сепаратистские цели, создают незаконные вооруженные формирования, ведущие открытые боевые действия против центральной власти. И государство, в целях сохранения или восстановления правопорядка, защиты прав и свобод граждан, вынуждено применять силу, в т. ч. с использованием военизированных сил правоохранительных органов и подразделений армии.

Впервые определение вооруженного конфликта немеждународного характера дается в ст. 1 «Основная сфера применения» Дополнительного протокола № 2 к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г. Под вооруженным конфликтом немеждународного характера понимаются «вооруженные конфликты на территории какой-либо Высокой Договаривающейся Стороны между ее вооруженными силами и антиправительственными вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами, которые, находясь под ответственным командованием, осуществляют такой контроль над частью ее территории, который позволяет им осуществлять непрерывные и согласованные военные действия и применять настоящий Протокол».

Лица, входящие в состав антиправительственных вооруженных сил, сражаются с правительственными войсками с целью захвата власти в стране, либо за достижение большей автономии в пределах государства, или за отделение части территории и создание собственного государства. Исключением является ситуация, когда народ восстает против колониального господства, осуществляя свое право на суверенитет. (С принятием Протокола № 1 к Женевским конвенциям 1949 г. национально-освободительные войны стали считаться международными вооруженными конфликтами - п. 4 ст. 1 Протокола.)

Кроме того, Дополнительный протокол № 2 проводит различие между режимом чрезвычайного положения и вооруженным конфликтом немеждународного характера: «случаи нарушения внутреннего порядка и возникновение обстановки внутренней напряженности, беспорядки, отдельные и спорадические акты насилия, и иные акты аналогичного характера… не являются вооруженными конфликтами» (п. 2 ст. 1).

Анализ норм Дополнительного протокола № 2 позволяет выделить следующие критерии, позволяющие его применять в случае возникновения на территории государства каких-либо экстраординарных ситуаций:

• правительство и незаконные вооруженные формирования, действующие на части территории страны, противостоят друг другу в боях с применением оружия и большого количества людей;
• органы государственной власти используют вооруженные силы страны, потому что не могут контролировать ситуацию на данной территории полицейскими силами;
• незаконные вооруженные формирования ведут вооруженную борьбу против центральной власти путем проведения организованных военных операций под командованием лиц, ответственных за их действия.

Анализ международной практики показывает, что подавляющее большинство современных вооруженных конфликтов - это вооруженные конфликты, не носящие международного характера. В большинстве своем вооруженные конфликты являют собой боевые действия между правительственными войсками и вооруженными антиправительственными войсками. Приходится констатировать, что взаимоотношения между воюющими сторонами в подобного рода вооруженных конфликтах носят еще более ожесточенный характер, чем в условиях международных войн, и сопровождаются массовыми нарушениями основных прав и свобод как непосредственных участников этих конфликтов, так и мирного населения. В основе этого лежит много различных причин. Непоследнюю роль играет и тот фактор, что очень часто в состав незаконных вооруженных формирований входят наемники, уголовные элементы, для которых насилие - образ жизни и источник наживы. Отличительной чертой, характеризующей подобные конфликты, являются этнические чистки, массовые казни, грабежи, изнасилования и т. д., - наличие значительного числа жертв среди гражданского населения. Например, в Боснии и Герцеговине во время вооруженного конфликта из 170 тыс. убитых чел. 126 тыс. являлись мирными жителями.

Несмотря на то что в истории государств в разные исторические эпохи на разных континентах неоднократно имели место случаи внутреннего вооруженного противостояния и ведения вообще боевых действий между вооруженными силами центрального (федерального) правительства и незаконными вооруженными формированиями различного рода сепаратистских или оппозиционных движений, до недавнего времени данные вооруженные конфликты в правовом отношении не были четко урегулированы. Более того, подавляющее большинство норм международного гуманитарного права предназначалось для урегулирования общественных отношений в условиях вооруженных столкновений между государствами (из 500 положений Женевских конвенций власти с Дополнительными протоколами к ним только 20 были посвящены вооруженным конфликтам немеждународного характера). Женевские конвенции от 12 августа 1949 г. изначально предназначались для регулирования отношений, возникающих в условиях вооруженных конфликтов или войн. Причины этого в том, что затрагивались вопросы суверенности государств. А принцип государственного суверенитета - один из основных в современном международном праве. В соответствии с ним, государства самостоятельно определяют свой путь развития, политическую и экономическую системы, направление внешней политики и взаимоотношения с каждым конкретным государством и с международным сообществом в целом.

Поэтому любые попытки проявления внимания международного сообщества к подобным событиям, происходящим в пределах государства, очень быстро сталкивались с сильным противодействием, вытекающим из убеждения государств, что внутренние проблемы должны решаться без вмешательства извне.

Кроме того, распространение норм международного гуманитарного права на внутренние вооруженные конфликты фактически означало, что повстанцы, боевики и другие участники незаконных вооруженных формирований, соблюдающих эти нормы, фактически становятся субъектами международного права. Это положение также категорически не принимается государствами. Тем не менее не подлежит сомнению, что международное гуманитарное право налагает обязательство на повстанцев, что нашло подтверждение в Решении Международного суда от 27 июня 1986 г. по поводу спора между Никарагуа и США, где было сказано, что «ст. 3 Дополнительного протокола № 2 к Женевским конвенциям 1949 г. налагает обязательства на «контрас».

В настоящее время государства, безусловно, осознали необходимость правового урегулирования вооруженных конфликтов немеждународного характера. Очевидно, что вооруженные конфликты немеждународного характера причиняют столь же глубокие страдания людям и так же ведут к разрушениям материальных ценностей, как и войны между государствами. Разрушительные последствия гражданских войн (в России - в 1920-е гг., в Испании - в 1930-е гг. и т. д.) по своим масштабам даже превосходили последствия многих международных войн.

Современная ситуация в Ираке, Сирии, Йемене только подтверждают необходимость создания международных правил, регулирующих отношения в условиях внутреннего вооруженного конфликта.

В этой связи в п. 7 ст. 2 Устава ООН закреплено, что принцип невмешательства не распространяется на применение принудительных мер по отношению к государствам, нарушающим права человека и гражданина на основании главы VII Устава ООН «Действия в отношении угрозы миру, нарушений мира и актов агрессии».

Международное право в области защиты прав человека вполне сознательно и обдуманно «вмешивается» во внутренние дела государств, т. к. его основная цель - обеспечить защиту и уважение человеческого достоинства при всех возможных обстоятельствах.

В настоящее время международно-правовая защита прав человека в условиях вооруженных конфликтов немеждународного характера построена на основе общих принципов современного международного права, а также на следующих основных принципах права вооруженных конфликтов:

1. гуманности;
2. недискриминации жертв войны (защита мирного населения, различие между комбатантами и некомбатантами, мирное население не должно быть объектом нападения);
3. международно-правовой ответственности государств и уголовной ответственности физических лиц за нарушение норм права вооруженных конфликтов.

Включение в Женевские конвенции специальной ст. 3 (общей для всех конвенций), посвященной «вооруженным конфликтам, не носящим международного характера и возникающим на территории одной из Высоких Договаривающихся Сторон», явилось большим достижением в развитии гуманитарного права. Фактически нормы Женевских конвенций были распространены на те категории комбатантов, которые ранее такой защиты не имели.

Но при всех своих достоинствах ст. 3 лишь косвенно обозначает сферу своего применения. Хотя это, безусловно, обязательный документ, тем не менее нормативное его содержание ограничено: в нем содержится лишь несколько правил, относящихся к защите людей от непосредственных последствий военных действий. Учитывая это (наряду с другими обстоятельствами), Генеральная Ассамблея ООН в 1968 г. приняла резолюцию № 2444, в которой призвала участников международного сообщества применять основные гуманные принципы во всех вооруженных конфликтах и просила Генерального Секретаря ООН совместно с МККК изучить необходимость в принятии дополнительных международных конвенций или других соответствующих правовых документов в целях обеспечения лучшей защиты гражданских лиц и комбатантов во всех вооруженных конфликтах.

На основании этих решений, Комитет Красного Креста подготовил проект двух протоколов, которые были приняты в 1977 г. под названием «Дополнительные Протоколы к Женевским конвенциям» от 12 августа 1949 г. Второй Протокол (далее - Протокол № 2) посвящен защите жертв вооруженных конфликтов, не носящих международного характера. 28 статей этого документа развивают сжатые положения общей 3-й статьи и расширяют гуманитарную защиту населения во время вооруженных конфликтов немеждународного характера. Впервые в истории гуманитарного права, относящегося к вооруженным конфликтам, Протокол № 2 кодифицирует запрет нападения на гражданское население и применения силы против гражданских лиц. В настоящее время Протокол № 2 ратифицирован большинством государств мира и является документом, обязательным для исполнения.

Важнейший принцип Женевских конвенций и Дополнительного Протокола № 2 к ним гласит, что «в условиях вооруженных конфликтов немеждународного характера каждая из находящихся в конфликте сторон обязана исходить из того, что лица, которые непосредственно не принимают участие в военных действиях, включая лиц из состава вооруженных сил обеих сторон, сложивших оружие, и тех, кто перестал принимать участие в военных действиях вследствие болезни, ранения, задержания и т. п., должны при всех обстоятельствах пользоваться гуманным обращением без всякой дискриминации, основанной на признаках расы, цвета, кожи, пола, языка, религии или вероисповедания, политических или иных убеждений и т. д.» (п. 1 ст. 4 Протокола № 2).

Дополнительный протокол № 1 (п. 2 ст. 1) к Женевским конвенциям 1949 г. содержит еще один важнейший принцип международного гуманитарного права, посвященный защите жертв вооруженных конфликтов. Впервые этот принцип был закреплен во вступительной части IV Гаагской конвенции и придавал сам по себе этому документу выдающееся значение. Данный принцип, получил свое название по имени его автора - российского представителя Ф. Ф. Мартенса - и называется «оговорка Мартенса». Суть его предложения была такова: не все во время вооруженного конфликта можно четко урегулировать нормами права, неизбежны пробелы в правовом регулировании, что потенциально может вызвать известные злоупотребления по отношению к комбатантам и гражданскому населению в условиях войны. Чтобы избежать этого, Ф. Ф. Мартенс предложил следующий принцип для случаев, не урегулированных нормами гуманитарного права: «... население и воюющие остаются под охраной и действием начал международного права, поскольку они вытекают из установившихся между образованными народами обычаями, из законов человечности и требований общественного сознания».

Хотя основные правила, относящиеся к защите жертв вооруженных конфликтов, перечислены в ст. 3 Женевских конвенций, но Протокол № 2 развивает эти положения дальше, заимствуя идеи Международного пакта о гражданских и политических правах от 19 декабря 1966 г., являющегося основным документом ООН, кодифицирующим права человека. Ст. 4 Протокола № 2 содержит основные гарантии или ограничения, которые должны соблюдаться сторонами в конфликте в отношении лиц, находящихся в их власти. Ее цель - защита всего населения в пределах той территории, на которой происходит внутренний вооруженный конфликт.

Согласно данной статьи, запрещается:

• посягательство на жизнь, здоровье, физическое и психическое состояние лиц, в частности, убийства, а также такое жестокое обращение, как пытки, нанесение увечий или любые формы телесных наказаний;
• коллективные наказания;
• взятие заложников;
• акты терроризма;
• надругательство над человеческим достоинством, в частности, унизительное и оскорбительное обращение, изнасилование, принуждение к проституции или непристойное посягательство в любой форме;
• рабство и работорговля во всех их формах;
• грабеж;
• угрозы совершить любое из вышеуказанных действий.

Кроме того, в Протоколе № 2 особое внимание уделяется положению детей в условиях внутренних вооруженных конфликтов, которым «обеспечивается необходимая забота и помощь», а также, в частности:

1. они получают образование, включая религиозное и нравственное воспитание;
2. дети, не достигшие пятнадцатилетнего возраста, не подлежат вербовке в вооруженные силы или группы и им не разрешается принимать участие в военных действиях;
3. особая защита предусматривается в отношении детей, не достигших пятнадцатилетнего возраста, если они принимают участие в военных действиях и попадают в плен.

Протокол № 2 запрещает выносить смертный приговор лицам, не достигшим на момент совершения правонарушения восемнадцатилетнего возраста, а также приговор не приводится в исполнение в отношении беременных женщин и матерей, имеющих малолетних детей (п. 4 ст. 6).

Важное место в Протоколе № 2 занимает ст. 5, представляющая собой, фактически, кодекс обращения с людьми, «лишенными свободы по причинам, связанным с вооруженным конфликтом, независимо от того, интернированы они или задержаны». Анализ норм ст. 5 показывает, что правовой статус лиц, попавших во власть неприятельской стороны в условиях вооруженных конфликтов международного и немеждународного характера, различается.

Протокол № 2 не устанавливает особого статуса для участников незаконных вооруженных формирований в случае попадания их в плен. Протокол ограничивается лишь гарантиями гуманного обращения с любым человеком, который по каким-либо причинам сложил оружие и перестал принимать участие в военных действиях. В п. 1 ст. 5 закреплены нормы, которые должны соблюдаться при любых обстоятельствах. Так, лица, лишенные свободы по причинам, связанным с вооруженным конфликтом, в такой же мере, как и местное гражданское население, снабжается продовольствием и питьевой водой. Им обеспечиваются условия для сохранения здоровья и соблюдения гигиены, а также предоставляется защита от суровых климатических условий и опасностей вооруженного конфликта.

Дополнительные гарантии прав задержанных лиц, изложенные в п. 2 ст. 5 Протокола № 2, не носят столь абсолютного характера, как в первом случае. В нем говорится, что «те, кто несут ответственность за интернирование или задержание лиц, соблюдают также, в пределах своих возможностей, следующие положения, касающиеся таких лиц». То есть реализация данными лицами других прав поставлена в зависимость от произвольной субъективной оценки стороны в конфликте своих соответствующих возможностей.

В этой связи важным является вопрос о контроле обращения с лицами, чья свобода в данных условиях ограничена. Ст. 126 3-й Женевской конвенции 1949 г. предусматривает специальный механизм, в соответствии с которым представителям или делегатам держав-покровительниц и МККК должно быть разрешено посещение всех мест, где находятся военнопленные. Они могут беседовать с пленными без свидетелей. Аналогичным образом, в соответствии со ст. 143 4-й Женевской конвенции 1949 г., представители держав покровительниц и МККК могут посещать все места, где находятся покровительствуемые лица, т. е. места интернирования, заключения и места их работ. Им должен быть разрешен доступ во все помещения, используемые покровительствуемыми лицами, и беседы с ними без свидетелей.

Дополнительный протокол № 2 вообще не упоминает о возможности упомянутых выше посещений задержанных лиц представителями независимых учреждений. Как представляется, это объясняется тем, что участники незаконных вооруженных формирований могут рассматриваться при соблюдении налагаемых на них нормами международного гуманитарного права условий комбатантами, но при этом они не являются военнопленными и, соответственно, не имеют права на этот статус, будучи захваченными противоборствующей стороной. Это означает, что в международном гуманитарном праве нет никаких ограничений, которые бы препятствовали органам государственной власти страны привлекать к ответственности лиц, участвующих в боевых действиях в составе незаконных вооруженных формирований против правительственных войск по соответствующим статьям национального уголовного права.

В соответствии с Дополнительным протоколом № 2, все раненые и больные, независимо от того, принимали ли они участие в вооруженном конфликте или нет, пользуются уважением и защитой. При всех обстоятельствах с ними должны обращаться гуманно и предоставлять им в максимально возможной мере и в кратчайшие сроки медицинскую помощь и уход. Между ними не должно проводиться никакого различия по каким бы то ни было соображениям, кроме медицинских. Во всех случаях, когда это позволяют обстоятельства, и в особенности после боя, необходимо принимать все меры к тому, чтобы разыскать и подобрать раненых и больных лиц, и оградить их от ограбления и дурного обращения.

Реализация этих прав жертв вооруженных конфликтов невозможна без гарантий защиты прав медицинского персонала. Согласно норм Женевских конвенций, его нельзя использовать не по назначению, и он не может быть объектом нападения. В соответствии со ст. 11 Протокола № 2, отличительная эмблема красного креста, красного полумесяца должны пользоваться уважением при всех обстоятельствах и не должны использоваться не по назначению. Противные стороны обязаны в любое время уважать медицинские формирования, т. е. на них нельзя нападать и нельзя препятствовать их работе. Их защита прекращается только в том случае, если медицинский персонал используется «помимо их гуманных целей - с целью нанесения ущерба противнику».

Ст. 9 Дополнительного протокола № 2 предписывает, что медицинский и духовный персонал пользуется уважением и защитой, ему оказывается вся возможная помощь для выполнения ими своих обязанностей. При этом нельзя требовать, чтобы при выполнении своих функций медицинский персонал отдавал предпочтение какому-либо лицу, кроме как по соображениям медицинского характера (п. 2 ст. 9 Дополнительного протокола № 2). Ни при каких обстоятельствах ни одно лицо не может быть подвергнуто наказанию за выполнение им медицинских функций, совместимых с медицинской этикой, независимо от того, в интересах какого лица выполняются эти функции.

Раздел IV Протокола № 2 посвящен защите гражданского населения. Ст. 13 устанавливает главный принцип, которым должны руководствоваться противоборствующие стороны в условиях внутреннего вооруженного конфликта по отношению к гражданскому населению, а именно, гражданское население как таковое, а также отдельные гражданские лица не должны являться объектом нападения. Как и во время международного вооруженного конфликта, единственным основанием для прекращения предоставления защиты (при этом речь идет о защите отдельных гражданских лиц, а не всего гражданского населения в целом) является только непосредственное участие этих лиц в вооруженной борьбе.

Запрещаются акты насилия или угрозы насилием, имеющие основной целью терроризировать гражданское население, использование голода среди них в качестве метода ведения военных действий. Поэтому запрещается в этих целях подвергать нападению, уничтожать, вывозить или приводить в негодность объекты, необходимые для выживания гражданского населения (ст. 14). Согласно ст. 17, запрещается принудительное перемещение гражданского населения по причинам, связанным с вооруженным конфликтом, за исключением случаев обеспечения безопасности этих лиц или настоятельными причинами военного характера.

В конце 60-х - начале 70-х гг. Генеральная Ассамблея ООН, выражая глубокую обеспокоенность международного Сообщества огромными страданиями, которые вооруженные конфликты продолжают причинять комбатантам и гражданскому населению, а также все возрастающими масштабами материального ущерба, в особенности в результате использования жестоких средств и методов войны, а также «вследствие недостаточных ограничений при определении военных объектов», признала необходимость выработки норм, призванных «усилить защиту некомбатантов и гражданских объектов».

Рекомендации, изложенные в резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН, в известной мере были учтены при выработке соответствующих положений Дополнительных Протоколов к Женевским конвенциям 1949 г. Целый раздел Дополнительного протокола № 1 посвящен защите гражданских объектов. Основной принцип гл. 3 Протокола № 1 - «гражданские объекты не должны являться объектами нападения или репрессий». «Гражданскими объектами являются все те объекты, которые не являются военными объектами» (ст. 52). Нападению могут подвергаться только военные объекты, - к ним относятся такие объекты, которые в силу своего характера, расположения, назначения или использования вносят эффективный вклад в военные действия и полное или частичное разрешение, захват или нейтрализация которых при существующих в данный момент обстоятельствах дает явное военное преимущество.

В этой связи приходится констатировать, что Дополнительный протокол № 2, посвященный урегулированию вооруженных конфликтов немеждународного характера, в части правовой регламентации защиты гражданских объектов существенно уступает Дополнительному протоколу № 1. В нем вообще отсутствуют понятия «военный объект», «гражданский объект», не закрепляются обязанности воюющих сторон по обеспечению в ходе боевых действий надлежащей защиты гражданских объектов и, соответственно, осуществления военных действий только против военных объектов. Он лишь запрещает нападение на установки и сооружения, содержащие опасные силы, а именно: плотины, дамбы и атомные электростанции, т. к. подобное нападение может вызвать потери среди гражданского населения (ст. 15). А это означает, что перед международным сообществом стоят серьезные задачи по совершенствованию законодательства (как международного, так и национального), посвященного урегулированию вооруженных конфликтов немеждународного характера. И от того, насколько успешно будут решены задачи, зависит реальность защиты прав и свобод человека, - не декларативная, а истинная, особенно, когда речь идет о защите человека в условиях войны.