Договор международной купли-продажи

Общие положения

Прежде всего необходимо определить, о каких договорах пойдет речь и как соотносятся такие понятия, как "договор купли-продажи", "внешнеэкономическая сделка", "договор международной купли-продажи товаров", "договор купли-продажи товаров с иностранным элементом", "договор купли-продажи с участием потребителя, осложненный иностранным элементом". Режим регулирования указанных разновидностей договоров не во всем совпадает, поэтому принципиально важно четко определить каждый из них.

В общем виде, без учета национальных различий, договор купли-продажи - это соглашение двух лиц, по которому одна сторона - продавец обязуется передать другой стороне товар и перенести право собственности на него, а другая сторона - покупатель обязуется принять товар и уплатить согласованную цену. Для определения понятия договора международной купли-продажи товаров следует обратиться к тексту международной Конвенции ЮНСИТРАЛ о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. (далее - Венская конвенция 1980 г., Конвенция), так как в подавляющем большинстве случаев именно она применяется для регулирования таких договоров, а значит, предложенное в ней определение является основополагающим. Существо договора остается неизменным, а на его международный характер указывает следующий элемент: стороны контракта должны иметь коммерческие предприятия в разных странах, причем национальность сторон во внимание не принимается. Принципиальное значение имеет также и то, что сам контракт не должен иметь характер потребительской сделки, когда имущество приобретается для личного, семейного или домашнего использования. Это следует не только из текста Венской конвенции, но и из того, что понятие "внешнеэкономическая сделка" и "договор международной купли-продажи товаров" соотносятся как общее и частное. Характерным признаком внешнеэкономической сделки является ее предпринимательский характер, что предполагает необходимость исключения из этой категории так называемых "бытовых", или потребительских сделок, совершаемых не для целей бизнеса, а для удовлетворения личных потребностей индивида. Кроме того, в большинстве случаев внешнеэкономические сделки совершаются участниками на регулярной основе в отличие от потребительских сделок, носящих разовый характер.

Таким образом, при рассмотрении вопроса выбора применимого права для договора купли-продажи товаров необходимо различать договор международной купли-продажи и потребительский договор купли-продажи, осложненный иностранным элементом в трех его классических проявлениях: субъект (продавец, покупатель), объект (продаваемый товар), юридический факт (заключение договора, осуществление поставки). Следует также уделить внимание договорам, заключающимся в сети Интернет, так как в этом случае могут возникнуть дополнительные трудности.

Договоры международной купли-продажи товаров регулируются прежде всего упомянутой Венской конвенцией. Не следует, однако, забывать, что в ней урегулированы не все вопросы, а кроме того, ее применение может быть исключено или ограничено волей сторон или международно-правовыми и национальными нормативными актами.

Понятие внешнеэкономической сделки

В современных реалиях мировая экономика отличается значительным увеличением экономических связей между государствами. Внешнеэкономические сделки занимают центральное место в правовом регулировании международного коммерческого оборота, являются ведущим правовым основанием, в силу которого возникают обязательства участников международного имущественного оборота. Внешнеэкономические сделки могут быть односторонними (выдача чека, векселя и т.п.) и двусторонними, последние часто принято именовать международными коммерческими контрактами (договорами).

Категория внешнеэкономической сделки появилась в отечественном законодательстве в начале 90-х годов прошлого столетия.

Ей предшествовало понятие внешнеторговой сделки.

Применительно к внешнеэкономической сделке российское законодательство регулирует следующие вопросы:

• необходимость установления права, подлежащего применению к сделке;
• императивные требования в отношении письменной формы совершения сделки;
• разрешение споров, возникающих в связи со сделкой, как правило, в порядке международного коммерческого арбитража.

Следует отметить, что российский закон никогда не содержал легального определения внешнеэкономической (внешнеторговой) сделки.

Соответствующее определение формировалось в доктрине и апробировалось на практике. При формулировании современного понимания данной категории следует учитывать некоторые документы международного характера, в частности Венскую конвенцию 1980 г., которая является частью российской правовой системы, а также другие документы ЮНСИТРАЛ (Конвенция ООН об исковой давности в международной купле-продаже 1974 г., Типовой закон о международном коммерческом арбитраже и др.). Указанные акты в качестве ключевого критерия, которому должна отвечать внешнеэкономическая (международная) сделка, выделяют необходимость нахождения коммерческих предприятий (places of business) сторон сделки в разных государствах.

Необходимо отметить, что ранее в доктрине и практике использовался критерий различной национальной принадлежности сторон, который присутствовал (применительно к юридическим лицам), когда такие лица были созданы в соответствии с законодательствами различных государств. Венская конвенция 1980 г. в п. 3 ст. 1 содержит правило о том, что "национальная принадлежность сторон" не принимается "во внимание при определении применимости настоящей Конвенции", что, в свою очередь, нельзя не учитывать при формулировании общего понятия внешнеэкономической сделки.

Вместе с тем названная Конвенция не раскрывает понятие "коммерческое предприятие стороны". Комплексный анализ положений Конвенции позволяет сделать вывод, что речь идет о постоянном месте осуществления деловой активности или, иными словами, месте нахождения "делового обзаведения" сторон.

Как отмечается в доктрине и практике, "коммерческое предприятие" в Конвенции подразумевает постоянное место осуществления деловых операций, и коммерческим предприятием может являться место нахождения главной конторы юридического лица, а также его представительства, филиала. Если сторона имеет более одного коммерческого предприятия, для целей соответствующей сделки таким предприятием следует считать то, которое с учетом обстоятельств известных сторонам или предполагавшихся ими в любое время (до или в момент совершения сделки) имеет с ней или ее исполнением наиболее тесную связь (ст. 10 Конвенции).

Таким образом, положения Конвенции не применяются к договору международной купли-продажи, если сторонами являются предприятия разной государственной принадлежности, но находящиеся на территории одного государства. В ином случае, если контракт заключен между предприятиями одной государственной принадлежности с местом нахождения в различных государствах, положения Конвенции подлежат применению.

Вторым отличительным критерием внешнеэкономической сделки является ее предпринимательский характер, что предполагает необходимость исключения из указанной категории так называемых бытовых, или потребительских сделок, совершаемых не для целей бизнеса, а для удовлетворения личных потребностей индивида. Данное соображение находит нормативное закрепление, в частности, в ст. 2 a Конвенции 1980 г., согласно которой она не применяется к продаже товаров, "которые приобретаются для личного, семейного или домашнего использования...".

Другие, иногда встречающиеся в литературе критерии, такие как пересечение товаром таможенной границы или использование иностранной валюты в качестве средства платежа по сделке, являются типичными, но отнюдь не необходимыми критериями общего гражданско-правового понятия внешнеэкономической сделки.

Таким образом, к внешнеэкономическим следует относить имеющие предпринимательский характер сделки, совершаемые сторонами, имеющими свои коммерческие предприятия в разных государствах.

В силу автономии воли стороны сами вправе согласовать правопорядок, который будет регулировать их взаимные права и обязанности по внешнеэкономическому договору. При отсутствии такого согласования правоприменительный орган в первую очередь обращается к нормам международных договоров, содержащих соответствующие нормы материального права, а в отсутствие таковых - к международным договорам, содержащим коллизионные нормы, или в отсутствие последних - к национальным коллизионным нормам.

Источники правового регулирования

На национальном уровне источники, которые регулируют выбор применимого к договору купли-продажи права (коллизионные нормы), могут предусматривать как общий для всех договоров критерий, так и конкретную привязку, относящуюся только к договору купли-продажи.

Кроме того, они могут содержать особые правила для отдельных элементов договора; обычно это касается формы и ответственности (последнее - для потребительских договоров). В частности, ГК РФ содержит ряд статей, из которых ст. 1211 устанавливает общую привязку для договоров критерий наиболее тесной связи, конкретизируя его в том числе для договора купли-продажи товаров (право страны продавца), а ст. ст. 1209 и 1217 регулируют вопросы формы и ответственности соответственно. Следует обратить внимание и на то, что не все связанные с договором отношения регулируются одним и тем же выбранным правом.

На наднациональном уровне, помимо разделения на коллизионные и материально-правовые источники, следует упомянуть о дихотомии: обязательные и рекомендательные акты, причем последние приобретают особое значение именно для внешнеэкономических сделок и, как следствие, для договоров международной купли-продажи товаров, как за счет принципа автономии воли, так и благодаря включению в их состав lex mercatoria.

Среди соглашений, обладающих обязательной юридической силой и содержащих материально-правовое регулирование, особое место занимает Венская конвенция 1980 г. Трудно переоценить ее значение и выявить иной документ, столь блестяще регулирующий отношения, возникающие из договора международной купли-продажи товаров. Следует тем не менее помнить о двух обстоятельствах - жесткие критерии применимости указанной Конвенции и наличие вопросов, выходящих за рамки ее регулирования.

В отношении коллизионного регулирования особое место занимает региональный унификационный акт - Регламент ЕС "Рим I" о праве, применимом к договорным обязательствам 2008 г. Помимо прекрасного примера унификации коллизионного регулирования он интересен тем, что предусматривает возможность применения права страны - не члена Европейского союза, т.е. потенциально - и российского права.

Среди универсальных договоров можно выделить Конвенцию о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров (Гаага, 1955 г.). Следует также назвать Гаагскую конвенцию о праве, применимом к отношениям, связанным с переходом права собственности по договору международной купли-продажи товаров, 1958 г. и Гаагскую конвенцию о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г.

Последние две Конвенции все еще не вступили в силу: Конвенцию 1958 г. ратифицировала лишь Италия, а подписана она была только Грецией, Конвенцию 1986 г. ратифицировала Аргентина, подписали ее Чехия, Словакия и Нидерланды.

Существует большое число двусторонних договоров, заключенных в сфере экономического сотрудничества. Эти международные договоры могут быть классифицированы следующим образом:

• договоры, определяющие международно-правовой режим экономических связей;
• договоры, регулирующие движение товаров и услуг через государственные границы. Эта группа распадается на следующие виды: а) торговые соглашения, б) соглашения об оказании услуг, в) соглашения о научно-техническом сотрудничестве и т.д.;
• договоры, регулирующие движение капиталов через государственные границы;
• договоры, регулирующие валютно-финансовые отношения между странами;
• соглашения о международном регулировании цен на сырьевые товары;
• соглашения о международном регулировании производства.

Одним из ведущих центров "частных кодификаций" в отношении важнейших вопросов международной торговли является Международная торговая палата. Под ее эгидой разработан целый ряд документов и типовых договоров, из которых наибольшую востребованность на практике получили ИНКОТЕРМС (Международные правила толкования торговых терминов) в редакции 2010 г., Унифицированные правила и обычаи для документарных аккредитивов в редакции 2006 г. и Унифицированные правила для инкассо в редакции 1995 г. Несмотря на изначально рекомендательное значение данных правил, за ними в ряде стран признается характер обыкновений, обычаев, а иногда и международных торговых обычаев. Украина признала для себя обязательный характер ИНКОТЕРМС, придав этому документу статус закона; в ст. 1211 ГК РФ предусматривается, что для применения ИНКОТЕРМС достаточно простого использования в договоре терминов, содержащихся в данном документе.

Все большее значение приобретают и Принципы международных коммерческих договоров, разработанные Международным институтом по унификации частного права неправительственной организацией, находящейся в Риме (Принципы УНИДРУА), на которые нередко дается ссылка в контрактах и таким образом они становятся условиями последних.

Вместе с тем наблюдается тенденция применения данного документа и в отсутствие соглашения сторон контракта об этом. В таких случаях можно считать, что Принципы УНИДРУА выражают сложившиеся обычаи международной торговли, хотя ряд исследователей полагает их обыкновениями.

Таким образом, условиями применения источников рекомендательного характера являются: прямое указание сторонами в договоре на конкретный документ; выбор сторонами в качестве применимого права lex mercatoria, в состав которого включаются акты, носящие рекомендательный характер; решения арбитража о применении к регулированию отношений lex mercatoria при отсутствии выбора применимого права сторонами.

Форма внешнеэкономической сделки

В основе требований к форме контракта находится контроль законности сделки и защиты публичных интересов, однако форма внешнеторговой сделки должна также обеспечивать интересы контрагентов сделки. В этой связи необходимо, чтобы была выявлена реальная воля совершающих сделку сторон, чтобы волеизъявления соответствовали реальной воле сторон, чтобы не создавались дополнительные препятствия, формальности, которые затрудняли бы или значительно осложняли процесс заключения внешнеэкономической сделки.

Отечественное законодательство с середины 30-х годов прошлого столетия придает большое значение форме внешнеэкономических (внешнеторговых) сделок.

В российском праве всегда действовало непоколебимое правило об обязательной письменной форме внешнеэкономической сделки, хотя то, что понималось под самим понятием "письменная форма" постоянно изменялось.

Положениями ч. 2 ст. 161 ГК РСФСР 1964 г. устанавливалось, что письменный договор может заключаться как путем составления одного документа, так и путем обмена письмами, телеграммами, телефонограммами и т.п., подписанными стороной, которая их посылает. Далее п. 2 ст. 58 ОГЗ 1991 г. пополнил названный незакрытый перечень телетайпограммами.

В ГК РФ законодатель продвинулся еще дальше: в частности, в п. 2 ст. 434 ГК РФ раскрывается понятие письменной формы: составление одного документа, подписанного сторонами; обмен документами посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной (очевидно, подразумевается факсимильная связь), электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору. Долгое время помимо обязательной письменной формы соответствующие сделки со стороны советской организации подлежали подписанию двумя надлежаще уполномоченными лицами. Указанный порядок подписания утратил силу, в то время как требование о необходимости письменной формы свое действие сохранило. Согласно п. 3 ст. 434 ГК РФ письменная форма также считается соблюденной, когда лицо, получившее письменную оферту, совершает действия (отгрузка товара, уплата цены и т.п.) по выполнению условий, предусмотренных в оферте. Как справедливо отмечалось, практическая реализация такой возможности российскими участниками внешнеэкономических связей представляется проблематичной в свете действующих в России правил экспортного, валютного и таможенного контроля.

Вместе с тем, как отмечается в доктрине и практике, стороны должны действительно понимать, какое именно право регулирует форму внешнеэкономического договора. Определение права, применимого к форме сделки, на основе сочетания закона места ее совершения (lex loci actus) и иных коллизионных привязок, включая привязку к закону, регулирующему соответствующие отношения (lex causae), характерно для современных зарубежных кодификаций международного частного права (Австрия, Германия, Румыния, Турция, Швейцария и др.).

Некоторые кодификации закрепляют специальную коллизионную норму в отношении формы сделок, совершаемых лицами, которые находятся в разных странах.

В отношении формы внешнеэкономической сделки в российском законодательстве в связи с принятием новой редакции разд. VI ГК РФ произошли кардинальные изменения. В них нашли отражение международное и зарубежное регулирование данного вопроса. По примеру многих стран основной коллизионной привязкой, закрепленной в п. 1 ст. 1209 ГК РФ, стала привязка lex causa: "Форма сделки подчиняется праву страны, подлежащему применению к самой сделке". Это общее правило сопровождается двумя уточнениями, смягчающими жесткую коллизионную форму. Во-первых, сделка не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если соблюдены требования права страны места совершения сделки к форме сделки.

Другими словами, в определенных случаях наряду с lex causa может быть принято во внимание lex loci contractus.

Во-вторых, если одной стороной сделки выступает российское лицо, то сделка не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если соблюдены требования российского права к форме сделки. Таким образом, в новом российском законодательстве к форме сделки могут применяться различные правовые системы в зависимости от конкретных обстоятельств - lex causa, lex loci contractus, российское право. Такой подход отражает современное стремление к смягчению регулирования и увеличению числа ситуаций, в которых может быть сохранена действительность сделки.

Эти изменения также продиктованы необходимостью отразить изменения ГК РФ в отношении формы внешнеэкономической сделки; речь идет об аннулировании п. 3 ст. 162 ГК РФ, в котором предусматривалось признание внешнеэкономической сделки недействительной в случае несоблюдения при ее заключении простой письменной формы.

В свое время правило п. 3 ст. 162 ГК РФ о недействительности внешнеэкономической сделки, заключенной без соблюдения простой письменной формы, было введено в отечественный правопорядок в условиях государственной монополии внешней торговли и отражало особое отношение государства к таким сделкам. В настоящее время подобное правило не оправданно и ставит стороны внешнеэкономических сделок в неравное положение по сравнению со сторонами обычных сделок.

В континентальном и англо-американском праве нет императивных требований к форме сделок, в том числе внешнеэкономических, они могут совершаться и в письменной, и в устной форме (какие-то требования могут устанавливаться только для определенных видов сделок).

К примеру, совершение волеизъявления и заключение договора по немецкому праву в принципе не подчинено никакой обязательной форме, за исключением случаев, если закон предписывает определенную форму. Параграфы 126 - 129 Германского гражданского уложения2 указывают на различные виды письменной формы договора: законная, требуемая законодателем или произвольная форма договора, выбранная по соглашению сторонами (согласованная форма), электронная форма, официальное свидетельствование (§ 129 ГГУ) и императивное предписание о соблюдении формы при нотариальном удостоверении (§ 128 ГГУ).

Сделка, при совершении которой не была соблюдена форма, установленная законом согласно § 125 ГГУ, недействительна, если только не подлежат применению исключительные положения.

Несоблюдение формы, определенной условиями самой сделки, если не доказано иное, влечет за собой недействительность сделки. Данные ссылки на немецкое право имеют значение, так как, к примеру, требование о нотариальном удостоверении в том виде, в котором оно присутствует в немецком праве, едва ли можно найти в других правопорядках.

Вопросу о праве, применимом к форме договора, уделено внимание и в Регламенте ЕС "Рим I" . В ст. 11 закреплено следующее:

"1. Договор, заключенный между лицами, которые или представители которых в момент его заключения находятся в одной стране, является действительным по форме, если он отвечает условиям в отношении формы, предусмотренным правом, которое регулирует его по существу согласно настоящему Регламенту, или правом страны, где он был заключен.

2. Если лица или их представители в момент заключения договора находятся в разных странах, контракт является действительным по форме, если отвечает условиям в отношении формы, предусмотренным правом, регулирующим существо самого договора, или правом страны, где в момент его заключения находится любая из сторон или ее представитель, или правом страны, где в этот момент имела свое обычное место жительства любая из сторон".

Венская конвенция 1980 г. также содержит нормы относительно формы договора международной купли-продажи товаров, причем ее подход к регулированию данного вопроса, в котором отражается сложившаяся практика международной торговли, - не предъявлять к форме договора каких-либо формальных требований - принципиально отличается от существующего в российском законодательстве. Конвенция исходит из принципа свободы формы договора, характерного для права многих стран и исходящего из посылки, что предприниматели (по определению профессиональные участники рынка) должны обладать возможностью самостоятельно решать, каким образом оформлять договорные отношения. Согласно ст. 11 Конвенции письменная форма договора не требуется: его существование может доказываться любыми средствами, включая свидетельские показания.

Поскольку некоторые государства, включая Советский Союз, не были готовы отказаться от закрепленного в их национальном праве принципа обязательности письменной формы, был найден непростой компромисс, отраженный в ст. 12 (единственное императивное правило) и ст. 96 названной Конвенции, позволивший этим государствам участвовать в Конвенции. Смысл данного компромисса состоит в том, что при вступлении в Конвенцию они могли сделать оговорку о неприменении положений Конвенции о свободе формы договора (оферта, акцепт, иное выражение намерения), если хотя бы одна из сторон договора имеет свое коммерческое предприятие в государстве, сделавшем оговорку. Такие оговорки были, в частности, сделаны Аргентиной, Белоруссией, Венгрией, Латвией, Литвой, Украиной, СССР (Россия), Чили. Вместе с тем не следует полагать, что Конвенцией тем самым были установлены какие-либо позитивные правила в отношении обязательности письменной формы контракта.

Таким образом, вопрос о применении или неприменении письменной формы, а также связанная с ним возможная недействительность договора, решаются в зависимости от предписаний подлежащего применению национального права, с учетом, в частности, того, что согласно прямому указанию ст. 4 а Конвенции она не касается действительности самого договора.

Электронная форма сделки

В настоящее время в сфере международной торговли все более широкое применение получают электронные средства связи. Отчетливо проявляется тенденция к сокращению обмена бумажными сообщениями между участниками коммерческой деятельности и, как следствие, переходу к передаче юридически значимой информации в электронном виде 1, поскольку Интернет, электронная торговля являются новой формой ведения деловых и торговых отношений. Эти объективные обстоятельства заставляют более подробно рассмотреть электронную форму заключения сделок, востребованность которой на сегодняшний день набирает обороты. Электронную форму можно посчитать допустимой при удовлетворении требования о том, что доказательства, которые предоставили стороны, позволяют достоверно установить, что документы в форме, к примеру, факсимильных сообщений исходят от сторон по договору.

К тому же законом, иными правовыми актами или соглашением сторон может быть предусмотрено использование в ходе обмена документами факсимильного воспроизведения подписи с помощью средств механического или иного копирования, электронной цифровой подписи либо иного аналога собственноручной подписи.

Вместе с тем М.Г. Розенберг полагает, что заключение контракта посредством обмена факсами может привести к последующим недоразумениям: "Эта форма связи не гарантирует того, что полученный по факсу текст полностью соответствует отправленному. В некоторых случаях, как показывает практика МКАС, оказывалось, что из-за несовпадения отправленного и полученного по факсу текста предложения и акцепта не совпадало мнение сторон о содержании заключенного ими контракта. Встречались и случаи, когда у сторон оказывался несовпадающий по содержанию единый текст контракта, подписанный обеими сторонами путем обмена факсами".

При рассмотрении в МКАС одного из споров ответчик утверждал, что он вообще не направлял истцу предложения по факсу, а оно, по-видимому, исходило из другой организации.

Поэтому он считал, что не находится в договорных отношениях с истцом.

Учитывая, что факс предназначен в принципе для использования при осуществлении оперативной связи, рекомендуется либо вообще не применять такую форму связи для заключения контрактов, либо при ее использовании обязательно повторять условия предложения и акцепта путем направления другой стороне соответствующего письма, а при оформлении контракта в виде одного единого документа - путем представления для подписания письменного текста контракта.

По мнению Т.Ю. Кулик, договорное основание для использования электронных средств связи имеет ряд положительных моментов:

a) реализуются основные принципы гражданского права - принципы диспозитивности и свободы договора;

b) стороны имеют возможность самостоятельно избирать наиболее эффективные условия, которые обеспечивали бы максимальную защиту и осуществление именно их интересов в конкретной сделке.

Таким образом, можно утверждать, что проявляется некоторая гибкость правового регулирования правоотношений.

Особенностью контракта в электронной форме является его заключение с использованием электронных средств связи, исключающих непосредственное взаимодействие сторон, с участием информационных посредников (провайдеров), путем обмена электронной информацией.

В соответствии с положениями Федерального закона от 10 января 2002 г. N 1-ФЗ "Об электронной цифровой подписи" электронный документ - это документ, в котором информация представлена в электронно-цифровой форме. Стоит отметить, что этот Закон подвергался серьезной критике: он допускал использование только одного вида электронно-цифровой подписи - выданной аккредитованным удостоверяющим центром. При этом перед началом использования экземпляры всех подписей в цифровом и бумажном виде должны были быть переданы в корневой удостоверяющий центр. Этим были объяснены начавшиеся еще в 2005 г. работы над новым Законом "Об электронной подписи".

В результате новый Закон был принят в 2011 г. (действует в редакции 2013 г.). Документ предусматривает более либеральный подход и предполагает три типа электронных подписей: простую, усиленную (выдается удостоверяющим центром) и квалифицированную усиленную (выдается аккредитованным удостоверяющим центром). С 1 июля 2013 г. прекратил свое действие старый Закон N 1-ФЗ. Подписи, выданные согласно этому Закону, приравниваются к квалифицированным.

Однако применение положений Федерального закона "Об электронной подписи" на практике крайне затруднительно. Прежде всего, при использовании электронной подписи не гарантируется защита от неправомерного доступа к системе и подписанию документа. Кроме того, данный Закон направлен на одну конкретную технологию идентификации, которая на сегодняшний день считается универсальной. В то же время, к примеру, Центральный банк России использует несколько альтернативных технологий электронной идентификации, хотя изначально участвовал в разработке названного Закона.

Проблема признания электронного договора, совершенного с соблюдением письменной формы сделки, имеет особое значение при осуществлении внешнеэкономической деятельности.

Закон "Об электронной подписи" устанавливает, что электронная подпись - это информация в электронной форме, которая присоединена к другой информации в электронной форме (подписываемой информации) или иным образом связана с такой информацией и которая используется для определения лица, подписывающего информацию.

Однако в данном Законе и в других нормативных актах нет указания на то, что электронная подпись является обязательным и необходимым реквизитом электронного документа, отсутствие которого влечет недействительность или ничтожность документа. Исходя из этого можно сделать вывод, что отсутствие в материалах переписки, например, между банками электронной подписи не может свидетельствовать о недействительности внешнеэкономического договора куплипродажи, который был заключен путем обмена документами посредством электронной связи.

Важно упомянуть и ст. 7 Закона "Об электронной подписи", которая называется "Признание электронных подписей, созданных в соответствии с нормами иностранного права и международными стандартами" и устанавливает следующее:

"1. Электронные подписи, созданные в соответствии с нормами права иностранного государства и международными стандартами, в Российской Федерации признаются электронными подписями того вида, признакам которого они соответствуют на основании настоящего Федерального закона.

2. Электронная подпись и подписанный ею электронный документ не могут считаться не имеющими юридической силы только на том основании, что сертификат ключа проверки электронной подписи выдан в соответствии с нормами иностранного права".

Комментаторы Закона подчеркивают, что, по общему мнению, отсутствие норм о процедурах признания иностранных документов, подписанных электронной подписью на основании зарубежного законодательства, не препятствует их признанию на практике. Имеются отдельные сложности, но в целом российская практика готова к использованию электронного документа с электронной подписью, созданной на основании норм иностранного законодательства. При этом все же необходимо подчеркнуть, что вопросы признания иностранных сертификатов электронной цифровой подписи в электронной форме, а также вопросы признания действительными иностранных электронных подписей российским законодательством не урегулированы, а решение суда при возникновении спорной ситуации предсказать нельзя.

Крайне важна идентификация лица, уполномоченного на подписание договора; для этого используются специальные технические или программные средства, которые позволяют создать аналог собственноручной подписи. Различие факсимильного воспроизведения подписи и использования аналога собственноручной подписи заключается в том, что в первом случае речь идет только о копии подписи лица; к примеру, совершение подписи рукоприкладчиком тоже не может рассматриваться как аналог собственноручной подписи, поскольку ставится оригинальная подпись другого лица2.

На международном уровне в 2001 г. Комиссией ООН по праву международной торговли был принят Типовой закон об электронных подписях. Типовой закон был создан как рекомендуемый образец, который законодатели могут использовать при принятии своего внутреннего законодательства3.

Таким образом, в случае заключения договора в электронной форме отсутствует непосредственный контакт между его сторонами. Стороны договора общаются посредством электронного обмена данными. При заключении договора в электронной форме необходимо участие информационных посредников, отвечающих за программное обеспечение и обеспечивающих хранение и передачу информации. Поскольку в таком случае происходит обмен данными, закрепленными в электронной форме, сторонам договора важно обратить внимание на особенности защиты информации при передаче и хранении, способ установления лица, создавшего электронный документ, возможность хранения копии электронного документа на бумаге.

Важно отметить, что в рамках ЮНСИТРАЛ в 2005 г. была принята Нью-Йоркская конвенция ООН об использовании электронных сообщений в международных контрактах. Конвенция была открыта для подписания в Нью-Йорке с 16 января 2006 г. по 16 января 2008 г., открыта для присоединения с 16 января 2006 г. Россия подписала Конвенцию 25 апреля 2007 г. (распоряжение Правительства РФ от 27 декабря 2006 г. N 1821-р), но не ратифицировала ее. Принятие Конвенции ознаменовало этап развития регулирования электронного обмена информацией при заключении и (или) исполнении международных контрактов. Конвенция об электронных сообщениях 2005 г. применяется к использованию электронных сообщений в связи с заключением или исполнением контрактов между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся в разных государствах. Одна из проблем при заключении сделок с использованием электронных средств заключается в определении места нахождения коммерческого предприятия. В этой связи важнейшим положением Конвенции является то, что ни государственная принадлежность сторон, ни их гражданский или торговый статус, ни гражданский или торговый характер контракта не принимаются во внимание при определении применимости указанной Конвенции. Конвенция, несомненно, развивает положения Типовых законов ЮНСИТРАЛ. При этом она более ориентирована на заключение сделок между торговыми партнерами, которые не установили договорных отношений традиционным способом. Конвенция не применяется к электронным сообщениям, относящимся к:

• контрактам, заключенным в личных, семейных или домашних целях;
• сделкам на регулируемом фондовом рынке;
• межбанковским платежным системам, межбанковским платежным соглашениям или расчетно-клиринговым системам для ценных бумаг или других финансовых активов или инструментов;
• передаче обеспечительных прав на ценные бумаги, другие финансовые активы и инструменты, хранящиеся у посредника, их продаже, ссуде, владению ими или соглашению об их обратной покупке.

Кроме того, Конвенция об электронных сообщениях не применяется к переводным и простым векселям, транспортным накладным, коносаментам, складским распискам и любым оборотным документам, которые предоставляют бенефициару право требовать поставки товаров или платежа денежной суммы.

Конвенция явилась первым актом унификации, целью которой было устранение барьеров использования электронных сообщений при заключении и (или) исполнении международных контрактов. Конвенция представляет собой пример универсальной унификации, что создает условия для вовлечения в торговый оборот большого числа государств, а не только участников региональных объединений. Важнейшей презумпцией, закрепленной в Конвенции является следующая: сообщение или договор не могут быть лишены действительности или исковой силы на том лишь основании, что они составлены в форме электронного сообщения (п. 1 ст. 8).

Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г.

Условия применения

Условиями применения Венской конвенции 1980 г. являются нахождение коммерческих предприятий сторон в разных странах и непотребительский характер сделки (очевидный для продавца). Помимо этого, страны, в которых находятся стороны договора, должны быть участницами Венской конвенции, или право страны-участницы должно подлежать применению в силу выбора сторон по договору или на основании коллизионной привязки, как указывает ст. 1 Конвенции.

В Конвенции установлен целый ряд договоров, к которым она не применяется, - кроме уже упомянутых потребительских договоров, к ним относятся договоры, связанные с изготовлением товара из материала заказчика, договоры оказания (по сути договоры купли-продажи) услуг, договоры купли-продажи ценных бумаг, судов, электроэнергии, а также те из них, которые совершаются на аукционе или в порядке исполнительного производства.

Есть также ряд вопросов, не подпадающих под сферу регулирования Конвенции: действительность договора, последствия перехода права собственности, ответственность за вред, причиненный товаром; не содержит она и положений о неустойке.

Сама Венская конвенция устанавливает, что не урегулированные в ней вопросы разрешаются на основании общих принципов, на которых она построена, что, очевидно, не всегда возможно.

Для восполнения пробелов обычно применяется субсидиарный статут - право, применимое к договору в соответствии с выбором сторон или на основании применимых коллизионных норм.

Оно же приходит на помощь, если Венская конвенция вообще не подлежит применению.

Помимо этого, в Конвенции прямо предусматривается право сторон своим соглашением исключить ее применение (ст. 6).

Трудность заключается в том, что Конвенция не указывает, каким образом стороны должны обозначить такой отказ: не ясна ни точная формулировка, ни направления толкования. Таким образом, указанная возможность вызывает множество вопросов. Причем в различных государствах и правовых системах эти трудности неодинаковы. Чаще всего суд или арбитраж в процессе рассмотрения спора пытается установить истинную волю сторон путем опроса.

Итальянские судьи, игнорируя прямое указание самой Конвенции, не применяют, если стороны избрали в договоре применимым, право страны-участницы, обосновывая это тем, что международные акты - не часть национального права.

Еще одним затруднением может являться указание сторон на нежелание применения к их отношениям основных принципов и обычаев международного права. В этом случае правоприменитель нередко полагает, что есть основания для исключения применения Венской конвенции.

Определение применимого права

В первую очередь необходимо обратить внимание на предлагаемые национальными и наднациональными актами коллизионные привязки, установленные для договоров куплипродажи. Следует напомнить, что право, избранное на основании данных привязок, регулирует не все отношения, связанные с договором. Например, ст. 1215 российского ГК устанавливает следующий перечень:

1. толкование договора;
2. права и обязанности сторон договора;
3. исполнение договора;
4. последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения договора;
5. прекращение договора;
6. последствия недействительности договора.

Неохваченными остаются статус сторон, форма договора, переход права собственности на товар, порядок заключения договора, исковая давность и пр.

Для определения права, подлежащего применению к регулированию договоров куплипродажи товаров, осложненных иностранным элементом, ГК РФ предлагается критерий "характерного исполнения", который сформулирован в п. 1 ст. 1211 как "право страны, где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора". Причем для облегчения труда правоприменителя в следующем пункте установлено, что для договора купли-продажи такой стороной будет являться продавец. Особые правила установлены для купли-продажи, совершаемой на аукционе, на бирже и в порядке конкурсного производства, - в этих случаях по общему правилу должно применяться право страны, где проводится аукцион или конкурс либо находится биржа (п. 5 ст. 1211 ГК РФ).

Тот же критерий устанавливается для договоров купли-продажи и в Регламенте "Рим I" право страны продавца (или право страны, где проводится аукцион, если речь идет о куплепродаже товара на аукционе).

Гаагская конвенция о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г., придерживаясь в целом указанного критерия, устанавливает дополнительные условия: во-первых, локализация возможна не только по месту нахождения продавца, но и конкретно по месту нахождения его предприятия, а во-вторых, возможно применение права страны покупателя, если товар был получен в этой стране самим продавцом или его агентом.

Как ГК РФ, так и некоторые другие акты предусматривают в качестве дополнительного критерия принцип наиболее тесной связи. Так, в Регламенте "Рим I" критерий наиболее тесной связи устанавливается в качестве субсидиарного критерия по отношению к характерному исполнению, если почему-либо оказывается, что выбранное на основании общего правила применимое право недостаточно связано с договором или его применение по каким-либо причинам менее логично. Такой же порядок определения применимого права установлен в п. 9 ст. 1211 ГК РФ.

В отношении купли-продажи товаров, находящихся в пути, могут применяться две противоположные привязки: право страны назначения товара или право страны отправления товара (ст. 1206 ГК РФ).

Определение права, применимого к обстоятельствам, не урегулированным lex causa, осуществляется следующим образом. Вопросы, касающиеся право- и дееспособности сторон, разрешаются их личным законом, за исключением права физического лица заниматься предпринимательской деятельностью - оно определяется по месту регистрации лица в качестве предпринимателя (ст. 1201 ГК).

В отношении формы договора российский законодатель, вслед за общемировой тенденцией, все большее предпочтение отдает системе favor contractus, что выражается, во-первых, в представленной в последней редакции ГК РФ идее о действительности формы по одной из трех систем: lex causa, lex loci actus, российскому праву; а во-вторых, в отказе от обязательной письменной формы для внешнеэкономических сделок с участием российских физических и юридических лиц, за исключением случаев необходимости государственной регистрации.

Порядок заключения договора в Венской конвенции 1980 г. урегулирован достаточно подробно, но она применяется не всегда. ГК РФ умалчивает о том, какое право подлежит применению к оферте и акцепту, их содержанию, вопросам действительности, моменту заключения договора. Регламент "Рим I" также ничего об этом не говорит, как и большинство других конвенций и национальных законов. Исключение составляет случай публичной оферты.

Например, § 12 Вводного закона к ГГУ предусматривает применение к публичной оферте права страны совершения данной оферты. Если использовать логику, свойственную большей части коллизионных норм, то можно предположить, что к регулированию содержания и иных вопросов, связанных с офертой и акцептом, применяется то право, которое применялось бы к договору, если бы он был уже заключен. Обоснованием этого может являться тот факт, что споры, связанные с заключением договора, возникают, как правило, после его заключения и применимое к договору право установить возможно.

Вопрос определения права для регулирования момента перехода права собственности и риска случайной гибели является принципиальным не только в силу значимости такого перехода, но и в связи с существованием двух различных систем перехода риска. В одних странах риски переходят одновременно с переходом права собственности. Идея прямой юридической связанности этих двух моментов находит закрепление во французском (ст. 1138 ФГК) и английском праве (ст. 20 Закона о продаже товаров).

В других странах, в частности в ФРГ (§ 446 ГГУ) и США (ст. ст. 2 - 509 ЕТК), переход рисков связывается с моментом передачи товара. Такое правило нашло свое закрепление и в ст. 67 Венской конвенции 1980 г.

Также актуален вопрос определения момента перехода права собственности для договоров международной купли-продажи товаров, так как они чаще всего связаны с необходимостью осуществления перевозки. Самое подробное регулирование этого вопроса содержится в ИНКОТЕРМС, но применение этого документа ограничено в силу его рекомендательного характера. Существует довольно давний международный договор, именуемый Общие условия поставок товаров между внешнеторговыми организациями СССР и внешнеторговыми организациями КНДР (ОУП СССР - КНДР 1981 г.). Этот двусторонний международный договор межведомственного характера является единственным международным договором, имеющим нормативно-обязательную силу. Момент перехода права собственности и риска с продавца на покупателя содержится в гл. II Договора, где установлена - в том, что касается базиса поставки, одновременность перехода права собственности и риска с продавца на покупателя, а именно:

- при железнодорожных перевозках - с момента передачи товаров с железной дороги страны продавца железной дороге, принимающей товар;

- при водных перевозках при поставках на условиях ФОБ, СИФ или КАФ - порт согласно контракту - с момента перехода товаров через борт судна в порту отгрузки. Тот же принцип о моменте перехода права собственности и риска касается поставок товаров при воздушных перевозках и при почтовых отправлениях.

Наиболее подробное регулирование указанного аспекта содержится в Гаагской конвенции о праве, применимом к отношениям, связанным с переходом права собственности по договору между народной купли-продажи товаров, 1958 г., которая, к большому сожалению, в силу до сих пор не вступила, так как подписана только Грецией, а ратифицирована Италией. В частности, ст. 2 данной Конвенции устанавливает:

"Право, которое применимо к договору купли-продажи товаров, определяет для сторон:

1. момент, вплоть до которого продавец сохраняет право на плоды и иные приращения в отношении проданного товара;
2. момент, до которого на продавце лежат риски в отношении проданного товара;
3. момент, после которого продавец теряет право на возмещение убытков в отношении проданного товара;
4. действие оговорок об удержании продавцом права собственности".

Часто в национальных и наднациональных нормах предусмотрены особые правила выбора применимого права к договорам с участием потребителя. Это связано с необходимостью защиты слабой стороны в договоре. В частности, в ст. 1212 ГК РФ установлено, что выбор права сторонами договора не может затрагивать действие императивных норм права страны места жительства потребителя, защищающих потребителя. А в случае отсутствия выбора применению подлежит право страны, в которой потребитель проживает. Регламент "Рим I" устанавливает сходные защитительные меры: "Потребители должны быть защищены правилами страны их обычного места жительства, от которых не разрешается отступать посредством соглашения, при условии, что договор с потребителем был заключен в рамках предпринимательской деятельности, осуществляемой предпринимателем в соответствующей стране. Аналогичная защита должна быть гарантирована в том случае, если предприниматель при осуществлении собственной предпринимательской деятельности в стране, где имеет свое обычное место жительства потребитель, любыми средствами направляет собственную деятельность в данную страну или в несколько стран, включая данную страну, и если договор заключен в рамках этой деятельности" (п. 25).

Кроме того, так же, как и ГК, Регламент "Рим I" устанавливает для потребительских договоров общую привязку к праву страны места жительства потребителя, обусловливая, впрочем, ее применение рядом дополнительных критериев, а именно теми условиями, что предприниматель:

"a) осуществляет свою предпринимательскую деятельность в стране, где имеет свое обычное место жительства потребитель, или

b) любыми средствами направляет эту деятельность в данную страну или в несколько стран, включая данную страну, и что договор заключен в рамках этой деятельности" (п. 1 ст. 6).

С учетом всего вышеизложенного необходимо заметить, что к большей части договоров международной купли-продажи товаров подлежит применению Венская конвенция 1980 г., поэтому следует подробнее остановиться на ее содержании.

Заключение договора

Заключению договора посвящена весьма компактная ч. II Конвенции (ст. ст. 14 - 24).

В данной части содержится регулирование заключения договора между отсутствующими, т.е. когда происходит обмен офертой и акцептом между лицами, находящимися в разных местах.

Разумеется, договор, заключенный между присутствующими, при соблюдении ранее названных условий также будет подпадать под действие Конвенции, однако порядок заключения такого договора в Конвенции отсутствует.

Оферта. Согласно Конвенции офертой признается предложение о заключении договора, адресованное одному или нескольким конкретным лицам, если в нем:

а) прямо обозначен товар и прямо или косвенно устанавливаются количество и цена либо предусматривается порядок их определения;

б) выражено намерение оферента считать себя связанным в случае акцепта (ст. 14.1).

Конвенцией также допускаются публичные оферты (адресованные неопределенному кругу лиц), если о таком характере оферты прямо заявлено оферентом.

Особого внимания применительно к определенности содержания оферты заслуживает вопрос о возможности существования договоров купли-продажи без указания в них цены.

Казалось бы, согласно п. 1 ст. 14 такая ситуация невозможна, так как без прямого или косвенного указания на цену предложение не считается офертой. Однако согласно ст. 55, помещенной в ч. III Конвенции и отражающей в целом подход англо-американского права, в тех случаях, "когда договор был юридически действительным образом заключен, но в нем прямо или косвенно не устанавливается цена или не предусматривается порядок ее определения, считается, что стороны... подразумевали ссылку на цену, которая в момент заключения договора обычно взималась за такие товары, продававшиеся при сравнимых обстоятельствах в соответствующей области торговли".

Предпосылки для применения ст. 55 следующие:

а) в договоре отсутствует какое-либо указание на цену;
б) договор является действительным.

Поскольку Конвенция не касается действительности самого договора или каких-либо из его положений (ст. 4 "a"), этот вопрос должен решаться в соответствии с применимым национальным правом. В ряде стран, прежде всего с англо-американской правовой системой, цена не считается существенным условием договора и, следовательно, он может признаваться действительным и без указания цены. Аналогичная ситуация возникла и в Российской Федерации в связи с введением в действие ГК РФ (п. 3 ст. 424 и п. 1 ст. 432). Если же применимое национальное право квалифицирует отсутствие в договоре цены в качестве основания для признания договора недействительным, то ст. 55 Конвенции не применяется.

Оферта может быть отменена, если сообщение об отмене получено адресатом оферты раньше, чем сама оферта, или одновременно с ней (п. 2 ст. 15).

Весьма компромиссное правило содержится в Конвенции относительно возможности отзыва оферты. В качестве на первый взгляд общего правила установлен принцип отзывности оферты в любое время до отправки акцепта (п. 1 ст. 16).

Нетрудно, впрочем, заметить, что исключения, предусмотренные в п. 2 ст. 16, по сути перекрывают указанное правило. Так, в частности, оферта не может быть отозвана, если в ней предусмотрен срок для акцепта или иным образом установлено, что она является безотзывной.

Акцепт. Конвенция также содержит понятие акцепта как согласия с офертой, выраженное в заявлении или действии. Молчание или бездействие сами по себе не являются акцептом (п. 1 ст. 18). Последнее указание следует понимать таким образом, что в некоторых случаях, в частности с учетом практики, сложившейся между партнерами, молчание или бездействие могут выступать в качестве акцепта.

Договор купли-продажи, как правило, считается заключенным, когда акцепт получен оферентом, причем это должно произойти в пределах срока, предусмотренного в оферте, либо в разумный срок (п. 2 ст. 18).

В определенных случаях допускается акцепт в виде конклюдентных действий, относящихся к уплате цены или поставке товара. Такая возможность может быть предусмотрена в самой оферте, может следовать из предшествующей практики сторон либо из применимого обыкновения. В подобных случаях акцепт вступает в силу в момент совершения такого действия.

Следует заметить, что молчание, бездействие или действие не могут выступать в качестве акцепта со стороны участников внешнеэкономических связей, имеющих коммерческие предприятия в государстве, сделавшем оговорку относительно сохранения обязательности письменной формы.

Конвенция не обошла вниманием вопрос о возможности отклонения от условия оферты.

Вначале декларируется долгое время использовавшийся консервативный принцип, согласно которому ответ на оферту, содержащий какие-либо дополнения, означает отклонение оферты и представляет собой встречную оферту (п. 1 ст. 19).

Между тем современная коммерческая практика, базирующаяся на обмене стандартными, зачастую неидентичными, проформами, признанная во многих странах, признает целесообразным допускать некоторые несущественные отклонения от условий первоначальной оферты. Такой подход отражен в п. 2 ст. 19 для случаев, если ответ не меняет существенно условий оферты и если оферент без неоправданной задержки не возразит против имеющихся изменений. С практической стороны указанное правило предполагает большее внимание со стороны оферента в отношении содержания акцепта, ибо если изменения не существенны и оферент молчит, то условиями договора будут являться условия оферты с изменениями, содержащимися в акцепте.

Наконец, в п. 3 ст. 19, регулирующей содержание акцепта, содержится примерный перечень условий, отклонение от которых означает существенное отклонение от оферты: цена, платеж, качество и количество товара, место и срок поставки, объем ответственности, разрешение споров.

Конвенция также содержит регулирование ситуаций, когда акцепт по тем или иным причинам запаздывает. В тех случаях, когда опоздание имеет место по причинам, связанным с акцептантом, акцепт может сохранить силу, если оферент (который не утратил интереса к контракту) без промедления известит об этом адресата оферты (п. 1 ст. 21). Если же речь идет о запоздавшем письменном акцепте, из которого видно, что он был отправлен таким образом, что при нормальных обстоятельствах достиг бы оферента своевременно, он может сохранить силу в отсутствие какой-либо реакции со стороны оферента. Если же оферент не желает такого результата, ему следует без промедления информировать адресата оферты о том, что он считает свою оферту утратившей силу (п. 2 ст. 21).

Права и обязанности сторон

Контракты купли-продажи, регулируемые Венской конвенцией 1980 г., играют особую роль в силу отмеченной ранее широчайшей автономии воли сторон в плане установления взаимных прав и обязанностей.

Таким образом, положения контракта имеют приоритет перед нормами Конвенции. Отсюда следует практический вывод - чем полнее и детальнее условия договора, тем меньше потребность в обращении к нормам права вообще и Конвенции в частности. Современная практика заключения договоров в международном торговом обороте свидетельствует о том, что участники соответствующих отношений используют различные стандарты - проформы, разработанные ими самими, которые, в свою очередь, базируются на факультативных документах, рекомендуемых международными неправительственными организациями, таких как ИНКОТЕРМС, Принципы УНИДРУА, Принципы европейского договорного права, Общие условия поставок (применительно к различным видам товаров), разработанные ЕЭК ООН, и др.

Соответственно, Конвенция в данном вопросе зачастую выполняет сугубо вспомогательную роль в ситуациях, когда стороны не урегулировали должным образом те или иные условия контракта.

Обязанности продавца. В силу природы договора купли-продажи у продавца, как правило, возникает больше обязанностей, чем у покупателя.

Продавец обязан поставить товар, передать относящиеся к нему документы и передать право собственности на товар в соответствии с требованиями договора и Конвенции (ст. 30).

В Конвенции далее раскрываются понятия места и срока поставки.

Определение места сдачи товара (осуществление поставки), в свою очередь, указывает на дату поставки и момент перехода рисков случайной гибели или повреждения товара.

Во внешней торговле типичной является перевозка товара, и в Конвенции на этот случай установлено, что местом поставки считается место сдачи товара первому перевозчику для передачи покупателю. Если договор касается товара, определенного индивидуальными признаками, или товара, подлежащего индивидуализации в месте, о котором стороны знали в момент заключения договора, то обязанность поставки будет считаться исполненной в случае предоставления товара покупателю в данном месте. В остальных случаях местом поставки будет место нахождения коммерческого предприятия продавца, которое стороны имели в виду при заключении договора (ст. 31).

В отношении срока поставки предусмотрены следующие правила (ст. 33):

• поставка должна произойти в определенную дату, которая либо прямо установлена договором, либо в нем установлена возможность ее определения (такие случаи во внешней торговле нетипичны);
• поставка должна произойти в любой момент в пределах согласованного периода времени, если только дата поставки не назначается покупателем;
• в разумный срок после заключения договора.

В связи с обязанностью передать право собственности на товар необходимо иметь в виду, что Конвенция, так же как и ИНКОТЕРМС, не регулирует момент перехода права собственности и последствий такого перехода для третьих лиц (ст. 4 "b"). Таким образом, переход права собственности регулируется либо соглашением сторон по этому вопросу, либо применимым национальным правом, которое в разных странах имеет свои особенности.

Продавец обязан поставить товар надлежащего качества и количества и несет ответственность за несоответствие товара, которое имеется в момент перехода риска на покупателя (ст. ст. 35 и 36).

Еще одной важной обязанностью продавца является обеспечение того, чтобы товар был свободным от прав третьих лиц, которые основаны на промышленной или иной интеллектуальной собственности.

Обязанности покупателя. Основными обязанностями покупателя является уплата цены и принятие поставки (ст. 53).

В Конвенции достаточно подробно раскрывается, что включается в понятия уплаты цены, места и сроков такой уплаты. Покупатель должен принять все меры и соблюсти формальности, которые проистекают из договора или применимого закона, чтобы осуществить платеж (ст. 54). В ст. 54 не указано, законы и предписания какого государства должны соблюдаться покупателем для выполнения им своей обязанности. Естественно, что в первую очередь покупатель должен учитывать и соблюдать предписания государства, из которого осуществляются платежи и в котором, как правило, находится коммерческое предприятие покупателя, имеющее наиболее тесную связь с договором купли-продажи. Вместе с тем, если согласно договору платеж осуществляется в другом государстве, покупатель в принципе должен соблюдать предписания и этого государства. Обычно формальности по получению платежей в международной торговле (если таковые вообще существуют) весьма необременительны. Сложность не столько в том, что ряд таких формальностей практически может выполнить только продавец, сколько в том, как определить те формальности, которые для осуществления платежа в стране продавца или в третьей стране реально не может выполнить покупатель. Если в соответствующей стране такие формальности существуют, разумнее всего предусмотреть в договоре обязанность продавца выполнить их.

В отсутствие согласования места уплаты цены последняя должна быть уплачена в месте нахождения коммерческого предприятия продавца, либо, если платеж должен быть произведен против передачи товаров или документов, - в месте их передачи (ст. 57). Место уплаты цены может иметь важное значение с точки зрения выполнения покупателем своей основной обязанности в условиях существования в ряде стран жестких мер государственного регулирования и контроля в отношении перевода валютных средств за границу. Поэтому контрагенты должны избрать такое место платежа, которое было бы минимально подвержено воздействию этого регулирования.

В случае если в договоре не указан срок для уплаты цены, она должна быть уплачена, когда продавец передает в распоряжение покупателя либо сам товар, либо относящиеся к нему товарораспорядительные документы, причем, согласно Конвенции, продавец вправе обусловить передачу товара или документов осуществлением платежа (ст. 58).

Средства правовой защиты

Что касается средств правовой защиты, то необходимо учитывать, что в Венской конвенции 1980 г. основной целью их применения служит сохранение договора и деловых отношений между сторонами, защита интересов обеих сторон. Именно поэтому расторжение договора применяется только как крайняя мера, и такое значительное место занимает исполнение в натуре, применение которого в англо-американской практике фактически сведено на нет.

В тексте Конвенции средства правовой защиты условно делятся на три группы: продавца, покупателя и общие. Если сравнивать первые две группы, то покупатель обладает более обширными возможностями, что проистекает из того, что обязанности продавца, несмотря на такое же их количество, детализированы в большей степени и обладают большей индивидуальностью. Это можно отнести к одной из основных обязанностей продавца - поставить товар. Со стороны покупателя с ней корреспондирует обязанность уплатить оговоренную цену. Но понятие "товар" гораздо шире понятия "цена", поскольку в связи с его содержанием у продавца возникает множество побочных обязательств, неисполнение которых дает возможность применить разнообразные средства правовой защиты, что, таким образом, увеличивает их количество на стороне покупателя.

Некоторые современные юристы, занимающиеся исследованиями проблем применения Венской конвенции 1980 г., предлагают следующую классификацию средств правовой защиты:

• основные:
• реализационные;
• компенсационные;
• дополнительные.

При этом к реализационным средствам относится исполнение в натуре, а к компенсационным - взыскание убытков.

Обращает на себя внимание и формулировка статей, посвященных средствам правовой защиты. Статья 45 Конвенции наделяет покупателя правом прибегнуть к различным средствам правовой защиты, "если продавец не исполняет какого-либо из своих обязательств по договору или по настоящей Конвенции". Сходное регулирование содержится в ст. 61 в отношении продавца. Пункт 3 обеих статей предусматривает также отсутствие у суда или арбитража права, предусмотренного законодательством ряда государств, - назначить для должника дополнительный срок, чтобы он смог исполнить обязательства по договору. Конвенция предусматривает, что такой дополнительный срок может быть предоставлен только кредитором. Такие полномочия предоставляются суду, например во французском праве, где расторжение договора возможно только на основании решения суда, он же может предоставлять отсрочку. Однако указанная правовая конструкция была сочтена слишком громоздкой для международных торговых отношений и поэтому Конвенция напрямую исключает такие требования и полномочия суда.

Одной из причин такого ограничения можно считать желание уменьшить дискреционные полномочия суда в регулировании отношений между сторонами. Помимо этого, такое ограничение устраняет неопределенность, непредсказуемость результата. Во-первых, суд ориентируется на внутренние нормы, а контрагенты - в первую очередь на устоявшуюся практику деловых отношений, в том числе и международную, которая часто учитывает, какой дополнительный срок принят при исполнении подобных договоров. Во-вторых, сторона может просто не знать как о наличии у контрагента такой возможности, так и о вероятном решении суда.

В Конвенции предусмотрены следующие средства правовой защиты:

• исполнение в натуре (ст. 46);
• замена несоответствующего договору товара (ст. 46);
• устранение недостатков (ст. 46);
• назначение дополнительного срока для исполнения обязательств по договору (ст. 47);
• снижение покупной цены (ст. 50);
• уплата процентов (ст. 78);
• возмещение убытков (ст. ст. 74 - 77);
• расторжение договора (ст. 49).

Очевидно, что этот перечень не является исчерпывающим и что ряд статей Конвенции предусматривает право сторон указать в договоре иные средства правовой защиты, дополняющие или исключающие перечисленные в Конвенции2.

Важно заметить, что в Конвенции установлен ряд условий, позволяющих прибегнуть к указанным средствам. Разумеется, основным является нарушение договора. Но не любое нарушение может повлечь за собой применение средств правовой защиты. В частности, деление происходит по видам обязательств: основные и акцессорные. Кроме того, существуют обязательства, нарушение которых никак не влияет на право прибегнуть к этим средствам, например нарушение покупателем обязанности осмотреть товар (ст. 38) лишь ограничивает ответственность продавца за последующее обнаружение явных недостатков товара. Но было бы неразумно предположить, что в такой ситуации продавец потребует возмещения убытков из-за невнимательности покупателя.

Для того чтобы одна из сторон могла воспользоваться определенными средствами правовой защиты, выдвигается дополнительное условие - существенный характер нарушения договора. Это относится к расторжению договора или замене товара. Статья 25 Конвенции устанавливает, что нарушение будет считаться существенным, если сторона лишается большей части того, что она рассчитывала получить. Такое указание связано с тем, что одним из принципов Венской конвенции 1980 г. является максимально достижимое сохранение договорных отношений, и, таким образом, необходимо, по возможности, ограничительное толкование термина "существенное нарушение" для снижения риска применения наиболее радикальных санкций.

Логически можно обнаружить еще один необходимый критерий для оценки нарушения как существенного - это то обстоятельство, что неисправная сторона могла предвидеть, что ее нарушение может стать существенным. Обычно такая возможность оценивается судом на момент заключения договора, по аналогии с суммой убытков.

Что касается возмещения убытков, то большинство юристов, за исключением, пожалуй, представителей англо-саксонской правовой школы, полагают, что недостаточно одного только факта нарушения обязательств, чтобы сторона получила возможность требовать возмещения убытков. Необходимо в том числе в каждом случае рассматривать размер действительного ущерба, его значительность. Однако такое толкование не вытекает напрямую из содержания Конвенции. Во-первых, ст. ст. 45 и 61 прямо указывают, что кредитор имеет право требовать возмещения убытков при наличии любого нарушения должником своих обязательств, подразумевая при этом достаточность самого факта. Во-вторых, косвенно такую позицию подтверждает следующее соображение. В Конвенции применяется критерий разумного лица, трудно предположить, что такое разумное лицо обратится в суд или арбитраж для взыскания небольшой суммы убытков. Международный торговый оборот требует мобильности, чему судебное разбирательство никак не способствует. Если же кредитор потребует возмещения убытков, размер которых существенно превышает действительно наступивший ущерб, то суд такое требование удовлетворит частично, что будет соответствовать идее справедливости.

Более важным, на этот раз формальным, ограничителем можно считать необходимость направления извещения должнику, прежде чем прибегать к средству правовой защиты. Так следует действовать даже при возникновении притязаний третьих лиц (ст. ст. 43, 44). Причем отсутствие такого извещения в ряде случаев лишает покупателя права требовать от продавца возмещения убытков.

Помимо перечисленного, Венская конвенция 1980 г. предусматривает специфическую правовую схему, выполняющую функцию поощрения добросовестного должника. Если же последний не воспользуется предоставляемой возможностью, то, соответственно, будет применяться более жесткая схема ответственности. Речь идет о назначении дополнительного срока для осуществления обязательств. В течение такого срока покупатель лишен возможности использовать любые иные средства правовой защиты. Исключением является только право требовать возмещения убытков за просрочку исполнения. Таким образом, в Конвенции регулируется вопрос соотношения и сочетания форм ответственности или средств правовой защиты.

Венская конвенция гласит: "Осуществление покупателем (продавцом) своего права на другие средства правовой защиты не лишает его права требовать возмещения убытков" (ст. 45).

Напрашивается однозначный вывод о том, что требование о возмещении убытков сочетается с любым другим средством, однако это не совсем так. Суды ряда государств приходят к выводу, что такое сочетание ни в каком случае не должно приводить к возможности двойного возмещения2.

Рассмотрим соотношение указанного средства со всеми остальными на основании положений Конвенции.

Мораторные убытки подлежат взысканию одновременно с требованием об исполнении в натуре: основанием в таком случае можно считать просрочку исполнения. Если такое требование сопряжено с назначением дополнительного срока, то он также полностью учитывается при определении просрочки. В связи с отсутствием прямого указания можно также предположить, что сходные условия применяются и в случае замены товара. В связи с необходимостью замены увеличивается срок исполнения договора, что может повлечь за собой дополнительные расходы со стороны покупателя, подлежащие взысканию с продавца. Однако такие расходы могут быть возмещены только в той части, в которой продавец мог предвидеть их возникновение в момент заключения договора.

Что касается устранения недостатков товара, при таких условиях возможны два варианта возмещения в зависимости от того, кем это устранение было произведено. На основании положения Конвенции покупатель должен известить продавца о недостатках товара. Если продавец устраняет их самостоятельно, то убытки возмещаются таким же образом, как и при замене товара. Покупатель может устранить дефекты за свой счет, что возможно, если выполнение таких действий продавцом "является неразумным с учетом всех обстоятельств" (п. 3 ст. 46). В данной статье речь прямо не идет о самостоятельном устранении недостатков, но такое расширительное толкование представляется возможным. В указанном случае помимо возмещения убытков за просрочку подлежат возмещению и расходы покупателя на устранение таких недостатков. Ограничение величины указанной суммы в случае спора определяется судом самостоятельно или на основании применимого национального права.

Как указано выше, покупатель по общему правилу может сочетать требование о возмещении убытков с любыми иными средствами правовой защиты. Несколько удивительно, что это относится и к требованию о снижении покупной цены. Конвенция прямо этого не предусматривает, но исследование судебной практики применения Венской конвенции 1980 г. позволяет прийти к выводу о наличии такой возможности. Единственным условием является то, что подлежащие возмещению убытки должны вытекать из оснований иных, нежели качество товара. Возможно, более разумным покажется предусмотреть для покупателя возможность учесть при уменьшении цены не только фактическое снижение стоимости товара в связи с недостатками или порчей, но и иные разумно исчисленные понесенные убытки. Если суд сочтет расчет снижения покупной цены неправильным, он сможет его скорректировать. В такой ситуации не будет идти речь о выплате какой-либо дополнительной суммы. А если покупатель еще не оплатил товар (требовать снижения можно и после оплаты), то исполнение судебного решения может быть проще.

Согласно положениям ст. 78 Конвенции кредитор имеет право требовать уплаты процентов за пользование денежными средствами "без ущерба для любого требования о возмещении убытков, которые могут быть взысканы на основании статьи 74". Следует пояснить, что такое требование может возникнуть не только у продавца в связи с неуплатой покупной цены, но и у покупателя, если, например, продавец должен возвратить часть полученной оплаты в связи со снижением цены товара.

Наконец, расторжение договора во всех случаях сочетается с требованием о возмещении убытков. Сторона, заявляющая о расторжении договора, имеет право взыскивать с неисправной стороны компенсаторные убытки, но не мораторные, поскольку компенсаторные их в данном случае поглощают. Исключением будет являться ситуация, при которой договор исполнен частично (продажа партиями) и расторгнут только в неисполненной части. Тогда в отношении одного и того же договора могут быть истребованы как мораторные, так и компенсаторные убытки в соответствующем соотношении.

На основании положений ст. 46 Конвенции покупатель может потребовать у продавца исполнения обязательств, если только он "не прибег к средству правовой защиты, не совместимому с таким требованием". Какое средство можно считать несовместимым? Во-первых, требовать исполнения в натуре имеет смысл только до осуществления продавцом своих обязательств по поставке. Таким образом, ни замена товара, ни снижение покупной цены, ни устранение недостатков не могут быть заявлены одновременно с исполнением в натуре. Следует, однако, учитывать, что право требовать исполнения подлежит ограничению в отношении исполнения в натуре, как указано в ст. 28. Если рассматривающий дело суд не предоставляет такого средства правовой защиты по своему собственному национальному праву, он не обязан предоставлять его в соответствии с Конвенцией. В таких случаях кредитор может требовать возмещения компенсаторных убытков, но не исполнения самого обязательства. Но в Конвенции это средство правовой защиты возглавляет список по той причине, что ее основополагающим принципом является сохранение договора и его исполнение в соответствии с первоначальными намерениями сторон. Вышеуказанная уступка была сделана, скорее всего, в пользу государств с англо-американской правовой системой, где исполнение в натуре практически не применяется, что следует учитывать как при выборе применимого права, так и при заключении соглашения о подсудности или формулировании арбитражной оговорки.

Назначение покупателем дополнительного срока напрямую связано с исполнением в натуре, поскольку именно для такого исполнения назначается данный срок. Следует лишь учитывать, что дополнительный срок назначается чаще всего в досудебном порядке, поэтому вопрос сочетаемости не возникает. При этом следует отметить, что при отсутствии исполнения по истечении установленного срока чаще всего уже не возникает вопроса об исполнении в натуре, так как очевидна его невозможность. Таким образом, последовательное использование этих двух средств правовой защиты представляется невозможным.

Если сторона намерена расторгнуть договор, значит, она более не заинтересована получить исполнение в натуре. При этом в отличие от англо-американского права, где предпочитают возмещение компенсаторных убытков исполнению в натуре, в международной торговле о расторжении договора заявляют чаще в тех ситуациях, когда исполнение в натуре невозможно, например по истечении дополнительного срока или в случае предвидимого нарушения в связи с невозможностью исполнения. Таким образом, эти две формы ответственности взаимозаменяемы, однако обычно вначале происходит требование исполнения в натуре, а затем, если оно не исполнено, о расторжении договора. Так что эти средства правовой защиты можно еще назвать последовательными.

Та же ст. 46 Конвенции, наделяющая покупателя правом требовать исполнения в натуре, содержит еще два средства правовой защиты: требование замены товара или устранения недостатков. Все три расположены "по убыванию степени неисполненности обязательства". Если обязательство не исполнено вообще, можно требовать исполнения в натуре, если исполнено, но с существенным нарушением условий договора - замены товара, если поставленный товар имеет незначительные недостатки - устранения недостатков. Таким образом, можно заключить, что все эти три средства являются взаимозаменяемыми и их применение зависит от "качества" исполнения.

Поскольку замена товара и устранение недостатков сходны по своей природе, рассмотрим их в комплексе. Как уже указано выше, оба эти средства прекрасно сочетаются с требованием о возмещении убытков за просрочку, причем это может быть осуществлено даже если продавец устранил недостатки в "разумный срок". Последнее несколько выбивается из общей картины Конвенции, поскольку приобретает карательный оттенок, что для нее не характерно.

Недостаточно прояснен вопрос о назначении дополнительного срока. В ст. 46 установлено, что дополнительный срок назначается для осуществления исполнения, т.е. исполнения основного обязательства. Действия, связанные с устранением недостатков, возможно считать осуществлением исполнения, тем более что это служило бы дополнительной гарантией для продавца, поскольку в течение дополнительного срока покупатель не имеет права прибегать к иным средствам правовой защиты, так что, начав, например, осуществлять замену товара, продавец защищен от расторжения договора до окончания поставки.

Следует также прояснить возможность снижения цены на товар с недостатками, если он заменен или отремонтирован. Статья 50 Конвенции содержит четкие указания на этот счет: если продавец устранил имеющиеся дефекты, то покупатель не имеет права требовать снижения цены.

Причем ограничителем будет являться не только факт исправления, но и факт предложения такого исправления, если оно отвергнуто покупателем. Сделано это с тем, чтобы покупатель действовал добросовестно и не выбирал из двух средств наиболее выгодное лично ему.

При расторжении договора, разумеется, происходит возврат товара, и речь не идет ни о какой замене товара или об устранении недостатков. Но если до расторжения договора недостатки, например, части товара были самостоятельно исправлены покупателем, он вправе требовать возмещения таких расходов.

Требование о снижении покупной цены и назначение дополнительного срока для осуществления исполнения вполне совместимы, если заранее известно, что товар ненадлежащего качества (например, если задержка вызвана остановкой в пути или часть товара уже прибыла покупателю). Исследование судебной практики показывает, что ст. 47 Конвенции разрешает покупателю установить дополнительный срок для любого обязательства, которое не исполнил продавец. Таким образом, как и п. 3 ст. 46, это положение касается всех обязательств, которые согласился исполнить продавец. Однако дополнительный срок не может рассматриваться как предварительная стадия перед расторжением договора, если только продавец не нарушил своего обязательства поставить проданный товар.

Непростой является проблема начисления процентов на неуплаченную покупную цену, если продавцу назначен дополнительный срок для осуществления поставки. По общему правилу до истечения указанного срока не только покупатель не имеет права прибегать к средствам правовой защиты, но и продавец не будет считаться исполнившим обязательство, так что обязанность уплатить покупную цену не наступает до истечения такого срока, а если исполнение не предоставлено, то и после его окончания.

Очевидна взаимосвязь назначения дополнительного срока для исполнения и расторжения договора. Эти меры не могут применяться одновременно, поскольку, как уже отмечалось, во время течения дополнительного срока покупатель не вправе прибегать к иным средствам правовой защиты. Но если по истечении указанного срока исполнение не предоставлено, то за этим следует расторжение договора: "Покупатель может заявить о расторжении договора... в случае непоставки, если продавец не поставляет товара в течение дополнительного срока, установленного покупателем" (п. 1 "b" ст. 49). Так что прекращение действия одного средства правовой защиты ведет к немедленному применению другого. Однако происходит это только в тех случаях, когда дополнительный срок назначен для осуществления основного исполнения, т.е. при отсутствии поставки.

Сочетание снижения покупной цены и уплаты процентов возможно в двух вариантах: однонаправленное и противоположно направленное. Даже если покупатель требует снижения покупной цены, он обязан в случае своей просрочки выплатить продавцу процент за пользование чужими денежными средствами. В такой ситуации необходимо знать, имеет ли удовлетворение требования о снижении цены обратный эффект, т.е. необходимо ли пересчитывать проценты, начисленные на сумму первоначального долга до заявления и удовлетворения такого требования.

Скорее всего, ответ на этот вопрос положительный. Требование снижения основано на недостатках товара, причем не появившихся позднее, а существовавших изначально, даже если они были скрыты. Следовательно, цена должна быть снижена на весь товар с момента его поставки, поскольку на тот момент дефекты уже были в наличии. Тогда и проценты должны начисляться на сниженную, а не на установленную в договоре цену.

Если покупатель уже оплатил товар, а потом установил, что товар обладает рядом недостатков, снижающих его стоимость, то он может затребовать у продавца снижения покупной цены и принудить его вернуть часть уже переданных продавцу денег. Статья 50 Конвенции прямо наделяет покупателя таким правом, устанавливая, что он имеет право требовать уменьшения "независимо от того, была ли цена уже уплачена". Если продавец не возвращает исчисленную сумму в оговоренный разумный срок, то на данную сумму будут начисляться проценты.

Расторжение договора является средством правовой защиты, которое используется как крайняя мера (ultima ratio), если более нельзя рассчитывать на то, что покупатель или продавец сохранит договор. Количество связанных с расторжением договора ограничений и условий подтверждает данную позицию. Неисследованным остался вопрос соотношения обязательств об уплате процентов и последствий расторжения договора. Статья 84 Конвенции указывает, что "если продавец обязан возвратить цену, он должен также уплатить проценты с нее, считая с даты уплаты цены". Так что со стороны покупателя возможно одновременное требование как расторжения договора, так и уплаты положенных процентов.

А что происходит, если товар невозможно вернуть, но при этом покупатель не утратил права на расторжение договора (например, при нормальном потреблении в коммерческом обороте) или о расторжении заявляет продавец? Например, если покупатель продал товар или иным образом получил доход от его использования, то подлежат ли начислению на эту сумму проценты? Если договор был расторгнут вследствие существенного нарушения со стороны покупателя, то такая мера представляется справедливой, поскольку, если бы указанный товар сохранялся у продавца, он мог бы сходным образом извлекать из него доход, как и в случае с оборотом денежных средств.

Таким образом, наделение продавца правом требовать в таких случаях уплаты процентов с дохода от товара было бы разумным для сохранения справедливого баланса отношений.