Субъекты международного права

Понятие международной правосубъектности

Правосубъектность в международном праве имеет два значения и соответственно рассматривается в двух аспектах: как качественная характеристика (свойство) субъекта международного права и как элемент системы международного права.

Остававшаяся длительное время исключительно научным термином «международная правосубъектность» более не является таковой.

В последние десятилетия термин «международная правосубъектность» достаточно широко используется в международных документах. Так, к примеру, в ст. 18 Конвенции об урегулировании инвестиционных споров между государствами и физическими или юридическими лицами других государств 1965 г. закреплено, что Центр «обладает полной международной правосубъектностью». Согласно ст. 176 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. Орган по морскому дну обладает международной правосубъектностью и такой правоспособностью, которая может оказаться необходимой для осуществления его функций и достижения его целей. Статья 2 Конвенции о создании и статусе международных научно-исследовательских центров и научных организаций 1998 г. предусматривает, что центр (организация) обладает международной правосубъектностью. В соответствии со ст. 4 Римского статута Международного уголовного суда 1998 г. «Суд обладает международной правосубъектностью».

Международная правосубъектность как качественная характеристика субъекта международного права означает юридическое свойство, выражающееся в принадлежности лица к категории субъекта международного права. Данное юридическое свойство определяется наличием у лица признаков, качеств, характеризующих его как субъекта международного права. Она отражает способность лица быть субъектом международного права и, следовательно, иметь права и обязанности.

«Субъект же права не только способен иметь, но имеет конкретные субъективные права и обязанности».

В международной правосубъектности органически соединяются правоспособность и дееспособность. Единство и неразрывность правоспособности и дееспособности, воплощенных в международной правосубъектности, составляют специфику международного права.

Это обусловлено тем, что субъектами международного права главным образом являются образования (государства, международные организации и т.д.). Поскольку дееспособность представляет собой, по сути, психофизическую способность осуществлять юридические права и обязанности лично (самостоятельно), то она присуща исключительно физическим лицам. Следовательно, отдельное рассмотрение понятия «дееспособность» применительно к государствам, международным организациям и иным образованиям является не совсем оправданным с юридической точки зрения. К тому же современному международному праву неизвестна категория недееспособных или ограниченно дееспособных субъектов.

В практике термины «международная правосубъектность» и «международно-правовой статус» часто используются как близкие по значению, но в то же время они не являются тождественными. В международном праве термин «правовой статус» используется достаточно широко, в отношении как субъектов, так и объектов международноправового регулирования. Особое правовое положение территорий, имущества и других объектов обозначается также термином «режим».

Так, в Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. используются и термин «режим», и термин «правовой статус». Применительно к субъектам международного права международно-правовой статус означает правовое положение лица в определенной сфере международных отношений. Он охватывает закрепленный в нормах международного права комплекс прав и обязанностей лица, определяющих его правовое положение в сфере международных отношений.

Международная правосубъектность как качественная характеристика субъекта международного права находит свое выражение в совокупности прав и обязанностей субъекта международного права.

Неоднородность прав и обязанностей различных категорий субъектов определяет различие в объеме, содержании и характере международной правосубъектности. Это позволяет классифицировать международную правосубъектность следующим образом:

1. общая правосубъектность – способность быть субъектом международного права вообще;
2. отраслевая правосубъектность – способность быть субъектом права соответствующей отрасли международного права;
3. специальная правосубъектность – способность быть субъектом определенных международных отношений (или определенной группы таковых) в рамках конкретной отрасли международного права.

Большой массив норм, определяющих международно-правовой статус различных субъектов, комплексный характер, относительная однородность и специфика предмета их регулирования позволяют рассматривать международную правосубъектность в качестве элемента системы международного права. В то же время международную правосубъектность как элемент системы международного права нельзя отнести ни к отрасли, ни к институту отрасли международного права.

Она не ограничена рамками одной отрасли международного права, а пронизывает их все, являясь общим для всей системы. Это позволяет причислить международную правосубъектность как элемент системы международного права к общесистемным (межотраслевым) институтам международного права наряду с институтами нормотворчества, контроля, международно-правовой ответственности, разрешения споров и т.д.

Понятие и классификация субъектов международного права

В общей теории права понятие «субъект права» традиционно рассматривают как элемент структуры правоотношений. И в этом контексте под субъектом права понимают обладателей субъективных прав и носителей юридических обязанностей в общественных отношениях, урегулированных правом.

Однако понятие «субъект права» не всегда совпадает с понятием «субъект правоотношения». Быть субъектом права означает обладание правами и обязанностями, а быть субъектом правоотношения – участие в правоотношении. Лицо может быть субъектом права, т.е. потенциально обладать субъективными правами и обязанностями в силу норм объективного права, но не реализовать их в конкретных правоотношениях. Следовательно, не может существовать субъект конкретного правоотношения, который не являлся бы субъектом права, поскольку для последнего определяющим является наличие прав и обязанностей.

Каждое правоотношение – это конкретная реализация тех прав и обязанностей, которые принадлежат субъекту права, и поэтому, чтобы стать субъектом правоотношения, надо прежде всего быть субъектом права. Таким образом, понятие «субъект права» шире понятия «субъект правоотношения».

Очевидно, для понятия «субъект права» вообще и международного права в частности определяющим является не столько участие в правоотношении, сколько нормы права, которые наделяют лицо правами и обязанностями, создают его правовой статус как субъекта. Разумеется, невозможно, чтобы субъект права подпадал под действие абсолютно всех норм права. Субъект права, включая субъекта международного права, по сути субъект определенных правовых норм.

Таким образом, субъекты международного права – это носители субъективных прав и обязанностей в силу норм международного права.

Существующие в науке международного права различия в подходах к основаниям и определению понятия «субъект международного права» предопределяют и различия в подходах к кругу субъектов международного права. В международном праве традиционно в качестве субъектов международного права признаются лишь следующие образования: государства; народы, ведущие национально-освободительную борьбу; международные (межгосударственные) организации (часто их называют межправительственными); государствоподобные образования.

Устойчивая тенденция развития и совершенствования международных отношений и международной системы в целом оказывает позитивное воздействие и на эволюцию науки международного права и международно-правовых воззрений. В этом смысле в настоящее время все большее признание получают взгляды о более широком круге субъектов международного права, куда помимо перечисленных выше субъектов включают также лица и образования, которые ранее традиционно не рассматривались в качестве субъектов международного права. Кроме государств, народов, международных организаций и государствоподобных образований к ним также причисляют индивидов, международные неправительственные организации (МНПО), ряд международных хозяйственных объединений (ТНК) и отдельные международные судебные учреждения. Следует отметить, что правосубъектность нетрадиционных субъектов международного права пока остается дискуссионной в науке международного права.

Признание широкого круга субъектов международного права, включающего индивидов, МНПО, ТНК, а также субъекты (части) федераций, автономные территории унитарных государств и отдельные международные судебные учреждения, как зарождающаяся тенденция обусловлено глобализацией и современным уровнем развития международного права. Тем не менее это не меняет сущности международного права как, прежде всего и главным образом, права межгосударственного. В силу самой природы международного права как основного регулятора международных, межгосударственных отношений государства были, остаются и еще долгое время будут оставаться основными субъектами международного права. Это положение, видимо, останется неизменным, несмотря на наметившиеся тенденции к расширению круга субъектов международного права, продиктованные происходящими в современной международной системе преобразованиями.

В международном праве традиционно различают основные (первичные) и производные (вторичные) субъекты международного права.

К первым относят государства и, в некоторой степени, народы, ведущие национально-освободительную борьбу. Появление государств и народов на международной сцене и их участие в международных отношениях в качестве субъектов международного права являются результатом объективных исторических процессов. К производным субъектам причисляют международные организации и государствоподобные образования. Их возникновение, объем полномочий и участие в международных отношениях определяются первичными субъектами международного права. Исходя из концепции признания широкого круга субъектов международного права, к производным можно отнести также нетрадиционных субъектов международного права.

В зависимости от участия в нормотворческом процессе можно классифицировать субъектов международного права на правообразующих (и правоприменяющих) и неправообразующих (только правоприменяющих) субъектов международного права. К первым можно отнести государства, международные организации и, в некоторой степени, народы, ведущие национально-освободительную борьбу, а также государствоподобные образования, а ко вторым – индивидов, МНПО, ТНК, субъекты (части) федераций и автономные территории унитарных государств, а также отдельные международные судебные учреждения.

Вполне допустима также классификация субъектов международного права и по другим критериям.

Государства – основные субъекты международного права

Государство, согласно концепции, закрепившейся в настоящее время в доктрине международного права и международной практике, рассматривается как образование, характеризующееся наличием совокупности следующих основных признаков: территория, население, власть и самостоятельное осуществление международных отношений. При этом под властью подразумевается именно организованная политическая власть с аппаратом, осуществляющим эффективное управление населением и территорией. Самостоятельное осуществление международных отношений означает юридическую способность самостоятельно вступать в отношения с другими государствами, что является выражением независимости и отсутствия внешнего контроля.

Данные признаки государственности по отдельности или в целом могут иметь различную степень детерминированности, однако представить полноценное современное государство как субъекта международного права без указанных признаков невозможно. Отсутствие какого-либо из признаков государственности может служить основанием для характеристики государства как несостоявшегося. К примеру, образования (Катанга, Южная Родезия, Биафра, Транскей и др.), созданные, поддерживаемые и финансируемые другими государствами (или при участии других государств) и т.д., были отвергнуты международным сообществом как не отвечающие признакам государственности, а их признание не получило поддержки как не соответствующее международному праву. Последнее, в частности, нашло отражение в резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/3411 D (xxx) от 28 ноября 1975 г., A/RES/31/6 А от 26 октября 1976 г., в резолюциях Совета Безопасности S/RES/402 (1976) от 22 декабря 1976 г., S/RES/407 (1977) от 25 мая 1977 г., а также в заявлениях и письмах Совета Безопасности S/PV.2168 от 21 сентября 1979 г. и S/PV.2315 от 15 декабря 1981 г., которыми действия расистского режима Южно-Африканской Республики по созданию и провозглашению так называемой независимости Транскей и других бантустанов подверглись осуждению, были отвергнуты и признаны недействительными.

Помимо перечисленных выше признаков важным качеством государства является суверенитет. Под суверенитетом понимают верховенство государства на собственной территории и его независимость в международных отношениях. Это присущее всем государствам неотъемлемое политико-юридическое качество, которым они обладают с момента возникновения и вплоть до прекращения существования.

Суверенитет государства не может быть ограничен. В некотором смысле данная точка зрения тесно переплетается с подходами к независимости государств, выраженных Постоянной палатой международного правосудия (по делу «Лотус») и Международным судом ООН (в решении по делу Никарагуа против США и в консультативном заключении о законности угрозы ядерным оружием или его применения).

Исключением может быть ограничение суверенитета на добровольной основе или в качестве ответственности за грубое нарушение норм международного права. В основе такого ограничения (независимо от того, идет ли речь о добровольном ограничении или об ограничении как ответственности за нарушение норм международного права) и правоотношений, порожденных таким юридическим фактом, лежит его правомерность. Одной из основных тенденций современного развития международной правосубъектности государств является определенная эволюция взглядов на суверенитет государства, выражающаяся в отходе от идеи его абсолютизации, что объясняется включением в сферу международного регулирования традиционно внутригосударственных вопросов (права человека, экология и др.). Суверенитет как политико-юридическое качество является скорее очень важным элементом государственности, но не ключевым фактором, определяющим международную правосубъектность государств.

Международная правосубъектность государств обусловлена главным образом наличием у них прав и обязанностей непосредственно в силу международного права, а также спецификой эволюции самого международного права. В силу социальных, исторических, политических причин, а также особенностей и закономерностей развития международного права государства с момента возникновения ipso facto (лишь в силу самого факта своего существования) являются субъектами международного права. Данное обстоятельство связано с характером международного права, продолжающим оставаться правом преимущественно межгосударственным, и содержанием международной правосубъектности самих государств, которое определяется международными правами и обязанностями. Однако международные права и обязанности государств как субъектов международного права весьма разнородны. Это позволяет разграничить основные и индивидуальные права и обязанности государств. Вне зависимости от размера территории, количества населения, уровня экономического развития и степени влияния на происходящие в мире политические процессы основные права и обязанности государств одинаковы, что обеспечивает основу взаимодействия и сотрудничества государств.

Уровень развития основных прав и обязанностей государств и развитие международного сообщества взаимообусловлены. Этим, видимо, объясняется внимание международного сообщества к кодификации основных прав и обязанностей государств. В 1949 г. Комиссией международного права ООН был подготовлен проект Декларации основных прав и обязанностей государств, который, однако, не был принят. Тем не менее многие важные вопросы данной проблемы нашли разрешение в Уставе ООН, Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений между государствами в соответствии с Уставом ООН, 1970 г., Хартии экономических прав и обязанностей государств 1974 г. и других международно-правовых документах. Исходя из содержания действующих международно-правовых документов, к основным правам государств следует отнести: суверенное равенство, право на независимое мирное существование, право на территориальную неприкосновенность, право на индивидуальную и коллективную оборону, право на участие в создании международно-правовых норм, право на сношение с другими субъектами, право на членство в международных организациях и др. Основными обязанностями государств являются: уважение суверенитета и территориальной неприкосновенности, ненападение, невмешательство одних государств во внутренние дела других, разрешение межгосударственных споров мирными средствами, равенство и взаимность в международных отношениях, соблюдение принципов и норм международного права, выполнение принятых на себя обязательств и др.

В основных правах и обязанностях государств воплощаются основные принципы международного права; в то же время основные права и обязанности составляют важнейшую часть содержания этих принципов. Взаимосвязанность и взаимообусловленность основных прав и обязанностей государств и основных принципов международного права подчеркивают исключительное значение основных прав и обязанностей, являющих собой базовые условия для нормального функционирования государств в международной системе. Будучи у всех государств равными, основные права и обязанности государств определяют их международную правосубъектность и делают возможным приобретение государствами иных (индивидуальных) прав и обязанностей, в зависимости от количества которых формируется объем правоспособности конкретных государств.

Государства являются универсальными субъектами международного права. Объяснение этому кроется в специфике международной правосубъектности государств, охватывающей все сферы международно-правового регулирования. Несмотря на тенденцию к расширению круга участников международных отношений, государства продолжают оставаться основными субъектами международного права. Данное обстоятельство связано с тем, что правосубъектность государства существует независимо от воли других субъектов международного права. Международная правосубъектность государств обусловлена также самим фактом их существования. Таким образом, международная правосубъектность государств не ограничена ни во времени, ни в пространстве, ни в предмете правового регулирования.

Государства, вне зависимости от их внутреннего устройства (простые или сложные), являются субъектами международного права.

Простые (унитарные) государства, как правило, имеют единую систему органов государственной власти, через которые действуют на международной арене и вступают в международные отношения в виде единых образований. В связи с этим вопрос о международной правосубъектности административно-территориальных единиц унитарных государств обычно не возникает.

К сложным государствам относятся федерации. Федеративные государства – это государственные образования, созданные на основе международного или внутреннего (конституционного) акта (договора) путем объединения их составных частей (субъектов федерации), обладающих определенной степенью самостоятельности и собственными законодательными, исполнительными и судебными органами власти, наделенными ограниченной компетенцией. Субъекты федераций могут именоваться различным образом (земли, штаты, республики, кантоны и т.п.). Федеративные государства в целом обладают международной правосубъектностью и участвуют в международных отношениях в виде единого субъекта международного права. Вопрос о правосубъектности частей федеративных государств остается достаточно сложным.

Некоторые федеративные государства (ФРГ, Австрия и др.) конституционными актами наделяют свои составные части определенной компетенцией в сфере международного сотрудничества, что вызывает вполне справедливую постановку вопроса о правосубъектности таких частей федерации.

Международному праву известны также и такие сложные государственные объединения, как конфедерации, представляющие собой союз государств, объединенных на основе международного соглашения для достижения общих целей. Такие образования не являются государствами в полном смысле этого слова. Члены конфедерации продолжают сохранять свою международную правосубъектность, а сама конфедерация может обладать определенными полномочиями в сфере международного права, если это предусмотрено учредительным соглашением. Конфедерации являются временными образованиями в процессе либо объединения двух или нескольких государств в одно союзное, либо распада существующего государства на несколько самостоятельных государств. В настоящее время в мире конфедераций нет, хотя истории известны примеры их существования: США в 1778–1787 гг., Германия в 1815–1866 гг.,

Объединенная Арабская Республика (конфедерации Египта и Сирии) в 1958–1961 гг., Сенегамбия (конфедерация Сенегала и Гамбии) в 1982–1989 гг. и др.

Современная межгосударственная система характеризуется наличием отдельных государств, обладающих постоянным нейтралитетом.

Постоянно нейтральные государства на основании международного или внутригосударственного акта добровольно приобретают специальный статус, признаваемый или гарантируемый другими государствами, согласно которому такие нейтральные государства принимают на себя целый ряд обязательств: не участвовать в военных операциях, сохранять нейтралитет во время вооруженных конфликтов, не вступать в военно-политические блоки, не размещать на своей территории иностранные военные базы и т.д. Постоянный нейтралитет предусматривает соблюдение такими государствами вытекающих из их особого статуса обязательств не только в военное, но и в мирное время. В то же время постоянно нейтральные государства вправе иметь собственные вооруженные силы.

Наличие статуса постоянно нейтрального государства не умаляет суверенитета или правосубъектности таких государств, поскольку данный статус приобретается ими на добровольной основе. К тому же определенные добровольные ограничения компенсируются дополнительными гарантиями безопасности государств, принявших на себя статус постоянно нейтральных государств. В настоящее время постоянно нейтральными государствами являются Швейцария, Австрия, Мальта, Камбоджа, Туркменистан.

В жизни государств происходят перемены: одни государства объединяются (например, объединение Северного и Южного Йемена в Республику Йемен 22 мая 1990 г., объединение двух Германий путем вхождения ГДР в состав ФРГ 30 октября 1990 г.), другие распадаются (например, распад СССР 26 декабря 1991 г. или разделение Чехословакии 1 января 1993 г.), третьи отделяются (выделение Эритреи из состава Эфиопии 27 апреля 1993 г.), какие-то государства исчезают, появляются новые. В 2011 г. Судан разделился на два государства. В этой связи возникает вопрос о признании новых государств в качестве субъектов международного права и об их правопреемстве. Важная роль здесь принадлежит институтам международного признания и правопреемства.

Международно-правовое признание

Международная правосубъектность государств тесно связана с международным признанием. Несмотря на значение международного признания для определения международной правосубъектности государств, данный институт остается некодифицированным. Тем не менее в современной доктрине международного права, исходя из сложившейся международной практики, выделяют признание государств, правительств, воюющих и восставших сторон, национально-освободительных движений и органов сопротивления, а также различные теории, доктрины и формы признания.

В зависимости от объема признания выделяют две формы признания: de jure и de facto. Под признанием de jure понимают полное и окончательное признание государства или правительства, что находит выражение в установлении полноценных межгосударственных отношений, включающих дипломатические, консульские, торговые и др.

Признание de facto означает неполное, неокончательное признание и имеет место в случаях, когда нет определенности в вопросе образования и дальнейшего существования государства либо правительства.

При таком признании стороны обычно не устанавливают дипломатических отношений, хотя могут открывать консульские представительства, и между ними могут осуществляться торговые и иные связи.

В международной практике часто возникают ситуации, когда государства либо правительства, не признающие друг друга, сталкиваются с необходимостью вступления в контакты для решения различных вопросов. В таких случаях имеет место признание ad hoc, т.е. разовое признание для решения конкретных вопросов, не влекущее официального признания.

В современной доктрине международного права, исходя из сложившейся международной практики, выделяют также явно выраженное и молчаливое, индивидуальное и коллективное признание.

По мнению профессора Д.И. Фельдмана, внесшего весомый вклад в исследование данного вопроса1, признание нового государства – это акт, в котором выражается намерение признающего вступать в стабильные международно-правовые отношения с признаваемой стороной.

Исторически сформировались две теории признания: конститутивная и декларативная. Согласно первой государство становится субъектом международного права лишь в силу признания. В соответствии с конститутивной теорией признание государства конституирует его международную правосубъектность, переводя из состояния фактического существования в юридическое. Тем самым создание нового государства ставится в зависимость от волеизъявления других, уже существующих, государств. Данной теории противостоит декларативная теория, согласно которой государство становится субъектом международного права вне зависимости от его признания, а лишь в силу самого факта своего образования. Признание же не наделяет государство качеством субъекта международного права, а является лишь констатацией его международной правосубъектности и способствует полноценному вхождению в систему межгосударственных отношений. В Заключении № 1 Арбитражной комиссии, созданной международной конференцией по Югославии в 1991 г., было отмечено, что существование или прекращение существования государства является фактическим вопросом и признание со стороны других государств носит чисто декларативный характер (п. 1 «a»).

С точки зрения современности образование нового государства как субъекта международного права, если этот процесс проходил с соблюдением всех принципов и норм международного права, нельзя ставить в зависимость от воли других государств. Это противоречило бы принципу суверенного равенства всех государств. Государства равны между собой независимо от времени их создания и объема прав и обязанностей. Возникновение государства автоматически знаменует появление нового субъекта международного права. Признание же сводится лишь к констатации юридического факта возникновения государства.

В случае же попытки создания государства путем самопровозглашения независимости и в нарушение общепризнанных принципов и норм международного права отказ мирового сообщества в признании таких образований служит фактором обеспечения международного правопорядка, о чем свидетельствует международная практика коллективного непризнания. Особая роль в этом процессе отводится Генеральной Ассамблее и Совету Безопасности ООН. Так, в связи с провозглашением в 1983 г. турецкой общиной Кипра Турецкой Республики Северного Кипра Совет Безопасности ООН своими резолюциями S/RES/541 (1983) от 18 ноября 1983 г. и S/RES/550 (1984) от 11 мая 1984 г. заявил о неправомерности создания Турецкой Республики Северного Кипра, призвал не признавать это сепаратистское образование и уважать суверенитет, территориальную целостность, единство и политику неприсоединения Республики Кипр. Международное право располагает и другими примерами международного непризнания. В частности, провинции Катанга, пытавшейся отделиться от Демократической Республики Конго в 1960 г., было отказано в международном признании, и в то же время была подтверждена территориальная целостность Конго и озвучен призыв воздержаться от любого вмешательства во внутренние дела данного государства, что нашло закрепление в целом ряде резолюций Совета Безопасности ООН, например: S/RES/143 (1960) от 14 июля 1960 г., S/RES/146 (1960) от 9 августа 1960 г., S/RES/199 (1964) от 30 декабря 1964 г. и др. Еще одним примером международного непризнания является отказ в признании Южной Родезии, объявившей в 1965 г. о своей независимости от нынешней Зимбабве. Важную роль в непризнании самопровозглашенной Южной Родезии сыграли Генеральная Ассамблея и Совет Безопасности ООН; в частности, об этом свидетельствуют резолюции Совета Безопасности ООН: S/RES/216 (1965) от 12 ноября 1965 г., S/RES/217 (1965) от 20 ноября 1965 г., S/RES/253 (1968) от 29 мая 1968 г. и др. Достаточно богатая практика непризнания, сформированная прежде всего с участием ООН, позволяет ставить вопрос о международно-правовом непризнании как компоненте института признания в международном праве.

Последнее десятилетие XX и начало XXI в. ознаменовались возрождением коллективного признания в международной практике и доктрине. В данном контексте особый интерес представляет Декларация о руководящих принципах признания новых государств в Восточной Европе и Советском Союзе, принятая Европейскими сообществами 16 декабря 1991 г. Так, Сообщества и государства-члены, подтверждая в Декларации свою приверженность принципам Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) 1975 г. и Парижской хартии для новой Европы 1990 г., в особенности принципу самоопределения, провозглашали в качестве условия признания новых государств соблюдение признаваемыми государствами правопорядка, демократии и прав человека, уважения прав этнических и национальных групп и меньшинств, нерушимости границ, признание соответствующих обязательств по разоружению и нераспространению ядерного оружия, решение соглашением или в арбитражном порядке всех вопросов сецессии и региональных споров. При этом очень важно отметить, что в указанной Декларации Европейские сообщества и государства – члены Сообществ обязались не признавать новые образования, которые являются результатом агрессии. Такое коллективное признание, обусловливающее признание рядом прогрессивных международно-правовых критериев, было призвано способствовать скоординированности действий государств при признании новых государств и тем самым придать данному процессу предсказуемый характер. Однако признание в феврале-марте 2008 г. США и рядом европейских государств независимости Косово и признание Российской Федерацией независимости Республик Абхазия и Южная Осетия в августе 2008 г. стали новым и несколько неоднозначным прецедентом с точки зрения установившейся практики признания и непризнания государств. Данные факты могут быть истолкованы как пересмотр наметившейся тенденции коллективного признания, обусловливающего признание соблюдением ряда условий, в том числе обозначенных в Декларации о руководящих принципах признания новых государств в Восточной Европе и Советском Союзе.

По общему правилу в международном праве признание государства означает и признание его правительства. Смена власти и изменение правительства конституционным путем обычно не влияют на межгосударственные, межправительственные отношения и, соответственно, не влекут постановку вопроса о признании. Однако нередко в отдельных государствах смена власти происходит неконституционным путем, когда в результате гражданской войны, восстания, переворота либо иных процессов к власти приходит новое правительство. В таком случае возникает вопрос о признании правительства, пришедшего к власти неконституционным путем. В международном праве исторически сформировались две доктрины признания правительств: Тобара и Эстрады.

Согласно доктрине Тобара, сформулированной министром иностранных дел Эквадора Карлосом Тобаром в 1907 г., правительства, пришедшие к власти неконституционным путем, не должны признаваться. Данная доктрина преследовала цель воспрепятствовать бесконечной череде революций и переворотов в странах Латинской Америки.

Несколько позднее, в 1930 г., министром иностранных дел Мексики Хенаро Эстрадой Фелисом была сформулирована другая доктрина – доктрина Эстрады. Согласно указанной доктрине не требуется специального акта признания или непризнания правительства, пришедшего к власти неконституционным путем, так как это означало бы вмешательство во внутренние дела такого государства. В подобных случаях государствам достаточно ограничиться продолжением дипломатических отношений либо отзывом дипломатических представителей.

Признание правительств, пришедших к власти неконституционным путем, является актом свободного волеизъявления признающих государств. При этом существует ряд критериев, которые в последнее время принимаются во внимание: новое правительство должно быть независимым, контролировать ситуацию в стране, эффективно осуществлять власть, поддерживаться собственным народом, устанавливать демократический политический режим, обеспечивать соблюдение прав человека и основных свобод, быть способным принимать и выполнять международные обязательства. Вопрос о признании правительства может возникнуть также в случае революций в государстве, когда революционным движением сформирована новая власть (правительство де-факто), но действующее правительство (правительство де-юре) еще не смещено. Примером этому являются предпринятые Францией и рядом государств, а также Европейским Союзом и другими региональными организациями шаги, направленные на признание Национального Переходного Совета Ливии, возглавившего восставшее против правительства Муаммара Каддафи оппозиционное движение, в качестве законного представителя народа Ливии. В частности, это выразилось в действиях и коммюнике Министерства иностранных дел Франции1 и в адресованном Председателю Европейского совета совместном письме президента Франции и премьер-министра Великобритании от 10 марта 2011 г., а также в Декларации Европейского совета, принятой на экстренной сессии, состоявшейся 11 марта 2011 г.

Истории и современности международного права и практики известны также признание сражающихся и восставших сторон, национально-освободительных движений и органов сопротивления. Данные виды признания продиктованы необходимостью вступления в контакты с органами и представителями таких сторон, оказания помощи, распространения на них правил ведения войны и др. В различное время примерами признания национально-освободительного движения служили Народная организация Юго-Западной Африки (СВАПО),

Организация освобождении Палестины (ООП), признания органов сопротивления – Французский комитет национального освобождения, Национальный комитет Чехословакии др.

Международное правопреемство

Правопреемство государств в международном праве означает смену одного государства другим в несении ответственности за международные отношения определенной территории. В самом общем виде правопреемство представляет собой переход прав и обязанностей государства к другому государству. При прекращении государства-предшественника исчезновение его основных прав и обязанностей сопровождается возникновением основных прав и обязанностей у вновь образующегося государства. В случае сохранения государства-предшественника его основные права и обязанности сохраняются, а государство-правопреемник возникает как носитель основных прав и обязанностей без какого-либо их перехода. В процессе же правопреемства происходит переход только лишь индивидуальных (дополнительных) прав и обязанностей, которые государство-предшественник приобрело в ходе международного общения. Поэтому обычно определение объема правопреемства решается по согласованию воль государства-предшественника и государства-правопреемника.

По вопросу объема правопреемства в науке международного права сформировались различные теории: универсального правопреемства, континуитета, негативная теория, tabula rasa и др.

Теория универсального правопреемства предусматривает переход всех прав и обязанностей от государства-предшественника к государству-преемнику в полном объеме. При этом государство-преемник представляет собой воплощение юридической личности государствапредшественника, состоящее из единства территории, населения, политической власти, а также прав и обязанностей. Тем самым государствопреемник полностью отождествляется с государством-предшественником и фактически отвергается само правопреемство.

Согласно теории континуитета (продолжения) все международные договоры, включая все права и обязанности, государства-предшественника переходят государству-преемнику. Несмотря на то что эта теория, как, впрочем, и теория универсального правопреемства, сформировалась достаточно давно, в процессе распада СССР теория континуитета была реанимирована. В конце 1991 г. Российская Федерация была объявлена и признана в качестве «продолжателя» прав и обязанностей СССР, что было продиктовано необходимостью сохранения устойчивости действующей системы международной безопасности, неотъемлемым элементом которой являются государства, обладающие статусом ядерной державы либо постоянного члена Совета Безопасности ООН.

Негативная теория предполагает замену одного государства другим без сохранения международных договоров.

Теория tabula rasa («чистой доски») предусматривает, что вновь образованное государство, как правило появившееся в результате национально-освободительной войны, не связано международными договорами государства-предшественника.

Правопреемство государств возникает в отношении различных объектов: международные договоры, государственная собственность, государственные архивы и государственные долги. В отличие от международного признания институт правопреемства в настоящее время кодифицирован и в зависимости от объекта правопреемства регулируется нормами Венской конвенции о правопреемстве государств в отношении договоров 1978 г., вступившей в силу в 1996 г., и Венской конвенцией о правопреемстве государств в отношении государственной собственности, государственных архивов и государственных долгов 1983 г. Данная кодификация в принципе призвана снять споры, вызываемые различными теориями (будь то теория универсального правопреемства, негативная теория и т.д.), относительно правопреемства государств. Однако правопреемство продолжает испытывать регулирующее влияние обычно-правовых норм, а также однои двусторонних либо многосторонних актов государств. В то же время в международной практике решение вопроса о правопреемстве государств осуществляется не без учета конкретных обстоятельств и политической конъюнктуры, о чем свидетельствует опыт Союзной Республики Югославии (Сербия и Черногория), которой в 1992 г. было отказано в признании ее правопреемства как продолжателя Социалистической Федеративной Республики Югославии (СФРЮ) в отношении международных прав и обязанностей и членства в ООН.

Правопреемство государств в отношении договоров. Основные нормативные положения, регулирующие правопреемство государств в отношении договоров, закреплены в Венской конвенции о правопреемстве государств в отношении договоров 1978 г. Под договором применительно к правопреемству понимается международное соглашение, заключенное между государствами в письменной форме и регулируемое международным правом, независимо от того, содержится ли такое соглашение в одном документе, в двух или в нескольких связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования.

Следует отметить, что согласно Венской конвенции о правопреемстве государств в отношении договоров 1978 г. правопреемство государств как таковое не затрагивает: а) границ, установленных договором, или b) обязательств и прав, установленных договором и относящихся к режиму границы (ст. 7). Данное правило продиктовано необходимостью сохранения международной стабильности. Возникнув в виде концепции uti possidetis juris, по которой определение границ независимых государств Латинской Америки осуществлялось на основе административного деления бывшей Испанской империи, и впоследствии получив дальнейшее развитие в виде принципа сохранения колониальных границ при образовании новых государств в процессе деколонизации Африки, данный подход завоевал признание и был окончательно преобразован в принцип трансформации административных границ в международные в случае возникновения государства из уже существующего. Международная практика также подтверждает данный подход. В частности, в Соглашении о создании Содружества

Независимых Государств от 8 декабря 1991 г. и Алма-Атинской декларации от 21 декабря 1991 г. государства обязались признавать и уважать территориальную целостность друг друга и неприкосновенность существующих границ в рамках Содружества. По Договору от 29 октября 1992 г. граница между Чехией и Словакией была установлена по административной границе.

Согласно общему положению, закрепленному Венской конвенцией о правопреемстве государств в отношении договоров 1978 г., государство не обязано сохранять в силе какой-либо договор или становиться его участником в силу исключительно того факта, что в момент правопреемства государств этот договор был в силе в отношении территории, являющейся объектом правопреемства государств (ст. 16).

Венская конвенция о правопреемстве государств в отношении договоров 1978 г. закрепляет особые правила о правопреемстве в отношении многосторонних и двусторонних договоров.

Новое независимое государство в силу ст. 17 Венской конвенции о правопреемстве государств в отношении договоров 1978 г. может путем уведомления о правопреемстве установить свой статус в качестве участника любого многостороннего договора, который в момент правопреемства государств находился в силе в отношении территории, являющейся объектом правопреемства государств. При этом такое уведомление должно быть сделано в письменной форме. Указанное правило о правопреемстве в отношении многостороннего договора может не применяться, если из договора явствует или иным образом установлено, что применение этого договора в отношении нового независимого государства было бы несовместимо с объектом и целями этого договора или коренным образом изменило бы условия его действия. Если из положений договора или из ограниченного числа участвовавших в переговорах государств и из объекта и целей договора следует, что участие в этом договоре любого другого государства требует согласия всех его участников, новое независимое государство может установить свой статус в качестве участника этого договора только при наличии такого согласия.

Схожее правило распространяется и на правопреемство в отношении договоров, не вступивших в силу к моменту правопреемства, а также в отношении договоров, подписанных государством-предшественником под условием их ратификации, принятия и утверждения (ст. 18 и 19).

Двусторонний договор, который в момент правопреемства государств находился в силе в отношении территории, являющейся объектом правопреемства государств, считается находящимся в силе между новым независимым государством и другим государством-участником, когда: a) они явственно об этом договорились или b) в силу своего поведения они должны считаться выразившими такую договоренность (ст. 24).

Венская конвенция о правопреемстве государств в отношении договоров 1978 г. устанавливает также особенности правопреемства государств в отношении договоров в случае объединения либо отделения одного или нескольких государств.

При объединении государств в одно государство-преемник любой договор, находящийся в силе в момент правопреемства государств в отношении любого из них, продолжает находиться в силе в отношении этого государства-преемника, за исключением случаев, когда: а) государство-преемник и другое государство-участник или другие государства-участники договорились об ином или b) из договора явствует или иным образом установлено, что применение этого договора в отношении государства-преемника было бы несовместимо с объектом и целями этого договора или коренным образом изменило бы условия его действия. За отдельными исключениями, любой такой договор, продолжающий оставаться в силе, применяется лишь в отношении той части территории государства-преемника, в отношении которой этот договор находился в силе в момент правопреемства государств (ст. 31).

В случае, когда часть или части территории государства отделяются и образуют одно или несколько государств, независимо от того, продолжает ли существовать государство-предшественник: а) любой договор, находившийся в силе в момент правопреемства государств в отношении всей территории государства-предшественника, продолжает находиться в силе в отношении каждого образованного таким образом государства-преемника и b) любой договор, находившийся в силе в момент правопреемства государств в отношении лишь той части территории государства-предшественника, которая стала государством-преемником, продолжает находиться в силе в отношении только этого государства-преемника. Исключения из данного правила могут быть в случае, если: a) соответствующие государства договорились об ином или b) из договора явствует или иным образом установлено, что применение этого договора в отношении данного государствапреемника было бы несовместимо с объектом и целями этого договора или коренным образом изменило бы условия его действия (ст. 34).

В Соглашении о создании Содружества Независимых Государств от 8 декабря 1991 г. и в Алма-Атинской декларации от 21 декабря 1991 г., которыми оформлялись распад СССР и создание Содружества Независимых Государств, бывшие союзные республики в самом общем виде гарантировали выполнение международных обязательств, вытекающих для них из договоров и соглашений бывшего Союза ССР.

Дальнейшая конкретизация позиций государств по вопросу о правопреемстве в отношении договоров нашла закрепление в Меморандуме о взаимопонимании по вопросу правопреемства в отношении договоров бывшего Союза ССР, представляющих взаимный интерес, от 6 июля 1992 г. Так, в частности, было признано, что практически все многосторонние международные договоры бывшего Союза ССР представляют общий интерес для государств – участников Содружества и эти договоры не требуют каких-либо совместных решений или действий. Вопрос об участии в этих договорах решается в соответствии с принципами и нормами международного права каждым государством – участником Содружества самостоятельно, в зависимости от специфики каждого конкретного случая, характера и содержания того или иного договора (п. 1).

В то же время было подчеркнуто, что имеется ряд двусторонних международных договоров бывшего Союза ССР, затрагивающих интересы двух и более (но не всех) государств – участников Содружества.

Эти договоры требуют принятия решений или действий со стороны тех государств – участников Содружества, к которым эти договоры применимы (п. 2).

Помимо этого ряд двусторонних договоров затрагивает интересы всех государств – участников Содружества, например договоры о границах и их режиме. Такие договоры в соответствии с международным правом должны оставаться в силе, и участвовать в них могут лишь те государства – участники Содружества, которые имеют сопредельную границу со странами, не являющимися членами Содружества, для чего им необходимо подтвердить свое участие в указанных договорах (п. 3).

Вопросы правопреемства государств Содружества по отдельным договорам нашли закрепление в ряде документов, таких как Соглашение о принципах и порядке выполнения Договора об обычных вооруженных силах в Европе от 15 мая 1992 г., Решение об участии государств – участников Содружества в Договоре о нераспространении ядерного оружия от 6 июля 1992 г., Решение об участии государств – участников Содружества Независимых Государств в договоре между СССР и США о ликвидации их ракет средней и меньшей дальности от 9 октября 1992 г., Решение об участии государств – участников Содружества Независимых Государств в договоре между Союзом Советских Социалистических Республик и Соединенными Штатами Америки об ограничении систем противоракетной обороны от 9 октября 1992 г., Протокол к Договору между Союзом Советских Социалистических Республик и Соединенными Штатами Америки о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений от 23 мая 1992 г., Соглашение о совместных мерах в отношении ядерного оружия от 21 декабря 1991 г.

Правопреемство государств в отношении государственной собственности. Основным международно-правовым документом, регулирующим правопреемство государств в отношении государственной собственности, является Венская конвенция о правопреемстве государств в отношении государственной собственности, государственных архивов и государственных долгов 1983 г.

Под государственной собственностью для целей правопреемства понимаются имущество, права и интересы, которые на момент правопреемства государств принадлежали согласно внутреннему праву государства-предшественника этому государству (ст. 8).

Переход государственной собственности государства-предшественника влечет за собой прекращение прав этого государства и возникновение прав государства-преемника на государственную собственность, которая переходит к государству-преемнику (ст. 9).

Датой перехода государственной собственности государства-предшественника является момент правопреемства государств (ст. 10).

По общему правилу переход государственной собственности государства-предшественника к государству-преемнику происходит без компенсации, если об ином не достигнуто соглашение между заинтересованными государствами или не решено соответствующим международным органом (ст. 11).

Конвенция также содержит специальные положения, относящиеся к отдельным случаям правопреемства в отношении собственности.

Наиболее простым является переход собственности при объединении двух или нескольких государств в одно государство-преемник. В подобной ситуации государственная собственность государств-предшественников переходит к государству-преемнику (ст. 16).

При передаче части территории одного государства другому государству, либо отделении части или частей государства, либо разделении государства переход государственной собственности от государствапредшественника к государству-преемнику по общему правилу регулируется соглашением между ними.

В случае же отсутствия такого соглашения применяются специальные положения Конвенции. Так, при передаче части территории одного государства другому государству: а) недвижимая государственная собственность государства-предшественника, находящаяся на территории, являющейся объектом правопреемства, переходит к государству-преемнику; b) движимая государственная собственность государства-предшественника, связанная с деятельностью государства-предшественника в отношении территории, являющейся объектом правопреемства государств, переходит к государству-преемнику (ст. 14).

Когда происходит отделение части или частей государства, то: a) недвижимая государственная собственность государства-предшественника, находящаяся на территории, являющейся объектом правопреемства государств, переходит к государству-преемнику; b) движимая государственная собственность государства-предшественника, связанная с деятельностью государства-предшественника в отношении территории, являющейся объектом правопреемства государств, переходит к государству-преемнику; с) иная движимая государственная собственность государства-предшественника переходит к государствупреемнику в справедливой доле (ст. 17).

При разделении государства: a) недвижимая государственная собственность государства-предшественника переходит к государствупреемнику, на территории которого она находится; b) недвижимая государственная собственность государства-предшественника, находящаяся за пределами его территории, переходит к государствампреемникам в справедливых долях; с) движимая государственная собственность государства-предшественника, связанная с деятельностью государства-предшественника в отношении территорий, являющихся объектом правопреемства государств, переходит к соответствующему государству-преемнику; d) иная движимая государственная собственность государства-предшественника переходит к государствам-преемникам в справедливых долях (ст. 18).

Особым образом регулируется правопреемство государств в отношении собственности при образовании государств путем освобождения зависимых территорий. В случае, когда государство-преемник является новым независимым государством: а) недвижимая государственная собственность государства-предшественника, находящаяся на территории, являющейся объектом правопреемства государств, переходит к государству-преемнику; b) недвижимая собственность, принадлежащая территории, являющейся объектом правопреемства государств, находящаяся за ее пределами и ставшая государственной собственностью государства-предшественника в период зависимости, переходит к государству-преемнику; с) иная недвижимая государственная собственность государства-предшественника, находящаяся за пределами территории, являющейся объектом правопреемства государств, в образовании которой принимала участие зависимая территория, переходит к государству-преемнику в доле, соответствующей вкладу зависимой территории; d) движимая государственная собственность государствапредшественника, связанная с деятельностью государства-предшественника, в отношении территории, являющейся объектом правопреемства государств, переходит к государству-преемнику; е) движимая собственность, принадлежащая территории, являющейся объектом правопреемства государств, и ставшая в период зависимости государственной собственностью государства-предшественника, переходит к государству-преемнику; f) прочая движимая государственная собственность государства-предшественника, в образовании которой принимала участие зависимая территория, переходит к государству-преемнику в доле, соответствующей вкладу этой зависимой территории (ст. 15).

Регулирование вопросов правопреемства в отношении государственной собственности бывшего СССР нашло отражение в ряде документов, подписанных государствами – участниками Содружества Независимых Государств. К таким документам, в частности, относятся: Соглашение глав государств Содружества Независимых Государств о собственности бывшего Союза ССР за рубежом от 30 декабря 1991 г., Соглашение о распределении всей собственности бывшего Союза ССР за рубежом от 6 июля 1992 г., Соглашение о взаимном признании прав и регулировании отношений собственности от 9 октября 1992 г. Относительно государственной собственности бывшего СССР, находящейся внутри страны, государства – республики бывшего СССР признали осуществленный в соответствии с их национальным законодательством переход в их собственность имущества, в том числе финансовых ресурсов, предприятий, учреждений, организаций, их структурных единиц и подразделений бывшего союзного подчинения, расположенных на территориях указанных государств. Гораздо сложнее обстоял вопрос о разделе государственной собственности СССР за рубежом. Движимая и недвижимая собственность бывшего Союза ССР за пределами его территории и инвестиции, находящиеся за рубежом, которые имелись на момент правопреемства во владении, пользовании и распоряжении бывшего Союза ССР, его государственных органов и иных структур общесоюзного значения, находившихся под его юрисдикцией или контролем, подлежала разделу и переходу к государствам – республикам бывшего СССР в соответствии со шкалой фиксированных долей в активах бывшего Союза ССР на основе единого агрегированного показателя.

Правопреемство государств в отношении государственных архивов.

Основные нормативные положения, регулирующие правопреемство государств в отношении государственных архивов, закреплены в Венской конвенции о правопреемстве государств в отношении государственной собственности, государственных архивов и государственных долгов 1983 г.

Государственные архивы применительно к правопреемству означают совокупность документов любой давности и рода, произведенных или приобретенных государством-предшественником в ходе его деятельности, которые на момент правопреемства государств принадлежали государству-предшественнику согласно его внутреннему праву и хранились им непосредственно или под его контролем в качестве архивов для различных целей (ст. 20).

По общему правилу датой перехода государственных архивов является момент правопреемства государств, и такой переход происходит без компенсации, если об ином не достигнуто соглашение между заинтересованными государствами или не решено соответствующим международным органом (ст. 22 и 23).

В случае объединения двух или нескольких государств в одно государство-преемник государственные архивы государств-предшественников переходят к государству-преемнику (ст. 29).

При передаче части территории одного государства другому государству, либо отделении части или частей государства, либо разделении государства переход государственных архивов от государства-предшественника к государству-преемнику по общему правилу регулируется соглашением между ними (ст. 27, 30 и 31).

В случае же отсутствия такого соглашения применяются специальные положения Конвенции. Так, при передаче части территории одного государства другому государству: а) часть государственных архивов государства-предшественника, которая в целях нормального управления территорией, являющейся объектом правопреемства государств, должна находиться в распоряжении государства, которому передается указанная территория, переходит к государству-преемнику; b) часть иных государственных архивов государства-предшественника, имеющая отношение исключительно или главным образом к территории, являющейся объектом правопреемства государств, переходит к государству-преемнику.

При отделении части или частей государства либо разделении государства: a) часть государственных архивов государства-предшественника, которая в целях нормального управления территорией, являющейся объектом правопреемства государств, должна находиться на этой территории, переходит к государству-преемнику; b) часть иных государственных архивов государства-предшественника, имеющая непосредственное отношение к территории, являющейся объектом правопреемства государств, переходит к государству-преемнику.

В случае образования нового государства из зависимых территорий: a) архивы, принадлежащие территории, являющейся объектом правопреемства государств, и ставшие в период зависимости государственными архивами государства-предшественника, переходят к новому независимому государству; b) часть государственных архивов государства-предшественника, которая в целях нормального управления территорией, являющейся объектом правопреемства государств, должна находиться на этой территории, переходит к новому независимому государству; с) часть иных государственных архивов государства-предшественника, имеющая отношение исключительно или главным образом к территории, являющейся объектом правопреемства государств, переходит к новому независимому государству (ст. 28).

Вопрос о правопреемстве в отношении государственных архивов после распада СССР был решен подписанием Соглашения о правопреемстве в отношении государственных архивов бывшего Союза ССР от 6 июля 1992 г. По условиям Соглашения закрепляется принцип целостности и неделимости фондов, образовавшихся в результате деятельности высших государственных структур бывших Российской империи и Союза ССР, которые хранятся в государственных архивах, находящихся за пределами их территорий. Стороны взаимно признают осуществленный в соответствии с их национальным законодательством переход под их юрисдикцию государственных архивов и других архивов союзного уровня, находящихся на их территории. В случае, когда отсутствует возможность физического выделения комплекса документов, каждая из сторон имеет право доступа к ним и получения необходимых копий.

Правопреемство государств в отношении государственных долгов.

Основным международно-правовым документом, регулирующим правопреемство государств в отношении государственных долгов, является Венская конвенция о правопреемстве государств в отношении государственной собственности, государственных архивов и государственных долгов 1983 г.

Государственный долг в контексте правопреемства означает любое финансовое обязательство государства-предшественника в отношении другого государства, международной организации или любого иного субъекта международного права, возникшее в соответствии с международным правом (ст. 33).

Когда два или несколько государств объединяются и тем самым образуют одно государство-преемник, государственный долг государств-предшественников переходит к государству-преемнику (ст. 39).

При передаче части территории одного государства другому государству, либо отделении части или частей государства, либо разделении государства переход государственных долгов от государства-предшественника к государству-преемнику по общему правилу регулируется соглашением между ними. В случае же отсутствия такого соглашения государственный долг государства-предшественника переходит к государству-преемнику в справедливой доле с учетом, в частности, имущества, прав и интересов, которые переходят к государству-преемнику в связи с данным государственным долгом (ст. 37, 40 и 41).

Когда государство-преемник является новым независимым государством, никакой государственный долг государства-предшественника не переходит к новому независимому государству, если соглашение между ними не предусматривает иное с учетом связи между государственным долгом государства-предшественника, связанным с его деятельностью на территории, являющейся объектом правопреемства государств, и имуществом, правами и интересами, которые переходят к этому новому независимому государству. При этом указанное соглашение не должно наносить ущерба принципу неотъемлемого суверенитета каждого народа над его богатствами и природными ресурсами, и осуществление этого соглашения не должно подрывать основ экономического благосостояния нового независимого государства (ст. 38).

Правопреемство в отношении государственного долга бывшего СССР стало одним из актуальных вопросов, требующих своего разрешения во время распада СССР в 1991 г. По Договору о правопреемстве в отношении внешнего государственного долга и активов Союза ССР от 4 декабря 1991 г. и Соглашению о дополнениях к нему от 13 марта 1992 г. союзные республики приняли на себя обязательство по участию в погашении государственного внешнего долга СССР и его обслуживанию в согласованных сторонами долях, определяемых в единых агрегированных показателях. Однако в связи со сложной ситуацией, сложившейся с выплатой и обслуживанием долга на основе долей, Российской Федерацией Постановлением Правительства РФ от 17 мая 1993 г. № 4591 был предложен способ урегулирования вопроса о правопреемстве. Государствам – республикам бывшего СССР было предложено заключить двусторонние соглашения, по условиям которых Российская Федерация принимала на себя обязательства по выплате доли союзных государств во внешнем долге СССР, а взамен этого данные государства передавали Российской Федерации свои доли во внешних активах СССР. В течение 1992–1994 гг. между Российской Федерацией и государствами – участниками Содружества Независимых Государств были подписаны соглашения об урегулировании вопросов правопреемства в отношении внешнего государственного долга и активов бывшего Союза ССР.

Международная правосубъектность народа

Современное международное право закрепляет широкий круг прав народов, содержащихся в различных конвенционных и резолютивнодекларативных актах. Безусловно, самым важным, но не единственным является право всех народов на равенство и самоопределение. Будучи базовым, право народов на равенство и самоопределение дало толчок становлению и развитию других прав народов. К таковым относятся: право на мир, право на существование, право на природные ресурсы, право на среду обитания и др. Они закреплены в ряде международных актов различного уровня.

Сегодня принцип права народов на самоопределение является одним из императивных норм-принципов международного права и, следовательно, его уважение со стороны других государств должно рассматриваться как обязательство erga omnes1. Данный принцип закреплен в ряде основополагающих международных актов, таких как Устав ООН, Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН, 1970 г., Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам 1960 г., Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г., Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г., Заключительный акт СБСЕ 1975 г. и др.

Зарождение и развитие принципа права народов на самоопределение пришлось на окончание Второй мировой войны и последующие после этого десятилетия, которые характеризуются как крушение колониальной системы. Важным этапом данного процесса стало принятие

Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам 1960 г.

В соответствии с основными международными документами правом на самоопределение обладают все народы. Содержание права на самоопределение в соответствии с документами ООН включает в себя право народа свободно устанавливать свой политический статус и свободно обеспечивать свое экономическое, социальное и культурное развитие.

В связи с этим выделяют «внешнее» самоопределение, которое предполагает право народа определять свой политический статус в международном плане, и «внутреннее» – право народа определять свой политический, экономический и социальный строй. При этом решение всех вопросов реализации данного права должно осуществляться без вмешательства со стороны других государств.

Внутреннее самоопределение народа в самом общем виде означает право народа определять свой общественный и государственный строй, право свободно распоряжаться своими естественными ресурсами и руководить экономической жизнью своей страны, право самостоятельно решать вопросы, касающиеся культуры, образования, религии и т.д. Замечания общего порядка № 21 «Право на самоопределение» от 23 августа 1996 г., принятые Комитетом по ликвидации расовой дискриминации, созданным в соответствии с Международной конвенцией о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1965 г., разграничивая самоопределение на внутреннее и внешнее, устанавливают, что внутреннее самоопределение предполагает связь с «правом каждого гражданина участвовать в управлении публичными делами на любом уровне» (п. 4). В этом смысле наивысшей формой реализации внутреннего самоопределения является автономия, предполагающая широкое участие самоопределяющегося народа в определении вопросов общественного и внутригосударственного устройства, экономики, культуры и социального развития.

Внешняя сторона права на самоопределение может быть реализована в различных формах: создание суверенного и независимого государства, свободное присоединение к независимому государству либо объединение с ним или установление любого иного политического статуса. При этом важным условием осуществления права народа на внешнее самоопределение и признания его субъектом международного права является наличие органов, представляющих такой народ на международной арене. Примерами таких органов в разное время были Организация освобождения Палестины (ООП), Организация народа Юго-Западной Африки (СВАПО), Африканский национальный конгресс (АНК), Народный фронт за освобождение Сегиет-эль-Хамра и Рио-де-Оро (Фронт ПОЛИСАРИО) и др. Если осуществление принципа права народов на самоопределение путем создания независимого государства абсолютно оправданно в отношении народов колониальных и зависимых территорий и играет ключевую роль в обретении такими народами независимости, то реализация данного принципа неприменима к народам многонациональных государств. В частности, об антиколониальном характере права на самоопределение свидетельствует п.1 Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам 1960 г., согласно которому подчинение народов иностранному игу и господству и их эксплуатация являются отрицанием основных прав человека, противоречат Уставу ООН и препятствуют развитию сотрудничества и установлению мира во всем мире.

Реализация народом права на самоопределение не должна вести к нарушению прав других народов и разрушать политическое единство и территориальную целостность независимого многонационального государства. Согласно положениям п. 6 Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам от 14 декабря 1960 г. всякая попытка, направленная на частичное или полное разрушение национального единства и территориальной целостности страны, несовместима с целями и принципами Устава Организации Объединенных Наций.

В Уставе ООН и Заключительном акте СБСЕ 1975 г. говорится об уважении территориальной целостности государства со стороны других государств и воздержании от угрозы силой и ее применения, а также от любых несовместимых с целями и принципами Устава ООН действий, направленных против территориальной целостности государства. Следовательно, территориальная целостность относится к сфере межгосударственных отношений и нацелена на защиту территориальной целостности государства, прежде всего, от других государств. Однако самоопределяющийся народ представляет собой народ, находящийся на стадии построения своего государства, и тем самым он может рассматриваться как наделенный определенными правами и обязанностями по данному принципу.

Согласно Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами, 1970 г. при толковании и применении принципы являются взаимосвязанными и каждый принцип должен рассматриваться в контексте других принципов. В этом смысле указанная Декларация, раскрывая содержание принципа равноправия и самоопределения народов, прямо закрепляет: «Ничто в вышеприведенных абзацах не должно толковаться как санкционирующее или поощряющее любые действия, которые вели бы к расчленению или к частичному или полному нарушению территориальной целостности или политического единства суверенных и независимых государств… Каждое государство должно воздерживаться от любых действий, направленных на частичное или полное нарушение национального единства и территориальной целостности любого другого государства или страны».

Декларация о принципах международного права 1970 г. предусматривает, что территория колонии или другой несамоуправляющейся территории имеет, согласно Уставу ООН, статус, отдельный и отличный от статуса территории государства, управляющего ею (абз. 8). Территория колоний и несамоуправляющиеся территории не рассматриваются как часть территории управляющего ими государства в международно-правовом контексте. Поскольку территория колонии (равно как и несамоуправляющаяся территория) не обладает статусом территории государства-метрополии, то, следовательно, в процессе осуществления самоопределения народа на территории колонии не нарушается территориальная целостность государства-метрополии. Таким образом, при любых формах внешнего самоопределения народа колонии или несамоуправляющейся территории не происходит нарушение принципа территориальной целостности государства-метрополии.

Совершенно иначе обстоит дело в случаях сепаратизма. Любой сепаратизм – это попытка определенной группы, проживающей на территории независимого государства и не находящейся под колониальным или иностранным господством, осуществить сецессию (отделение), как правило, силовыми методами. Является ли сепаратизм нарушением принципа территориальной целостности государства?

В широком смысле можно ответить положительно на данный вопрос.

Поскольку пытающаяся отделиться территория не рассматривается как «отдельная и отличная» от территории государства, то попытка ее отделения прежде всего посягает на территориальную целостность существующего независимого государства в конституционно-правовом, государственно-правовом смысле и, безусловно, является нарушением внутреннего законодательства самого государства. Однако попытка других государств поддержать сепаратизм либо признать сепаратистов или их государственность является нарушением основополагающих принципов международного права (например, невмешательства во внутренние дела) и в том числе принципа территориальной целостности. В отличие от самоопределения сепаратизм не имеет международно-правовой основы. Таким образом, сепаратизм не имеет ничего общего с самоопределением, а сами сепаратисты не являются субъектами права на самоопределение. Подтверждением сказанного являются Замечания общего порядка № 21 «Право на самоопределение», которые также связывают внешнее самоопределение исключительно с освобождением народов от колониализма и запретом покорения и эксплуатации народов (п. 4). Такое же понимание права на самоопределение содержится, в частности, в п. 2 Венской декларации и Программе действий, принятой в 1993 г. на Второй конференции по правам человека.

Международная практика также свидетельствует о неприменимости права на самоопределение путем отделения к народам многонациональных государств. В частности, Совет Безопасности ООН своими резолюциями 541 от 18 ноября 1983 г. и 550 от 11 мая 1984 г. заявил о неправомерности создания Турецкой Республики Северного Кипра и призвал не признавать ее.

В Уставе ООН и других документах не раскрывается понятие «народ». В этой связи нередко на практике часто происходит отождествление народов, обладающих правом на самоопределение, и более или менее компактно проживающих национальных меньшинств, которые обращаются к праву на самоопределение с целью защиты своих прав, а чаще всего для прикрытия своих сугубо сепаратистских намерений, поддерживаемых, как правило, другими государствами из соображений этнической близости и (или) политических интересов. Принцип права народов на самоопределение к национальным меньшинствам неприменим. Они не обладают правом на самоопределение, так как к ним применяется не ст. 1 международных пактов 1966 г., а ст. 27 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., согласно которой лицам, принадлежащим к этническим, религиозным и языковым меньшинствам, «не может быть отказано в праве совместно с другими членами той же группы пользоваться своей культурой, исповедовать свою религию и исполнять ее обряды, а также пользоваться родным языком». Замечания общего порядка № 23 «Права меньшинств», принятые Комитетом по правам человека 8 апреля 1994 г., созданным в соответствии с Международным пактом о гражданских и политических правах 1966 г., в п. 3.1 определили, что «Пакт проводит различие между правом на самоопределение и правами, защищаемыми по статье 27». Исходя из смысла п. 3.2 указанных Замечаний, удовлетворение прав, относящихся к ст. 27 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., не должно наносить ущерб суверенитету и территориальной целостности государства. Международное право возлагает на государства обязательства не по обеспечению самоопределения для меньшинств, а по сохранению их индивидуальности и недискриминации лиц, к ним принадлежащих.

Как и национальные меньшинства, коренные народы также не обладают правом на внешнее самоопределение. Принятая 13 сентября 2007 г. резолюцией 61/295 Генеральной Ассамблеи ООН Декларация Организации Объединенных Наций о правах коренных народов, провозглашая широкий круг прав коренных народов, в том числе и на «внутреннее» самоопределение, в то же время устанавливает форму и пределы реализации такого права. В частности, согласно п. 1 ст. 46 указанной Декларации ничто в ней не может толковаться или рассматриваться как санкционирующее или поощряющее любые действия, которые вели бы к расчленению или к частичному или полному нарушению территориальной целостности и политического единства суверенных и независимых государств.

Таким образом, народы (нации) являются субъектами современного международного права, будучи носителями прав и обязанностей непосредственно в силу норм международного права, а осуществление права на самоопределение является основным и наиболее ярким выражением их правосубъектности. В осуществление своих международных прав, и прежде всего права на самоопределение, некоторые народы посредством своих органов участвуют в международных переговорах, заключают международные договоры, получают статус наблюдателей при международных организациях либо полноправных членов при региональных организациях. Например, Организация освобождения Палестины (ООП) имеет статус члена Лиги арабских государств и Африканского союза, участвует в международных конференциях, является стороной некоторых договоров.

Правосубъектность международных (межправительственных) организаций

Под международной межгосударственной (межправительственной) организацией (ММПО) понимается объединение государств, которому присущи следующие признаки: договорная основа организации, т.е. международное соглашение государств о создании организации, определяющее ее функции и полномочия; наличие постоянных органов; подчиненность ее учреждения и деятельности международному праву.

Правосубъектность международных организаций происходит из общего критерия субъекта международного права, хотя и имеет свои специфические особенности, что проявляется в происхождении, характере, объеме и способе прекращения ее правосубъектности. Международные организации являются субъектами международного права в первую очередь и непосредственно в силу обладания международными правами и обязанностями, закрепленными в их учредительных документах и различных международно-правовых документах.

Реализуя свои права и обязанности, международные организации вступают в определенные отношения как с государствами-членами, так и с государствами-нечленами. Кроме того, они обладают определенным комплексом привилегий и иммунитетов, которые закреплены в различного рода соглашениях о привилегиях и иммунитетах, например в Конвенции о привилегиях и иммунитетах Объединенных

Наций 1946 г., Генеральной конвенции о привилегиях и иммунитетах специальных учреждений 1947 г., Уставе ООН (ст. 105), Уставе Совета Европы (ст. 40), Генеральном соглашении о привилегиях и иммунитетах Совета Европы 1949 г. (ст. 1) и др.

Международные организации участвуют в разрешении различных споров, возникающих у международных организаций с другими субъектами международного права, например ООН, в соответствии с гл. VI Устава. Так же они сами выступают в качестве органов, при помощи которых разрешаются споры. Наряду с этим в рамках международных организаций могут функционировать судебные органы (Международный суд ООН, специальные суды для разрешения конкретного спора и др.).

Современные международные организации все больше участвуют в международном нормотворчестве (от содействия государствам в заключении многосторонних договоров до принятия ими самостоятельных односторонних решений, содержащих обязательные правила поведения для их адресатов) и в обеспечении выполнения принятых норм.

Являясь самостоятельными участниками международных отношений, международные организации обладают как способностью нести международно-правовую ответственность за правонарушения, так и правом предъявлять свои претензии к отдельным государствам.

Международные организации, будучи созданными для выполнения определенных задач, имеют закрепленные в учредительном акте цели и функции. Поэтому правосубъектность международных организаций носит функциональный характер. Объем международных прав и обязанностей у международной организации ограничен условием выполнения задач, достижения целей, осуществления функций. В этой связи международные организации, в отличие от государств – универсальных субъектов международного права, являются ограниченными, производными субъектами международного права.

По сфере деятельности и составу участников международные организации могут быть универсальными (ООН, МАГАТЭ, ВОЗ и др.) или региональными (СНГ, Африканский союз, Лига арабских государств, Организация американских государств, Шанхайская организация сотрудничества, ЕврАзЕС и др.).

Динамика развития международных отношений, начиная со второй половины ХХ в., и международная действительность последних десятилетий ознаменовались возникновением, эволюцией и прочным установлением в международном праве такого феномена, как наднациональная организация.

Под понятием «наднациональность» понимается предоставление межправительственной организации ее учредителями права обсуждать какие-либо вопросы, которые традиционно считаются относящимися к компетенции государств, и принимать по ним решения обязательного характера без согласия заинтересованной стороны или сторон.

При этом происходит медленный процесс перерастания межгосударственных отношений во внутригосударственные. Подобный прецедент в настоящее время наблюдается в истории эволюции Европейского Союза, а дальнейшие перспективы европейской интеграции во многом будут зависеть от реализации и дальнейшего развития положений Лиссабонского договора от 13 декабря 2007 г. Международно-правовой статус СНГ вытекает из его правовой природы как региональной международной межгосударственной организации.

Международная правосубъектность государствоподобных образований

В практике межгосударственного общения в качестве участников существовали и в настоящее время существуют образования, отличные от других субъектов международного общения. Это особые политико-территориальные или политико-религиозные единицы, которые в международно-правовой литературе именуются вольными городами или государствоподобными образованиями.

История существования государствоподобных образований уходит корнями в историю, примером тому были города Ганзейского союза в эпоху Средневековья. Позднее согласно Венскому трактату 1815 г.

Краков был провозглашен «вольным, независимым и совершенно нейтрализованным» городом под покровительством России, Австрии и Пруссии; он просуществовал до 1846 г. Особый статус «свободного государства» был установлен для Данцига (Гданьска) Версальским мирным договором 1919 г., который сохранялся вплоть до 1939 г.

Из истории современности примером государствоподобного образования является Западный Берлин, созданный в соответствии с Четырехсторонним соглашением СССР, Великобритании, США и Франции от 3 сентября 1971 г. Обладая в силу указанного международного акта особым международно-правовым статусом, Западный Берлин поддерживал официальные связи с ГДР и ФРГ. Однако в соответствии с тем же международным актом он не обладал правом заключения международных договоров, а представительство интересов Западного Берлина в международных организациях и на конференциях осуществляло Правительство ФРГ, равно как и консульское обслуживание его постоянных жителей. СССР имел генеральное консульство в Западном Берлине. Договором об окончательном урегулировании в отношении Германии от 12 сентября 1990 г. действие прав и ответственности четырех держав в отношении Западного Берлина было прекращено, поскольку он стал частью объединенной ФРГ.

К современным государствоподобным образованиям со специальным международным статусом можно отнести Святой престол (Ватикан) как официальный центр Римско-католической церкви и, с некоторыми оговорками, Мальтийский орден как официальное религиозное формирование с международно признанными благотворительными функциями.

Государство Град Ватикан (Stato della Città del Vaticano), площадь которого составляет 0,44 кв. км, а население – около одной тысячи человек, было образовано в 1929 г. на основании Латеранских соглашений между Святым престолом и Италией. Ватикан является центром Римско-католической церкви и одновременно резиденцией ее главы – папы римского. В настоящее время международно-правовой статус Ватикана определен соглашением 1984 г. между Италией и Святым престолом. В Ватикане располагается Римская курия – церковное правительство, состоящее из конгрегаций (департаментов, соответствующих статусу министерства в светском государстве), трибуналов и секретариатов, в административном аппарате которых работают свыше 3 тысяч человек, в основном духовные лица.

Ватикан имеет свой герб, флаг, гимн, почту, радио, телеграф, прессу и прочие атрибуты государственной власти. Он также является крупным владельцем капиталов и держателем акций ряда компаний и банков, имеет собственную недвижимость в Италии, Испании, Германии и в ряде латиноамериканских стран. Важный источник доходов Ватикана составляют также взносы национальных Католических церквей, производство и продажа почтовых марок, монет, сувениров.

Ватикан поддерживает внешние связи со многими государствами, учреждает в них свои постоянные представительства, возглавляемые папскими нунциями и легатами. В 1990 г. в Москве было открыто постоянное представительство Святого престола (Ватикана) в Российской Федерации, а в Риме – постоянное представительство Российской Федерации при Святом престоле (Ватикане). Российской Федерацией и Ватиканом 9 декабря 2009 г. было принято решение об установлении дипломатических отношений на уровне посольства Российской Федерации в Ватикане и апостольской нунциатуры в Российской Федерации, о чем стороны обменялись соответствующими нотами.

Ватикан участвует во многих международных конференциях, в том числе созываемых под эгидой ООН для заключения многосторонних конвенций, становясь участником таких договоров. Ватикан имеет постоянных наблюдателей при ООН, ЮНЕСКО, МОТ, является членом ряда универсальных международных организаций, среди них МАГАТЭ, Всемирный почтовый союз, Международный союз электросвязи и др.

Мальтийский орден (иоанниты, госпитальеры, родосские рыцари) – духовно-рыцарский орден Святого Иоанна, который основан около 1070 г. как братство. Символом Мальтийского ордена является восьмиконечный белый крест (мальтийский) на черной (с XIII в. красной) куртке и плаще. В настоящее время Мальтийский орден располагается в Палаццо ди Мальта в Риме. В отличие от Ватикана Мальтийский орден не имеет таких атрибутов, как территория или население. Тем не менее Мальтийский орден поддерживает дипломатические отношения с государствами, обмениваясь соответствующими представительствами. Российская Федерация поддерживает с Мальтийским орденом официальные отношения через представителя РФ при Ватикане.

Все перечисленные государствоподобные образования в социальном смысле в той или иной степени обладали или обладают определенными атрибутами государств: территория, население, органы управления. Однако к таковым они не относятся. Государствоподобные образования не обладают таким свойством, как суверенитет, поскольку, во-первых, их население – это не народ, а часть какой-либо нации или представители различных наций; во-вторых, их международная правоспособность сильно ограничена, реальной независимостью в международной сфере они не обладают. Появление таких образований основано на международных актах (договорах). В соответствии с международными договорами эти образования наделяются определенными правами и обязанностями и тем самым становятся субъектами международно-правового регулирования. Правда, объем международных прав и обязанностей государствоподобных образований носит довольно ограниченный характер, тем не менее, будучи наделенными такими правами и обязанностями, они способны самостоятельно осуществлять их. Государствоподобные образования следует относить к категории производных субъектов международного права, так как их правосубъектность – результат намерений и деятельности первичных субъектов, зафиксированных в международном договоре. Таким образом, государствоподобные образования – это субъекты международного права с производной правосубъектностью и ограниченным объемом правоспособности.

Вопрос о международной правосубъектности иных субъектов

Субъекты (части) федераций и автономные территории унитарных государств

В международной практике имеют место случаи, когда согласно внутреннему законодательству субъекты федерации рассматриваются как суверенные образования и субъекты международного права. Примером тому является практика бывшего СССР (ст. 70, 73, 80 Конституции СССР) и деятельность Украины (Украинской ССР) и Белоруссии (Белорусской ССР) в составе бывшего СССР в качестве членов ООН, ряда других организаций и участников многих международных договоров. Кроме того, существуют федеративные государства, а именно Швейцария, ФРГ, Австрия, Канада, члены (субъекты) которых (земли, кантоны, штаты) имеют право в ограниченных пределах выступать на международной арене от собственного имени, хотя внутреннее законодательство этих федераций не рассматривает их суверенными образованиями (субъектами международного права), но предоставляет право заключать международные соглашения по весьма ограниченному кругу вопросов (пограничные, культурные, полицейские, экономические и т.п.). Таким образом, федеративное государство в определенной мере отказывается от регулирования какой-либо сферы, закрепляя исключительные полномочия за членом федерации, включая частично и некоторые сферы международных отношений, среди которых наиболее важную роль играет право по каким-либо вопросам выступать самостоятельно во внешних сношениях, прежде всего заключать международные соглашения.

Части федераций, которые наделены определенной ограниченной международной компетенцией, могут, таким образом, восприниматься как обладающие степенью международной правосубъектности. Однако такой их правовой статус хотя покоится на внутренних актах (конституциях) государств, но только ими не ограничивается, а охватывает и нормы международного права. Наличие правосубъектности у субъектов федераций может закрепляться в «зонтичных соглашениях», согласно которым федеративные государства в двусторонних договорах в той или иной форме констатируют и поощряют право составных частей этих федераций самостоятельно устанавливать и поддерживать международные отношения и заключать договоры как с подобными себе образованиями в других государствах, так и непосредственно с зарубежными федеративными государствами, как правило, по внешнеэкономическим, культурным, научно-образовательным и иным вопросам. К примеру, в Договоре о согласии и сотрудничестве между Российской Федерацией и Канадой (Оттава, 19 июня 1992 г.) содержатся положения о поощрении сотрудничества между республиками и регионами Российской Федерации и провинциями и территориями Канады (ст. 16).

Согласно национальному праву определенные полномочия в международной сфере могут предоставляться и автономным территориям унитарных государств. Международная деятельность автономных территорий унитарных государств, а именно участие в принятии международных документов, затрагивающих интересы автономии, проведение конференций, самостоятельная позиция некоторых автономий, к примеру Гренландии и Фарерских островов, в вопросах участия самого унитарного государства в институциональных органах, в частности ЕС, способствует постановке вопроса о международной правосубъектности у автономных территорий унитарных государств.

В 90-х годах XX в. отдельные положения федеральных законов, конституций республик в составе Российской Федерации, Федеративного договора 1992 г. и договоров о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов, двусторонних договоров Российской Федерации с другими государствами допускали определенную международную деятельность субъектов Российской Федерации, что также подтверждалось международной практикой отдельных субъектов. При этом с учетом положений конституций республик в составе Российской Федерации и практики их международной деятельности ставился вопрос об ограниченной международной правосубъектности субъектов Российской Федерации.

Однако конец 90-х и начало 2000-х годов ознаменовались «откатом» от расширения полномочий субъектов Российской Федерации, что выразилось в принятии Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», Федерального закона от 4 января 1999 г. № 4-ФЗ «О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации», Федерального закона от 4 июля 2003 г. № 95-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации»», а также в вынесении актов Конституционного Суда РФ от 7 и 27 июня 2000 г. Так, Федеральный закон «О международных договорах Российской Федерации» не предусматривает возможность заключения международных договоров субъектами РФ, а Федеральный закон «О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации» признает за субъектами Российской Федерации право на осуществление лишь международных и внешнеэкономических связей, а также на участие в деятельности международных организаций в рамках органов, созданных специально для этой цели. Согласно ст. 4, 5 Федерального закона от 4 июля 2003 г. № 95-ФЗ Федеральный закон от 24 июня 1999 г. № 119-ФЗ «О принципах и порядке разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации» был признан утратившим силу, а соглашения о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации, действующие на день вступления в силу данного Федерального закона, подлежали утверждению федеральным законом в течение двух лет со дня вступления в силу Федерального закона. Указанные соглашения, не утвержденные в порядке, установленном указанным Федеральным законом, прекращали свое действие по истечении названного срока. Правда, принятые федеральные законы или акты Конституционного Суда РФ не содержат положений о судьбе уже имеющихся соглашений некоторых субъектов Российской Федерации с другими государствами или их субъектами, в том числе заключенных в рамках «зонтичных соглашений» Российской Федерации с другими государствами о поощрении сотрудничества «на региональном и муниципальном уровнях» или «на региональном и локальном уровнях».

Несмотря на дискуссионный характер данного вопроса в доктрине международного права, признание в настоящее время за субъектами Российской Федерации качества международной правосубъектности представляется достаточно сложным.

В целом же концепция правосубъектности субъектов федераций и автономных территорий унитарных государств остается дискуссионной в доктрине международного права.

Индивиды

Долгое время отечественная доктрина международного права традиционно стояла на позиции полного отрицания международной правосубъектности индивида. Сейчас все больше представителей отечественной науки международного права склоняются к точке зрения, согласно которой наряду с традиционными субъектами международного права и иные лица, в частности индивиды, рассматриваются в качестве субъектов международного права.

Международная правосубъектность индивида главным образом базируется на нормах международного права в области прав человека и механизмов их обеспечения.

Различные универсальные (Устав ООН; Всеобщая декларация прав человека 1948 г.; Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г.; Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. и др.) и региональные (Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г.; Американская конвенция по правам человека 1969 г.; Африканская хартия прав человека и народов 1981 г.) международно-правовые документы предусматривают нормы, предоставляющие индивиду международные права.

Правосубъектность индивида проявляется и в плане его международной процессуальной (процедурной) правоспособности. Международная процессуальная правоспособность индивида выражается в праве индивида на прямой контакт с международными судебными и несудебными органами, что предусмотрено, в частности, резолюциями ЭКОСОС 1235 (XLII) от 6 мая 1967 г., 1503 (XLVIII) от 27 мая 1970 г., Вторым факультативным протоколом к Международному пакту о гражданских и политических правах, Боннским соглашением от 26 мая 1952 г., Протоколом № 11 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и др. Особо в этом списке выделяется Европейский суд по правам человека как наиболее эффективная система защиты прав человека, важными процессуальными элементами которой являются выборность судей, их участие в работе суда в личном качестве, а самое главное, процедура рассмотрения дела и правовые последствия вынесенного судом решения.

Одним из важных проявлений международной правосубъектности индивида является его международная деликтоспособность – способность нести ответственность за нарушение принципов и норм международного права. Такая ответственность индивидов предусмотрена рядом международных документов, среди которых Конвенция о предупреждении преступлений геноцида и наказании за него 1948 г., Конвенция о пресечении преступлений апартеида и наказании за него 1973 г., Конвенция о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества 1968 г., Устав Международного военного трибунала 1945 г., Устав Международного военного трибунала для Дальнего Востока 1946 г., Устав Международного трибунала по бывшей Югославии 1993 г., Устав Международного трибунала по Руанде 1994 г., Римский статут Международного уголовного суда ООН 1998 г. Ответственность индивида, наступающая за международные преступления, носит индивидуальный характер и вытекает непосредственно из норм международного права. При этом не имеет значения, выступает ли данное физическое лицо в личном качестве или в качестве должностного лица государства. При привлечении индивида к международной ответственности за совершенное им международное преступление на него распространяется юрисдикция международных судебных органов, хотя в ряде соглашений может быть предусмотрена альтернативная или параллельная юрисдикция.

Таким образом, индивид является субъектом международного права с ограниченным объемом правосубъектности в силу обладания международными правами и обязанностями по международному праву, наличия у него международной процессуальной (процедурной) правоспособности, а также способности нести международную ответственность за серьезные нарушения норм международного права.

Международные неправительственные организации

Под международными неправительственными организациями (МНПО) понимают любую некоммерческую организацию, учрежденную не на основании межправительственного соглашения и имеющую международный характер по сфере осуществления деятельности.

Одной из главных проблем определения международной правосубъектности МНПО является наличие сравнительно небольшого количества международно-правовых актов, регулирующих деятельность таких организаций, при их достаточно высокой активности на международной арене.

Наличие консультативного статуса, к примеру, по ст. 71 Устава ООН и резолюции ЭКОСОС 1296 от 23 мая 1968 г. «Мероприятия по консультациям с неправительственными организациями», предоставляет отдельным МНПО ряд прав и налагает некоторые обязанности. Помимо ЭКОСОС консультативный статус МНПО предоставляют также ЮНЕСКО, МОТ, ВОЗ, ИМО, ИКАО.

Права и обязанности МНПО не ограничиваются рамками консультативного статуса, так как существует целый ряд резолюций Генеральной Ассамблеи ООН, отдельные положения которых адресованы МНПО и определяют конкретные направления и задачи сотрудничества ООН с МНПО в сфере политических проблем, например: резолюция 33/37 от 15 декабря 1978 г. – Декларация о воспитании народов в духе мира; резолюция 32/43 от 7 декабря 1977 г. – Распространение информации о деколонизации и др.

На региональном уровне в рамках Совета Европы общий статус МНПО лег в основу Европейской конвенции о признании правосубъектности международных неправительственных организаций (ETS № 124). Конвенция, подписанная 24 апреля 1986 г. и вступившая в силу 1 января 1991 г., признает правосубъектность МНПО и закрепляет за ними права и обязанности.

МНПО оказывают определенное воздействие на международное право в правотворческой и правоприменительной областях. Некоторые МНПО заключают соглашения с государствами. Так, между Российской Федерацией и Международным комитетом Красного Креста (МККК) действует Соглашение между Правительством Российской Федерации и Международным комитетом Красного Креста (МККК) о статусе МККК и его Делегации (Представительства) на территории Российской Федерации, подписанное 24 июня 1992 г. Статья 1 указанного Соглашения определяет статус МККК на территории Российской Федерации как аналогичный статусу межправительственных организаций. Кроме того, указанное Соглашение предусматривает целый ряд иммунитетов и привилегий для МККК на территории Российской Федерации.

Многие МНПО берут на себя контрольные функции в тех или иных сферах международных отношений. Так, к примеру, МККК приравнивается к Державе-покровительнице в праве посещения мест нахождения покровительствуемых лиц для контроля за соблюдением Женевских конвенций о защите жертв войны 1949 г. (ч. 4 ст. 126 Женевской конвенции III; ч. 5 ст. 143 Женевской конвенции IV), а также осуществляет гуманитарные функции как субститут Державы-покровительницы (ч. 3 ст. 10 Женевских конвенций I, II, III; ч. 3 ст. 11 Женевской конвенции IV; п. 4 ст. 5 Дополнительного протокола I от 1977 г.). Огромный позитивный вклад в осуществление контроля за соблюдением прав человека вносит деятельность Амнести Интернешнл (Amnesty International), Хьюман Райтс Воутч (Human Rights Watch), Международной комиссии юристов и других МНПО.

Таким образом, признавая международную правосубъектность отдельных МНПО, следует отметить, что они являются нетипичными, специальными субъектами международного права с довольно ограниченным объемом правосубъектности.

Международные хозяйственные объединения

Проблема правового статуса международных хозяйственных объединений обусловлена современным состоянием международно-правового регулирования их деятельности. Помимо этого существует немало проблем с определением понятия международных хозяйственных объединений, которые могут именоваться транснациональными корпорациями (ТНК), многонациональными компаниями (МНК) и т.д.

Транснациональная корпорация (ТНК) означает группу взаимосвязанных компаний различной национальности, имеющих общую стратегию (политику, принципы, цели деятельности) и составляющих экономическую целостность.

Следствием юридической «множественности» является отсутствие ярко выраженной персонификации (т.е. выступления во вне в виде единого лица), что создает серьезные порблемы с определением международной правосубъектности ТНК.

Регламентация деятельности ТНК наряду с национальным уровнем предпринимается как на региональном, так и на универсальном уровне. В настоящее время различными организациями регионального и универсального характера уже приняты или находятся на стадии разработки так называемые «кодексы поведения», регламентирующие те или иные аспекты деятельности ТНК: Руководящие принципы для многонациональных предприятий, введенные в силу ОЭСР в 1976 г.; Руководящие принципы относительно защиты тайны и передачи за границу информации о личности, подготовленные ОЭСР в 1980 г.; Трехсторонняя декларация принципов относительно многонациональных предприятий и социальной политики, принятая МОТ в 1977 г.; Кодекс иностранных инвестиций стран Андского пакта, принятый в 1970 г.; Справедливые принципы и правила для контроля над запрещенной практикой ведения бизнеса, одобренные резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН в 1980 г.; Кодекс поведения для ТНК, разрабатываемый ООН; Добровольный кодекс прямых иностранных инвестиций, принятый в 1994 г. в рамках Организации азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС). Права и обязанности, вытекающие из таких актов, не носят императивного характера, а являются нормами международного «мягкого права».

Существуют также и конвенционные нормы, которые могут рассматриваться как содержащие права и обязанности для ТНК. К примеру, Конвенция ООН по морскому праву 1982 г. налагает на юридических лиц ограничения на присвоение части Района (п. 1, 3 ст. 137); закрепляет за юридическими лицами право осуществлять в пределах Района деятельность по эксплуатации имеющихся там природных ресурсов наравне с государствами и международными организациями (п. 2 «б» ст. 153); определяет компетенцию Камеры по спорам, касающимся морского дна, с участием юридических лиц (п. «с», «d», «е» ст. 187).

Определенные права и обязанности у ТНК в отношении государств возникают и из инвестиционных соглашений с принимающими странами, которые выходят далеко за рамки простых хозяйственных договоров. Предметом и целью соглашений является не столько регулирование конкретной гражданской, коммерческой сделки, сколько обеспечение условий и правовых гарантий инвестору от «политических рисков». Заключая инвестиционные соглашения и вступая в инвестиционные отношения с государствами, ТНК становятся носителями также и определенных международных прав и обязанностей.

Международно-правовой статус ТНК проявляется и в процессуальном аспекте, при разрешении споров между государствами и ТНК.

Органом, рассматривающим такие споры, является Международный центр по урегулированию инвестиционных споров между государствами и лицами из других государств (МЦУИС), созданный под эгидой МБРР в соответствии с заключенной в 1965 г. Вашингтонской конвенцией о порядке разрешения инвестиционных споров между государствами и иностранными лицами (вступила в силу в октябре 1966 г.), участниками которой являются более 100 государств, в том числе и Россия, подписавшая ее в 1992 г. Под юрисдикцию МЦУИС подпадает любой инвестиционный спор между государством-участником и частным инвестором другого государства-участника. В контексте международной правосубъектности важное значение имеет процессуальное равенство сторон, заложенное в основу процедуры МЦУИС, что является существенным фактором «объективного» рассмотрения любых нарушений обязательств по контракту между государствами и частными лицами.

Таким образом, международные хозяйственные объединения могут рассматриваться как обладающие определенной международной правосубъектностью, но с оговоркой, что они являются нетипичными специальными, неправообразующими субъектами международного права с довольно ограниченным объемом правосубъектности.

При этом данный вопрос остается одним из дискуссионных.

Международные судебные учреждения

По своей природе правосубъектность международных судебных учреждений очень близка к правосубъектности международных организаций. В настоящее время международная правосубъектность отдельных международных судебных учреждений является весьма актуальным вопросом международного права, что обусловлено возрастающим значением роли международных судебных учреждений в современном мире. Важным этапом в постановке вопроса о правосубъектности международных судебных учреждений стало подписание 17 июля 1998 г. Римского статута Международного уголовного суда, вступившего в силу 1 июля 2002 г. Согласно п. 1 ст. 4 Римского статута «Суд обладает международной правосубъектностью. Он также обладает такой правоспособностью, какая может оказаться необходимой для осуществления его функций и достижения его целей». Кроме того, Международный уголовный суд обладает определенным комплексом привилегий и иммунитетов, что закреплено, в частности, в ст. 48 Римского статута. Учреждение Международного уголовного суда на основе международного договора, закрепление в нормах международного права положений о наличии у Суда международной правосубъектности, привилегий и иммунитетов, а также предоставление ему права на сотрудничество с государствами по вопросам уголовного преследования и наказания лиц, обвиняемых в международных преступлениях, позволяет причислять его к субъектам международного права.

Другой международный судебный орган – Международный суд ООН – не обладает международной правосубъектностью, поскольку учрежден не на основании отдельного международного договора, а на основании Статута, который является неотъемлемой частью Устава ООН (ст. 92). В силу ст. 7, 92 Устава ООН Международный суд ООН является одним из главных органов Организации Объединенных Наций, являющейся субъектом международного права. Таким образом, сам Международный суд ООН не является субъектом международного права.

В 90-х годах XX в. международное сообщество обратилось к практике создания международных трибуналов ad hoc. В частности, на основании резолюции Совета Безопасности ООН S/RES/827(1993) от 25 мая 1993 г. был учрежден Международный трибунал с целью судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права на территории бывшей Югославии, а в соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН S/RES/955 (1994) от 8 ноября 1994 г. был учрежден Международный трибунал по Руанде с целью судебного преследования лиц, ответственных за геноцид и другие серьезные нарушения международного гуманитарного права в период межэтнического конфликта в Руанде.

Вопрос о правосубъектности указанных международных трибуналов является весьма сложным и спорным, что обусловлено неоднозначностью учреждения указанных трибуналов и отсутствием в их уставах положений о международной правосубъектности самих трибуналов.

Несмотря на наличие у самих трибуналов и их персонала привилегий и иммунитетов, предусмотренных Конвенцией о привилегиях и иммунитетах Объединенных Наций 1946 г., а также учитывая практику сотрудничества с государствами в вопросах расследования и судебного преследования лиц, обвиняемых в серьезных нарушениях международного гуманитарного права, тем не менее вопрос о признании за такими международными трибуналами качества субъекта международного права остается открытым. С сугубо узкой позитивистской точки зрения трибуналы учреждены на основании резолюций Совета Безопасности ООН, а не международного договора.

Сам Совет Безопасности, являющийся одним из главных органов ООН и действующий на основании Устава ООН, не наделен функциями и полномочиями по уголовному преследованию лиц. Согласно общему принципу nemo plus transfere potest quom ipse habet (никто не может передать больше полномочий, чем имеет сам) рассмотрение трибуналов как субсидиарных органов Совета Безопасности, уполномоченных осуществлять уголовное преследование лиц, также представляется дискуссионным. Практика деятельности трибуналов также свидетельствует о том, что они вступают в отношения с другими государствами от имени Совета Безопасности и Генерального секретаря ООН.

Однако в широком смысле трибуналы более полутора десятка лет осуществляют свою деятельность; такая деятельность признана многими государствами и ООН, что свидетельствует об устоявшейся и широко признанной общей международно-правовой практике. Исходя из этого, со множеством оговорок, можно рассматривать правосубъектность трибуналов как нетипичную.