Международное право в различных правовых системах мира

Общая теория права выделяет два подхода к пониманию термина «правовая система»: в узком и в широком смысле слова.

В узком смысле правовая система – это самобытная совокупность всех правовых явлений, существующих в каждом конкретном государстве.

В широком смысле правовая система – это так называемые «правовые семьи», в которые входит несколько государств.

Международное право в правовых системах в узком смысле

Правовая система каждого отдельного государства предполагает свои особенности статуса и применения международного права. Основным законодательным актом, регулирующим этот вопрос, является конституция государства.

Так, например, Конституция Франции устанавливает, что международные договоры, должным образом ратифицированные или одобренные, с момента их опубликования имеют силу, превышающую силу внутренних законов, при условии их применения другой стороной (ст. 55). Основной закон Италии устанавливает, что ее правовой порядок согласуется с общепризнанными нормами международного права (ст. 10). Конституция Японии отмечает, что международные договоры страны и установленные нормы международного права должны исполняться добросовестно (ст. 98). Конституция Соединенных Штатов Америки устанавливает, что международные договоры заключаются президентом страны, при этом, однако, договор должен получить одобрение 2/3 присутствующих членов Сената (разд. 2 ст. II).

Данные положения в целом характеризуют общие подходы к статусу международного права в правовой системе государства. Эти положения в то же время носят отрывочный характер и нуждаются в разъяснении.

Более полное и подробное регулирование вопроса применения международного права в правовой системе государства осуществляется особыми законами и судебной практикой.

Традиционно детальное правовое регулирование вопросов, связанных с применением международного права, производится законами о международных договорах государств и иными специализированными договорами. Это, например, федеральный конституционный закон Австрии 1955 г. «О нейтралитете» или Федеральный закон от 15 июля 1995 г. № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации». В законах о международных договорах регулируются такие вопросы, как подписание, ратификация договора, заявление и снятие оговорок, вступление договора в силу, его временное применение, опубликование и регистрация договора, вопросы, связанные с выполнением договорных обязательств, а также прекращение или приостановление действия международного договора.

Особое место в определении роли и действия норм международного права в правовой системе государства играет судебная практика. Так, мы уже упоминали соответствующую конституционную норму Японии.

Однако отрывочный характер ее формулировки предопределил возникновение двух противоречивых концепций в юридической литературе страны. Одна концепция исходила из приоритета международного договора над Конституцией, а другая – из приоритета Конституции над договором. Первая концепция была влиятельна до конца 50-х гг. прошлого века. Однако в 1959 г. ситуация изменилась после вынесения решения Верховным судом Японии в деле Сунагава. Суд подтвердил возможность решения вопроса о конституционности договора и тем самым опровергнул первую концепцию.

Следует отметить, что ограниченность формулировки ст. 15 Конституции РФ также предопределила возникновение аналогичных концепций в российской юридической науке.

Часть 4 ст. 15 Конституции РФ гласит: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы.

Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом (выделено нами. – Авт.), то применяются правила международного договора». Как видим, Конституция не уточняет вид закона, как она обычно делает в других статьях. Отсюда можно сделать вывод о том, что законодатель, применив в данном случае обобщающий термин «закон», включил в него все виды законов. Безусловно, Конституция РФ является одним из видов законов и, следовательно, подпадает под определение закона ч. 4 ст. 15.

Часть 1 ст. 17 Конституции РФ гласит: «В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией». Видимо, если полный и безоговорочный приоритет всех международных договоров Российской Федерации над Конституцией пока не доказан (приведенное выше толкование не может считаться единственным из возможных), то, по крайней мере, приоритет международно-правовых норм по правам человека должен быть признан. Формулировка ч. 1 ст. 17 Конституции РФ однозначно ставит на первое место именно нормы международного права по правам человека и лишь затем упоминает Конституцию.

Данные теории, однако, носят доктринальный характер. Они пока не получили подтверждения (как, впрочем, и опровержения) со стороны судебной практики. В отличие от Японии (и многих других стран) российская правовая система пока ожидает «удобного случая» определения приоритета между нормами Конституции и международных договоров Российской Федерации. В отсутствие официального толкования конституционных норм, касающихся международного права, нам пока остается руководствоваться доктринальными разработками.

В настоящей главе основное внимание мы уделим рассмотрению особенностей международного права в правовых системах в широком смысле.

Международное право в правовых системах в широком смысле

Традиционно выделяются следующие основные правовые системы (правовые семьи):

романо-германская правовая система;
англосаксонская правовая система (система общего права);
религиозные правовые системы (системы мусульманского, индусского, иудейского права);
социалистическая правовая система;
обычно-правовая система.

Выделяют также:

латиноамериканскую правовую систему;
североевропейскую правовую систему;
правовые системы Дальнего Востока;
правовую систему Индии;
плюралистические правовые системы.

Данная классификация хорошо известна как западной, так и российской юридической общественности по претерпевшему более десятка изданий классическому труду Рене Давида. В то же время сам Р. Давид признавал, что его классификация не полная и создана для достижения лишь определенных целей его книги. Неоднократно предпринимались попытки преодолеть ограниченность классификации Р. Давида в мировой и отечественной правовой литературе. Так, профессор Ю.А. Тихомиров наряду с романо-германской (континентальной) системой и системой общего права выделяет также североевропейскую правовую систему, латиноамериканскую правовую семью, а также так называемые «кочующие» правовые семьи. Он выделяет также социалистическую правовую систему, объединяя ее, правда, со «славянским или евразийским» правом. Профессор С.С. Алексеев выделяет еще и так называемые «заидеологизированные» правовые системы. Свои варианты классификаций предлагают и другие ученые (А.Х. Саидов, С.И. Архипов и др.).

Изучение особенностей международно-правовых подходов в правовых системах в узком смысле весьма затруднительно. Каждое государство имеет свой комплекс законодательства и свою судебную практику. Не менее сложно уяснение этого вопроса и для правовых систем в широком смысле. В то же время рассмотрение правовой системы в широком смысле (т.е. правовой системы как «правовой семьи») дает определенные преимущества. В этом случае можно выделить главное в подходах отдельных групп государств к основным вопросам статуса и применения международного права. Именно то, что в рамках правовых семей государства имеют близкие и иногда идентичные подходы, и обусловливает больший успех регионального международного права по сравнению с универсальным международным правом.

Романо-германская правовая система. Пожалуй, главной отличительной чертой статуса международного права в странах романо-германской правовой семьи является то, что международные договоры, как правило, автоматически включаются в их правовые системы.

Действительно, давайте сравним соответствующие положения основных законов ряда государств романо-германской правовой системы.

Конституция Греции устанавливает, что «общепринятые нормы международного права, а также международные соглашения с момента их ратификации законом и вступления их в силу согласно условиям каждого из них являются неотъемлемой частью внутреннего греческого права и имеют приоритет перед любым противоречащим им положением закона» (п. 1 ст. 28).

Конституция Испании устанавливает: «Международные договоры, заключенные в соответствии с установленными требованиями, становятся после их публикации в Испании составной частью внутреннего законодательства…» (п. 1 ст. 96).

Конституция Федеративной Республики Германии также признает, что «общепризнанные нормы международного права являются составной частью федерального права. Они имеют преимущество перед законами и порождают права и обязанности непосредственно…» (ст. 25).

Конституция Франции не говорит прямо о включении норм международного права в правовую систему, но делает это косвенным образом.

Конституция Австрии гласит: «Общепризнанные нормы международного права действуют в качестве составной части федерального права» (ст. 9).

Наконец, Конституция Португалии устанавливает следующее правило: «Нормы и принципы общего и обычного международного права являются составной частью португальского права» (п. 1 ст. 8).

Как видим, основные законы стран романо-германской правовой системы:

во-первых, включают нормы международного права в правовую систему государства и,
во-вторых, в абсолютном своем большинстве устанавливают приоритет норм международного права над нормами национального права либо их равноправный статус.

Отдельные государства, правда, могут связывать этот приоритет с рядом условий, Так, например, во Франции это выполнение данного договора другой стороной. В целом, однако, это редкие исключения, которые лишь подтверждают общее правило, которое остается единым для государств этой правовой семьи.

Идентичны подходы государств романо-германской правовой системы в вопросах заключения и юридической силы международных договоров, противоречащих конституции. Во Франции действует норма, согласно которой если Конституционный совет признает, что международное обязательство содержит положение, противоречащее Конституции, то разрешение на его ратификацию может быть дано только после пересмотра Конституции. В Испании Конституция предусматривает аналогичное правило: «Заключение международного договора, содержащего положения, противоречащие Конституции, требует предварительного пересмотра Конституции» (п. 1 ст. 95).

Конечно, это не означает, что и здесь не могут быть отдельные особенности в правовом регулировании этого вопроса. Это проявляется, например, в компетенции государственных органов рассматривать конституционность международных договоров. Так, Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» устанавливает правило, согласно которому Суд может рассматривать конституционность только тех международных договоров, которые не вступили в силу. А аналогичный закон Украины2 разрешает своему Конституционному Суду давать заключения по любым международным договорам.

Ряд основных принципов, характеризующих международно-правовые подходы государств романо-германской правовой семьи, устанавливаются судебной практикой. В ряде случаев судебная практика не только подтверждает и развивает правовые нормы, но и восполняет пробелы в конституциях. При этом речь идет как о судах отдельных государств, так и о международных судебных учреждениях. Особая роль здесь принадлежит Европейскому суду по правам человека.

Англосаксонская правовая система. Международно-правовые подходы государств, принадлежащих к англосаксонской правовой семье, имеют существенные особенности. Рассмотрим некоторые конституционные нормы, регулирующие статус международного права в государствах этой семьи.

Конституция США устанавливает, что сама Конституция, все законы, изданные в ее реализацию, а также все международные договоры являются высшими законами страны (ст. 6).

Конституция Ирландии гласит: «Никакое международное соглашение не должно быть частью внутреннего закона государства, если иное не определено парламентом» (§ 6 ст. 29)2.

В ряде стран англосаксонской правовой системы установлено равенство закона и договора. В США конгресс может издавать законы, противоречащие международным договорам, в то же время судебная практика толкует это право ограничительно.

Что касается общепризнанных норм международного права, то, например, практика Великобритании последовательно придерживалась правила, согласно которому в случае противоречия их внутреннему праву приоритет должен был отдаваться национальному праву. Правовая позиция США может быть сформулирована следующим образом:

«Существует длительная судебная практика, которая либо отрицает юрисдикцию ряда судов в отношении вопросов, включающих международные обязательства, либо сводит эту юрисдикцию к минимуму».

В Великобритании судебная практика более внимательна к международному праву, однако это относится лишь к тем международноправовым нормам, которые были инкорпорированы в национальное право страны.

В целом для англосаксонской правовой системы характерны два основных момента:

особая чувствительность к концепции несамоисполнимых международных договоров и
ведущая роль концепции необходимости инкорпорации норм международных договоров в национальное право страны посредством издания специальных законов.

По поводу проблемы самоисполнимых и несамоисполнимых договоров следует отметить, что в научной кодификации Американского института права говорится: «Суды США обязаны применять международное право и международные соглашения Соединенных Штатов, за исключением того, что «несамоисполняющееся» соглашение не будет применено как право в отсутствие необходимой имплементации». Профессор И.И. Лукашук по этому поводу справедливо отмечает: «В данном случае нашел выражение типичный для доктрины международного права взгляд, согласно которому категорию самоисполняющихся норм относят только к нормам договорным. Между тем в равной мере это относится и к обычным нормам, немалое число которых не является самоисполняющимися в силу своего общего характера».

Что же касается практически всеобщего для стран англосаксонской системы правила о необходимости инкорпорации норм договора в национальное право посредством издания специального закона, то можно привести интересные примеры.

В частности, в 2001 г. Верховный суд Замбии вынес решение о применимости Конвенции Международной организации труда № 158. Суд отменил решение нижестоящего суда, который удовлетворил жалобу истца, уволенного из частной компании без объяснения причин, но с выплатой зарплаты за три месяца вперед, на основании обнаруженного противоречия Конвенции МОТ. Верховный суд заявил, что, несмотря на то, что Конвенция МОТ № 158 была не только подписана, но и ратифицирован Замбией, ее положения не были имплементированы в национальный закон страны.

Латино-американская правовая система. Страны латиноамериканской правовой семьи разработали свою собственную международноправовую концепцию, которая, кстати, оказала весьма значительное влияние на развитие универсального международного права. Это и концепция uti possidetis, и концепция «невмешательства», а также доктрина «коллективной интервенции» и др. Безусловно, следует отметить ряд новелл, касающихся международной (региональной латиноамериканской) защиты прав человека (в первую очередь права на жизнь). Уникальным является международно-правовой подход стран Латинской Америки к проблеме убежища, в частности дипломатического убежища. В настоящее время Латинская Америка является единственным регионом земного шара, где на основании международного договора действует право убежища в отношении лиц, преследуемых за политические преступления на территории посольства другого государства.

Обычно-правовые системы. Плюралистические правовые системы.

Наименее исследованной (и, соответственно, наименее понятой) правовой системой остается обычно-правовая система. Достаточно обратиться к классическим, наиболее значимым трудам по сравнительному правоведению, и мы увидим, что этой правовой системе либо не уделяется вообще никакого внимания (кроме ее, собственно, упоминания), либо ее место столь ничтожно в общем объеме исследования, что фактически ничего нельзя понять. Часто эта правовая система представляется в искаженном свете. Данная проблема носит как субъективный, так и объективный характер. Это объективная сложность обычного права, понимание которого требует глубоких познаний истории и культуры других народов. Особенно ярко искаженное представление обычно-правовой системы проявляется при освещении права стран Африки, причем как в зарубежной, так и в отечественной юридической литературе. Некоторые авторы, верно подмечая факт восприятия странами Африки права их бывших метрополий, делают поспешные и совсем ненаучные выводы. Так, например, не раз приходилось слышать, что если то или иное государство Африки было ранее колонией Франции, значит, сейчас это государство принадлежит к романо-германской правовой системе. Если же государство было колонией Великобритании, то сейчас оно принадлежит к системе общего права. В то же время следует учитывать, что, как правило, в государствах Африки действуют несколько конкурирующих правовых систем, и вышеприведенный подход здесь неприемлем. Африка – колыбель человеческой цивилизации, именно здесь возникли первые высокоразвитые цивилизации, в то время когда в Европе еще не было государств. Научные исследования последних десятилетий доказали, что, например, цивилизация Древнего Египта была чисто африканской цивилизацией (цивилизацией Тропической Африки), а уровень развития государств Африки ко времени прихода европейцев был намного выше существовавшего тогда в Европе. Имеется много других фактов, доказывающих, что уникальная африканская цивилизация намного глубже и богаче, чем цивилизация их незваных «цивилизаторов». Целью настоящей работы не является подробное рассмотрение данного вопроса, мы говорим здесь об этом лишь для того, чтобы подчеркнуть сложность проблемы и опасность примитивизации иных культур и правовых систем. Повторяем, что подобное упрощение, ошибки могут иметь, и часто имеют добросовестный характер, ибо они объективны в силу сложности восприятия иной культуры.

Упоминание культур здесь особенно важно, ибо право есть элемент культуры. (Конечно, не менее опасны и недооценка своей собственной правовой системы, и «обожествление» других.) Другой распространенной ошибкой является восприятие иных правовых систем через призму своей правовой системы.

Довольно часто приходится сталкиваться даже в крупных научных работах с категоричными высказываниями о правовых системах Африки, которые не соответствуют действительности. Таковым, например, является утверждение: «статичное мировоззрение африканцев не знает идеи прогресса». «Мировоззрение африканцев» или «африканское мышление» слишком глубокие и сложные категории, чтобы трактоваться столь однозначно (сколь и неверно). Абсолютно неверен тезис о том, что предполагаемое отсутствие субъективных прав предопределило «неразвитость вплоть до XX века юридических… учреждений».

Видимо, причиной таких выводов является неразвитость как раз отечественных (как, впрочем, и зарубежных) исследований древней Африки.

Судебные учреждения Африки были развиты, и на весьма высоком уровне, работали они намного эффективнее, чем, например, аналогичные учреждения России или Запада. Об этом говорит и успешная борьба с преступностью в древних африканских обществах. Нельзя согласиться и с «общим разъяснением» Р. Давида обычно-правовой системы: «Африка… в течение многих веков жила по нормам обычая.

Повиновение обычаю было в основном добровольным. Каждый считал себя обязанным жить так, как жили его предки; чаще всего было достаточно боязни сверхъестественных сил, чтобы заставить уважать традиционный образ жизни». Такое объяснение «исполняемости» обычных норм представляется неверным. Это – типичный пример западного мышления, попытка воспринять право другой культуры через свои собственные правовые (и философские) представления. Давайте задумаемся: почему обычай вообще становится обычаем? Почему в современном западном обществе появилось различие между законом и обычаем? Законы, в значительной своей части, требуют устрашения населения для их исполнения, так как они не находятся в гармонии с обществом, в котором действуют. Да и долго ли «живут» законы?

Законы, которые существуют 30–40 лет, мы уже называем устаревшими, не так ли? Конечно, некоторые законы могут существовать 100 лет и более, но, как правило, они касаются лишь отдельных вопросов (например, престолонаследия) и являются столь уникальными, что лишь подтверждают общее правило: жизнь закона составляет период, значительно меньший периода жизни одного поколения людей.

В отличие от закона обычай потому и стал обычаем, что он естествен и гармоничен. Он сложился в результате опыта десятков и сотен (возможно, тысяч) поколений людей. Он стал обычаем в результате своей естественной необходимости. И страх здесь занимает последнее место.

Безусловно, так называемые традиционные общества (в первую очередь общества государств Африки) имеют огромное количество обычаев. Даже внутри одного и того же государства часто можно говорить не об обычном праве этой страны, а об обычном праве какого-то конкретного народа. Так, например, в Нигерии среди нескольких сотен народов проживают три крупнейших – йоруба, ибо и хауса. При этом народ йоруба имеет длительную (несколько тысяч лет!) историю высочайшей централизации государства, народ ибо – вообще никогда не знал понятия «король», а хауса следуют в основном нормам исламского права. Конечно, столь большой контраст предопределил огромные различия в правовых обычаях этих народов, хотя они и проживают на территории одного государства. Тем не менее даже в таких сложных (с точки зрения национального состава) государствах, как Нигерия, могут появляться и некоторые общие обычно-правовые нормы.

Весьма интересен другой пример влияния обычного права на международно-правовую позицию государства. Конституция Республики Зимбабве устанавливает неравенство мужчин и женщин, допуская дискриминацию в их правах. В деле Магайя против Магайя Верховный суд страны подтвердил приоритет обычного права даже в отношении международно-правовых норм (в данном случае – Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин). Следует отметить, что при подписании данной Конвенции Зимбабве сделало оговорку в соответствии со своей Конституцией. Но конституция как раз и устанавливает, что обычное право имеет статус закона государства.

Религиозные правовые системы. Среди религиозных правовых систем наиболее разработанной является исламская концепция международного права. По этому поводу написано немало весьма интересных работ. Следует отметить и попытку создания Международного исламского суда.

В мусульманских государствах общее международное право, как правило, не является частью права страны. Положения международного договора могут быть реализованы только путем издания соответствующего национального закона.

Различные авторы определяют исламское международное право по-разному. Так, Н. Арманази писал, что «исламское международное право – это совокупность норм, предписанных мусульманам для регулирования их отношений войны и мира с немусульманами, индивидуумами или государствами в мусульманских странах или вне их».

М. Кадури отмечал, что «исламское международное право является простым распространением права, предназначенного регулировать отношения мусульман с немусульманами внутри или вне Мира Ислама». М. аль-Гунейми определяет исламское международное право как «совокупность всех норм и практики, предписываемых или допускаемых исламом в международных отношениях». Однако, как отмечает профессор Н.В. Жданов, все определения исламского международного права исходят из того, что под международным правом понимается совокупность допустимых исламом норм и обычаев, регулирующих взаимоотношения мусульманских государств и мусульман с немусульманскими государствами, а в основе лежит соответствие норм и обычаев в международных отношениях положениям ислама.

Международные отношения в соответствии с концепцией исламского международного права подразделяются на несколько сфер.

При этом наибольшее внимание уделяется регулированию отношений с соседними государствами и состоянию мира и войны. В основе классификации лежит разделение мира на три группы стран: Дар аль-Ислам (Мир Ислама), Дар аль-Харб (Мир войны) и Дар аль-Агд (Мир договора). В зависимости от толкований Мир войны является либо объектом агрессии «воинствующего ислама», либо источником опасности для «миролюбивого ислама».

Что касается международного права прав человека, то ряд положений исламского права расходится с универсальными международными актами. В то же время в целом исламская концепция международного права прав человека совпадает с международными стандартами в этой области. Особое значение здесь имеет Исламская декларация прав человека, принятая Организацией Исламская конференция в 1990 г.

В этой Декларации закрепляются все основные международно признанные права и свободы человека, хотя они и ставятся в зависимость от норм шариата. Так, в Декларации подчеркивается, что все люди равны, поскольку их объединяет поклонение Богу, а истинная вера является гарантией возрастания достоинства человека на пути его совершенствования. Ни один человек не имеет превосходства над другими, кроме тех, кто обладает большим благочестием и ведет более праведную жизнь. Декларация провозглашает, что человек рождается свободным и поклоняется только Аллаху. При этом отмечается, что все закрепленные в Декларации права и свободы ограничены нормами шариата.

Как известно, признанными источниками общего международного права являются обычай и международный договор. В то же время исламское международное право имеет свой взгляд на источники международного права. Как следствие концепции единства исламской общины (уммы) исламское право является исключительно всеобщим, единым, универсальным и, таким образом, международным по своему характеру. Международное право в исламе всегда являлось составной частью права вообще (шариата). В основном оно применялось как правила пророка и его учеников, касающиеся ведения военных действий (магхази). Иногда нормы международного права рассматриваются в разделах «Джихад» («Священная война»). Таким образом, исламское международное право имеет те же источники, что и все другие части исламского права, а именно Коран и Сунну, единогласные решения юристов, аналогию, а также equity.

Это, конечно, не означает, что принципы исламского международного права не имеют ничего общего с так называемым универсальным правом. Наоборот, ряд основных принципов исламского международного права нашли отражение в общем международном праве. Скажем, фундаментальный принцип pacta sunt servanda находит свое обоснование в Коране: «Выполняйте свои обязательства».

В то же время имеются весьма серьезные опасения в отношении взаимодействия исламского и так называемого общего международного права. Так, профессор И. аль-Хунами (Египет) пишет, что исламское международное право «несовместимо с современной тесной интеграцией мусульманских стран с сообществом государств. Подобное парадоксальное положение требует основательных конструктивных усилий по примирению классического толкования мусульманского международного права, с тем, чтобы оно могло справиться с международной жизнью, как она является сегодня».

Согласно исламской доктрине международного права признается равный суверенитет всех членов международного сообщества. Ни одно государство не имеет права вторгаться в сферу суверенитета других государств и в их внутренние дела.

Профессор Шейх Вахбех аль-Зухили (Сирия) отмечает, что исламское международное право исходит из того, что отношениями мусульман и немусульман является мир, а не война. Таким образом, основанием для применения оружия может быть борьба с находящимися вне закона или отражение агрессии, а не атеизм и религиозные разногласия.

Говоря о месте и действии международного права в различных правовых системах вообще и в религиозных правовых системах в частности, следует отметить важную роль религии и в тех правовых системах, которые не являются религиозными по своей сути.

Так, например, известный юрист-международник, ныне судья Международного суда ООН П. Койманс отмечает роль протестантства в развитии международного права. Это, например, концепция мирового сообщества, а также протестантские идеи секуляризации права, особого места индивида и ряд других, которые в конечном итоге были реализованы в современном международном праве. Западный индивидуализм, проявляющийся, например, в концепции международных прав человека, может быть в том числе объяснен особой позицией христианства в целом и протестантства в частности. Протестантизм исходит из того, что основное значение имеют отношения человека (как индивида) и Бога. Именно индивидуальные (человек – Бог), а не коллективные (человек как член общества – Бог) отношения имеют главное значение.

Для понимания международно-правовой позиции Китая и некоторых других государств Дальнего Востока, безусловно, следует знать и понимать основные принципы конфуцианства. Конфуцианство оказало значительное влияние на международно-правовые подходы китайских юристов, в частности, к решению вопросов признания государств и правительств, взаимной помощи во время чрезвычайных ситуаций, применения военной силы, разрешения международных споров, в частности, с передачей спора третьему государству и др.

Огромное влияние на международно-правовые подходы ряда государств сыграла и продолжает играть буддистская религия. Профессор философии К. Джайятилеке (Шри-Ланка) отмечает, что сама сущность буддизма определяет основные подходы к международному праву.

Основные постулаты буддизма сами по себе делают такие, например, понятия, как национальная гордость, расовые и национальные чувства, ошибочными. Отсюда можно сделать вывод, что и так называемые национальные интересы государств имеют аналогичное значение.

Буддистская доктрина устанавливает особые принципы международного сотрудничества государств и разрешения международных споров.

В иудаизме также просматриваются свои особые позиции в отношении международного права. Так, в раввинистических прочтениях Писания выделяют три вида войн: «милхемет хова» (обязательная война), «милхемет решут» (необязательная война) и упреждающую (превентивную) войну. Здесь можно усмотреть некоторую общность с римским понятием bellum justum (справедливая война), хотя есть и различие: например, упреждающая война могла быть справедливой или несправедливой.

В настоящее время те институты, согласие которых на войну за расширение территории было необходимо по Талмуду, более не существуют, фактически исключается (с религиозной точки зрения) возможность ведения необоронительных войн. Как отмечают авторы, многие представители современного иудаизма прочитывают традиционные тексты в соответствии с современной доктриной прав человека и международного права.

Особые подходы к международному праву, безусловно, присущи и индуизму. Индуизм исходит из того, что нельзя прибегать к военной силе в отношениях с государствами, если не исчерпаны все мирные средства. Индуизм выделяет «дхарма юдха» (справедливая война) и «адхарама юдха» (несправедливая война)2. Проводится также четкое различие между комбатантами и некомбатантами.

В индуизме война считается нежелательным явлением, которого следует избегать, так как оно связано с убийством людей. Не случайно идея «позитивного нейтрализма», оказавшая столь значительное влияние на международное право второй половины XX в., получила свое идеологическое и практическое развитие именно из Индии. Махатма Ганди успешно оперировал индуистским понятием «ахимса», означающим отказ от применения насилия и нанесения ущерба, в качестве средства борьбы против британского колониального господства в Индии. Не менее важное значение имеет постулат индуизма, касающийся международного права прав человека: «Социальная гармония базируется на балансе обязанностей человека, а не на конфликте его прав».

В настоящей главе мы в общих чертах рассмотрели наиболее характерные черты применения международного права в правовых системах мира. Данная глава не ставит перед собой цели детального описания международно-правовых подходов отдельного государства или отдельной правовой системы.

Главной задачей является показать, что эти подходы различны как в каждом конкретном государстве (правовая система в узком смысле), так и в рамках одной и той же правовой семьи (правовая система в широком смысле). Кроме того, имеется большая группа государств, где одновременно (параллельно) действует несколько правовых систем («правовой плюрализм»).

Тем не менее существуют некоторые особенности международно-правовых подходов и у отдельных государств, особенно у стран, принадлежащих к одной правовой семье. Для глубокого понимания международного права следует обратить особое внимание на междисциплинарный подход. В первую очередь необходимо изучение и понимание других культур. Понимание международного права и права вообще невозможно без глубокого изучения культур других стран и народов. Ибо право – это элемент культуры, и понять право нельзя только с позиций своей собственной культуры!

В этом и сложность, и величайший интерес изучения отдельных правовых систем и уникального феномена общечеловеческой цивилизации – международного права.