Соотношение международного и внутригосударственного права

Теории соотношения международного и внутригосударственного права

Господствующей в отечественной правовой науке стала дуалистическая доктрина соотношения международного и внутреннего права. Суть дуализма заключается в том, что международное и внутригосударственное право рассматриваются как два различных, относительно самостоятельных правопорядка. Примерами могут служить правовые системы Франции, ФРГ, Японии.

Государства весьма осторожно подходят к включению международных норм в собственную правовую систему. Они, например, воздерживаются от признания Всеобщей Декларации прав человека характера правового обязательства. До сих пор три десятка государств не участвуют в Пактах о правах человека, а многие страны сопроводили свои ратификации Пактов оговорками, подчас весьма и весьма существенными. Все это резко контрастирует с существующей ныне в России тенденцией считать частью нашей правовой системы любой международный акт, даже если его никто не признает ни правовым, ни договорным.

В настоящее время нет норм международного права, которые бы устанавливали, каким образом должны решаться противоречия между внутригосударственным и международным правом, и вопрос оставлен на усмотрение законодателя и правоприменительных органов каждого государства. В любом случае, однако, принцип добросовестного соблюдения международных обязательств должен выполняться.

Сущность и механизм взаимодействия международного и внутригосударственного права

В свете концепции объективного дуализма взаимодействие международного и внутригосударственного права выглядит следующим образом. Внутригосударственное право должно быть согласовано с международным так, чтобы обеспечивать осуществление последнего. Если для выполнения положений международного права необходимо внутригосударственное правотворчество, то происходит «переадресовка» положений международного права субъектам внутригосударственного права. Наименование этого процесса в юридической литературе вызывает значительные разногласия. Наиболее распространенным термином для его обозначения является «трансформация», хотя иногда его употребляют в качестве наименования лишь одного из способов согласования международного и внутригосударственного права.

Предлагаются также такие термины, как «рецепция», «национально-правовая имплементация».

Данный термин обозначает суть процесса, «переадресовку» независимо от того, как она осуществляется. Реально переадресуются не нормы международного права как таковые. На межгосударственном уровне они продолжают существовать и действовать. Просто во внутригосударственной сфере появляются в результате «переадресовки» правила, внешне повторяющие гипотезы и диспозиции международно-правовых норм, но уже применительно к субъектам внутригосударственного права.

Инкорпорация – формальное «включение» норм международного договора во внутреннее право государства посредством «включения» самого договора в его законодательство. Международный договор продолжает оставаться международным договором, обязывающим это государство, а нормы, которые он содержит, остаются нормами международного права, распространяющими на указанное государство свое действие. По существу, принимается новый закон или подзаконный акт, полностью внешне идентичный международному договору, повторяющий его наименование, структуру, формулировки и т.д.

Легитимация – принятие особого внутригосударственного акта с целью обеспечения выполнения государством норм международного права или индивидуальных международно-правовых актов.

Такой внутригосударственный акт не повторяет все внешние признаки соответствующего международно-правового акта.

Отсылка – использование для урегулирования каких-либо внутригосударственных отношений правил, установленных международными договорами или обычаями.

Часть 4 ст. 15 Конституции РФ предусматривает, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы. Положение, содержащееся в ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, можно рассматривать как трансформационную норму общего характера, согласно которой общепризнанные принципы и нормы международного права и правила международных договоров, обязывающих Россию, автоматически переадресуются (с указанной выше оговоркой относительно санкций) субъектам российского права.

В Конституции РФ не проводится различия между самоисполнимыми и несамоисполнимыми договорами. Самоисполнимый договор – договор, который для своего осуществления не требует принятия участниками специального законодательного акта (легитимации), поскольку правила этого договора детальны и конкретны. В ч. 3 ст. 5 Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» сказано: «Положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно. Для осуществления иных положений международных договоров Российской Федерации принимаются соответствующие правовые акты».

ГК вслед за Конституцией России повторил положение, в соответствии с которым составными частями правовой системы России объявляются не только «международные договоры Российской Федерации», но и «общепризнанные принципы», а также «нормы международного права». Правда, в данном нормативно-правовом акте ничего не говорится о юридической силе международных договоров России по отношению к внутренним законам, как это делается в Конституции России, устанавливающей безусловный приоритет международных «договорных» норм перед нормами, содержащимися в законах.

Следует отметить, что гражданское законодательство в решении вопроса о характере соотношения международного договорного права пошло дальше конституционного права. В развитие конституционных положений, закрепляющих примат международных договорных норм, ГК РФ установил также, что международные договоры Российской Федерации к ряду отношений, указанных в самом Кодексе (п. 1–2 ст. 2), применяются непосредственно, «кроме случаев, когда из международного договора следует, что для его применения требуется издание внутригосударственного акта». Речь при этом идет об отношениях, возникающих при определении правового положения участников гражданского оборота, оснований возникновения и порядка осуществления права собственности и других вещных прав, отношениях, касающихся исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности (интеллектуальной собственности), защиты неотчуждаемых прав и свобод человека и других нематериальных благ, «если иное не вытекает из существа этих нематериальных благ», и др. (п. 1 ст. 7).