Фактор внезапности, его учет и использование в процессе расследования

Фактор внезапности, его смысл и формы использования в расследовании

"Фактор внезапности", "внезапность" – термины, весьма распрос траненные в криминалистической и процессуальной литературе. Упот ребляются они обычно в связке с указанием на то или иное следствен ное действие в качестве характеристики момента его проведения или момента реализации какого-либо элемента действий: "обыск следует проводить внезапно для такого-то лица" или "допрашиваемому задает ся внезапный для него вопрос" и т. п.

Едва ли можно найти хотя бы одну работу по тактике задержания, обыска, допроса, в которой не указывалось бы, что внезапность – залог успеха этих действий. Вслед за лингвистами криминалисты толкуют внезапность как неожиданность, считают эти понятия синонимами, а в соединении со словом "фактор" – существенным обстоятельством, подлежащим учету и использованию в следственной деятельности.

Итак, что же такое фактор внезапности применительно к след ственной деятельности?

Для того чтобы разобраться в этом вопросе, следует детальнее рассмотреть формы, в которых может проявиться_феномен неожиданности в процессе расследования.

Прежде всего заметим, что он может быть использован обеими противоборствующими в процессе расследования сторонами: как в отношении подследственного и его связей – следователем, так и ими – в отношении следователя и других участников процесса доказывания.

Для подследственного неожиданными могут быть:

• проведение следственного действия – вообще или в данное время, в данном месте;
• применение того или иного тактического приема в ходе следственного действия;
• получение информации от следователя о вовлечении в процесс до казывания лиц, участие которых либо исключалось противоборствую щей стороной вовсе, либо предполагалось на более позднем этапе рас следования;
• то же в отношении материальных объектов: следов преступления и преступника и иных вещественных доказательств, результатов их экспертного исследования и т. п. Неожиданным здесь может быть содержание передаваемой следователем информации об этом либо использование таких объектов при производстве следственного действия.

Для следователя неожиданным может быть:

• действие или поведение противоборствующей стороны, ее связей;
• возникновение новых обстоятельств, требующих реакции со стороны следователя.

Это может быть новая доказательственная или ориентирующая информация, исчезновение тех- или иных проходящих по делу лиц, изменение ранее данных ими показаний и т. п. Неожиданным для следователя может оказаться и изменение уголовного закона по его действию как во времени и пространстве, так и по кругу лиц. Все это прямо влияет на следственную ситуацию и непосредственно отражается на программе действий.

Рассматривая содержание действий следователя в условиях тактического риска, называют три типа ситуаций, в которых для него может проявиться фактор внезапности:

1. ожидаемые события известны, программа деятельности отрабатывается, неизвестно время наступления события;
2. событие известно в общих чертах, поэтому нет точной программы; время наступления события неизвестно;
3. время и характер события неизвестны.

Последнее не представляет собой формы проявления фактора внезапности, это выражение такого качества следователя, как постоянная готовность и способность оперативно реагировать на перемены.

Внезапность и неожиданность имеет еще одну форму проявления.-Это внезапность самого события, подлежащего затем расследованию, неожиданность случившегося для всех или некоторых участников события, неожиданность происходящего для окружающих. Подобное типично для многих дорожно-транспортных происшествий, для потерпевших при грабежах и разбоях и некоторых других преступлениях. Наконец, неожиданность события может выступать как необходимое условие достоверности результатов следственного действия, например следственного эксперимента, о чем далее будет сказано подробно.

Все эти формы использования фактора внезапности и неожиданности как его следствия рассчитаны на срабатывание определенного психологического механизма в сознании людей. Суть этого механизма заключается в следующем.

Внезапность поведения сторон в процессе расследования представляет собой воздействие одного человека на. другого. В русском языке воздействие определяется как "действие, направленное, на кого-, что-нибудь, с целью добиться чего-нибудь, внушить что-нибудь, оказать психическое воздействие на кого-нибудь". Разумеется, воздействие может быть .оказано не только действием, но и бездействием, но для рассматриваемой нами проблемы интерес представляет именно внезапное действие, о нем и, будет идти речь.

Воздействие может быть физическим и психическим. В рассматриваемом нами аспекте правомерным будет внезапное физическое воздействие при задержании – в пределах, диктуемых ситуацией. Психическое воздействие осуществляется путем передачи или воздержания от передачи значимой для адресата информации. Внезапность предполагает именно передачу информации различными способами. Н. П. Хайдуков считает, что "воздействие одного человека на другого – это осуществляемый в личных или общественных интересах процесс передачи информации путем использования различных методов и средств с целью вызвать необходимую реакцию со стороны лица, на которое оказывается воздействие, и тем самым обусловить желательную позицию и поведение этого лица в нужном направлении"1. К этому он добавляет, что оно должно оказываться "в допустимо правомерной форме, когда оно не согласуется с волей и потребностями объекта воздействия, но не ограничивает его прав, свободы выбора поведения и не противоречит законности и нравственным принципам общества"

2. Воздействие на противостоящую следователю сторону строится с учетом ее психического состояния в данный момент. Если такой стороной является подозреваемый или обвиняемый, то следует иметь в виду, что он постоянно внутренне напряжен; это вызывается и угрозой изобличения, и желанием получить информацию о действиях следователя, об имеющихся у него доказательствах, о поведении сообщников и т. п. У него возникает повышенный интерес к восприятию информации, ее отсутствие о том, какими фактами располагает следователь, приводит к перебору различных предположений, что в конечном счете делает его особенно восприимчивым. Изобличения во лжи боится и свидетель, дающий ложные показания, и потерпевший, по тем или иным мотивам скрывающий от следователя правду. Их психическое состояние также характеризуется напряженностью, обостренной реакцией на передаваемую следователем информацию, если она относится к существу их показаний.

Внезапные действия следователя на общем фоне постоянной напряженности субъекта могут резко изменить эмоциональное состояние– как возбудить, так и затормозить психические процессы. Результатом этого станет утрата контроля за словами или поступками, причем "неожиданность может привести к значительному превышению роли и места данного факта в общей системе доказательств со стороны лица, которому сообщается эта информация"

3. Испытываемая субъектом напряженность может достигать порога так называемой фрустрации, т. е. такого психического состояния, которое характеризуется гнетущим напряжением, тревожностью, отчаянием. В этом состоянии неожиданность и значимость действий следователя может повлечь защитную реакцию психики субъекта в виде сильной заторможенности его психических процессов, являющейся средством "ухода" от трудной ситуации. Субъект "уходит в себя", не реагирует на действия следователя, он растерян, но не пытается как-то выйти из сложившегося положения, молчит, глух к логическим доводам следователя, пытающегося убедить его в значении переданной информации.

Итак, на фоне напряженного эмоционального состояния субъекта неожиданность как результат внезапных действий следователя может повлечь:

а) неожиданную для самого субъекта его реакцию: изобличающий ответ на поставленный вопрос или играющие ту же роль импульсивные действия;
б) переосмысление субъектом своей позиции, ее изменение в благоприятную для следствия сторону;
в) заторможенность психических .процессов в различном ее прояв лении; :
г) отсроченную реакцию субъекта, которому психическая напряженность не помещает в выработке новой обдуманной позиции с попыткой обратить полученную информацию в свою пользу.

Как уже отмечалось, фактор внезапности обладает двусторонним действием: он может быть использован и против следователя.

Конфликтный характер большинства следственных ситуаций, обусловленный противодействием расследованию со стороны не только обвиняемого, но и иных лиц, может вызывать у следователя состояние тревожности, беспокойства. Тревожность определяется как такое "психическое .состояние, которое вызывается возможными или вероятными неприятностями, неожиданностью, изменениями в привычной обстановке и деятельности, задержкой приятного, желательного и выражающееся в специфических переживаниях (опасения, волнения, нарушения покоя и др.) и реакциях".

Кроме того, на отдельных этапах расследования создается высокая напряженность в работе, что обусловливает острое реагирование на неожиданно возникающие помехи, вызванные внезапными действиями или поведением противостоящих следователю лиц. Разумеется, профес-сиограмма следователя включает в себя такие его качества, как спокойствие, выдержку, умение принимать правильные решения в экстремальных условиях, однако следователю присущи и обычные характерологические черты, и внезапность тех или иных поведенческих актов обвиняемого или иных лиц могут и у него вызвать замешательство, растерянность, поспешность в принятии решения, неправильную оценку ситуации и, как следствие, ошибочные действия. Как справедливо отмечает А. В. Дулой, "ожидаемое противодействие должно побуждать следователя к предварительной выработке в себе осторожности, предельной внимательности к действиям, поведению определенного участника. Никакие действия последнего не должны застать врасплох следователя, хорошо подготовившегося к любой возможной конфликтной ситуации". Однако даже высокий профессионализм следователя, способность оперативно реагировать на неожиданные изменения ситуации не могут полностью исключить его негативных реакций на внезапные действия противостоящей стороны: как бы ни был осторожен и предусмотрителен следователь, он не в состоянии предвидеть все, его профессиональный и жизненный опыт ограничивается, как правило, лишь типичными изменениями ситуаций и типичными программами действий при таких изменениях. Но и сама неожиданность этих изменений в силу тех или иных причин может оказать на следователя дестабилизирующее воздействие. Этому способствует состояние "постоянной эмоциональной экстремальности следственной деятельности, а иногда и ее повышения до "аварийных" пределов".

Итак, фактор внезапности может воздействовать и на следователя, и на противостоящего ему субъекта. Но если следователь в силу своих профессиональных качеств должен находиться в состоянии постоянной готовности к этому фактору, то противостоящее ему лицо чаще всего такой готовностью не обладает, всех действий следователя предусмотреть не может в силу информационной неопределенности своего положения и складывающейся следственной ситуации.

Ранее уже отмечалось, что неожиданность как результат внезапности имеет еще одну форму проявления, не связанную с противоборством сторон в процессе расследования: внезапность самого события, подлежащего расследованию, или неожиданность события как необходимое условие достоверности результатов следственного действия. Психологические механизмы воздействия фактора внезапности в подобных ситуациях отличаются от механизмов ситуаций противостояния. Они зависят от характера события и роли его участников и проявляются в процессах восприятия, запечатления и воспроизведения информации о событии, его особенностях, определяемых именно ролью и состоянием субъекта. В этом нетрудно убедиться, сравнив показания, например, водителя и потерпевшего при дорожно-транспортном происшествии или нападавшего и жертвы при разбое, изнасиловании и подобных преступлениях. Здесь уже следует говорить не об использовании фактора внезапности в расследовании, а его проявлении и учете в процессе собирания, исследования и оценки доказательств.

Тактика действий следователя с использованием фактора внезапности

Анализу тактики использования фактора внезапности должно предшествовать выяснение его правомерности, поскольку некоторые авторы не только сомневаются, но и прямо отрицают законность подобной тактики. Особенно резкие возражения вызывает, например, такой тактический прием допроса, как постановка вопросов, неожиданных для допрашиваемого. М. С. Строгович считал, что этот и подобные ему приемы, "основанные на предвзятом отношении к допрашиваемому и на отсутствии элементарного уважения к человеку, виновность которого еще не установлена, не признана, заслуживают самого решительного осуждения, а никак не одобрения и рекламирования". Позицию М. С. Строговича решительно поддержал И. Ф. Пантелеев. "Приемы, основанные на внезапности, – пишет С. Г. Любичев, – некоторыми авторами рекомендуются как при производстве допроса, в результате чего у допрашиваемого возникает стрессовое состояние, лишающее его возможности быстро сориентироваться, и в котором он может сообщить сведения, которые в другой ситуации, он попытался бы скрыть, так и при производстве других следственных действий, например обыска... Недопустимо использование внезапности при воздействии на интеллектуальную сферу человека, когда результаты следственного действия зависят от состояния психики лица, способности его оценивать обстоятельства и давать правильные ответы на поставленные вопросы. Использование в этих случаях внезапности может привести к дезорганизации психических процессов. Внезапная постановка вопроса вне всякой связи с предыдущими действиями следователя оказывает определенное воздействие на допрашиваемого, нередко приводит к недостоверности его показаний". А. Н. Васильев считал замаскированным обманом одну из форм этого тактического приема, "когда допрашиваемому внезапно, после того как он даст по какому-то вопросу категорический отрицательный ответ, вновь, спустя некоторое время, неожиданно задается этот же вопрос. В результате иногда получают желательный для следователя ответ. Но при этом забывают, что подобная проговорка может и не иметь никакого доказательственного значения... допрашиваемый может заявить, что его не так поняли, или он не понял вопроса, или он сознательно поддался "на удочку", чтобы разоблачить следователя, ведущего с ним "нечестную игру", и т. п., и проговорка потеряет всякое значение".

Как видно из изложенного, аргументы противников использования фактора внезапности лежат преимущественно в нравственной сфере; с нравственных позиций толкуются и воздействия на психические процессы внезапных действий следователя. Но такой критерий допустимости, например, тактического приема – это вопрос факта, если прием не противоречит общепризнанным принципам законности, закону. Действительно, проговорка, допущенная допрашиваемым под влиянием внезапного вопроса, может не иметь доказательственного значения, из чего отнюдь не следует вывод о противоправности или безнравственности примененного приема. Это лишь свидетельство либо неправильного выбора следователем самого приема, либо неумения тактически грамотно реализовать полученный с его помощью результат. Рассуждения же о "дезорганизации психических процессов" подследственного, недопустимости "вторжения" >в его интеллектуальную сферу, недопустимости "нарушения морального суверенитета личности"3 и пр. представляются бесплодным морализированием с позиции "коммунистической" нравственности, в отношении которого в свое время Б. Г. Розовский саркастически заметил: "Не скатываемся ли мы на позиции ультраморалистов, которые на всякий случаи даже книги писателей мужчин и женщин ставят на разные полки?"

Итак, с позиции нравственности допустимость использования фактора внезапности в расследовании – вопрос факта. Что же касается законности его использования, то достаточно заметить, что по действующему процессуальному законодательству он не подпадает ни под один из установленных запретов ("насилие, угрозы и иные незаконные методы"). И законными, и "вполне этичными являются такие приемы, как использование внезапности, неподготовленности заинтересованных лиц ко лжи". В. Е. Коновалова резонно замечает: "На каком основании внезапность постановки вопроса как нарушение продуманной логики изложения, в том числе "логики лжи", можно считать безнравственной?.. Это не хитрость, не уловка, а проявление избранной позиции, системы правомерных действий для достижения цели, продуманная логика поведения в конкретной ситуации общения".

Внезапность представляет собой одно из главных средств преодоле-' ния противодействия расследованию. Аналитические данные говорят, что противодействие оказывалось по 88% изученных уголовных дел; об оказании противодействия расследованию заявили 90,7% осужденных. Уже одно это свидетельствует о необходимости разработки и активного применения тактических приемов преодоления такого противодействия. Учитывая типичность противодействия расследованию, А. М. Ларин замечает, что "теория уголовного процесса и тактика расследования позволяют выделить следующие условия, предотвращающие действие указанных факторов при розыске и обнаружении доказательств:

а) быстрота расследования и внезапность производства следственных действий;
б) осведомленность следователя о действиях и намерениях обвиняемого как при совершении преступления, так и во время его расследования;
в) следственная тайна". К этому можно добавить, что внезапность – действенное средство реализации такого требования закона (ст. 127 УПК), как своевременное проведение следственных действий, а своевременность– залог быстроты расследования (ст. 2 УПК).

Целью внезапности действий следователя является достижение эффекта их неожиданности. Неожиданными могут быть:

1. время действия;
2. место, действия;
3. содержание действия;
4. участники следственного действия.

Иногда эти компоненты сочетаются, как это бывает, например, при неожиданном для подозреваемого – по времени и месту – задержании с поличным.

Рассмотрим варианты использования фактора внезапности.

Неожиданность времени действия. Тактической целью следователя при этом служит достижение неожиданности путем выбора такого момента, когда субъект либо вообще не ожидает каких-либо действий следователя, либо полагает, что они будут осуществлены позднее, либо считает, что не будет проведено именно данное действие.

В рассматриваемой ситуации действия следователя нередко носят упреждающий характер. Как отмечают В. П. Бахин и его коллеги, "наиболее благоприятная ситуация для использования данного приема обычно складывается на первоначальном этапе расследования, когда внезапность (действий по времени. – Авт.), как правило, связана с быстротой и неотложностью следственных действий, а также одновременно их осуществлением (обыск, допрос и т. д.) в отношении нескольких лиц. Так, 78,4% проинтервьюированных следователей отметили зависимость реализации внезапности от этапов расследования. По данным анализа уголовных дел, проведение обысков в день возбуждения уголовного дела было результативным в 82% случаев, а затем результативность данного следственного действия резко сокращалась: в течение 3 дней – до 25%, в течение 10 дней – до 15%'".

Прежде чем подробнее рассмотреть данный вариант фактора внезапности, следует отметить, что неожиданным по времени может быть не только следственное, но и любое процессуальное действие, реализующее принятое решение: возбуждение уголовного дела, привлечение в качестве обвиняемого, избрание меры пресечения и др.

По факту недостачи материальных ценностей на значительную сумму, выявленную внезапной ревизией, для дачи объяснений к следователю был вызван бухгалтер Б., убежденный в том, что в процессе ревизии ему удалось убедительно обосновать свою непричастность к недостаче. По прошлому опыту Б. полагал, что проверка материалов ревизии будет продолжаться достаточно долго, а привлечение к уголовной ответственности ему во всяком случае не грозит.

Следователь, извинившись перед Б., на несколько минут вышел из кабинета, оставив на своем столе постановление о возбуждении уголовного дела по факту недостачи, в тексте которого Б. увидел и свою фамилию. Это явилось для него настолько неожиданным, что он в волнении забыл, что его допрашивают в качестве свидетеля, и на первый же вопрос следователя дал уличающие себя показания.

Столь же сильное воздействие может оказать неожиданное изменение Меры пресечения.

Неожиданность действий следователя по времени типична для ряда тактических и оперативно-тактических комбинаций, особенно в тех случаях, когда реализуются оперативные материалы. Это, как правило, характерно для задержания с поличным.

В ряде случаев неожиданное задержание с поличным представляет собой заключительный этап оперативно-тактической комбинации. Так, при получении органами внутренних дел информации о вымогательстве взятки, от лица – объекта вымогательства получают подробные сведения о характере и процедуре передачи взятки, предмет взятки маркируют, организуют наблюдение за процедурой ее передачи, а затем осуществляют задержание с поличным, немедленный обыск места передачи взятки, ее осмотр и допрос взяткополучателя. Все эти действия неожиданны для преступника, что оказывает сильное психологическое воздействие.

Действие может быть неожиданным даже в тех случаях, когда субъект, против которого оно направлено, в принципе готов^ к чему-либо подобному, но не знает, когда это произойдет. В изложенной ситуации успех обеспечивается таким поведением следователя, которое создают у субъекта представление о неизбежной отсрочке или вообще об отказе от проведения данного действия. При таких условиях фактор внезапности дает должный эффект.

Неожиданность места действия. В последнем примере таким неожиданным было место производства повторного обыска, да и сам обыск. Наиболее сильное воздействие на преступника оказывает неожиданность места действий органа расследования при задержании с поличным. Внезапность самого задержания, причем в таком месте, которое представлялось преступнику безопасным в силу тех или иных специально осуществленных им мер, способна парализовать его сопротивление и не дать возможности выстроить систему оправдательных аргументов. С подобной ситуацией можно часто встретиться при задержании вымогателей (рэкетиров), когда принятые ими меры безопасности неожиданно оказываются безрезультатными, а сами они – задержанными на месте преступления. Психологический шок вызывает у них не только сам факт задержания, но и то, что их расчет на безопасность места, несмотря на принятые меры, не оправдался. Задержанный испытывает острую потребность в получении информации о том, как, каким образом правоохранительным органам стало известно о месте его встречи с жертвой преступления, в чем заключалась его ошибка при планировании финальной стадии вымогательства и т. п. Задача следователя заключается в том, чтобы умело использовать это состояние, тактически правильно построить немедленный после задержания допрос.

Как следует из сказанного, неожиданность места действия часто сочетается с неожиданностью времени его производства. Такое сочетание типично, когда, например, во время допроса задержанного в кабинете следователя проводится обыск его жилища, о чем допрашиваемый ставится в известность.

Неожиданность самого действия. Вариантами подобной тактики могут быть:

• неожиданное проведение следственного действия вообще или какого-либо конкретного вида;
• неожиданное применение тактического приема – как такового или как элемента тактической комбинации;
• неожиданное предъявление объектов, приобретающих доказательственное значение.

Уже отмечалось, какое воздействие может оказать реализация того или иного процессуального решения на субъекта, к которому это решение относится: акта-возбуждения уголовного дела, привлечения в качестве обвиняемого и т. п. Не менее важен выбор момента проведения следственного действия, которого субъект явно не ожидал.

По одному из эпизодов группового дела по фактам мошенничества путем производства самочинных обысков один из тех, у кого был произведен самочинный обыск, упорно отрицал сам факт его производства, поскольку в противном случае вынужден был бы назвать источник получения значительной суммы денег, изъятой у него мошенниками. Между тем преступники по этому эпизоду дали полные и правдивые показания. Возникла сложная ситуация: для подтверждения и уточнения показаний преступников нужны были показания потерпевшего, он же вообще отрицал событие преступления.

Естественно, что при подобных обстоятельствах потерпевший не допускал и мысли, что ему могут предъявить для опознания кого-либо из участников преступления. Но следователь, рассчитывая на психологический эффект этого действия, в процессе которого он допускал и возможность "встречного" опознания преступником потерпевшего, решил его провести.

При очередном вызове потерпевшего на допрос следователь неожиданно объявил о предъявлении для опознания. В соседней комнате все уже было подготовлено для проведения этого следственного действия. Потерпевший настойчиво возражал, убеждая в вымышленности расследуемого -эпизода, но ему было предложено принять участие в опознании, хотя от внимания присутствующих не ускользнуло, что потерпевший избегает встречаться взглядом с одним из предъявляемых. Последний неожиданно сказал: "Хватит дурочку-тб валять, не узнаешь, как же! Глянь-ка еще раз на того, кого водой поил, когда тебя шмонали!" Окончательно растерявшийся потерпевший через силу выдавил: "Это ложь, я вас не знаю", чем вызвал новый взрыв хохота уже многих присутствующих.

Немедленно после опознания следователь ;– опять-таки неожиданно для потерпевшего – провел очную ставку его с участником преступления. Тот в своих показаниях привел настолько убедительные доказательства присутствия потерпевшего при самочинном обыске, что последнему ничего не оставалось, как признать факт случившегося. Впоследствии это стало одним из оснований доказательства причастности его самого к хищению денежных средств в крупных размерах.

Неожиданным может быть проведение любого следственного действия. При задержании сбытчиков фальшивых денег с поличным они обычно заявляют, что деньги изготовили сами и соучастников не имеют. Средством изобличения их во лжи часто служит следственный эксперимент: неожиданно задержанному предлагают изготовить с помощью предоставляемых инструментов и материалов фрагмент фальшивого денежного знака, что чаще всего и выявляет его полную неспособность это сделать.

Значительное психологическое воздействие может оказать сам факт допроса, которого субъект не ожидал, считая, 'что ему удалось оказаться вне сферы внимания следственного органа. Это в первую очередь, разумеется, относится к участникам преступления, но может касаться и свидетелей и даже потерпевших, по каким-то причинам не желающих огласки.. С последним обстоятельством следователю иногда приходится сталкиваться по делам об изнасиловании несовершеннолетних или групповых изнасилованиях, которые закон относит к делам не частнопубличного, а публичного: обвинения. Стремиться всячески избежать огласки может как сама потерпевшая под угрозой молвы о том, что она теперь "опозорена навсегда", так и ее родственники по той же причине или боясь, что следственные процедуры ухудшат состояние потерпевшего ребенка. При неожиданном допросе таких лиц необходимо иметь в виду все, что говорилось о травмирующем воздействии подобной тактики на психику допрашиваемых и возможных негативных .последствиях внезапного вызова на допрос.

Внезапность применения тактического приема обусловлена созданием необходимой ситуации, способствующей его эффективности. Наиболее популярной в следственной практике разновидностью такого приема является неожиданно задаваемый вопрос. Это достигается в свою очередь применением других тактических приемов, которые в сочетании с внезапным вопросом образуют тактическую комбинацию.

В криминалистике разработан ряд тактических приемов, использование которых способно содействовать эффективности внезапного вопроса. Одним из них служит прием, условно называемый допущением легенды. Следователь внимательно слушает ложные объяснения по предмету допроса, создавая у субъекта впечатление, что они убедительны. Это впечатление после свободного рассказа усугубляется задаваемыми следователем вопросами, характер которых должен укрепить допрашиваемого во мнении, что его показания произвели требуемый эффект. Удовлетворенный достигнутым, допрашиваемый эмоционально расслабляется, и в этот момент ему задается такой вопрос, который свидетельствует, что он обманулся в своих ожиданиях. Естественно, что неожиданность этого вопроса, опрокидывающего все построения и надежды допрашиваемого, может решающим образом изменить его позицию, побудить к даче правдивых показаний.

Другим тактическим приемом, преследующим те же цели, служит так называемый косвенный допрос. Сущность его заключается в том, что следователь задает ряд вопросов, "неопасных" с позиции допрашиваемого. Когда внимание отвлечено, следует неожиданный вопрос, относящийся к главному моменту допроса.

Этот прием – косвенного допроса – сочетают иногда с другим, который именуют форсированием темпа допроса. Вопросы задаются во все ускоряющемся темпе, по-прежнему "неопасные", не требующие обдумывания. Выбрав нужный момент, следователь задает неожиданный для допрашиваемого вопрос.

Может быть использован другой 'тактический прием: после выслушивания ложных показаний следователь описывает реальную картину события, демонстрируя тем самым свою полную осведомленность о происшедшем и тщетность попыток допрашиваемого ввести его в заблуждение. Этот прием особенно эффективен, если весь предыдущий ход допроса формирует у субъекта убеждение в неосведомленности следователя.

Рассказ следователя может описывать события без приведения подтверждающих фактов, но может содержать и указание на них. Так, В., обвиняемому в нескольких убийствах и изнасилованиях, следователь подробно описал его действия, причем сделал это внезапно, перебив излагавшего свою легенду допрашиваемого. В ходе своего рассказа следователь сообщил, что при обыске квартиры В. были обнаружены вещи и ценности потерпевших, опознанные их родственниками. И хотя других доказательств на момент допроса не было, ему удалось создать у В. впечатление, что все рассказанное следователем подтверждено уже собранными доказательствами. Допрашиваемый был явно удручен, но замкнулся и перестал отвечать на вопросы. Тогда следователь прервал допрос и внезапно для В. предъявил его для опознания оставшимся в живых потерпевшим. Он был уверенно опознан всеми. Это, произвело на В. сильнейшее впечатление, и он признался не только в совершении расследуемых преступлений, но и рассказал о других, которые следствию были не известны.

Не меньшее, а иногда и более сильное воздействие на допрашиваемого может оказать внезапное предъявление ему вещественных доказательств или иных объектов, имеющих доказательственное значение. Неожиданность может быть следствием его убеждения, что этих объектов уже не существует, они уничтожены им или кем-то по его просьбе, что их вообще никогда не было или что с их помощью ничего нельзя доказать.

О. Я. Баев описал группу тактических приемов, неожиданное использование которых позволяет добиться должного результата. Он назвал их приемами "демонстрации возможностей расследования" и подразделил их на приемы, демонстрирующие возможности: а) получения доказательств, изобличающих допрашиваемого, путем производства определенных следственных действий (допросов тех или иных лиц, очных ставок, осмотров и т. п.); б) применения научных методов расследования и производства различных видов экспертиз2. Для иллюстрации он приводит пример из практики прокурора-криминалиста Э. Б. Межиковского о раскрытии двух убийств.

Не имея к моменту допроса подозреваемого А. заключений назначенных экспертиз, следователь решил сам изучить вещественные доказательства, а подозреваемого сделать "участником". Это неожиданное известие вызвало заметное напряжение с его стороны. "Мы взяли плащ, – пишет автор статьи, – изъятый при осмотре квартиры А. и в его присутствии стали тщательно его осматривать. При этом мы обратили внимание на то, что в области правой лопатки мел настолько глубоко проник в ткань, что отчистить его не удалось. Показывая плащ А., мы рассуждали о механизме образования этого пятна. Включившись в наш разговор, А. подтвердил, что он действительно пытался вычистить мел на плаще, но это ему не удалось... Однако А. заявил, что испачкал плащ мелом у себя в коридоре, когда пьяный возвращался домой. Здесь же, при А'., было принято решение о немедленном изъятии соскобов мела в коридоре и комнате его квартиры. На вопрос А., зачем все это делается, ему объяснили, что соскобы мела с забора, где было совершено убийство, уже взяты, а в его квартире образцы мела не отобраны, и разъяснили возможности судебно-химической экспертизы, которая сможет определить, откуда происходит мел на его плаще – из его квартиры или с места происшествия. Затем лист растения из кармана его плаща сопоставили с образцами листьев акации с места убийства. А. спросил: "Для чего это?" Ему объяснили возможности биологической экспертизы". Далее ему рассказали о том, что могут выявить судебные экспертизы ряда других вещественных доказательств, фигурирующих по делу. Демонстрация столь широких возможностей сыграла свою роль: А. изменил позицию и своими показаниями способствовал установлению истины".

Варианты использования тактического приема, основанного на факторе внезапности, различны. Особенно эффективным может быть неожиданное участие живого потерпевшего, или задержанного соучастника, или неизвестного подозреваемому очевидца в следственном действии, проводимом в присутствии или с участием подозреваемого. Таким действием может быть очная ставка; предъявление для опознания, проверка и уточнение показаний на. месте, следственный эксперимент и др.

Выбор тактически верного момента для использования фактора внезапности, обеспечивающего неожиданность воздействия, может быть результатом превосходства следователя над преступником в ранге рефлексии. Именно с такой ситуацией мы встречаемся при розыске скрывшегося обвиняемого или подозреваемого, при организации засад и задержаний. Следователь моделирует ход мыслей обвиняемого и его решение, ставя себя на его место и представляя, как бы он вероятнее всего поступил в этом случае.

Учет влияния фактора внезапности на деятельность следователя

Ранее уже указывалось, что в процессе расследования нужно учитывать и возможность воздействия фактора внезапности на самого следователя.

Отмечалось также, что следователь должен находиться в состоянии постоянной готовности к подобным неожиданностям. Но следователь – человек и "ничто человеческое ему не чуждо". Он может под влиянием ситуации совершить необдуманный поступок, не найти сразу правильного решения, наконец, просто растеряться, упустить время для эффективных ответных действий, что и скажется на результатах расследования.

Естественно, что речь здесь может идти лишь о рекомендациях более или менее общего характера, рассчитанных на относительно типичные ситуации. Смысл их, в сущности, заключается в том, чтобы неожиданное сделать 'ожидаемым, т. е. предвидеть его. По этому поводу А. В. Дулов пишет: "Обязательным является, предварительное построение следователем мысленной модели поведения участника во время предстоящего следственного действия. При построении ее принимаются во внимание: результаты изучения личности; объем информации, которой, вероятно, располагает данный участник; предполагаемое воздействие на него условий и общений; информация, которую будет получать лицо в процессе следственного действия; психическое состояние, которое может наступить у участника в результате всех этих воздействий; возможность выполнения функции при сложившихся условиях и наступившем психическом состоянии. Прогнозирование поведения участников следственного действия – обязательный этап психологической подготовки".

Предвидение может основываться на коллективном или личном опыте следователя. Так, опыт следственной практики может побудить его принять меры против возможной попытки подследственного уничтожить предъявляемые ему доказательства, поскольку такие случаи встречались в практике, или против попытки напасть на следователя и т. п.

Предвидение может быть результатом рефлексии следователя. В условиях конфликтной ситуации противоборствующие стороны стараются мыслить друг за друга, чтобы предвидеть поведение противника и принять соответствующие меры противодействия. Так, "лицо, совершившее преступление, исходит из учета возможных способов и приемов, применяемых следователем, старается их затруднить и сделать безрезультатными. В свою очередь следователь исходит из учета возможных способов совершения и сокрытия преступления, стараясь установить скрываемые факты, парализовать сопротивление заинтересованных лиц, обеспечить наказание виновного".

Предвидение следователя может носить, и интуитивный характер. "Интуиция является непосредственным знанием, однако только в том отношении, что в момент выдвижения нового положения оно не следует с логической необходимостью из существующего чувственного опыта и теоретических построений". Интуитивное предвидение действий противостоящей стороны позволяет следователю лишить их неожиданности и вовремя предупредить их.

Предвидение дает следователю представление о рискованности предпринимаемых им действий, а поэтому возможность заблаговременно принять меры к минимизации тактического риска, когда его нельзя избежать совсем. Если быть точным, то в подобной 'ситуации ничего неожиданного не будет. Так, следователь должен предвидеть, что на очной ставке субъект, давший правдивые показания, может изменить их, и в расчете на такую "неожиданность" строить тактику очной ставки; при выходе с обвиняемым на место происшествия он обязан предвидеть возможность побега и т. п. Внезапные действия противостоящей стороны перестают, таким образом, нести в себе неожиданность для следователя, он внутренне готов нейтрализовать их.

Внезапным может быть не только действие противостоящей следователю стороны, но и изменение следственной ситуации, не связанное с таким действием.

На ситуацию нередко влияет неожиданно полученная информация. Ее источником может быть любое лицо, проходящее по делу или до того неизвестное следователю, оперативный работник, результаты следственного действия. Эта информация может потребовать от следователя:

а) выдвижения новой версии, изменяющей направленность расследования, а также положение проходящих по делу лиц (например, немедленное освобождение задержанного или, наоборот, задержание лица, считавшегося свидетелем);

б) немедленного производства тех или иных следственных действий, осуществление которых потребует резкой корректировки планируемой работы, оперативного решения возникших задач, причем решения безотлагательного;

в) осуществления практически без надлежащей подготовки сложной оперативно-тактической комбинации с немедленным привлечением оперативных работников, специалистов и других лиц, ранее не привлекавшихся следователем и с ним не взаимодействовавших.

Способность к подобным "крутым поворотам" формируется не только в процессе профессиональной подготовки следователя, но и на практике, при накоплении им опыта действий в аналогичных ситуациях. В итоге это становится одним из качеств, характеризующих подлинного профессионала.

Есть еще одна форма проявления фактора внезапности, которая может отразиться на ходе расследования, – неожиданный срыв планируемых действий или мероприятий. Этот срыв чаще всего является следствием технических или организационных причин: неявка вызванных свидетелей, непредоставление транспорта и т. п. Строго говоря, все это вполне поддается предвидению и не должно заставать следователя врасплох. Но предвидение приходит с опытом, для молодого следователя такой срыв может быть полной неожиданностью.

Влияние фактора внезапности на полноту и достоверность доказательственной информации

В процессе расследования преступлений фактор внезапности воздействует не только на поведение, решения и действия следователя и противостоящего ему лица; его влияние необходимо учитывать при оценке полноты и достоверности доказательственной информации, полученной в результате производства следственных действий. Речь идет прежде всего о той информации, которую содержат показания участника или очевидца расследуемого события.

Известно, что процесс формирования показаний проходит несколько стадий, первую из которых называют "восприятие". Эта стадия "представляет собой создание определенных представлений, образов на основании совокупности ощущений, синтезированных в мыслительных процессах. Говоря о стадии восприятия, необходимо иметь в виду, что в своих показаниях участники процесса свидетельствуют не только о наблюдении объектов. Восприятия могут касаться и динамики событий, действий того или иного лица. Наконец, очень часто объектом восприятия являются собственные действия лица, которое дает показания". На полноту и адекватность восприятия характеру события влияют многочисленные факторы, среди которых одно из важнейших мест занимает фактор внезапности самого события для тех или иных субъектов.

Событие может оказаться неожиданным:

а) для всех его участников и очевидцев. Эта ситуация характерна для дорожно-транспортных происшествий: столкновений, наездов и др. Событие при этом, как правило, характеризуется не только внезапностью, но и быстротечностью.

Внезапность и, как следствие, неожиданность события являются тем объективным фактором, который существенно влияет на его вос приятие участниками и очевидцами. Оно воспринимается в результате непроизвольного внимания, привлеченного действием определенного раздражителя – самого события или связанных с ним обстоятельств. Как отмечает Н. И. Гаврилова, "особенностью непроизвольной формы внима ния является то, что оно возникает без предварительного сознательно го намерения. Чем вызывается непроизвольное внимание и что обычно привлекает к себе людей? Это необычность предмета, события, стран ная форма, цвет, общий вид и компоновка, несоответствие предмета обстановке, непривычное положение, несоответствие размера, интен сивность раздражителя. Вызывает непроизвольное внимание также и то, что контрастирует или согласуется с психическим состоянием чело века"2. Объекты внимания при этом специально не выбираются, у чело века нет заранее поставленной цели, и поэтому результаты непроиз вольного внимания значительно беднее, чем произвольного, и могут та ить в себе значительно больше ошибок и искажений. Это, конечно, не означает, что восприятие при непроизвольном внимании вообще не может отражать существенных для дела обстоятельств. В силу особенно стей обстановки, роли в событии его участника, его психического со стояния и иных причин восприятие и при непроизвольном внимании может оказаться достаточно полным, конкретизированным и адекватным вос принятому.

Помимо сказанного, необходимо учитывать и следующее. Неожиданно начавшееся событие не всегда скоротечно. Оно может длиться какое-то время, в течение которого, во всяком случае для его очевидцев, а иногда и участников, непроизвольное внимание заменяется произвольным. "Если в ходе восприятия происходит осознание свидетелем смысла и значения происходящего, то непроизвольное внимание, вызванное необычностью события или интенсивностью раздражителя, может перейти в произвольное, целенаправленное внимание, повышая качество восприятия в целом". В целом же неожиданные быстротечные и кратковременные события воспринимаются неполно и менее детально. Экспериментально установлено, что при этом лучше запоминаются более яркие, заметные, необычные признаки, приметы, особенности, а также те, которые обращают на себя внимание субъекта в силу его профессиональных качеств или знаний, профессиональной принадлежности;

б) для потерпевших, некоторых участников и очевидцев события. Если в первом случае имелась в виду неожиданность события для всех его участников, в том числе и для правонарушителя, действия которого иногда могут носить импульсивный, неожиданный для него самого характер (хулиганство, действия в состоянии аффекта и др.), то здесь речь идет о таких ситуациях, обычных для практики, когда преступное событие происходит неожиданно для потерпевшего и некоторых связанных с ним лиц, другие же лица становятся участниками события уже в его ходе, позднее.

Типичным примером того, как событие, неожиданное для других, не является таковым для одного из очевидцев, служит практика действий оперативных работников, ведущих поиск и задержание карманных воров. Наблюдая за действиями подозрительного субъекта, оперативный работник прослеживает их, начиная от подготовки и до момента покушения на кражу или ее совершения и затем задерживает преступника с поличным;

в) для потерпевших – при отсутствии очевидцев события. Эта ситу ация характерна для многих разбойных нападений, изнасилований, убийств. Восприятие события преступления оставшимися в живых по терпевшими зависит от психологических черт их личности и эмоцио нального состояния в момент нападения. "Особенно отрицательно ска зывается на восприятии событий чувство страха. Оно не только при тупляет память, но и угнетающе действует на всю психику человека, на его интеллектуальную деятельность, снижает волю, нравственный самоконтроль и критическое отношение к окружающему, препятствует правильной оценке обстановки происшествия"2. Все это необходимо учи тывать при допросе таких потерпевших. Тактические приемы корректи ровки их показаний, оживления в их памяти воспринятого .детально описаны в специальной литературе.

Влияние фактора внезапности на достоверность доказательственной информации имеет еще одно проявление, которое необходимо учитывать следователю. Речь идет об учете этого влияния прежде всего при производстве следственного эксперимента. Типичным примером служат опыты, предпринимаемые с целью определить возможность вовремя остановить транспортное средство при внезапном возникновении на проезжей части, например, пешехода. "Камнем преткновения" при этом служит невозможность практически воспроизвести неожиданность появления препятствия: ведь участникам эксперимента необходимо сообщить его цель, проинструктировать о действиях, которые им предстоит совершить, а кроме того, по закону экспериментальные действия не должны создавать угрозу для жизни и здоровья их участников. В результате следователь не в состоянии выполнить важнейшее тактическое условие эксперимента: добиться максимального сходства подлинной и воспроизводимой обстановки события. Довольствуясь производством опытов с макетом препятствия, он может получить лишь вероятные выводы. Лишь в тех случаях, когда результаты эксперимента не зависят от необходимости информировать участников опытов об их содержании, они могут приобрести доказательственное значение (например, при проверке возможности восприятия того или иного факта, явления).

Ранее уже говорилось о такой форме использования фактора внезапности, как неожиданное производство следственного действия – неожиданного для лиц, противостоящих следователю. Теперь же нужно ответить на вопрос: следует ли обеспечивать неожиданность следственного действия для других его участников, например для опознающего или того участника очной ставки, который дает правдивые показания? Однозначного ответа на этот вопрос нет.

Можно допустить внезапность лишь момента следственного действия, но не его производства. Так, правдивому участнику очной ставки совсем необязательно знать, в какой момент расследования она будет проведена, но едва ли следует от него скрывать, что такое действие будет предпринято. В ряде случаев, наоборот, следует заранее психологически готовить его к очной ставке, укреплять решимость в отстаивании своей позиции. То же может потребоваться и в отношении опознающего. Таким образом, строго говоря, эти действия для указанных субъектов неожиданными в принципе не становятся. При производстве же иных следственных действий – допроса на месте или проверки показаний на месте, получения образцов для сравнительного исследования, осмотра и т. п. – для добросовестных их участников, стремящихся содействовать установлению истины, фактор внезапности дезорганизующего влияния на их психические процессы, как правило, не оказывает, да и необходимости в его использовании не возникает. Если же по тактическим соображениям он в данной ситуации используется против лиц, оказывающих противодействие следователю, и может оказать негативное влияние на добросовестных участников расследования, возникает задача нейтрализовать это негативное влияние, приняв необходимые меры, т. е. минимизировать допускаемый тактический риск.