Государственная преступность

Криминологическая характеристика

Государственная преступность – это совокупность преступлений, посягающих на государственный и общественный строй России (в исторической ретроспективе – СССР), совершенных за определенный промежуток времени на территории страны в целом или отдельных ее регионах.

Криминологическая оценка состояния, структуры и динамики государственной преступности зависит от факторов социально-экономического, политического и нравственно-этического порядка. На нее влияют уровень активности действия причин, порождающих данный феномен на разных исторических этапах, изменения в уголовном законодательстве, статистическая точность событий и фактов, а также активность и эффективность действия правоохранительной системы.

Все это предполагает некоторые предварительные замечания, без обращения к которым могут происходить ошибки в понятиях и терминах, отражающих рассматриваемое явление.

Термин "государственная преступность" собирательный и отражает указанное понятие социального явления. Он во многом условен, так как напрямую не связан с названием преступлений против государства в разные исторические периоды:

УК 1922 года и УК 1926 года называют их "преступления государственные", УК 1960 года – "государственные преступления", новый УК России 1996 года – "преступления против основ конституционного строя и безопасности государства".

В уголовном законодательстве России государственные преступления имели традиционно-историческое деление на 2 вида: УК 1926 года – "контрреволюционные преступления" и "особо для Союза ССР опасные преступления против порядка управления"; УК 1960 года – "особо опасные государственные преступления" и "иные государственные преступления". Если первый вид преступлений имеет единый родовой объект и логически связанную систему причинных факторов (особо опасные государственные преступления), то второй (иные государственные преступления) – такой логики лишен. У этой категории преступлений нет единого родового объекта, по своим объективным свойствам и причинам, порождающим их, они разношерстны и представляют собой "конгломерат", подвергаемый в литературе обоснованной критике. Криминологический анализ таких преступлений в целом лишается научной основы, хотя статистические материалы по ним представлены. В новом Уголовном кодексе России "иные государственные преступления" упразднены, а их конкретные составы, не потерявшие актуальность в новых условиях, включены в соответствующие главы УК с учетом их направленности на тот или иной родовой объект.

Достоверность криминологической характеристики государственных преступлений зависит от правильной юридической квалификации содеянного. В противном случае криминологическому анализу будет подвергаться совершенно другое социальное явление с присущими ему закономерностями. Именно поэтому в основу анализа положена судебная статистика, ибо рассмотрение уголовного дела в суде дает наибольшую гарантию от возможных ошибок. Использована также статистика зарегистрированных преступлений.

Уровень государственной преступности

Государственная преступность в России стоит на одном из последних мест среди других видов преступности по своему удельному весу. За последние 3 года (1993–1995 годы) ее удельный вес составляет 0,5–1,1% от всей преступности в стране.

Доля особо опасных государственных преступлений в структуре преступности еще меньше – 0,001%. В доперестроечный период (до 1985 года) прослеживалась четкая тенденция их неуклонного снижения. За десятилетний период (1976–1985 годы) по сравнению с предыдущим (1966–1975 годы) количество осужденных за особо опасные государственные преступления сократилось более чем в два раза. За многие годы в статистике осужденных отсутствуют такие преступления, как террористический акт против представителя иностранного государства, вредительство, пропаганда войны.

Статистическое лицо государственной преступности до принятия нового УК определяли иные государственные преступления. В отличие от особо опасных государственных преступлений они наиболее динамично отражают негативные тенденции в экономической, политической и нравственно-этической сферах. Если в 1993 году зарегистрировано 15 713 государственных преступлений, то в 1994 году этот показатель равен 25 350, а в 1995 – 14 610. Среди экономических преступлений данного вида преобладали контрабанда (ст. 78 УК), транспортные преступления (ст. 85, 86, 86 УК), изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг (ст. 87 УК), нарушение правил о валютных операциях (ст. 88 УК).

Однако статистический показатель в оценке государственной преступности в определенной мере условен. Это наглядно видно в оценке особо опасных государственных преступлений, где каждое из них способно нанести колоссальный, а иногда непоправимый ущерб интересам безопасности личности, общества и государства.

Государственная преступность чутко реагирует на изменение стабильности в развитии экономической и политической систем внутри страны и за ее пределами. Особенно четко это просматривается в историческом плане. Острота классовой борьбы после Октября 1917 года выносила на первое место среди контрреволюционных преступлений экстремистские формы противоправной деятельности. Только в 1920 году трибуналы страны рассмотрели 6 тыс. уголовных дел о контрреволюционных преступлениях.

В период коллективизации отмечался сильный рост террористических актов. В 1928 году из всех контрреволюционных преступлений теракты составляли 29,9%, в 1929 – 52,4% (!), в 1930 – 35%, в 1931 – 22,5%. При этом удельный вес представителей различных социальных слоев выглядел следующим образом: кулаков – 45%, середняков – 39,5%, бедняков– 21%, рабочих – 1,5%.

По мере упрочнения социалистической формации, вхождения ее в довольно длительный период стабильного развития планово-государственной системы экстремистские формы государственной преступности уступили место вербальным формам противоправной деятельности (антисоветской агитации и пропаганде). Лишь в условиях резкого обострения международной обстановки либо кризисных событий в какой-либо стране бывшего социалистического лагеря (события в Венгрии – 1956 год, события в Чехословакии – 1968 год, польские события – 1980 год) имело место оживление экстремистских проявлений на фоне общего увеличения особо опасных государственных преступлений. Период Великой Отечественной войны (1941–1945 годы) дал значительный рост судимости за измену Родине, что было обусловлено сложными объективными условиями периода войны во взаимодействии с негативными, а порой и враждебными социально-психологическими установками отдельных граждан.

Следует отметить, что страны социалистического содружества представляли собой тесно связанный экономически и политически анклав, где уровень государственной преступности был примерно одинаков. Например, в Болгарии, доля государственной преступности составляла 0,1% от всей преступности, в Венгрии – 0,1%, причем 90% из нее приходилось на состав враждебной агитации.

В историческом аспекте произошла трансформация от классово-враждебного отношения к социализму лиц, совершающих особо опасные государственные преступления, к внутренним побуждениям, основанным в большей мере на реформаторских, националистических идеях, различного рода обидах, карьеризме, корысти, разнузданном эгоизме и т. п. Более того, на фоне роста политизации преступности, особенно в ее организованных формах, отмечается сближение мотивации общеуголовной и государственной преступности.

Нарастание внутренних противоречий, вызванных кризисными явлениями в предперестроечный период, вызвало повышение уровня государственной преступности. За пятилетие (1980–1984 годы) количество осужденных за особо опасные государственные преступления по сравнению с предшествующим аналогичным по времени периодом (1975–1979 годы) выросло почти в 2,5 раза. При этом статистика арестованных за шпионаж возросла в 3 раза.

Начавшийся этап реформации и переход экономики России на путь рыночных отношений сопровождается сложными и противоречивыми процессами в общественном сознании, социальной и нравственной сферах, формировании новой политической системы. Поскольку реформы затронули правоохранительную систему, а бурный процесс кодификации привел к резкому сокращению числа составов государственных преступлений в новом УК 1996 года (было 35 статей, осталось – 10), анализ статистических показателей за последние 5 лет неспособен дать криминологически значимых результатов. В большей мере продуктивным может оказаться качественный анализ государственной преступности как составной части преступности в целом.

Структура, государственной преступности

Динамические свойства государственной преступности, т. е. способность в отдельные временные периоды активизироваться или, наоборот, затухать, раскрываются в структуре, показывая относительную распространенность одних преступлений и редкость либо отсутствие других. В различные исторические этапы прослеживаются присущие им тенденции стабилизации либо изменения структурных показателей.

Период относительной стабильности развития Союза ССР вплоть до его развала (начало 90-х годов) характеризовался устойчивыми показателями структуры особо опасных государственных преступлений. Среднестатистические показатели за 10 лет свидетельствовали, что на долю:

• антисоветской агитации и пропаганды (ст. 70 УК РСФСР)приходилось 66,4%;
• измены Родине (ст. 64 УК РСФСР) – 30,0%;
• диверсии (ст. 68 УК РСФСР) – 1,5%;
• шпионажа (ст. 65 УК РСФСР) – 1,2%;
• террористических актов (ст. 66 УК РСФСР) – 0,9%.

Статистические данные свидетельствуют, что "лицо" особо опасной государственной преступности на том этапе определяли два преступления: антисоветская агитация и пропаганда и измена Родине, на долю которых в совокупности приходилось 96,4%.

В условиях однонаправленно идеологизированного общества государственная преступность выступала своеобразной формой разрешения противоречий у лиц с иными идейно-нравственными и политическими установками. Отсюда понятно, почему антисоветская агитация и пропаганда доминировали в структуре особо опасных государственных преступлений. Они выступали родовой основой, своего рода почвой, на которой произрастали другие преступления данного вида.

Совершению любого особо опасного государственного преступления предшествовала идейно-нравственная трансформация личности, после чего, в зависимости от глубины, устойчивости и направленности такой деформации могло быть совершено то или иное преступление указанной категории.

Характерным в этом отношении является уголовное дело на 3. – организатора подготовки и осуществления серии взрывов в Москве, в том числе в вагоне метрополитена, в результате которых 7 человек погибли, 37 – получили ранения. В январе 1979 года 3. вместе с исполнителями преступных акций Б. и С. были осуждены Верховным Судом СССР за организацию и участие в диверсионной антисоветской организации (ст. 72 и 68 УК РСФСР) к смертной казни.

Материалы уголовного дела показывают, что 3. встал на путь преступной деятельности, разделяя идеи националистического характера, создал организацию под названием "Национальная объединенная партия" (НОП). Он изготовлял и распространял листовки националистического содержания, написал статью "Террор и террористы", в которой проповедовал террористические методы борьбы, и был осужден за антисоветскую агитацию и пропаганду.

После отбытия срока наказания3., оставаясь на враждебных позициях, заявил, что "листовки – это пройденный этап и надо от слов переходить к делу". При подготовке к очередной серии взрывов в Москве преступная деятельность 3. и его соучастников Б. и С. была пресечена.

Выборочные исследования лиц, осужденных за антисоветскую агитацию и пропаганду, показывали, что около 15% из них прямо призывали граждан к активной борьбе против существующего строя, свержению советской власти, а также совершению других особо опасных государственных преступлений.

Измена Родине также занимала в структуре особо опасных государственных преступлений значительное место (почти одну треть). В основе этого преступления лежало также духовное перерождение личности. Кроме того, состав измены Родине.очень объемен в своей диспозиции: 7 форм – по существу, самостоятельных составов преступлений.

В структуре самой измены Родине длительное время преобладал переход на сторону врага, т. е. карательная деятельность лиц, перешедших на сторону немецко-фашистских войск в годы войны. В 1975 – 1980 годах их доля в измене Родине составляла 78%. В настоящее время судимость по этой форме измены практически исчезла по причинам демографического характера.

С конца 70-х годов обозначился заметный рост в структуре измены Родине шпионажа и выдачи сведений, составляющих государственную или военную тайну. К середине 80-х годов их доля в структуре измены Родине превысила 40% и продолжала расти за счет инициативного шпионажа и других форм установления агентурных отношений с зарубежными спецслужбами.

Последние 3–4 года, характеризующиеся ускоренным переходом России к новым экономическим отношениям, сменами приоритетов в социальной и духовно-нравственных сферах, сужением сферы ВПК, открытостью наших связей с зарубежными партнерами, порой необъяснимой доступностью широкого круга лиц к сведениям, не подлежащим оглашению, не дают через статистические показатели судимости представления об истинной структуре государственной преступности. Несомненно одно – условиями тяжелого и всеобъемлющего кризиса в России в полной мере пользуются зарубежные спецслужбы и преступный элемент внутри страны. В 1995 году 28 российских граждан были разоблачены в проведении шпионской деятельности, за 6 месяцев 1996 года – 11 российских граждан и предотвращено более 100 попыток передачи важнейших сведений иностранным представителям за вознаграждения.

Иные государственные преступления в последние 2–3 года дают статистический массив, превышающий в среднем 18 тыс. преступлений в год. Из них 98% падает на 6 преступлений, структура которых выглядит следующим образом: нарушение правил о валютных операциях (ст. 88 УК) – 52%; изготовление или сбыт поддельных денег и ценных бумаг (ст. 87 УК) – 20%; уклонение от очередного призыва на действительную военную службу (ст. 80 УК) – 14%; контрабанда (ст. 78 УК) – 9%; бандитизм (ст. 77 УК) – 3%; нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспорта (ст. 85 УК) – 2%.

В новом УК России 1996 года все указанные составы исключены из главы – "Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства".

Динамика государственной преступности

Динамика особо опасных государственных преступлений зависит от степени активности действия причинных факторов, порождающих данные преступления, изменений законодательства, расширяющего или сужающего рамки криминальных деяний, а также от активности и профессионального мастерства сотрудников органов Федеральной службы безопасности (ФСБ).

В доперестроечный период динамика осужденных показывает общую тенденцию снижения особо опасных государственных преступлений, которая проявляет себя с момента приятия Закона об уголовной ответственности за государственные преступления от 25 декабря 1958 года. Статистика свидетельствует, что судимость за особо опасные государственные преступления за 15 лет (с 1959 по 1973 год) сократилась примерно в 10 раз (табл. 38).

Если активность и профессиональный уровень работы органов КГБ того периода условно принять за постоянную величину, учесть стабильность Закона о государственных преступлениях, то в основе динамики указанных преступлений лежит их органическая связь с причинами и условиями, а точнее – с взаимодействием этих факторов.

Сопоставление динамики антисоветской агитации и пропаганды с динамикой всех особо опасных государственных преступлений показывает, что изменение кривой по антисоветской агитации и пропаганде носит более резкий и опережающий характер. Увеличение количества осужденных в 1968– 1973 годах выражено в больших относительных величинах, а снижение судимости в 1976–1979 годах выражено в меньших показателях, нежели в общей динамике. В то же время спад судимости в 1974 и 1975 годах происходил медленнее, но уходил глубже с точки зрения перепада абсолютных и относительных величин. Именно к этому периоду времени относятся слова Ю. В. Андропова о том, что "граждан, осужденных за антисоветскую деятельность, у нас сейчас меньше, чем когда-либо за годы Советской власти, – это буквально единицы'";

Динамика измены Родине, с точки зрения статистических показателей, менее репрезентативна, и здесь малые абсолютные цифры количества осужденных не дают очевидной картины взаимосвязи данного вида преступлений с их причинами, лежащими в социально-политической, экономической и идеологической сферах. Вместе с тем приближенная картина динамики и здесь имеет свое социологическое объяснение, если абстрагироваться от арифметического подхода в оценке кривой, а проанализировать тенденции либо общую линию развития данного преступления.

Представленная таблица передает общую тенденцию снижения судимости за измену Родине. Здесь менее контрастны всплески динамики, видны отдельные несовпадения и даже противоположные варианты кривой по отношению к антисоветской агитации и пропаганде. Например, в период разрядки международной напряженности (1974–1979 годы) обнаруживается даже известный рост судимости за измену. Помимо сильного влияния случайных факторов, обусловленного малыми абсолютными величинами, здесь, с одной стороны, проявляет себя "эффект запаздывания", когда идеологическая и иная (причинная) потенция к измене Родине накоплена в исторически неблагоприятный период, а реализовалась в период относительного благополучия – с другой, – это свидетельство определенной автономности причинных комплексов, порождающих указанные преступления. Если причины антисоветской агитации и пропаганды имели большее идеологическое звучание, то в измене Родине сильнее проявляют себя корыстно-стяжательские тенденции личности.

С момента прекращения существования Союза ССР и погружения России в тяжелый кризис на развитие государственной преступности стало влиять значительно большее число привходящих факторов: переосмысление правовой основы защиты безопасности личности, общества и государства; изменение приоритетов защиты от угроз извне к угрозам внутри страны; проявление максимализма в правовой переориентации при оценках прошлого (был изменник Родине, а в новых условиях – чуть ли не патриот); бурный процесс кодификации уголовного законодательства и резкое сужение сфер защиты интересов общества и государства средствами составов государственных преступлений; динамичный и затяжной процесс реформации спецслужб и правоохранительных органов. Отсюда динамика государственной преступности носит спонтанный по отношению к привходящим обстоятельствам характер.

Следовательно, более глубокая генетическая природа государственной преступности может быть раскрыта при анализе ее этиологии, т. е. причин и условий, порождающих данное явление. Статистическая же характеристика дает лишь предварительное представление об этой преступности.

Специфика детерминации и причинности

Причины и условия совершения государственной преступности коренятся в объективных явлениях и процессах жизнедеятельности людей и в субъективной сфере – групповом и общественном сознании. Будучи социально детерминированным явлением особо опасные государственные преступления, как и преступность в целом, зависят прежде всего от характера и условий социальной жизни на данном этапе развития общества и чутко реагируют на всевозможные изменения и различия этих условий.

Причинный комплекс, порождающий государственную преступность, прослеживается на двух уровнях. На уровне общего он вписывается в характер причин, генерирующих преступность в целом. На уровне видовой преступности он несет в себе черты специфики, характерные именно для особо опасных государственных преступлений. Связь общих причин с причинами, непосредственно порождающими указанную категорию преступлений, носит сложный характер поскольку общее преломляется в отдельном неравномерно^ что предопределяется характером самих особо опасных государственных преступлений.

Многолетний анализ государственной преступности показывает, что причины, порождающие ее, носят характер:

• информационно-идеологического воздействия на личность извне;
• неудовлетворенности личности сложившимися обстоятельствами жизни;
• несогласия с официально проводимой политикой правительства в целом либо по отдельным вопросам;
• обид на органы власти;
• гипертрофированного понимания и неправильного толкования недостатков;
• иных факторов.

Информационно-идеологическая причина является наиболее распространенной по категории особо опасных государственных преступлений. Здесь факт совершения противоправного деяния есть следствие серьезного и нередко длительного переосмысления ценностных категорий, образа жизни, личных перспектив, доминирующих мотивов. Особенностью данной причины является то, что она может носить прямую организационную форму подрывной деятельности иностранных спецслужб. Генетическая, воспроизводящая сила причинности здесь состоит в том, что направленное информационное воздействие на человека происходит незаметно, сиюминутных результатов, как правило, не дает, но ведет к устойчивому отражению в сознании воспринимаемых сведений.

Механизм действия информационной причины во многом определяется тем, насколько подготовленной для восприятия информации оказывается сама личность. Она может критически взвешивать услышанное, внутренне осуждать полученную информацию. Тогда речь идет о сильной, цельной в восприяти-ях и ценностных ориентациях личности. Не произойдет взаимодействие объективного процесса информации с ее воздействием на личность – не будет действовать причина.

Если же информация воспринимается личностью как близкая, правдивая и созвучная ее мыслям и чувствам, – причинный механизм начнет функционировать со всеми вытекающими последствиями в виде совершения особо опасного государственного преступления. При всем плюрализме мнений внутренний духовный мир человека и формируемая годами позиция либо установка остаются важнейшим регулятором в общественных отношениях. Наше общество возвращается, и это правильно, к формированию не монопар-тийной, а государственной идеологии как представлении каждого гражданина о должном, социально одобряемом и поддерживаемом государством.

Таким образом, идеологизация причин – главное отличие в механизме порождения государственной преступности от преступлений других видов.

Неудовлетворенность личности сложившимися обстоятельствами жизни выступает причиной особо опасного государственного преступления лишь тогда, когда наступает процесс замещения неудовлетворенности в личном неудовлетворенностью в общественном либо государственной сфере: экономическим укладом жизни, конституционными требованиями и политическими институтами общественного строя и т. п. В результате личное начинает приобретать общественное звучание и политическую направленность. В психологии такой процесс именуется сублимацией, т. е. преобразованием и переключением энергии на цели социальной (либо антисоциальной) деятельности.

Факт совершения лицом особо опасного государственного преступления на основе неудовлетворенности личной жизнью выступает ярким свидетельством уродливой, социально-патологической формы перехода от состояния недовольства к состоянию удовлетворенности.

Следовательно, особенностью механизма действия рассматриваемого причинного фактора является то, что он порождает особо опасное государственное преступление, изменяясь в своем содержании под влиянием других причин, в том числе информационно-идеологической.

Таким образом, неудовлетворенность обстоятельствами личной жизни выступает специфической причиной особо опасных государственных преступлений через механизм преобразования личного в общественное, когда степень неудовлетворенности достигает критической точки во взаимодействии с интересами общества и государства, а также с установленными нормами и правилами общественного бытия.

Несогласие с официально проводимой политикой правительства в целом либо по отдельным вопросам может быть довольно разнообразным по своему содержанию и сферам жизнедеятельности: в области экономической политики, политического курса в отношении некоторых государств, в области национальных отношений, трактовки положений о свободе, демократии, месте и роли государственных органов и общественных организаций в решении общегосударственных задач и т. д.

Само по себе несогласие человека с чем-либо не образует не только государственного, но и любого другого преступления вообще. В нашем случае само несогласие выступает интеграционным звеном причинной цепочки, вокруг которой раскручивается цепь других несогласий. Это обстоятельство нередко в процессе следствия признают сами преступники, заявляя, что "началось все с несогласия...".

Рассматриваемая субъективная причина более емка и подвижна, чем причины объективного порядка. В личности, затронув одно, можно выйти на болевые точки другого. Поэтому, познавая природу несогласий конкретной личности, надо оценивать их в контексте с общим морально-нравственным строем личности, ее направленностью (установкой). В принципе, совершение любого преступления базируется на несогласии субъекта с установленными правилами общественного бытия. Следовательно, суть данной причины состоит не просто в несогласии личности с чем-то, а в том, что за ней стоит общая деформация индивидуума, достигшая того или иного уровня и обращенная через позицию данной личности к разным сферам жизнедеятельности.

Особо опасных государственных преступников отличает то, что совокупность выдвигаемых ими несогласий и претензий к обществу зачастую тем больше, чем меньше требовательность к самим себе и больше политическая и социальная безответственность в своих поступках.

Несогласие, как причинный фактор, может создать у личности узел противоречий, достигающих уровня конфликта. Конфликт, образно говоря, оголенный нерв, через который проступает "работа" причины. Поскольку разрешение конфликта может реализоваться противоправным способом, к нему сразу же должно быть приковано внимание правоохранительных органов и спецслужб.

Обида на органы власти выступает нередко причинным фактором, порождающим особо опасные государственные преступления (12%). Проведенные социологические исследования показывают, что обида выступает субъективным причинным фактором в сочетании с другими причинами, когда глубоко укоренившееся в сознании лица представление о несправедливости либо жестокости, проявленные по отношению к нему или родственникам и близким со стороны властей, систематически подогреваются информационно-идеологическим путем..

Обида может быть обоснованной, например, в связи с незаконными репрессиями в отношении родственников и близких в период культа личности. Обида рождает ненависть и месть. Важно, чтобы они не стали толчком к совершению преступления в совершенно других исторических условиях. Установлено, что "в 30 – 50-е годы (до 1953 года) по обвинению в политических преступлениях было репрессировано 3 778 234 человека. Из них высшей мере наказания – расстрелу – подвергнуто 786 098 человек. Цифры ужасны и говорят сами за себя". Социальные причины массовых репрессий раскрыты, им дана принципиальная государственная и общественная оценка. Под молот репрессий попало большое количество и тех, кто в тот период работал в органах ВЧК – ГПУ – ОГПУ – МВД. Только в 1934–1939 годах за "контрреволюционные преступления" было расстреляно 21 880 сотрудников органов госбезопасности.

Важно, чтобы эти мрачные страницы истории никогда, не повторились. Новые поколения сотрудников органов безопасности знают о них по литературным источникам и архивным материалам. Их воспитание строится на принципах неукоснительного соблюдения законности, чуткости и внимания к людям, обществу, безопасность которых они призваны защищать. Обида, как мотивообразующий фактор к совершению преступления, должна быть предметом самого тщательного анализа, нацеленного на недопущение противоправного поведения. Обида и месть не должны породить другие ненависть и месть.

Гипертрофированное понимание и неправильное толкование недостатков, как причинный фактор, по формальным показателям статистики немногим более одной десятой (11%) от других факторов, порождающих особо опасные государственные преступления. Однако фактически влияние этого фактора значительно шире, если учесть, что недостатки, и немалые, в условиях тяжелого кризиса в России, безусловно, оказывают влияние на формирование отрицательных свойств личности. По существу, рассматриваемый фактор имманентно присутствует во всех иных причинах, вызывающих государственную преступность.

Причиной особо опасных государственных преступлений неправильное толкование недостатков становится тогда, когда в результате восприятия таких недостатков меняется нравственно-ценностная и политическая ориентация личности, т. е. происходит взаимодействие объективного и субъективного. Сами по себе недостатки – это лишь объективная сторона взаимодействия, и при их восприятии цельной, законопослушной личностью они порождают не противоправный акт, а стремление последней активно бороться с ними. Следовательно, неправильное толкование недостатков выступает заключительной фазой соединения (взаимодействия) объективных условий с субъективным отношением к ним конкретной личности. Вне этого отношения полная причина и ее движущая сила не придут в действие.

Специфично то, что в генезисе государственной преступности выделяется влияние недостатков в управленческой сфере. Практика свидетельствует, что они имеют наибольшее политическое звучание, поскольку ошибочные (а в общественном и групповом сознании они нередко воспринимаются как умышленно неверные) управленческие решения и отрицательное поведение ответственных должностных лиц воспринимаются зачастую как недостатки политической системы и общественного строя в целом. На воспроизводство данного причинного фактора влияют имеющие место в эшелонах власти факты взяточничества, коррупции, обмана граждан, грубых нарушений законности, чванства и заносчивости в общении с людьми, формализма в отношении к делу, угодничества и т. п.

Например, 3. – физик-ядерщик по профессии, в прошлом осужденный за антисоветскую агитацию и пропаганду, в анкете указал: "Законность не выспренные словесные уверения в "соблюдении закона". Это – атмосфера безусловного превалирования требований закона над всякими другими соображениями или должностными инструкциями. Централизация в стране чрезмерная, и она гасит инициативу и заинтересованность работников в своем труде, воспитывает рвачество".

Рассмотренная система причин, порождающих государственную преступность, представлена в среднестатистическом выражении. В то же время по каждому виду особо опасных государственных преступлений она варьирует в сторону распространенности одних и редкости – других.

Иные факторы чаще фигурируют при совершении измены Родине (25%), а также террористических актов и диверсий (13%). По вербальным деликтам (в прошлом – по антисоветской агитации и пропаганде, ныне – по призывам к насильственному изменению конституционного строя) проявление иных факторов значительно меньше (около 5%). Качественный анализ показывает, что чем более цельной с позиции негативной (либо прямо враждебной) установки является личность, тем реже наблюдаются отклонения и меньше разброс в стороны от стереотипных причинных факторов, свойственных в той или иной мере всем особо опасным государственным преступлениям.

Специфические причины, сколько бы не были сильными, не могут сами по себе вызвать преступление при отсутствии благоприятных условий. Лишь "когда есть достаточные условия и имеется причина, следствие наступает с необходимостью". С позиций теории взаимодействия, условием выступает та из сторон, которая носит по отношению к другой подчиненный, дополняющий характер и не обладает генетическими свойствами. С учетом подвижности взаимодействующих сторон, когда они в различных связях и опосредованиях могут меняться местами, отличие причин от условий носит относительный характер.

Условия совершения особо опасных государственных преступлений многообразны и порой неповторимы. Осветить их все невозможно. Важно знать механизм действия условий во взаимосвязи с причинами. С методической точки зрения для выявления условий молено в каждом конкретном случае ставить вопрос: "Чем воспользовалось лицо с преступной установкой для совершения особо опасного государственного преступления?" Например, при совершении измены Родине и шпионажа в качестве условий, способствующих совершению преступления, могут выступать: различные нарушения режима секретности в работе с документами, болтливость отдельных граждан, недостатки в охране государственной границы, отсутствие бдительности у окружающих, недостатки и упущения в оперативно-розыскной деятельности и т. д.

Так, военный летчик В., изменивший Родине, тщательно продумал свой план перелета на новом военном самолете в Японию, но его осуществлению мешала превентивная мера: заправка топливных баков в объеме, только необходимом для осуществления учебных полетов в своей зоне. Б. же считал что топлива требовалось из расчета 80% заправки. Случай предоставил изменнику возможность реализовать свой план, поскольку самолет был заправлен в день совершения преступления топливом на 100%, так как готовился для боевых стрельб, но в связи с болезнью летчика К. был передан Б. для выполнения учебных упражнений.

Познание причинности имеет практический смысл лишь в связи с раскрытием механизма преступного поведения и разработкой мер предупреждения особо опасных государственных преступлений. Более того, сами причины могут быть правильно поняты через механизм развития преступного акта.

Механизм взаимодействия срабатывает тогда, когда в соотношении объективного и субъективного (личности и среды) достигнута критическая точка, т. е. порождающая сила специфической причины во взаимодействии с условием достаточна, чтобы проявилась преступная активность.

Критическая точка взаимодействия может смещаться в зависимости от характера и силы влияния взаимодействующих сторон. Тем самым через механизм преступного поведения раскрывается действие причинных факторов. С одной стороны, выступает личность с деформированными социальными и нравственно-психологическими качествами, с другой – объективная жизненная ситуация. Чем больше деформирована личность, тем меньшую порождающую роль во взаимодействии играет ситуация, и наоборот. Более того, при сильной "деформации" личности она сама стремится создать благоприятную ситуацию (устроиться на режимный объект для сбора шпионской информации, войти в доверие к секретоносителю и т. д.).

Особенности борьбы, с государственной

Выявление причинного комплекса, порождающего государственную преступность, не является самоцелью, а выступает необходимым условием целенаправленной борьбы с указанной категорией преступлений. При этом акцент делается на упреждение преступных проявлений. Это позволяет реже прибегать к мерам уголовно-правовой репрессии, делает чище нравственную атмосферу общества, позволяет полнее реализовать принцип демократизации общественных отношений.

Борьба с государственной преступностью на общегосударственном уровне означает проведение комплекса мер, направленных на выход России из тяжелого экономического, политического, социального и духовно-нравственного кризиса, в котором она находится на данном историческом этапе. Эти меры прямо не направлены на локализацию особо опасных государственных преступлений, но через оздоровление всех сфер жизнедеятельности решают главные задачи, которые под силу только обществу и государству в целом: размывают либо поэтапно локализуют действие причин, порождающих преступность. Именно сбалансированное развитие экономики, укрепление государственных институтов власти, поворот к решению назревших социальных проблем, большее внимание к воспитанию подрастающего поколения, формирование продуманной государственной идеологии – путь борьбы с преступностью, включая государственную, в масштабе страны.

Борьба с особо опасными государственными преступлениями специальными методами и средствами локальна. Ее ведут спецслужбы и правоохранительные органы России, на которые данные функции возложены законами. Здесь также на переднем плане должна стоять предупредительная (профилактическая) работа. Ее направленность – воздействие на причины и условия, генерирующие данную категорию преступлений.

Взаимосвязь общей и специальной систем предупреждения государственной преступности – внутренняя, органическая. Нельзя средствами специального предупреждения решить задачи общего предупреждения, равно как и мероприятия общепредупредительного значения поставить в полную зависимость от решения задач борьбы с отдельными видами преступлений. Задача ликвидации преступности не под силу одним правоохранительным органам, поскольку решение этой сложнейшей задачи лежит в русле коренных преобразований общества в целом.

Объектом профилактического воздействия выступает система причин и условий, которые, взаимодействуя, ведут к совершению особо опасных государственных преступлений. Причинность, как объект профилактики преступлений, требует глубокого уяснения с позиций методологических основ данной философской категории и солидного империче-ского материала. В конечном счете уровень профилактики не может быть выше имеющихся представлений о причинах правонарушений, ибо они выступают мишенью, своего рода точками приложения усилий в предупреждении преступности.

Представленная ранее система причин и условий совершения особо опасных государственных преступлений подвергалась экспертной проверке, т. е. выяснению того, насколько система профилактического влияния адекватна системе причин. Изучались материалы практики, проведен опрос 500 оперативных и следственных работников органов государственной безопасности. Это позволило не только решить методически важную задачу, но и скоординировать и дополнить представления о причинном комплексе, порождающем особо опасные государственные преступления.

На первое место в предупредительных мерах практические работники ставят необходимость усиления воспитательной работы в массах. Это логично, ибо в рассмотренных причинах определяющее место занимает негативное информационно-идеологическое воздействие на личность извне. Противопоставить этому влиянию, при отсутствии возможности полной ликвидации данной причины, можно хорошо организованное воспитание, которое позволит значительно снизить восприимчивость отдельной категории граждан к негативному информационному потоку. Значителен профилактический потенциал правового воспитания. "Перестройка и переход к рыночным отношениям своими неожиданными глобальными проблемами заслонили воспитательно-идеологическую работу. Система правового всеобуча, создававшаяся в 70-е и начале 80-х годов с таким трудом и затратами, была разрушена, как разрушено и многое другое, что представляется нам ценным в прошлом опыте борьбы с преступностью".

В неформализованных ответах по вопросу о недостатках воспитания оперативные и следственные работники в анкетах указывают: "слабо поставлена работа по воспитанию патриотизма, особенно среди молодежи", "нет в воспитательной работе индивидуального подхода", "слаба воспитательная работа средств массовой информации", "низок уровень профессиональной подготовки тех, кто должен заниматься воспитательной работой" и т. п.

Среди мер, направленных на искоренение государственной преступности, указывается "необходимость активного анализа сложных социальных процессов и явлений с целью своевременного вскрытия негативных проявлений и своевременного реагирования на них". В большей мере это относится к деятельности лиц, осуществляющих управленческие функции. Здесь облегченный и непродуманный подход к решению социальных проблем, проявления бюрократизма и равнодушия к интересам трудящихся ведут к тому, что насущные вопросы социального бытия остаются без внимания и своевременно не разрешаются, научно обоснованный прогноз не строится, а аналитическая работа нередко подменяется интуицией. Особенно остро ставится вопрос об имеющих место фактах нарушения принципа социальной справедливости.

С указанными профилактическими факторами корреспондирует другой – "необходимо усилить государственный контроль за сферами труда и потребления". Рост социальной дифференциации не соответствует мере вложенного труда тех, кто оказался "наверху", и тех, кто находится за чертой бедности. Идея декларирования доходов находит широкое понимание среди масс, но касается весьма узкой категории граждан (некоторых государственных служащих).

В целом анализ показал определяющее значение экономических мероприятий в борьбе с государственной преступностью, поскольку с.усилением контроля за сферами труда и потребления связаны такие меры, как:

• повышение качества организации производства – 39% опрошенных;
• активное включение рычагов экономического, рыночного стимулирования в развитие новых общественных отношений – 28%;
• внедрение новейших достижений науки и техники в производство и быт – 21%.
• Значительное внимание должно быть уделено неукоснительному соблюдению принципа неотвратимости ответственности за правонарушение. В этом блоке предупредительного воздействия фигурируют и другие факторы, тесно связанные с ним:
• дальнейшее совершенствование профилактической работы – 41% опрошенных;
• усиление внимания к качеству работы правоохранительных органов –39% опрошенных;
• совершенствование законодательства о государственных преступлениях – 24%;
• улучшение взаимодействия государственных органов и общественных организаций в борьбе с правонарушениями несовершеннолетних – 20%.

Опережающая роль профилактики перед другими формами борьбы с государственной преступностью не означает, что своевременному раскрытию совершенного преступления и привлечению к ответственности виновного придается второстепенное значение. Четкая работа правоохранительных органов и реализация на деле принципа неотвратимости ответственности сами по себе также оказывают общепревентивное воздействие на отдельных неустойчивых граждан.

Неотвратимость ответственности за совершенное особо опасное государственное преступление означает, что ни один факт противоправного деяния не должен остаться без внимания, правовой оценки и порицания содеянного от имени государства. Однако не за каждый подобный факт может последовать уголовное наказание, если для этого есть правовые основания. Речь идет не только о действующей в УК системе оснований освобождения от уголовного наказания. Реализуемая на практике и воспринимаемая общественным сознанием неотвратимость ответственности является мощным побудительным фактором "работы" поощрительных норм УК. Если, например, лицо, завербованное иностранной разведкой, хотя и не выполняет ее заданий, но не сообщает об этом в органы власти, то оно подлежит ответственности за оконченное преступление – государственную измену (ст. 275 УК РФ). Если же оно сообщит о факте вербовки и полученном задании в органы власти (прежде всего в органы государственной безопасности), то подлежит освобождению от уголовной ответственности (примечание к ст. 275 УК РФ). В УК Российской Федерации в главе 29 о преступлениях против основ конституционного строя и безопасности государства действие указанной поощрительной нормы расширено и относится не только к государственной измене (ст. 275), но и к шпионажу (ст. 276), и к насильственному захвату власти или насильственному удержанию власти (ст. 278). Таким образом, закон оказывает побудительное профилактическое воздействие на человека на стадии уже оконченного преступления.

Профилактика как метод борьбы с государственной преступностью требует дальнейшего совершенствования по нескольким направлениям.

Прежде всего после определенного спада активности, обусловленного организационно-реформаторскими мероприятиями всей системы органов госбезопасности, профилактика должна возродиться как приоритетное направление деятельности органов ФСБ.

Требуется на законодательном уровне правовая регламентация профилактической работы всех правоохранительных органов. Нормативно должны быть закреплены такие важные компоненты профилактической деятельности, как: основание профилактики, формы и методы ее осуществления, документальное оформление, круг субъектов профилактики и т. п. Только при этих условиях ведомственные подзаконные акты не будут порой разительно отличаться в зависимости от того, в каком правоохранительном органе речь идет о профилактике.

Наконец, успешно проведенная профилактика должна выступать свидетельством профессиональной зрелости и результативности оперативного работника и следователя. Однако организационно следует продумать комплекс мер, чтобы избежать арифметического подхода к оценке этого важного направления оперативно-служебной деятельности.

Эффективность борьбы с государственной преступностью напрямую зависит от качества уголовного законодательства, призванного в свою очередь реализовать конституционные требования об обеспечении безопасности государства (ст. 13 55, 71, 82,114 Конституции).

Вновь принятый УК РФ (1996 г. ) в части регламентации борьбыс государственной преступностью (глава 29) несет в себе ряд серьезных позитивных моментов:

• снято деление на особо опасные и иные государственные преступления;
• все составы в принципе вписываются в единый родовой объект – основы конституционного строя и безопасность государства,
• круг составов государственных преступлений во многом обоснованно сужен за счет перевода в разряд общеуголовных преступлений тех, которые не связаны с посягательствами на указанный родовой объект;
• расширена сфера применения поощрительной нормы.

Вместе с тем сложный процесс перехода России к рыночным отношениям не нашел в ходе кодификации уголовного законодательства ответа на главный вопрос: "В какой мере и средствами каких составов государственных преступлений должна обеспечиваться экономическая безопасность Российской Федерации?" Существует позиция, согласно которой "те сферы экономических отношений, где государству принадлежат монопольные права (перемещение товаров и ценностей через таможенную границу, совершение незаконных сделок с драгоценными металлами, природными драгоценными камнями, выпуск в обращение неофициальных денежных знаков, невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте), обеспечение их безопасности должно быть реализовано, а при возникшей угрозе – защищено средствами составов государственных преступлений".

В системе государственных преступлений нового УК оказалась наиболее слабозащищенным звеном именно экономическая безопасность. Более того, в условиях тяжелого экономического кризиса защитная функция уголовного законодательства с позицией государственных интересов не только не усилена, а, напротив, ослаблена. В новом УК лишь один состав диверсии (ст. 281), необоснованно упраздненный в УК РСФСР 1 июля 1994 года, а теперь вновь восстановленный в иной редакции, выполняет в явно недостаточном объеме функцию защиты экономической безопасности. Без достаточной аргументации переведены из государственных в общеуголовные преступления составы контрабанды, незаконного оборота драгоценных металлов и камней, фальшивомонетничество, выпуск в обращение неофициальных денежных знаков, невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте.

В ряду факторов, влияющих на эффективность борьбы с государственной преступностью, большое значение имеет качество работы правоохранительных органов и спецслужб. Основная нагрузка здесь ложится на органы ФСБ, призванные осуществлять контрразведывательную деятельность, борьбу с преступностью и вести разведывательную работу. За последние годы функции органов госбезопасности (МСБ, АФБ, МБ, МБВД, ФСК, ФСБ) претерпели изменения в связи с нарастающим их включением в борьбу с наиболее опасными формами преступности (коррупция, организованная преступность, наркобизнес, незаконный оборот оружия). Объективно это связано с тяжелой криминологической характеристикой преступности в стране. Помимо прямой компетенции (составы государственных преступлений) расширилась сфера альтернативной компетенции, где по более чем двадцати составам преступлений органы ФСБ ведут борьбу совместно с органами МВД, прокуратуры и налоговой полиции без жесткого разграничения компетенции (ст. 126 УПК РСФСР).

Известно, что качество работы спецслужб зависит от того, насколько они мобильны, интегрированы в зависимости от решаемых задач, каков профессиональный уровень их сотрудников, как поставлена координация и взаимодействие между ними и другими правоохранительными органами.

Сложная экономическая и политическая ситуация в России сказалась на деятельности спецслужб и правоохранительных органов. Бывший КГБ разделен на 7 ведомств: ФСБ, СВР, ФПС, ФАПСИ и др. Это породило ряд проблем, наиболее важными из которых являются:

• необходимость хорошо отработанной координации и взаимодействия между спецслужбами и правоохранительными органами;
• уточнение функциональных полномочий органов ФСБ, при котором оптимальность задач вытекала бы из реальных возможностей данного органа и специфики применяемых им методов и средств;
• обеспечение высокопрофессионального решения поставленных задач через продуманную систему подготовки, переподготовки и повышения квалификации кадров, бережного отношения к специалистам и накопленному опыту;
• после отработки оптимальной модели спецслужб и проведенных реформации – стабилизация органов госбезопасности по ряду важных позиций: пределам компетенции, подчиненности и подотчетности, постоянству в руководящем звене и т. д.

Социологические исследования показывают, что практические работники в своих взглядах на профилактику на первое место ставят меры общего предупреждения (воспитательная работа, акцент на социальную сбалансированность общества, своевременность вскрытия и реагирование на очаги социальной и национально-этнической напряженности и др. ). Это верно, поскольку меры специального предупреждения (профилактики) играют подчиненную роль по отношению к общесоциальному предупреждению. То, что под силу обществу и государству, не могут решить одни правоохранительные органы и спецслужбы своими методами и средствами.

Акцент в профилактической деятельности на локализацию либо погашение причин, порождающих государственную преступность, делает участие органов ФСБ в предупреждении государственных преступлений многозвенным и многоуровневым.

Во-первых, выход органов государственной безопасности на те причины общесоциального уровня, в ликвидации которых они не имеют реальных возможностей участвовать, означает, что они должны обращать к ним внимание соответствующих государственных органов или общественных организаций. Здесь они выполняют функции сигнализирующего, а в случаях, предусмотренных законом, – контролирующего органа (например, при внесении представлений о причинах и условиях совершения государственного преступления по расследованным уголовным делам).

Во-вторых, могут быть выявлены причины общесоциального звучания, в локализации которых органы ФСБ имеют реальную возможность участвовать совместно с другими государственными органами и общественными организациями (например, участие в пределах своей компетенции в воспитательной работе граждан).

Наконец, в-третьих, установление органами. ФСБ причин и условий, которые могут быть локализованы либо устранены их возможностями (например, реагирование на серьезные факты нарушения режима секретности, правил поведения отдельных граждан при нахождении за границей и т. д. ).

Причины, генерирующие государственную преступность, должны быть предметом постоянного и глубокого анализа в рамках оценки оперативной обстановки. Незнание тенденций развития причинности, тех очагов возбуждения преступности, в основе которых лежат, как правило, противоречия, достигшие уровня конфликта, делает участие правоохранительных органов в борьбе с преступностью рефлекторно-ситуативным и, по существу, лишенным стратегической перспективы.

Локальное предупреждения государственного преступления должно строиться путем воздействия на все элементы механизма реализации причинности.

Первое – не допустить криминогенного "созревания" взаимодействующих сторон (личности и благоприятствующих условий внешней среды).

Второе – при наличии криминогенности сторон – не допустить их соединения (не дать возможности взаимодействия).

Третье – при состоявшемся взаимодействии сторон – не дать возможности развитию преступного посягательства дальше предварительной преступной деятельности (приготовления или покушения) и не допустить завершения преступления, с которым связано наступление вредных (иногда необратимых) последствий.

Борьба с преступностью на волне мощной криминализации общества требует не только знаний и опыта, но и всемерной поддержки со стороны общества и государства, поднятия престижа этой благородной, но опасной работы. Нельзя допускать, чтобы те, кто в своей повседневной деятельности теряет здоровье и рискует жизнью во имя защиты интересов общества и государства, оказались в нравственном и социальном плане незащищенными.