«Иностранный элемент» в гражданском процессе

Понятие и виды гражданских процессуальных отношений с «иностранным элементом». Основные принципы гражданского процесса с «иностранным элементом»

Интернационализация судебной защиты – одна из важных тенденций современного меняющегося мира. Она имеет различные воплощения:

• в общепризнанных международных принципах правосудия;
• в развитии процедур Европейского суда по правам человека и взаимодействии ЕСПЧ с национальными юрисдикциями;
• в различных формах универсализации и взаимодействия национальных механизмов судебной защиты.

Это придает особую актуальность вопросам регулирования процессуальных отношений с так называемым иностранным элементом в национальном процессуальном законодательстве.

Развитие процессуального законодательства России сделало общественные отношения с «иностранным элементом» в сфере осуществления (и обеспечения) судебной защиты полноценным элементом предмета гражданского процессуального права. Универсализация судебной защиты ярко проявляется в методологии процессуального регулирования и конкретных судебных процедурах с участием «иностранного элемента». Это особенно очевидно в ГПК и АПК 2002 г. (разд. V ГПК, гл. 31 разд. IV, разд. V АПК).

Термин «иностранный элемент» в гражданском процессе может употребляться в нескольких смыслах и означать:

а) участие в процессе иностранного гражданина, лица без гражданства, иностранной организации или иностранного государства в качестве лица, участвующего в деле (стороны);

б) участие в процессе или в отдельных процессуальных отношениях иностранного государства, его официальных представителей;

в) выполнение российским судом судебного поручения иностранного суда;

г) использование в гражданском процессе в качестве доказательств документов, составленных или полученных на территории иностранного государства (или в соответствии с нормами иностранного права);

д) признание и исполнение решений иностранных судов и иностранных третейских судов (арбитражей).

Предметом нашего рассмотрения будут только такие процессуальные отношения, одним из участников которых является российский суд общей юрисдикции. Чаще всего возникновение процессуальных отношений с «иностранным элементом» с участием российского суда обусловлено одним из трех обстоятельств:

а) одной из сторон спорного материального правоотношения (предмета процесса в российском суде) является иностранное лицо;

б) материальное правоотношение (или часть юридических фактов – оснований его возникновения) «родилось» на территории иностранного государства и (или) в соответствии с нормами иностранного материального права;

в) гражданский процесс возник в суде иностранного государства; состоялось решение иностранного суда (и при этом с данным государством имеется соглашение о взаимном признании и исполнении судебных решений).

Обратим внимание: понятие «иностранное лицо» применительно к лицам, участвующим в деле, используется ГПК как родовое понятие, означающее участие иностранного гражданина, лица без гражданства, иностранной организации, международной организации (ч. 1 ст. 398).

Возможны следующие гражданские процессуальные отношения с «иностранным элементом»:

• между российским судом и иностранным лицом – лицом, участвующим в деле, рассматриваемом в суде Российской Федерации;
• между российским судом и иностранным государством, его официальными представителями – участниками гражданского процесса;
• процессуальные отношения, одним из оснований возникновения которых является поручение иностранного суда;
• между российским судом и заинтересованным в деле лицом по поводу признания или исполнении в Российской Федерации решения иностранного суда (иностранного третейского суда).

Уяснение особенностей гражданских процессуальных отношений с «иностранным элементом» требует решения следующих вопросов:

• о принципах гражданского процесса с «иностранным элементом»;
• о процессуальном статусе иностранного лица;
• о подсудности гражданских дел с «иностранным элементом»;
• о юридическом значении производства по делу, возбужденного в иностранном суде, для производства в российском суде;
• об особенностях исполнения поручений иностранного суда российским судом;
• о порядке признания и исполнения решений иностранных судов (третейских судов).

Специфика процессуальных отношений с «иностранным элементом» обусловила необходимость их специальной регламентации, которая нашла отражение в разд. V (гл. 43–45) ГПК.

Источниками правового регулирования отношений с участием «иностранного элемента» в сфере гражданского судопроизводства являются нормы национального и международного права: ГПК и АПК, другие федеральные законы Российской Федерации; двусторонние и многосторонние международные договоры Российской Федерации.

В их числе: двусторонние договоры о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам; Минская конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г. (для стран СНГ); двусторонние соглашения и конвенции по отдельным вопросам (например, о выполнении судебных поручений); многосторонние конвенции.

К числу важнейших источников международного права относятся: Гаагская конвенция по вопросам гражданского процесса от 1 марта 1954 г.; Нью-Йоркская конвенция ООН о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений от 10 июня 1958 г.; Венская конвенция о дипломатических сношениях от 18 апреля 1961 г.; Гаагская конвенция, отменяющая требование легализации иностранных официальных документов, от 5 октября 1961 г.; Венская конвенция о консульских сношениях от 24 апреля 1963 г.; Гаагская конвенция о вручении за границей судебных и внесудебных документов по гражданским или торговым делам от 15 ноября 1965 г.; Гаагская конвенция о получении за границей доказательств по гражданским или торговым делам от 18 марта 1970 г.

Для стран Европейского Союза важными источниками правового регулирования взаимодействия национальных юрисдикций и создания единого правового процессуального пространства стали Регламенты ЕС, в частности: Регламент Совета ЕС № 1348/2000 от 29 мая 2000 г. «О вручении процессуальных документов по гражданским и коммерческим делам в государствах – членах Европейского Союза»; Регламент Совета ЕС № 44/2001 от 22 декабря 2000 г. «О юрисдикции, признании и исполнении судебных решений по гражданским и коммерческим делам» («Брюссель I») (с изменениями, внесенными Регламентом Совета ЕС № 179/2006 и последующими изменениями); Регламент Совета ЕС № 1206/2001 от 28 мая 2001 г. «О сотрудничестве между судебными органами государств – членов Европейского Союза в области получения доказательств по гражданским и коммерческим делам»; Регламент Совета ЕС № 2201/2003 («Брюссель II») от 27 ноября 2003 г. «О юрисдикции, признании и исполнении судебных решений по семейным делам и делам о родительской ответственности и отмене Регламента Совета ЕС № 1347/2000»; Регламент Совета ЕС № 805/2004 от 21 апреля 2004 г. «О введении Европейского исполнительного листа по бесспорным требованиям»; Регламент Европейского парламента и Совета ЕС № 1896/2006 от 12 декабря 2006 г. «О введении европейского приказного производства»; Регламент Европейского парламента и Совета ЕС № 861/2007 от 11 июля 2007 г. «Об учреждении европейской процедуры урегулирования споров с небольшой суммой иска».

Международной практикой выработаны общие принципы гражданского процесса с «иностранным элементом», которые нашли отражение в национальном процессуальном законодательстве Российской Федерации. К числу основных принципов относятся следующие.

1. Принцип lex fori – принцип процессуального закона страны суда. При рассмотрении гражданских дел с «иностранным элементом» применяется процессуальное право той страны, в суде которой ведется дело или на территории которой совершаются процессуальные действия. Согласно этому принципу подсудность и гражданская процессуальная форма определяются законом места, где протекает процесс: locus regit actum. Процесс и гражданские процессуальные отношения подчинены собственному праву страны суда (ст. 14 Гаагской конвенции по вопросам гражданского процесса). Этот принцип общепризнан и нашел отражение в национальных законодательствах большинства стран, несмотря на то что некоторые из современных исследователей подвергают его критике.

Из данного принципа вытекает правило, закрепленное в ч. 3 ст. 398 ГПК: производство по делам с участием иностранных лиц осуществляется в соответствии с ГПК и иными федеральными законами. Также согласно ч. 3 ст. 407 ГПК исполнение поручений иностранных судов производится в порядке, установленном российским правом, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации.

Единственное исключение из принципа lex fori: момент вступления решения иностранного суда в законную силу определяется процессуальным правом страны, судом которой оно было вынесено. Данное обстоятельство отражено в п. 1 ч. 1 ст. 412, абз. 4 п. 1 ч. 1 ст. 417 ГПК.

В частности, решение иностранного суда не подлежит исполнению в России, если решение по праву страны, на территории которой оно принято, не вступило в законную силу или не подлежит исполнению; в признании и исполнении решения иностранного третейского суда (арбитража) может быть отказано, если сторона, против которой решение вынесено, представит доказательство того, что решение еще не стало обязательным для сторон или было отменено или его исполнение было приостановлено судом страны, в которой или в соответствии с законом которой оно было принято.

Процессуальные правоспособность и дееспособность иностранных граждан определяются их личным законом, которым по общему правилу признается право страны, гражданство которой гражданин имеет (ч. 2 ст. 399 ГПК). Считать это исключением из принципа lex fori вряд ли можно, поскольку лицо, не являющееся на основе личного закона процессуально дееспособным, может быть на территории Российской Федерации признано процессуально дееспособным, если оно в соответствии с российским правом обладает процессуальной дееспособностью (ч. 5 ст. 399 ГПК). То же относится и к вопросу об определении процессуальной правоспособности иностранной организации (ч. 2 ст. 400 ГПК).

Как поступить в том случае, если по российскому законодательству норма права, регулирующая определенное отношение, считается материальной, а по праву иностранного государства – процессуальной (и наоборот)? Например, срок исковой давности в Англии устанавливается процессуальной нормой, в России – нормой материального права. Такую ситуацию называют конфликтом квалификаций. Общее правило здесь таково: характер нормы – материально-правовой или процессуальной – определяется в соответствии с законодательством страны суда. Если по иностранному праву норма считается материальной, а по российскому законодательству – процессуальной, то по общему правилу она не может подлежать применению российским судом в силу принципа lex fori. Но если международным договором Российской Федерации установлены иные правила гражданского судопроизводства, чем те, которые предусмотрены законом, применяются правила международного договора (ч. 2 ст. 1 ГПК). И наоборот: если у себя на родине норма считается процессуальной, а у нас аналогичная (по предмету регулирования) норма носит материально-правовой характер, она рассматривается как материально-правовая. Соответственно ее применение не исключается при разрешении гражданского дела российским судом – в данном случае следует руководствоваться положениями ст. 11 ГПК, разд. VI («Международное частное право») части третьей ГК.

Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены законом, суд при разрешении гражданского дела применяет правила международного договора (ч. 4 ст. 11 ГПК). Нормы иностранного права применяются российским судом при разрешении гражданского дела, если это допускает федеральный закон или международный договор Российской Федерации (ч. 5 ст. 11 ГПК).

При определении применимости, а также содержания норм иностранного материального права следует руководствоваться положениями международных договоров Российской Федерации, ГК (в частности, разд. VI части третьей), других законов и обычаев, признаваемых в Российской Федерации (п. 1 ст. 1186 ГК).

При применении иностранного права суд устанавливает содержание его норм в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве (ч. 1 ст. 14 АПК, п. 1 ст. 1191 ГК). ГПК не содержит статьи, специально регламентирующей порядок установления содержания подлежащих применению норм иностранного материального права при разрешении гражданского дела.

Установление точного содержания норм иностранного права может вызвать затруднения, поэтому суд вправе обратиться в установленном порядке за содействием и разъяснением в Министерство юстиции РФ, иные компетентные органы или организации в Российской Федерации и за границей либо привлечь экспертов (ч. 2 ст. 14 АПК, п. 2 ст. 1191 ГК)1. На стороны в гражданском процессе не возлагается обязанность доказывать содержание норм иностранного права, но согласно абз. 2 п. 2 ст. 1191 ГК лица, участвующие в деле, могут представлять документы, подтверждающие содержание норм иностранного права, на которые они ссылаются в обоснование своих требований или возражений, и иным образом содействовать суду в установлении содержания этих норм. Для сравнения: абз. 3 п. 2 ст. 1191 ГК устанавливает иное правило по требованиям, связанным с осуществлением сторонами предпринимательской деятельности: обязанность по предоставлению сведений о содержании норм иностранного права может быть возложена судом на стороны. Право и обязанность доказывания, распределение обязанностей по доказыванию – институты процессуального права. Полагаем, что данные вопросы – предмет регулирования процессуальных кодексов (ГПК и АПК), но не ГК. Решаться они должны на основе принципов процессуального права. Если содержание норм иностранного права, несмотря на предпринятые меры, в разумные сроки не установлено, суд применяет соответствующие нормы российского права (ч. 3 ст. 14 АПК, п. 3 ст. 1191 ГК).

2. Принцип свободного доступа иностранных лиц к судебной защите в российских судах, предоставление им процессуальных прав и объема судебной защиты наравне с российскими гражданами.

ФЗ от 25 июля 2002 г. № 115-ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» (с последующими новеллами) в ст. 4 устанавливает, что иностранные граждане пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с гражданами Российской Федерации, за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом.

В области судебной защиты национальный режим распространяется на иностранных граждан в полной мере и в полном объеме. Согласно ч. 1 ст. 398 ГПК иностранные лица имеют право обращаться в суды Российской Федерации для защиты своих нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов. При этом иностранные лица пользуются процессуальными правами и выполняют процессуальные обязанности наравне с российскими гражданами (ч. 2 ст. 398 ГПК).

В то же время Правительством РФ могут быть установлены реторсии – ответные ограничения в отношении иностранных лиц тех государств, в судах которых допускаются такие же ограничения процессуальных прав российских граждан и организаций (ч. 4 ст. 398 ГПК).

Однако при возникновении гражданского дела в российском суде иностранное лицо не обязано доказывать отсутствие ограничений в процессуальных правах российских граждан в судах своей страны.

Предоставление в России иностранным лицам судебной защиты не связано ни с какими дополнительными условиями, в том числе с предварительным обеспечением судебных расходов. Российскому процессуальному праву неизвестен институт cautio iudicatum solvi, который означает обязанность истца-иностранца предоставить обеспечение судебных расходов на случай отказа истцу в удовлетворении иска.

Освобождение от обеспечения судебных расходов предусматривает и Гаагская конвенция по вопросам гражданского процесса (ст. 17), но принцип взаимности в данном вопросе Конвенция не закрепляет.

Соответственно реализация ст. 17 Конвенции требует договоренности об этом в двусторонних или многосторонних международных договорах. Например, ч. 2 ст. 1 Минской конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам предусматривает, что граждане каждой из Договаривающихся

Сторон, а также другие лица, проживающие на ее территории, имеют право свободно и беспрепятственно обращаться в суды, предъявлять иски и осуществлять иные процессуальные действия на тех же условиях, что и граждане данной Договаривающейся Стороны.

Освобождение об обеспечения судебных расходов установлено ст. 18 Конвенции между СССР и Итальянской Республикой о правовой помощи по гражданским делам от 25 января 1979 г.1, по которой граждане одной Договаривающейся Стороны на территории другой

Договаривающейся Стороны освобождаются от залога и иного обеспечения уплаты судебных расходов, а также пользуются бесплатной правовой помощью и освобождаются от судебных расходов в соответствии с нормами ст. 17, 20–24 Гаагской конвенции по вопросам гражданского процесса от 1 марта 1954 г., даже если они не имеют постоянного местожительства или местопребывания на территории одной из Договаривающихся Сторон. Аналогичное правило содержится в ст. 16 Договора между СССР и Румынией об оказании правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам от 3 апреля 1958 г.1 Такие положения – признанная практика двусторонних международных соглашений Российской Федерации о правовой помощи.

В некоторых многосторонних международных конвенциях предусмотрено освобождение от предоставления гарантий по обеспечению судебных расходов (например, Нью-Йоркская конвенция о взыскании за границей алиментов от 20 июня 1956 г., Гаагская конвенция об облегчении международного доступа к правосудию от 25 октября 1980 г.), однако общепризнанными данные нормы не стали.

Национальное законодательство ряда стран предусматривает институт cautio iudicatum solvi в полном (например, § 110 ГПК Германии) или ограниченном (например, § 57 ГПК Австрии) объеме.

3. Принцип судебного иммунитета распространяется на иностранное государство и его официальных представителей. Он означает, что по общему правилу любое государство в силу своего суверенитета не может подпадать под юрисдикцию другого государства – par in parem non habet imperium sui iurisdictionem.

Иностранное государство может стать субъектом процессуального права другого государства только с согласия компетентных органов данного государства и в предусмотренных национальным законом или международным договором случаях.

Для процессуального законодательства Российской Федерации традиционным был принцип абсолютного судебного иммунитета, который в ГПК 2002 г. несколько смягчен, что нашло отражение в ст. 401 Кодекса, регламентирующей предъявление исков к иностранным государствам и международным организациям.

Смысл судебного иммунитета в отношении государства заключается в том, что если иностранное государство является стороной в спорном материальном правоотношении, оно не может стать стороной в процессе (это актуально в первую очередь для случаев, когда государство должно быть ответчиком) иначе, как с согласия компетентных органов данного государства. Кроме того, даже если государство выразило волю стать участником процесса, любое процессуальное действие в отношении данного государства, связанное с принуждением, также не может быть осуществлено без согласия на каждое такое действие компетентного органа.

Итак, в ст. 401 ГПК правила судебного иммунитета в отношении иностранного государства заключаются в следующем:

• предъявление в суде Российской Федерации иска к иностранному государству;
• привлечение иностранного государства в качестве ответчика или третьего лица;
• наложение ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории Российской Федерации;
• принятие по отношению к этому имуществу иных мер по обеспечению иска;
• обращение взыскания на это имущество в порядке исполнения решений суда допускаются только с согласия компетентных органов соответствующего государства, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации или федеральным законом.

Смягчение абсолютности иммунитета заключается именно в оговорке «если», введенной в ч. 1 ст. 401 ГПК.

Международные организации подлежат юрисдикции судов в Российской Федерации по гражданским делам только в пределах, определенных международными договорами Российской Федерации и федеральными законами (ч. 2 ст. 401 ГПК).

Принцип судебного иммунитета распространяется также на официальных представителей иностранного государства, обладающих дипломатическим иммунитетом. Согласно ч. 3 ст. 401 ГПК аккредитованные в Российской Федерации дипломатические представители иностранных государств, другие лица, указанные в международных договорах Российской Федерации или федеральных законах, подлежат юрисдикции судов в Российской Федерации по гражданским делам в пределах, определенных общепризнанными принципами и нормами международного права или международными договорами Российской Федерации.

К числу важнейших международных источников, в которых определяются круг лиц, представляющих государства, и их представительские функции, следует отнести Венскую конвенцию о дипломатических сношениях 1961 г. и Венскую конвенцию о консульских сношениях 1963 г. Судебный иммунитет распространяется только на лиц, официально наделенных функциями по представлению интересов государства на территории другого государства, и только на такую деятельность данных лиц, которая связана с выполнением их представительских функций. Это отражает существо принципа судебного иммунитета.

В преамбуле Венской конвенции о дипломатических сношениях провозглашено, что привилегии и иммунитет предоставляются не для выгод отдельных лиц, а для обеспечения эффективного осуществления функций дипломатических представительств как органов, представляющих государства.

Функции дипломатического представительства согласно п. 1 ст. 3 Венской конвенции о дипломатических сношениях состоят:

• в представительстве аккредитирующего государства в государстве пребывания;
• в защите в государстве пребывания интересов аккредитирующего государства и его граждан в пределах, допускаемых международным правом;
• в ведении переговоров с правительством государства пребывания;
• в выяснении всеми законными средствами условий и событий в государстве пребывания и сообщении о них правительству аккредитирующего государства;
• в поощрении дружественных отношений между аккредитирующим государством и государством пребывания и в развитии их взаимоотношений в области экономики, культуры и науки.

Соответственно судебный иммунитет не распространяется на деятельность официальных представителей иностранных государств, в которой они выступают как частные лица (наследственные, семейные и тому подобные правоотношения). Согласно п. 1 ст. 31 Венской конвенции о дипломатических сношениях дипломатический агент пользуется иммунитетом от гражданской и административной юрисдикции, кроме случаев:

а) вещных исков, относящихся к частному недвижимому имуществу, находящемуся на территории государства пребывания, если только он не владеет им от имени аккредитующего государства для целей представительства;

b) исков, касающихся наследования, в отношении которых дипломатический агент выступает в качестве исполнителя завещания, попечителя над наследственным имуществом, наследника или отказополучателя как частное лицо, а не от имени аккредитирующего государства;

c) исков, относящихся к любой профессиональной или коммерческой деятельности, осуществляемой дипломатическим агентом в государстве пребывания за пределами своих официальных функций.

Также дипломатический агент не обязан давать показания в качестве свидетеля. Согласно п. 3 ст. 31 Венской конвенции никакие исполнительные меры не могут приниматься в отношении дипломатического агента, за исключением тех случаев, которые подпадают под подп. «а», «b», «c» п. 1 ст. 31, и иначе, как при условии, что соответствующие меры могут приниматься без нарушения неприкосновенности его личности или его резиденции.

Также Венская конвенция о консульских сношениях устанавливает преимущества, привилегии и иммунитеты (гл. II) для обеспечения эффективного осуществления консульскими учреждениями функций от имени их государств.

В европейских странах имеет место тенденция к ограничению судебного иммунитета, свидетельством чего явилась Европейская конвенция об иммунитете государств от 16 мая 1972 г. (ETS № 74)1.

Суть ограниченного иммунитета от юрисдикции заключается в том, что в определенных Конвенцией случаях государство не может ссылаться на иммунитет в иностранном суде. Общей посылкой здесь выступает положение, закрепленное в п. 1 ст. 1 Конвенции: Договаривающееся государство, выступающее в качестве истца или третьего лица в судебном разбирательстве в суде другого Договаривающегося государства, признает в отношении предпринятого судебного разбирательства юрисдикцию этого государства. Например, Договаривающееся государство не может ссылаться на иммунитет от юрисдикции в судах другого Договаривающегося государства:

1) при предъявлении встречного иска (в случаях, указанных в п. 2 ст. 1 Конвенции);

2) если оно взяло на себя обязательство признавать юрисдикцию этого суда в соответствии с международным соглашением, ясно выраженным положением, содержащимся в доверенности, составленной в письменной форме, или ясно выраженным согласием, данным после возникновения спора (ст. 2 Конвенции);

3) если судебное разбирательство связано с обязательством государства, которое в силу имеющегося соглашения должно быть осуществлено на территории государства, где происходит судебное разбирательство (ст. 4 Конвенции);

4) когда судебное разбирательство связано с трудовым соглашением, заключенным между государством и физическим лицом, и работа

5) если Договаривающееся государство участвует с одним или несколькими частными лицами в обществе, ассоциации или юридическом лице, имеющем свое реальное или официальное место нахождения или свое главное учреждение на территории государства, где происходит судебное разбирательство, и если судебное разбирательство связано с отношениями между государством, с одной стороны, и организацией или одним из ее участников – с другой, которые вытекают из этого участия (ст. 6 Конвенции).

Конвенцией предусмотрены и иные случаи ограничения иммунитета государств от юрисдикции иностранного суда (ст. 7–12).

Принципы и правила международной подсудности

В международном гражданском процессе отсутствует понятие «подведомственность», а понятие «подсудность» отличается от понимания подсудности по национальному праву и включает в себя также элементы категории «компетенция».

Международная подсудность понимается как разграничение компетенции между судами различных государств в отношении дел с участием «иностранного элемента».

Каждое государство, как суверен, само определяет компетенцию собственных судов в делах с «иностранным элементом». Поэтому в международном праве нет единого принципа определения подсудности; она различно регулируется внутренним законодательством отдельных стран. В современных правовых системах наблюдается сочетание разных принципов подсудности (с преобладанием какого-либо одного).

Наиболее распространены следующие принципы определения подсудности: – actor sequitur forum rei – по признаку места жительства ответчика (характерно для стран континентального права – например, России, Германии);

• по признаку гражданства сторон или стороны в деле (свойственно законодательству стран, исходящих в коллизионных вопросах из принципа гражданства);
• по признаку личного присутствия ответчика или его имущества на территории государства при предъявлении иска (распространено в странах англосаксонской традиции – США, Англии);
• по признаку места нахождения спорной недвижимой вещи (универсальный принцип для стран различных правовых систем).

Как правило, ни один из принципов подсудности «в чистом виде» не существует: он сочетается с другими принципами, но при этом национальным законом определяется главный принцип – в виде общего правила подсудности. Помимо указанных принципов при определении подсудности может иметь юридическое значение и иная связь дела с территорией данного государства (например, место жительства истца, место причинения вреда, место исполнения обязательства).

Она устанавливается при помощи дополнительных или специальных правил подсудности.

Принципы подсудности следует отличать от привязок, используемых для разрешения коллизионных вопросов при применении судом норм материального права в целях разрешения гражданского дела по существу. Посредством привязок суд определяет, материальному праву какой страны – страны суда или иностранного государства – подчинено спорное правоотношение. Соответственно привязки – это инструмент материального права, благодаря которому устанавливается применимое при разрешении дела право. Определение подсудности происходит по принципам и правилам, закрепляемым процессуальным законом (процессуальными нормами). При решении вопроса о подсудности суд определяет, компетентен ли он рассматривать данное дело, безотносительно к вопросу о том, компетентен ли суд другого государства рассматривать дело, и безотносительно к возможности применения норм иностранного материального права к спорному правоотношению – предмету процесса. Признание дела относящимся к собственной компетенции не исключает возможности применения норм иностранного материального права. И наоборот: привязка к иностранному материальному праву не исключает собственной компетенции.

Международная подсудность может быть исключительной и альтернативной. При исключительной подсудности компетентными на рассмотрение определенных категорий дел признаются только собственные суды; при альтернативной подсудности допускается рассмотрение тех или иных дел судами иностранного государства.

В ГПК принцип подсудности дел с участием иностранных лиц может быть определен исходя из весьма детально регламентируемых в гл. 44 правил подсудности. Главный принцип подсудности в делах с «иностранным элементом» – actor sequitur forum rei, который по отдельным категориям дел сочетается с другими принципами – lex patriae истца, forum rei sitae и иными. Принципы подсудности реализуются через правила подсудности, устанавливаемые ГПК, а также международными договорами Российской Федерации.

Общее правило подсудности в делах с «иностранным элементом» предусмотрено ч. 2 ст. 402 ГПК: суды в Российской Федерации рассматривают дела с участием иностранных лиц, если организация-ответчик находится на территории Российской Федерации или гражданинответчик имеет место жительства в Российской Федерации.

Аналогичное правило сформулировано в п. 1 ст. 20 Минской конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам.

Дополнительная подсудность судам Российской Федерации дел с участием иностранных лиц устанавливается ч. 3 ст. 402 ГПК.

В соответствии с ней суды Российской Федерации вправе также рассматривать дела, если:

1. орган управления, филиал или представительство иностранного лица находится на территории Российской Федерации;
2. ответчик имеет имущество, находящееся на территории Российской Федерации;
3. по делу о взыскании алиментов и об установлении отцовства истец имеет место жительства в Российской Федерации;
4. по делу о возмещении вреда, причиненного увечьем, иным повреждением здоровья или смертью кормильца, вред причинен на территории Российской Федерации или истец имеет место жительства в Российской Федерации;
5. по делу о возмещении вреда, причиненного имуществу, действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для предъявления требования о возмещении вреда, имело место на территории Российской Федерации;
6. иск вытекает из договора, по которому полное или частичное исполнение должно иметь место или имело место на территории Российской Федерации;
7. иск вытекает из неосновательного обогащения, имевшего место на территории Российской Федерации;
8. по делу о расторжении брака истец имеет место жительства в Российской Федерации или хотя бы один из супругов является российским гражданином;
9. по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации истец имеет место жительства в Российской Федерации;
10. по делу о защите прав субъекта персональных данных, в том числе о возмещении убытков и (или) компенсации морального вреда, истец имеет место жительства в Российской Федерации.

Итак, российские суды всегда признаются компетентными рассматривать гражданское дело, если ответчик проживает или организацияответчик имеет имущество на территории Российской Федерации (actor sequitur forum rei). В дополнение к этому российский суд признает себя компетентным рассматривать определенные категории дел в зависимости от места жительства истца (по делам из правоотношений, имеющих личный неимущественный характер), места причинения вреда или места исполнения договора, места нахождения имущества ответчика. В целом для стран континентальной системы права принцип lex patriae не характерен, но российский законодатель в некоторых случаях учитывает его – например, при определении подсудности дел о расторжении брака.

Российским законодательством и международными договорами устанавливаются правила исключительной подсудности по отдельным категориям гражданских дел.

Согласно ст. 403 ГПК к исключительной подсудности судов в Российской Федерации относятся:

1. дела о праве на недвижимое имущество, находящееся на территории Российской Федерации;
2. дела по спорам, возникающим из договора перевозки, если перевозчики находятся на территории Российской Федерации;
3. дела о расторжении брака российских граждан с иностранными гражданами или лицами без гражданства, если оба супруга имеют место жительства в Российской Федерации;
4. дела, возникающие из публичных правоотношений (производство по которым регулируется гл. 23–26 ГПК).

Судам Российской Федерации по ч. 2 ст. 403 ГПК подсудны дела особого производства с «иностранным элементом», если:

1) заявитель по делу об установлении факта, имеющего юридическое значение, имеет место жительства в Российской Федерации или факт, который необходимо установить, имел или имеет место на территории Российской Федерации;

2) гражданин, в отношении которого подается заявление об усыновлении (удочерении), об ограничении дееспособности или признании недееспособным, об объявлении несовершеннолетнего полностью дееспособным (эмансипации), о госпитализации гражданина в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, в недобровольном порядке, о продлении срока госпитализации в недобровольном порядке, о психиатрическом освидетельствовании в недобровольном порядке, является российским гражданином или имеет место жительства в Российской Федерации;

3) лицо, в отношении которого подается заявление о признании безвестно отсутствующим или объявлении умершим, является российским гражданином либо имело последнее известное место жительства в Российской Федерации и при этом от разрешения данного вопроса зависит установление прав и обязанностей граждан, имеющих место жительства в Российской Федерации, организаций, имеющих место нахождения в Российской Федерации;

4) подано заявление о признании вещи, находящейся на территории Российской Федерации, бесхозяйной или о признании права муниципальной собственности на бесхозяйную недвижимую вещь, находящуюся на территории Российской Федерации;

5) подано заявление о признании недействительными утраченных ценной бумаги на предъявителя или ордерной ценной бумаги, выданных гражданином или гражданину, имеющим место жительства в Российской Федерации, либо организацией или организации, находящимся на территории Российской Федерации, и о восстановлении прав по ним (вызывное производство).

Как видим, и здесь главным критерием для определения подсудности выступает связь дела в первую очередь с территорией государства, только по делам личного характера используется также принцип lex patriae.

Международными договорами и соглашениями (о подсудности, о правовой помощи) может предусматриваться договорная подсудность.

Соглашение сторон об изменении подсудности называется пророгационным. Об этом же говорит ч. 1 ст. 404 ГПК: по делу с участием иностранного лица стороны вправе договориться об изменении подсудности дела (пророгационное соглашение) до принятия его судом к своему производству. То же предусматривает и ст. 21 Минской конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам: суды Договаривающихся Сторон могут рассматривать дела и в других случаях, если имеется письменное соглашение сторон о передаче спора этим судам.

Однако пророгационным соглашением ни в каком случае не может быть изменена исключительная подсудность, предусмотренная национальным законодательством (ст. 30, 403 ГПК) и соответствующим международным соглашением (например, Минской конвенцией), а также родовая подсудность судов субъектов РФ, ВС РФ, установленная ст. 26, 27 ГПК.

Минской конвенцией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам предусматривается подсудность по связи дел (п. 1 ч. 2 ст. 20): если в деле имеется несколько ответчиков, имеющих место жительства на территории разных Договаривающихся Сторон, спор рассматривается в суде по месту жительства одного из ответчиков по выбору истца.

Если международным договором устанавливается иное правило подсудности, чем предусмотрено в ГПК, действует приоритет правила международного договора (ч. 2 ст. 1 ГПК).

Например, в большинстве двусторонних договоров Российской Федерации о правовой помощи дела о признании гражданина безвестно отсутствующим, об объявлении гражданина умершим, об установлении факта смерти в определенное время при определенных обстоятельствах признаются подсудными судам государства, гражданином которого было лицо, в отношении которого устанавливается факт (за исключением договора с Румынией: в нем компетентными по данным делам признаются суды государства, на территории которого известно последнее место жительство такого лица (п. 1 ст. 30 Договора между СССР и Румынией об оказании правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам)).

Согласно ст. 29 Минской конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам дела о расторжении брака вправе рассматривать суды Договаривающейся Стороны, гражданами которой супруги являются. Если оба супруга, являясь гражданами одной Договаривающейся Стороны, проживают на территории другой Договаривающейся Стороны, рассматривать дело о расторжении брака компетентны суды места жительства супругов. При разном гражданстве и разном месте жительства супругов признаются компетентными суды обеих стран.

Подсудность дел, вытекающих из родительских правоотношений и связанных с защитой интересов несовершеннолетних детей, в договорах о правовой помощи обычно определяется по месту совместного жительства детей и родителей, а в случае разного места жительства – по гражданству ребенка. Для стран СНГ Минская конвенция установила в ст. 32 иное правило: по делам о правоотношениях между детьми и родителями компетентен суд страны, на территории которой постоянно проживают дети, а в отношении взыскания алиментов с совершеннолетних детей – суд страны, на территории которой имеет постоянное место жительства лицо, претендующее на алименты.

В большинстве договоров о правовой помощи устанавливается правило, согласно которому наследственные дела подсудны судам страны места нахождения недвижимого имущества или гражданства наследодателя. Согласно же ст. 48 Минской конвенции производство по делам о наследовании движимого имущества компетентны вести суды страны, на территории которой имел место жительства наследодатель в момент своей смерти. Рассматривать споры о недвижимом имуществе компетентны суды страны, на территории которой находится имущество.

Как быть в тех случаях, когда вопросы подсудности не урегулированы международным договором или нормы допускают альтернативную подсудность, в силу чего производство по одному и тому же делу возбуждено в судах двух или более государств? Имеется ли в данном случае lis alibi pendens? Каковы юридические последствия одновременного возбуждения дела в судах разных государств? ГПК 2002 г. содержит регламентацию на такой случай в ст. 406. Суд Российской Федерации отказывает в принятии искового заявления или прекращает производство по делу, если имеется решение иностранного суда по тождественному делу и с данным государством имеется международный договор Российской Федерации, предусматривающий взаимное признание и исполнение решений суда (ч. 1 ст. 406 ГПК). Суд Российской Федерации возвращает исковое заявление или оставляет заявление без рассмотрения, если в иностранном суде, решение которого подлежит признанию или исполнению на территории Российской Федерации, ранее было возбуждено тождественное дело (ч. 2 ст. 406 ГПК).

Итак, производство в иностранном суде по тождественному делу в принципе может иметь юридические последствия только в том случае, если с соответствующим государством имеется международный договор Российской Федерации о взаимном признании и исполнении решений суда. В противном случае сам факт иностранной юрисдикции не может иметь никаких юридических последствий на территории Российской Федерации, а потому и тождества – в юридическом смысле – процессов не будет.

ГПК 2002 г. закрепил принцип неизменности места рассмотрения дела, а именно: дело, принятое судом Российской Федерации к производству с соблюдением правил подсудности, разрешается им по существу, если даже в связи с изменением гражданства, места жительства или места нахождения сторон либо иными обстоятельствами оно стало подсудно суду другой страны (ст. 405 ГПК).

Гражданская процессуальная право- и дееспособность иностранных граждан. Процессуальная правоспособность иностранных организаций

Принцип свободного доступа иностранных лиц к судебной защите в Российской Федерации предопределяет содержание и объем их гражданской процессуальной правоспособности и дееспособности.

Гражданская процессуальная правои дееспособность иностранных лиц определяется их личным законом (ч. 1 ст. 399 ГПК). Личным законом иностранного гражданина по общему правилу является право страны, гражданство которой гражданин имеет (принцип lex patriae) (ч. 2 ст. 399 ГПК). Личным законом иностранной организации считается право страны, в которой организация учреждена (ч. 1 ст. 400 ГПК).

Вместе с тем для тех случаев, когда в силу разных обстоятельств – множественности гражданства, несовпадения страны гражданства со страной постоянного места жительства – возникает проблема определения личного закона иностранного гражданина, российское законодательство стремится к приоритету своего права.

В случае если иностранный гражданин имеет наряду с иностранным гражданством гражданство Российской Федерации, его личным законом считается российское право (ч. 2 ст. 399 ГПК). Если гражданин имеет несколько иностранных гражданств, личным законом признается право страны проживания. Если иностранный гражданин имеет место жительства в России, его личным законом считается российское право (ч. 3 ст. 399 ГПК). Личным законом лица без гражданства является право страны, в которой это лицо имеет место жительства (ч. 4 ст. 399 ГПК).

Но и в том случае, когда по личному закону иностранное лицо считается процессуально недееспособным, оно может быть на территории Российской Федерации признано процессуально дееспособным, если в соответствии с российским правом обладает процессуальной дееспособностью (ч. 5 ст. 399 ГПК). Аналогичное правило действует и в отношении иностранной организации при определении ее процессуальной правоспособности (ч. 2 ст. 400 ГПК).

Что касается процессуального статуса иностранных лиц в гражданском процессе, ведущемся в российском суде, то он полностью подчинен национальному режиму: иностранные лица пользуются процессуальными правами и исполняют процессуальные обязанности наравне с российскими гражданами и организациями (ч. 2 ст. 398 ГПК).

Некоторые особенности имеются в юридических гарантиях права на судебную защиту, в частности – в отношении представления интересов иностранных граждан в судах Российской Федерации. Разумеется, иностранные граждане, как и граждане Российской Федерации, вправе воспользоваться всеми теми гарантиями, которые им предоставляет ГПК, в том числе они также обладают правом иметь представителя в соответствии с правилами гл. 5 ГПК. Кроме того, дела иностранных граждан в российских судах могут вести консулы соответствующей страны.

Право и обязанность консула представлять интересы граждан своего государства в стране пребывания вытекают из сущности консульских функций, закрепленных Венской конвенцией о консульских сношениях (ст. 5); они предусмотрены рядом двусторонних и многосторонних международных соглашений (в первую очередь договорами о правовой помощи).

Консул выполняет функцию судебного представительства в силу своего официального положения и консульских функций по охране и защите интересов граждан представляемого государства. К числу важнейших функций консула относятся:

• защита в государстве пребывания интересов представляемого государства и его граждан (физических и юридических лиц) в пределах, допускаемых международным правом (п. «а» ст. 5 Венской конвенции о консульских сношениях); оказание помощи и содействия гражданам (физическим и юридическим лицам) представляемого государства (п. «e» ст. 5);
• охрана интересов граждан (физических и юридических лиц) представляемого государства в случае преемства mortis causa на территории государства пребывания в соответствии с законами и правилами государства пребывания (п. «g» ст. 5);
• с соблюдением практики и порядка, принятых в государстве пребывания, представительство или обеспечение надлежащего представительства граждан представляемого государства в судебных и иных учреждениях государства пребывания с целью получения в соответствии с законами и правилами государства пребывания распоряжений о предварительных мерах, ограждающих права и интересы этих граждан, если в связи с отсутствием или по другим причинам такие граждане не могут своевременно осуществлять защиту своих права и интересов (п. «i» ст. 5).

Консул осуществляет судебное представительство, если само заинтересованное лицо в процессе не участвует и не поручило вести дело судебному представителю (по правилам ГПК). Юридическим фактом – основанием возникновения представительства консула выступает международный договор. Поэтому ведение дела в суде осуществляется без какой-либо доверенности со стороны представляемого. В связи с этим в отечественной доктрине дискутировался вопрос: вправе ли консул, представляя гражданина своей страны в российском суде, осуществлять также распорядительные полномочия без особого на то поручения? Было высказано два противоположных суждения:

а) поскольку объем и характер полномочий консула вытекают из международного договора, постольку и ограничения ст. 54 ГПК на представительство консула не распространяются (А.А. Рубанов);

б) исходя из принципа lex fori, если иное не установлено международным договором, деятельность консула должна подчиняться процессуальной форме, установленной ГПК, которая не допускает – без специальной доверенности – совершения распорядительных действий представителем в суде (Н.И. Марышева).

В международных договорах конкретный объем полномочий консула как судебного представителя не определен. Согласно Венской конвенции о консульских сношениях, к которой СССР присоединился в 1989 г., консул осуществляет судебное представительство граждан представляемого государства с соблюдением практики и порядка, принятых в государстве пребывания. Поэтому полагаем, что по вопросу объема представительских полномочий деятельность консула подчинена требованиям ГПК. Поскольку судебное представительство консула основано на особых юридических фактах и возможно при особых условиях, его содержание составляет деятельность по ведению дела; соответствующие процессуальные полномочия возникают в силу закона (ст. 35, 48 ГПК).

Исполнение поручений иностранных судов российскими судами

Исполнение поручений иностранных судов российскими судами относится к сфере правовой помощи.

Традиционно под правовой помощью в гражданском процессе понимают осуществление различных процессуальных действий на территории данного государства по поручению иностранного суда (в рамках института судебного поручения). Это правовая помощь в узком смысле. Развитие международного сотрудничества в частной сфере привело к более широкому пониманию правовой помощи, что нашло отражение в договорах Российской Федерации о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам. Правовая помощь в широком смысле понимается как взаимное правовое сотрудничество, охватывающее также судебную взаимопомощь. В сфере юстиции это предполагает решение комплекса вопросов, включая предоставление информации о праве, решение коллизионных вопросов, распространение на иностранных лиц национального режима в области судебной защиты, освобождение от предварительного обеспечения судебных расходов, признание и исполнение решений иностранных судов. Исполнение судебных поручений – лишь один из аспектов правовой помощи, регулируемый договорами о правовой помощи либо специальными соглашениями о выполнении судебных поручений (как, например, Соглашение между СССР и Францией о передаче судебных и нотариальных документов и выполнении судебных поручений по гражданским и торговым делам от 11 августа 1936 г.2).

Урегулирование в международных соглашениях порядка исполнения судебных поручений иностранных судов – важный аспект правовой помощи, позволяющий эффективно реализовать данный институт (например, предусмотреть возможность получения доказательств на территории другого государства с применением норм процессуального права запрашивающего суда, что чрезвычайно важно для последующего использования доказательства в суде).

Процессуальное законодательство России не связывает принципиальную возможность исполнения судебного поручения иностранного суда с наличием специального международного соглашения об этом.

В частности, Гаагская конвенция по вопросам гражданского процесса от 1 марта 1954 г. предусмотрела, что «судебные власти одного из Договаривающихся государств могут, в соответствии с положениями своего законодательства, обращаться по гражданским или торговым делам к компетентным властям другого Договаривающегося государства с судебным поручением, которое заключало бы просьбу произвести, в пределах его компетенции, допрос либо другие процессуальные действия» (ст. 8). Согласно ч. 1 ст. 407 ГПК суды в Российской Федерации исполняют переданные им в порядке, установленном международным договором Российской Федерации или федеральным законом, поручения иностранных судов о совершении отдельных процессуальных действий (вручение извещений и других документов, получение объяснений сторон, показаний свидетелей, заключений экспертов, осмотр на месте и др.). Юридическое значение имеет соблюдение установленного международным договором или федеральным законом определенного порядка передачи судебного поручения.

Обратим внимание: в настоящее время отсутствует единый порядок передачи судебного поручения. Он по-разному регулируется многосторонними и двусторонними международными договорами Российской Федерации.

Гаагская конвенция по вопросам гражданского процесса допускает два порядка: дипломатический и непосредственный (ст. 9). Дипломатический порядок заключается в том, что поручение иностранного суда вначале направляется через центральный орган юстиции своего государства в министерство иностранных дел, которое передает судебное поручение в Министерство иностранных дел РФ; МИД России направляет поручение в Минюст России, а последнее пересылает его через органы юстиции суду по месту исполнения поручения. При непосредственном (упрощенном) порядке судебное поручение иностранного суда направляется российскому суду через центральные органы юстиции, минуя дипломатический канал.

Гаагская конвенция по вопросам гражданского процесса отдавала предпочтение дипломатическому порядку передачи судебных поручений; непосредственный порядок согласно ч. 4 ст. 9 названной Конвенции требует соглашения Договаривающихся государств. Ситуация изменилась с заключением Конвенции о вручении за границей судебных и внесудебных документов по гражданским или торговым делам от 15 ноября 1965 г. и Конвенции о получении за границей доказательств по гражданским или торговым делам от 18 марта 1970 г.

Дипломатический порядок как общий утратил актуальность.

В отношении государств – участников Гаагской конвенции по вопросам гражданского процесса, ставших участниками конвенций от 15 ноября 1965 г. и от 18 марта 1970 г., разд. I и II Конвенции от 1 марта 1954 г. (о вручении судебных и внесудебных документов и о судебных поручениях) прекратили свое действие. Соответственно Россия, присоединившаяся к указанным конвенциям 1 мая 2001 г., также не может руководствоваться положениями Гаагской конвенции 1954 г. во взаимоотношениях с государствами – участниками конвенций 1965 г. и 1970 г. (по вопросам вручения судебных и внесудебных документов и судебных поручений).

Актуальность указанные разделы Конвенции 1954 г. сохраняют только в отношениях с государствами – участниками данной Конвенции, не присоединившимися к конвенциям 1965 г. (например, Хорватия) и 1970 г. (например, Бельгия, Хорватия, Египет). Данные положения важно иметь в виду для правильного определения порядка передачи судебного поручения, что имеет значение для возможности его исполнения. Согласно ст. 1 Конвенции о получении за границей доказательств по гражданским или торговым делам судебный орган одного Договаривающегося государства, подписавшего Конвенцию, может в соответствии с положениями своего законодательства запросить посредством судебного поручения компетентный орган другого Договаривающегося государства о получении по гражданским или торговым делам доказательства или выполнении другого процессуального действия.

Дипломатический порядок передачи судебного поручения используется в отношениях с государствами, участвующими в Гаагской конвенции 1954 г., но не присоединившимися к конвенциям 1965 г. и 1970 г., если двусторонним международным соглашением не предусмотрен иной (непосредственный) порядок, а также если международным договором Российской Федерации предусмотрен именно дипломатический порядок.

Например, дипломатический порядок вручения судебных и внесудебных документов, передачи поручений о правовой помощи по гражданским и торговым делам закрепляют ст. 2 и 3 Соглашения между СССР и Австрийской Республикой по вопросам гражданского процесса от 11 марта 1970 г. В Соглашении в форме обмена нотами между МИД СССР и Посольством ФРГ от 4 декабря 1956 г., 21 мая и 5 августа 1957 г. о взаимном исполнении судебных поручений по гражданским делам установлен дипломатический канал направления поручений (ФРГ – участница всех трех названных конвенций). Аналогичный порядок предполагают ст. 4 Конвенции между СССР и Итальянской Республикой о правовой помощи по гражданским делам от 25 января 1979 г., ст. 1 Соглашения между СССР и Францией о передаче судебных и нотариальных документов и выполнении судебных поручений по гражданским и торговым делам от 11 августа 1936 г. (Франция и Италия – также участницы конвенций 1954 г., 1965 г., 1970 г.).

Для стран – участниц Конвенции о вручении за границей судебных и внесудебных документов по гражданским или торговым делам порядок вручения документов предполагает назначение каждой страной-участницей центрального органа, на который возлагалась бы обязанность принимать и рассматривать запросы о вручении документов, поступающих из других Договаривающихся государств (ст. 2). Центральным органом Российской Федерации для целей ст. 2 указанной Конвенции назначено Министерство юстиции РФ. Таким же образом (за отдельными исключениями – Финляндия, Швеция, Япония) поступило большинство других государств – участников Конвенции от 15 ноября 1965 г. Кроме того, каждое Договаривающееся государство вправе осуществлять с помощью своих дипломатических или консульских агентов вручение (без мер принуждения) судебных документов лицам, находящимся за границей, а также использовать консульские (а в исключительных обстоятельствах и дипломатические) каналы для доставки предназначенных для вручения судебных документов органам другого

Договаривающегося государства (ст. 8, 9 Конвенции). Правила Конвенции допускают возможность непосредственно пересылать по почте судебные документы лицам, находящимся за границей, и использовать для вручения судебных документов возможности судебных и иных компетентных лиц, если запрашиваемое государство не заявляет возражений против этого (ст. 10). Последний порядок обычен для стран англосаксонской традиции и не принят в континентальных странах.

Аналогичный (упрощенный) порядок предусмотрен Конвенцией о получении за границей доказательств по гражданским или торговым делам от 18 марта 1970 г. (ст. 2). Одновременно ст. 28 Конвенции устанавливает, что ее положения не являются препятствием для того, чтобы два или более Договаривающихся государства могли договориться между собой относительно отступления от правил Конвенции, включая способы передачи судебных поручений, документов, подтверждающих исполнение.

Непосредственный порядок передачи судебных поручений закреплен в международных договорах Российской Федерации о правовой помощи. Например, ст. 3 Договора между СССР и Румынской Народной Республикой об оказании правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам предусмотрено, что при оказании правовой помощи учреждения юстиции Договаривающихся Сторон сносятся друг с другом через центральные органы, поскольку настоящим Договором не установлен иной порядок. Порядок сношений между Россией, Чехией и Словакией – также непосредственный (ст. 3 Договора между СССР и ЧССР о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 12 августа 1982 г.).

О том же гласит ст. 3 Договора между СССР и Венгерской Народной Республикой об оказании правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам от 15 июля 1958 г.2 Примеры можно продолжить.

Несоблюдение порядка передачи судебного поручения означает нарушение международных требований (в частности, ст. 9 Гаагской конвенции по вопросам гражданского процесса), что влечет невозможность исполнения поручения, поскольку следует признать, что поручения как юридического действия в таком случае не состоялось, соответственно подлинность документа (поручения) не установлена. Данное основание к отказу в исполнении судебного поручения предусмотрено п. 1 абз. 3 ст. 11 Гаагской конвенции по вопросам гражданского процесса.

Минская конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам устанавливает порядок сношений (ст. 5) через центральные компетентные органы юстиции, если Конвенцией не установлен иной порядок сношений. Международным договором может быть предусмотрена возможность пересылки судебного поручения непосредственно суду, исполняющему поручение (например, ст. 5 Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, заключенного между государствами СНГ 20 марта 1992 г.).

Поручение иностранного суда, переданного в установленном порядке, о совершении отдельных процессуальных действий не подлежит исполнению, если:

1. исполнение поручения может нанести ущерб суверенитету Российской Федерации или угрожает безопасности Российской Федерации;
2. исполнение поручения не входит в компетенцию суда (ч. 2 ст. 407 ГПК).

Данные положения ГПК, закрепляющие основания к отказу в исполнении судебного поручения, носят исчерпывающий характер и полностью соответствуют положениям п. 2 и 3 абз. 3 ст. 11 Гаагской конвенции по вопросам гражданского процесса, п. «а» и «б» ч. 1 ст. 12 Конвенции о получении за границей доказательств по гражданским или торговым делам.

Исполнение поручения иностранного суда подчинено принципу lex fori (применяется процессуальное право страны по месту исполнения поручения) (ст. 14 Гаагской конвенции по вопросам гражданского процесса, ч. 1 ст. 9 Конвенции о получении за границей доказательств по гражданским или торговым делам, ч. 3 ст. 407 ГПК), если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации (ч. 3 ст. 407 ГПК).

В Гаагской конвенции по вопросам гражданского процесса оговорено, что «в случае, если запрашивающий компетентный орган власти просит о соблюдении особой формы, такая просьба удовлетворяется при условии, что указанная форма не противоречит законодательству запрашиваемого государства» (азб. 2 ст. 14). Аналогичное правило содержится в Конвенции от 18 марта 1970 г. (ч. 2 ст. 9). Возможность применения иностранного процессуального права при исполнении судебного поручения должна быть предусмотрена международным соглашением. Например, согласно ч. 1 ст. 8 Минской конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам при исполнении поручения применяется законодательство той страны, суды которой поручение исполняют (lex fori).

Однако по просьбе запрашивающего учреждения суд может применять процессуальные нормы запрашивающей Договаривающейся Стороны, если только они не противоречат законодательству запрашиваемой Договаривающейся Стороны. Согласно п. 1 ст. 7 Конвенции между СССР и Итальянской Республикой о правовой помощи по гражданским делам при исполнении поручений о производстве отдельных процессуальных действий запрашиваемое учреждение применяет законодательство своего государства. Однако по просьбе запрашивающего учреждения оно может применить процессуальные нормы Договаривающейся Стороны, от учреждения которой исходит поручение, поскольку они не противоречат законодательству запрашиваемой Договаривающейся Стороны. Такое же правило содержится в ст. 7 Договора между СССР и Румынской Народной Республикой об оказании правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам. О том же гласит п. 1 ст. 6 Договора между СССР и Венгерской Народной Республикой об оказании правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам. По Соглашению между СССР и Францией о передаче судебных и нотариальных документов и выполнении судебных поручений по гражданским и торговым делам допускается – по особой просьбе – выполнение судебного поручения в особой форме, если она не противоречит законодательству Стороны, к которой обращена просьба (п. 1 ч. 3 ст. 4).

Возможность применения иностранного процессуального законодательства оговаривается и в других подобных международных договорах и соглашениях при условии, если это не противоречит законодательству суда страны, исполняющего поручение.

Признание и исполнение решений иностранных судов и иностранных третейских судов (арбитражей)

В силу суверенитета одно государство не подлежит юрисдикции другого государства, а юрисдикция государства ограничена пределами данного государства. Соответственно по общему правилу решение суда имеет законную силу лишь на территории того государства, судом которого оно постановлено. Распространение юрисдикции одного государства на территорию другого государства возможно только в случае, прямо оговоренном международным договором. Часть 1 ст. 409 ГПК закрепляет, что решения иностранных судов, в том числе решения об утверждении мировых соглашений, признаются и исполняются в Российской Федерации, если это предусмотрено международным договором Российской Федерации. Такими договорами являются двусторонние и многосторонние договоры о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам, а также международные соглашения и конвенции о взаимном признании и исполнении судебных решений.

Данные положения исходят из воспринятой отечественным законодательством публично-правовой концепции, основанной на категории суверенитета. Вместе с тем в современном меняющемся мире находит признание частноправовой подход к проблеме признания и исполнения иностранных решений. Это означает, что право на признание иностранного судебного акта может рассматриваться как субъективное право гражданина, реализация которого не зависит от наличия международного договора или принципа взаимности. Пока такие суждения не общепризнаны и остаются в сфере предложений de lege ferenda как пожелания на будущее.

Порядок признания и исполнения (а точнее – приведения в исполнение) решений иностранных судов и иностранных третейских судов в Российской Федерации регулируется гл. 45 ГПК1.

По сути гл. 45 ГПК установлены две различающиеся по своему предмету группы судебных процедур: о признании решений иностранных судов (иностранной государственной юрисдикции) и о признании решений иностранных третейских судов (арбитражей, т.е. негосударственной юрисдикции). В действующем процессуальном законе их объединяет регламент, основанный на одной концепции – суверенитета, что соответствует международно-правовым актам – например, Нью-Йоркской конвенции ООН о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 г.

De iure обе группы процедур объединены в один вид производства; de facto речь идет о двух разных видах производств. Предмет первого – признание свойств законной силы за актом иностранной юрисдикции; предмет второго – право на судебную защиту (в этом смысле он одинаков с предметом производств, урегулированных разд. VI («Производство по делам об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов») ГПК). Концепция суверенитета оправданна только в отношении признания актов иностранной государственной юрисдикции. Признание решений иностранных третейских судов должно строиться на иных – частноправовых началах, что соответствует природе данной формы защиты.

Подчеркнем: предлагаемый подход не может быть реализован исключительно национальными средствами – он требует изменения концепции международно-правовых актов в данном вопросе.

Под решениями иностранного суда понимаются решения по гражданским делам, за исключением дел по экономическим спорам и других дел, связанных с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности, приговоры по делам в части возмещения ущерба, причиненного преступлением (ч. 2 ст. 409 ГПК).

Главой 45 ГПК регламентируются три разных вида судебных процедур:

1. процедура, связанная с признанием решения иностранного суда;
2. процедура, связанная с приведением в исполнение решения иностранного суда;
3. процедура, связанная с признанием или приведением в исполнение решений иностранных третейских судов (арбитражей).

Прежде всего следует различать простое признание и признание как элемент производства по приведению иностранного решения в исполнение. Простое признание по общему правилу не требует судебного производства (ч. 1 ст. 413 ГПК). К таковым относятся решения о признании, которые не нуждаются в принудительном исполнении. В ст. 415 ГПК называются три категории дел, решения иностранных судов по которым не требуют дальнейшего производства в силу своего содержания:

1. относительно статуса гражданина государства, суд которого принял решение;
2. о расторжении или признании недействительным брака между российским гражданином и иностранным гражданином, если в момент рассмотрения дела хотя бы один из супругов проживал вне пределов Российской Федерации;
3. о расторжении или признании недействительным брака между российскими гражданами, если оба супруга в момент рассмотрения дела проживали вне пределов Российской Федерации.

Данный перечень не носит исчерпывающий характер (абз. 5 ст. 415 ГПК). Любые решения о признании иностранного суда, не требующие принудительного исполнения, допускают простое – без судебного производства признание. Это означает, что данные решения влекут на территории Российской Федерации такие же последствия, как если бы решение было вынесено судом Российской Федерации1 (например, решение иностранного суда может служить основанием для внесения органом записи актов гражданского состояния соответствующей записи в книгу актов гражданского состояния; решение может являться основанием для выдачи соответствующего документа, подтверждающего юридический факт, установленный в решении иностранного суда, и т.п.).

Судебное производство по поводу признания решения иностранного суда возникает, если со стороны заинтересованного лица поступят возражения против признания (ч. 1 ст. 413 ГПК). Возражение против признания решения иностранного суда подается по месту жительства или нахождения заинтересованного лица в суд субъекта РФ (родовая подсудность) в течение месяца после того, как заинтересованному лицу стало известно о поступлении решения иностранного суда (ч. 2 ст. 413 ГПК).

ГПК регламентируется процедура рассмотрения такого возражения – в открытом судебном заседании, с извещением заинтересованного лица, неявка без уважительных причин которого не препятствует, однако, рассмотрению его возражений. По итогам рассмотрения суд выносит определение о признании решения иностранного суда либо об отказе в признании. Копии определения в трехдневный срок с момента вынесения направляются как лицу, по заявлению которого было принято решение, его представителю, так и лицу, заявившему возражения относительно признания данного решения. Такое определение может быть обжаловано по общим правилам ГПК (ч. 3–5 ст. 413 ГПК).

Основания к отказу в признании решения иностранного суда совпадают с основаниями к отказу в исполнении решения иностранного суда (ст. 414 ГПК) и будут рассмотрены далее.

Приведение в исполнение решения иностранного суда всегда требует судебного производства, которое возбуждается по ходатайству взыскателя о принудительном исполнении решения. ГПК и в данном случае устанавливает родовую подсудность – суду субъекта РФ по месту жительства или нахождения должника либо по месту нахождения его имущества (если должник не имеет места жительства или места нахождения в Российской Федерации либо место нахождения его неизвестно) (ст. 410 ГПК).

ГПК устанавливает требования, предъявляемые к содержанию ходатайства о принудительном исполнении решения иностранного суда, а также перечень необходимых документов, прилагаемых к ходатайству (ч. 1, 2 ст. 411 ГПК). Аналогичные требования содержатся в международных договорах Российской Федерации, предусматривающих взаимное признание и исполнение судебных решений. Если в соответствующем международном договоре установлены иные правила, применяются правила международного договора.

Ходатайство о принудительном исполнении решения иностранного суда должно содержать:

1. наименование взыскателя (либо его представителя) с указанием места жительства (или места нахождения – для организации);
2. наименование должника и указание его места жительства (или места нахождения – для организации);
3. просьбу взыскателя о разрешении принудительного исполнения решения или об указании, с какого момента требуется его исполнение.

Кроме этого в ходатайстве могут быть указаны иные необходимые сведения (номера телефонов, факсов, адреса электронной почты и пр.).

В обязательном порядке к ходатайству прилагаются документы, предусмотренные международным договором Российской Федерации, а если это не предусмотрено, прилагаются следующие документы в соответствии с ч. 2 ст. 411 ГПК:

1. заверенная иностранным судом копия решения иностранного суда;
2. официальный документ, подтверждающий вступление решения в законную силу (если это не вытекает из текста решения);
3. официальный документ об исполнении решения, если оно ранее исполнялось на территории соответствующего иностранного государства (например, в случае взыскания периодических платежей);
4. документ, подтверждающий, что сторона, против которой принято решение и которая не принимала участие в процессе, была своевременно и в надлежащем порядке извещена о времени и месте рассмотрения дела;
5. заверенный перевод указанных в п. 1–3 документов на русский язык.

Требования, закрепленные в ст. 411 ГПК, выработаны практикой международных соглашений и обычно в них отражены (см., например, ст. 21 Конвенции между СССР и Итальянской Республикой о правовой помощи по гражданским делам).

Если данные требования о содержании ходатайства заявителем не выполнены, а также если к ходатайству не приложен какой-либо из указанных документов, судья оставляет ходатайство без движения по правилам ст. 136 ГПК.

Обратим внимание, что по общему правилу ходатайство о принудительном исполнении решения иностранного суда принимается, если в нем испрашивается разрешение на исполнение решения, вынесенного после вступления в силу соответствующего международного договора Российской Федерации о взаимном признании и исполнении иностранных судебных решений (исключение составляют решения о возмещении вреда, причиненного преступлением).

Если решение иностранного суда вынесено ранее вступления в силу соответствующего международного договора, в принятии ходатайства к рассмотрению должно быть отказано по п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК; если данное обстоятельство обнаруживается при рассмотрении ходатайства, производство по делу прекращается по абз. 2 ст. 220 ГПК. Ходатайство, поданное в соответствии с установленными правилами, рассматривается судом в открытом судебном заседании с извещением должника о месте и времени рассмотрения. Неявка без уважительной причины извещенного должника не препятствует рассмотрению ходатайства. Однако при обращении должника с просьбой о переносе судебного заседания суд в случае признания оснований просьбы уважительными переносит время рассмотрения и извещает об этом должника (ч. 3 ст. 411 ГПК).

В судебном заседании суд выслушивает объяснения должника, рассматривает представленные доказательства и по итогам судебного разбирательства выносит определение о разрешении принудительного исполнения иностранного решения либо об отказе в этом.

Если у суда при решении вопроса о принудительном исполнении возникнут какие-либо сомнения, он вправе запросить у заявителя объяснение, а при необходимости также затребовать разъяснение иностранного суда, принявшего решение (ч. 6 ст. 411 ГПК).

Следует подчеркнуть, что в производстве по признанию и приведению в исполнение иностранного судебного решения не допускается его пересмотр по существу: российский суд не вправе проверять правильность установления иностранным судом фактических обстоятельств, правильность квалификации доказательств, обстоятельств и правоотношений. Его задача – определить, допустимо ли признание и исполнение решения иностранного суда с точки зрения принципов российского права и тех критериев, которые прямо закреплены законом или международным договором.

Основания к отказу в принудительном исполнении иностранного решения сформулированы в ч. 1 ст. 412 ГПК. Суд отказывает в принудительном исполнении, если:

1. решение по праву страны, на территории которой оно принято, не вступило в законную силу или не подлежит исполнению;
2. сторона, против которой принято решение, была лишена возможности принять участие в процессе вследствие того, что ей не было своевременно и надлежащим образом вручено извещение о времени и месте рассмотрения дела (нарушены принципы состязательности и равноправия сторон);
3. рассмотрение дела относится к исключительной подсудности российского суда;
4. имеется вступившее в законную силу решение российского суда по тождественному делу или в производстве российского суда имеется тождественное дело, возбужденное до возбуждения дела в иностранном суде;
5. исполнение решения может нанести ущерб суверенитету Российской Федерации или угрожает безопасности Российской Федерации либо противоречит публичному порядку Российской Федерации;
6. истек срок предъявления решения к принудительному исполнению (общий срок исполнения решения – три года) и этот срок не восстановлен российским судом по ходатайству взыскателя.

При отсутствии оснований к отказу суд выносит определение о принудительном исполнении решения иностранного суда, которое вместе с решением иностранного суда является основанием для выдачи исполнительного листа по правилам ст. 428 ГПК.

При наличии основания к отказу в принудительном исполнении решения иностранного суда суд выносит определение об этом, копии которого направляются взыскателю и должнику в течение трех дней со дня вынесения определения суда. Данное определение может быть обжаловано в вышестоящий суд по общим правилам ГПК (ч. 2 ст. 412).

Свою специфику имеют признание и исполнение решений иностранных третейских судов (арбитражей). Соответствующие правила установлены ст. 416, 417 ГПК.

Вопросы признания и приведения в исполнение арбитражных решений регламентируются также разд. VIII Закона РФ от 7 июля 1993 г. № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже». Оспаривание решений третейских судов и выдача исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов предусматриваются ФЗ от 24 июля 2002 г. № 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации». Указанные процессуальные регламенты соответствуют положениям Нью-Йоркской конвенции ООН о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 г.

Сравнительный анализ свидетельствует об отсутствии единой концепции относительно признания в России иностранной третейской формы защиты. В целом данный вопрос решается аналогично вопросу о признании иностранной государственной юрисдикции исходя из категории суверенитета; предпочтение отдается публично-правовым методам. Вряд ли это оправданно, учитывая природу третейской формы защиты и третейского решения, которое является выражением не государственной, но частноправовой воли. Окончательность и обязательность третейских решений – не синоним законной силы судебного решения. Законная сила есть проявление государственной воли; окончательность и обязательность третейских решений – следствие воли сторон, выраженной в третейском соглашении.

Одинаковый процессуальный механизм признания иностранных государственных судебных решений и третейских (арбитражных) решений представляется юридически некорректным. И напротив, государственные гарантии права на судебную защиту при использовании третейской формы защиты должны быть равными вне зависимости от «родины» третейского суда. Достаточными гарантиями права на судебную защиту средствами национальной юрисдикции являются, на наш взгляд, процессуальный механизм оспаривания решений третейских (арбитражных) судов (для случаев, когда стороны не предусмотрели окончательности третейского решения) и производство по делам о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов независимо от того, о решении какого третейского суда идет речь – национального или иностранного.

Такой подход соответствует современному пониманию права на судебную защиту как абсолютной правовой ценности.

Современное регулирование признания и исполнения иностранных третейских судов (арбитражей) по ГПК имеет лишь некоторую специфику, в основном выраженную в основаниях к отказу в признании и исполнении.

Согласно ч. 1 ст. 416 ГПК содержание ходатайства о признании или исполнении решения иностранного третейского суда (арбитража) должно соответствовать требованиям ч. 1 ст. 411 ГПК. Также на решения иностранного третейского суда (арбитража) распространяются правила ст. 413 ГПК о простом признании и о судопроизводстве по признанию при наличии возражения заинтересованного лица.

Различия заключаются в составе документов, которые необходимо приложить к ходатайству, а также в основаниях к отказу в признании и исполнении решений иностранных третейских судов (арбитражей).

Сторона, ходатайствующая о признании или исполнении решения иностранного третейского суда (арбитража), должна представить:

1. подлинное решение иностранного третейского суда (арбитража) или его должным образом заверенную копию;
2. подлинное арбитражное соглашение или его должным образом заверенную копию.

Если эти документы исполнены на иностранном языке, необходим заверенный перевод на русский язык (ч. 2 ст. 416 ГПК).

Согласно ч. 1 ст. 417 ГПК в признании или исполнении иностранного третейского суда (арбитража) может быть отказано:

а) по просьбе стороны, если она представит доказательства наличия оснований к отмене, указанных в п. 1 ч. 1 ст. 417 ГПК;
б) по инициативе суда – при наличии оснований, указанных в п. 5 ч. 1 ст. 412, п. 2 ч. 1 ст. 417 ГПК.

По просьбе стороны, против которой решение направлено, в признании или исполнении решения иностранного третейского суда (арбитража) может быть отказано, если сторона представит суду доказательства того, что:

1) одна из сторон арбитражного соглашения была в какой-либо мере недееспособна или это соглашение недействительно в соответствии с законом, которому стороны его подчинили (а при отсутствии этого – в соответствии с законом страны, в которой решение принято);

2) сторона, против которой принято решение, не была должным образом уведомлена о назначении арбитра или об арбитражном разбирательстве либо по другим причинам не могла представить доказательства, либо решение принято по спору, не предусмотренному арбитражным соглашением (или не подпадающему под его условия, или по вопросам, выходящим за его пределы). Если постановления по вопросам, не охватываемым арбитражным соглашением, могут быть отделены от постановлений по вопросам, охватываемым таким соглашением, решение суда может быть признано и исполнено в части;

3) состав третейского суда или арбитражное разбирательство не соответствовали арбитражному соглашению либо в отсутствие такового не соответствовали закону страны, в которой имел место иностранный третейский суд (арбитраж);

4) решение еще не стало обязательным для сторон, или было отменено, или его исполнение было приостановлено судом страны, в которой или в соответствии с законом которой оно было принято.

Кроме того, независимо от просьбы стороны по инициативе суда в признании или исполнении решения иностранного третейского суда (арбитража) может быть отказано, если:

1. суд установит, что спор не может быть предметом арбитражного разбирательства в соответствии с федеральным законом или признание и исполнение этого решения противоречат публичному порядку Российской Федерации (п. 2 ч. 1 ст. 417 ГПК);
2. исполнение решения может нанести ущерб суверенитету Российской Федерации или угрожает безопасности Российской Федерации (п. 5 ч. 1 ст. 412 ГПК).