Обращение в суд и подготовка дела к судебному разбирательству

Предъявление иска

Обращение заинтересованного лица к органам юстиции США за защитой нарушенных гражданских прав осуществляется путем подачи искового заявления (complaint). Таков первый шаг, который может привести к длительной и дорогостоящей тяжбе. Для американского законодательства, судебной практики и процессуальной теории характерна трактовка искового заявления как части процедуры, именуемой обменом состязательными бумагами (pleading). Другим ее обязательным элементом выступают письменные объяснения ответчика (defence или answer). Вопросы формы и содержания всех этих документов регулируются нередко одними нормами законодательных актов (см., напр., ст. 8 Федеральных правил гражданского процесса для районных судов США), ученые-юристы анализируют их совместно в обособленных разделах учебных курсов и монографий. Тем не менее, исковое заявление имеет свои неповторимые черты.

Заявление, адресуемое федеральному суду, должно, прежде всего, содержать обоснование его компетентности рассматривать данное дело; причем следует указывать соответствующую норму закона (ст. 8 ФПГП). За исключением случаев, когда речь идет о различном гражданстве конфликтующих субъектов (§ 1332 разд. 28 Свода законов США), необходимость такого рода указания означает возложение на сторону обязанности юридически квалифицировать спорные взаимоотношения. Без помощи опытного адвоката успешно разрешить эту задачу трудно.

Законодательство штатов, как правило, формально не заставляет истцов мотивировать выбор места разбирательства спора, поскольку считается, что суды штатов наделены общей компетенцией. Но это мнимое упрощение, поскольку при определении надлежащего суда для конкретного дела нужно учитывать многочисленные и сложные нормативные предписания относительно подведомственности, судоустройства, предметной и территориальной подсудности.

К тому же в ряде случаев имеет место недостаточно четкое регламентирование законодательством компетенции различных судебных инстанций, существует перекрещивающаяся юрисдикция, допускается выбор истцом форума для рассмотрения спора. Это усложняет ситуацию и расширяет возможности для тактических уловок и маневров адвокатов. Адвокаты учитывают такие факторы, как профессиональная квалификация и личные предубеждения или даже предрассудки судей, характер правил процедуры для судов отдельных категорий и свою в них осведомленность, степень загрузки конкретного звена судебной системы и сроки длительности процессов, территориальную дислокацию суда с точки зрения удобства явки туда своих клиентов, свидетелей, экспертов и т.д. Американские исследователи также отмечают, что представители цветного населения предпочитают предъявлять иски о защите гражданских прав от дискриминации в федеральные суды, а не в суды штатов, так как местные суды, особенно на юге США, больше заражены расистской идеологией.

Далее ст. 8 ФПГП рекомендует автору искового заявления кратко и точно изложить требование, свидетельствующее о наличии у него права на защиту. Смысл этой туманной формулировки можно уяснить лишь с учетом других норм и комментариев правоведов. Законодательство многих штатов не копирует в данном случае федеральный акт, а продолжает использовать давно известное юриспруденции понятие "основание иска" (cause of action). Из § 3013 Законов и правил гражданского процесса штата Нью-Йорк вытекает, что материальными элементами основания иска являются сделки и события, которые сторона намерена доказывать. Еще более широкое определение дают § 425.10 ГПК Калифорнии и § 10-632 Свода законов Южной Каролины: основание иска есть совокупность фактов. Аналогичным образом расшифровывают данное понятие американские теоретики и практики.

Было бы глубоким заблуждением полагать, будто внешняя простота приведенной абстрактной формулы гарантирует ее безболезненное применение в реальной жизни. Напротив, разнообразные и противоречивые трактовки отдельных аспектов категории основания иска зафиксированы бесчисленным множеством прецедентов. Но главное в том, что заботу о содержании искового заявления проявляет только непосредственно заинтересованное лицо. Одним из органических элементов американского гражданского процесса является невмешательство суда в действия участников конфликта. Американские судьи не изучают состязательных бумаг с целью оказать помощь их составителям путем рекомендаций о целесообразности каких-либо изменений и дополнений. Ответчику будет направлена точная копия того заявления, которое сумел написать истец. Этот же материал станет объектом исследования и атак противника по мере развертывания производства.

Между тем хорошо мотивировать исковое заявление нередко довольно сложно. Хотя законодательство, характеризуя основание иска, говорит просто о фактах, по существу, оно имеет в виду прежде всего и главным образом факты юридические. Установить их количество и содержание нельзя без обращения к нормам материального права, регулирующим конкретный спор. А они могут быть в различных законах, подзаконных актах, судебных решениях. Не исключена возможность создания по данному делу нового прецедента. Опасно надеяться при составлении заявления на интуицию или общие представления о праве. Авторитетные теоретические руководства неизменно акцентируют внимание на необходимости четкой правовой квалификации возникшего конфликта как единственного метода отбора нужных фактов. Правда, обычно не обязательно указывать в заявлении статьи законодательных актов или прецеденты, но они незримо присутствуют, игнорирование их предписаний угрожает поражением.

Анализ материальных и процессуальных норм необходим также для выяснения распределения бремени утверждения и доказывания между сторонами. По общему правилу истец приводит лишь те обстоятельства, которые ему выгодны и должны быть им доказаны (кроме случаев общеизвестности, признания противной стороны). Иначе говоря, истцу нет нужды предвосхищать и заранее опровергать вероятные возражения ответчика. Но иногда обязанности утверждения и доказывания не совпадают. Кредитор по спору о взыскании долга лишь констатирует факт неплатежа, должнику же затем предстоит убедить суд, что деньги он возвратил. По делу о клевете потерпевшему достаточно объявить распространенные о нем сведения лживыми, доказать правдивость информации - забота ответчика.

Желательность составления искового заявления квалифицированным юристом очевидна. Есть, конечно, пособия и наставления, где теоретики дают советы относительно содержания заявлений по различным типам гражданских дел. К примеру, в общей форме рекомендуется по спорам из договоров ссылаться на существование договора, соблюдение всех его условий кредитором, неисполнение обязательства должником. При причинении вреда в результате небрежности истец должен констатировать нарушение ответчиком своего долга проявлять надлежащую осторожность, наличие причинной связи между его поведением и результатом, характер нанесенного потерпевшему ущерба. Некоторые акты, чаще всего правила судопроизводства, снабжены образцами процессуальных документов, в том числе исковых заявлений. В приложении к ст. 84 ФПГП помещены образцы документов, составляемых для отдельных разновидностей исков (о взыскании долга, передаче имущества, нарушении авторских и патентных прав и др.).

Абстрактные схемы далеко не исчерпывают всего богатства жизненных ситуаций, к тому же на практике решающее значение приобретает их наполнение конкретным содержанием. Степень расшифровки фактических элементов дела составляет важную проблему; здесь нельзя игнорировать существующие традиции, формы деятельности органов юстиции применительно к отдельным категориям споров. В постановлениях судов можно найти указания на то, что законодательство не обязывает раскрывать в деталях факты основания иска. Однако составитель заявления не должен забывать об угрозе контрудара ответчика в виде ходатайства о прекращении производства или о вынесении против истца в ускоренном порядке суммарного решения вследствие безмотивности или необоснованности требования. По мнению американских юристов, едва ли кто вообразит, будто адвокат, расспросив клиента, лишь механически фиксирует на бумаге сообщенную информацию. Юридическое образование и накопленный адвокатом опыт позволяют ему выбрать из рассказа доверителя нужные факты и изложить их не очень кратко, но и без больших подробностей.

Ссылки лица, начинающего процесс, на юридические факты обязательны. А как быть с фактами доказательственными, которые часто становятся известными лишь на более поздних стадиях производства: при допросе свидетелей, экспертов, исследовании документов и т.п.? Нет предписания фиксировать доказательственные факты в исковых заявлениях, однако нет и запрещения. Здесь адвокатам дана полная свобода, и они ее используют с учетом особенностей дела и тактических соображений. Иногда немедленное сообщение ответчику доказательственных фактов имеет задачей быстро подавить его сопротивление, добиться признания, в другой обстановке считается более целесообразным об уликах временно умолчать, чтобы затем преподнести противнику сюрприз. Таковы правила процессуальной игры, освященные принципом буржуазной состязательности.

Равным образом в полном соответствии с принципами состязательности и формальной истины американское законодательство не требует, чтобы истец сразу называл доказательства, которыми он намерен оперировать. Главная цель обмена состязательными бумагами и всей подготовительной части процесса - разграничить спорное и бесспорное. Если ответчик оставит без возражений какие-либо из названных истцом факты, необходимость доказывания исчезает и они автоматически, без проверки их реального существования переходят в судебное решение. Таким образом, умело составленное исковое заявление не содержит даже намека на то, располагает ли его автор материалами, подкрепляющими выдвинутые утверждения. Ответчик поневоле действует вслепую. Он, конечно, может примитивно категорически отрицать все сказанное истцом. Но этот метод обычно производит неблагоприятное впечатление на судей, порождает упреки в недобросовестности и создает угрозу возложения на ответчика расходов истца по доказыванию неразумно отвергнутых фактов.

Американское законодательство в середине прошлого века ликвидировало некогда созданную общим правом формализированную систему исков, при господстве которой элементы каждого требования должны были отвечать установленным стандартам даже в части словесных формулировок. Ныне в принципе существует единое понятие иска (ст. 2 ФПГП, § 103 ЗПГП Н.-Й., § 307 ГПК Калифорнии). Стороне даже разрешается излагать в заявлении альтернативно или предположительно два или более основания притязаний (ст. 8 ФПГП, § 3014 ЗПГП Н.-Й, § 55.12 правил судопроизводства штата Миссури и др.). Затем при доказанности хотя бы одного из них иск будет удовлетворен. Так, если в ходе эксплуатации плохо сконструированного механизма заказчик получает травму, он вправе требовать компенсацию, ссылаясь одновременно на предусмотренную нормами о деликтной ответственности небрежность изготовителя и на нарушение последним договорных гарантий качества продукции. Другой пример. Истица просила выплатить ей из наследственного имущества 5 тыс. дол., указывая на заключенное при жизни наследодателя устное соглашение о ведении его домашнего хозяйства в обмен на включение в число наследников или альтернативно на обязанность справедливого вознаграждения за оказанные услуги. Значит, при обращении к суду, а равно при организации защиты против иска такого рода варианты нельзя упускать из виду.

Важную часть искового заявления составляет просьба истца вынести в его пользу решение определенного содержания (ст. 8 ФПГП, § 425.10 ГПК Калифорнии, § 10-632 Свода законов Южной Каролины и т.д.). Что это конкретно означает? Стандартные формулировки, обычные для нормативных актов федерации и штатов (demand for judgement for the releif или demand for releif), не содержат прямого предписания составителю заявления точно излагать содержание правовых отношений между конфликтующими субъектами. Но, как уже было отмечено, юридическая квалификация спора в ряде случаев должна быть указана для разрешения вопросов подведомственности и подсудности и всегда незримо необходима для определения круга фактов основания исковых притязаний.

В исковом заявлении обязательно нужно обозначить истребуемую форму защиты, т.е. своего рода просительный пункт. Эти формы предусмотрены санкциями норм материального права и сводятся к возмещению убытков, запрещению совершать какие-либо действия, принуждению к исполнению обязательства в натуре, изъятию конкретного имущества, отмене или изменению контракта, установлению наличия или отсутствия правоотношения и т.д.

Итак, здесь снова необходим строгий юридический анализ ситуации. Положение усложняется вследствие того, что возможно избрание конкретной защиты из нескольких, допускаемых нормами. Например, если один из контрагентов, заключивших договор мены, не отдает другому вещь, последний вправе потребовать либо взыскания убытков за нарушение контракта, либо исполнения в натуре, либо возвращения к первоначальному положению. Впрочем, предварительный категорический выбор не обязателен. Не исключена просьба о защите в виде альтернативы. По одному делу федеральный Апелляционный суд 9-го округа отметил, что хотя нельзя требовать одновременно и убытки и реституцию, у истца есть возможность просить присудить то или другое, предоставив окончательное решение суду. Дозволено также комбинировать формы защиты; скажем, кредитор ходатайствует о принуждении должника исполнить обязательство в будущем и о компенсации убытков за нерадивость в прошлом.

Далее возникает немаловажный вопрос о том, связан ли суд указанной истцом формой защиты. В принципе ответ отрицателен, хотя есть исключения. Согласно ст. 53 ФПГП любое окончательное решение (кроме заочного) должно предоставлять такую защиту, на которую победившая сторона управомочена, даже когда она не упоминала о такой защите в состязательных бумагах. Аналогичную норму закрепляет § 3017 ЗПГП Н.-Й. В § 81А-154 Свода законов штата Джорджия к этому добавлено, что суду не следует отступать от просительного пункта заявления, если возможность применения иного принуждения на процессе не обсуждалась и противник не имел удобного момента для изложения своих контраргументов. Ныне суды уже не прекращают производство, обнаружив неоправданность расчетов истца получить защиту в виде исполнения в натуре, поскольку будет установлено наличие у него полномочия на удовлетворение требования путем денежной компенсации.

Форма защиты имеет не только качественную, но и количественную характеристику, т.е. истцу следует назвать истребуемые денежные суммы или конкретные предметы. Между прочим, сумма взыскания нередко служит критерием для отнесения дела к компетенции федерального суда, если каким-либо образом не становится ясно, что она умышленно или по небрежности завышена и реальная цена иска менее 10 тыс. дол. Правда, некоторые нормативные акты предусматривают исключения: по таким категориям дел, как возмещение вреда от повреждения здоровья, увечья, смерти гражданина, размер компенсации в исковом заявлении не фиксируется (см. § 425.10 ГПК Калифорнии).

Среди американских юристов господствует мнение о том, что ст. 53 ФПГП и сходные статьи законов штатов не наделяют суды властью увеличивать размер взыскания, присуждая истцу больше, чем он просил. Есть много прецедентов, закрепляющих эту точку зрения. На практике проблема возникает редко. По делам, где размер ущерба заранее, например договором, не конкретизирован (причинение вреда, клевета и т.п.), истцы регулярно называют завышенные суммы.

Все же необычные случаи имеют место. В штате Нью-Йорк по делу о компенсации за нанесенную несовершеннолетнему травму присяжные вынесли вердикт о взыскании с ответчика не 50 тыс. дол., как было указано в исковом заявлении, а суммы в пять раз большей. Но это экстраординарное решение, ставшее, по оценке комментаторов, "мечтой истца и кошмаром ответчика", не изменило утвердившейся практики, поскольку совершенно не укладывалось в рамки буржуазной диспозитивности.

Еще одна опасность, подстерегающая несведущего истца, кроется в доктрине, запрещающей делить притязание на части (doctrine against splitting a claim). Авторы трудов по гражданскому процессу цитируют слова судьи одного из федеральных апелляционных судов о том, что согласно древнему и хорошо известному юридическому принципу требования о взыскании текущих или очередных платежей, например арендной платы, должны охватывать все суммы, которые кредитор управомочен получить на момент начала дела. Так, если арендатор не вносил денег за наем имущества в течение трех месяцев, а собственник предъявил иск о компенсации лишь за один месяц, то это расценивается как добровольный отказ от двух других платежей, препятствующий заявлению соответствующих требований в будущем. Аналогичное положение складывается при причинении единым действием повреждений нескольким предметам и т.п.

Доктрина далеко не безобидна и не проста. Есть мнение о том, что она не позволяет многократно беспокоить ответчика по одним и тем же или сходным поводам. Но, с другой стороны, хитрый должник может умышленно не оспаривать позиции истца, неосторожно потребовавшего лишь часть долга, а в новом процессе по поводу оставшейся доли ходатайствовать о прекращении производства со ссылкой на ранее вынесенное решение. В случаях причинения вреда личности потерпевшие иногда стоят перед дилеммой либо надолго отложить возбуждение дела до выявления всех неблагоприятных последствий расстройства здоровья, либо начать процесс быстрее, рискуя не получить полной компенсации. В более трудном положении здесь оказываются люди с ограниченными доходами, так как им обычно нельзя долго ждать.

Вопреки приведенному ранее высказыванию федерального судьи доктрина о неделимости притязания не реализуется на практике единообразно всеми американскими судами главным образом вследствие различной трактовки ими элементов иска. Особенно спорен вопрос о том, создает ли противоправное действие, которым одновременно был причинен ущерб личности человека и его имуществу, два основания иска или только одно. Вторая точка зрения преобладает, т.е. истец, потребовавший и получивший компенсацию за разбитый автомобиль, затем не может начать другое дело о возмещении ущерба его собственному здоровью, пострадавшему в том же инциденте. Итак, от содержания искового заявления зависит развитие и завершение процесса, а составление хорошего заявления невозможно без учета норм права и тонкостей их применения конкретными судебными инстанциями.

Существенное практическое значение имеет вопрос о том, когда производство по делу в американском суде считается возникшим. От ответа зависит многое, и прежде всего уточнение времени перерыва течения срока исковой давности. Наиболее простое решение дает ст. 3 ФПГП: гражданский процесс начинается подачей искового заявления в суд. Затем клерк суда должен немедленно выписать повестку и направить материалы ответчику. Составители проекта ФПГП рассчитывали, что предписание клерку быстро совершать указанные действия уменьшит вероятность возникновения споров по поводу того, в какой именно момент прерывается исковая давность. Надежды не особенно оправдались. Споры и неясности существуют, причем их корни уходят в глубину довольно зыбких концепций относительно материально-правовой или процессуальной природы института давности, компетентности Верховного суда США при создании правил судопроизводства корректировать действие статутов о давности и т.д. Но главная причина типична для США: несовпадение урегулирования одних и тех же вопросов законодательством федерации и штатов.

Согласно § 60-203 Свода законов Канзаса производство по делу возникает в день представления судебному клерку искового заявления, но лишь при уведомлении об этом ответчика в пределах 90-дневного периода. Если же срок пропущен, официальным началом процесса, влияющим на давность, будет дата такого уведомления. Напротив, § 203 и 304 ЗПГП Н.-Й. не придают значения факту регистрации искового заявления в судебных инстанциях и устанавливают, что иск считается поданным и давность прерванной в момент вручения ответчику повестки, совершения иных действий по его вызову (публикация в печати), вынесения судом постановления о применении предварительных мер обеспечения требования (например, аресте имущества) при условии вручения ответчику повестки (публикации) в течение 30 дней после постановления. Есть и некоторые дополнительные оговорки и условия по поводу вручения, еще более усложняющие положение.

Кроме того, § 303 ЗПГП Н.-Й. предписывает лицам, на которых юрисдикция органов юстиции штата не распространяется, желающим начать процесс в каком-либо суде штата, назначить в качестве своего агента адвоката или клерка суда, управомоченных принять все бумаги по встречному иску, если он возможен и будет заявлен. Во многих других штатах законодательство и практика тоже простотой не отличаются.

По спорам, разрешаемым федеральными судами на основании норм исключительно федерального права, вопросы определения начала процесса и соответственно перерыва давностных сроков урегулированы ст. 3 ФПГП. Применение по аналогичным вопросам судами каждого штата своих внутренних юридических правил тоже в принципе происходит однозначно. Неопределенность имеет место, когда федеральным органам юстиции надлежит руководствоваться статутами о давности какого-либо штата. Линия Верховного суда США непоследовательна. В одном деле о возмещении вреда за повреждение здоровья он констатировал погашение требования давностью, сославшись на то, что хотя исковое заявление было представлено суду до истечения срока, повестку ответчику вручили после, а по законодательству Канзаса именно последнее действие расценивается как возбуждение производства. В другом сходном случае Верховный суд США сформулировал более широкий тезис: при противоречии между федеральными правилами судопроизводства и процессуальными нормами штатов предпочтение отдается первым. Такая неоднозначность прецедентов даже опытному адвокату затрудняет возможность предвидения реакции различных судов федерации в однородных фактических ситуациях.

Вызов и явка ответчика

Американское право устанавливает, что от совершения или несовершения процессуальных действий истцом (извещение ответчика о предъявлении к нему определенных требований) и ответчиком (так называемая явка в суд) зависят возникновение, развитие и завершение конкретного гражданского дела. Следовательно, эти действия нельзя расценивать как технические или малозначительные, они носят юридический характер и влекут за собой важные последствия.

Обычный способ уведомления ответчика - судебная повестка (summons или process). Ее выписывает клерк канцелярии немедленно после регистрации искового заявления (ст. 4 ФПГП) или по ходатайству истца (например, гл. ПО § 13 Свода законов Иллинойса). Нормативными актами стандартизированы формы и содержание повесток. Обязанность их составления возложена на судейских чиновников и ее нетрудно выполнить, если гражданское дело начато в суде федерации или такого штата, где реквизиты повесток сведены к моментам чисто внешнего порядка: обозначению суда, сторон и адвокатов с адресами, сроков представления ответчиком объяснений и санкций за игнорирование данного предписания, проставления необходимых подписей и печатей (см. § 1691 разд. 28 Свода законов США, ст. 4 ФПГП и др.).

Но законодательство ряда штатов предписывает включать в повестки некоторую информацию, касающуюся существа начинаемого дела. Так, § 305 ЗПГП Н.-Й. обязывает давать здесь обоснование компетентности суда рассматривать спор, что нельзя осуществить без анализа фактов, правоотношений, юридических норм. В случаях, когда исковое заявление не вручается одновременно с повесткой, последняя должна содержать указание на предмет иска и истребуемую форму защиты, а также сумму взыскания, если она заранее определена договором или может быть точно исчислена путем арифметических подсчетов.

Подобную юридическую работу клерк суда самостоятельно выполнить не в состоянии и даже не вправе, учитывая принципы диспозитивности и состязательности буржуазного гражданского процесса. Значит, он лишь номинальный автор повестки, истинным автором должен быть сам истец или - лучше - его адвокат. Важность правильного составления повестки вытекает еще и из того, что после вручения адресату ее корректировка допустима лишь с разрешения суда и на предписанных им условиях (оплата издержек и т.д.). Разрешение же дается, если изменения не наносят существенного ущерба материальным интересам противника (ст. 4 ФПГП, § 305 ЗПГП Н.-Й.). Практика более снисходительна к ходатайствам об устранении формальных ошибок типа искажения наименования ответчика, адресов, когда, по существу, стороны были определены точно и получили надлежащие сведения о характере конфликта. Отклонение судом ходатайства ставит истца перед необходимостью выписывать новую повестку, т.е. начинать производство заново.

Способы доставки судебных повесток различны. По ст. 4 ФПГП клерк суда передает бумагу судебному исполнителю или его заместителю либо специально назначенному частному лицу для вручения адресату. Более сложно вручение извещений ответчикам, находящимся за пределами США. Здесь в зависимости от конкретной ситуации могут быть использованы методы, предусмотренные внутренним правом соответствующего иностранного государства, дипломатические каналы, судебные поручения, заказные письма, специальные посыльные и т.д. Законодательство штатов устанавливает сходные формы вручений.

Следует учитывать, что действия по доставке повесток имеют немалое правовое значение. Они тесно связаны с проблемами подсудности; от успеха или неудачи вручения может зависеть, будет ли данный орган юстиции разбирать то или иное конкретное дело. Именно рамки территориальной подсудности намечает ст. 4 ФПГП, закрепляя общее положение, согласно которому выписанная клерком федерального районного суда повестка вручается лишь в границах штата, где суд расположен, а по отношению к третьим лицам и вновь привлекаемым соответчикам также еще и в радиусе ста миль от места возникновения или рассмотрения дела. Это общее положение корректируется рядом норм, предусматривающих исключения для отдельных категорий споров (см., напр., § 1655 разд. 28 Свода законов США).

Существенный элемент повестки - предупреждение адресата о том, что непредставление им к указанному сроку объяснений повлечет за собой вынесение заочного решения. Этот порядок завершения процесса упрощен до минимума и обычно сводится к удовлетворению требований истца без исследования доказательств.

Необходимость уведомления ответчика о возникшем процессе американские юристы выводят из известного положения Конституции США об обязательности соблюдения надлежащей правовой процедуры, когда решается вопрос о жизни, свободе или собственности человека. Но каковы формы такого уведомления? Они довольно разнообразны, не одинаковы в отдельных штатах, хотя их систематизация возможна.

Наиболее предпочтительным считают личное вручение (personal или actual service). Оно состоит в непосредственной передаче заинтересованному лицу необходимых бумаг с разъяснением их назначения. Особые, часто сложные правила устанавливают, кто должен быть получателем документов, когда ответчиками выступают недееспособные граждане, национальные или иностранные корпорации, товарищества или другие ассоциации, США или штаты, государственные центральные учреждения или местные органы управления и т.д. (см., напр., ст. 4 ФПГП, § 307-312 ЗПГП Н.-Й., § 416.10-416.90 ГПК Калифорнии). Прямые контакты с адресатами иногда затруднены вследствие их нежелания брать повестки и уклонения от встреч с судебными исполнителями. По общему правилу вручение повестки лицу, формально не подпадающему под юрисдикцию суда, имеет юридическое значение лишь в том случае, если такое действие совершено в границах определенной территории, где адресат находился хотя бы временно или случайно (пересадка на аэродроме или даже перелет через территорию штата и т.д.). Практике известны случаи обманного завлечения истцом ответчика на указанную территорию специально для передачи ему судебной повестки. При доказанности грубого обмана вручение может быть признано недействительным.

Субститутное вручение (substituted service) заменяет личное, если ответчик временно отсутствует, умышленно скрывается, не может быть найден и т.д. Расшифровка такого вручения дана в ст. 4 ФПГП, которая разрешает копии повесток и исковых заявлений оставлять в месте постоянного жительства или пребывания адресата кому-нибудь из совместно с ним проживающих граждан либо направлять материалы агенту, управомоченному законом или соглашением принимать подобного рода документы. Указанные граждане (обычно члены семьи) и агенты должны сообщить о полученных бумагах ответчику. Эту общую схему нормативные акты и прецеденты скрупулезно конкретизируют, придавая юридическое значение таким факторам, как возраст и умственное здоровье получателя уведомлений, местонахождение ответчика и агента, характер полномочий агента, отправление истцом еще одного комплекта копий заказным письмом на имя ответчика и т.д. (см. § 308 ЗПГП Н.-Й., § 415.20 ГПК Калифорнии, § 13.2 гл. 110 Свода законов Иллинойса).

Подразумеваемое вручение (constructive service) американские юристы обычно расшифровывают как сообщение ответчику о начатом деле по почте (этот способ все больше распространяется и получил одобрение Верховного суда США) или путем публикации в газетах, что по общему правилу допустимо лишь при невозможности личного или хотя бы субститутного вручения, в определенных ситуациях, при соблюдении ряда условий. Так, согласно § 415.30 ГПК Калифорнии направляемое ответчику заказное письмо должно содержать копии повестки, искового заявления, специального уведомления, бланка расписки в получении, конверта с обратным адресом. Извещение ответчика через прессу используется главным образом по спорам об имуществе (право собственности, владения, залога). Законодательство предусматривает, каким должен быть текст публикаций и их количество, например один раз в неделю в течение шести (§ 1655 разд. 28 Свода законов США), четырех (§ 316 ЗПГП Н.-Й.), трех (§ 15 гл. 110 Свода законов Иллинойса) недель в газетах, циркулирующих в местности, где предположительно находится ответчик. Течение исковой давности прерывает первая публикация, а в день появления последней уведомление считается состоявшимся.

Изложенная схема приемов информирования должников о предъявлении к ним исков не общепризнанна в американской юриспруденции. Даже теоретики, поддерживающие эту трехчленную классификацию, неодинаково раскрывают содержание каждого из ее элементов. Например, передачу повестки агенту стороны одни относят к субститутному, другие - к личному вручению. Некоторые авторы не считают особой разновидностью подразумеваемое вручение, включая публикацию вызова в число субститутных форм.

Законодательство тоже не отличается достаточной ясностью. Так, ст. 4 ФПГП вообще прямо не упоминает о возможности публикации, но содержит положение о допустимости способов уведомления ответчиков, предписанных отдельными федеральными статутами и правом штатов по отношению к судам общей юрисдикции (см. § 1655 разд. 28 Свода законов США). Кроме того, нормативные акты штатов называют различные специфические методы вручения, которые теоретики упускают из виду при разработке классификаций. Среди них направление повестки письмом по последнему известному месту жительства ответчика, прикрепление ее к двери помещения, где он живет или работает. Неопределенность возрастает вследствие того, что суды компетентны избирать и одобрять любые способы извещения сторон при особых ситуациях (к примеру, направление повестки вместо ответчика его страхователю или определенному должностному лицу штата). Здесь рамки судейского усмотрения определяют лишь расплывчатые критерии разумности и здравого смысла.

Неопределенность причудливо сочетается с формализмом. По одному делу повестка на имя корпорации была передана гражданину, работавшему в занимаемом корпорацией помещении, и он в тот же день отдал повестку управляющему. Несмотря на доказанность этих фактов, суд объявил вручение недействительным со всеми вытекающими отсюда последствиями. В другом случае заявление ответчика о том, что он не видел и не нашел повестки, якобы прикрепленной к двери его комнаты, не было признано заслуживающим доверия и опровергающим утверждение истца о состоявшемся вручении. На фоне последнего примера особенно рельефно выглядят отмечаемые Л. Дауни злоупотребления в процессах, где ответчиками выступают бедняки: повестки им часто направляются по ложным адресам или просто выбрасываются судебными исполнителями и посыльными. Подобная практика на юридическом жаргоне именуется вручением через канализационную трубу (sewer service). Как показали исследования в судах г. Нью-Йорка, две трети извещений по искам о взыскании долгов не доходят до адресатов, хотя в таких случаях регулярно выносятся и затем исполняются заочные решения.

По общему правилу ответчику одновременно с повесткой должна быть передана копия искового заявления (ст. 4 ФПГП, § 415.10 ГПК Калифорнии), хотя есть и исключения, когда достаточно лишь повестки, содержащей информацию о предъявленном требовании (§ 305 ЗПГП Н.-Й.). Поскольку бумаг две, возникло немало вопросов о том, какие последствия наступают, если адресат получил одну из них. По сложившейся практике вручение лишь искового заявления юридического значения не имеет; напротив, вручение только повестки прерывает течение давностных сроков, например по делам о возмещении вреда личности.

Ответчик после уведомления его о возникновении процесса должен в течение установленного нормативными актами срока совершить так называемую явку в суд. Это не фактическое прибытие ответчика к судье или чиновникам канцелярии, а выполнение им некоторых действий, т.е. составление и передача суду и истцу определенных процессуальных бумаг.

Законодательство федерации и ряда штатов формально не сохранило созданного английским общим правом разграничения между явкой безусловной и условной. Нормативные акты предписывают ответчику, информированному о процессе, дать письменные объяснения по делу, что означает совершение явки в суд (ст. 12 ФПГП, § 15.040 Свода законов Орегона и т.д.). Но характер объяснений бывает различным. Если они сводятся к возражениям по существу притязания или указанию на отдельные недостатки предъявления иска (пробелы в заявлении, непривлечение всех заинтересованных лиц и т.п.), то практика расценивает такие объяснения как согласие стороны на рассмотрение дела в данном суде. В теоретических исследованиях и некоторых законах (см., напр., § 418.10 ГПК Калифорнии) эти действия ответчика именуют безусловной или общей явкой (general appearance).

Однако ответчик может первоначально настаивать на ликвидации производства по мотиву некомпетентности избранного истцом суда разрешать правовой конфликт между сторонами. Здесь имеет место явка, называемая юристами условной, или явкой с оговоркой (special appearance). При отклонении ходатайства ответчик обжалует отказ, если это дозволено законодательством данного штата, либо начинает защиту по существу спора, добиваясь выигрыша дела, либо не принимает фактического участия в процессе, дожидается вынесения заочного решения и затем его обжалует. Законодательство некоторых штатов по вещным искам (in rem) предусматривает возможность так называемой ограниченной явки (limited appearance). Здесь ответчик выражает готовность признать компетентность суда, но только по отношению к данному конкретному делу. Такого рода явка, удостоверенная судом, означает, что проигрыш дела будет иметь для ответчика следствием лишь потерю спорного имущества; на другие его вещи и денежные средства взыскание не обращается. Равным образом эта явка не свидетельствует о согласии стороны подчиниться юрисдикции данного суда в отношении любых других претензий, которые ему могут быть адресованы. Указанная разновидность явки может иметь место также в федеральных органах юстиции, расположенных на территории штатов, где она допускается.

Объяснения ответчика по делу

Принцип формального равенства противоборствующих сторон в буржуазном гражданском процессе означает, что каждая из них располагает номинально одинаковыми шансами для достижения успеха. Поэтому после уведомления ответчика о начале дела и характере заявленной претензии он вправе дать письменные объяснения, если намерен не допустить вынесения заочного решения об удовлетворении иска. Каково же содержание такого рода объяснений

Американское законодательство намечает два магистральных направления организации ответчиком своей защиты. Конечная цель первого из них - аннулирование возникшего производства по мотивам отсутствия у истца права на обращение к суду или несоблюдения им определенных нормативных предписаний на начальном этапе процесса. При другом способе ответчик ставит задачу добиться вынесения благоприятного для него решения после рассмотрения судом конфликта по существу. Указанные основные методы защиты с исчерпывающей точностью не разграничены. Есть ситуации, где они сливаются, перекрещиваются друг с другом, например в ряде случаев одни и те же обстоятельства способны привести и к прекращению дела, и к вынесению (обычно в упрощенном порядке) решения об отклонении притязания. Кроме того, законодательство федерации и различных штатов полностью не тождественно, специфические подходы к регулированию деталей однотипных проблем наблюдаются в каждой обособленной процессуальной системе.

Привлекательность оспариваний существования у истца правомочия вести процесс, т.е. права на иск в процессуальном смысле, состоит в том, что здесь ответчик получает возможность быстро ликвидировать начатое против него дело. Но когда и как наносить этот удар, каковы будут его конечные результаты

Ответы дают § 1406 разд. 28 Свода законов США, ст. 12 и 41 ФПГП. Утверждения относительно неподведомственности и неподсудности дела данному суду, нарушения порядка привлечения ответчика к участию в процессе, отсутствия у истца юридической позиции, непривлечения совершенно необходимых соучастников могут быть изложены вместе с объяснениями по существу конфликта либо заявлены в форме самостоятельных ходатайств, которые по общему правилу должны быть направлены суду до представления возражений материально-правового характера. Если такие возражения ответчик до заседания не обязан письменно формулировать, ходатайство можно заявить в ходе разбирательства дела.

Допустимо любое сочетание форм процессуальной защиты, какими бы они ни казались противоречащими друг другу. Более того, ответчику следует заявить одновременно все возражения, которыми он располагает на данный момент. Если сторона выдвинула одно или часть из имеющихся у нее возражений, считается, что она добровольно отказалась от остальных и ей не будет дозволено прибегнуть к ним в дальнейшем. Действие данной нормы распространяется на случаи нарушения правил о территориальной и персональной подсудности, надлежащем привлечении заинтересованных лиц к участию в деле, вручении процессуальных бумаг. Ссылки на эти нарушения вообще становятся невозможными, коль скоро ответчик не указал на них сразу после начала процесса. Несколько иной режим возражений, основанных на отсутствии у истца юридической позиции или непривлечении необходимых соучастников. Они могут быть заявлены вплоть до вынесения решения. Наконец, прекращение производства вследствие неподведомственности дела не исключено на любом этапе процесса, в том числе по инициативе самого суда.

Постановление об аннулировании процесса, если суд не укажет об ином, имеет силу решения конфликта по существу с обычными последствиями. Исключение составляют акты, основанные на неподведомственности, неподсудности или непривлечении всех соучастников (ст. 41 ФПГП).

В части регулирования вопросов защиты процессуального характера законодательство штатов по сравнению с федеральным обширнее и имеет специфические особенности. Так, § 3211 ЗПГП Н.-Й. дает более развернутый перечень оснований, которые должны быть выдвинуты ответчиком сразу после начала дела под угрозой запрещения их использования на следующих этапах. Сюда отнесены возражения против продолжения процесса по мотивам наличия определенных письменных доказательств, неудобства избранного истцом места для разбирательства спора, отсутствия у истца правоспособности или дееспособности, нахождения тождественного дела на рассмотрении другого суда, уже состоявшегося решения арбитража или суда, добровольного исполнения обязательства должником, истечения сроков давности, недееспособности ответчика, объявления его банкротом или освобождения от ответственности по каким-либо законным поводам, отсутствия у суда полномочия привлекать данного ответчика к участию в процессе, нарушения порядка вручения извещений, нахождения спорного объекта по вещному иску за границами штата.

Независимо от того, изложены возражения процессуального характера в одном документе с объяснениями по существу конфликта или заявлены отдельно, они по просьбе любой из сторон должны быть рассмотрены до разбирательства дела, если суд не постановит об ином (ст. 12 ФПГП, § 597 ГПК Калифорнии).

Защитительные аргументы, направленные на опровержение материально-правового притязания и успешное завершение тяжбы, ответчику надлежит зафиксировать в письменных объяснениях (answer). Нормативные акты говорят о том, что объяснения нужно формулировать сжато и ясно, каждому утверждению следует быть простым, кратким и прямым (см., напр., ст. 8 ФПГП, ст. 8 Правил гражданского процесса штата Колорадо). Внешняя очевидность этих положений обманчива. Составление как исковых заявлений, так и ответов на них - дело тонкое и сложное, человека неопытного здесь подстерегает немало завуалированных ловушек.

Прежде всего, нельзя забывать, что по общему правилу стороне не будет разрешено в ходе дальнейшего развития производства затрагивать новые вопросы, т.е. выходить за рамки первоначальных объяснений, касающихся фактических обстоятельств. Изменение и дополнение мотивов защиты допустимо лишь с рядом оговорок, в принципе аналогичных тем, которые обусловливают возможность изменения элементов иска.

Статья 8 ФПГП предписывает ответчику реагировать на каждое из предъявленных к нему требований и недвусмысленно указывать, какие из утверждений истца он признает и какие нет. К числу специфических черт американского гражданского процесса нужно отнести наделение ответчика правом заявить, что он лишен возможности признать или отрицать некоторые из названных истцом фактов, поскольку лично их не наблюдал и не располагает о них достаточной информацией. Такое заявление тождественно отрицанию. Но если ответчик оставил без внимания какие-нибудь из утверждений противника, это будет расценено как признание. Исключение сделано лишь для вопроса о размере убытков кредитора. Аналогичные положения есть в нормативных актах штатов (см. § 3018 ЗПГП Н.-Й., § 40 гл. 110 Свода законов Иллинойса, § 306 разд. 12 Свода законов Оклахомы).

Догматическое толкование приведенных норм обнаруживает намерения американских законодателей предложить ответчикам все мыслимо возможные пути для честного разъяснения своей позиции. Но благие намерения рухнули при столкновении с жизнью. К формулировке "ни да, ни нет" тяжущиеся прибегают с целью составления уклончивых объяснений или недобросовестного отрицания. Суды ведут некоторую борьбу с этими злоупотреблениями. Есть, например, прецеденты, запрещающие оправдывать побочными аргументами отрицание таких фактов, которые заинтересованный субъект должен знать. Встречаются рекомендации ответчикам не спешить оспаривать факты и принимать предварительные меры по определению верности утверждений истца.

Такого рода нормы с точки зрения борьбы с ложью малоэффективны. Но их применение способно в отдельных случаях осложнить разбирательство дела. Аморфность норм порождает немало вопросов: какие именно факты обязана знать сторона; должна ли она предварительно исследовать утверждения противника, не считаясь с затратами; как быть, если такое исследование требует больше времени, чем сроки, установленные для дачи объяснений, и т.п. Поскольку точные ответы невозможны, доминирующую роль начинают играть судейское усмотрение и адвокатское мастерство.

Как надлежит стороне формулировать несогласие с доводами противника? Это не техническая, а немаловажная юридическая проблема. Суды средневековой Англии допускали общее отрицание, кратко выражавшееся словами "не виновен", "нет долга" и т.п. Затем истец доказывал свои утверждения. В первой половине XIX в., когда английское и американское процессуальное право начало избавляться от наиболее устаревших конструкций феодального судопроизводства, данное положение тоже подверглось критике. Критики считали, что на ответчика нужно возложить обязанность выражать отношение к каждому утверждению истца относительно фактов. Такая линия нашла закрепление в законодательстве, но не полностью.

Ныне в праве США сложились разнообразные комбинации отрицаний общего (general denial) и конкретного характера (specific denial). В федеральных судах, если сторона не согласна лишь с частью утверждений истца, она должна выделить те из них, которые считает правильными, и отвергнуть остальные. Если ответчик не намерен оспаривать все ссылки на факты, он может перечислить отрицаемые им утверждения либо прибегнуть к общему отрицанию, исключив из него прямо признаваемые утверждения. Наконец, общее отрицание дозволено использовать, когда тяжущийся возражает против всех аргументов истца, включая мотивы, обосновывающие компетенцию федерального суда (ст. 8 ФПГП).

Аналогичные правила содержат нормативные акты большинства штатов (см., напр., § 431.30 ГПК Калифорнии). Никаких указаний о формах отрицаний § 3018 ЗПГП Н.-Й. не дает, но отсутствие прямого запрещения общего отрицания практика толкует как его допустимость. Этот метод защиты юристы считают рискованным по сложным делам, где основание иска включает множество фактов, поскольку возникает опасность подачи истцом ходатайства о рассмотрении конфликта в упрощенном порядке вследствие недобросовестного поведения ответчика. В конечном счете, выбор методов защиты зависит от разработанной адвокатом тактики. Законодательство некоторых штатов (Иллинойс, Мичиган) признает только конкретные отрицания. Здесь краткие декларации типа "не должен" будут иметь результатом поражение ответчика.

Стороне, прибегающей к защите в форме конкретного отрицания, нужно учитывать такие его особенности, которые трудно объяснить с позиций нормальных стандартов обычной жизни. Отрицания должны опровергать существо утверждений истца и не быть уклончивыми - этот тезис закрепляют нормативные акты и развивают прецеденты. Но что значит уклончивость? Здесь наблюдаются расхождения юридических конструкций со здравым смыслом.

Существует замысловатая доктрина "отрицания, чреватого признанием", охватывающая случаи двух разновидностей. Первую трактуют как слишком буквальное отрицание (literal denial). Оспаривая утверждения истца, ответчик заявляет, что он не брал взаймы 450 дол., или не вел машину со скоростью 50 миль в час, или не наносил удара потерпевшему 20 июля 198... года. Декларации такого рода суды могут расценить как признание получения от кредитора другой суммы, или езды с иной скоростью, или причинения телесных повреждений раньше или позднее 20 июля. Чтобы устранить подобные сюрпризы, ответчику следует указывать: я не занимал у истца ни 450 дол., ни какой-либо другой суммы и т.д. Вторая разновидность - отрицание объединенных фактов (conjunctive denial). Исковое заявление гласит: ответчик умышленно избил истца и лишил его свободы. Если ответчик скажет, что он не трогал истца и не лишал его свободы, это будет истолковано как неоспаривание им одного из названных действий. Ответчик не совершал ни того, ни другого - такой должна быть правильная защита.

Рациональность изложенных доктрин затруднительно обосновать их направленностью против хитростей адвокатов, пытающихся, формально не сообщая заведомой неправды, избежать раскрытия истины. Им специфика защиты хорошо известна. В расставляемые этими доктринами ловушки скорее попадут несведущие в юриспруденции граждане, если они будут в процессе поступать согласно принятым в житейском обиходе нормам.

Американское процессуальное право не допускает сопровождаемых оговорками признаний или отрицаний. Возможно либо то, либо другое. Правда, не исключено так называемое аргументированное отрицание (argumentative denial). Утверждению истца об отобрании у него ответчиком конкретной вещи последний противопоставляет возражение о том, что спорное имущество взято им у другого лица. Или ответчик заявляет, что был в Чикаго в тот день, когда его, по словам истца, видели в Нью-Йорке. Но подобные отрицания считаются плохими, так как опровергают заявления истца лишь косвенно. По сути же они приближаются к другой форме защиты материально-правового характера - выдвижению ответчиком новых фактов, обычно с принятием на себя обязанности их доказывания. При отрицании бремя доказывания, как правило, лежит на истце.

Ссылка ответчика на новые факты нередко сочетается с признанием им всего основания иска и имеет целью аннулировать эффект признания, т.е. добиться решения об отклонении требования истца. Такой оборонительный прием именуют "признание и возражение" (confession and avoidance), заимствуя штампы старого общего права, либо "позитивная защита" (affirmative defence) - по более современной терминологии (ст. 8 ФПГП, § 3018 ЗПГП Н.-Й.). Указание ответчика на факты, мешающие удовлетворению иска, означает расширение предмета доказывания. Но это возможно лишь в том случае, если выдвигаемые обстоятельства наделены юридической силой нормами права либо сторона рассчитывает придать им такую силу путем создания нового прецедента. Значит, данная форма защиты сложнее простого отрицания; первое условие ее успешного использования - хорошее знание ответчиком права или помощь квалифицированного адвоката.

Англосаксонскому судопроизводству известно, наконец, понятие возражений правового характера (objections in point of law). Американские юристы по сравнению с английскими употребляют его реже, но суть проблемы анализируют подробно, причем обычно в связи с вопросами о прекращении производства из-за юридической необоснованности иска или суммарном производстве вследствие очевидности фактов. Отсутствие законного основания требования ответчик стремится показать путем отбора норм, подлежащих применению к данному случаю, и определенного их толкования. Цель - убедить суд в том, что указанная истцом или установленная совокупность фактов не порождает юридических полномочий и обязанностей. Если защита сведена к возражениям правового характера, отпадает надобность рассматривать гражданский спор с участием присяжных, вопросы юридические решают судьи. Они, конечно, не связаны точками зрения сторон и применяют нормы на основе правосознания господствующего класса, учитывая стабильные и текущие задачи юстиции империалистического государства.

Итак, существует несколько разновидностей защиты против иска. Допустимо ли их объединять в одной состязательной бумаге? Еще английские суды общего права наделили ответчика таким полномочием, не дозволяя, однако, ходатайствовать о прекращении разбирательства и параллельно оперировать возражениями материально-правового характера. Ныне американскому судопроизводству это ограничение неизвестно. Ответчику разрешено выдвигать любое количество оборонительных аргументов независимо от того, совместимы ли они между собой, причем одна форма защиты, например отрицание ("Я не заключал договора"), не исключает другой, например признания и возражения ("Я договор выполнил"), а равно несостоятельность части мотивов не дисквалифицирует остальных.

Форма N 20 из приложения к ФПГП играет роль своеобразной инструкции для составления объяснений на иск. Здесь дана примерная схема возражений, которые, если их конкретизировать, способны быть наглядной иллюстрацией несовместимых защит. Ответчик может альтернативно утверждать, что: 1) исковое заявление не содержит охраняемого законом притязания; 2) требование должно быть адресовано наряду с ответчиком еще некоторым лицам; 3) ответчик признает одни мотивы истца и отвергает другие; 4) истец пропустил срок давности.

Американские теоретики просто констатируют сложившееся положение без его моральной и юридической квалификации. Между тем к такого рода методам и уловкам может быть снисходительна только юстиция, которая не ставит целью установление по рассматриваемым делам объективной истины и создает благоприятные условия для победы более сильному. Нравственные каноны тоже забыты. В зарубежном юридическом фольклоре есть притча о человеке, заявившем по поводу требования компенсировать убытки за треснувший горшок, что не брал горшок, горшок возвращен целым и был получен от хозяина с трещиной. История кажется забавной, но разве этот, даже выигравший процесс ответчик не заслуживает репутации лжеца

Англосаксонскому процессу известна своеобразная конструкция, именуемая перекрестным иском (cross-claim). Она рассчитана на случаи, когда при процессуальном соучастии между ответчиками (но не между истцами) существуют взаимные претензии, которые нужно облекать в форму иска. Эти вопросы не одинаково регламентированы нормативными актами федерации и штатов. По ст. 13 ФПГП перекрестный иск может быть предъявлен одним ответчиком к другому, если он вытекает из сделки или события, обосновывающих первоначальный иск, либо имеет отношение к имуществу, являющемуся объектом спора между истцом и ответчиками. Такой перекрестный иск направлен на то, чтобы заставить ответчика компенсировать полностью или частично суммы, взысканные с заявителя в пользу главного истца. Предъявление перекрестного иска зависит от усмотрения тяжущегося, он равно вправе начать по соответствующему требованию самостоятельное производство.

Таким образом, законодательство федерации и некоторых штатов (Калифорния, Висконсин) условием допустимости перекрестного иска считает его тесную связь с требованием истца. Юристы нередко ссылаются на решение Верховного суда штата Висконсин 1923 г. Пассажирка такси, получившая увечье в дорожной катастрофе, привлекла к ответственности владельцев столкнувшихся машин. В ходе процесса один из них потребовал от другого возместить ущерб от повреждения своего автомобиля. Большинством голосов суд оставил перекрестный иск без рассмотрения из-за несовпадения его основания с основанием главного иска. Потерпевшая, заявил суд, была бы лишь наблюдателем спора между двумя ответчиками и разбирательство этого спора могло привести к задержке разрешения ее собственных притязаний.

Однако § 3019 ЗПГП Н.-Й. и аналогичные нормы многих других штатов не содержат ограничений для предъявления перекрестных исков. Здесь суды более свободно допускают возбуждение одним ответчиком спора против другого. Но на практике число перекрестных исков невелико. Основной сферой их применения издавна были дела о совместном причинении вреда. Надобность заявлять перекрестные иски резко сократилась, так как ныне суды распределяют ответственность с учетом вины каждого из соучастников непосредственно при удовлетворении главного иска.

Содержание перекрестного иска должно быть изложено ответчиком вместе с возражениями против требований истца. Мотивировать компетентность федерального суда рассматривать перекрестный иск нет необходимости, так как если он вытекает из сделок и событий, лежащих в основе первоначального иска, то попадает под концепцию дополнительной юрисдикции. Согласно ст. 13 ФПГП ответчиками по перекрестному иску могут быть не только остальные соответчики, но и другие лица, ранее не участвовавшие в процессе. Руководствуясь соображениями удобства, уменьшения расходов и сроков разрешения дела, суд правомочен выделить перекрестный иск в самостоятельное производство или вынести отдельные решения по главному и перекрестному искам (ст. 42 и 54 ФПГП, § 603 ЗПГП Н.-Й.).

Обмен состязательными бумагами

Исковое заявление и представленные ответчиком письменные объяснения составляют ядро процессуальной процедуры, именуемой обменом состязательными бумагами или плидированием (pleading). Определение процедуры дают некоторые американские нормативные акты. Так, согласно § 420 ГПК Калифорнии плидирование есть формальное изложение сторонами своих требований и защит, по которым суду надлежит вынести решение. Расшифровка носит слишком общий характер и сама нуждается в конкретизации. Дефиниции, предлагаемые теоретиками США, внешне не совпадают, но близки по существу: с помощью состязательных бумаг участники конфликта информируют друг друга и суд о подлежащих разрешению вопросах, намечают рамки и перспективы конкретного спора; эти действия выступают как один из важнейших элементов подготовительной части процесса, обеспечивая эффективное, экономное и целенаправленное отправление правосудия. Обобщение законодательства, судебной практики, теоретических концепций позволяет наметить основные цели плидирования.

Из состязательных бумаг суд получает информацию о характере юридического конфликта, причем особое значение имеет уточнение содержания и круга спорных фактических обстоятельств. Тем самым устанавливается предмет доказывания, а от него зависит распределение между заинтересованными лицами бремени представления доказательств, выяснение их относимости, допустимости и т.д. Нормативные акты предписывают органам юстиции толковать представляемые сторонами материалы в либеральном духе, снисходительно, учитывать существо вопросов, игнорируя формальные дефекты и безвредные ошибки (ст. 8 ФПГП, § 3026 ЗПГП Н.-Й.). Но, как будет показано далее, подлинно демократической реализации столь общих предписаний слишком многое мешает.

Существует правило, в принципе запрещающее сторонам при рассмотрении дела судом оперировать важными фактами, не упомянутыми в исковом заявлении или объяснениях на иск. Американские правоведы специально исследуют проблему возможного расхождения между данными, зафиксированными состязательными бумагами, и новыми обстоятельствами, которые обнаружились при анализе доказательств на заседании (variance between the pleading and the proof). Исходный тезис гласит: свободное допущение таких расхождений открыло бы недобросовестным тяжущимся и их адвокатам широкий простор для злоупотреблений и тактических уловок. Эта опасность в буржуазном судопроизводстве действительно существует. Однако зарубежные теоретики не акцентируют внимания на другом аспекте проблемы, а именно - на осложнении положения несведущего в процессуальной казуистике человека, первоначально неполно или неточно изложившего свою позицию.

Правда, современное правосудие отошло от крайнего ригоризма старой англосаксонской юстиции. Статья 15 ФПГП устанавливает, что если спорные вопросы, не отраженные в состязательных бумагах, рассмотрены по очевидному или подразумеваемому согласию сторон, их нужно трактовать так, будто они были в бумагах, которые затем даже после вынесения решения можно привести в соответствие с исследовавшимися доказательствами и полученными результатами. Федеральные суды применяют эти нормы по отношению к новым фактам, юридическим оценкам, способам защиты.

Возражения против использования доказательств, свидетельствующих об обстоятельствах, которые не фигурировали в ходе плидирования, можно преодолеть с помощью ходатайства об изменении первоначальных объяснений. Но такое ходатайство должно быть отклонено, если заинтересованное лицо убедит суд в том, что изменение значительно затруднит для него ведение процесса. Сходные, хотя более сжато изложенные положения есть в законодательстве штатов. К примеру, согласно § 469 ГПК Калифорнии противоречия между состязательными бумагами и содержанием представленных доказательств не должны считаться существенными, если они не ведут к дезориентации противной стороны, серьезно ухудшая ее правовую позицию; поскольку же такое ухудшение имеет место, предписание изменить состязательные бумаги суд может сопроводить определенными условиями (уплата издержек и пр.).

Отчетливо видно, насколько широки рамки судейского усмотрения при применении этих норм. Авторы пособий и курсов по гражданскому процессу США указывают на тенденцию к либерализации и вместе с тем продолжают цитировать поразительно несправедливое решение Верховного суда штата Северная Каролина по делу Messick v. Turnage о возмещении вреда. Травмированной в результате обвала штукатурки посетительнице театра отказали в иске только потому, что обвал был вызван не водой, просочившейся через дырявую крышу (как утверждала потерпевшая), а водой из туалетной комнаты, затопленной вследствие засорения мусором труб.

Другая цель плидирования - определение действительно спорных моментов, их отграничение от вопросов, по которым у участников процесса нет прямо выраженных разногласий.

Здесь налицо концентрированное воздействие главных принципов буржуазного правосудия. Суд рассматривает гражданское дело не в полном объеме, он сосредоточивает внимание лишь на тех его частях, где есть конфликты. По общему правилу все находящееся за этими рамками не служит объектом исследования и суды не обязаны выяснять, почему тот или иной из противников что-нибудь признал или оставил без возражений. Более того, органы юстиции заинтересованы в максимальном сужении круга спорных проблем и их упрощении по весьма прагматическому мотиву - сократить объем своей работы. Американские юристы склонны оправдывать разумность такого подхода хронической перегрузкой судебных инстанций гражданскими и уголовными делами. Но, по существу, указанная тенденция обеспечивает господство формальной истины при отправлении правосудия со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Юристы США далее усиленно подчеркивают, что необходимость письменного изложения своих позиций заставляет стороны выдвигать лишь утверждения, которые они рассчитывают защитить; это, в свою очередь, позволяет тяжущимся заблаговременно готовить контраргументы и не бояться сюрпризов на заседании. В кратком изложении тезисы выглядят довольно рационально. Однако жизнь вносит немалые коррективы. Безудержное стремление к успеху вполне объясняет усилия каждой стороны максимально замаскировать собственную и раскрыть чужую позицию с тем, чтобы в решающий момент застать противника врасплох. Известный простор для таких уловок создает отсутствие нормативных критериев степени детализации обстоятельств дела в состязательных бумагах. Уточнение деталей затем возможно с помощью некоторых процессуальных форм, но их использование требует надлежащего юридического мастерства. Уравновесить силы противоборствующих субъектов на начальном отрезке производства мог бы активно действующий в направлении отыскания истины судья. Однако вопрос о целесообразности столь значительной ревизии начал буржуазной юстиции американскими правоведами не ставится.

Состязательные бумаги выполняют также функцию своеобразного протокола, где сконцентрирована информация, нужная судам всех инстанций при разрешении конкретного дела. Эти документы важны не только для данного спора, они учитываются, когда возникает вопрос о том, не является ли вновь предъявленный иск целиком или частично тождественным тому, который уже был объектом судебного разбирательства.

Наконец, от характера и формы взаимных объяснений сторон зависит определение порядка движения дела и постановления решения. Здесь возможны различные варианты: неполное раскрытие заявителем основания иска или ответчиком возражений, согласование сторонами круга спорных фактов, отсутствие разногласий о фактических обстоятельствах с перемещением дискуссии в сферу права и др. Последствия тоже разнообразны: прекращение дела, его рассмотрение упрощенными методами, исключение из процесса присяжных и т.д.

Например, § 3031 ЗПГП Н.-Й. допускает возможность замены состязательных бумаг единым документом, подписанным всеми участниками дела или их адвокатами, где должны быть точно изложены взаимные требования и возражения, а также дан перечень спорных вопросов факта и права. Направление суду такого заявления означает добровольный отказ от процесса с участием жюри. Более того, § 3033 ЗПГП Н.-Й. разрешает заключать письменные договоры с обязательством контрагентов представлять согласованные документы указанного типа не только по уже существующим, но даже возможным в будущем конфликтам. Если при наличии подобного договора стороны не придут к единому мнению относительно числа и характера спорных вопросов, за них это сделает непосредственно суд. Комментаторы отмечают, что отступление от стандартного хода производства было введено для того, чтобы создать большие удобства бизнесменам и побудить их передавать свои торговые дела судам вместо арбитражей. Но новелла большого успеха не имела, § 3031 ЗПГП Н.-Й. не часто применяется на практике.

Еще значительнее упрощается процедура, когда исковое производство начинается подачей удостоверенной подписями заинтересованных лиц бумаги, фиксирующей полное согласие между сторонами в части фактических обстоятельств и сами эти обстоятельства (см. § 3222 ЗПГП Н.-Й.). Здесь уже нет нужды вести подготовку дела, привлекать присяжных, исследовать доказательства; стороны могут по взаимной договоренности направить материалы судье или даже прямо в апелляционную инстанцию без рассмотрения иска в нижестоящем суде. Причина в том, что при указанной ситуации задача судей ограничена лишь применением к сообщенным им фактам норм материального права для определения правомочий и обязанностей участников процесса. Если изложенных фактов недостаточно, судьи могут потребовать от сторон дополнительного заявления или прекратить производство.

В низших судах штатов распространено краткое плидирование. Обычно оно сводится к сокращенному изложению содержания иска на судебной повестке. Письменные объяснения ответчика не всегда необходимы.

Каково же общее количество состязательных бумаг? До середины XIX в., когда на территории США действовало старое английское процессуальное право, обмен бумагами должен был идти до полного признания или отрицания каждой стороной всех выдвигаемых ее оппонентом утверждений. Поэтому за исковым заявлением и начальными объяснениями ответчика следовали дополнительные соображения истца (replication), затем опять ответчика (rejoinder), снова истца (surrejoinder), еще раз ответчика (rebutter) и т.д.

ГПК штата Нью-Йорк 1848 г. и аналогичные акты других штатов значительно изменили положение, ограничив длительность плидирования. Эта идея развита более поздними статутами, она закреплена также ФПГП 1938 г. К настоящему времени сложились различные порядки в судах федеральных и отдельных штатов.

Из ст. 7 ФПГП следует, что при нормальном развитии процесса обязательно должны быть представлены исковое заявление (complaint), объяснения на него ответчика (answer) и аргументы истца против встречного иска, если ему такое требование прямо противопоставлено (reply). Принцип, согласно которому каждый участник дела составляет лишь одну процессуальную бумагу, распространен также на взаимоотношения между сторонами и третьими лицами и между соответчиками при наличии перекрестного иска. Никакие другие бумаги не допускаются, исключая случаи, когда суд специально предписывает истцу реагировать на объяснения ответчика. Тождественные нормы закреплены § ЗОН ЗПГП Н.-Й. и законодательством ряда других штатов.

Истцу нет нужды составлять ответ при простом отрицании противником фактов основания иска. Необходимость в таком документе может возникнуть лишь в том случае, если сторона прибегнет к защите в форме утверждения каких-нибудь новых обстоятельств, исключающих или уменьшающих ее ответственность. Суды по своей инициативе обычно не дают предписаний продолжить плидирование, для этого нужно ходатайство заинтересованного лица, которое не часто удовлетворяется.

Но в гражданских судах многих штатов ситуация иная. Их законодательство расширяет рамки плидирования, в той или иной мере обязывая истца письменно определить свою позицию по отношению к положительным утверждениям ответчика. Причем есть варианты. К примеру, § 263 и 280 разд. 12 Свода законов Оклахомы говорят о необходимости признать или отвергнуть такого рода утверждения; напротив, ст. 4:7-1 Правил судопроизводства Нью-Джерси требует составления второй бумаги только от истца, выдвигающего в противовес объяснениям контрагента какие-либо дополнительные факты.

Таким образом, состязательных бумаг, которые обязательно нужно представлять, может быть две или три по общему счету. Последствия непредставления вытекают из состязательного характера американского судопроизводства и весьма суровы. Так, согласно ст. 8 ФПГП в случаях, когда вопреки указанию правовой нормы или постановлению суда сторона не определила своего отношения к утверждаемым противником фактам, они (исключая размер ущерба) будут расценены как признанные. А отсюда прямая дорога к вынесению решения в суммарном порядке, т.е. проигрышу. Если же встречной бумаги не требуется, все утверждения оппонента считаются оспоренными и против них можно возражать на судебном заседании (см. также ст. 12 ФПГП, § 3018 ЗПГП Н.-Й., § 431.20 ГПК Калифорнии, § 306 разд. 12 Свода законов Оклахомы).

Старое общее право запрещало истцу в его последующих бумагах изменять или дополнять первоначально сформулированные элементы требования. Этот принцип (rule against departure) осуществляется до настоящего времени, хотя его действие до известной степени смягчено допущением более широких возможностей и пределов корректировки исходного искового заявления.

Сокращение длительности плидирования упростило процедуру подготовки гражданских дел к разбирательству. Но одновременно состязательные бумаги перестали быть абсолютно надежным фильтром, не допускающим постановки в судебном заседании вопросов факта или права, о которых участникам конфликта заранее не сообщалось. Допустим, ответчик парирует требование о возмещении внедоговорного вреда ссылкой на внесудебное урегулирование спора мировым соглашением. Если истец по закону или предписанию суда не обязан комментировать этот защитительный аргумент, может случиться, что лишь на заседании он выдвинет тезис о заключении соглашения под влиянием обмана и представит надлежащие доказательства. Ответчика, особенно действующего без адвоката, такой внезапный ход способен застать врасплох, доставить ему немалые затруднения или даже обречь на поражение.

При рассмотрении вопросов, касающихся предъявления исков и защиты ответчиков, были изложены многие положения, которые надлежит учитывать при составлении главных состязательных бумаг: исковых заявлений и объяснений на выдвинутые требования. Каждая из таких бумаг имеет свою специфику, но у них есть значительные сходные черты, регулируемые общими нормами.

Если стороны не заявляют ходатайств о прекращении производства, вынесении решения в упрощенном порядке или иных аномалиях нормального движения гражданского процесса, то главной задачей плидирования считается уточнение круга спорных обстоятельств, подлежащих доказыванию. Но какой должна быть степень подробности их изложения? Американские исследователи констатируют, что по этому немаловажному вопросу сложились два направления в законодательстве и на практике.

На базе ст. 8 ФПГП, § 3013 ЗПГП Н.-Й. и тождественных им по духу норм статутов ряда штатов возникло понятие так называемых "уведомительных состязательных бумаг" (notice pleadings). Анализ совокупности данных норм показывает, что они предписывают сторонам "коротко и ясно" информировать друг друга о своих юридических позициях, но не возлагают на них обязанности сообщать подробности оснований требований и возражений. Такое толкование было дано Верховным судом США по делу Конли против Гибсона в 1957 г. Критики этого направления, среди которых можно назвать члена Верховного суда США Т. Кларка, отмечают неопределенность нормативных предписаний, позволяющих подменить изложение фактов вытекающими из них умозаключениями, особенно когда речь идет о категориях небрежности, злонамеренного поведения и т.п.

Иная концепция преобладает в штатах, сохранивших идеи процессуального законодательства середины прошлого века. Так, § 452.10 ГПК Калифорнии, § 10-632 Свода законов Южной Каролины, ст. 4:5-2 Правил судопроизводства Нью-Джерси говорят о необходимости раскрытия всех фактов, образующих основание иска или возражений. Отсюда заключают, что состязательные бумаги должны подробно освещать фактическую ситуацию (recital pleading's). Апелляционный суд штата Иллинойс по одному делу заметил, что не опровергнутые стороной утверждения противника считаются признанными, только если речь идет о фактах, точно изложенных в состязательных бумагах. Такой подход, по мнению его сторонников, заставляет адвокатов глубоко оценивать перспективы дела, тщательно его готовить, избегать немотивированных деклараций, исключает неопределенность и сюрпризы на заседании, сокращает расходы и длительность производства, позволяет легче решать вопросы относимости доказательств, преюдиции, тождества исков и т.д. Этим доводам приверженцы первой точки зрения противопоставляют обвинения в формализме, ссылки на отсутствие четких границ между понятиями "факт" и "право" и др.

Однако даже с отвлеченных теоретических позиций затруднительно обнаружить строгие юридические критерии, устанавливающие демаркационную линию между изложенными направлениями. Практика органов юстиции далеко не определенна и не единообразна уже внутри каждого штата. Поэтому опытные и дальновидные адвокаты, ведущие конкретные дела, ориентируются на прецеденты, сложившиеся в отдельных судах обычаи, используют типовые образцы состязательных бумаг из приложений к нормативным актам или из частных сборников.

Любопытно констатировать существование решений федеральных судов, в которых конструкция "уведомительного плидирования" объявляется неприменимой к большим и сложным конфликтам, где нужны более строгие стандарты. По одному из дел судья заявил: "Если исковое заявление не содержит ничего, кроме общих утверждений о нарушении ответчиками антитрестовского законодательства и просьбы о защите, такая состязательная бумага ... становится трамплином, откуда стороны ныряют в почти бездонное море письменных опросов, объяснений, досудебных совещаний по побочным вопросам, большинство из которых может иметь лишь незначительную взаимосвязь с главными элементами спора". Конечно, заинтересованными лицами по "большим и сложным" гражданским делам обычно выступают крупные бизнесмены и фирмы.

Проблему степени детализации состязательных бумаг усложняет наличие норм, указывающих, какие обстоятельства вообще или применительно к некоторым разновидностям споров тяжущимся надлежит излагать подробно. К числу их ст. 9 ФПГП относит оспаривание правоспособности, дееспособности или представительских полномочий участника процесса, ссылки на обман или ошибку (но не на злой умысел, намерение, осведомленность), несоблюдение каких-либо предварительных условий контрагентом, причинение специфических убытков, наличие признаков, позволяющих квалифицировать дело как морское. Эти положения частично воспроизведены § 3015 и 3016 ЗПГП Н.-Й., но здесь дополнительно сказано о необходимости конкретизации утверждений о клевете, оскорблении, введении в заблуждение, умышленном бездействии, нарушении доверия, злоупотреблении влиянием, неправильном поведении супруга, количестве и стоимости проданных вещей, затраченных материалов, оказанных услуг и др. По одному делу о возмещении вреда здоровью суды отклонили требование истца компенсировать ему расходы на оплату помощника по работе, поскольку такие расходы специфического характера не были объектом дискуссии в ходе плидирования.

Вообще любые факты, установление которых выгодно истцу или ответчику, нужно указывать в первой состязательной бумаге; на других этапах процесса расширять границы исследования, как правило, запрещено. Стороны, забывавшие сразу сослаться на незаконность договора, на пропуск давности для предъявления иска и пр., затем теряли такую возможность. Подобное упущение, независимо от того, было ли оно намеренным или лишь по неведению, суды считают добровольным отказом от права на возражение.

Нормативные акты федерации и штатов содержат примерные перечни возражений, которые участник конфликта, намеренный к ним прибегнуть, должен указать в объяснениях на иск. Наиболее обширный перечень (19 разновидностей) зафиксирован ст. 8 ФПГП. Здесь названы: мировое соглашение, договоренность о передаче спора на рассмотрение арбитража и вынесенное арбитрами решение, неосторожность потерпевшего, освобождение от ответственности в связи с банкротством, принуждение истцом ответчика к совершению каких-либо поступков, отсутствие встречного удовлетворения, обман, уплата задолженности, отказ истца от своих прав, наличие решения по тождественному спору, истечение давности и др.

Для сравнения следует заметить, что § 3018 ЗПГП Н.-Й. говорит только о 13 видах возражений, но формулирует общее правило - сторона должна изложить все обстоятельства, которые, если их не будет в объяснениях, могут оказаться затем неожиданными для противников или привести к необходимости исследования новых фактов. Это правило практика распространяет на ряд случаев, не отраженных законодательством. В соответствующих процессах обязательны ссылки: корпорации - на выход ее директора при заключении договора за пределы компетенции, агента - на исполнение им инструкций принципала, грузоотправителя - на обычаи погрузки судна, ответчика по делу о клевете - на правдивость распространенной им информации и т.п.

Многие из упомянутых ст. 8 ФПГП и § 3018 ЗПГП Н.-Й. мотивов могут стать основой ходатайства о прекращении производства, а некоторые - еще и просьбы о суммарном порядке рассмотрения дела. Отсюда возникает известная неопределенность. Теоретики цитируют решения судов, из которых следует, что если пропуск исковой давности ясно виден из текста искового заявления, ответчику нужно стараться прекратить дело, если нет - он должен возражать по существу или настаивать на упрощенном разбирательстве спора. Но ясность или неясность - категории, лишенные четких контуров.

Состязательные бумаги должны содержать общие данные (наименование суда, дела, сторон) и быть разбиты на последовательно нумеруемые пункты. Нормативные акты федерации и штатов ориентируют стороны на то, чтобы каждому утверждению относительно юридических фактов основания иска и возражений, взаимных требований, расчетов ущерба и т.п. отводились обособленные параграфы (ст. 11 ФПГП, § 3014 ЗПГП Н.-Й., § 113 Общих правил судопроизводства Мичигана и др.). Цель этих предписаний - упростить технику плидирования (затем допустимо ссылаться на номера пунктов без их расшифровки), но их реализация также помогает опытному юристу быстрее нащупать уязвимые места позиции противника.

Как уже было отмечено, в исковое заявление и объяснения на иск можно включать альтернативные и даже несовместимые друг с другом мотивы. Свобода маневрирования противоречивыми аргументами выглядит довольно странно на фоне тех норм американского законодательства, которые вроде бы обязывают тяжущихся и их адвокатов быть правдивыми. Из ст. 8 ФПГП следует, что стороне надлежит признать или отвергнуть утверждения противника, если она уверена в правильности своих действий, или сослаться на отсутствие у нее надлежащей информации относительно существования выдвинутых фактов (это равносильно отрицанию).

Далее. Нормативные акты (ст. 11 ФПГП, § 3020 ЗПГП Н.-Й., § 263.24 Свода законов Висконсина) в большей или меньшей степени обязывают стороны удостоверять присягой истинность состязательных бумаг (verification). Согласно ст. 11 ФПГП объяснения стороны, ведущей дело с помощью адвоката, последний должен завизировать, т.е. подтвердить, что читал документ, находит его обоснованным и не имеющим целью затянуть процесс. За умышленное нарушение этого правила адвокату угрожает дисциплинарное взыскание. Конференция судей США внесла в Верховный суд США предложения об изменении ст. 11 ФПГП в том плане, чтобы заставить представителя строить свои выводы не только на объяснениях клиента, но также на самостоятельном анализе фактических и юридических аспектов дела, и дополнении дисциплинарной ответственности ответственностью других видов, например компенсацией судебных издержек, порожденных умыслом или небрежностью адвоката в указанной ситуации. Эффективность рекомендаций заранее ставится под сомнение, в частности, по причине затруднительности уяснить виновность адвоката, поскольку его взаимоотношения с клиентом и содержание действий по подготовке процесса отнесены к числу привилегированных сведений и не подлежат принудительному раскрытию. Здесь возникает естественный вопрос о том, как могут избежать уголовной ответственности за лжесвидетельство клиент и наказания его юридический советчик при выборе ими способа защиты типа: "а) вещь вообще не брал, б) брал, но уже вернул".

Ответы дает практика. По словам комментаторов, ныне гротесковые фигуры удостоверения под присягой и санкционирования материалов плидирования лишь нелепо улыбаются со страниц американских нормативных актов, по существу же у них давно выпали зубы. За редчайшими исключениями компетентные органы не начинают преследований за ложь в состязательных бумагах. Значит, нет правовых санкций, обеспечивающих честность участников конфликта; остается надежда только на психологические мотивы и успех обыгрывания адвокатом другой стороны несовместимых заявлений оппонента. Но все это вместе взятое не компенсирует хлопот и задержек при даче присяги.

По общему правилу первоначально составленные состязательные бумаги должны быть стабильными вплоть до завершения производства. Однако американское законодательство допускает изменение этих бумаг при определенных условиях. Практика органов федеральной юстиции исходит из ст. 15 ФПГП, которая гласит: каждая сторона вправе свободно изменить свою позицию один раз до получения ответа противника или, если ответа не нужно и дело еще не фигурирует в списках для слушания на заседании, в течение двадцати дней после вручения оппоненту соответствующей бумаги; в дальнейшем коррективы могут иметь место только по письменному соглашению сторон или с разрешения суда. С разными вариациями относительно сроков и иных конкретных деталей однотипные нормы содержат законодательные акты отдельных штатов (см., напр., § 3025 ЗПГП Н.-Й., § 472 и 473 ГПК Калифорнии).

Изложенные нормы требуют некоторой расшифровки и уточнения. Так, суды федеральные и многих штатов считают, что бесконтрольное право стороны на исправление своей процессуальной бумаги аннулируется лишь с момента вручения ей ответа по существу конфликта. Иначе говоря, подобного эффекта не имеет ходатайство о ликвидации производства по мотивам несоблюдения порядка обращения за защитой, отсутствия у противника серьезных юридических аргументов и пр.

Далее. Если исходить из буквального содержания ст. 15 ФПГП и однородных норм штатов, то пришлось бы распространить их действие на любые части состязательных бумаг при необходимости их корректировки. А такая потребность может возникнуть по разным поводам: замена сторон, привлечение новых участников дела, отказ от некоторых требований, урегулирование отдельных вопросов мировым соглашением. Но здесь решающую роль начинают играть другие положения законодательства (о соучастии, распоряжениях субъективными полномочиями и т.д.) и изменение процессуальных бумаг выступает как следствие их применения. Поэтому анализируемые статьи практика толкует ограничительно, т.е. использует лишь тогда, когда затрагиваются элементы иска или существа объяснений ответчика. Более того, режим всех элементов неодинаков. Устранение ошибок, допущенных при юридической квалификации конфликта и определении формы защиты, осуществляется довольно свободно, причем даже судьями по своей инициативе. Однако предмет доказывания должен оставаться стабильным. Апелляционный суд штата Иллинойс по одному делу указал, что если состязательная бумага содержит достаточную информацию о характере требования, неточные юридические выводы сторон нужно считать формальными, несущественными дефектами. Равным образом возможен переход от одной формы защиты к другой.

Статья 15 ФПГП начинает полностью действовать, когда возникает вопрос об изменении или дополнении оснований исковых требований и возражений. Считается, что это возможно, так как стороны иногда допускают извинительные ошибки или им нужно реагировать на контраргументы противника, учитывать новые ситуации, возникающие по мере развития процесса, и т.д. Но было бы неверным полагать, будто ошибки легко устранимы и преодолеваются безболезненно. Практика не терпит беззаботности, заблуждения, юридической неосведомленности при определении круга важных для дела обстоятельств.

Стороне, добившейся согласия суда на исправление составленных ею бумаг, нередко приходится оплачивать расходы по всем добавочным и повторным процедурам. Изменения имеют обратную силу, только когда они основаны на первоначально выдвинутых фактах (ст. 15 ФПГП, § 203 ЗПГП Н.-Й.). Если же новое требование или возражение связано с необходимостью доказывания дополнительных обстоятельств, оно считается заявленным лишь с момента внесения исправлений. Отсюда неблагоприятные последствия, например, при применении норм об исковой давности. По одному делу, рассмотренному в штате Нью-Йорк, суд указал, что добавленное к иску о компенсации за доставленные ребенку боль и страдания требование возместить ущерб, причиненный последующей смертью ребенка, не считается возникшим с начала процесса и на него распространяется правило о двухлетнем давностном сроке. Истцу, решившему изменить свою позицию, надлежит также учитывать опасность контратаки противника, направленной на прекращение рассмотрения дела, причем даже с помощью аргументов (процессуальных отводов), выдвигать которые он был бы уже не вправе, если бы процесс развивался без осложнений.

Американские нормативные акты рекомендуют судам терпимо относиться к ходатайствам заинтересованных лиц об изменениях в состязательных бумагах. Но отсутствие законодательных предписаний, сколько-нибудь четко фиксирующих условия отклонения или удовлетворения таких ходатайств, открывает дорогу широкому судейскому усмотрению, которое трудно регулировать даже прецедентами. Поэтому практика органов юстиции США разнородна и нестабильна. Иногда суды запрещают вносить какие-либо коррективы, ссылаясь в общей форме на недопустимость ухудшения положения другой стороны, усложнения процесса, слишком большого отступления от первоначальной позиции и т.п. В других случаях положение иное. Апелляционный суд штата Иллинойс при рассмотрении спора из договора купли-продажи сформулировал следующий тезис: умолчание о наличии такого возражения, как ссылка на пропуск исковой давности, не означает отказа от данного возражения и суд вплоть до регистрации окончательного решения может позволить стороне изменить ее объяснения.

Корректировка изложенных стороной соображений допустима также по инициативе других лиц. Так, в случаях, когда на врученную бумагу нужно давать письменные объяснения, участник спора вправе указать, что позиция его оппонента неопределенна или двусмысленна, а поэтому разумные контрдоводы выдвинуть невозможно. В ходатайстве должно быть отмечено, о каких неясностях идет речь и какие уточнения надлежит сделать противнику. При удовлетворении ходатайства это лицо в установленный законодательством или судом срок (обычно 10 дней) обязано представить новую исправленную состязательную бумагу. Невыполнение предписания расценивается как уклонение от участия в плидировании или влечет за собой иные неблагоприятные последствия по усмотрению суда.

Перечисленные нормы суды федерации и большинства штатов применяют, лишь когда на состязательную бумагу нужен письменный ответ по существу конфликта. Значит, конкретно имеются в виду туманно сформулированные исковые заявления (первоначальные и встречные), а также объяснения ответчика, если на них по закону или распоряжению суда должен реагировать истец (ст. 12 ФПГП, § 3024 ЗПГП Н.-Й., § 430.10 ГПК Калифорнии). Неясность остальных документов такого рода устраняется в ходе дальнейшей подготовки дела к разбирательству.

Впрочем, в ряде штатов сохранена старая процедура раскрытия подробностей, которая может быть использована по отношению к любым состязательным бумагам. Так, § 3041-3043 ЗПГП Н.-Й. допускают ходатайства, направленные на разъяснение различного рода фактических обстоятельств; например, по искам о причинении вреда ответчик требует уточнить время и место происшествия, поведение участников, характер повреждения здоровья и его последствия (нахождение в госпитале, период нетрудоспособности, состав специальных убытков: расходы на медицинскую помощь, услуги сиделок, лекарства и т.д.). Отказ сообщить детали способен привести к запрету доказывания нераскрытых моментов, исключению их из состязательных бумаг и т.п. (см. также § 263.43 Свода законов Висконсина).

Но истребование более детальной информации - не единственный ход, который вправе сделать участник процесса, считающий позицию другой стороны двусмысленной или неопределенной. Он может нанести и более серьезный удар, настаивая на прекращении производства или вынесении в его пользу решения в упрощенном порядке (см. ст. 12 и 56 ФПГП, § 3211 и 3212 ЗПГП Н.-Й.). Конечно, выбор наиболее эффективного варианта нападения или защиты зависит от нюансов конкретной ситуации, а при их оценке адвокатский опыт становится доминирующим фактором.

Другой способ воздействия на содержание состязательных бумаг - исключение из них доводов, аргументов, мотивировок, характеризуемых ст. 11 и 12 ФПГП как фальшивые, ложные, необоснованные, излишние, не относящиеся к делу, неуместные, имеющие скандальный характер, позорящие каких-либо лиц (shame, false, insufficient, redundunt, immaterial, impertinent, scandalous). В законодательстве штатов набор такого рода эпитетов более ограничен и варьируется (см., напр., § 3024 и 3211 ЗПГП Н.-Й., § 453 ГПК Калифорнии), однако различие словесных формулировок не порождает на практике формирования значительно расходящихся друг с другом направлений.

Исключение указанных материалов из сферы исследования происходит согласно ст. 12 ФПГП на основе ходатайства заинтересованной стороны, заявленного до письменного ответа по существу на атакуемую состязательную бумагу, или, если ответа быть не должно, не позднее 20 дней после ее получения. Аналогичного рода действия суд управомочен совершать и по своей инициативе. Характерно, однако, что стимулирует такую инициативу не желание оказать поддержку тяжущимся, объяснить им, какие моменты лишены юридической силы, и чем их заменить, а стремление американских судей уменьшить объем выполняемой ими работы, ускорить завершение производства. Эти мотивы довольно отчетливо звучат в решениях различных судебных инстанций.

Позорящие, фривольные или скандальные заявления могут быть изъяты из процессуальных материалов не вследствие их одиозного характера, а потому, что они не составляют основания иска или защиты. По аналогичной причине устраняются излишние, неуместные и тому подобные утверждения. Значит, при рассмотрении соответствующего ходатайства суд, выясняя относимость к делу тех или иных обстоятельств, неизбежно должен хотя бы частично юридически квалифицировать материально-правовые отношения между конфликтующими субъектами. Здесь налицо отступление от идеи, согласно которой при плидировании вопросы права формально не затрагиваются. Таким образом, ответ суда на ходатайство позволяет искусному юристу уточнить направление дальнейшей подготовки дела к разбирательству. Кроме того, исключение некоторых частей состязательных бумаг иногда создает благоприятные условия для обращения к суду с просьбой о прекращении производства или разрешении конфликта по сокращенной процедуре.

Американское процессуальное право проводит разграничение между изменением содержания плидирования и его дополнением. Из ст. 15 ФПГП следует, что по ходатайству стороны суд может на определенных условиях (уплата расходов и др.) дозволить ей представить дополнительную бумагу (supplemental pleading) с изложением сделок, действий, событий, происшедших уже после начала процесса и способных повлиять на его исход (см. также § 464 ГПК Калифорнии). Это правило применяется и в случаях, когда первоначально изложенные участниками дела аргументы были дефектными, т.е. не составляли надлежащего основания иска или защиты.

Юристы США, оперируя различными прецедентами, акцентируют внимание на широте дискреционной власти судей при разрешении ими заявлений о дополнении мотивировок. Эта власть еще более возрастает в штатах, законодательство которых помимо новых фактов не запрещает ссылаться также на факты, существовавшие на момент составления первоначальных состязательных бумаг, но по какой-либо причине там не упомянутых.

Однако, насколько можно заключить из судебных актов и комментариев теоретиков, на практике доминирует идея: участники конфликта обязаны сразу и навсегда формулировать элементы требований и возражений. Это целиком соответствует принципу буржуазной состязательности. Число исключений из генерального правила максимально ограничено с помощью различных условий и оговорок. Так, в рассматриваемом случае обычно считается недопустимым изменение основания иска дополнительной состязательной бумагой, хотя есть и обратные примеры.

Суд, разрешая представить дополнительные аргументы, управомочен предписать другой стороне дать на них объяснения, если считает это необходимым, и устанавливает соответствующий срок (ст. 15 ФПГП). Законодательство ряда штатов считает такие объяснения обязательными, поскольку иное не предусмотрено нормами права или не предписано судьями, и фиксирует время их направления противнику (напр., 20 дней согласно § 3025 ЗПГП Н.-Й.).

Для вручения состязательных бумаг американские нормативные акты устанавливают определенные сроки. Так, согласно ст. 12 ФПГП участник процесса, к которому предъявлен иск (основной, встречный или перекрестный), должен дать письменные объяснения в течение 20 дней, если законодательством или судом не предписано иного. В случаях, когда ответчик - Соединенные Штаты, их агентство или должностное лицо, срок увеличивается до 60 дней и исчисляется с момента получения федеральным атторнеем заявления, где сформулировано притязание. Тот же срок предоставлен компетентным органам иностранного государства для объяснений на требование, предъявляемое через американские суды (§ 1608 разд. 28 Свода законов США). Однотипные нормы с теми или иными вариациями относительно продолжительности сроков есть в праве штатов (см., напр., § 3012 ЗПГП Н.-Й., § 15.040 Свода законов Орегона).

Сроки, регулирующие обмен состязательными бумагами, сравнительно невелики. Ответчику, намеренному вести серьезную защиту, не всегда легко, например, за 20 дней исследовать обстоятельства дела, разыскать нужные материалы, пригласить адвокатов. Но часто эти ограничения без труда преодолеваются. Дело в том, что нормы о сроках не действуют автоматически и неумолимо. Суды применяют их лишь по ходатайствам заинтересованных лиц. Если же ходатайство не заявлено, а так обычно и бывает по прямому или молчаливому соглашению о взаимной амнистии адвокатов сторон, вручение бумаг может осуществляться с большими опозданиями и проволочками. Кроме того, судьи по своей инициативе или просьбам участников производства вправе продлевать еще не истекшие и восстанавливать уже пропущенные сроки с учетом мотивов просителя и руководствуясь собственным усмотрением (ст. 6 ФПГП). Здесь скрыта одна из причин, порождающих изнурительную волокиту в американском гражданском процессе.

Раскрытие доказательств

Основы процессуального института раскрытия (discovery) доказательств заложили английские суды справедливости, которые в отличие от судов общего права начали по соответствующим ходатайствам обязывать стороны до заседания называть источники информации о фактах дела. Эти идеи были восприняты американской юстицией, закреплены первыми кодексами штатов и на протяжении XIX и первой трети XX в. претерпели лишь малые изменения.

Знаменательной вехой юристы США считают федеральные правила гражданского процесса 1938 г., существенно расширившие объем подготовки дел к разбирательству. Затем последовали новеллы 1970 и 1980 гг., когда соответствующие статьи ФПГП с учетом накопленной практики были подвергнуты ревизии, уточнены и дополнены. Ныне эти положения сконцентрированы в разд. V ФПГП (ст. 26-37). Законодательство нескольких штатов еще до 1938 г. начало увеличивать роль подготовительной стадии процесса. Но большинство штатов шло вслед за федерацией, заимствуя целиком или частично концепции ФПГП.

В американской правовой литературе и декларациях судей много хвалебных оценок действующей системы раскрытия доказательств. По мнению комментаторов, она позволяет сохранить информацию, способствует заключению мировых сделок, облегчает рассмотрение сложных конфликтов, сокращает судебные издержки и длительность процессов, уравнивает шансы опытных и только начинающих адвокатов, способствует устранению "сюрпризов", преподносимых одним противником другому на заседании, сглаживает или даже ликвидирует недостатки "спортивной теории правосудия", обеспечивающей успех сильнейшему, увеличивает шансы установления истины.

В известном и часто цитируемом решении по делу Hickman v. Faylor Верховный суд США отнес институт раскрытия к числу наиболее значительных усовершенствований, осуществленных в гражданском процессе ФПГП 1938 г., благодаря которому судьям теперь не нужно бродить во мраке, а стороны имеют шансы собрать исчерпывающие сведения о споре до начала заседания. Апелляционный суд штата Нью-Йорк заявил, что раскрытие доказательств помогает установлению истины, если же какие-либо моменты остаются невыясненными, здесь нет вины закона.

Столь одобрительные высказывания базируются преимущественно на тезисе, согласно которому анализируемый институт призван гарантировать исчерпывающее выяснение фактов судом и обеспечить участникам дела ряд дополнительных выгод. Он прежде всего устанавливает более конкретные и эффективные (по сравнению с процедурой обмена состязательными бумагами) методы обнаружения деталей основания иска и возражений против него, позволяя отграничить спорные обстоятельства от бесспорных. Это верное замечание, но, строго говоря, здесь речь идет не о выявлении доказательств, а об уточнении предмета доказывания. Так, ст. 26 ФПГП позволяет узнать, заключен ли стороной договор страхования, обязывающий страховщика полностью или частично компенсировать потери страхователя. Равным образом можно навести справки о подробностях причинения вреда в изложении потерпевшего или причинителя и т.д.

Американское процессуальное право не заставляет участников конфликта в своих первоначальных объяснениях указывать, какие они намерены использовать источники информации. Однако их сохранение в тайне (как это имело место в королевских судах старой Англии) вплоть до судебного разбирательства породило бы несуразности и несправедливости, противоречащие даже господствующим правовым взглядам в обществе, именующем себя демократическим.

Институт предварительного ознакомления участников процесса с доказательственными материалами безусловно уменьшает опасность явно иррациональных затрат энергии, времени, денег на подготовку дела и может гарантировать сохранение информации, если существует угроза исчезновения ее носителя (смерть или тяжелая болезнь свидетеля, его отъезд из США и пр.). Но для эффективного комплексного применения всех его норм нужны большое адвокатское мастерство и средства. Все это необходимо и для того, чтобы извлечь максимальные выгоды из полученных сведений. Ведь именно на их основе разрабатываются стратегия и тактика дальнейшего производства с учетом наиболее слабых пунктов аргументации стороны. Трезвый анализ реального соотношения сил и резервов позволяет адвокату выработать план для судебного разбирательства или сосредоточить усилия на достижении мирового соглашения, вынесении решения в упрощенном порядке и т.д.

Следует заметить, что объектами раскрытия выступают факты и доказательства, вытекающие из нормативных актов или прецедентов, но не юридические соображения участников спора. Нельзя, следовательно, прямо обязать сторону назвать правовые нормы, которыми она предполагает обосновать свои выводы.

Согласно ст. 26 ФПГП можно получить любую информацию (при отсутствии специальных ограничений) и предмете спора в начатом процессе, включая вопросы существования внешних признаков, содержания, хранения, места нахождения книг, документов, других предметов, идентификации и места пребывания лиц, располагающих сведениями по делу, причем не имеют силы возражения против раскрытия по мотиву несоответствия истребуемых данных правилам относимости и допустимости, если такие данные нужны для розыска доказательств. Судебные решения иногда содержат еще более широкие формулировки. По одному делу Апелляционный суд округа Колумбия заявил, что критерии относимости для процедуры раскрытия и для судебного заседания не тождественны. Сторона может требовать ознакомления с материалами, которые помогают ей подготовиться к процессу, хотя их нельзя будет затем направить суду. Впрочем, на практике, особенно в отдельных штатах, имеет место и более узкое толкование понятия относимости применительно к процедуре раскрытия доказательств.

Таким образом, границы раскрытия в индивидуальных случаях определяются на базе различно понимаемого критерия относимости доказательств. Все же с помощью этого критерия возможна защита от слишком бесцеремонного вторжения в личную жизнь и деловые отношения граждан и организаций, когда кто-либо начинает разыскивать нужные материалы наугад, не обозначая точно места их нахождения и содержания (fishing expedition). Требовать раскрытия управомочен каждый субъект процесса от любого другого субъекта (например, ответчик от соответчика, третье лицо от истца), причем существование такого права не связано с формой защиты, распределением бремени доказывания и т.д. Можно, наконец, с соблюдением предписываемых формальностей обеспечить сохранение до судебного разбирательства собственных доказательств.

Конкретные методы раскрытия зафиксированы ст. 26 ФПГП: а) получение устных или письменных показаний от свидетелей, б) письменный опрос сторон, в) ознакомление с документами или предметами, г) исследование физического или умственного состояния отдельных лиц, д) требования о признании. Если суд не приказывает иного, общее число и последовательность этих действий не лимитированы, а участники процесса прибегают к ним независимо друг от друга (см. также § 3102 ЗПГП Н.-Й.).

В соответствии с § 1781 разд. 28 Свода законов США, ст. 28 ФПГП, § 3113 ЗПГП Н.-Й., § 2018 ГПК Калифорнии при необходимости собирания доказательств за пределами территории, на которую распространяется юрисдикция рассматривающего дело суда, можно прибегать к помощи специально назначаемых лиц (commissioners), дипломатических и консульских представителей США или к судебным поручениям (letters rogatory). Последний метод находит применение для получения информации от свидетелей, живущих в СССР, если это необходимо суду в США, например, по наследственным делам с целью установления родственных отношений людей. Здесь стороны составляют вопросы, направляемые затем через американский суд компетентному советскому органу юстиции для исполнения поручения. Возможно, наконец, обращение к иностранному суду с просьбой обязать живущее в данной стране лицо явиться для дачи показаний к американскому консулу и представить определенные документы.

Для иллюстрации комплексного использования норм анализируемого института можно представить себе методы адвоката, защищающего клиента, которому направлено требование возместить потерпевшему ущерб от повреждения здоровья в автомобильной катастрофе. Вполне логичным будет начать подготовительные мероприятия с допроса истца о деталях инцидента с выяснением имен и адресов очевидцев. Затем всех или наиболее важных из них целесообразно привлечь для дачи показаний. Пристального внимания заслуживают находящиеся у истца документы: счета за лечение, полицейские протоколы, фотографии, рентгеновские снимки, заключения врачей о состоянии здоровья травмированного. Не исключено обследование истца методами, избранными ответной стороной. По заверениям комментаторов, после такого рода акций, усердно и старательно осуществленных, клиент и его юридический советник приобретают уверенность в том, что они не попадут на судебном заседании в какую-нибудь ловушку.

Итак, снова расчет на бдительность и мастерство адвоката, расчет, целиком соответствующий коренным идеям американской юстиции. Нельзя отрицать большой потенциальной силы института раскрытия доказательств, но одновременно нельзя забывать, что, за редкими исключениями, его нормы приводят в движение только заинтересованные лица, нередко даже без уведомления суда. Суд выступает на сцену, когда противники не приходят к добровольному соглашению по каким-либо вопросам.

Длительность судебных процессов в американских судах, сама по себе являющаяся социальным злом для большинства населения, кроме того, порождает множество проблем. Одна из них следующая: обязана ли сторона, полностью исполнившая требования о раскрытии, затем по своей инициативе дополнять или исправлять ответы, если с течением времени она будет располагать новыми материалами? Федеральные нормативные акты (ст. 26 ФПГП) в принципе такой обязанности на сторону не возлагают, но за некоторыми важными изъятиями. Одно из них касается указания имен и местожительства свидетелей и экспертов, поскольку ранее о них вопрос был прямо задан, другое - корректировки сформулированных ответов при установлении их ошибочности. Допустимо, конечно, и повторение требований о раскрытии доказательств. В одних штатах законодательство и судебная практика заимствуют схему федеральной юстиции, в других - идут своими путями. Например, ст. 4:17-7 Правил гражданского процесса Нью-Джерси предписывает стороне информировать оппонента о новых данных, однако для исправления только ответов, сообщенных в ходе процедуры письменного опроса.

Американскому судопроизводству известна конструкция обеспечения доказательств до предъявления соответствующего иска. Она охватывается понятием раскрытия и довольно подробно регламентирована ст. 27 ФПГП. Тот, кто желает закрепить показания собственные или другого субъекта с целью их использования в будущем процессе перед каким-либо федеральным органом юстиции, может направить районному суду США по месту жительства предполагаемого противника надлежащее ходатайство. Ходатайство должно содержать характеристику конфликта и заинтересованности в нем заявителя, излагать причины невозможности немедленного возбуждения дела, указывать факты, которые нужно выяснить, и мотивы, объясняющие целесообразность быстрых действий, перечислить вероятных участников процесса с адресами, если они известны, обозначить имена и адреса лиц, намеченных для допроса, и существо ожидаемых показаний.

Затем заявитель не менее чем за 20 дней до рассмотрения вопроса судом направляет каждому предполагаемому субъекту будущего процесса копию ходатайства и уведомление о своем намерении добиться обеспечения доказательств. Порядок доставки этих бумаг тождествен вручению повесток (личному, субститутному или предполагаемому). Однако если личного вручения не было, суд должен назначить адвоката, который будет представлять соответствующую сторону, или, при отсутствии такой возможности, сам подвергнуть свидетеля (депонента) перекрестному допросу.

Суд, признав ходатайство заслуживающим удовлетворения, выносит постановление, фиксирующее цель и характер действий по закреплению необходимой информации согласно ФПГП: устные или письменные опросы отдельных лиц, исследование документов или вещей, освидетельствование умственного или физического состояния граждан. Собранные материалы пригодны для представления любому федеральному суду, конечно, с учетом относимости, допустимости и других ограничительных правил.

Своеобразная ситуация предусмотрена нормами, позволяющими обеспечивать доказательства после вынесения судом решения, если оно обжаловано или еще не истек срок на подачу апелляции. Цель - закрепить информацию, которая затем может стать нужной после отмены решения и возвращения дела на новое разбирательство суду первой инстанции.

Таким образом, для обеспечения доказательств в указанных случаях необходима прямая санкция суда. Но есть исключения. Так, федеральный статус 1962 г. о производстве по антитрестовским делам наделил атторнейскую службу полномочием до предъявления иска истребовать от частных лиц и компаний документы, необходимые для изучения, снятия копий и т.д. Приказ соответствующего атторнея можно обжаловать в суд, который выносит окончательное решение по данному вопросу.

Но наиболее часто и широко раскрытие доказательств осуществляется на стадии подготовки дела к судебному разбирательству. В 1980 г. ст. 27 ФПГП дополнена нормами, утвердившими новую для федерального гражданского судопроизводства процессуальную форму, именуемую совещанием до раскрытию доказательств (discovery conference). Согласно этим нормам в любое время после предъявления иска суд по своей инициативе может, а по просьбе одного из адвокатов - обязан вызвать представителей сторон на совещание. Ходатайство должно содержать указание на подлежащие обсуждению вопросы, намечать план, график и границы раскрытия доказательств, включать заявление о том, что обратившийся к суду адвокат предпринимал разумные усилия для достижения соглашения с противной стороной относительно обмена информацией, однако его попытки успехом не увенчались. Все участники материально-правового спора и их адвокаты обязаны добросовестно участвовать в разработке деталей раскрытия доказательств. Уклонение способно привести к возложению на виновного бремени оплаты издержек по дополнительно совершенным действиям (ст. 37 ФПГП).

Совещание завершается постановлением суда, содержащим ответы на поставленные вопросы. Главная часть постановления - утвержденный порядок раскрытия доказательств. Его корректировка допустима по мере развития производства и изменения первоначальной ситуации. Не исключено объединенное рассмотрение вопросов раскрытия доказательств с вопросами, которые обычно ставятся на совещании судей с адвокатами до заседания в соответствии со ст. 16 ФПГП.

Возможности раскрытия доказательств, предоставляемые американским процессуальным правом, довольно широки, но не беспредельны, а их границы зыбки, подвижны, зависят от изменяющейся интерпретации ограничительных правил судами вообще и рассматривающим ходатайство конкретным судом в частности. Эти правила различны по характеру.

Прежде всего, нельзя истребовать информацию из категории так называемых сведений, пользующихся привилегией (ст. 26 ФПГП, § 3101 ЗПГП Н.-Й.). Сюда отнесены в первую очередь фактические данные, передача которых угрожает национальной безопасности США или способна привести к разглашению их военных секретов. Здесь действует изъятие из объявленного законом о свободе информации принципа доступности для каждого члена общества протоколов и архивов государственных учреждений (см. § 552 разд. 5 Свода законов США). Круг типов закрытых вопросов фиксируют акты административных инстанций, но судебное толкование тоже имеет большое значение. Группе американских ученых, начавших исследование проблем репатриации советских граждан после Второй мировой войны, нужно было изучить материалы, находившиеся в распоряжении министерства обороны США. Суды санкционировали отказ министерства представить такие документы по мотивам необходимости сохранения тайны.

Есть и другие исключения из упомянутого правила. К примеру, суды не поддержали требования о раскрытии докладов, подготовленных Национальным управлением по трудовым отношениям по поводу нарушений одной из корпораций трудового законодательства. Аргументы сводились к тому, что эти доклады не выражали официальной точки зрения управления, а содержали лишь подготовительную внутриведомственную информацию, предназначенную для выработки окончательного решения.

Дополнительные трудности возникают из параллельного регламентирования категории привилегий правом и федеральным, и отдельных штатов. По делу о возмещении вреда, причиненного взрывом в одном из зданий Нью-Йорка, заинтересованные лица хотели получить справку об итогах расследования обстоятельств взрыва компетентными властями города. Федеральный апелляционный суд 2-го округа указал, что ответ на вопрос о том, существует ли привилегия в отношении такого рода сведений, зависит от законов штата, где идет процесс.

Традиционно привилегии против раскрытия охватывают информацию, касающуюся конфиденциальных отношений типа адвокат-клиент, врач-пациент, священник-верующий, муж-жена и некоторых других (см. § 4501-4505 ЗПГП Н.-Й.). Каждая из норм о конкретных привилегиях обросла множеством прецедентов, единства на практике нет.

К числу сложных элементов конструкции раскрытия доказательств американские юристы относят проблему допустимости с помощью этой процедуры изучения материалов, собранных для организации защиты собственных интересов другой стороной или для нее каким-либо лицом в предвидении будущего процесса или для представления на заседание (trial preparation materials или work product). Ныне действующее законодательство (см. ст. 26 ФПГП, § 3101 ЗПГП Н.-Й.), толкуемое с учетом главных идей решения Верховного суда США по делу Hickman v. Taylor (1947), создает здесь нечто вроде условной привилегии: подобные материалы могут быть объектом ознакомления, но лишь если заинтересованный субъект убедит суд в том, что без такого ознакомления он встретит существенные трудности при подготовке и что он лишен возможности достать упомянутые материалы или их эквиваленты (например, фотографии места происшествия) другими способами, не затрачивая явно иррационально средства и энергию. Выдвинутые условия оправдывают необходимостью оградить накопленные прилежным тяжущимся доказательства от посягательств со стороны его нерадивого и бесцеремонного противника.

Вместе с тем нормативные акты и прецеденты запрещают раскрытие материалов, содержащих информацию об устных и письменных контактах клиентов с адвокатами, или записок, составленных представителями для себя лично, с изложением обстоятельств дела, выводов относительно подлежащих применению норм, юридических отношений между спорящими, планов движения процесса и его вероятных перспектив и т.п. Однако затруднительно точно выделить из всего понятия work product данную часть, а равно отграничить ее от привилегии "адвокат-клиент".

Расплывчатые критерии и условия, естественно, оставляют широкий простор для судейской интерпретации. Поэтому, к примеру, формально не противоречило законодательству распространение доктрины work product на заявления тайных осведомителей ФБР.

Осуществленные в 1970 г. изменения ФПГП затронули положение экспертов. Из американской трактовки начала состязательности вытекает, что нужных специалистов, как и обычных свидетелей, разыскивают и привлекают к делу сами заинтересованные лица. Им, естественно, заранее бывает известно содержание представляемых заключений. А может ли узнать об этом другой участник конфликта? Дополненная новыми нормами ст. 26 ФПГП дает утвердительный ответ, но формулирует ряд условий.

Помогающие тяжущемуся специалисты разбиты на две группы. Одну составляют те, кого сторона намерена вызвать на судебное заседание для дачи показаний. В отношении такого рода научных свидетелей сторона по требованию противника обязана дать справку относительно их фамилий, исследуемого вопроса и изложить содержание ожидаемых заключений (главные мотивы, факты, выводы). Это считается достаточным для оценки квалификации эксперта и подготовки к его перекрестному допросу. Если противника интересуют детали заключения, он должен направить суду соответствующее ходатайство. Удовлетворяя его, суд намечает границы раскрытия подробностей, обязывает заявителя уплатить эксперту разумный гонорар за работу по реализации предписания суда, а также может предложить ему частично компенсировать затраты на экспертизу, понесенные лицом, у которого находится заключение. К другой группе отнесены специалисты, привлеченные стороной для исследования некоторых специфических вопросов с целью подготовки материалов для процесса, но без намерения личного вызова на заседание суда. Доступ к составленным ими отчетам и докладам значительно более ограничен и возможен, лишь если заинтересованный участник конфликта убедит суд в невозможности или крайней затруднительности получения аналогичных сведений иными способами. При этом нужно оплатить специалисту потерю времени в ходе раскрытия, а стороне - часть расходов по произведенным расследованиям.

Закрепленные нормативными актами методы раскрытия доказательств можно использовать в любой последовательности с учетом конкретной ситуации. Но теоретический анализ удобнее вести в порядке, установленном ст. 26 ФПГП. А она отводит первое место получению под присягой показаний свидетелей (depositions), к числу которых американское право, как известно, относит также экспертов и стороны (ст. 30 и 31 ФПГП). Предоставления информации можно требовать не только от физических лиц, но также от корпораций, товариществ, ассоциаций, правительственных учреждений. В этом случае организация выделяет одного или более представителей из числа директоров, управляющих либо иных работников для дачи показаний по тем или иным вопросам.

Поскольку свидетельские показания есть важное средство получения информации на подготовительной стадии процесса, а юридические положения свидетеля на этой стадии и далее при судебном разбирательстве фактически совпадают, то логично здесь определить права и обязанности вызываемых для допроса лиц по американскому процессуальному законодательству. Свидетель должен явиться по вызову и правдиво рассказать, что ему известно по какому-либо вопросу. Существуют повестки двух разновидностей: предписание дать устные показания и предписание передать суду определенные документы или вещи, находящиеся у данного лица. Для первого случая используются термины "subpoena" или "subpoena, ad testificandum", для второго - "subpoena for production of documentary evidence" или "subpoena duces tecum" ("прийти и принести с собой"). Согласно ст. 45 ФПГП повестки выписывает клерк суда; доставляет их судебный исполнитель или управомоченное им лицо, не являющееся стороной. Повестка с приказом явиться в районный суд может быть вручена адресатам на территории данного района или за его пределами в радиусе 100 миль от места заседания или в любом месте, когда это предусмотрено федеральным законодательством. Например, § 1783 разд. 28 Свода законов США допускает вручение повесток американским гражданам, находящимся за границей, если, по мнению суда, иначе нельзя получить сведения, которыми они располагают.

Законодательство федерации и штатов содержит весьма разнородные нормы, регулирующие направление повесток, их доставку, явку свидетелей и т.д. Так, в штате Нью-Йорк повестки о предоставлении оригиналов некоторых документов или адресованные заключенным можно направлять лишь с разрешения судьи; судья рассматривает также возражения адресатов против явки (§ 2302 и 2304 ЗПГП Н.-Й.). Согласно § 1989 ГПК Калифорнии свидетеля нельзя заставить прибыть в суд, находящийся за пределами графства или на расстоянии более 150 миль от места его жительства. Зафиксированное § 706 Федеральных правил о доказательствах полномочие суда назначить эксперта по своей инициативе обусловлено согласием избранного специалиста дать заключение. Вообще юридическое положение экспертов и сторон, хотя они и приравниваются к свидетелям, имеет много особенностей. Все нюансы и детали кратко изложить затруднительно, поэтому целесообразно уделить главное внимание статусу рядовых свидетелей.

Гарантией верности показаний свидетелей служат присяга (oath) или торжественное обещание не лгать (affirmation). Они рассчитаны на то, чтобы разбудить совесть человека и заставить его осознать свой долг. Обычно текст присяги гласит:

"Я торжественно клянусь говорить по делу правду, всю правду и ничего кроме правды, да поможет мне бог". Приверженцы иных, кроме христианской, религий могут присягать в форме, предписываемой исповедуемыми ими религиозными канонами. Присяге равнозначно торжественное обещание (ст. 43 ФПГП); оно, как правило, используется, когда перед судом выступают малолетние и лица с дефектами психики, а также по желанию свидетеля, продиктованному его атеистическим мировоззрением, принадлежностью к сектам, запрещающим любые клятвы, либо другим причинам.

Игнорирование свидетелем главных обязанностей американское законодательство традиционно расценивает как неуважение к суду. Неявка по вызову способна повлечь за собой арест свидетеля шерифом и принудительную доставку его на заседание. Кроме того, за неявку без уважительных причин свидетелю угрожает штраф (в штате Нью-Йорк - до 50 дол., в Калифорнии - до 100 дол.), взыскиваемый в пользу потерпевшей стороны. Еще более значительными могут оказаться убытки, которые возникли у стороны из-за отсутствия свидетеля и должны быть компенсированы последним. В аналогичной ситуации граждане США, получившие повестку за границей, рискуют быть оштрафованными на сумму до 100 тыс. дол. (§ 1784 разд. 28 Свода законов США).

Другая разновидность неуважения к суду - отказ без веских причин дать показания, представить документы или вещественные доказательства. Таких непокорных свидетелей федеральные суды управомочены подвергнуть тюремному заключению, которое продолжается до тех пор, пока свидетель не перестанет упорствовать, или до завершения процесса. Срок заключения не может превышать 18 месяцев (§ 1826 разд. 28 Свода законов США). Нормативные акты штатов устанавливают в качестве наказания заключение в тюрьму вплоть до момента, когда свидетель подчинится, если иные сроки не установлены законом. Свидетеля регулярно привозят в суд, где клерк или судья решают, продолжать ли держать его под арестом (§ 2308 ЗПГП Н.-Й., § 1219 ГПК Калифорнии). На сторону, вызванную для дачи показаний, эти нормы не распространяются, но здесь неподчинение приводит к тому, что все ее предшествующие объяснения исключаются из материалов дела, т.е. почти неминуем проигрыш спора по существу. Нарушение присяги или обещания сообщать правду карается как уголовное преступление (лжесвидетельство).

Свидетели имеют право на компенсацию расходов, возникающих вследствие их участия в процессе. Если дело рассматривает федеральный суд, то свидетелю надлежит выплачивать 30 дол. за каждый день пребывания в суде и в дороге от места жительства и обратно, а также 10 центов за каждую милю проделанного пути (иногда оплачиваются стоимость билета и некоторые другие расходы). Свидетели, которые не являются служащими правительства или заключенными либо не имеют возможности из-за отдаленности места жительства возвращаться ночевать домой, получают дополнительно суточные. Одновременно с вручением повестки свидетелю обычно выдается компенсация за один день и деньги на путевые расходы (§ 1821 разд. 28 Свода законов США, ст. 45 ФПГП). Сходные нормы содержит законодательство штатов. Здесь есть, однако, немало различий, касающихся размера оплаты. Она варьируется в зависимости от рассматривающей дело инстанции, цели вызова свидетеля (дача показаний или только представление документов и предметов), способа привлечения эксперта (по инициативе суда или сторон), характера поставленного эксперту вопроса и т.д.

Американские исследователи констатируют, что, поскольку в большинстве случаев свидетели живут недалеко от места допроса, их вознаграждение часто составляет лишь 4-5 дол., что не покрывает ущерба от потери заработка. Сверх того, к свидетелям не проявляют должного уважения, их заставляют долго ждать, вызывают по нескольку раз, причем даже не всегда допрашивают. Поэтому стороны и адвокаты приплачивают свидетелям неофициально.

В конечном счете все расходы на свидетелей несут стороны. На распределение их между истцом и ответчиком влияет не только результат процесса, но и ряд довольно неопределенных факторов, интерпретация которых зависит от судейского усмотрения. Этот момент подчеркнул в постановлении по одному делу Апелляционный суд 8-го округа, изложив затем некоторые критерии общего характера: за исключением особых обстоятельств транспортные издержки свидетеля, живущего за пределами территории федерального судебного района, компенсируются в размере оплаты не более 100 миль пути в один конец; правило о том, что свидетелям выплачиваются деньги не только за тот день, когда они дают показания, не означает приглашения заполнять помещение суда свидетелями на все время заседания; затраты на свидетелей должны компенсироваться в отношении лишь такого их количества, которое суд посчитает разумным. Таким образом, даже победившая сторона не может рассчитывать полностью возместить свои затраты на свидетелей за счет противной стороны, если она действовала без должной осмотрительности и знания процессуальных формальностей.

На стадии подготовки допрос свидетелей обычно осуществляется без специального разрешения суда, рассматривающего дело. Но его санкция необходима, если истец желает получить показания до истечения 30 дней с момента доставки ответчику копии искового заявления и повестки (кроме случаев, когда ответчик сам уже начал действия по раскрытию доказательств или свидетель уезжает из района расположения суда, покидает США, надолго отбывает в морское плавание), а также если нужно допросить лицо, заключенное в тюрьму. Инициатор допроса обязан письменно уведомить всех заинтересованных участников спора о его месте и времени, фамилии (или признаках) и адресе свидетеля, документах и предметах, которые он должен принести с собой. Однако тематика допроса не объявляется.

Законодательство федерации и штатов (ст. 28 ФПГП, § 3113 ЗПГП Н.-Й., § 2018 ГПК Калифорнии) к числу субъектов, управомоченных получать показания свидетелей под присягой, относит нотариусов, мировых судей, дипломатических и консульских представителей США за рубежом, лиц, специально назначенных разбирающим дело судом или даже избранных сторонами по их соглашению. На территории США рядовых свидетелей и экспертов вызывают повесткой, допрашиваемой стороне направляют извещение (notice). Как уже было отмечено, в этих бумагах может быть также указано, какие письменные и вещественные доказательства, находящиеся в распоряжении или под контролем адресата и необходимые при допросе, ему следует захватить с собой. Теоретики рекомендуют адвокатам сначала изучать доставленные документы и предметы, а затем вести допрос свидетеля (стороны).

После присяги или торжественного обещания говорить правду свидетель дает показания. Порядок допроса такой же, как в судебном заседании. Начинает его сторона (адвокат), ходатайствовавшая о раскрытии, перекрестный допрос осуществляют другие участники дела. Здесь обстановка более непринужденная, фактически не применяются все формальности, присущие заседанию суда (например, перекрестный допрос не ограничен рамками первоначального), идет вроде бы дружеский разговор с депонентом. Но американские авторы указывают на необходимость тщательной подготовки адвокатами "своих" свидетелей к предстоящему испытанию, равно как и подготовки самих адвокатов в плане уточнения содержания и границ допроса с целью извлечения наиболее благоприятной для их клиентов информации. Значит, внешне дружеский тон и доверительность могут быть лишь средствами усыпления бдительности свидетеля, хорошей маскировкой истинных целей многоопытных юристов.

Не исключены значительные осложнения процедуры, когда по каким-либо мотивам один из адвокатов возражает против заданного вопроса или сам депонент не желает на него отвечать. На обычном заседании конфликт тут же разрешает председательствующий судья. Но аналогичными полномочиями лицо, перед которым идет допрос при раскрытии доказательств, не наделено. Вместе с тем возможность использования в дальнейшем полученной информации зависит также и от того, было ли заявлено возражение по поводу вопроса и последовал ли ответ. В конечном счете урегулирование противоречий и определение последствий всех совершенных действий есть прерогатива суда, который применяет к нарушителям различные санкции (ст. 31, 32 и 37 ФПГП).

Течение и результаты допроса должны быть зафиксированы обычно путем составления стенограммы, хотя по письменному соглашению сторон или по ходатайству заинтересованного лица суд вправе дозволить иные способы (запись на магнитофонную ленту, киносъемка трудовых операций на механизмах и т.д.). Отмечать нужно также поведение и замечания присутствующих, споры между ними, отказы дать ответы на вопросы и пр.

В 1980 г. ст. 30 ФПГП дополнена новым пунктом, нормы которого разрешили получать показания по телефону. Этот метод используется, если есть письменное соглашение между сторонами или предписание суда, вынесенное по соответствующему ходатайству одной из сторон.

Расшифрованная стенограмма направляется свидетелю, мотивированные заявления которого о внесении изменений подлежат учету. Свидетель подписывает показания, кроме случаев, когда стороны договорились об ином или свидетель болен, неизвестно где находится, не намерен ставить подпись. По истечении 30 дней эти факты удостоверяет лицо, руководившее допросом, а затем протокол может использоваться обычным порядком, если по ходатайству заинтересованного лица суд не постановит о его полном или частичном аннулировании, признав, например, аргументы отказа от подписи достаточно убедительными и существенными. Указанное лицо удостоверяет верность протокола и пересылает его суду, рассматривающему дело. Одновременно туда же могут быть направлены письменные и вещественные доказательства или их копии, фотоснимки, описания.

Извещение сторон о месте и времени допроса депонента обязательно. Но явка зависит от их усмотрения. Законодательство допускает замену личного участия представлением в письменном виде вопросов нотариусу или другому субъекту, ведущему допрос, и они должны поставить их перед свидетелем и зафиксировать ответы.

Более того, нормативными актами (см., напр., ст. 31 ФПГП, § 3108 и 3109 ЗПГП Н.-Й.) предусмотрена возможность снятия показаний в отсутствие сторон. Разработана специальная процедура уточнения содержания допроса. Его инициатор передает перечень вопросов участникам конфликта; они формулируют перекрестные вопросы; затем допустим еще один обмен аналогичными посланиями (вопросы повторные и перекрестные к повторным). Согласованный, наконец, список направляется лицу, управомоченному вести допрос; это лицо последовательно задает вопросы депоненту, получает ответы и далее все идет так, как будто адвокаты сторон осуществляли допрос непосредственно. К подобной форме прибегают, когда депонент находится далеко от места рассмотрения дела, и выезд туда всех заинтересованных лиц был бы слишком обременительным и дорогим. Но она практически не используется в случаях необходимости получения информации от главных и враждебных свидетелей или сложности самой информации.

Нужно проводить различие между получением информации путем допроса свидетеля сторонами лично или с помощью письменных вопросов (deposition) и так называемыми аффидевитами (affidavits). Кратко аффидевиты определяют как совершенные под присягой заявления перед управомоченными должностными лицами. Но такие заявления совершаются по настоянию лишь одной из конфликтующих сторон, об их месте и времени противник не извещается; таким образом, он лишен возможности вести перекрестный допрос и, следовательно, вправе возражать против использования аффидевита на процессе.

Аффидевиты довольно широко распространены в судебной практике США, однако чаще к ним прибегают не для получения свидетельских показаний в буквальном значении этого слова, а для подтверждения вручения различных процессуальных бумаг, подлинности выдаваемых учреждениями документов, идентичности копий подлинникам и в других предусмотренных законодательством случаях (см. § 2003, 2009-2015 ГПК Калифорнии). Аффидевиты, в частности, используются для установления родословной, дат рождения, смерти, заключения брака и т.п., по наследственным делам советских граждан, разрешаемым американскими органами юстиции.

Письменный опрос сторон (interrogatories to parties) - второй способ раскрытия доказательств (см. ст. 33 ФПГП, § 3130-3134 ЗПГП Н.-Й., § 2030 ГПК Калифорнии, § 33 Правил гражданского судопроизводства штата Миннесота). Он довольно многим напоминает только что рассмотренный метод допроса депонентов, особенно когда участники дела формулируют свои вопросы письменно. Однако между этими конструкциями есть различия и притом, согласно мнению американских юристов, значительные, если исходить из достигаемых результатов.

Сторона может подвергнуть опросу любого субъекта процесса, включая соучастников и помогающих ей третьих лиц. Процедура сравнительно проста и не влечет крупных расходов, так как личные контакты заменены перепиской. Все же здесь есть свои тонкости. Большое значение имеет формулирование вопросов. Цель - извлечь максимально широкую, конкретную информацию, закрыть адресату лазейки для уклончивых и двусмысленных ответов или отказов дать сведения. Нужно еще учитывать ограничение законодательством ряда штатов числа вопросов (например, в Миннесоте их не должно быть больше 50) или необходимость получения санкции суда на применение данной процедуры, если количество вопросов превышает установленный лимит (например, в штате Массачусетс он равен 30). Естественно, что на хорошем уровне выполнить такую работу способен лишь квалифицированный юрист. Зато его удачи могут стать впечатляющими. Комментаторы приводят случаи, когда в результате удачно выполненных опросов отпадала нужда в доказывании, уменьшались расходы и сроки, виновность стороны вытекала из ее личных заявлений. Правдивость ответов надлежит удостоверить присягой. Но составляются они без участия должностных лиц органов государства. Никто не делает секрета из того, что все выполняет адвокат клиента после тщательного анализа вопросника, особенностей ситуации, перспектив развития процесса. Значит, его руководящие указания позволяют использовать весь комплекс защитительных приемов: отказы сообщить конфиденциальную информацию, составление ответов слишком общего характера, неполных, расплывчатых, хотя на основе их внешнего вида бывает затруднительно обвинить автора в недобросовестности. Отсюда меньшая эффективность процедуры письменного опроса по сравнению с другими формами раскрытия доказательств. Составленные ответы подписывает участник процесса, отказы с указанием мотивов визирует адвокат. Все действия следует выполнять в установленные нормативными актами или судом сроки.

Тематика вопросов разнообразна: требования уточнить ход некоторых событий или действий, расшифровать неясные части состязательных бумаг, сообщить имена очевидцев происшествия, описать находящиеся у стороны документы и т.д. При ревизии разд. V ФПГП в 1970 г. ст. 33 была дополнена положением, согласно которому нельзя уклоняться от вопроса только потому, что ответ на него будет содержать мнение относительно некоторых фактов или применения закона. Впрочем, суд компетентен отсрочить представление подобного рода ответов до завершения подготовительной стадии процесса, а главное, изложение здесь каких-либо мнений не означает лишения стороны права выдвигать на заседании суда новые соображения, т.е. сохраняется широкая возможность преподнесения "сюрпризов" противнику.

Участник дела, которому направлен вопросник, может сообщить автору, что ему предоставляется возможность самому искать ответы в торговых книгах и бумагах адресата. Такое допустимо, когда ориентировочно затраты времени, средств, энергии на необходимое исследование не зависят от того, кто его будет осуществлять. Это правило федеральное законодательство заимствовало из § 2030 ГПК Калифорнии. Оно устанавливает порядок, очень близкий к еще одной форме предварительного ознакомления с документацией и физическими предметами.

Представление документов и вещественных доказательств, проведение осмотров различных объектов в месте их нахождения (production of documents and things and entry upon land for inspection and other purposes) - весьма распространенные в американской практике юридические действия (см. ст. 34 ФПГП, § 3120 ЗПГП Н.-Й.). Правда, законодательство некоторых штатов (напр., § 3031 ГПК Калифорнии) требует, чтобы необходимость таких акций была заинтересованным лицом обоснована кроме указания на относимость материалов к делу еще и хорошими дополнительными аргументами (good cause requirement). Но это уже забота адвокатов.

Требование о раскрытии сторона может направить непосредственно любому другому участнику конфликта, во владении, распоряжении или под контролем которого находится соответствующим образом закрепленная информация, причем понятие контроля не слишком определенно и трактуется судами неоднозначно. Нужно либо точно назвать объекты раскрытия, либо указать их родовые черты, которые авторы практических руководств советуют формулировать максимально широко, чтобы охватить как можно больше относящихся к делу документов. Предметами исследования выступают торговые книги, контракты, страховые полисы, завещания, чертежи, графики, карты, фотоснимки, а также записи на пластинках, магнитофонных лентах, перфокартах и в блоках памяти компьютеров. В последних случаях заявитель вправе при условии оплаты расходов настаивать на том, чтобы машинные записи были расшифрованы и приобрели форму, пригодную для обычного использования.

Характер исследования зависит от ряда факторов, главным образом от целей, поставленных инициатором процедуры. Оно может быть осуществлено путем чтения, конспектирования, копирования, изготовления слепков, получения образцов, фотографирования, киносъемки (например, технических операций на механизме, причинившем травму человеку) и т.л. Применительно к спорам из коммерческих отношений ст. 2-505 Единообразного торгового кодекса США предусматривает: "Каждая из сторон, сделав разумное уведомление другой стороне и в целях установления фактов и сохранения доказательств, имеет право осмотреть, проверить товары, которые находятся во владении или под контролем другой стороны".

Места исследования избираются с учетом характера деятельности. Документы, особенно когда их мало, легко представить для обозрения заявителю. Но иногда нужно проводить надлежащие мероприятия там, где расположены объекты, к примеру, недвижимое имущество (обмеривание земельных участков, составление планов строений, обзор места столкновения автомашин и пр.). Сторона, контролирующая эти объекты, должна разрешить свободный к ним доступ. Конкретно работу по изучению доказательств осуществляют чаще не участники процесса, а их адвокаты или специалисты определенного профиля, нередко будущие эксперты. Составленные ими справки и доклады, как правило, открыты для ознакомления другим участникам производства.

Нормативные акты и прецеденты регламентируют порядок представления документов и вещей: сроки заявления соответствующих требований и их выполнения, согласование сторонами времени, места, продолжительности, форм раскрытия и т.д. Полное или частичное отклонение требования должно быть мотивировано. Решающее слово остается за судом.

Законодательство федеральное и штатов допускает возможность обращения с требованием в предоставлении для осмотра, копирования, фотографирования письменных и вещественных доказательств также к лицам, не выступающим субъектами данного процесса. Но здесь может оказаться необходимым заявить суду надлежащее ходатайство или даже, как говорит ст. 34 ФПГП, самостоятельный иск (independent action) и получить судебную санкцию. Обязательный элемент ходатайства - обещание компенсировать постороннему лицу все убытки и расходы.

Обследование физического и психического состояния граждан (physical and mental examination of persons) часто имеет место по такой распространенной категории дел, как иски о возмещении вреда здоровью, а также по ряду других споров (например, анализы группы крови при установлении отцовства). Согласно законодательству (ст. 35 ФПГП, § 3121 ЗПГП Н.-Й., ст. 35 Правил гражданского процесса штата Миннесота и др.) исследованию могут быть подвергнуты стороны и лица, находящиеся под их юридическим контролем, т.е. обычно недееспособные. В последнем случае родители и опекуны должны проявить добрую волю и совершить необходимые усилия для обеспечения проверки.

Суть процедуры сводится к тому, что сторона выступает объектом исследования медиков или психиатров, приглашенных другой стороной. Например, ответчик по делу о компенсации личного вреда желает знать характер и тяжесть повреждения здоровья истца, влияние травмы на наступившую постоянную или временную нетрудоспособность пострадавшего, применявшиеся методы лечения, перспективы развития болезни и т.д. На базе этой информации ответчик решает вопросы о целесообразности заключения мирового соглашения, готовится к перекрестному допросу экспертов со стороны истца, приглашает своих экспертов надлежащего профиля.

Медицинское обследование человека согласно нормативным актам допустимо после удовлетворения судом ходатайства заинтересованного участника процесса, изложившего убедительную мотивировку необходимости этих действий. Но на практике освидетельствование обычно (до 90% случаев) бывает без предварительной санкции суда по взаимной договоренности участников конфликта. Они согласовывают время, место, способ, условия, границы исследования. Проводящие его доктора могут также получить из больницы историю болезни и другие документы о пациенте.

По завершении обследования сторона, которая выступала его объектом, вправе требовать предоставления ей копии письменного медицинского заключения и приложений к нему (рентгеновские снимки, кардиограммы, результаты анализов). Вместе с тем она обязана по ходатайству противника раскрыть заготовленные ею материалы аналогичного типа. Значит, имеет место своеобразный обмен информацией о состоянии здоровья некоторого лица, когда этот факт есть часть предмета доказывания.

Еще один элемент процессуальной конструкции раскрытия информации - требования о признании (requests for admission). Некоторые американские юристы утверждают, что здесь логичнее говорить не о раскрытии, а о стремлении ограничить число спорных вопросов и объем доказывания на заседании суда. Другие авторы даже рекомендуют перенести все эти действия на совещание судей с адвокатами. Упомянутое требование каждая сторона может направить любому другому участнику рассматриваемого спора. Но каковы объекты признания? Нормативные акты федерации и штатов дают разнородные ответы.

Такими объектами § 2033 ГПК Калифорнии считает факты и подлинность документов. К этому перечню § 3123 ЗПГП Н.-Й. добавляет любые бумаги и фотографии, одновременно намечая условия для испрашивания признания факта: он предположительно не должен вызывать значительного спора между участниками дела и быть другой стороне известным или доступным для выяснения после не слишком обременительного расследования. По мнению самих американских комментаторов, столь расплывчатые критерии часто заставляют адвокатов использовать другие методы добывания информации. Теоретики оставили попытки конкретизировать ограничительные нормы, их в лучшем случае иллюстрируют некоторыми примерами. Так, утверждают, что нельзя заставлять ответчика подтверждать собственную небрежность по искам из причинения вреда, но можно спросить, находился ли он в машине и был ли за рулем в момент автодорожного происшествия, принадлежит ли ему автомобиль и т.п.

Наиболее широкий круг объектов называет ст. 36 ФПГП (после ревизии 1970 г.): подлинность документов, факты, мнения о фактах и о применении правовых норм к определенным обстоятельствам. Высказывание мнения о факте (opinion of fact) означает изложение выводов из совокупности некоторых, обычно многочисленных, обстоятельств (на шоссе образовалась "пробка", была плохая видимость и т.п.). Труднее расшифровать содержание признания юридической квалификации каких-либо явлений (application of law to fact), поскольку в принципе суд обязан применять нормы независимо от пожеланий сторон. Комментаторы распространяют действие ст. 36 ФПГП на так называемые смешанные вопросы права и факта (mixed law and fact), допустим, признание ответчика, что работающий у него служащий действовал в рамках своих должностных полномочий.

На каждый из поставленных стороне вопросов возможны три варианта ответов: утвердительный (силу признания имеет также непредставление объяснений в течение установленного срока, обычно 20-30 дней), отрицательный и неопределенный. Два последних согласно законодательству многих штатов должны быть удостоверены присягой, из ст. 36 ФПГП это предписание исключено, здесь достаточно лишь подписи стороны либо ее адвоката. Отклонение вопроса нужно мотивировать, причем нормативные акты штатов дают примерные списки мотивов: коммерческие секреты, привилегии, неотносимость к делу и т.п.

Существо неопределенного ответа заключается в том, что участник процесса указывает на невозможность категорического признания или отрицания из-за недостатка информации. Согласно нормативным актам и многим прецедентам уклонение от точного определения позиции не будет оправданным, если сторона не предприняла разумных попыток раздобыть дополнительные сведения и выяснить для себя обстановку. Однако нет сколько-нибудь точной шкалы для измерения "разумности" затраченных усилий. К тому же среди юристов господствует мнение: никто не обязан помогать противнику доказывать выгодные ему обстоятельства. Поэтому неопределенные ответы есть удобная форма уклонения от признания. Не случайно теоретики советуют одновременно с требованием о признании или даже вместо него использовать метод допроса (deposition).

Различают признание полное и частичное. Юридическая сила признания, добытого по нормам ст. 36 ФПГП, ограничена лишь данным процессом, и его нельзя направить против стороны в другом производстве. Но в этих пределах сила признания весьма значительна; заявление против себя крепко связывает совершившее его лицо, признанное обстоятельство в принципе считается окончательно установленным. Правда, законодательство допускает отказ от признания, взятие его обратно или изменение. Но все это далеко не просто. Для такого рода действий нужна санкция суда, причем суд анализирует доводы участников спора за и против отказа, исходя из тезиса, что не должно быть ущерба для стороны, которой признание шло на пользу. На практике подобные случаи редки и американская теория большого внимания им не уделяет.

Какова роль суда в ходе раскрытия доказательств? Юристы США неизменно отмечают, что эта процедура происходит в форме непосредственных контактов между субъектами конфликта при минимальном участии судей. Такая тенденция усилена осуществленными в 1970 г. изменениями ст. 26-37 ФПГП; ее развивают местные правила процесса для отдельных звеньев юстиции. Действительно, стороны обычно получают друг от друга информацию без предварительных санкций суда. А по взаимному соглашению они даже могут (за некоторыми исключениями) отступать от предписаний нормативных актов (ст. 29 ФПГП). Схема хорошо увязывается с принципом состязательности буржуазного типа, она создает простор для маневров адвокатов.

Было бы, однако, заблуждением говорить о сокращении активности и властных полномочий американского суда. Как только между участниками подготовительной стадии процесса возникают разногласия, он появляется на арене с целым арсеналом юридических санкций. Перманентная угроза их применения неизменно довлеет над сторонами и адвокатами. Впрочем, судьи и здесь склонны беречь свое дефицитное время. Функции руководства движением обмена информацией могут быть возложены на назначаемых федеральными районными судами магистратов (§ 631 и 636 разд. 28 Свода законов США) или специальных помощников (ст. 53 ФПГП), на избранных сторонами рефери (§ 3104 ЗПГП Н.-Й.) и т.д. Решающую роль, конечно, играет суд. Но для сокращения расходов заинтересованные лица стремятся самостоятельно улаживать разногласия и преодолевать затруднения, например, используя другой метод раскрытия, иначе формулируя задаваемые вопросы и т.п.

Кто и зачем обращается к суду за помощью, если мирные шаги желаемых результатов не дали? Это прежде всего тот, кто не намерен безоговорочно удовлетворять адресованное ему требование о выдаче сведений и хочет получить так называемый защитительный приказ (protective order). Ходатайство нужно заявлять суду, рассматривающему дело, или суду по месту допроса свидетелей, причем с хорошей мотивировкой, убеждающей в том, что выполнение претензии доставит лицу большие затруднения, хлопоты, беспокойства, ущерб, затраты.

Содержание приказов различно: отклонение требования о раскрытии, его ограничение какими-либо вопросами, изменение способа, места, времени, состава присутствующих, помещение собранных материалов в запечатанные конверты с оглашением их лишь на заседаниях или по специальному предписанию суда, например, для сохранения коммерческих тайн (ст. 26 ФПГП, § 3103 ЗПГП Н.-Й.). Теоретики иллюстрируют применение этих норм многочисленными конкретными примерами. Так, суды объявляли слишком обременительным для ответчика направление ему вопросника из 200 пунктов, назначали для исследования торговых книг нейтральных лиц, заранее устанавливали порядок компенсации расходов по допросу далеко живущих свидетелей, обязывали сторону убедительно мотивировать относимость к делу истребуемых материалов.

Аналогичная ситуация возникает, когда в ходе показаний свидетеля он сам или заинтересованная сторона требует прервать неправильно, по их мнению, ведущийся допрос и обращаются за указаниями к суду. Суд компетентен давать предписания о прекращении допроса, сужении его объема, изменении направления (ст. 30 ФПГП). Однако поскольку перерыв ведет к отсрочкам, волоките, издержкам, адвокаты при наличии возражений предпочитают сами оперативно корректировать формулировки вопросов, добиваясь получения нужных сведений окольными путями либо оставляя спорные моменты невыясненными в надежде раздобыть информацию иными методами.

Но чаще на практике ищут у суда помощи участники дела - инициаторы раскрытия доказательств после отклонения или ненадлежащего, уклончивого удовлетворения заявленных ими требований. Цель - добиться предписания о немедленном применении санкций или возложении обязанности совершить некоторые действия (ст. 37 ФПГП, § 3126 ЗПГП Н.-Й., § 2034 ГПК Калифорнии). Об обращении к суду нужно известить всех заинтересованных субъектов, и они вправе присутствовать при рассмотрении вопроса. Отклонение ходатайства может сочетаться с изданием защитительного приказа, а полное или частичное его удовлетворение - сопровождаться определенными условиями. Так, один из федеральных районных судов предписал по налоговому делу сообщить истцу текст документа о доходах корпорации-ответчика, но без раскрытия имени его автора. Итог разбирательства ходатайства влияет на распределение издержек, причем допустимо их взыскание с адвоката, давшего клиенту ошибочную инструкцию.

Различного рода санкции применяются к тому, кто безосновательно не удовлетворяет требования о раскрытии или игнорирует судебный приказ. Если вопреки распоряжению суда по месту нахождения депонента последний продолжает уклоняться от дачи показаний, ему грозит наказание за неуважение к суду. Еще большими полномочиями наделена инстанция, рассматривающая дело по существу. Она компетентна объявить спорный факт, для выяснения которого нужна была информация, установленным без дальнейшего доказывания; запретить неподчинившейся стороне поддерживать какие-либо из исковых требований или возражать против них, а также представлять некоторые доказательства для своей защиты; признавать неподанной состязательную бумагу или исключить из нее отдельные части, приостановить дальнейшее движение дела впредь до исполнения судебного приказа о раскрытии; прекратить производство целиком или по отношению к отдельным участникам конфликта: вынести против нарушителя заочное решение; взыскать различные издержки и ущерб. Такое взыскание, если иное не предусмотрено статутами, не допускается в отношении Соединенных Штатов, т.е. здесь имеет место изъятие из принципа формального равенства сторон.

Иногда суды начинают разъяснять некоторые критерии применения санкций. К примеру, Апелляционный суд штата Иллинойс заявил, что они допустимы, если только предписание было справедливым, а неподчинение - лишенным разумных мотивов, в частности умышленным, демонстративным, умаляющим авторитет органов юстиции, причем начинать нужно с более мягких мер воздействия, переходя затем к более строгим, вплоть до вынесения решения против нарушителя. Однако слишком общие рассуждения такого типа способны ограничить рамки судейского усмотрения лишь в небольшой степени.

После предъявления иска Всесоюзным объединением "Машинимпорт" к одной из корпораций штата Мичиган о взыскании 2,5 млн. дол. за нарушение договора ответчик заявил ходатайство о допросе девяти советских граждан в качестве свидетелей. Истец сформулировал ряд возражений: из названных лиц только один гражданин был должностным лицом объединения и притом не участвовавшим в заключении данного контракта; показания можно получить с помощью письменных вопросов; если устный допрос необходим, его разумнее и дешевле осуществить не в Нью-Йорке, а на территории СССР, где находятся свидетели. Суд отклонил все аргументы и после невыполнения предписания о доставке свидетелей в США прекратил производство по делу. Законность и справедливость этих актов, вынесенных в самый разгар "холодной войны" и не без ее воздействия, крайне сомнительны; предложения истца соответствовали нормам американского законодательства (ст. 28 ФПГП).

Добытые на подготовительной стадии процесса материалы, даже если они официально зарегистрированы и помещены в досье дела, далеко не обязательно станут объектом исследования при рассмотрении существа конфликта. Суды обращают на них внимание по ходатайствам заинтересованных лиц, каждое из которых, естественно, стремится использовать лишь выгодные ему части накопленной информации. Без ходатайств эти сведения судьи не учитывают, здесь их инициатива не поощряется и даже может служить мотивом отмены решения апелляционной инстанцией. Таково следствие американской трактовки идеи процессуальной состязательности.

Но успех ходатайств сторон тоже зависит от ряда факторов. Законодательство федерации и штатов (ст. 32 ФПГП, § 3117 ЗПГП Н.-Й.) регулирует вопросы использования на заседаниях ранее собранных свидетельских показаний (depositions). А как быть с информацией, полученной другими способами раскрытия доказательств? Ответы нужно искать в разрозненных статьях нормативных актов и прецедентах или с помощью толкования сходных правил, их применения по аналогии.

Прежде всего следует констатировать, что к заготовленным материалам применимы нормы об относимости, допустимости и другие ограничительные и запретительные категории доказательственного права. Они действуют на подготовительной стадии менее строго, чем на судебном заседании. С этой точки зрения, протокол допроса может (за рядом исключений) вызвать возражения, аналогичные тем, которые сторона была бы управомочена заявить, если бы автор показаний лично явился и давал их непосредственно при рассмотрении дела по существу.

Есть общее положение об использовании ранее закрепленных показаний только против сторон, которые сами или через представителей участвовали в допросе либо были надлежаще извещены о его времени и месте. Запрещение распространяется также на случаи, когда сторона хотя и получила уведомление, однако не имела возможности, даже предприняв все разумные усилия, нанять адвоката и поручить ему присутствовать на допросе (ст. 30 ФПГП).

Закрепление информации способами раскрытия доказательств не означает, что аналогичные действия нет нужды дублировать перед судом. Напротив, уже дававшее показания лицо, как правило, должно быть вызвано на заседание и сообщенные им здесь сведения будут играть решающую роль. В этой ситуации ранее составленный протокол допроса рядового свидетеля позволяет найти расхождения или явные противоречия между предыдущими и нынешними заявлениями, чтобы затем подорвать доверие к их автору, дискриминировать его в глазах членов жюри и судей. Если же речь идет об объяснениях стороны по делу (в том числе работников корпораций, товариществ, учреждений, выделенных для сообщения определенных фактов), то зафиксировавший их протокол может служить достижению также и иных целей, например установлению обстоятельств дела. Кстати, на заседании объем допроса не лимитирован, сторона может требовать дополнительных сведений, ответов на вопросы, которые раньше депонент отклонил, и т.д.

Наибольшую значимость заранее собранные материалы приобретают, когда источники доказательств не присутствуют при разбирательстве дела по существу. Применительно к ординарному свидетелю, эксперту, стороне такая ситуация возникает, если к моменту заседания данное лицо умерло, находится на расстоянии более 100 миль от суда или уехало из США (отсутствие не должно быть инспирировано заинтересованными участниками дела), не в состоянии явиться и давать показания (старость, болезнь, заключение в тюрьму), не может быть вызвано повесткой, при наличии каких-нибудь иных исключительных обстоятельств. В подобных случаях материалы служат каждому субъекту процесса для достижения любых целей. Эти материалы не утрачивают силы при замене стороны ее правопреемником или законным представителем (утрата дееспособности). После прекращения дела без вынесения решения они пригодны для производства по вновь заявленному тождественному иску даже при изменении подсудности.

Спорить против исследования на заседании ранее собранной информации в ряде случаев допустимо лишь при наличии определенных условий. Так, требовать объявления показаний свидетеля ничтожными по мотиву некомпетентности проводившего допрос лица разрешается, если соответствующее возражение уже было заявлено до начала допроса либо сразу после того, как дисквалифицирующие обстоятельства (родственные отношения с одной из сторон, заинтересованность и пр.) были или при надлежащей заботливости должны были быть обнаружены. Примерно аналогичен подход к оспариванию законности раскрытия доказательств вследствие иных допущенных нарушений законодательства. По делам, затрагивающим права советских граждан, организаций, государства, против необоснованных придирок к форме выполнения органами юстиции в СССР поручений американских судов можно защищаться ссылкой на ст. 28 ФПГП, где сказано, что доказательства, собранные с помощью судебных поручений, не подлежат исключению из процесса по мотиву их получения не под присягой или иных отступлений от предписаний американских статутов.

Разумность изложенных норм доктрина объясняет тем, что они мешают держать камень за пазухой, т.е. умышленно промолчать в момент нарушения, а затем неожиданным ходом уничтожить, часто безвозвратно, результаты проделанной до заседания работы. Одновременно американские юристы показывают, как эти вроде бы абстрактно-логичные конструкции создают на практике трудности, например, увеличивают число ходатайств и возражений исключительно с целью перестраховки, заставляют стороны заключать различные соглашения об ограничении способов обжалования добытых материалов и т.д.*(

313) Общая благожелательная оценка юристами США сложившейся к настоящему времени системы раскрытия доказательств соседствует с довольно резкими критическими и скептическими замечаниями по ее адресу со стороны ряда теоретиков. Замечания идут по нескольким направлениям. Главные претензии сводятся к тому, что эта процедура значительно увеличивает шансы на успех не слишком щепетильных и разборчивых в методах сторон и адвокатов: позволяет им заранее отрепетировать ход судебного заседания, устранить за счет искажения действительности разногласия между показаниями собственных свидетелей и другие слабости своей позиции; нащупать уязвимые места обороны противника, покопаться в имеющихся у него документах с целью обнаружения какой-либо интересной информации для заявленного или даже будущих исков; выждать некоторое время и затем истребовать собранные оппонентом сведения. Раскрытие отнимает много времени, создает условия для затягивания процесса и т.д. В общем реальные и ощутимые преимущества получает не тот, кто желает найти истину, а тот, кто комбинирует и лжет.

Критики говорят о возможности в некоторых случаях выбора менее обременительных с точки зрения расходов способов ознакомления с доказательствами, например замене устного допроса свидетеля письменным. Однако это не всегда удается и, кроме того, замена часто снижает эффективность действия. В конечном счете затраты времени, энергии, денег могут быть значительны, следовательно, решающим фактором опять-таки начинает выступать экономический потенциал стороны. Богатство позволяет выдержать тяготы процессов, запугать более слабого противника перспективой разорительных расходов с целью прекращения дела на выгодных условиях.

Нормы американского права о раскрытии доказательств приходится учитывать советским юридическим лицам и гражданам, когда с их участием в судах США возникают гражданские процессы. Л. Короткова, излагая разбирательство спора по делу теплохода "Светлогорск", пишет: "...стороны усиленно готовились к слушанию дела по иску Черноморского пароходства об ограничении ответственности. Произошел обмен документами, даны ответы на все вопросы, касающиеся судна, его оборудования, года постройки и т.д. В порядке накопления доказательств допускается, по соглашению сторон, досудебный опрос свидетелей. Допрос производится в присутствии адвокатов обеих сторон. Стенограмма показаний свидетелей становится одним из доказательств". Успехи или неудачи такого рода действий способны оказать решающее воздействие на конечный результат производства.

Досудебное совещание судей с адвокатами

Юристы США обычно утверждают, что фундамент подготовительной стадии американского гражданского процесса составляют три главные процедуры: обмен состязательными бумагами, взаимное раскрытие доказательств и, наконец, совещание судей с адвокатами (pre-trial procedure или pre-trial conference). Последняя из них возникла сравнительно недавно, а именно: была закреплена ст. 16 ФПГП, действующих с 1938 г. После 1938 г. довольно быстро аналогичного типа положения появились в статутах и правилах судопроизводства штатов. Конкретизация норм общего плана осуществлена местными правилами, разработанными для отдельных судебных инстанций. Новый институт некоторые теоретики расценивали чрезвычайно высоко. Явно забегая вперед и гипертрофируя потенциальные возможности частичных реформ буржуазной юстиции, оптимисты приписывали ему роль лекаря правосудия XX в., который способен исцелить запущенные болезни: сократить длительность процессов во многих судебных инстанциях США; увеличить шансы достижения большей справедливости или даже установления объективной истины; исключить ошибки, возникающие из-за сложности дел и упущений участников споров; уменьшить число судей.

Как и следовало ожидать, надежды на коренную реконструкцию американского правосудия не осуществились. Начать с того, что законодательные акты неодинаково регламентируют вопросы о том, всегда ли проводить досудебные совещания, когда их созывать, кто присутствует, какова роль судьи. В этом плане даже внутри каждого штата для инстанций одного уровня существуют дифференцированные режимы. Согласно ст. 16 ФПГП созыв адвокатов зависит от усмотрения суда. В результате практика варьируется от района к району. В одних совещания бывают по всем делам, в других - выборочно, в третьих носят формальный, поверхностный характер. Штаты предусматривают разные комбинации инициативы судей с ходатайствами сторон. По ст. 4:25-1 Правил судопроизводства Нью-Джерси совещания обязательны, но если спор идет о возмещении вреда личности или имуществу, расторжении или признании ничтожным брака либо рассматривается в упрощенном порядке (кстати, наиболее распространенные категории дел), то судья решает, нужно ли это мероприятие. Чаще всего совещание - последнее действие подготовительной части процесса (в штате Вайоминг оно не может быть до раскрытия доказательств), хотя не исключено иное. Участвовать могут либо только адвокаты, либо адвокаты с клиентами, либо одни стороны.

Действительную значимость каждого правового института надлежит определять не по его внешним чертам, а по внутреннему смыслу с учетом практики.

Существуют два лидирующих направления по вопросу об использовании досудебных совещаний. Одни американские юристы считают их главной задачей разработку программы, уточнение границ и содержания теперь уже относительно близкого рассмотрения конфликта по существу. Сторонников другой концепции, стремящихся любыми способами разгрузить суды, совещания привлекают тем, что дают возможность уменьшить число залежавшихся, ожидающих решения гражданских дел путем мирного урегулирования споров, отказов от претензий или других способов ликвидации производства.

Первая идея служит основой законодательства федерации и большинства штатов, вторая характерна для остальных штатов (например, Нью-Йорка). Следует заметить, что расхождения на практике и в теории вытекают не столько из различия формулировок нормативных актов, сколько из специфики их применения органами юстиции. Толкование может не совпадать даже в судах, подчиненных одному и тому же закону. Правда, с точки зрения логики указанные направления не противоречат друг другу, отсутствует какая-либо несовместимость между действиями по подготовке к заседанию и попытками достичь компромисса. Однако в жизни позиция конкретных судей сильно влияет на ход и итоги совещания, главным образом из-за тех доходящих до крайностей приемов давления, к которым прибегают с целью любой ценой добиться аннулирования спора.

Законодательная регламентация порядка совещаний отсутствует, они происходят в зале заседаний или за закрытой дверью в кабинете судьи. Вести совещания могут также клерки, магистраты, рефери. Таким образом, процедура не носит формального характера (вплоть до курения, снимания пиджаков, распития кофе), здесь точнее говорить о живой дискуссии между участниками, развивающейся с учетом факторов индивидуального случая. Протоколы обычно не ведутся, если судья не предпишет иного. Поэтому теоретики рекомендуют сторонам делать заметки по ходу обсуждения, фиксируя аргументы противников, а достигнутые по каким-либо вопросам соглашения закреплять совместными письмами на имя суда.

Интересно, что конструкция досудебных совещаний стала одним из ключевых поводов для диспутов юристов США относительно роли судьи в гражданском процессе англосаксонского типа, т.е. надлежит ли ему держаться пассивно или активно и до каких пределов активность может доходить. Здесь существует гамма мнений, причем точные очертания даже крайних точек зрения трудноуловимы.

Автор специального трактата о досудебных совещаниях М. Розенберг называет активным судью, который хотя и не возражает против неопределенных ответов адвокатов на поставленные вопросы, но непримирим к их неподготовленности, пресекает попытки отделаться частностями вместо главного, настаивает на раскрытии имен свидетелей и документов, ограничении числа экспертов на будущем заседании. Идею активности разделяют высшие судебные инстанции штата Нью-Джерси - штата, где институт досудебных контактов получил наибольшее развитие; источники приводят аналогичные заявления некоторых федеральных судей. Например, по одному делу член Апелляционного суда 2-го округа Кларк, высоко оценив потенциальную эффективность совещаний, призывал адвокатов действовать старательно и согласованно, рекомендовал судьям проявлять настойчивость, терпеливость, тактичность, отмечал, что их усилия способны привести к более справедливому и быстрому разрешению споров, повысить уважение к юстиции благодарных граждан.

Однако, по-видимому, еще более мощное давление на практику оказывает традиционная трактовка начала состязательности, отводящая судье роль бесстрастного арбитра. Он не должен воздействовать на участников конфликта, ставить на обсуждение по своей инициативе новые вопросы факта или права (к примеру, о деталях причинения ущерба, размере убытков), исключать явно необоснованные аргументы, применять санкции к не подготовившимся к совещанию адвокатам. Кстати, именно адвокаты составляют немалую оппозицию тенденции активизации судей, считая ее подрывом состязательной формы, умалением их личных достоинств, опыта, мастерства, навязыванием принудительной тактики ведения дела, предоставлением льгот бездарным или ленивым представителям адвокатского сословия за счет их искусных и прилежных коллег. Эти аргументы используют также другие практические работники и теоретики.

Нормативные акты федерации и штатов содержат несовпадающие и неисчерпывающие перечни проблем, рассматриваемых на досудебных совещаниях. Так, ст. 16 ФПГП говорит об упрощении спорных вопросов с точки зрения уточнения существа разногласий между сторонами, необходимости или желательности изменения состязательных бумаг для их координации с результатами подготовки дела, возможности признаний фактов и подлинности документов, точнее, соглашений о бесспорности определенных моментов с освобождением от доказывания, заключаемых адвокатами с учетом реальных перспектив их установления или опровержения и соображений тактики, экономии. Далее речь идет об ограничении числа вызываемых на заседание экспертов, целесообразности передачи некоторых вопросов специально назначенному судом лицу (master) для составления заключения, имеющего силу доказательства в процессах с участием жюри. Наконец, в общей форме дозволено предпринимать все, что может помочь разрешению конфликта.

Наиболее широк ассортимент конкретных действий в ст. 4:25-1 Правил судопроизводства штата Нью-Джерси, насчитывающей 16 пунктов. Постановление судьи, оформляющее результаты совещания, должно зафиксировать следующие данные: точное описание характера требования, признания и договоренности сторон относительно оснований первоначального и встречного требований, фактические и правовые контраргументы участников спора по поводу ответственности и размера взыскания, любые произведенные изменения состязательных бумаг, изложение подлежащих разрешению вопросов права и специфических вопросов доказывания, перечисление уже урегулированных юридических аспектов дела, списки представляемых для исследования доказательств, ограничение количества экспертов, привлечение или исключение присяжных, имена адвокатов и других представителей, предполагаемые сроки назначения дела к слушанию и длительность судебного заседания и т.д. Можно еще упомянуть, что нормы законодательства отдельных штатов включают в аналогичные перечни разработку мировых соглашений, исследование медицинских заключений и рентгеновских снимков, сокращение числа обычных свидетелей, иногда даже наметку существа их показаний (Оклахома), назначение независимого судебного эксперта (Мичиган), выделение общеизвестных фактов (Северная Каролина) и т.п.

Некоторые осуществленные американскими юристами социологические исследования показали, что средняя длительность досудебных совещаний равна примерно 20-30 минутам. Есть ли шансы за такой короткий срок глубоко изучить юридические и фактические аспекты дела, а затем дать обоснованные ответы на все многочисленные вопросы? Сомнения уместны, хотя практика нашла методы, созвучные духу американского процесса: львиную долю работы выполняют стороны, точнее, их представители.

Локальные правила деятельности отдельных судов и прецеденты, дополняя нормативные акты более высокого ранга (ФПГП, кодексы штатов), предписывают адвокатам осуществлять до встречи у судьи ряд мероприятий. Им надлежит согласовать, насколько будет возможно, свои позиции, отразив достигнутые компромиссы в адресованном суду общем заявлении. По несогласованным проблемам каждый участник процесса подает заявление, где аргументировано излагает личную точку зрения. Подобного рода документы по содержанию являются как бы итоговыми заключительными состязательными бумагами. Адвокаты совместно или раздельно готовят еще и проекты будущего судебного постановления. Его окончательный текст судья нередко диктует в конце совещания в присутствии адвокатов и с учетом их замечаний, хотя может поступить и иначе, отложив вынесение постановления на некоторое время (обычно до 10 дней). По законодательству штата Нью-Джерси постановление наряду с судьей подписывают адвокаты.

Постановления судей различны. Они могут быть промежуточными (interim pretrial order), т.е. такими, которые указывают сторонам на необходимость продолжить раскрытие доказательств, мирные переговоры и т.д. и затем по истечении определенного времени собраться на новое досудебное совещание. Окончательные (final) постановления дают ответы на главные вопросы, для разрешения которых создана процедура совещаний, с включением дела в число намеченных к рассмотрению по существу. Но и в них могут быть пункты, предписывающие или дозволяющие участникам спора совершить некоторые дополнительные действия, завершающие подготовку дела либо имеющие целью обеспечить эффективность заседания. К числу последних ст. 106 местных правил федерального суда северного района Калифорнии относит, например, составление, взаимный обмен и направление суду сторонами справок относительно спорных вопросов права, принципов отбора присяжных, содержания напутствия судьи членам жюри, возражений против представления отдельных документов и вещей, уточнения частей предполагаемых для использования в качестве доказательств письменных показаний и объяснений, иллюстративных материалов, заключений экспертов.

Юридическая сила pretrial order значительна. Здесь запрограммировано дальнейшее развитие производства, направление и рамки судебного разбирательства. Никакие выходящие за намеченные пределы действия участников конфликта до заседания недопустимы без нового приказа судьи. Если бумаги, формально не измененные, противоречат постановлению, оно имеет приоритет. На заседании в принципе коррективы возможны, но только при необходимости избежать явной несправедливости. Трактовка категории справедливости меняется от случая к случаю. За неизменность постановления судьи выступал Верховный суд США. По делу о возмещении вреда федеральный Апелляционный суд 3-го округа поддержал отказ судьи первой инстанции внести некоторые поправки в предмет доказывания и допросить свидетеля, не упомянутого в pretrial order, хотя отметил грубую небрежность адвокатов истца при защите своего клиента. Во многом аналогична практика других американских судов.

Нормативные акты и прецеденты устанавливают достаточно серьезные процессуальные и материально-правовые санкции за несовершение различных действий в связи с досудебными совещаниями. Так, уклонение от неофициальных переговоров перед встречей у судьи, непредставление суду итоговых документов (pretrial statements), неявка на совещание могут при виновности истца влечь за собой прекращение производства, а при виновности ответчика - вынесение против него заочного решения. Верховный суд США объявлял допустимым такое прекращение производства даже по инициативе судьи и без предварительного уведомления истца.

К уже названным двум главным задачам досудебных совещаний (подготовка заседания и мирное урегулирование конфликта) некоторые авторы добавляют третью: определение порядка движения дела на подготовительной стадии процесса. Для реализации этой задачи совещания нужно проводить не в конце стадии, а ранее, сразу после обмена состязательными бумагами или до завершения раскрытия доказательств. Не все американские суды и не по любым делам прибегают к указанной процедуре. Чаще она имеет место по спорам чрезмерно затянувшимся (protracted litigations) либо крупным и сложным (big and complicated cases). Для последних случаев установлены некоторые специфические процессуальные формы.

В начале 60-х годов правительство США выиграло дело по обвинению ряда компаний, производящих электротехническое оборудование, в нарушении антитрестовского законодательства. Затем в 36 федеральных районных судах к нарушителям частными лицами было предъявлено свыше 1900 исков о возмещении ущерба. Их объединяли тождественные вопросы права и факта. Чрезмерной нагрузки на органы юстиции из-за необходимости большого количества совещаний, а также противоречивых выводов удалось избежать благодаря достигнутой между судами и участниками конфликтов договоренности о назначении для проведения всей этой работы специально организованного координационного комитета.

Накопленный опыт послужил базой для создания проекта нового статута, и в 1968 г. федеральный конгресс дополнил разд. 28 Свода законов США параграфом 1407, регулирующим отношения, которые складываются при возникновении одновременно в нескольких судах гражданских споров с едиными вопросами факта (multidistrict litigation). Здесь речь не идет о концентрации исков в одном суде и процессе, их будут завершать инстанции, где дела начаты. Но особая постоянная коллегия из семи судей, назначаемых председателем Верховного суда США, управомочена поручить созыв досудебных совещаний сразу для всех таких дел какому-либо из причастных районных судов или специально выделенному судье. Инициатива объединения исходит от коллегии и заинтересованных лиц; для положительного решения необходимо, чтобы консолидация обеспечивала удобства сторонам, способствовала более справедливому и эффективному разрешению конфликтов.

Детали процедуры урегулированы помимо § 1407 разд. 28 Свода законов США также изданными на его основе специальным комитетом указанной коллегии правилами (1970). Следует заметить, что эти нормы неприменимы к возбуждаемым правительством США искам о нарушениях антитрестовского законодательства. Изъятие объясняют стремлением министерства юстиции пресечь попытки частных лиц заявить аналогичные требования с целью затем на общих совещаниях получить выгоды от добываемых мощным государственным аппаратом материалов.

Осуществляемые по крупным или однотипным делам досудебные совещания предназначены не только для подведения итогов накануне заседаний, но и для разработки характера, методов, объема, форм раскрытия доказательств и других мероприятий подготовительного характера. Комментаторы к числу категорий однотипных гражданских дел, начинаемых в разных судах, кроме антитрестовских относят также требования о возмещении вреда при авариях и катастрофах с большим количеством жертв, о компенсации за незаконное использование чужих изобретений, товарных знаков, за нарушение авторских прав. Известное распространение имеют также процессы в связи с ущербом здоровью от употребления непроверенных лекарственных препаратов, при обмане потребителей продажей недоброкачественных товаров и др. В конечном счете нужно констатировать, что число досудебных совещаний, выбор времени их созыва зависит от усмотрения судей в каждом конкретном случае.

Хроническая болезнь буржуазной юстиции - судебная волокита породила различные уродливые формы ее лечения. Стремление уменьшить длинную очередь медленно двигающихся дел вызвало к жизни, особенно в низших судах штатов, "конвейерные методы" судейской работы, или "моментальное правосудие". Д. Карлен констатирует: "То, что именуется (иногда с неосознанным юмором) "досудебными совещаниями", нередко организуется так, как если бы судья проводил аукцион, спрашивая каждого истца, сколько он хочет получить в порядке урегулирования конфликта, и каждого ответчика, сколько он готов предложить. Затем судья делит общую сумму пополам и стучит молотком, объявляя, что спор решен на средней сумме". Далее автор цитирует заявление одного из бывших судей г. Нью-Йорка о полной несовместимости истинного правосудия с "моментальным", превращающим юстицию в бухгалтерию.

Для инстанций более высокого ранга такие грубые методы не столь характерны. Здесь соблюдаются внешние приличия. Но американские теоретики неизменно говорят о приверженности многих судей идее, согласно которой центральная задача совещаний с адвокатами - достижение мира. Отсюда тенденция проводить совещания по любым делам, иная расстановка акцентов при руководстве ими, применение разнообразных приемов давления с целью достичь желаемых результатов. Это не вполне соответствует букве законодательства федерации (ст. 16 ФПГП) и большинства штатов, но отвечает духу буржуазного гражданского процесса.

На практике имеют место приглашения к судье заинтересованных лиц исключительно для обсуждения возможности мирового соглашения (settlement conference). Судья добивается от участников дела взаимных уступок и даже называет разумную, по его мнению, сумму возмещения, дискутирует с адвокатами по поводу силы и слабостей их позиций, причем может дать почувствовать свое недовольство упорством сторон, намекнуть на возможные неблагоприятные последствия и вероятный исход дела. Напору бывает трудно противостоять и опасно противоречить, особенно когда совещание ведет судья, который будет председательствовать при разбирательстве спора.

Неформальная обстановка досудебного совещания создает благоприятные условия для развертывания переговоров о компромиссе. Вообще значимость мировых соглашений, заключаемых до начала процесса или на его ранних стадиях, огромна; без них система юстиции США в ее современном виде не могла бы работать продуктивно из-за чрезмерной перегрузки. Как говорят, правосудие иногда осуществляется в залах судебных заседаний, но гораздо чаще в закрытых кабинетах и коридорах, где господствует усмотрение, а не закостеневшие нормы процесса.

Заключение соглашения - важная задача адвоката. Еще до предъявления иска адвокаты будущих истцов обычно консультируются с предполагаемыми ответчиками на предмет мирного урегулирования разногласий. Комментаторы предупреждают, что здесь нужно действовать осторожно, не раскрывая до конца своих козырей и тем более их отсутствия, поскольку истинной целью контрагента может быть лишь разведка аргументации противника. Для заключения окончательного соглашения адвокату необходимо точно выраженное уполномочие доверителя. Правда, его рекомендации идти на компромисс клиенты обычно принимают. При их несогласии адвокат может отказаться дальше осуществлять представительство. Если соглашение достигнуто, оно после утверждения судом становится годным к принудительной реализации и, хотя не создает прецедента, учитывается при рассмотрении аналогичных дел.

В американской литературе и судебных актах можно найти общие декларации о том, что у судей есть неотъемлемое, органически им присущее (inherent) полномочие контролировать мировые сделки. Но когда речь заходит о конкретизации этого тезиса, доминирующее место занимает идея невмешательства суда в распорядительные действия заинтересованных лиц. Вышестоящие инстанции указывают: судьи не должны пытаться решать по существу вопросы, урегулированные соглашениями сторон; при наличии мировой сделки надлежит презюмировать добрую волю и свободное волеизъявление ее участников; не заслуживает одобрения лишь договор, явно несправедливый по его "внешнему виду" (on its face) и пр. Гораздо откровеннее некоторые комментаторы. Дж. Лобенталь прямо утверждает, что свои намерения уменьшить число дел и заседаний судьи могут реализовать только при условии абсолютной индифферентности к содержанию компромиссов; главное, чтобы они имели место.

К тому же в США отнюдь не обязательно информировать суд об условиях компромисса, уведомления о факте его достижения достаточно для ликвидации производства либо истец просто забирает дела из суда без указания причин. Только при необычных обстоятельствах соглашение фиксируется официально путем занесения в судебные протоколы. При нарушении одной из сторон составленного без участия суда соглашения другая вправе предъявить основанное на нем исковое требование. Формальность контроля за мировыми сделками, а зачастую его совершенное отсутствие плюс давление таких стабильных факторов, как волокита и большие судебные расходы, благоприятствуют широко распространенному и безоговорочно признаваемому многими американскими юристами ущемлению интересов лиц без значительных финансовых ресурсов. Например, предлагаемая причинителем ущерба здоровью или страхователем его ответственности к немедленной выплате сумма денег иногда составляет четверть объективно полагающегося потерпевшему возмещения. Большинство пострадавших вынуждено терпеть этот узаконенный грабеж. Часть соглашений есть результат неуверенности сторон относительно конечных результатов производства, порождающей стремление взять или отдать нечто среднее между всем и ничем.

Дж. Лобенталь разъясняет "обычную технику" разработки мировых соглашений. Адвокат заранее уточняет размер платежа с ответчиком или страховой компанией, звонит клиенту, сообщает, что дело выигрышное, но предупреждает об опасностях и длительности процесса, называет сумму компромисса меньшую, чем уже обусловлена, и рекомендует на нее не соглашаться, обещая добиться лучших условий. Затем он якобы продолжает вести переговоры с другой стороной, постепенно или сразу увеличивая цифру до ранее намеченной. Клиент доволен и с радостью удостоверяет сделку. Такая практика заслуживает, по меньшей мере, эпитета нечестной. Адвокаты нередко считают невыгодным и обременительным вести дело через все заседания и апелляции, особенно когда их гонорар составляет часть предполагаемого выигрыша клиента (contingent fee), а сумма, которую можно получить в результате длительного процесса, не слишком превышает сумму мирового соглашения.

В работах теоретиков неизменно фигурируют рекомендации еще более увеличить удельный вес мирно завершаемых конфликтов. Есть предложения возложить на стороны обязанность всегда составлять объединенные бумаги о достигнутых ими договоренностях и оставшихся разногласиях, называть точные размеры своих сниженных до минимума притязаний и признаний, ввести принудительную примирительную процедуру, поручать осуществлять функцию примирения тому судье, который будет затем рассматривать дело, и т.д. Разумеется, достижение соглашения зависит от воли сторон, определяемой силой их позиции, экономическими ресурсами, искусством адвокатов. Не исключены мирные переговоры без намерения их успешного завершения, а только с целью проверить реакцию контрагента, формально пойти навстречу настоянию судьи и т.д.

Общие оценки американскими юристами роли, целесообразности, эффективности досудебных совещаний разнообразны; есть диаметрально противоположные высказывания. С хвалебными отзывами соседствуют скептические и критические замечания. Дж. Фостер находит затруднительным доказательно иллюстрировать рассуждения некоторых практиков о сокращении с помощью досудебных совещаний длительности процессов. Л. Дауни благожелательно цитирует слова одного из судей о превращении совещаний в "рынок для выуживания сведений" (fish market procedure).

Многие авторы говорят о падении значимости данной процедуры, утрате к ней доверия и уважения, поскольку адвокаты могут достичь тех же результатов без пустой траты времени и излишних формальностей, иногда даже задерживающих движение дела, создающих у судей предубеждение против той или иной стороны, что способно затем повлиять на исход производства. Есть немало случаев, когда меморандумы к совещанию очень поверхностно готовят мелкие клерки адвокатских контор (by girls in office); на совещание присылают стажеров с единственным поручением завизировать постановление судьи или молодых адвокатов, которые до момента явки о содержании спора равно ничего не знали и не имеют полномочий на совершение важных действий. При проведении судьей трех или более совещаний за час трудно рассчитывать на тщательный анализ хотя бы главных аспектов дела.

В конечном счете многое зависит от индивидуальных особенностей юридического конфликта, сложившихся в данном органе юстиции обыкновений, умонастроения конкретного судьи. Незачем преуменьшать значения досудебных заседаний как определенного этапа процесса. Но анализ истории, нынешнего состояния и перспектив развития этого института показывает, что его судьба типична для любых других новелл рационализации буржуазной юстиции: первоначальные восторги и надежды уступают место разочарованиям и критике. Иначе быть не может, пока сохраняются экономические и политические основы буржуазного правосудия.