Личные и имущественные правоотношения между родителями и детьми

Основания возникновения правоотношений между родителями и детьми

Общие положения. Родительство (как, впрочем, и супружество), несмотря на то, что подлежит более воздействию законов физиологии, нравственности и обычая, с внешней стороны поддается и юридическим определениям, некоторой правовой формализации, особенно в тех случаях, когда первые обеспечивают отношения между родителями и детьми в их нормальном виде.

При этом семейный закон пытается воздействовать на эти отношения и на регулятивной (нормально развивающейся) стадии. Однако соответствующие нормы носят скорее декларативный (например, нормы об осуществлении родительских прав - ч. 2 п. 1 ст. 65 СК), нежели классический формально-юридический характер. Как правило, последний приобретается семейно-правовыми нормами, в том числе о родительстве и детстве, уже на охранительной (конфликтной) стадии развертывания соответствующих отношений.

Хотя по общему правилу правоотношения между родителями и детьми основываются на происхождении, кровном родстве, современное российское и зарубежное законодательство в ряде случаев отдает приоритет социальному родительству. Например, при рождении ребенка на основе применения репродуктивных технологий отцом записывается не донор, а супруг матери этого ребенка; суррогатная мать, выносившая и родившая генетически чуждого ей ребенка "по заказу" супружеской четы, вправе оставить его себе, зарегистрировать на свое имя; своеобразным проявлением рассматриваемой тенденции является норма п. 5 ст. 48 СК РФ, допускающая установление отцовства в отношении совершеннолетнего лица ("бывшего" ребенка) только с его согласия или по его инициативе.

Отношения между родителями и детьми составляют предмет регулирования различных отраслей российского права и законодательства. Наиболее близко в этом вопросе взаимодействуют гражданское, семейное, административное и гражданско-процессуальное законодательство. Два последних нормативных блока обеспечивают процедуры регулятивного или охранительного типа; гражданский закон сконцентрирован на имущественных аспектах и общих положениях об опеке и попечительстве несовершеннолетних; семейный - на аспектах личного характера: установление материнства и отцовства, лично-правовой статус родителей и детей, споры о детях, меры ответственности и меры защиты их интересов, приемное родительство, усыновление и иные формы попечения над детьми, оставшимися без родительской заботы, алиментные обязательства.

Основания возникновения правоотношений между родителями и детьми. Главным юридическим фактом в рамках юридико-фактического состава возникновения правоотношений между родителями и детьми является, как правило, факт происхождения, прямой генетической связи между ними. Однако сам по себе он не характеризуется как необходимое и достаточное обстоятельство, так как, во-первых, нуждается в том или ином подтверждении (удостоверении - ст. 47 СК), во-вторых - в государственной регистрации. В юридико-фактический состав входят: факт происхождения ребенка от данной женщины и данного мужчины, подача заявления об этом в орган ЗАГС, госрегистрация, в отдельных случаях - судебное решение об установлении отцовства (материнства). При этом, несмотря на заявленный в 1917 г. и действующий с некоторыми перерывами (1944-1968 гг.) принцип равенства детей независимо от обстоятельств их рождения, фактическое и даже в определенном смысле юридическое неравенство все же существует, так как факт состояния (несостояния) родителей ребенка в браке оказывает существенное воздействие на основания и процедуру установления его происхождения, и прежде всего по отцовской линии.

Материнство, как правило, очевидно. Оно подтверждается медицинским документом, свидетельскими показаниями или иными доказательствами (ст. 48 СК). Разумеется, при наличии обоснованных сомнений орган ЗАГС вправе отказать в регистрации; в этом случае факт материнства придется устанавливать в судебном порядке. Такая возможность прямо семейным законом не предусмотрена, но вытекает из смысла нормы п. 1 ст. 48 СК. Не исключается также оспаривание материнства по правилам ст. 52 СК. Впрочем, в судебной практике такие дела встречаются исключительно редко.

Установление отцовства в отношении детей, рожденных в браке. Удостоверение отцовства, как уже отмечалось, существенно дифференцировано в зависимости от наличия или отсутствия брачного союза между матерью ребенка и кандидатом на его отцовство.

В первом случае действует презумпция отцовства: отцом ребенка, рожденного в браке, является муж матери. Эта презумпция относится к разряду классических: будучи "изобретенной" римскими юристами, в той или иной форме она представлена в современном законодательстве большинства государств.

Презумпция отцовства имеет несколько значений. Во-первых, она упрощает процедуру и основания регистрации рождения ребенка: при предъявлении свидетельства о заключении брака и соответствующего медицинского документа о факте рождения ребенка запись об отцовстве может быть произведена по заявлению любого из родителей. Во-вторых, возражения мужа матери ребенка относительно данной записи органом ЗАГС во внимание не принимаются. В-третьих, действие рассматриваемого правила пролонгируется во времени и охватывает несколько юридических "метаморфоз" брачного союза: отцовство презюмируется в течение 300 дней (ранее 10 месяцев) после смерти мужа или объявлении его умершим, признания брака недействительным и расторжения брака (п. 2 ст. 48 СК). Нетрудно заметить, что объявление мужа безвестно отсутствующим никакого специфического правила не порождает. Наконец, поскольку презумпция отцовства, как и всякая иная презумпция, может быть опровергнута - оспорена заинтересованным лицом (матерью, мужем, мужчиной, считающим себя отцом, и др.), она имеет важное гражданско-процессуальное значение, особенным образом определяя обязанности сторон по доказыванию своих позиций: если по общему правилу каждая из сторон процесса обязана доказывать свои требования и возражения (п. 1 ст. 56 ГПК), то презумпция возлагает такую обязанность только на истца, допуская пассивность ответной стороны, ее право на "процессуальное молчание".

Исковая давность по притязанию на оспаривание отцовства не установлена. При этом оспаривание исключено для супруга, давшего согласие на применение метода искусственного оплодотворения или на имплантацию эмбриона супруге, а также супругов и (или) суррогатной матери в отношении ребенка, рожденного в рамках программы суррогатного материнства (п. 3 ст. 52 СК).

Вопреки мнению некоторых цивилистов, мать ребенка, состоящая в браке, и фактический отец ребенка (не ее супруг) не вправе подать в орган ЗАГС совместное заявление об отцовстве последнего. Права и интересы участников данной жизненной коллизии могут быть защищены только путем предъявления в суд требований об оспаривании записи об отцовстве, осуществленной на основании указанной нами презумпции, и установлении отцовства другого лица.

Если иск предъявляется фактическим отцом вопреки воле матери ребенка и ее мужа, суд при доказанности факта происхождения ребенка от данного лица не вправе отказать в удовлетворении заявленного им требования, даже если это противоречит интересам ребенка и семьи в целом. В этом случае идея приоритета социального родительства над биологическим семейным законом не обеспечивается.

Рядом цивилистов ставится вопрос о допущении в этом и сходных случаях (например, по делу об установлении отцовства) в порядке исключения указанной возможности, однако законодатель, видимо, полагает, что достаточных оснований разрушать правовую конструкцию отцовства на стадии его возникновения нет, а интересы ребенка могут быть защищены впоследствии иным, классическим, способом (например, путем ограничения или запрета общения с отцом).

Установление отцовства в отношении детей, рожденных вне брака. В данном случае отцовство может быть установлено административным или судебным способами (исковым либо в порядке особого производства).

В административном порядке отцовство устанавливается путем подачи матерью и отцом ребенка совместного заявления в орган ЗАГС. Данное правило основывается на свободе, осознанности и взаимности волеизъявления указанных лиц. Следовательно, во-первых, этот акт как разновидность сделки может быть признан в судебном порядке недействительным при наличии тех или иных пороков воли. Во-вторых, мать ребенка, руководствуясь самыми различными соображениями (сомнениями в отцовстве, интересами ребенка, конфликтными отношениям с биологическим отцом и т.п.), может отказаться участвовать в акте признания. В этом случае предполагаемый биологический отец вправе защитить свой интерес только путем предъявлением иска об установлении отцовства в судебном порядке. Если мать ребенка умерла, признана недееспособной, лишена родительских прав или ее местонахождение невозможно установить, отцовство может быть зарегистрировано по заявлению отца, однако с согласия органа опеки и попечительства. В последнем может быть отказано по разным причинам, например в силу того, что признание преследует корыстные цели (например, воспользоваться имуществом ребенка, жилой площадью), заявитель представляет опасность для ребенка или является хроническим алкоголиком и т.д. Но если данный мужчина обратиться в суд с иском об установлении отцовства и докажет его, то орган ЗАГС должен будет осуществить соответствующую запись на основании судебного решения. Орган опеки и попечительства, заинтересованные лица (например, дедушка и бабушка) смогут защитить интересы ребенка, прибегнув к процедуре ограничения его общения с отцом или отобрания ребенка с ограничением (лишением) родительских прав. Если же ребенок находится в детском учреждении, проживает в семье опекуна или приемных родителей, то передача ребенка отцу по его требованию возможна лишь при прекращении указанных правоотношений с учетом интересов ребенка.

Спорным является вопрос о добровольном признании отцовства несовершеннолетними и недееспособными лицами. Современный семейный закон содержит ряд нормативных положений о несовершеннолетних родителях, не состоящих между собой в браке, в частности об их праве признавать и оспаривать отцовство на общих основаниях. Из этого правила многие цивилисты делают выводы об отсутствии каких бы то ни было возрастных ограничений на совершение акта признания и несвязанности его согласием опекуна (попечителя) несовершеннолетнего родителя, если таковой у него имеется. Между тем формула закона "на общих основаниях" по умолчанию адресуется ко всем сделкам (актам) цивилистической природы. В соответствии с нормами ст. 26 и 28 ГК граждане, не достигшие 14-летнего возраста, являются малолетними и их сделкоспособность минимальна, от 14 до 18 лет - существенно ограничена, в частности согласием законных представителей. Последняя категория несовершеннолетних вправе, например, самостоятельно осуществлять авторские и смежные права, однако даже при некотором квазиюридическом их сходстве с явлением отцовства вряд ли законодатель допускает столь широкое толкование п. 2 ст. 26 ГК. Впрочем, указанное правило как раз возрастные ограничения содержит - 14 лет. Одновременно норма ст. 62 СК разрешает с этого же возраста требовать установления своего отцовства в судебном порядке. Очевидно, что административная процедура признания отцовства, не располагающая ресурсами судебной, никак не может быть ориентирована на лиц младше 14 лет.

Недееспособный гражданин признать свое отцовство в добровольном порядке не может. Что касается опекунов (попечителей) несовершеннолетних и недееспособных лиц, то их право дать согласие на акт признания несовершеннолетним или осуществить данный акт за недееспособного вызывает сомнения в силу сугубо личного характера правоотношения. Полагаем, что интересы ребенка и предполагаемых родителей в этих случаях должны обеспечиваться в судебном порядке с учетом того, что речь идет о жизненно важных и длительных правоотношениях.

К числу новелл семейного законодательства относится весьма оригинальное правило, непосредственно ориентированное на охрану интересов женщины-матери и ребенка: в период беременности женщины, если имеются основания предполагать, что добровольное признание отцовства после рождения ребенка окажется затруднительным или невозможным (тяжелая болезнь, рискованная операция, длительная командировка и др.), мужчина и женщина вправе подать в орган ЗАГС заявление о признании будущего отцовства. Соответствующая запись в этом случае производится, разумеется, по факту рождения ребенка (ч. 2 п. 3 ст. 48 СК). До этого момента заявление может быть отозвано. В таком случае при предъявлении иска об установлении отцовства в судебном порядке признание будет расцениваться в качестве одного из доказательственных фактов.

Если заявление о признании отцовства по каким-либо причинам не подано (отказ матери ребенка, легкомыслие, сомнение мужчины в своем отцовстве, возражение его родственников или жены и т.п.), то заинтересованные лица вправе прибегнуть к судебной процедуре установления происхождения ребенка от данного мужчины. В частности, инициаторами процесса могут быть мать ребенка, предполагаемый отец, опекун, сам ребенок по достижении 18-летнего возраста и др. (ст. 48 СК).

В качестве доказательств судом могут быть приняты самые различные жизненные обстоятельства: признание лицом своего отцовства, совместное проживание с матерью ребенка в предполагаемый период зачатия, участие в содержании и (или) воспитании ребенка, фактические брачные отношения, даже сексуальное насилие и др. Однако в силу косвенного характера связи между ними и искомым фактом (фактом происхождения) суды должны взвешенно подходить к их оценке, тщательно проверяя, нет ли обстоятельств, исключающих отцовство (длительная командировка, физиологическая неспособность к отцовству, наличие у женщины нескольких сексуальных партнеров и т.п.), не свидетельствуют ли какие-то из них о желании мужчины помочь женщине в трудной жизненной ситуации (например, оказание материальной поддержки) и т.д.

Особое значение для данной категории дел имеют различного рода экспертизы: графологическая (например, исследование почерка записки, содержащей признание ребенка своим), акушерско-гинекологическая (о доношенности ребенка, примерном времени зачатия), урологическая (о способности к зачатию), медико-биологическая (сравнительный анализ крови), психиатрическая (склонность к самооговорам и т.п.), наконец, генетическая или генная дактилоскопия. Последняя с вероятностью, близкой к 100%, позволяет сделать вывод о наличии или отсутствии связи по происхождению (генетический код человека индивидуален, при этом ДНК ребенка всегда сочетает признаки ДНК отца и матери). Однако эта экспертиза является дорогостоящей, проводится экспертными учреждениями лишь крупных городов, что, конечно, затрудняет ее применение как универсального средства доказывания по любому делу об установлении отцовства.

Прямое процессуальное принуждение явки на экспертизу и (или) предоставления эксперту необходимых материалов для исследования по гражданским делам исключается в силу принципа диспозитивности и иных основ гражданского процесса. Поэтому законодателем "изобретена" новелла, побуждающая стороны содействовать экспертному исследованию: при уклонении от участия в экспертизе в той или иной необходимой форме суд в зависимости от того, какая сторона уклоняется от экспертизы, а также какое для нее она имеет значение, вправе признать факт, для выяснения которого она была назначена, установленным или опровергнутым (п. 3 ст. 79 ГПК). Разумеется, суд учитывает при этом все обстоятельства дела, обычную степень достоверности экспертного заключения. Так, отцовство может быть исключено по результатам и медико-биологической экспертизы крови, и генной дактилоскопии, но лишь последняя способна его подтвердить.

Круг доказательственных фактов существенно сужается, если стороной (истцом или ответчиком) является недееспособное лицо. Поскольку оно не в состоянии осознавать причинно-следственной связи между своим поведением (признанием отцовства, участием в воспитании, содержании ребенка и т.д.) и фактом отцовства, в качестве основного объективного обстоятельства принимается устойчивое длительное совместное проживание сторон процесса (по типу фактического брака), а одним из ключевых средств доказывания - заключения экспертов по вопросам суда.

Если предполагаемого отца ребенка нет в живых, то дело ввиду отсутствия спора о праве рассматривается в порядке особого производства гражданского процесса путем подачи заинтересованным лицом заявления об установлении факта отцовства умершего лица. При этом толкование соседних норм Семейного кодекса (ст. 49 и 50) как будто бы позволяет сделать вывод об ограничении оснований такого заявления исключительно фактом прижизненного признания (это следует даже из названия ст. 50 СК). В действительности в качестве оснований могут быть приняты любые существенные для дела обстоятельства, с достоверностью свидетельствующие об отцовстве умершего, например длительные фактические брачные отношения. Однако применять в этом случае необходимо норму ст. 49 СК, по смыслу своему отнюдь не ориентированную исключительно на исковое (спорное) производство. Наличие подобной коллизии в Семейном кодексе является "рудиментарным" следствием ограничений установления отцовства в прежнем законодательстве, а, возможно, и некорректностью в данном случае законодательной техники.

На основании судебного решения об установлении отцовства орган ЗАГС производит соответствующую запись. Отцовство как юридический факт действует с обратной силой - личные правоотношения между ребенком и отцом формально-юридически считаются возникшими с момента рождения ребенка, имущественные же (например, право на алименты) - с момента законного установления факта происхождения (по правилам ст. 51 СК).

Если отцовство не установлено (не подано совместного заявления в орган ЗАГС, отказано в удовлетворении иска или заявления, мать вообще не инициировала процедуру удостоверения данного факта), то органом ЗАГС производится фиктивная запись: фамилия отца определяется фамилией матери, а его имя и отчество - по ее указанию. В случаях когда мать отказывается от данного права или она неизвестна, эту функцию выполняет орган опеки и попечительства.

Правовые проблемы, связанные с применением современных репродуктивных технологий. Применение современных репродуктивных технологий вызывает к жизни одновременно с ребенком ряд правовых проблем. Часть из них решается в рамках административного законодательства (получение, хранение и использование донорского материала, обеспечение тайны донорства, медицинские аспекты репродуктивных технологий и т.п.), часть - законодательства семейного. Технологии своеобразного "непорочного зачатия" весьма различны: 1) оплодотворение яйцеклетки жены генетическим материалом мужа; 2) аналогичная операция, однако с использованием донорского материала; 3) имплантация жене эмбриона с использованием генетического материала мужа или донора; 4) "полное" суррогатное материнство, когда яйцеклетка, оплодотворенная in vitro, переносится в тело будущей суррогатной матери в целях вынашивания и рождения ребенка для генетических родителей. Возможны и другие варианты (например, "частичное" суррогатное материнство на основе искусственной инсеменации женщины, которая вынашивает и рожает генетически своего ребенка для "заказчиков", и т.д.), однако не все они являются универсально применимыми в рамках российского и зарубежного законодательства.

Вопросов в теории и практике в этой связи достаточно много. Не все они решены в законодательстве и не все уже состоявшиеся решения оптимальны. Так, первый вариант технологии очевиден и не нуждается в тщательной правовой регламентации. Относительно второго предписаны тайна донорства (а значит, исключается право ребенка знать своего биологического отца), согласие мужа на соответствующую операцию жены и как следствие - запись об отцовстве и запрет его оспаривать (ч. 2 п. 4 ст. 51, п. 3 ст. 52 СК). Нет прямого ответа по варианту односторонних действий жены. Видимо, в соответствии с систематическим толкованием указанных норм и нормы п. 3 ст. 51 СК презумпция отцовства действовать не должна и применяется правило о фиктивной записи. Для незамужней женщины такой конфликт интересов исключен и регуляция поведения очевидна: тайна донорства и фиктивная запись об отцовстве.

Намного сложнее с нравственной и с юридической точек зрения урегулировать отношения в сфере суррогатного материнства. Законодатель определился далеко не по всем позициям и не всегда исчерпывающим образом. Во-первых, обойден стороной вопрос о характере отношений между супругами-заказчиками ("нареченными родителями") и суррогатной матерью, хотя их договорная природа очевидна. Соответственно нет ответа на вопрос о возмездности услуг, компенсации данной женщине ущерба, причиненного, например, здоровью, компенсации указанным супругам затрат по беременности и родам суррогатной матери в случае ее отказа передать им ребенка. Нет никакой ясности в правовом положении мужа суррогатной матери: его согласие не является обязательным, а при оставлении ребенка женой (суррогатной матерью) к нему формально можно применить презумпцию отцовства. Без внимания оставлен вопрос, могут ли участвовать в данной программе в качестве заказчиков одинокие женщина или мужчина (тем более - "фактические супруги"). Отсутствует дефиниция суррогатного материнства.

И самое главное - российский законодатель обеспечивает приоритетную охрану интересов суррогатной матери, так как рожденный ею ребенок передается генетическим родителям только с ее согласия (ч. 2 п. 4 ст. 51 СК). Многие российские цивилисты не считают такую позицию справедливой и обоснованной: если суррогатная мать способна иметь детей естественным образом, то при современной дороговизне и сложности оказания медицинских услуг, ограниченном количестве донорского материала и, что еще более важно, объективной невозможности иметь детей у супругов-"заказчиков" приоритет скорее должен быть ориентирован в пользу последних. Полагаем, что нормативную "пирамиду" действительно следует перевернуть. Поскольку основанием суррогатного материнства является юридически признанное желание бесплодной пары иметь своего ребенка, за ней и должно быть закреплено преимущественное право на родившегося малыша. Одновременно можно было бы предоставить суду право в исключительных случаях принимать решение об оставлении ребенка у суррогатной матери по ее иску, обусловленное особыми причинами.

Таким образом, российскому законодателю в ближайшее время необходимо определить свою позицию по комплексу перечисленных проблем, тем более что во многих вопросах его опережают законодатели как дальнего, так и ближнего зарубежья.

Права несовершеннолетних детей

Личные права ребенка. Эволюция семейно-правового статуса ребенка начиналась с ситуации его "правового небытия" (как объекта права), продажи детей, тягот положения незаконнорожденного дитяти, абсолютизма родительской власти, шаг за шагом продвигая идеи равенства детей (независимо от обстоятельств их рождения), общественного и государственного контроля за осуществлением родительских прав, ответственности за их злоупотребление или ненадлежащие исполнение обязанностей, эмансипации, права голоса в семейных вопросах и права на защиту. В начале XIX в. в широких кругах европейского общества было принято называть развертывающееся столетие "веком ребенка", однако революции и войны не позволили достойным образом реализовать идеи о ребенке как равноправном и высокоценном человеке и гражданине, хотя определенные к тому предпосылки в международном и российском семейном праве последовательно создавались.

Среди системных действующих источников международно-правового характера следует выделить Конвенцию от 20 ноября 1969 г. "О правах ребенка", где указанные идеи воплощены наиболее полно. Однако в России правовые представления о ребенке как самостоятельном обладателе комплекса субъективных прав и охраняемых законом интересов (в нашем случае - семейных) были закреплены лишь в действующем Семейном кодексе. Глава 11 СК открывается новеллой российского семейного закона об определении понятия "ребенок" (п. 1 ст. 54): "Ребенком признается лицо, не достигшее возраста восемнадцати лет (совершеннолетия)". Соответствующая дефиниция Конвенции о правах ребенка несколько точнее: "...ребенком является каждое человеческое существо до достижения 18-летнего возраста, если по закону, применимому к данному ребенку, он не достигнет совершеннолетия ранее" (ст. 1). Очевидно, что некоторые виды эмансипации с соответствующим наступлением полной гражданской дееспособности (вступление в брак до 18 лет) статус детства прекращают.

В соответствии с нормой ст. 8 Конвенции ребенок имеет право на приобретение и сохранение своей индивидуальности, которая в том числе обеспечивается именем, отчеством, фамилией и родством, а также правом на собственное мнение. Отчество, как известно, предопределено связью по происхождению от отца, фамилия - от родителей, при разных фамилиях - соглашением между ними (ст. 58 СК). Разногласия родителей по данному вопросу разрешаются органами опеки и попечительства. Спор может также возникнуть между родителями и органом ЗАГС, если последний, руководствуясь общественной традицией и интересами ребенка, откажет в регистрации имени - "новояза" (например: Бо N 110707 - биологический объект с обозначением даты рождения; имена, производные от технических терминов; фамилий известных политиков и т.п.). Родители вправе обжаловать этот отказ в судебном порядке. Имя и (или) фамилия могут быть изменены по инициативе одного или обоих родителей. С 10-летнего возраста требуется согласие ребенка на данное изменение, а с 14 лет последний вправе стать инициатором такого изменения. Споры по данному вопросу разрешаются органом опеки и попечительства.

Правилом п. 2 ст. 54 СК предусмотрено право ребенка знать своих родителей. В этой связи он может рассчитывать на помощь в их розыске со стороны законных представителей, органов опеки и попечительства, внутренних дел и других компетентных государственных структур. Исключения прямо или косвенно предусмотрены семейным и иным законодательством. Это касается, во-первых, усыновления (при определенных условиях обеспечивается его тайна по правилам ст. 132, 134-136, 139 СК); во-вторых, тайны донорства и (или) суррогатного материнства, т.е. при применении репродуктивных технологий (из смысла п. 4 ст. 51 СК). Преодоление этих запретов невозможно даже по достижении ребенком совершеннолетия. Впрочем, не исключено, что с учетом зарубежных тенденций наше законодательство в этом вопросе может измениться, став более либеральным.

В соответствии с нормами п. 2 ст. 54 СК одним из важнейших социально-значимых компонентов рассматриваемого статуса является право ребенка жить и воспитываться в семье, в том числе и прежде всего с родителями (одним из них), рассчитывать на их заботу, воспитание, обеспечение интересов, уважение его достоинства. Те или иные исключения составляют ситуации сиротства, раздельного проживания родителей, ограничения или лишения родительских прав. В этих случаях происходит компенсация за счет иных форм попечения над детьми. Декларативность данного комплекса прав лишь кажущаяся, так как ему корреспондируют соответствующие обязанности родителей, обеспеченные мерами защиты и ответственности (п. 3 ст. 66, ст. 69, 73 СК).

Предусмотренное нормой ч. 1 п. 2 ст. 54 СК право на воспитание реализуется прежде всего посредством общения родителей и ребенка, в том числе при раздельном проживании одного из родителей и даже при ограничении их родительских прав и отобрании у них ребенка на этом основании (п. 1 ст. 66, ст. 75 СК). Ребенок также имеет право на общение с другими родственниками. Причем при определении круга этих лиц законодатель непоследователен: на регулятивном уровне не предлагая исчерпывающего перечня ("дедушка, бабушка, братья, сестры и другие родственники" - п. 1 ст. 67 СК), в охранительной норме, обеспечивающей судебную защиту этого права, оперирует понятием "близкие родственники" (п. 2 ст. 67 СК).

Несмотря на отсутствие в семейном законодательстве классификации степеней родства, применение к нашему случаю по аналогии нормы ст. 14 СК о препятствиях к браку позволяет сделать вывод, что таковыми как раз и являются родственники по восходящей и нисходящей линии и боковой I степени (кроме родителей, это дедушки, бабушки, братья и сестры). Впрочем, руководствуясь интересами ребенка, суд вправе толковать норму расширительно.

Общение может осуществляться в форме личных встреч, по телефону, обмена письмами, электронной почтой, в системе on-line.

В то же время общение с родителями, отдельно проживающими родителями, родственниками судом может быть ограничено или исключено, если оно не отвечает интересам ребенка (хотя современные способы общения с применением мобильной связи и Интернета проконтролировать или трудно, или невозможно). Право ребенка на общение с родителями и родственниками должно обеспечиваться и при нахождении его в экстремальной ситуации (задержание, арест, заключение под стражу и др.) и ограничиваться только при наличии серьезных оснований (например, специальные правила доступа в реанимационную палату, учебно-воспитательные учреждения для детей с девиантным поведением, карантин и т.п.).

Важным достижением российского семейного закона является предписанное Конвенцией о правах ребенка (ст. 13) и закрепленное в норме ст. 57 СК право ребенка выражать свое мнение по вопросам, затрагивающим его интересы, - в семье, учреждении образования, медицины (в разумных пределах), а также быть заслушанным в ходе административного или судебного разбирательства. Это право дифференцировано по двум критериям, действующим как порознь, так и совместно, - возрасту и значимости семейно-правового акта.

До достижения 10-летнего возраста указанное право обеспечивается в диспозитивном режиме: его следует учитывать, однако степень обязательности и мотивация иного решения отдается на усмотрение его родителей или лиц, их заменяющих, органа опеки и попечительства, суда и других компетентных органов - в рамках следования "категорическому императиву", нравственному и правовому: соответствие интересам ребенка.

С 10-летнего возраста обязательным является согласие ребенка на изменение имени, фамилии, восстановление в родительских правах, передачу в приемную семью, усыновление (за исключением случаев, когда он считает кандидата в усыновители своим родителем и является целесообразным сохранение тайны данного акта). По аналогии с нормой ст. 57 СК его позиция должна признаваться существенно значимой и в других семейно-правовых вопросах, хотя несогласие по ним не может считаться обязательным (правопрепятствующим). Некоторые цивилисты небезосновательно полагают необходимым расширить данный перечень за счет согласия 10-летнего ребенка при рассмотрении дел об установлении отцовства и об отмене усыновления.

С 14 лет ребенок вправе самостоятельно защищать свои субъективные семейные права и интересы в суде, в том числе предъявлять иски об установлении своего внебрачного отцовства, отмене усыновления. Несмотря на отсутствие в семейном законе императивной нормы об обязательности согласия 14-летнего ребенка при заключении родителями соглашения о месте его проживания и порядке общения, а также при рассмотрении судом споров по аналогичному вопросу право на судебную защиту предполагает очевидную связанность решения суда с позицией несовершеннолетнего в возрасте 14 лет и старше.

Систематическое толкование норм ст. 56, 69, 72, 73 СК свидетельствует о том, что хотя 14-летний ребенок и обладает правом самостоятельно обращаться за защитой своих субъективных семейных прав и интересов в суд, в том числе при ненадлежащем выполнении родителями обязанностей по его воспитанию, образованию и т.п. либо злоупотреблении родительскими правами, возможности предъявить иск об ограничении или лишении их родительских прав или восстановлении в родительских правах у него нет, а право предъявить иск об отмене усыновления ему, напротив, предоставлено (ст. 142 СК). Такое противоречивое решение законодателя по сходным вопросам должно быть скорректировано. В целом право ребенка на защиту возрастом не ограничено. По общему правилу предполагается, что оно должно обеспечиваться его законными представителями (в первую очередь родителями), органом опеки и попечительства, прокурором, уполномоченным по правам человека (или непосредственно ребенка, если такая служба в регионе предусмотрена), другими государственными и муниципальными структурами.

По достижении 16-летнего возраста ребенок вправе вступить в брак с соблюдением процедуры снижения брачного возраста (п. 2 ст. 13 СК), что влечет приобретение им полной дееспособности (п. 2 ст. 21 ГК). Он также может быть объявлен таковым (эмансипирован) по иным основаниям, предусмотренным гражданским законодательством (ст. 27 ГК).

За пределами цивилистики статус ребенка дополняется правом на профориентацию и труд (с 14 лет), отдых, медицинское обслуживание, образование, членство в ассоциациях, информацию, обеспечение жизни в пределах социальных стандартов, неприкосновенность частной жизни и жилища, тайну переписки и др.

К числу новелл семейного закона относятся и нормы ст. 62 СК о несовершеннолетних родителях, не состоящих в браке. Казалось бы, характеристика статуса таких лиц является частным случаем проблемы статуса родителей. Но это не совсем так. С одной стороны, несовершеннолетние родители имеют право на совместное проживание с ребенком и участие в его воспитании, а с 16 лет - на самостоятельное осуществление родительских прав, с другой - они сами находятся под законным попечением своих родителей (или других лиц) до 18 лет, так как формально остаются детьми по смыслу ст. 54 СК и лишь частично дееспособными в соответствии с Гражданским кодексом (ст. 26). Этот парадокс должен быть снят путем внесения изменений в гражданское законодательство: либо несовершеннолетний родитель (как и несовершеннолетнее лицо, вступившее в брак) автоматически приобретает полную дееспособность с 16 лет, либо такое родительство становится основанием для эмансипации.

Семейным законом предусмотрен своеобразный "возврат в детство", хотя и крайне редко встречающийся в юридической практике. Он представляет собой последствия судебного признания брака, заключенного с несовершеннолетним, недействительным: в соответствии с нормой ч. 3 п. 2 ст. 21 ГК суд вправе в этом случае принять решение об утрате полной дееспособности, полученной при вступлении несовершеннолетнего в брачный союз.

Имущественные права ребенка. Имущественные права ребенка определяются в основном гражданским законодательством и лишь в незначительной мере - семейным. Дети и родители не имеют права собственности на имущество друг друга, хотя при проживании семьей они неизбежно им пользуются на основе взаимного согласия (ст. 60 СК) и разумности (применительно к ребенку). Ребенок вправе распоряжаться своими доходами и совершать сделки по правилам норм ст. 26 и 28 ГК, а также рассчитывать на управление своим имуществом родителями и другими опекунами (попечителями) в его интересах. Непосредственно семейным законом регулируются лишь отношения по предоставлению материального содержания ребенку (алиментные обязательства), в которых последний выступает самостоятельным субъектом (а при предъявлении в суде иска о взыскании алиментов - истцом в материально-правовом смысле). Однако распоряжаются этими средствами родители в целях обеспечения насущных потребностей ребенка. Если родитель-плательщик считает, что алиментные суммы расходуются не по целевому назначению, он вправе обратиться в суд с требованием о перечислении до 50% суммы на банковский счет ребенка.

Критерием законности действий родителей, лиц, их заменяющих, должностных лиц и т.д. являются интересы детей (ст. 56, 57, 64, 68 СК и мн. др.). Данная формула была и остается "краеугольным камнем" построения правоотношений с участием ребенка и по поводу ребенка всех семейных кодексов, хотя и эволюционировала от конструкции "исключительно в интересах детей" (ст. 33 КЗоБСО РСФСР 1926 г.), контекст которой можно было бы трактовать как "во что бы то ни стало, пусть даже с явным ущербом для родительских интересов", до формулировки "не в противоречии с интересами детей" (п. 2 ст. 52 КоБС РСФСР и п. 1 ст. 65 СК РФ). Это означает, что должен достигаться баланс между интересами общества, родителей и детей, по возможности исключаться конфликт этих интересов. Собственно интересы ребенка могут трактоваться как его потребности в благоприятных условиях существования, надлежащей материальной и психологической заботе, воспитании, формировании навыков, необходимых для будущего жизнеобеспечения, - в пределах разумного сочетания его индивидуальности и объективно заданной общности характеристик с другими членами социума, свободным от которого он, как известно, быть не может. Толкование, обеспечение, охрана и защита этих интересов осуществляются в определенной степени (в зависимости от возраста и социальной зрелости) им самим и в значительно большей степени - родителями, иными попечителями, родственниками, органом опеки и попечительства, судом и другими компетентными государственными структурами.

В главе 11 СК делается очевидный акцент на права ребенка и отсутствие в семейном законе указания на их обязанность подчиняться воспитательному и иному законному воздействию родителей и других правомочных лиц. В то же время сущность правоотношений между родителями и детьми, как и всяких других, сводится к взаимодействию в них прав и обязанностей участников. Правам родителей соответствуют обязанности, а обязанностям - права детей. В первую очередь обязанность ребенка состоит в том, чтобы сообразовывать свое поведение с требованиями, предъявляемыми к нему родителями. Значение такой правовой конструкции сводится прежде всего к обеспечению воспитательного воздействия на ребенка и это значение усиливается с взрослением последнего. Разумность требований родителей оценивается как самим ребенком через реализацию права на мнение по семейным вопросам, административную жалобу и судебную защиту, так и органом опеки и попечительства, а в необходимых случаях - судом. Полагаем, что корректная формулировка указанного взаимодействия должна присутствовать в Семейном кодексе.

Права и обязанности родителей

Общие положения. Поскольку родители должны взаимодействовать при реализации своих прав и обязанностей в отношении детей - как в силу закона (п. 2 ст. 65 СК), так и по жизненной необходимости, в том числе достигать соглашения о способах воспитания, выборе образовательного учреждения, месте проживания ребенка и порядке общения с ним отдельно проживающего родителя либо соучаствовать в аналогичном судебном деле и т.п., возникают два типа правоотношений: собственно между ними и каждого из них (обоих) с ребенком (или с каждым ребенком, если детей несколько).

Права и обязанности родителей основаны на принципе равенства, хотя определенные отступления от него неизбежны. Во-первых, по гендерным причинам: как уже отмечалось, существенно различаются правила удостоверения материнства и отцовства, предусмотрены обязанности мужа по содержанию жены (бывшей жены) до достижения ребенком 3 лет и т.п. Косвенно из данного положения, а также из правила об ограничении права мужа на расторжение брака в течение года после рождения ребенка вытекает преимущественное право женщины на непосредственную заботу о малолетнем ребенке (ст. 19, 48, 89-90 СК), что подтверждается судебной практикой. Во-вторых, при раздельном проживании родителей равенство также заведомо и объективно не может быть обеспечено.

Большинство родительских прав и обязанностей имеют срочный, хотя и длящийся характер, т.е. действуют до совершеннолетия детей или приобретения ими полной дееспособности (п. 2 ст. 61 СК). Однако между ними могут возникнуть и продолжаться неограниченное время правоотношения по материальному содержанию - от родителей совершеннолетним детям или наоборот (ст. 85, 87 СК), по опеке взрослых недееспособных детей и т.п.

Родительский статус обусловлен биологическим родством, поэтому закон не предусматривает возможности отказа от соответствующих прав и обязанностей. Если они не исполняются, к родителям применяются меры защиты или ответственности - ограничение или лишение родительских прав. Такая правовая конструкция, по справедливому мнению ряда цивилистов, небесспорна: отказаться от прав родители не могут, осуществление права является их обязанностью, за неисполнение которой применяется санкция, в том числе в виде лишения (принудительного прекращения) родительских прав, поэтому недобросовестные родители как бы понуждаются законом для достижения того же правового результата к правонарушению, т.е. должны перестать осуществлять свое право, вместо того чтобы передать ребенка заботам органа опеки и попечительства.

Частный случай такого отказа законом предусмотрен давно (ст. 129 СК) в виде дачи родителями согласия на усыновление своего ребенка другими лицами. Кроме того, в силу прямого указания гражданского и семейного законодательства родители обязаны защищать интересы своих детей, видимо, в том числе и от самих себя. Однако чрезвычайность права на отказ от родительства потребует судебной процедуры - не исковой, а в порядке особого и притом ускоренного производства: суд исследует обстоятельства дела, вынесет соответствующий вердикт и передаст ребенка в распоряжение органа опеки и попечительства.

Яркой особенностью является "спаянность воедино" большинства родительских прав и обязанностей, прежде всего права и обязанности по воспитанию ребенка, заботе о нем, представительстве его интересов. Наиболее очевидным образом эта идея закреплена в норме п. 1 ст. 63 СК: "Родители имеют право и обязаны воспитывать своих детей". Такое единство некоторым цивилистам представляется недопустимым. Они полагают, что вопрос о правах и обязанностях в юриспруденции может ставиться только по формуле "либо право, либо обязанность" - иное уводит от сущности явления и не обеспечивает работоспособность правовой нормы. Однако юриспруденция, с большим или меньшим успехом реагируя на жизненные ситуации, не может опираться всегда и только на собственные классические каноны. В ряде случаев слияние прав и обязанностей происходит не в силу предписания законодателя и (или) недостатков системы, а в силу объективного характера взаимосвязей, которые опосредуются правом: родители имеют право на воспитание своего ребенка и обязаны перед ним и обществом реализовывать его надлежащим образом - в содержании правоотношений по воспитанию присутствует большая доля публичного начала, так как забота о ребенке и его воспитании родителями есть частное дело общественного значения, а со стороны общества и государства - публичное поручение частному лицу.

Отдельные права и обязанности родителей. Своеобразной "предтечей" родительских прав и обязанностей является право мужчины и женщины, а в определенном контексте - только женщины принимать решение о своем будущем родительстве. К особо дискуссионным в юриспруденции и обществе относится вопрос о так называемом праве на аборт, который "раздваивается" на право женщины распоряжаться своим телом (а в конечном счете - и судьбой ребенка) и право неродившегося ребенка (проточеловека) на жизнь. В российском законодательстве эта дилемма решается компромиссно, хотя и с определенным предпочтением обеспечения интересов женщины: на первичной стадии формирования плода (до 12 недель) она вправе прибегнуть к прерыванию беременности по своему усмотрению, на более поздней стадии (до 22 недель) - по специальным медицинским показаниям, в особых случаях - независимо от срока.

Замена диспозитивного правила на императивное обусловлена тем, что человеческое существо примерно в указанный период уже обладает потенцией к рождению и выживанию, причем с развитием медицинской науки и практики эти границы становятся более подвижными.

В цивилистике поставлена и проблема учета в вопросах репродукции позиции мужчины, поскольку факт рождения ребенка - как в браке, так и вне брака - обусловливает появление родительских прав и обязанностей (в первую очередь мужа - по смыслу правила п. 2 ст. 31 СК, предписывающего, что все аспекты материнства и отцовства решаются супругами совместно). Однако в силу разности биологических задач и невозможности формального равенства мужчины и женщины в деторождении требование об обязательном согласовании их позиций в вопросе сохранения плода пока не представляется возможным - личность мужа (тем более мужчины, не состоящего в браке с этой женщиной) в этом правовом вопросе является как бы "невидимой". Как запрет абортов, так и признание за мужем права участвовать в принятии решения о его производстве означали бы признание законным принуждение женщины к материнству. Дальнейшее развитие репродуктивных технологий, возможно, даст основания к более компромиссным решениям.

С рождением ребенка статус родителей возникает, а с его взрослением - изменяется, так как разнообразие и объем прав и обязанностей родителей коррелируют с соответствующими правовыми возможностями ребенка до 10 лет, 10, 14 и 16 лет.

Присвоение ребенку имени и фамилии является и правомочием родителей, и их обязанностью: первое обусловлено достаточно свободным выбором имени и соглашением о фамилии (при разности последних), второе - правом ребенка на индивидуализацию своей личности как субъекта права. Правило об отчестве ребенка относится к императивным. Если имя или фамилия (неблагозвучные, ассоциативные и т.п.) доставляют ребенку страдания, существенные неудобства, родители вправе принять решение об их изменении, причем последняя должна меняться одновременно и у ребенка, и по крайней мере у одного из родителей. Изменения могут быть обусловлены и другими причинами, например расторжением брака. Во всех случаях требуется разрешение органа опеки и попечительства.

Содержание права родителей на воспитание ребенка и обязанности надлежащего воспитания в первую очередь составляют правомочия на их собственные действия: с помощью различных разумных воспитательных технологий, набор которых зависит от интеллектуального уровня родителей, их образования, типа темперамента, семейных традиций, жизненного опыт и других факторов, осуществлять систематическое воздействие на психологию ребенка, его сознание с целью привить ему определенные желаемые качества, научить его самоопределению, способности к жизненному самообеспечению; решать вопросы быта, общего и специального (дополнительного) образования ребенка, его досуга; формировать его нравственный и социальный статус - в границах, установленных нормами ст. 63 и 65 СК.

В связи с реализацией данных правомочий родители вправе рассчитывать на подчинение ребенка их указаниям, советам и наставлениям, а с определенного возраста - на его соучастие в воспитательном процессе (самовоспитание, самообразование). Как уже отмечалось, указанное долженствование в отличие от законодательства до 1917 г., строившегося на идее родительской власти, в современном семейном законе прямо не зафиксировано (кроме общего положения о взаимном уважении, заботе и согласовании решений членов семьи). Однако оно вытекает из права родителей на воспитание и из их полномочий как законных представителей интересов детей. Защита данного права обеспечивается административными процедурами (разрешение органом опеки и попечительства споров между родителями о выборе форм и способов воспитательного воздействия, образовательного учреждения и т.д.) и в судебном порядке (о месте проживания ребенка, праве на общение с ним, возврате от других лиц и т.п.).

Одной из важнейших предпосылок правовой позиции по данному вопросу является предусмотренное нормой ч. 3 п. 1 ст. 63 СК преимущественное право родителей на воспитание своих детей перед всеми третьими лицами. С гражданско-процессуальной точки зрения налицо презумпция: пока не доказано обратное, родители предполагаются приоритетными воспитателями ребенка и вправе требовать его возврата от любого лица, удерживающего его у себя не на основании закона или судебного решения (п. 1 ст. 68 СК). Дети могут оказываться в семье других лиц (как правило, близких родственников - дедушки, бабушки, старшего брата или сестры и т.д.) по разным причинам, как связанным с виновным поведением родителей, так и не связанным (например, смерть матери (при раздельном проживании родителей вследствие развода), воинская служба, длительная командировка и т.п.). Иск о возврате ребенка от третьих лиц обычно обусловлен отпадением соответствующего обстоятельства и отказом фактических воспитателей вернуть ребенка. Установив, что родители являются ненадлежащими воспитателями и передача им ребенка противоречит его интересам, суд вправе в иске отказать (ч. 2 п. 1 ст. 68 СК).

Особо следует остановиться на проблеме реализации права на воспитание недееспособными родителями, а также лицами, чье отцовство установлено в судебном (принудительном) порядке. Первые в этом вопросе должны быть подконтрольны опекуну и органу опеки и попечительства и в необходимых случаях отстранены от общения с ребенком, если оно для него опасно (ст. 73 СК). Вторые, в отличие от мужчин, признавших свое внебрачное отцовство добровольно и проявляющих желание заботиться о ребенке, нередко оказываются в позиции вынужденного отцовства и плательщиков алиментов. Такое формально-юридическое отцовство с высокой степенью вероятности может не содержать позитивного социального компонента: в лучшем случае биологический отец будет бездействовать, в худшем - мстить матери и "отыгрываться" на ребенке. В этой связи некоторые цивилисты полагают целесообразным по усмотрению суда вообще не наделять лицо родительскими правами помимо его воли. Представляется, что этот непростой вопрос должен решаться законодателем на более компромиссной основе: поскольку с судебным установлением отцовства родительский статус появляется с неизбежностью, следует предоставить суду право в этом же процессе определить тот или иной объем и способы его реализации, не исключая, разумеется, обязанности по предоставлению материального содержания (выплате алиментов) ребенку; впоследствии же, с изменением статуса в лучшую или худшую сторону, адекватно на нее реагировать по заявлению заинтересованных лиц.

Изменение и прекращение правоотношений между родителями и детьми

Общие положения. Изменение личных правоотношений между родителями и детьми обусловлено весьма различными юридическими фактами или их совокупностью (юридико-фактическим составом): достижением ребенком возраста 10, 14, 16 лет - с соответствующим выражением его позиции по тому или иному семейному вопросу (ст. 57 СК); расторжением брака (или фактическим прекращением брачного союза) либо раздельным проживанием родителей в ситуации внебрачного родительства - необходимостью заключения соглашения (разрешения судебного спора) о месте проживания ребенка и участии в его воспитании отдельно проживающего родителя (ст. 23, 24, п. 2 ст. 66 СК); несоответствием действий родителя интересам ребенка - ограничением общения с ним или передачей ребенка другому родителю на основании судебного решения (ч. 2 п. 1, п. 2 ст. 66 СК); отказом суда удовлетворить иск родителей о возврате ребенка от третьих лиц (ч. 2 п. 1 ст. 68 СК); наконец, отобранием ребенка у родителей в связи с судебным ограничением их прав (ст. 73 СК).

Решение вопроса о месте проживания ребенка может осуществляться соглашением родителей, а при наличии спора - судом.

При этом семейный закон особым образом регулирует данную ситуацию, если она сопровождается бракоразводным процессом родителей: суд обязан либо утвердить соглашение о том, с кем из них будет проживать ребенок, либо дать ответ на заявленные требования одного из них, либо решить этот вопрос по собственной инициативе (п. 1 ст. 23, п. 2 ст. 24 СК). Последнее правомочие суда является существенным исключением из общего принципиального положения о диспозитивных началах гражданского судопроизводства. Оно обусловлено необходимостью максимально эффективной защиты таких социально значимых интересов, как интересы несовершеннолетнего ребенка в получении надлежащих воспитания и заботы.

При рассмотрении вопроса о месте проживания ребенка суд учитывает его привязанность к каждому из родителей, братьям и сестрам (в этом случае потребуется заключение органа опеки и попечительства, а при необходимости - и специалиста-психолога о возможности разлучения детей), пол и возраст ребенка, личные качества отца и матери, состояние их здоровья (в том числе психического), их возможности по созданию условий для нормального воспитания (вид трудовой деятельности и режим работы, командировки, материальное и семейное положение, жилищно-бытовые условия и др.). При этом в ситуации когда мать и отец - достойные люди и хорошие воспитатели, обладают благоприятными условиями жизни для ребенка, но к соглашению по рассматриваемому вопросу не пришли, суд, по существу, сталкивается с неразрешимой жизненной драмой, и выносится вердикт, который заведомо содержит не справедливое, а лишь процессуально вынужденное и неизбежное суждение органа юстиции.

Решая вопрос о порядке участия в воспитании ребенка отдельно проживающего родителя (при недостижении соответствующего соглашения или его неисполнении), суд должен определить место и время их общения, в том числе в каникулы, отпуска, выходные и праздничные дни, порядок изменения установленного графика с учетом личностных и семейных обстоятельств отца, матери и самого ребенка. При невыполнении решения суда к виновному родителю применяются меры гражданско-процессуального воздействия, а при злостном невыполнении по иску добросовестного родителя суд может вынести решение о передаче ребенка ему. Подобная возможность оказывает и превентивное воздействие на поведение родителей. Однако во всех случаях приоритетными объектами защиты и критериями решения остаются интересы ребенка.

Ограничение родительских прав. Ограничение в родительских правах в зависимости от наличия в действиях родителя (родителей) состава семейного правонарушения является либо мерой семейно-правовой ответственности, либо мерой оперативного характера, направленной на защиту интересов ребенка. В первом случае санкция имеет не только карательную, но и в значительной мере профилактическую направленность. Хотя основанием ее применения в рассматриваемом контексте является виновное поведение родителей, наносящее ребенку вред (злоупотребление правом, ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию и заботе о нем и т.п.), оценка судом обстоятельств дела позволяет сделать вывод о возможности исправления родителей и, следовательно, об отсутствии достаточных оснований для применения такой суровой меры ответственности, как лишение родительских прав. Суд принимает решение об ограничении в родительских правах, отобрании ребенка и передаче его в распоряжение органа опеки и попечительства, который обеспечивает устройство последнего в детское учреждение или под опеку (иную форму попечения) родственников либо других лиц. Если родители (один из них) не изменят своего поведения, орган опеки и попечительства обязан по истечении шести месяцев (а при необходимости - и ранее этого срока) предъявить иск о лишении их родительских прав (ч. 2 п. 2 ст. 73 СК).

Во втором случае механизм защиты иной. Основанием ограничения родительских прав является невиновное поведение родителей, объективно наносящее вред ребенку, - как следствие их психического расстройства, хронического заболевания, стечения тяжелых жизненных обстоятельств и т.д. Оставление ребенка у таких родителей опасно (п. 2 ст. 73 СК), поэтому суд и выносит решение об отобрании у них ребенка. Сроков отобрания и тем более обязанности предъявить иск о лишении родительских прав закон не устанавливает. Если ситуация "патовая" (например, у душевнобольного родителя нет шансов на излечение), органу опеки и попечительства целесообразно ставить вопрос о лишении данного лица дееспособности, чтобы получить возможность передать ребенка не только под опеку, в приемную семью (или иное попечение подобного рода, формы которого установлены региональным законодательством - ч. 1 п. 1 ст. 123 СК), но и на усыновление (без согласия родителя - ст. 130 СК РФ).

Лишение родительских прав. Основанием прекращения родительских прав (кроме общего условия о совершеннолетии ребенка или приобретении им полной дееспособности до 18 лет) является лишение родительских прав. Объективную сторону правонарушения, за которое следует применение данной меры семейно-правовой ответственности, составляют по смыслу семейного закона несколько типов поведения (ст. 69 СК).

Во-первых, одним из таких типов является уклонение родителей от выполнения своих обязанностей. Оно проявляется в отсутствии заботы об обеспечении жизненно важных потребностей ребенка - в питании, одежде, лечении, воспитании, образовании и т.п. Особую угрозу подобное систематическое бездействие родителей представляет для малолетнего ребенка. В качестве специальной разновидности такого поведения семейный закон называет злостное уклонение родителя от уплаты алиментов. При этом факт надлежащей заботы о материальном благополучии ребенка со стороны второго родителя, опекуна, приемного родителя и других лиц значения для квалификации правонарушения не имеет. Впрочем, на практике в большинстве случаев невыполнение обязанности по материальному содержанию ребенка действительно крайне неблагоприятно сказывается на его жизненно важных интересах.

Во-вторых, в качестве самостоятельного основания лишения родительских прав действующий семейный закон признает отказ без уважительных причин взять своего ребенка из родильного дома, иного лечебного учреждения, воспитательного учреждения, учреждений социальной защиты и др., где ребенок по тем или иным причинам временно находится. Ранее подобного основания не предусматривалось, поэтому ответственность родителей могла наступать лишь по прошествии определенного времени в связи с уклонением от исполнения родительских обязанностей (отсутствием контактов с ребенком, непредоставления ему материальной поддержки) или же, напротив, вредным влиянием на ребенка при его посещении. Однако суд в каждом конкретном случае должен выяснить причины, по которым родители (родитель) отказались забрать своего ребенка, обеспечить ему возможность жить и воспитываться в семье, получать такую необходимую ему заботу близких людей. Возможно, такой отказ обусловлен тяжелыми жизненными обстоятельствами (болезнью, отсутствием средств к существованию, жилья и т.п.), как правило, временного характера, которые родители намерены разумно преодолеть. При этом они проявляют интерес к судьбе ребенка, заявляют о своем желании в будущем заботиться о нем. Чаще всего в такой ситуации оказывается молодая (или даже несовершеннолетняя) женщина, не состоящая в браке и не имеющая помощи со стороны своих родных или других близких людей, а также не информированная о формах государственной поддержки детства и материнства. Во всех подобных случаях следует разъяснять особенности правового статуса лица, рекомендовать органу опеки и попечительства оказать психологическое и иное содействие в рамках их компетенции и возможностей.

В-третьих, противоправное поведение может проявляться в злоупотреблении родительскими правами, которое предполагает совершение родителями активных виновных действий: принуждение к труду в семейном или ином предприятии, попрошайничеству, занятию проституцией, эксплуатация иными способами; принуждение к участию в религиозной секте, деятельности, которая опасна для психического и (или) физического здоровья ребенка; вовлечение в преступную деятельность; склонение к употреблению алкоголя, наркотиков; незаконное расходование имущества ребенка в корыстных целях и т.п.

В-четвертых, основанием для лишения родительских прав может и должно служить жестокое обращение с ребенком: физическое насилие над ним (побои, причинение телесных страданий иным способом); негативное психическое воздействие в виде подавления его воли, унижения, ограничения свободы, угроз, внушения чувства страха; покушение на его половую неприкосновенность. Подобное поведение является разновидностью злоупотребления родительскими правами, однако выделено законодателем в самостоятельную группу.

Особое место занимают факты хронического алкоголизма или наркомании. С одной стороны, и то и другое является заболеванием, разрушающим психику человека, ослабляющим его волю; с другой стороны, у истоков развития болезни он еще в состоянии противостоять своим пагубным желаниям. Не вникая в аналитику соотношения в этой ситуации виновности и невиновности лица, законодатель полагает хронический алкоголизм или наркоманию достаточным основанием для лишения родительских прав, ибо они неизбежно оказывают вредное, порой губительное, воздействие на ребенка, нередко сопровождаются аморальным образом жизни, являются причиной уклонения и (или) злоупотребления родительскими правами и другого асоциального и общественно опасного поведения родителей.

В специальное основание выделены факты совершения родителем умышленного преступления против жизни или здоровья своих детей: покушение на убийство ребенка, нанесение ему телесных повреждений, истязание, стремление довести до самоубийства, заражение венерической болезнью или ВИЧ-инфекцией, оставление в опасной, угрожающей его жизни обстановке. Аналогичные последствия влечет умышленное преступление против жизни или здоровья супруга. При этом по смыслу семейного закона последний может и не быть родителем ребенка. Если отчим (мачеха) были его воспитателями, заботились о нем, то преступление указанного типа отрицательно скажется на психике ребенка. Для применения данного основания лишения родительских прав в принципе достаточно установления факта преступления приговором суда. Однако и в этом случае не должно быть формального подхода, так как уголовно наказуемое умышленное деяние мать (отец) ребенка может совершить, например, охраняя его здоровье или спасая его жизнь.

Перечень оснований является исчерпывающим и при этом практически достаточным, так как включает в себя все возможные жизненные ситуации, которые могут причинить вред ребенку.

Право на предъявление иска о лишении родительских прав предоставлено одному из родителей, органу опеки и попечительства и другим органам и учреждениям, компетентным защищать интересы детей, а также прокурору. Орган опеки и попечительства и прокурор обязаны, кроме того, при любом инициаторе процесса дать заключение по делу (ст. 70 СК). Презумпция вины или невиновности родителей семейным законом не установлена, хотя в связи с карательной (а не только защитной) функцией рассматриваемой меры акцент в распределении обязанностей по доказыванию неизбежно смещен в сторону истца: именно он должен представить факты, свидетельствующие о виновном противоправном поведении родителей в отношении своих детей.

Последствием удовлетворения иска и вступления судебного решения в законную силу является утрата родителями всех прав, основанных на факте прямой связи по происхождению с конкретным ребенком. Как правило, за этим следует отобрание ребенка, однако не всегда: например, в ситуации супружества второй родитель, не лишенный прав, может продолжать совместное проживание с первым и предпринимать малоэффективные попытки устранить влияние последнего на ребенка; защищаемые законом права собственника на жилое помещение также не упрощают ситуацию. Значит, в подобных случаях в интересах ребенка орган опеки и попечительства должен поставить перед судом вопрос об отобрании ребенка (удалении из семьи) и передаче его под опеку родственникам или детскому учреждению. Ребенок, напротив, сохраняет ряд правомочий, основанных на связи по происхождению с лицом, лишенным родительских прав: право на алименты, право собственности на жилое помещение или право пользования им, право на получение наследства и иные имущественные права (пп. 2, 4 ст. 71 СК).

Семейный закон допускает восстановление в родительских правах по иску лица, их лишенного. Отказ в иске следует по той или иной совокупности юридических фактов: поведение заявителя не изменилось существенно к лучшему, ребенок против данного акта (с 10 лет требуется его согласие) или ребенок усыновлен и усыновление не отменено (ст. 72 СК).

Особый способ прекращения родительства связан с процедурой усыновления ребенка. Во-первых, в соответствии с нормой ст. 129 СК при усыновлении требуется согласие родителей (родителя), что означает своеобразный отказ от родительства вопреки общему правилу о невозможности такового. Во-вторых, нормой ст. 130 СК предусмотрена возможность усыновления без согласия родителей, если они признаны судом безвестно отсутствующими или недееспособными, а также по причинам, признанным судом неуважительными, более шести месяцев не проживают совместно с ребенком и уклоняются от его воспитания и содержания. В последнем случае речь, по сути, идет о признании виновности и противоправности поведения таких родителей в отношении своих детей без специального лишения их родительских прав. Вступившее в законную силу судебное решение об усыновлении прекращает правоотношения между ребенком и его родителями (родителем), кроме особого, исключительного, случая: при усыновлении ребенка одним лицом личные и имущественные права и обязанности могут быть сохранены по желанию матери, если усыновитель - мужчина, или по желанию отца, если усыновитель - женщина (пп. 2, 3 ст. 137 СК).