Возникновение, изменение и прекращение гражданских правоотношений

Юридико-фактические основания возникновения, изменения и прекращения гражданских прав и обязанностей

Юридически значимые факты и их виды. Юридико-фактическими основаниями возникновения, изменения и прекращения гражданских прав и обязанностей служат юридически значимые факты. Юридически значимым называется факт, который (один или вместе с другими) вызывает правовое последствие, т.е. возникновение, изменение или прекращение субъективных прав и обязанностей. Так, причинение вреда другому лицу обусловливает возникновение деликтного обязательства; уступка требования приводит к его изменению, которое заключается в перемене управомоченного по требованию лица; заявление о зачете влечет прекращение активного и пассивного требований и корреспондирующих им обязанностей. В приведенных примерах соответствующее правовое последствие вызывается одним юридически значимым фактом. Но во многих случаях для наступления правового последствия необходима определенная совокупность юридически значимых фактов. Например, для приобретения притязания против поручителя требуется заключение договора поручительства и неисполнение должником основного обязательства, а для возникновения кондикционного притязания - наличие обогащения на стороне приобретателя, получение обогащения за счет потерпевшего и отсутствие правового основания обогащения. Юридически значимые факты (единичные факты или совокупности таких фактов), с которыми закон связывает правовые последствия, именуются фактическими составами наступления этих последствий.

Юридически значимые факты, общий перечень которых дан в ст. 8 ГК, могут быть подвергнуты следующей классификации.

В зависимости от своего волевого или неволевого характера юридически значимые факты делятся на события, протекающие помимо воли людей (рождение, смерть, истечение срока) и действия, совершаемые по воле человека (выдача полномочия, уведомление должника об уступке требования, передача вещи).

Будучи проявлением (или осуществлением) человеческой воли, действия подразделяются на правомерные и неправомерные (противоправные).

Неправомерные действия противоречат требованиям правовых норм. Совершение таких действий вызывает возникновение охранительных субъективных гражданских прав и обязанностей. Правомерные действия соответствуют требованиям норм права. Поэтому порожденные ими субъективные гражданские права и обязанности в подавляющем большинстве случаев носят регулятивный характер.

Правомерные действия, в свою очередь, делятся на три основные группы: сделки, сделкоподобные действия и реальные акты.

Сделки направлены на вызывание правовых последствий, относящихся к области гражданского права. Эти последствия определяются содержанием воли действующих лиц и наступают не только потому, что закон связывает их с совершением сделок, а в первую очередь потому, что те, кто совершают сделки, желают их наступления.

Сделкоподобные действия, как, например, признание долга (абз. 1 ст. 203 ГК), уведомление должника об уступке требования (ст. 386 ГК) и отказ кредитора принять предложенное должником надлежащее исполнение (абз. 1 п. 1 ст. 406 ГК), отличаются от сделок тем, что правовые последствия этих действий определяются не волей лица, а законом и наступают независимо от того, желает ли их действующее лицо или нет. В связи с содержащимся в сделкоподобных действиях обнаружением воли к ним могут применяться по аналогии предписания, предусмотренные для сделок, в частности предписания о дееспособности и оспаривании, если цель данных предписаний оправдывает их соответствующее применение.

Реальными актами являются действия, которые совершаются без цели обнаружения воли и с которыми закон связывает правовое последствие без учета правового последствия, желаемого действующим лицом. К реальным актам, в частности, относятся переработка (ст. 220 ГК), обнаружение клада (ст. 233 ГК) и находка (ст. 227, 228 ГК). Для совершения реального акта не требуется дееспособности. Так как реальные акты имеют очень мало общего со сделками, предписания о сделках к ним не могут применяться даже по аналогии.

Неправомерные действия подразделяются на правонарушения и объективно-противоправные действия. Правонарушение представляет собой виновное неправомерное действие. Объективно-противоправное действие характеризуется тем, что совершается невиновно.

Приобретение гражданских прав. Под приобретением права понимается установление связи права с определенным лицом. Приобретение бывает производным (деривативным) и первоначальным (оригинарным). Производное приобретение опирается на право другого лица и, следовательно, зависит от этого права. При первоначальном приобретении такого отношения зависимости нет. Производным является приобретение права на основании отчуждения права его прежним обладателем, на основании принятия на себя чужого договора, а также приобретение наследника. Примером первоначального приобретения служит приобретение требования посредством заключения обязательственного договора.

При всяком производном приобретении права, которое не сопровождается созданием для приобретателя нового права, происходит переход права, т.е. перемена управомоченного субъекта при сохраняющейся идентичности содержания права. Однако право может перейти к другому лицу без того, чтобы его приобретение было зависимым от права прежнего обладателя. Так, в случае приобретения движимой вещи в собственность добросовестным лицом от неуправомоченного отчуждателя (п. 1 ст. 302 ГК) наличествует переход права собственности на вещь, но отсутствует производное приобретение, потому что приобретатель основывает свое право собственности не на праве действительного собственника вещи, а исключительно на предусмотренном законом фактическом составе приобретения. Таким образом, здесь имеет место первоначальное приобретение права собственности на вещь.

Производное приобретение называется правопреемством, или сукцессией. Различают транслятивное и конститутивное правопреемство. В случае транслятивного правопреемства преемник приобретает то же самое право, какое принадлежало его предшественнику. При конститутивном правопреемстве, например при установлении собственником сервитута или права залога, речь идет не о переходе, а о возникновении у конститутивного приобретателя нового (дочернего) права, которое создается на основании права предшественника (материнского права). Поскольку конститутивно приобретенное право производно от материнского права, оно имеет тот же правовой характер, что и материнское право: дочерние права, которые производны от права собственности, являются вещными; дочерние права, которые производны от требования, являются обязательственными.

Правопреемство может быть частным (сингулярным) правопреемством, т.е. правопреемством в одном или нескольких правах, или общим (универсальным) правопреемством. Под общим правопреемством, типичным примером которого служит наследование (п. 1 ст. 1110 ГК), понимается приобретение имущества как единого целого. В этом случае переход имущества к преемнику или преемникам осуществляется uno actu, так что обособленного перенесения каждого из относящихся к имуществу прав не требуется. Напротив, при частичном правопреемстве каждое право должно передаваться обособленно в соответствии с предписаниями, установленными для передачи этого рода прав.

Понятие и основные виды сделок

Фактический состав сделки. Статья 153 ГК понимает под сделками действия граждан или юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, т.е. на вызывание правового последствия. Посредством сделок субъекты гражданского права устанавливают, изменяют или прекращают свои гражданские права и обязанности по своей выраженной вовне воле и в своем интересе (абз. 1 п. 2 ст. 1 ГК).

Необходимой частью любой сделки служит волеизъявление, т.е. выражение частной воли вызвать определенное правовое последствие. Волеизъявление является как обнаружением воли, направленной на наступление правового последствия, так и ее непосредственным осуществлением.

Некоторые сделки состоят только из одного волеизъявления (таковы, например, выдача полномочия - абз. 1 п. 1 ст. 182 ГК, заявление о зачете - ст. 410 ГК, принятие наследства - ст. 1152 ГК, одобрение сделки - абз. 2 п. 1 ст. 26 ГК). Большинство цивилистов относят к этим сделкам публичное обещание награды, так как считают, что фактический состав данной сделки исчерпывается волеизъявлением обещающего о выплате награды тому, кто совершит указанное им действие. В действительности в фактический состав публичного обещания награды (п. 1 ст. 1055 ГК) входят два элемента: 1) волеизъявление обещающего о выплате награды, которое само по себе не является сделкой; 2) совершение указанного обещающим действия, которое представляет собой не сделку, а реальный акт, который может быть совершен и недееспособным лицом.

Многие сделки слагаются из нескольких согласованных по содержанию волеизъявлений. В качестве примеров таких сделок можно сослаться на договор купли-продажи (п. 1 ст. 454 ГК), договор банковской гарантии (ст. 368 ГК), договор простого товарищества (п. 1 ст. 1041 ГК) и договор о прощении долга (ст. 415 ГК).

Существуют сделки, которые наряду с волеизъявлениями содержат еще другие составные части. Например, фактический состав договора о передаче движимой вещи в собственность состоит из соглашения отчуждателя и приобретателя о переходе права собственности на вещь, которое само по себе не является сделкой, и передачи вещи приобретателю, . К фактическому составу договора о предоставлении вместо исполнения (ст. 409 ГК) относятся предоставление другого, нежели задолженный, предмета и соглашение сторон о том, что это предоставление должно считаться исполнением долга. Далее, при совершении некоторых сделок (например, уступки требования, основанного на сделке, совершенной в нотариальной форме, - п. 1 ст. 389 ГК) необходимо содействие нотариуса, которое выступает составной частью этих сделок.

От случаев, где сделка помимо волеизъявлений сторон имеет и иные составные части, следует отличать случаи, при которых для вступления сделки в силу требуется наличие лежащей за пределами ее фактического состава предпосылки. Предпосылкой вступления сделки в силу может быть другая сделка (например, согласие законного представителя на совершение сделки несовершеннолетним - п. 1 ст. 26 ГК), административный акт (например, государственная регистрация сделки - ст. 164 ГК), правонарушение (например, неисполнение должником обеспеченного поручительством обязательства есть предпосылка вступления в силу договора поручительства), и т.д.

С учетом сказанного сделка определяется как фактический состав, который содержит по меньшей мере одно или несколько волеизъявлений, направленных на вызывание определенного правового последствия.

Основные виды сделок. Сделки подразделяются на различные виды. Наиболее существенное значение имеют следующие классификации сделок.

По числу содержащихся в них волеизъявлений сделки делятся на односторонние и двух- или многосторонние (ст. 154 ГК). Односторонние сделки характеризуются тем, что они содержат лишь одно волеизъявление. Примерами односторонних сделок являются выдача полномочия (абз. 1 п. 1 ст. 182 ГК), одобрение сделки (п. 2 ст. 183 ГК) и публичное обещание награды (п. 1 ст. 1055 ГК). Двусторонние и многосторонние сделки, именуемые договорами, включают в себя согласованные по содержанию волеизъявления соответственно двух и более сторон. К двусторонним сделкам, в частности, относятся договор купли-продажи (п. 1 ст. 454 ГК), договор дарения (абз. 1 п. 1 ст. 572 ГК), договор подряда (п. 1 ст. 702 ГК) и договор поручения (п. 1 ст. 971 ГК). Примером многосторонней сделки служит договор простого товарищества (п. 1 ст. 1041 ГК), заключенный тремя и более лицами.

В связи с учением об обосновании обязательства различают консенсуальные и реальные договоры. Под реальным договором понимается договор, в фактический состав которого входит реальный акт передача вещи. В фактическом составе консенсуального договора такой акт отсутствует. Поэтому при консенсуальном договоре, если он не содержит каких-то иных составных частей и вступает в силу с выполнением его фактического состава, обязанность должника возникает через одни лишь согласованные волеизъявления сторон, в то время как при реальном договоре она возникает только в том случае, если к волеизъявлениям сторон присоединяется передача вещи. Консенсуальными договорами являются, например, договор мены (п. 1 ст. 567 ГК), договор имущественного найма (абз. 1 ст. 606 ГК) и договор комиссии (абз. 1 п. 1 ст. 990 ГК), реальными - договор ренты (п. 1 ст. 583 ГК) и договор займа (абз. 1 п. 1 ст. 807 ГК).

По виду желаемых правовых последствий сделки подразделяются на обязательственные и распорядительные. Обязательственными называются сделки, посредством которых одно лицо (должник) обязывается к совершению определенного действия в пользу другого лица (кредитора). Подавляющее большинство обязательственных сделок представляют собой договоры и лишь некоторые из них, как, например, публичное обещание награды (п. 1 ст. 1055 ГК), относятся к односторонним сделкам. Распорядительными сделками являются сделки, которые непосредственно направлены на перенесение, обременение, изменение или прекращение права. Примерами таких сделок служат передача права собственности на вещь, установление сервитута или права залога, уступка требования, зачет и прощение долга. Предметом распоряжения могут выступать только права. Если говорят о распоряжении вещами, например о залоге вещи, то под этим следует понимать распоряжение правом собственности на вещь. Распоряжения предполагают наличие у распоряжающегося власти к распоряжению, или, что одно и то же, право распоряжения. Последнее должно причитаться распоряжающемуся не в момент совершения распорядительной сделки, а в момент ее вступления в силу. Управомоченным к распоряжению в принципе является обладатель права, следовательно, собственник относительно своего права собственности и кредитор относительно своего требования. Но в некоторых случаях закон лишает правообладателя права распоряжаться отдельным или всеми своими правами. Так, в частности, происходит с конкурсным должником после открытия конкурса. Тогда право распоряжения признается законом за другим лицом (например, в случае конкурса за конкурсным управляющим).

Различие между обязательственными и распорядительными сделками является основополагающим для системы гражданского права. Действия распорядительных сделок, в том числе распоряжений, изменяющих принадлежность прав, должны учитываться всяким. Так, если кредитор цедирует свое требование, то вызванное цессией изменение принадлежности требования имеет значение не только для должника, но и для других лиц, в частности для кредиторов цедента и цессионария. Сказанное означает, что распорядительные сделки действуют по отношению к каждому, т.е. абсолютно. Обязательственные сделки обосновывают обязанность лишь по отношению к другому лицу и, стало быть, действуют только релятивно. Поэтому собственник может несколько раз продать свою вещь и тем самым установить для себя несколько обязанностей к передаче вещи и перенесению права собственности на нее, хотя он не в состоянии исполнить все эти обязанности. Однако передать вещь в собственность он может лишь один раз, потому что если он через передачу отказался от своего права собственности, то ему отныне больше не причитается власть к распоряжению этим правом.

В особую группу сделок выделяются предоставительные сделки. Под предоставлениями понимаются сделки, через которые одно лицо создает имущественную выгоду другому лицу. Такая выгода может создаваться как посредством благоприятного для лица распоряжения (например, передачи права собственности или требования, прощения долга, установления права залога), так и посредством обязательственной сделки (например, дарственного обещания), которая обосновывает для него требование, .

Предоставление совершается не ради самого себя, т.е. не для достижения непосредственного вытекающего из него правового результата (например, перехода права собственности), а для того, чтобы с его помощью вызвать другой, косвенный, правовой результат. Например, вещь передается в собственность для того, чтобы этим исполнить обязанность к передаче вещи или чтобы безвозмездно увеличить имущество другого лица; обещается передача товара, чтобы этим обязать лицо, в отношении которого дается обещание, к встречной передаче другого товара. Намерение, направленное на косвенный правовой результат предоставления, называется каузой (causa), или правовой целью предоставления, а поскольку намерение достигнуть цели в то же время является и побудительной причиной предоставления, его именуют также правовым основанием предоставления.

Различают следующие основные виды кауз предоставлений: 1) causa solvendi - предоставление происходит с целью исполнения обязанности; 2) causa credendi - предоставление совершается с целью приобретения требования; 3) causa donandi - предоставление происходит с целью безвозмездного увеличения чужого имущества. В некоторых случаях предоставление имеет несколько кауз. Так, предоставляя обещанный им кредит, банк исполняет свою обязанность и приобретает требование о возврате кредита; поэтому его предоставление основывается как на causa solvendi, так и на causa credendi.

Правовая цель предоставления определяется предоставляющим, как правило, по соглашению с другой стороной. Означает ли передача одним лицом другому лицу тридцати тысяч рублей исполнение обязанности, заем или дарение, вытекает из их соглашения. Если соглашение о каузе отсутствует или оговоренная сторонами кауза не осуществляется, то предоставление оказывается безосновательным (sine causa). В таких случаях возникает вопрос, является ли предоставление недействительным вследствие своей безосновательности или действительным, несмотря на отсутствие правового основания. Предоставления, действительность которых зависит от наличия каузы, именуются каузальными; предоставления, которые являются действительными и при отсутствии правового основания, называют абстрактными. К каузальным предоставлениям относятся почти все обязательственные сделки, к абстрактным - большинство распорядительных сделок (передача права собственности на движимую вещь, уступка требования, установление права залога, прощение долга и т.д.).

Абстрактные предоставления могут привести к неосновательному обогащению лица, в пользу которого они были совершены. Если это происходит, то указанное лицо обязано возвратить неосновательное обогащение своему контрагенту по абстрактной сделке (п. 1 ст. 1102 ГК). Так, передача индивидуально определенной вещи в собственность обосновывает переход права собственности к приобретателю и при отсутствии правового основания передачи. Поэтому отчуждатель не вправе виндицировать вещь от приобретателя. Но поскольку приобретатель стал собственником sine causa, он должен перенести право собственности обратно на отчуждателя (п. 1 ст. 1102, п. 1 ст. 1104 ГК), а при невозможности обратной передачи вещи в собственность - возместить отчуждателю ее стоимость в деньгах (п. 1 ст. 1105 ГК).

Предоставление, вызывающее правовое последствие, которое идет дальше преследуемой хозяйственной цели предоставления, называется фидуциарным. Типичными примерами фидуциарного предоставления являются обеспечительная передача в собственность, при которой кредитору для обеспечения его требования передается право собственности на вещь, хотя для этой цели было бы достаточно залога вещи, и инкассовая цессия, при которой одно лицо уступает другому требование с тем, чтобы оно получило по нему исполнение, хотя для этой цели было бы достаточно наделения его полномочием. В таких случаях приобретатель права (фидуциар) принимает на себя по отношению к отчуждателю (фидуцианту) обязанность обращаться с приобретенным правом сообразно с целью предоставления, в частности при определенных обстоятельствах возвратить право отчуждателю.

Фидуциарное предоставление не является мнимой сделкой, так как выступающее предметом предоставления право в соответствии с волей сторон действительно переносится на фидуциара. Поскольку последний становится собственником переданной ему вещи или кредитором по уступленному ему требованию, он может распорядиться приобретенным правом от собственного имени. Поэтому если фидуциар, злоупотребляя доверием фидуцианта, передает фидуциарно приобретенное право третьему лицу, то его вероломное распоряжение имеет силу. Однако в этом случае он нарушает свою обязанность по отношению к фидуцианту, вследствие чего должен возместить ему убытки.

Предоставительные сделки могут быть возмездными или безвозмездными. Возмездное предоставление дает имущественную выгоду за встречное удовлетворение, которое по воле сторон должно составить эквивалент предоставления. При безвозмездном предоставлении предоставляющий не получает встречного удовлетворения от другой стороны. Возмездными сделками являются, например, договор купли-продажи (п. 1 ст. 454 ГК) и договор имущественного найма (абз. 1 ст. 606 ГК), безвозмездными - договор дарения (абз. 1 п. 1 ст. 572 ГК) и договор ссуды (п. 1 ст. 689 ГК).

Соглашение о том, совершается ли предоставление как возмездное или безвозмездное, относится к каузе предоставления. Вследствие этого деление предоставительных сделок на возмездные и безвозмездные распространяется только на каузальные сделки. Оно неприменимо к абстрактным сделкам, потому что эти сделки отделены от соглашения о каузе. Абстрактные сделки могут совершаться во исполнение как возмездных, так и безвозмездных обязательственных сделок.

Условия действительности и виды недействительных сделок

Общие положения. Для того чтобы сделка привела к тем правовым последствиям, которых желают достичь ее участники, необходим ряд условий, которым она должна соответствовать. Во-первых, совершать сделки могут лишь лица, обладающие такой составной частью дееспособности, как сделкоспособность. Во-вторых, требуется, чтобы лицо действительно желало совершить сделку и правильно выразило вовне волю на ее совершение. В-третьих, необходимо, чтобы волеизъявление на сделку было облечено в требуемую законом форму. Наконец, в-четвертых, содержание сделки, т.е. ее условия, не должно противоречить действующему законодательству.

С учетом этого действительность сделок и в доктрине, и на практике обычно оценивается с позиций соответствия действующему законодательству их: а) субъектного состава; б) воли и волеизъявления; в) формы; г) содержания.

Нетрудно заметить, что данный подход основывается на традиционном учении о четырех элементах всякой сделки, каждый из которых должен отвечать требованиям закона. Иными словами, дефект любого из этих элементов приводит к недействительности сделки, если иное не предусмотрено законом. Соответственно, выделяются: 1) сделки с пороками субъектного состава; 2) сделки с пороками воли и (или) волеизъявления; 3) сделки с пороками формы; 4) сделки с пороками содержания. В такой последовательности они и будут нами рассмотрены. Однако вначале необходимо сделать три предварительных замечания.

Во-первых, подразделение всех недействительных сделок на четыре указанные группы во многом является условным, поскольку отдельные недействительные сделки с равным успехом могут быть отнесены к разным группам. Поэтому данное деление, проводимое в основном в методических целях, не следует абсолютизировать.

Во-вторых, нередко сделка имеет не один, а несколько дефектов. Так, недееспособное лицо, действующее под влиянием обмана, может совершить незаконную по содержанию сделку, которая к тому же не облечена в требуемую законом форму. В подобных случаях сделка признается недействительной по любому или сразу по нескольким основаниям.

В-третьих, дефект любого из элементов сделки означает, что сделка не соответствует требованиям действующего законодательства. Иными словами, законодательство Российской Федерации, в отличие от законодательства некоторых других стран, не проводит различия между недействительными и незаконными сделками, считая эти понятия равноценными. В связи с этим в литературе иногда отмечается, что "единственным основанием недействительности сделок является несоответствие закону или иным правовым актам (ст. 168 ГК РФ)". Это лишний раз подчеркивает условность деления недействительных сделок на указанные группы, в частности выделение среди них сделок с пороками содержания, которые иногда называют незаконными сделками.

Субъектный состав сделки. Сделки с пороками субъектного состава. Совершать сделки, т.е. правомерные юридические действия, направленные на возникновение, изменение и прекращение гражданских прав и обязанностей, могут не все субъекты гражданского права, а лишь те из них, которые обладают для этого таким необходимым качеством, как сделкоспособность. У разных субъектов гражданского права это качество появляется в разные моменты и имеет несовпадающее содержание.

У граждан сделкоспособность как составной элемент их дееспособности формируется поэтапно и связывается законом с достижением ими определенного возраста. Соответственно выделяется сделкоспособность малолетних в возрасте от 6 до 14 лет, несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет и лиц, достигших совершеннолетия. Кроме того, сделкоспособность совершеннолетних граждан может зависеть от состояния их психического здоровья и некоторых иных факторов. При этом граждане с учетом ограничений, установленных законом с учетом их возраста и состояния психического здоровья, могут совершать любые сделки.

У юридических лиц сделкоспособность в полном объеме возникает сразу же с момента их образования. Однако в отличие от граждан юридические лица могут быть ограничены вправе совершать отдельные виды сделок с учетом целей их деятельности, определенных законом или их учредительными документами. Кроме того, поскольку юридические лица представляют собой искусственные правовые образования, необходимо, чтобы воля на совершение сделки была сформирована и выражена надлежащим органом.

Что касается публичных образований, то их способность совершать сделки практически всецело зависит от тех задач, которые решаются ими как органами публичной власти (подробнее об этом см. гл. 10 учебника).

Сделки, совершенные лицами, не обладающими сделкоспособностью, а также сделки, выходящие за пределы сделкоспособности, являются недействительными. К данной группе относятся следующие виды недействительных сделок.

Прежде всего, недействительными являются сделки, совершенные гражданами, признанными недееспособными вследствие психического расстройства (п. 1 ст. 171 ГК). В основу недействительности этого вида сделок положен формальный признак - наличие вступившего в законную силу решения суда о признании гражданина, совершившего сделку, недееспособным. Формальность данного признака проявляется двояким образом.

С одной стороны, с момента признания гражданина недееспособным все заключенные им сделки, включая мелкие бытовые, признаются ничтожными, даже если при совершении конкретной сделки гражданин вполне отдавал отчет в своих действиях и мог ими руководить.

С другой стороны, если гражданин в момент совершения сделки уже страдал психическим заболеванием, т.е. фактически не отдавал отчет в своих действиях и не мог ими руководить, но еще не был признан недееспособным в установленном законом порядке (ст. 29 ГК), сделка не может считаться недействительной на основании ст. 171 ГК, даже если в последующем гражданин будет признан недееспособным. В подобной ситуации совершенная сделка может быть оспорена лишь на основании ст. 177 ГК.

Аналогичным образом обстоит дело со сделками малолетних граждан, не достигших 14 лет: на них распространяются в целом такие же правила, которые ст. 171 ГК установлены для сделок граждан, признанных недееспособными (п. 1 ст. 172 ГК). Это и понятно, поскольку малолетние не обладают дееспособностью, а сделки от их имени совершаются их родителями, усыновителями и опекунами (п. 1 ст. 28 ГК).

Вместе с тем между сделками малолетних и недееспособных граждан имеются два различия. Во-первых, в виде исключения закон допускает совершение малолетними в возрасте от 6 до 14 лет мелких бытовых и некоторых иных сделок, предусмотренных п. 3 ст. 28 ГК (подробнее об этом см. гл. 6 учебника). Во-вторых, в интересах малолетнего совершенная им сделка может быть по требованию его родителей, усыновителей или опекуна признана судом действительной, если она совершена к выгоде малолетнего (подробнее об этом см. § 4 настоящей главы).

В отличие от малолетних, от имени которых сделки совершаются их законными представителями, несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет заключают сделки сами, но под контролем своих родителей, усыновителей и попечителей (ст. 26 ГК). Данный контроль выражается в том, что для совершения сделки необходимо получить согласие указанных лиц, выраженное в письменной форме. Отсутствие такого согласия может стать основанием для признания сделки недействительной по требованию родителей, усыновителей и попечителей.

Для применения правил, посвященных сделкам несовершеннолетних, важное значение имеет уяснение целевой природы права родителей, усыновителей и попечителей давать или не давать согласие на сделку несовершеннолетнего. Данное право предоставлено указанным лицам в целях охраны имущественных интересов несовершеннолетних. Предполагается, что последние еще не готовы к самостоятельному участию в гражданском обороте и могут своими опрометчивыми действиями поставить себя в сложное материальное положение или по крайней мере причинить себе убытки. Чтобы этого не происходило, для совершения сделки требуется не только воля несовершеннолетнего, но и воля лица, призванного в силу закона (ст. 31 ГК, ст. 64 СК) защищать права и интересы несовершеннолетнего. Воля такого лица как бы восполняет недостаток воли несовершеннолетнего. Поэтому если сделка заключена несовершеннолетним без согласия лица, на которое возложены попечительские функции, это лицо вправе опротестовать такую сделку как совершенную вопреки его воле.

Закон оставляет открытым вопрос о том, достаточно ли получить согласие на сделку несовершеннолетнего одного из родителей или требуется согласие их обоих. Не дает прямого ответа на него и СК, в связи с чем данный вопрос приходится решать, опираясь на общие положения закона.

Семейное законодательство исходит из равенства прав и обязанностей родителей в отношении их детей (ст. 61 СК), а также из того, что эти права и обязанности осуществляются родителями по их взаимному согласию (п. 2 ст. 65 СК). Это, однако, не означает, что во всех случаях родители должны действовать совместно, поскольку это явилось бы существенным тормозом для решения многих жизненных вопросов. Практика исходит из того, что представлять интересы ребенка может один из родителей, и при этом предполагается, что он действует по поручению и с согласия второго родителя.

Поэтому по общему правилу согласие на сделку несовершеннолетнего может дать один из родителей. Но если между родителями имеются разногласия на этот счет, каждый из них вправе обратиться за разрешением этих разногласий в орган опеки и попечительства или в суд. Во избежание последующих осложнений целесообразно заручаться согласием обоих родителей при совершении с несовершеннолетними любых крупных сделок.

Воля родителей, усыновителей и попечителей на совершение сделки их подопечным выражается в форме дачи согласия на сделку. По своей юридической природе выдача согласия на сделку представляет собой также сделку независимо от того, рассматривать ли ее в качестве самостоятельной односторонней сделки или в качестве составной части сделки несовершеннолетнего.

Данное согласие в соответствии с императивным требованием п. 1 ст. 26 ГК должно быть выражено в письменной форме независимо от того, в какой форме совершается сама сделка. В случае нарушения этого требования, т.е. при одобрении сделки в устной форме, должны применяться последствия, предусмотренные п. 1 ст. 162 ГК. Иными словами, устное одобрение сделки возможно, но в случае возникновения спора о том, было ли оно получено, не допускаются свидетельские показания.

По общему правилу согласие дается до или в процессе заключения сделки, хотя допускается и последующее одобрение заключенной и даже исполненной сделки. Если согласие на сделку получено, то его отзыв не допускается. Так, родители не могут оспорить сделку на том основании, что изменилось их отношение к сделке, которую они уже одобрили.

Следует учитывать, что в случаях, предусмотренных законом, родители, усыновители и попечители, дающие согласие на сделки несовершеннолетних, должны, в свою очередь, получить предварительное согласие органов опеки и попечительства. В частности, это необходимо, если дело касается сделок, связанных с отчуждением, в том числе обменом или дарением имущества подопечного, сдачей его внаем (в аренду), в безвозмездное пользование или в залог и т.д. (п. 2 ст. 37 ГК).

Действие ст. 175 ГК не распространяется на сделки, которые несовершеннолетние могут совершать самостоятельно (п. 2 ст. 26 ГК). Данный вывод не вызывает сомнений, несмотря на то что данная статья в отличие от ст. 171 ГК не содержит специальной оговорки на этот счет.

Однако если несовершеннолетний в установленном законом порядке был ограничен или лишен права самостоятельно распоряжаться своим заработком, стипендией или иными доходами (п. 4 ст. 26 ГК), соответствующие сделки несовершеннолетнего могут быть оспорены его родителями, усыновителями и попечителями.

Аналогичные правила установлены законом в отношении сделок, совершенных гражданами, ограниченными судом в дееспособности. Вместе с тем имеются некоторые особенности частного характера, которые обусловлены различиями в правовом положении несовершеннолетних и лиц, ограниченных судом в дееспособности.

Прежде всего следует обратить внимание на известное несоответствие между абз. 1 п. 1 ст. 176 и абз. 3 п. 1 ст. 30 ГК: в первом случае речь идет о сделках ограниченно дееспособного по распоряжению имуществом, а во втором - о любых сделках такого лица, за исключением мелких бытовых. Данное расхождение должно решаться в пользу ст. 30 ГК. Иными словами, попечитель может оспорить любую сделку, совершенную ограниченным в дееспособности гражданином, без его согласия, а не только сделку, связанную с распоряжением имуществом.

Статья 30 ГК, в отличие от ст. 26 ГК, не указывает на то, что согласие попечителя на сделку ограниченного в дееспособности гражданина должно даваться в письменной форме. Поэтому вполне достаточно и того, что попечитель дал устное согласие на сделку либо одобрил ее своими конклюдентными действиями. Таким образом, в случае возникновения спора по этому поводу допустимы свидетельские показания.

Как и применительно к сделкам несовершеннолетних, попечитель может одобрить сделку и предварительно, и сделать это задним числом. В обоих случаях исключается дальнейшее оспаривание сделки на основании ст. 176 ГК.

Порок в субъектном составе могут иметь не только сделки граждан, но и сделки, совершаемые юридическими лицами. Гражданский кодекс выделяет два вида таких сделок: а) сделки, выходящие за пределы правоспособности юридического лица (ст. 173 ГК), и б) сделки, совершенные с превышением полномочий, которые ограничены договором или учредительными документами юридического лица (ст. 174 ГК).

Применительно к сделкам юридического лица, выходящим за пределы его правоспособности (внеуставные сделки), необходимо четко определить сферу применения относящихся к ним правил.

Как отмечалось в гл. 7 учебника, правоспособность юридических лиц подразделяется на общую и специальную. При этом общей правоспособностью обладают все коммерческие организации (за исключением унитарных предприятий и иных видов организаций, предусмотренных законом), а специальную правоспособность имеют некоммерческие организации и некоторые виды коммерческих организаций (унитарные предприятия, коммерческие банки, страховые компании и т.д.).

Общая правоспособность, т.е. возможность юридического лица заниматься любыми не запрещенными законом видами деятельности, может быть добровольно сужена его учредителями путем введения соответствующих ограничений в устав или иные учредительные документы юридического лица. Если эти ограничения при совершении сделки оказываются нарушенными, данная сделка может быть оспорена на основании ст. 173 ГК, которая рассчитана именно на такую ситуацию.

Напротив, если внеуставную сделку совершит юридическое лицо, обладающее специальной правоспособностью, она признается недействительной на основании ст. 168 ГК как противоречащая закону.

Таким образом, ст. 173 ГК распространяется не на любые внеуставные сделки, а лишь на сделки юридических лиц, обладающих общей правоспособностью, которая, однако, определенно ограничена их учредительными документами.

Помимо внеуставных сделок к сделкам, выходящим за пределы правоспособности юридического лица, ст. 173 ГК относит сделки юридических лиц, не имеющих лицензий на занятие соответствующей деятельностью. Данное решение представляется ошибочным как основанное на видимом, а не сущностном сходстве этих видов сделок. В действительности они являются принципиально разными видами недействительных сделок и должны признаваться недействительными в разном порядке, по требованиям разных лиц и т.п. Поэтому в настоящем параграфе так называемые безлицензионные сделки рассматриваются в числе сделок с пороками содержания.

Для признания недействительными сделок, выходящих за пределы правоспособности юридического лица, недостаточно их объективного несоответствия требованиям закона. Помимо этого требуется, чтобы другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о ее незаконности. По общему правилу, участники гражданского оборота должны убедиться в правоспособности своего контрагента, но вовсе не обязаны знать об особенностях правоспособности юридического лица, в частности о том, что она ограничена его учредительными документами. Поэтому для признания внеуставной сделки недействительной требуется доказать, что другая сторона в сделке определенно знала о выходе своего контрагента за пределы его правоспособности, например знакомилась с его учредительными документами или была извещена об этом иным образом.

Правом оспаривания внеуставных сделок наделены лишь прямо названные в ст. 173 ГК лица, к числу которых отнесены: а) сами юридические лица, которые вышли за пределы своей правоспособности; б) их учредители (участники); в) государственные органы, осуществляющие контроль или надзор за деятельностью юридических лиц. Никто другой, в том числе другая сторона в сделке, заявлять требование о недействительности сделки не может.

Данное положение закона не бесспорно, что обусловлено неоправданностью объединения в ст. 173 ГК двух принципиально разных составов недействительных сделок. В частности, смыслу закона гораздо больше соответствовало бы наделение правом оспаривать внеуставные сделки лишь самих юридических лиц и их учредителей (участников), т.е. тех лиц, чьи интересы оказались нарушенными при совершении сделки.

Что касается государственных органов, осуществляющих контроль или надзор за деятельностью юридических лиц, то они не должны обладать возможностью оспаривать внеуставные сделки, поскольку в данном случае публичный интерес никак не затрагивается. Полномочия этих органов должны ограничиться возможностью оспаривать безлицензионные сделки, которые, напротив, не должны признаваться недействительными по требованию самих совершивших их лиц.

Переходя к сделкам, совершенным с превышением полномочий, которые ограничены договором или учредительными документами юридического лица, следует отметить, что сфера применения посвященной им ст. 174 ГК является достаточно узкой. По существу, она сводится к тем случаям, когда сделки совершаются лицами или органами, чьи полномочия были явно ограничены по сравнению с тем, какими они обычно являются и какими они должны представляться третьим лицам.

В этом смысле названные сделки весьма сходны с внеуставными сделками юридических лиц. Их объединяет то, что в обоих случаях наличие соответствующих ограничений не является явным для третьих лиц, поскольку они установлены внутренними документами участника гражданского оборота, как правило, недоступными для третьих лиц. Близость рассматриваемых составов объясняет общность условий применения ст. 173 и 174 ГК, совпадение правовых последствий и в принципе аналогичный круг лиц, уполномоченных заявлять о недействительности сделок.

Разница между ними состоит лишь в том, что если в первом случае оказываются нарушенными ограничения полномочий лиц или органов юридического лица на совершение сделок, то во втором - ограничения, связанные с целями деятельности юридического лица. Кроме того, сделки с превышением полномочий могут совершаться не только юридическими лицами, но и гражданами.

Как следует из ст. 174 ГК, она применяется лишь тогда, когда полномочия на совершение сделки ограничены договором или учредительными документами юридического лица. Договор должен содержать ограничения полномочий гражданина или юридического лица по сравнению с тем, как они определены в доверенности, в законе или как они явствуют из обстановки, в которой совершается сделка.

Примером договорного ограничения полномочий на совершение сделки по сравнению с тем, как они определены в доверенности, может служить договор простого товарищества, содержащий ограничения, не отраженные в доверенности, которая выдана участнику договора, уполномоченному на ведение дел от имени товарищества.

В качестве примера ограничения полномочий договором по сравнению с тем, как они определены законом, можно привести договор доверительного управления имуществом, ограничивающий право доверительного управляющего по распоряжению переданным ему в управление движимым имуществом, которым он, не будь таких ограничений, на основании п. 1 ст. 1020 ГК мог бы распоряжаться совершенно самостоятельно.

Наконец, лицо, которое на первый взгляд вправе совершать любые сделки, что явно следует из обстановки, в которой оно действует, может быть, однако, ограничено в своих полномочиях договором (трудовым контрактом). Так, продавец магазина может быть наделен правом самостоятельно совершать с покупателями сделки не свыше определенной суммы, а остальные сделки должен согласовывать с администратором или директором магазина.

Что касается учредительных документов юридического лица, то они могут ограничивать полномочия органа юридического лица на совершение сделки лишь по сравнению с тем, как они определены законом. Примером является ограничение полномочий генерального директора хозяйственного общества на совершение сделок по отчуждению принадлежащих обществу объектов недвижимости, хотя бы они и не относились к числу крупных сделок.

Сами способы ограничения полномочий на совершение сделок, предусмотренные как договором, так и учредительными документами, могут быть разными. Так, в них могут быть прямо указаны те сделки, которые лицо (орган) только и вправе совершать; может быть установлен прямой запрет на совершение сделок отдельных видов; ограничение полномочий органа юридического лица может следовать из того, что совершение определенных сделок отнесено учредительными документами к компетенции другого органа и т.п. Однако в любом случае ограничения должны быть четкими и ясными. Напротив, всякого рода неопределенные ссылки на установленный порядок или на другие внутренние документы, которые могут содержать ограничения, во внимание приниматься не должны.

Сделки, подпадающие под действие ст. 174 ГК, следует отличать от схожих с ними сделок, которые влекут за собой иные правовые последствия.

Прежде всего, ст. 174 ГК не применяется тогда, когда лицом или органом юридического лица при совершении сделки нарушены ограничения, установленные не договором или учредительными документами, а самим законом. В подобных случаях соответствующие сделки должны квалифицироваться как совершенные в нарушение ст. 168 ГК.

Применительно к таким сделкам, совершенным органом юридического лица, данный вывод сделан в п. 1 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 14 мая 1998 г. N 9 "О некоторых вопросах применения статьи 174 Гражданского кодекса РФ при реализации органами юридических лиц полномочий на совершение сделок" (далее - постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ N 9). Однако его следует признать справедливым также в отношении сделок граждан и юридических лиц, вышедших при их совершении за пределы, установленные законом. Так, ничтожной будет сделка по распоряжению недвижимым имуществом, совершенная доверительным управляющим, если только такое право прямо не предоставлено ему договором (п.1 ст. 1020 ГК).

Далее, рассматриваемые сделки необходимо отличать от сделок, заключенных неуполномоченным лицом (ст. 183 ГК). Их сходство определяется тем, что ст. 174 ГК, содержащая прямое указание на доверенность, может применяться и к отношениям представительства, на которые ст. 183 ГК прямо рассчитана. При этом в обоих случаях возможен выход представителя за пределы предоставленных ему полномочий.

Основное различие между указанными статьями состоит в том, что если в первом случае (ст. 174 ГК) полномочия представителя ограничены не очевидным для третьего лица способом (например, договором поручения), то во втором случае (ст. 183 ГК) эти ограничения являются явными, поскольку прямо отражены в доверенности. Соответственно различными являются и последствия совершения рассматриваемых сделок: в первом случае сделка может быть признана недействительной при наличии ряда дополнительных условий, предусмотренных ст. 174 ГК (см. ниже), а во втором случае сделка действительна, но считается заключенной от имени и в интересах совершившего ее лица, если только представляемый ее впоследствии не одобрит (подробнее об этом см. гл. 16 учебника).

Наконец, достаточно трудно различимы между собой ситуация, при которой лицо выходит за пределы ограничений его полномочий на совершение сделки (ст. 174 ГК), и ситуация, связанная с отступлением поверенного от указаний доверителя (ст. 973 ГК). Их объединяет то, что в обоих случаях имеются в виду договоренности представляемого и представителя, о которых в принципе не должны знать третьи лица. Однако последствия превышения полномочий и отступления от указаний являются различными: если в первом случае сделка при определенных дополнительных условиях может быть оспорена представляемым, то во втором этого сделать нельзя и можно лишь возложить на поверенного неблагоприятные последствия отступления от указаний доверителя.

Очевидно, что различие между рассматриваемыми ситуациями кроется в том, чем отличаются друг от друга полномочия на совершение сделки и указания по поводу того, как должно выполняться поручение. Отграничить их друг от друга в ряде случаев чрезвычайно сложно, поскольку многие указания могут быть легко интерпретированы в качестве полномочий. В такой ситуации не остается ничего иного, как применять ст. 174 ГК. И лишь тогда, когда указания по поводу выполнения поручения явно не являются полномочиями, к отношениям сторон должны применяться правила ст. 973 ГК.

Из ст. 174 ГК следует, что по общему правилу нарушение ограничений на совершение сделки, установленных договором или учредительными документами юридического лица, не оказывает влияния на действительность данной сделки. Указанный подход вполне оправдан, поскольку третьи лица вовсе не обязаны знать о наличии подобных ограничений и не должны страдать от их нарушения. В противном случае сдерживался бы гражданский оборот, подрывалась его стабильность, а перед недобросовестными его участниками открылись бы широкие возможности для злоупотреблений.

Поэтому сделка, совершенная с выходом за пределы ограничений полномочия на ее совершение, может быть признана недействительной только тогда, когда будет доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанных ограничениях. При этом бремя доказывания данного обстоятельства возлагается на лицо, оспаривающее сделку. Оно может приводить в обоснование указанного обстоятельства любые допустимые процессуальным законодательством доказательства. В частности, допустимы ссылки на предоставление контрагенту своих учредительных документов; на то, что содержание этих документов должно быть известно контрагенту как участнику (акционеру) данного юридического лица; на то, что вопрос об этих ограничениях уже возникал ранее или обсуждался в процессе переговоров и т.п.

Однако простая ссылка в договоре, заключенном от имени организации, на то, что лицо, заключающее сделку, действует на основании устава данного юридического лица, должна оцениваться судом с учетом конкретных обстоятельств заключения договора и в совокупности с другими доказательствами по делу. Такое доказательство, как и любое другое, не может иметь для арбитражного суда заранее установленной силы и свидетельствовать о том, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанных ограничениях (п. 5 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ N 9).

Оспаривать сделки на основании ст. 174 ГК могут лишь лица, в интересах которых установлены ограничения, оказывающиеся нарушенными. При этом если речь идет о нарушении ограничений, установленных договором, становится очевидным, что правом требовать признания сделки недействительной обладает то лицо, которое является участником договора. Что же касается нарушения ограничений, установленных учредительными документами юридического лица, то заинтересованными лицами являются прежде всего сами эти юридические лица, а в случаях, предусмотренных законом, и их учредители (п. 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ N 9). Ни другая сторона в сделке, никакие-либо иные лица заявлять требования о признании сделки недействительной по данному основанию не могут.

Лицо, в интересах которого установлены ограничения, может впоследствии одобрить сделку, подпадающую под признаки ст. 174 ГК. На первый взгляд в этом нет никакой необходимости, так как соответствующее лицо может просто не заявлять требования о признании сделки недействительной, и тогда сделка будет считаться действительной.

Однако на практике встречаются случаи, когда лицо, в интересах которого установлены ограничения, прямо или своими конклюдентными действиями (принятием исполнения, оплатой товара, выплатой штрафных санкций и т.п.) вначале одобряет данную сделку, а затем заявляет требование о признании ее недействительной на основании ст. 174 ГК.

По мнению Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ, отраженному в постановлении N 9 (п. 7), в данном случае по аналогии закона должно применяться правило п. 2 ст. 183 ГК о последующем одобрении сделки представляемым. Хотя аналогичное положение в самой ст. 174 ГК отсутствует, оно вытекает из ее смысла. Таким образом, последующее одобрение сделки лицом, в пользу которого установлены ограничения, снимает вопрос о недействительности данной сделки на основании ст. 174 ГК.

Воля и волеизъявление. Сделки с пороками воли. Сделки являются волевыми актами участников гражданского оборота, которые совершаются ими под влиянием определенных мотивов, целей и даже настроения. Однако, как верно заметил О.С. Иоффе, далеко не все свойства, характерные для волевого акта, имеют при совершении сделки юридическое значение.

Так, по общему правилу на действительность сделки не оказывают никакого влияния мотивы, а также причины, побудившие стороны заключить сделку, если только сами стороны не придали им значение отлагательного или отменительного условия сделки. Например, продавец не может отказаться от заключенного договора купли-продажи лишь потому, что в связи с изменением личных обстоятельств (например, получением им наследства), у него отпала надобность в продаже имущества. Однако если стороны поставили возникновение прав и обязанностей по данному договору в зависимость, например, от того, будет ли продавец переведен на работу в другую местность, то сделка должна считаться заключенной под отлагательным условием (подробнее об условных сделкам см. § 5 настоящей главы).

Из свойств сделки, характеризующих ее как волевой акт, юридическое значение придается воле на совершение сделки и волеизъявлению, т.е. доведению воли до сведения заинтересованных лиц. Воля на совершение сделки, нередко именуемая в литературе внутренней волей, означает желание лица совершить сделку определенного вида на тех условиях, которые его устраивают. В отдельных случаях внутренней волей охватываются и некоторые другие моменты, в частности личность контрагента, форма сделки и т.п. Формирование воли на совершение сделки обычно происходит под влиянием множества различных факторов как внутреннего (побудительные мотивы и проч.), так и внешнего (пример соседей, советы друзей и т.п.) характера. Однако по общему правилу закон не придает им юридического значения, если только они не исключили возможность нормального формирования внутренней воли.

Для совершения сделки мало одного желания, даже если последнее сформировалось в нормальных условиях. Необходимо, чтобы внутренняя воля получила адекватное внешнее выражение, т.е. была доведена до сведения заинтересованных лиц посредством волеизъявления. Круг этих лиц, как и сам способ волеизъявления, зависит от вида сделки, которую лицо желает совершить. Так, волеизъявление может быть адресовано конкретному лицу (например, владельцу индивидуально-определенного имущества), группе лиц (например, другим участникам общей долевой собственности, если продается доля в праве на общее имущество) или всем третьим лицам (например, при так называемой публичной оферте - п. 2 ст. 437 ГК).

Само волеизъявление может быть прямым, когда воля на совершение сделки доводится до сведения других лиц словесно в устной или в письменной форме, или косвенным, когда желание лица заключить сделку следует из его фактических (конклюдентных) действий. В случаях, прямо предусмотренных законом, воля на совершение сделки может быть выражена и посредством молчания (подробнее о форме волеизъявления см. в разд. "Форма сделки. Сделки с пороками формы").

В любом случае волеизъявление должно адекватно отражать внутреннюю волю на совершение сделки. Иными словами, если в действительности у лица вообще нет желания совершать сделку, хотя бы внешне он его и выразил, либо его воля доведена до сведения потенциальных контрагентов в искаженном виде, налицо несоответствие внутренней воли и волеизъявления.

В литературе много лет ведется спор о том, чему - внутренней воле или волеизъявлению - следует отдавать предпочтение при их расхождении друг с другом. Следует согласиться с О.С. Иоффе в том, что закон не отдает предпочтения ни внутренней воле, ни волеизъявлению, а исходит из их единства в нормировании сделки как волевого юридического факта. При этом действует презумпция о том, что внутренняя воля и волеизъявление соответствуют друг другу. Для опровержения ее заинтересованное лицо должно привести убедительные аргументы, подтверждающие расхождение между волей и волеизъявлением.

Итак, действительность сделки закон одновременно связывает с тремя обстоятельствами: а) волей лица на совершение сделки, сформировавшейся в нормальных условиях; б) волеизъявлением, выраженным в надлежащей форме; в) соответствием между внутренней волей и волеизъявлением.

Соответственно этому к сделкам с пороками воли относятся следующие виды сделок.

Прежде всего порок внутренней воли имеют сделки дееспособных граждан, которые в момент совершения сделок не могли отдавать отчета в своих действиях и руководить ими (ст. 177 ГК). Основанием для признания сделки недействительной в данном случае выступает фактическая недееспособность (невменяемость) участника сделки. В отличие от юридической недееспособности, которая порочит все сделки недееспособного лица, фактическая недееспособность носит, как правило, временный характер и, соответственно, может служить основанием для признания недействительными лишь тех сделок, которые совершены именно в тот временной момент, когда гражданин не мог отдавать отчета своим действиям или руководить ими. При этом достаточным признается наличие хотя бы одного из названных дефектов психики гражданина.

По смыслу закона ст. 177 ГК подлежит расширительному толкованию и распространяет свое действие также на сделки лиц, обладающих частичной (ст. 26 ГК) и ограниченной (ст. 30 ГК) дееспособностью.

Причины, по которым гражданин при совершении сделки находился в невменяемом состоянии, юридического значения не имеют. Это может быть обусловлено как обстоятельствами, которые не могут быть поставлены ему в вину (психическое заболевание, сильная душевная травма, гипнотическое состояние и т.п.), так и обстоятельствами, которые зависели от самого гражданина (чрезмерное употребление алкоголя, прием наркотиков и т.п.). Этим ст. 177 ГК отличается от ст. 1078 ГК, посвященной ответственности за причинение вреда гражданином, не способным понимать значения своих действий: если гражданин сам привел себя в такое состояние употреблением спиртных напитков, наркотических средств или иным способов, он не освобождается от ответственности за причинение вреда.

Самым сложным моментом, с которым приходится сталкиваться при применении ст. 177 ГК, является доказательство того, что гражданин в момент совершения сделки был фактически недееспособен. Наличие у него психического расстройства, иного заболевания или алкогольного опьянения само по себе не может служить доказательствами того, что в момент совершения сделки он не мог отдавать отчет в своих действиях или руководить ими. Как правило, недостаточными доказательствами признаются одни лишь свидетельские показания. По подобным делам, в частности по делам, связанным с оспариваем завещаний как составленных лицами, не способными понимать значения своих действий или руководить ими, обычно назначается судебно-психиатрическая экспертиза, выводы которой далеко не всегда однозначны.

Поэтому решение должен принимать суд с учетом всех фактических обстоятельств, к числу которых относятся все, что помогает понять, мог ли гражданин, отдающий отчет в своих действиях или руководить ими, совершить подобную сделку (учитывая ее характер, условия, в частности цену, личность контрагента и т.д.).

Нередко сделка совершается лицом, которое на момент ее совершения еще не было признано недееспособным, но уже страдало психическим расстройством или слабоумием, что и послужило основанием для последующего лишения его дееспособности. В принципе на сделки таких лиц распространяются общие правила ст. 177 ГК с той лишь разницей, что иск об оспаривании сделки может быть заявлен не самим гражданином, а назначенным ему опекуном. В практическом плане в данном случае несколько облегчается процесс доказывания, поскольку опекун освобождается от необходимости доказывать наличие у своего подопечного психического заболевания или слабоумия. Тем не менее должно быть доказано, что фактическая недееспособность присутствовала при совершении сделки.

Лицами, уполномоченными на оспаривание сделки, являются сам гражданин и иные лица, чьи интересы оказались нарушенными в результате совершения сделки. Такими лицами могут быть члены семьи невменяемого лица, представляемый (если невменяемый выступал в качестве представителя), наследники по закону и любые другие лица, имеющие юридически значимый интерес в деле. Наличие данного интереса должно быть доказано лицами, предъявляющими иск о признании сделки недействительной.

Хотя в п. 2 ст. 177 ГК в качестве уполномоченного на предъявление иска лица назван лишь опекун, назначенный гражданину, совершившему сделку в невменяемом состоянии и признанного впоследствии недееспособным, по смыслу закона подобный иск может быть предъявлен любым лицом, чьи интересы оказались нарушенными в результате совершения сделки.

Следующим видом сделок с пороком воли являются мнимые и притворные сделки (ст. 170 ГК). Нередко их относят к сделкам с пороком содержания, поскольку подобные сделки обычно совершаются в незаконных целях. Однако поскольку это происходит отнюдь не всегда, правильнее считать их сделками с пороком воли. Впрочем, как уже отмечалось, подразделение недействительных сделок на четыре указанные выше группы является весьма условным. Поэтому нередки ситуации, когда сделка может одновременно относиться к нескольким группам.

Признание мнимой и притворной сделок недействительными основывается на том, что стороны вовсе не стремятся к достижению того правового результата, который должен возникнуть из данной сделки. Совершая мнимую или притворную сделку, стороны хотят лишь создать видимость возникновения, изменения или прекращения гражданских прав и обязанностей, которые вытекают из этой сделки. Таким образом, налицо либо дефект внутренней воли, так как стороны вовсе не желают совершить сделку (мнимая сделка), либо несоответствие внутренней воли и волеизъявления, так как стороны желают достичь иных последствий, чем те, которые влечет заключенная ими сделка (притворная сделка).

Этим своим качеством мнимые и притворные сделки ничем не отличаются друг от друга. Однако если мнимые сделки заключаются лишь для того, чтобы создать у третьих лиц ложное представление о намерениях участников сделки, то притворные сделки совершаются не просто для вида, а для прикрытия другой сделки, которую стороны намерены в действительности совершить. Поэтому в притворной сделке принято различать две сделки: а) собственно притворную сделку, совершаемую для вида (прикрывающая сделка); б) сделку, в действительности совершаемую сторонами (прикрываемая сделка). При этом первая сделка как не имеющая основания всегда недействительна (ничтожна), а действительность второй сделки оценивается с позиций применимых к ней правил закона.

Наибольшие сложности возникают при доказывании ничтожности притворных сделок. Признаки, по которым можно сделать вывод о притворности заключенной между сторонами сделки, едва ли поддаются исчерпывающему обобщенному выражению. Тем не менее, опираясь на доктрину и судебную практику, можно выделить следующие характерные черты притворных сделок.

1. Любая притворная сделка характеризуется прежде всего тем, что стороны стремятся замаскировать путем ее совершения свои подлинные намерения, т.е. прикрыть ту сделку, которую они в действительности имеют в виду. Напротив, если стороны четко и недвусмысленно заявляют о своих подлинных намерениях в той сделке (сделках), которую они совершают, то отпадают какие бы тони было основания для квалификации этой сделки как притворной, поскольку она ничего не прикрывает. Другое дело, что во исполнение совершенной сделки теми же сторонами или с подключением других сторон может заключаться какая-либо иная сделка или даже ряд сделок, исполнение которой (которых) может находиться в зависимости от исполнения первой сделки. Это обстоятельство само по себе не дает никаких оснований ставить под сомнение действительность заключенных сделок, если они не противоречат действующему законодательству.

2. Поскольку притворная (прикрывающая) сделка совершается лишь для вида, одним из внешних показателей ее притворности служит несовершение сторонами тех действий, которые предусматриваются данной сделкой. Напротив, если стороны выполнили вытекающие из сделки права и обязанности, то признать такую сделку притворной нельзя, даже если первоначально они не имели намерения ее исполнять.

3. Как уже отмечалось, чаще всего притворные сделки совершаются с противоправными целями, т.е. для того, чтобы обойти установленные законом запреты и ограничения, ущемить права и охраняемые законом интересы других лиц, получить необоснованные преимущества, и т.п. Поэтому если тот правовой результат, к которому в действительности стремились стороны, не содержит в себе ничего противозаконного, это, как правило, говорит в пользу того, что сделка не является притворной.

Впрочем, данный признак не следует абсолютизировать, поскольку иногда на практике прикрываются вполне законные сделки, которые по каким-то причинам стороны желают скрыть от окружающих. Однако это встречается относительно редко по сравнению с прикрытием противозаконных операций.

4. Для притворных сделок характерно, как правило, совпадение сторон в прикрывающей и прикрываемой сделках. Это объясняется тем, что стороны все же стремятся к достижению определенного правового результата именно во взаимоотношениях друг с другом.

Однако это тоже не обязательный признак притворной сделки. Он присутствует обычно тогда, когда в сделках задействованы лишь две стороны, а сами прикрывающая и прикрываемая сделки представляют собой "одноходовые" операции. Самым простым примером в этом отношении является прикрытие притворным договором дарения договора купли-продажи, который в действительности совершается между теми же сторонами.

На практике встречаются ситуации, когда ради прикрытия той сделки, которую стороны в действительности хотят совершить, ими совершается для вида цепочка взаимосвязанных сделок, в том числе и с участием третьих лиц. Однако и в этом случае, когда притворной (прикрывающей) оказывается целая цепочка взаимосвязанных сделок, необходимо совпадение, говоря условно, начальной и конечной сторон сделок.

5. Следует учитывать, что некоторые сделки, в частности сделки посреднического характера, в силу самой их природы приводят к несовпадению внешних и внутренних отношений сторон, и, соответственно, порождают видимость притворных сделок. Например, это имеет место в случае приобретения имущества у третьего лица, но не напрямую, а через комиссионера.

Доказывать притворный характер сделки можно с использованием всех допускаемых процессуальным законодательством доказательств. В частности, применительно к прикрываемой сделке Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РСФСР разъяснила, что "притворные сделки могут подтверждаться всеми доступными средствами доказывания, в том числе свидетельскими показаниями. Каких-либо исключений по этому вопросу гражданско-процессуальным законодательством не предусмотрено".

На практике вопрос о притворности сделки решается в каждом конкретном случае с учетом всех фактических обстоятельств, опираясь на приведенные выше положения. Если заинтересованному лицу доказать притворность сделки не удастся, следует исходить из презумпции того, что выраженное сторонами волеизъявление правильно отражает их внутреннюю волю, а значит, прийти к выводу о действительности той сделки, которая совершена сторонами.

Сделки, совершенные под влиянием заблуждения, относятся к сделкам с пороком внутренней воли, поскольку последняя сформировалась в условиях искаженного представления лица об обстоятельствах, имеющих существенное значение для заключения сделки. Внешне такие сделки обычно выглядят вполне законными, волеизъявление в них полностью соответствует внутренней воле, однако в действительности участвующие в них лица действуют под влиянием ошибочных представлений и вовсе не желают достижения тех правовых последствий, которые будут достигнуты в результате совершения сделки.

Игнорирование подлинной воли лица, совершившего сделку под влиянием заблуждения, было бы несправедливым. Однако признавать недействительными любые сделки, в которых внутренняя воля сформировалась под воздействие искаженных представлений о действительности, было бы тоже неправильно. Очевидно, что в защите нуждаются интересы и другой стороны в сделке, которая нередко вообще не могла предположить, что ее контрагент действовал под влиянием заблуждения. Кроме того, процесс формирования внутренней воли, как и ее подлинное содержание, - явления весьма субъективные, которые не поддаются контролю со стороны других участников оборота. Ставить действительность сделки в зависимость от того, что заявляет о своей подлинной воле один из ее участников, невозможно, поскольку это подрывало бы стабильность гражданского оборота и открывало бы широкие возможности для злоупотреблений.

Учитывая все эти обстоятельства, ст. 178 ГК ставит возможность оспаривания рассматриваемых сделок в достаточно жесткие рамки.

Прежде всего основанием для признания таких сделок недействительными может служить не всякое, а лишь существенное заблуждение. Хотя аналогичное указание содержалось в российском законодательстве и раньше (см. ст. 32 ГК 1922 г., ст. 57 ГК 1964 г.), действующий ГК впервые раскрыл понятие существенного заблуждения, отнеся к нему заблуждение относительно: а) природы сделки; б) тождества ее предмета; в) таких качеств ее предмета, которые значительно снижают возможности его использования по назначению.

При этом под заблуждением относительно природы сделки понимается несоответствие достигнутого результата той цели, к которой стремился и которая имелась в виду участником, действовавшим под влиянием заблуждения. Иными словами, вместо одной сделки, которую желала заключить одна из сторон (например, вместо договора хранения), стороны в действительности совершили иную сделку (например, договор аренды). Природа (характер) сделки - это совокупность признаков, позволяющий отличить один тип сделки от другого. Поэтому если заблуждение касалось не типа сделки, а каких-то ее отдельных условий (например, возмездности, срока), ст. 178 ГК применению не подлежит.

Заблуждение относительно тождества предмета сделки означает, что одна или обе стороны сделки имели ошибочное представление о том, что представляет собой в действительности ее предмет. Так, стороны договора купли-продажи экземпляра произведения изобразительного искусства могли заблуждаться относительно его подлинности; заказчик услуги мог иметь ошибочное представление о ее характере и т.п.

В качестве существенного рассматривается также заблуждение относительно качеств предмета, но лишь при условии, если последние значительно снижают возможности по его использованию по назначению. В данном случае налицо ситуация, когда сделка заключена в отношении того самого предмета, который имелся в виду, но сам этот предмет не обладает теми качествами, в которых нуждается участник сделки. Примером может служить приобретение объекта, который по своим техническим показателям несовместим с техническими устройствами покупателя.

Последний вид заблуждения надлежит отличать от случая нарушения условия о качестве. Если предмет по условиям договора, в соответствии с требованиями закона или обычно предъявляемыми требованиями должен иметь определенные качественные характеристики, но фактически ими не обладает, налицо нарушение обязательства, влекущее за собой соответствующие последствия.

Особые правовые последствия наступают и тогда, когда продавец при заключении договора был поставлен покупателем в известность о конкретных целях приобретения товара, но, несмотря на это, передал покупателю товар, непригодный для использования в соответствии с указанными целями. В данном случае основания для применения ст. 178 ГК отсутствуют и наступают последствия, предусмотренные ст. 475 ГК.

Перечень оснований для признания сделки недействительной как заключенной под влиянием существенного заблуждения является исчерпывающим. Видимым преимуществом такого подхода является определенность в возможностях оспаривания данного вида сделок.

Несмотря на это, данное решение небесспорно, поскольку лишает участников оборота права ссылаться на иные основания, даже если последние имеют для них существенное значение (например, очевидно, что для некоторых видов сделок заблуждение в субъекте является существенным). Поэтому более целесообразно придание указанному перечню примерного характера.

При реализации этого предложения более оправданным выглядело бы указание в абз. 2 п. 1 ст. 178 ГК на то, что заблуждение относительно мотива сделки не имеет существенного значения. Сейчас оно является излишним в связи с исчерпывающим перечнем тех видов заблуждений, которым придается юридическое значение. Само по себе данное положение никаких сомнений не вызывает в связи с тем, что мотив лежит за пределами состава сделки, а стабильность гражданского оборота не может ставиться в зависимость от того, по каким побудительным причинам его участники вступают в договорные отношения друг с другом. Это тем более оправданно, что закон предоставляет участникам оборота возможность придать мотиву юридическое значение, заключив условную сделку.

Обстоятельства, служащие основаниями для признания рассматриваемой сделки недействительной, следует отличать от причин возникновения заблуждения. Для оспаривания сделки последние не имеют никакого значения. Заблуждение может быть результатом собственных ошибочных представлений заблуждавшегося, может возникнуть под воздействием поведения контрагента или действий третьих лиц, а также любых внешних обстоятельств. Важно лишь, чтобы не было преднамеренного введения лица в заблуждение, т.е. обмана, поскольку в этом случае сделка должна квалифицироваться по ст. 179 ГК.

Вместе с тем причины заблуждения подлежат учету при применении последствий недействительности рассматриваемой сделки (об этом см. § 4 настоящей главы).

Наконец, к сделкам с пороками воли закон относит сделки, совершенные под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной или стечения тяжелых обстоятельств (ст. 179 ГК). Общей чертой всех этих сделок является дефект внутренней воли совершивших их лиц. При этом в сделке, заключенной благодаря злонамеренному соглашению представителя одной стороны с другой стороной, воля лица (представляемого) на совершение сделки вовсе отсутствует, а в остальных случаях участники сделки действуют под влиянием таких внешних факторов, которые исключают свободное формирование их воли на совершение сделки. Сближает все эти сделки и то, что дефект воли одного из участников сделки возникает под воздействием другой стороны или по крайней мере используется ею в своих интересах.

Правила ст. 179 ГК распространяются как на сделки граждан, так и на сделки юридических лиц. Известной спецификой в этом плане обладают лишь правила о кабальных сделках, применение которых к сделкам с разным субъектным составом, в частности с участием предпринимателей, имеет определенные особенности.

Наконец, моментом, объединяющим рассматриваемые сделки, является также то, что нередко действия одного из участников сделки одновременно образуют состав административного правонарушения или даже уголовного преступления. В частности, УК наряду с традиционными составами преступлений, предусматривающими уголовную ответственность за побои (ст. 116), истязание (ст. 117), угрозу убийством (ст. 119), причинение тяжкого вреда здоровью (ст. 111), мошенничество (ст. 159) и др., установил специальную ответственность за "принуждение к совершению сделки или отказ от ее совершения под угрозой применения насилия, уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно распространения сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего иди его близких" (ст. 179 УК).

Статья 179 ГК сравнительно редко применяется на практике, хотя подпадающие по ее действие сделки совершаются достаточно часто. Это объясняется как трудностями в доказывании оснований признания данных сделок недействительными, так и тем, что права потерпевших нередко восстанавливаются в рамках уголовного судопроизводства, что является для них более простым и выгодным.

Наряду с общими моментами каждый из составов рассматриваемых сделок обладает определенной спецификой.

Под обманом понимается намеренное введение в заблуждение участника сделки его контрагентом или иным лицом, непосредственно заинтересованным в данной сделке. Если сделка совершена под влиянием обмана, допущенного посторонним лицом (например, лицом, желающим просто причинить вред одному из ее участников), для применения последствий, предусмотренных ст. 179 ГК, нет оснований и такая сделка может быть квалифицирована по ст. 178 ГК.

Обман может касаться не только элементов самой сделки, но и затрагивать обстоятельства, находящиеся за ее пределами, в частности относиться к мотиву сделки. Важно лишь, чтобы обман касался таких существенных моментов, под влиянием которых сторона пошла на заключение сделки, которая бы никогда не состоялась, если бы лицо имело истинное представление о действительности.

Сам обман может выражаться как в активных действиях недобросовестного участника (сообщение им контрагенту ложных сведений, представление подложных документов и т.п.), так и в воздержании от действий, которые он должен был совершить (умышленное умолчание об обстоятельствах, имеющих существенное значение и т.п.).

Вместе с тем от обмана, влекущего признание сделки недействительной, следует отличать такие смежные с ним случаи, как неисполнение или ненадлежащее исполнение возникшего из сделки обязательства. Так, продавец, осведомленный о дефектах отчуждаемого им имущества, но не сообщивший о них покупателю, будет отвечать за ненадлежащее исполнение договора купли-продажи (ст. 475-476 ГК). Напротив, если будет доказано, что продавец продал вещь, скрыв то, что она является краденной или подлежит уничтожению, сделка по требованию покупателя может быть признана недействительной как заключенная под влиянием обмана.

Не могут считаться обманом в смысле ст. 179 ГК и такие действия контрагента, как его отказ от обещаний, не облеченных в требуемую законом форму (например, отказ продавца от устного обещания заменить не подошедшую покупателю вещь при отсутствии указаний на это в договоре купли-продажи), от обещаний, не имеющих юридической силы (например, отказ от обещания жениться) и от обещаний совершить противоправные действия (например, отказ от обещания оказать незаконное содействие в решении интересующего контрагента вопроса).

Насилием по смыслу ст. 179 ГК считается физическое воздействие как на самого участника сделки, так и на его родных и близких с целью заставить его совершить сделку. Насилие может выражаться в нанесении побоев, истязании, причинении телесных повреждений, насильственном удержании и т.п. Объектом насильственных действий может быть не только личность (физическая неприкосновенность) участника сделки или его близких, но и принадлежащее им имущество (повреждение автомашины, поджог дома и т.п.).

Лицом, совершающим указанные насильственные действия, может оказаться не только сторона в сделке или лицо, имеющее в ней непосредственную заинтересованность, но и любое лицо, действующее по его поручению или даже по собственной инициативе, но в его интересах. Например, насильственные действия по отношению к должнику, которого силой заставили подписать заведомо невыгодную для него сделку в целях погашения существующего долга, подпадают под действие ст. 179 ГК независимо от того, кем они совершены. Важно лишь, чтобы сам контрагент был осведомлен о подобных действиях и воспользовался в своих интересах беспомощным состоянием своего контрагента.

В отличие от насилия угроза представляет собой неправомерное психическое воздействие на сторону в сделке с целью понудить ее к совершению сделки под страхом применения насилия, причинения душевных страданий, распространения порочащих сведений и т.п. Для того чтобы угроза опорочила сделку, она должна отвечать следующим признакам.

Во-первых, угроза должна быть существенной, т.е. состоять в возможности причинения зла достаточно значимым ценностям (жизни, здоровью, личной и деловой репутации и т.п.). Оценка существенности угрозы во многом зависит от личных качеств потерпевшего, его привязанностей, ценностных ориентиров и т.п.

Во-вторых, требуется, чтобы угроза была реальной, т.е. способной к осуществлению в действительности. Реальность угрозы определяется как степенью вероятности ее осуществления (которая, в свою очередь, зависит от личности угрожающего, имеющихся у него возможностей и т.п.), так и самой возможностью ее реализации (скажем, едва ли современного человека способны испугать угроза заколдовать или напустить порчу).

В-третьих, угроза может исходить не только от стороны в сделке или выгодоприобретателя, но и от любого лица. Необходимо лишь доказать, что сторона в сделке знала о том, что воля контрагента сформировалась не свободно, а под влиянием данной угрозы.

В-четвертых, как правило, не имеет значения, касается ли угроза правомерных или противоправных действий. Например, угроза сообщить в милицию о совершенном контрагентом преступлении точно также порочит сделку, как и угроза совершить в отношении него насильственные действия. В обоих случаях воля лица на сделку формируется под воздействием внешних факторов и не отражает истинной воли этого лица.

Исключение, однако, образует случай, когда правомерные действия, которые контрагент угрожает совершить, привели бы к такому же результату, что и сделка, совершенная под влиянием угрозы. Так, угроза обратиться в суд с требованием о замене вещи, в которой обнаружились существенные недостатки, никак не порочит сделку по замене данной вещи, совершенную продавцом под воздействием этой угрозы.

Под злонамеренным соглашением представителя одной стороны с другой стороной понимается умышленный сговор представителя с третьим лицом в ущерб интересам представляемого. По сути дела, данный случай является особой разновидностью сделки, совершенной под влиянием обмана. Вместо того чтобы заключить сделку, которую желал совершить представляемый, представитель, пользуясь предоставленными ему полномочиями, вступает в сговор с третьим лицом и совершает сделку, невыгодную для представляемого. При этом формально он не выходит за рамки предоставленных ему полномочий, в силу чего невозможна квалификация заключенной сделки ни по ст. 174, ни по ст. 183 ГК.

Непременным условием признания такой сделки недействительной на основании ст. 179 ГК является доказательство сговора представителя и третьего лица. Сделать это на практике достаточно трудно, поскольку невыгодность сделки для представляемого (завышенная или заниженная цена, невыгодные условия и т.п.) сама по себе может служить лишь косвенным доказательством наличия данного сговора. Однако если доказательства сговора налицо, не имеет значения, получили ли его участники какую-либо выгоду от сделки.

Рассматриваемые сделки следует отличать от сделок, связанных с выходом представляемого за пределы предоставленных ему полномочий (ст. 183 ГК). Такие сделки не порождают для представляемого правовых последствий, если только он впоследствии их не одобрит.

Совершение сделки вследствие стечения тяжелых обстоятельств как основания для признания ее недействительной характеризуется следующими признаками. Прежде всего, сделка должна быть совершена на крайне невыгодных для нуждающейся стороны условиях. Это означает, что условия сделки должны быть не просто неблагоприятными для одной из ее сторон (что происходит весьма часто), а резко отличаться от обычных условий такого рода сделок. Иными словами, кабальность сделки должна быть очевидной и не нуждаться в особом доказывании.

Далее, потерпевший должен доказать, что был вынужден пойти на совершение кабальной для него сделки под влиянием стечения тяжелых для него обстоятельств. Такими обстоятельствами могут быть признаны, как правило, лишь чрезвычайные события (острая потребность в средствах для оплаты операции и приобретения лекарств, необходимость возмещения причиненного вреда и т.п.). Напротив, если невыгодная сделка совершена по легкомыслию, неопытности, под влиянием азарта и т.п., для признания ее недействительной по ст. 179 ГК нет оснований.

Наконец, другая сторона в сделке должна быть осведомлена о тяжелом положении своего контрагента и должна сознательно использовать это обстоятельство в своих интересах. При этом не имеет значения, попал ли потерпевший в такое положение вследствие обстоятельств, зависящих от другого участника сделки, или это произошло совершенно независимо от него. Не играет роли и то, действует ли сторона в сделке активно (т.е. сама предлагает заключить кабальную сделку) или просто принимает предложение своего контрагента, который сам сформулировал кабальные условия договора. Юридически значимым является лишь само знание стороны о том, что сделка совершается другой стороной вынуждено, под воздействием стечения тяжелых обстоятельств.

Хотя в целом правила ст. 179 ГК о кабальных сделках приложимы к любым гражданско-правовым сделкам, их применение к сделкам предпринимательского характера должно быть особенно взвешенным. При желании элемент кабальности может быть обнаружен почти в любой сделке, направленной на получение прибыли. Однако убытки, вызванные экономическими просчетами, и несостоявшиеся надежды "сорвать куш" не могут покрываться за счет других участников оборота с помощью ссылок на кабальность сделок. Поэтому в качестве кабальных могут признаваться лишь такие сделки с участием предпринимателей, которые действительно совершены под влиянием обстоятельств, относящихся или по крайней мере близких к обстоятельствам непреодолимой силы.

Требование о признании сделки недействительной на основании ст. 179 ГК может быть заявлено лишь самим потерпевшим, а если это невозможно (например, в случае его смерти или признания его недееспособным) - его законным представителем или другими заинтересованными лицами (например, наследниками).

Однако исходя из обстоятельств дела (необратимость последствий исполнения сделки, интересы самого потерпевшего и т.п.), суд может признать сделку действительной полностью или частично (ст. 180 ГК).

Форма сделки. Сделки с пороками формы. Гражданский кодекс не раскрывает понятия "форма сделки", а лишь указывает на то, что сделки могут совершаться устно или в письменной форме (простой или нотариальной). Помимо этого, сделки могут заключаться путем конклюдентных действий или посредством молчания (ст. 158 ГК).

В доктрине гражданского права под формой сделки обычно понимают способ выражения во вне и закрепления внутренней воли лица, направленной на достижение тех или иных правовых последствий.

Устная форма сделки - это выражение воли одного лица (для односторонних сделок) или согласование воли нескольких лиц (для договоров) на словах, в вербальной форме как при непосредственном общении, так и в разговоре по телефону или при ином способе обмена информацией без ее фиксации на каком-либо материальном носителе.

Случаи, когда сделка может быть совершена в устной форме, указаны в ст. 159 ГК. При этом возможность совершения сделок в устной форме сформулирована в виде общедозволительного правила, согласно которому в устной форме может быть совершена любая сделка, кроме сделок, для которых законом или соглашением сторон установлена письменная форма.

Это не означает, что устной форме сделки закон придает значение общего правила. Данный вывод не позволяют сделать ни системный анализ правил Гражданского кодекса о форме сделки, ни то, что на практике большинство сделок (кроме сферы мелких бытовых сделок) совершаются в письменной форме. Тем не менее возможности совершения сделок в устной форме определены Кодексом шире, чем предшествующим законодательством.

Наиболее важное практическое значение имеет в связи с этим правило, закрепленное в п. 2 ст. 159 ГК, которое позволяет в устной форме заключать любые сделки, независимо от их суммы и состава участников, исполняемые при самом их совершении. Хотя данное правило чаще всего применяется в бытовых отношениях и в сфере обслуживания граждан, формально оно приложимо и к достаточно крупным сделкам, если только они исполняются сразу же при их заключении. Если данное условие налицо, требования к форме сделки не нарушены, а следовательно, допустимы свидетельские показания при возникновении спора о самом факте заключения сделки или об условиях сделки.

Поскольку это чревато серьезными правовыми последствиями, в том числе имеется опасность злоупотреблений, закон не допускает в этом случае совершать в устной форме: 1) сделки, для которых установлена нотариальная форма; 2) сделки, несоблюдение письменной формы которых влечет их недействительность.

Сделки не только порождают гражданские права и обязанности, но и приводят к их изменению и прекращению. В частности, сделками являются действия во исполнение договора (уплата денег, передача имущества или результата работ и т.п.). Пункт 3 ст. 159 ГК допускает возможность совершать такого рода сделки в устной форме, даже если сам договор, во исполнение которого они совершаются, был заключен в письменной форме.

Однако это лишь общее правило, действующее тогда, когда законом, иным правовым актом или договором не установлено иное. Так, нельзя в устной форме передать в собственность или в аренду объект недвижимости (ст. 556, 655 ГК), принять результат строительных работ (ст. 753 ГК) и др.

К устной форме сделки близко примыкает выражение воли на совершение конклюдентными действиями или путем молчания. Конклюдентные действия - это поведение лица, которое ясно выражает его намерение на совершение сделки. Примером таких действий может служить молчаливое вручение продавцу известной покупателю цены товара и взятие этого товара с прилавка. Однако заключать сделки таким способом допускается лишь тогда, когда это либо прямо предусмотрено законом (см., например, п. 2 ст. 1153 ГК), либо сделка может быть совершена в устной форме.

Молчание как способ выражения волеизъявления, вопреки расхожему выражению о том, что "молчание - знак согласия", в гражданском праве, напротив, означает по общему правилу отказ лица от совершения сделки. Лишь в случаях, прямо предусмотренных законом или соглашением сторон, молчание признается выражением воли лица на совершение сделки. Примером могут служить п. 2 ст. 621, ст. 999 ГК и др.

Под письменной формой сделки понимается такое волеизъявление, которое зафиксировано на бумаге или ином материальном носителе. В соответствии с п. 1 ст. 160 ГК сделка в письменной форме должна быть совершена путем составления документа, выражающего ее содержание и подписанного лицом или лицами, совершающими сделку, или должным образом уполномоченными ими лицами. При этом под документом понимается не только бумажный, но и любой другой материальный носитель, в котором зафиксирована воля сторон на совершение сделки.

В законе подчеркивается, что такой вид сделок, как договоры, может совершаться не только посредством составления единого документа, но и путем обмена документами посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной, электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору (п. 2 ст. 434 ГК). Однако в случаях, предусмотренных законом, договоры могут совершаться лишь в виде единого документа, подписанного сторонами (см., например, ст. 550, 560 ГК).

В случаях, предусмотренных законом, иными правовыми актами или соглашением сторон, письменная форма сделки должна соответствовать дополнительным требованиям. К ним, в частности, относятся:

• совершение сделки на бланке определенной формы (например, чартер или коносамент на транспорте, складское свидетельство при хранении товара на товарном складе и т.п.);
• скрепление печатью (например, доверенность от имени юридического лица);
• использование специальной бумаги (гербовой, с водяными знаками и т.п.), защищающей от подделок (например, бланки некоторых ценных бумаг), и др.

Само выделение подобных требований в особую группу свидетельствует о том, что они не относятся к письменной форме. Данный вывод подтверждается также тем, что последствия нарушения этих требований определяются теми актами, которыми они введены. И лишь если они ими не установлены, применяются последствия несоблюдения простой письменной формы сделки (п. 1 ст. 162 ГК).

Поэтому, например, отсутствие на договоре, подписанном компетентным органом юридического лица или его уполномоченным представителем, оттиска печати этого юридического лица не влечет за собой признание договора недействительным или незаключенным. Подобных последствий законом не установлено.

В отличие от данных требований подпись лица или подписи лиц, уполномоченных на заключение сделки, являются одним из реквизитов письменной сделки. По общему правилу на документе должна стоять собственноручная подпись участника сделки или его представителя.

Вместе с тем п. 2 ст. 160 ГК указывает на то, что в случаях и в порядке, предусмотренных законом, иными правовыми актами или соглашением сторон, допустимо использование факсимильного воспроизведения подписи с помощью средств механического или иного копирования, электронно-цифровой подписи либо иного аналога собственноручной подписи.

Факсимильное воспроизведение подписи уже давно применяется на практике. Федеральный закон "Об электронной цифровой подписи" от 10 января 2002 г. отрыл путь для заключения гражданско-правовых договоров в электронной форме. Указанным Законом создан механизм, позволяющий защитить электронный документ от подделки и от внесения в него несанкционированных изменений, а также идентифицировать лицо, подписавшее этот документ. В соответствии со ст. 4 Закона электронная цифровая подпись при наличии ряда условий равнозначна собственноручной подписи в документе на бумажном носителе.

В случаях, предусмотренных законом или соглашением сторон, документ, образующий письменную форму сделки, должен быть подписан не одним, а несколькими лицами. Так, доверенность от имени юридического лица, основанного на государственной или муниципальной собственности, на получение или выдачу денег и других имущественных ценностей должна быть подписана не только руководителем, но и главным (старшим) бухгалтером этой организации (п. 5 ст. 185 ГК).

Если дееспособный и отдающий отчет в своих действиях гражданин не может подписать сделку собственноручно ввиду физического недостатка, болезни или неграмотности, по его просьбе сделку подписывает другое дееспособное физическое лицо, именуемое рукоприкладчиком. Данный факт удостоверяется нотариусом с указанием причин, в силу которых совершающий сделку не мог подписать ее собственноручно. При совершении некоторых сделок, перечисленных в п. 4 ст. 185 ГК (получение зарплаты, пенсии, корреспонденции и проч.), и доверенностей на их совершение подпись рукоприкладчика может быть удостоверена также организацией, в которой гражданин работает, и администрацией лечебного заведения, в котором он находится на излечении.

Рукоприкладчик никаких прав и обязанностей по сделке, которую он подписывает, не приобретает. Вся его функция сводится к восполнению того физического недостатка, который мешает гражданину собственноручно подписать сделку. Юридические лица прибегать к помощи рукоприкладчика не могут.

Сделка, подписанная таким образом, не становится нотариально удостоверенной, поскольку нотариус в данном случае удостоверяет не сделку, а лишь факт ее подписания рукоприкладчиком.

Поскольку подпись документа уполномоченным лицом относится к элементам письменной формы сделки, дефект подписи означает дефект формы сделки. Поэтому если документ, выражающий волю на совершение сделки и на ее содержание, не имеет подписи либо подписан не тем лицом, чья подпись должна стоять на документе, налицо нарушение формы сделки со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Письменная форма сделки бывает двух видов - простой и нотариальной. Согласно п. 1 ст. 161 ГК в простую письменную форму сделки должны облекаться в трех случаях:
во-первых, сделки, в которых хотя бы одной из сторон является юридическое лицо. Именно данный смысл имеет не совсем точная формулировка, содержащаяся в пп. 1 п. 1 ст. 161 ГК. В частности, ею, безусловно, охватываются не только договоры, но и односторонние сделки юридических лиц. С учетом положений ст. 124 ГК данное требование распространяется также на сделки публичных образований, т.е. Российской Федерации, субъектов Федерации и муниципальных образований;
во-вторых, сделки граждан между собой на сумму, превышающую не менее чем в десять раз установленный законом минимальный размер оплаты труда. При определении цены сделки следует ориентироваться: в возмездных сделках - на размер встречного предоставления, в безвозмездных сделках - на цену предоставляемого имущества, работ или услуг;
в-третьих, в случаях, предусмотренных законом, письменная форма является обязательной независимо от суммы сделки. В частности, по прямому указанию закона только в письменной форме могут совершаться любые сделки, связанные с недвижимостью (ст. 550, 650 ГК и др.), все соглашения о способах обеспечения исполнения обязательств (ст. 339, 362, 380 ГК и др.), многие виды договоров (ст. 674, 820, 836 ГК и др.).

Таким образом, какого-то единого критерия выделения сделок, совершаемых в простой письменной форме, не существует. Применительно к одним сделкам им является субъектный состав, к другим - сумма сделки, к третьим - значимость и необходимость иметь более весомые доказательства заключения сделки.

Из названных правил есть два исключения: 1) для некоторых сделок, подпадающих под признаки сделок, указанных в п. 1 ст. 161 ГК, соблюдения простой письменной формы недостаточно, необходимо еще и нотариальное удостоверение. Случаи, когда сделка требует нотариального удостоверения, названы в ст. 163 ГК; 2) в п. 2 ст. 161 ГК специально подчеркнуто, что письменная форма может не соблюдаться, если сделка в силу ст. 159 ГК может быть совершена устно. Имеются в виду как сделки, исполняемые при их совершении, так и сделки во исполнение договоров, заключенных в письменной форме. Тем самым во избежание разночтений закона правилам ст. 159 ГК придано преимущество перед правилами ст. 161 ГК.

Общим последствием несоблюдения простой письменной формы сделки является недопустимость ссылаться на свидетельские показания в подтверждение сделки и ее условий (п. 1 ст. 163 ГК). Это означает, что по общему правилу данное нарушение закона не влечет за собой материально-правовых последствий в виде признания сделки недействительной или незаключенной. Негативные последствия носят иной, процессуальный, характер, поскольку право сторон в этом случае сводится к возможности приводить лишь письменные и иные доказательства при возникновении спора как по поводу самого факта заключения сделки, так ее условий.

В качестве письменных доказательств могут фигурировать товарные и кассовые чеки, письменные обращения сторон друг к другу, акты приемки, технические паспорта, сертификационные свидетельства, выписки со счетов и т.п. Иными доказательствами могут быть вещественные доказательства, заключения экспертов, признание долга ответчиком и т.д.

Закон оставляет открытым вопрос о том, действует ли данное положение только тогда, когда спор о сделке возникает между ее сторонами, или же оно имеет более общее значение и должно применяться во всех случаях, в том числе тогда, когда наличие сделки между сторонами оспаривается третьими лицами. Смыслу закона более соответствует первый вариант ее толкования. Если обе стороны признают факт заключения сделки и между ними нет разногласий относительно ее условий, снимаются все сомнения относительно данной сделки. Разумеется, это не лишает заинтересованных лиц возможности доказывать, что данная сделка является недействительной, в частности носит мнимый или притворный характер.

Закрепленное в п. 1 ст. 162 ГК положение имеет значение лишь общего правила, из которого есть три группы исключений.

Прежде всего данное правовое последствие по смыслу закона действует только тогда, когда требование письменной формы для сделки установлено законом. Если же о совершении сделки в письменной форме договорились сами стороны, но затем свою договоренность нарушили, сделка должна считаться недействительной.

Далее, закон устанавливает ряд случаев, когда, несмотря на несоблюдение письменной формы сделки, стороны могут ссылаться на свидетельские показания. Например, свидетельские показания допустимы при оспаривании займа по его безденежности, если договор был заключен под влиянием обмана, насилия, угрозы и т.п. (п. 2 ст. 812 ГК). С помощью свидетельских показаний может доказываться передача вещи на хранение при чрезвычайных обстоятельствах (п. 1 ст. 887 ГК).

Наконец, в случаях, прямо указанных в законе или в соглашении сторон, несоблюдение простой письменной формы сделки влечет ее недействительность. Применительно к данной ситуации принято говорить о том, что форма сделки является ее конститутивным элементом. В частности, такое последствие установлено законом для соглашений о неустойке (ст. 331 ГК) и других сделок обеспечительного характера (ст. 339, 362 ГК и др.), кредитного договора (ст. 820 ГК), договора доверительного управления имуществом (ст. 1017 ГК) и др. Соглашением сторон такие же последствия нередко устанавливаются применительно к внесению изменений и дополнений в заключенные договоры.

Особо выделяются последствия несоблюдения простой письменной формы внешнеэкономической сделки, которые сводятся к ее недействительности. Внешнеэкономической, или внешнеторговой, по терминологии Федерального закона "Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности" от 8 декабря 2003 г., считается сделка, в которой участвует иностранное физическое или юридическое лицо и которая связана с внешнеэкономической деятельностью.

Форма внешнеэкономической сделки, хотя бы одной из сторон которой является российское юридическое лицо, подчиняется независимо от места совершения этой сделки российскому праву (п. 2 ст. 1209 ГК). Это означает, что любые внешнеэкономические сделки российских юридических лиц должны совершаться в письменной форме.

Каких-либо дополнительных требований к форме данных сделок действующее законодательство не предъявляет. В частности, утратили силу требования прежнего законодательства об обязательности подписании таких сделок двумя лицами. Это, однако, не является препятствием для закрепления подобного требования в уставе юридического лица.

Нотариальная форма сделки означает, что на документе, соответствующем требованиям ст. 160 ГК, совершается удостоверительная надпись нотариуса. Нотариальное удостоверение сделок осуществляется государственными и частными нотариусами, которые руководствуются едиными правилами, установленными Основами законодательства о нотариате и Методическими рекомендациями по совершению отдельных видов нотариальных действий нотариусами Российской Федерации, утв. приказом Минюста России от 15 марта 2000 г. N 91.

Наряду с нотариусами некоторые виды сделок (доверенности, завещания) могут удостоверять должностные лица органов исполнительной власти (в случае отсутствия в населенном пункте нотариуса), капитаны судов, командиры воинских частей, главные врачи госпиталей и др. Должностные лица консульских учреждений РФ вправе удостоверять любые сделки, кроме договоров об отчуждении недвижимого имущества, находящегося на территории России (ст. 38 Основ законодательства о нотариате).

Целью нотариального удостоверения сделок является официальное засвидетельствование факта их совершения. Оно не гарантирует действительности сделки, однако снимает почву для последующих споров по многим вопросам (подлинность подписей на документе, способность отдавать отчет в своих действиях на момент совершения сделки, свобода выражения воли на совершение сделки, отсутствие заблуждения относительно характера сделки и т.п.). Нотариус обязан разъяснить сторонам смысли значение представленного ими проекта сделки и проверить, соответствует ли его содержание действительным намерениям сторон и не противоречит ли требованиям закона. По просьбе сторон и за особое вознаграждение нотариус может составить для сторон проект сделки.

Документ, в котором зафиксирована воля сторон на совершение сделки и ее содержание, должен соответствовать требованиям ст. 160 ГК. Согласно ст. 45 Основ законодательства о нотариате нотариусы не принимают для совершения нотариальных действий документы, имеющие подчистки либо подписки, зачеркнутые слова и иные неоговоренные исправления, а также документы, исполненные карандашом. Текст сделки должен быть написан ясно и четко, относящиеся к ее содержанию числа и сроки обозначены хотя бы один раз словами, а наименования юридических лиц без сокращений, с указанием адресов их органов. Фамилии, имена, отчества граждан, адрес их места жительства должны быть написаны полностью. Сделка подписывается в присутствии нотариуса.

Если основания для отложения или отказа (ст. 41, 48 Основ законодательства о нотариате) в удостоверении сделки отсутствуют, нотариус проставляет на документе, фиксирующем сделку, удостоверительную надпись установленного образца, а также вносит сведения о сделке в соответствующий реестр.

Нотариальное удостоверение сделок требуется лишь в случаях, прямо предусмотренных законом. В настоящее время число таких случаев невелико. В частности, нотариальному удостоверению подлежат:

• доверенности на совершение сделок, требующих нотариальной формы (п. 2 ст. 185 ГК), а также доверенности, выдаваемые в порядке передоверия (п. 3 ст. 187 ГК);
• договор об ипотеке, а также договор о залоге движимого имущества или прав на имущество в обеспечение обязательств по договору, который должен быть нотариально удостоверен (п. 2 ст. 339 ГК);
• договор об уступке требований (п. 1 ст. 389 ГК), а также договор о переводе долга (п. 1 ст. 391 ГК), если сами требования или долг основаны на сделке, совершенной в нотариальной форме;
• договор ренты (ст. 584 ГК);
• завещание (п. 1 ст. 1124 ГК);
• согласие супруга на отчуждение недвижимого имущества, являющегося общей собственностью супругов (ст. 53 СК).

Вместе с тем по желанию сторон нотариально удостоверена может быть любая сделка (ст. 53 Основ законодательства о нотариате). На практике к услугам нотариуса стороны чаще всего прибегают при совершении сделок с недвижимостью, поскольку, во-первых, данные сделки являются одними из наиболее значимых, и, во-вторых, это ускоряет процедуру их государственной регистрации или перехода права собственности на недвижимое имущество.

В случаях, предусмотренных законом, сделки подлежат государственной регистрации (ст. 164 ГК). На вопрос том, относится ли государственная регистрация сделки к ее форме, закон не дает прямого ответа, а, напротив, содержит известные основания как для положительного, так и для отрицательного ответа на него.

Действительно, с одной стороны, по своим целям и задачам государственная регистрация сделок во многом напоминает их нотариальное удостоверение, которое, без сомнения, является элементом формы сделки. Так, при государственной регистрации сделок с недвижимым имуществом проводятся правовая экспертиза документов и проверка законности сделки, сведения о совершенной сделке вносятся в Единый государственный реестр, на документе, фиксирующем сделку, проставляется особая надпись о регистрации (ст. 13 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" от 21 июля 1997 г., далее - Закон о государственной регистрации). Несоблюдение требования о государственной регистрации сделки, как и несоблюдение нотариальной формы, влечет ее недействительность (п. 1 ст. 165 ГК).

С другой стороны, требование о государственной регистрации сделок не отнесено законом к форме сделки (см. ст. 158, 160, п. 3 ст. 165 ГК). Сделки, требующие государственной регистрации, по общему правилу порождают, изменяют и прекращают права и обязанности лишь с момента их регистрации (п. 3 ст. 433 ГК). В ряде случаев такие сделки связывают самих участников, но не имеют юридического значения для третьих лиц (п. 2 ст. 1028 ГК и др.). Все эти нормы говорят в пользу того, что государственная регистрация сделок является не формой сделки, а лишь стадией ее заключения.

При всей непоследовательности законодателя по данному вопросу государственную регистрацию правильнее считать не формой сделки, а стадией ее заключения в случаях, установленных законом. Подтверждает данный вывод и то обстоятельство, что если применительно к форме сделки стороны нередко имеют возможность выбора (в частности, почти всегда могут облечь в письменную или нотариальную форму сделку, для которой этого по закону не требуется), то государственная регистрация сделки производится лишь тогда, когда это предусмотрено законом.

Государственной регистрации подлежат в основном сделки с землей и другим недвижимым имуществом. Однако, в отличие от государственной регистрации прав на недвижимое имущество, сделки с недвижимым имуществом подлежат государственной регистрации лишь в случаях, предусмотренных законом. Применительно к данному виду сделок ст. 164 ГК содержит отсылку к ст. 131 ГК и Закону о регистрации, однако это почти ничего не проясняет.

В самом деле, ст. 131 ГК указывает не на виды сделок, а на виды вещных и иных прав на недвижимое имущество, возникновение, переход и прекращение которых подлежат регистрации. Что касается Закона о государственной регистрации, то он также не содержит какого-либо перечня сделок с недвижимым имуществом, которые требуют государственной регистрации.

Вместе с тем о сделках с недвижимым имуществом, подлежащим государственной регистрации, упоминается в ряде других статей ГК. В частности, она требуется для договоров: об ипотеке (п. 3 ст. 339); продажи жилого помещения (п. 2 ст. 558) и предприятия (п. 3 ст. 560); дарения недвижимого имущества (п. 3 ст. 574); ренты под отчуждение недвижимого имущества (ст. 584); аренды здания или сооружения на срок более года (п. 2 ст. 651); аренды предприятия (п. 3 ст. 658); доверительного управления имуществом, продажа которого требует государственной регистрации (п. 2 ст. 1017).

Государственную регистрацию сделок с недвижимым имуществом надлежит отличать от регистрации возникновения права собственности и иных вещных прав на это недвижимое имущество. По общему правилу регистрации подлежат любые вещные права на недвижимое имущество, за исключением прав на воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания и космические объекты. Наряду с вещными правами, подлежат регистрации ограничения (обременения) прав на недвижимое имущество, в том числе сервитут, ипотека, доверительное управление, аренда (п. 1 ст. 4 Закона о государственной регистрации).

Основаниями для государственной регистрации прав на недвижимое имущество выступают не только договоры и иные сделки, но и акты органов государственной власти и органов местного самоуправления, свидетельства о приватизации, судебные решения и т.д. (п. 1 ст. 17 Закона о государственной регистрации).

В отличие от подлежащих регистрации сделок с недвижимым имуществом, считающихся заключенными в момент их государственной регистрации, сделки с недвижимым имуществом, не требующие государственной регистрации, вступают в силу с облечением их в надлежащую форму. Государственная регистрация перехода прав на недвижимое имущество выступает в данном случае в качестве стадии исполнения такой сделки.

В случаях, прямо предусмотренных законом, государственной регистрации подлежат как сделка по поводу недвижимого имущества, так и переход права, вытекающего из сделки (п. 2 ст. 558, п. 3 ст. 560 ГК и др.). Такая двойная регистрация представляется излишней мерой, поскольку она лишь усложняет оборот без серьезного повышения гарантий его стабильности.

Законом может вводиться также регистрация сделок с движимым имуществом (п. 2 ст. 164 ГК). Правовое значение процедуры регистрации сделки остается таким же: с этого момента сделка считается заключенной, а отсутствие государственной регистрации приводит к ее ничтожности лишь в случаях, прямо предусмотренных законом.

Так, в соответствии с п. 2 ст. 1028 ГК регистрации в органе, осуществившем регистрацию правообладателя, подлежит договор коммерческой концессии; согласно п. 2 ст. 1232 ГК в случаях, когда результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации подлежат в соответствии с Кодексом государственной регистрации, отчуждение исключительного права на такой результат или такое средство по договору, залог этого права и предоставление права использования такого результата или такого средства по договору, а равно и переход исключительного права на такой результат или на такое средство без договора, также подлежат государственной регистрации.

Государственную регистрацию сделок необходимо отличать от регистрации некоторых имущественных объектов, преследующей фискальные, учетные, статистические, технические и иные подобные цели. Примером может служить обязательная государственная регистрация автотранспортных средств (их технический учет). Данная и подобные ей виды регистрации не имеют правоустанавливающего значения, однако нередко являются условиями допуска соответствующих объектов к эксплуатации.

Государственную регистрацию сделок не следует отождествлять также с обязательным учетом некоторых договорных обязательств, предусмотренным действующим законодательством. Так, все законы о бюджете последних лет, опираясь на требования БК, предусматривают обязательный учет в органах федерального казначейства обязательств бюджетных учреждений, подлежащих исполнению за счет средств федерального бюджета. Целью такого учета является предотвращение заключения бюджетными учреждениями договоров (прежде всего - договоров на поставку продукции для государственных нужд), не обеспеченных бюджетным финансированием. Вытекающие из договоров обязательства, принятые федеральными учреждениями сверх утвержденных им лимитов бюджетных обязательств, не подлежат оплате за счет средств федерального бюджета и по иску вышестоящей организации или федерального казначейства признаются недействительными.

Указанный учет осуществляется на основании специального Положения, утвержденного постановлением Правительства РФ от 15 июля 1999 г. N 806. Учреждение представляет в орган федерального казначейства оригинал договора и его копию. На оригинале договора, учтенного органом федерального казначейства, проставляются дата учета договора, штамп и подпись ответственного исполнителя органа федерального казначейства, а также учетные номера бюджетных обязательств и их суммы по каждому коду бюджетной классификации РФ. Оригинал договора возвращается исполнителю, а его копия с расшифровкой остается в органе федерального казначейства.

Последствия на случай как несоблюдения нотариальной формы сделки, так и нарушения требования о ее государственной регистрации установлены ст. 165 ГК. Эти последствия между собой в целом совпадают, отнюдь не во всем.

Общим является то, что в обоих случаях это влечет за собой недействительность сделок (п. 1 ст. 165 ГК). Но если для сделок, требующих нотариальной формы, это последствие наступает всегда (кроме случая, предусмотренного п. 2 ст. 165), то для сделок, подлежащих государственной регистрации, оно наступает лишь в случаях, предусмотренных законом.

Оставляя в стороне крайне неряшливую формулировку п. 1 ст. 165 ГК, которая дает повод для двоякого толкования содержащегося в нем правила, отметим, что в ряде норм Гражданского кодекса в самом деле говорится не о недействительности сделок, не прошедших государственную регистрацию, а о том, что сделка считается незаключенной. Это в большей степени соответствует теоретическим воззрениям на природу государственной регистрации сделок как стадии их заключения. Кроме того, в некоторых случаях нарушение требования о государственной регистрации оборачивается для участников сделки иным негативным последствием, а именно невозможностью ссылки на нее в отношениях с третьими лицами (п. 2 ст. 551, п. 2 ст. 1028 ГК и др.).

Ответить на вопрос о том, сознательно ли законодатель в одних случаях указал на то, что сделки, не прошедшие государственную регистрацию, являются недействительными, а в других случаях - незаключенными, весьма затруднительно. Но поскольку никакой логики в установлении различных правовых последствий одного и того же нарушения применительно к разным случаям не просматривается, можно предположить, что это результат технической недоработки составителей проекта части первой Гражданского кодекса.

Как бы то ни было, в настоящее время не остается ничего иного, как исходить из того, что общим последствием нарушения требования о государственной регистрации сделки является признание данной сделки незаключенной. Применительно к сделкам-договорам это положение прямо закреплено в п. 3 ст. 433 ГК. В случаях, прямо предусмотренных законом, данное нарушение приводит либо к недействительности сделки (п. 1 ст. 165), либо к невозможности ссылаться на заключенную сделку в отношениях с третьими лицами.

Содержание сделки. Сделки с пороками содержания. Под содержанием сделки принято понимать совокупность ее условий. В данном случае термин "условие сделки" трактуется самым широким образом, поскольку охватывает собой все включенные в нее положения, касающиеся ее предмета, цены, срока и т.д., прав и обязанностей сторон, средств обеспечения исполнения возникающих из сделки обязательств, санкций за их неисполнение или ненадлежащее исполнение и т.п.

Поскольку сделка - действие правомерное, все условия сделки должны соответствовать требованиям закона. При этом имеются в виду не только предписания императивного характера, но и общий смысл гражданского законодательства. Однако вовсе не требуется, чтобы возможность совершения тех или иных сделок была прямо предусмотрена законом; важно, чтобы соответствующие сделки не были законом запрещены. Иными словами, круг сделок, в том числе такой разновидности, как договоры, законом не ограничен: субъекты гражданского права могут совершать любые не противоречащие закону сделки, как предусмотренные законом, так и не предусмотренные.

Сделки, условия которых расходятся с требованиями действующего законодательства, обычно называют сделками с пороками содержания. Поскольку наиболее типичные нарушения закона выделены в качестве специальных оснований недействительности сделок, к таким сделкам применяются нормы соответствующего законодательства. Если же специальной нормы нет, то независимо от характера нарушения к сделке с пороком содержания применяется ст. 168 ГК, в которой закреплено общее правило о том, что сделка, не соответствующая требованиям закона и иных правовых актов, недействительна.

Оценивая содержание сделки с позиций соответствия ее условий "требованиям закона или иных правовых актов", не следует их сводить к требованиям, содержащимся в федеральных законах, указах Президента РФ и постановлениях Правительства РФ (ст. 3 ГК). По смыслу закона данным понятием охватываются любые требования действующего законодательства, в том числе содержащиеся в законах субъектов Федерации, нормативных актах федеральных министерств и ведомств и т.д.

При этом вовсе не обязательно, чтобы в соответствующих нормативных актах содержались прямые указания на недействительность сделок, заключенных с нарушением установленных этими актами требований. Вопрос о том, влечет ли нарушение соответствующих требований недействительность сделки или нет, решается с учетом ряда дополнительных обстоятельств, в частности характера и степени серьезности нарушения.

Как правило, сделка признается несоответствующей закону или иному правовому акту тогда, когда при ее совершении нарушено какое-либо конкретное требование, предусмотренное тем или иным актом. Иными словами, признавая сделку недействительной на основании ст. 168 ГК, суд должен указать, какая норма закона была нарушена при совершении сделки. Не исключается, однако, признание сделки недействительной по данной статье и тогда, когда сделка не соответствует общим началам (принципам) и смыслу гражданского законодательства. Например, недействительной будет сделка, регулирующая исключительно личные неимущественные отношения между мужчиной и женщиной, поскольку эти отношения не входят в предмет гражданско-правового регулирования.

Нередко закону не соответствует лишь часть сделки, т.е. одно или несколько ее условий, которые могут касаться срока, способа и места ее исполнения, цены сделки, способов обеспечения исполнения и других элементов ее содержания. В соответствии со ст. 180 ГК "недействительность части сделки не влечет недействительности прочих ее частей, если можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения недействительной ее части".

Как видим, российское законодательство исходит из того, что присутствие в сделке недействительных условий само по себе не влечет автоматического признания недействительной сделки в целом. Все зависит от того, какое значение для данной сделки имеет то условие, которое является недействительным. Если без этого условия сделка теряет для обеих или одной из сторон всякий смысл, то она признается недействительной в целом. Напротив, если можно предположить, что стороны заключили бы данную сделку и без включения в нее недействительного условия, то сделка в целом сохраняет силу.

Закон не устанавливает какого-то особого порядка оценки существенности для сделки недействительного условия. В некоторых случаях он и не требуется, поскольку в самом законе содержатся прямые указания на действительность сделок, включающих в свой состав недействительные части. Например, законодатель заранее объявляет недействительными те условия договоров предпринимателей с гражданами-потребителями, которые ограничивают размер ответственности предпринимателей по сравнению с установленной законом при том, что сами договоры сохраняют силу (см., например, п. 2 ст. 400 ГК, ст. 16 Закона РФ "О защите прав потребителей" от 7 февраля 1992 г.).

Когда подобных указаний в законе нет, следует исходить из общих положений и смысла гражданского законодательства. Так, если обе стороны договора согласны с тем, что они заключили бы сделку и без включения в нее недействительного условия, сделка в целом считается действительной. Если же по этому поводу возникает спор, то он передается на разрешение суда, а каждая из сторон вправе доказывать, насколько существенной для сделки является ее недействительная часть.

Сделки с пороками содержания, именуемые иногда незаконными сделками, подразделяются некоторыми учеными на несколько видов. Например, О.С. Иоффе выделял среди них: а) противозаконные сделки, к которым он относил сделки, прямо противоречащие требованиям закона; б) сделки, направленные на обход закона; в) мнимые и притворные сделки, г) сделки, совершенные с целью, противной интересам государства и общества.

На наш взгляд, действующее законодательство дает основания говорить о двух общих составах сделок с пороками содержания: а) сделках, совершенных с нарушением установленного порядка лицензирования соответствующих видов деятельности (ст. 173 ГК) и б) сделках, совершенных с целью, противной основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК).

К первому виду сделок относятся сделки, которые совершены в случаях, когда: а) лицензия вообще отсутствует; б) действие лицензии прекращено или приостановлено выдавшим ее органом; в) срок действия лицензии истек. При этом одно из этих обстоятельств должно иметь место на момент совершения сделки. Последующее получение лицензии не снимает вопрос о действительности сделки, совершенной в момент ее отсутствия. Напротив, наличие в момент заключения сделки лицензии, действие которой в последующем было прекращено, не позволяет квалифицировать сделку по ст. 173 ГК.

По смыслу закона и с учетом п. 3 ст. 23 ГК действие ст. 173 ГК распространяется также на сделки граждан - предпринимателей в случаях, когда для занятия той или иной деятельностью необходима лицензия.

Если по закону для занятия соответствующим видом деятельности требуется лицензия, но сам порядок и условия выдачи лицензии в нормативном порядке не определены (например, для деятельности коммерческих организаций в качестве финансового агента по договору финансирования под уступку денежного требования), ст. 173 ГК применению не подлежит.

Сделки, совершенные с целью, противной основам правопорядка и нравственности, которые нередко именуются антисоциальными сделками, признаются одним из наиболее грубых гражданско-правовых нарушений. В судебной практике квалификация сделок по ст. 169 ГК встречается сравнительно редко. Причинами тому служат, в частности, такие обстоятельства, как: а) существовавшая до декабря 2003 г. возможность конфискации незаконно полученного как санкции за совершение преступления или административного правонарушения, в качестве каковых нередко квалифицируются сделки, подпадающие под действие ст. 169 ГК; б) трудность доказывания условий, необходимых для применения ст. 169 ГК; в) относительная неопределенность понятия "основы правопорядка и нравственности"; г) осторожный подход судей к применению ст. 169 ГК ввиду жесткости предусмотренных ею последствий недействительности сделки и др.

Немаловажное влияние на применение ст. 169 ГК оказывают также происходящие в стране социально-экономические преобразования, которые приводят к достаточно резкому смещению ориентиров и переосмыслению многих ценностей. В силу этого сейчас едва ли можно говорить о каких-то устоявшихся теоретических взглядах по поводу антисоциальных сделок и сложившейся судебной практике по применению ст. 169 ГК.

В настоящее время к сугубо примерному перечню антисоциальных сделок, с определенными оговорками и некоторыми дополнительными условиями, можно отнести: а) большинство сделок, которые образуют одновременно составы уголовных преступлений или грубых административных правонарушений; б) сделки, имеющие целью уклонение от уплаты налогов; в) сделки, грубо нарушающие валютное законодательство; г) сделки, исполнение которых создает угрозу жизни и здоровью граждан, а также причиняет существенный вред окружающей природной среде; д) сделки, направленные на подрыв обороны и безопасности государства; е) сделки, связанные со сбытом наркотиков, распространением порнографии, с радиоактивными веществами и т.д.

Закон указывает на основной и единственный квалифицирующий признак антисоциальной сделки, который состоит в наличии у нее цели, заведомо противной основам правопорядка или нравственности.

Как известно, под целью сделки большинство ученых понимает тот правовой результат, к достижению которого стремятся участники сделки. В данном случае целью сделки является достижение такого результата, который не просто не соответствует закону или нормам морали, а противоречит основам правопорядка и нравственности. При этом данное противоречие должно быть заведомым, т.е. очевидным для всех и каждого участников гражданского оборота.

Иными словами, для квалификации сделки по ст. 169 ГК должны быть с очевидностью нарушены основополагающие правовые и (или) нравственные нормы, определяющие устои общества. Поскольку такого рода нормы формально ни как не выделены (для определения устоев правопорядка известным ориентиром может служить Конституция РФ), применение ст. 169 ГК предполагает значительную степень судейского усмотрения.

Доктриной гражданского права не выработан единый подход к тому, необходимо ли для квалификации сделки по ст. 169 ГК ее несоответствие требованиям закона либо достаточно установление наличия одной лишь противоправной цели. Так, никто не ставит под сомнение правомерность отнесения к антисоциальным сделок, связанных с приобретением наркотиков или заведомо краденного имущества, заказом совершения противоправных действий (убийства, кражи имущества и т.п.), оказанием сексуальных услуг и т.п.

Однако можно ли признать антисоциальными сделки, которые сами по себе не противоречат закону, хотя и совершаются с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности? Например, можно ли отнести к числу таковых договор купли-продажи вещи для совершения с ее помощью преступления или договор найма жилого помещения для использования его в качестве места для укрытия краденного?

С учетом того, что: а) закон не требует обязательного противоречия самой сделки требованиям закона; б) сделка может быть квалифицирована по ст. 169 ГК при одном лишь нарушении нравственных устоев общества; в) конфискационные последствия не применяются к тем участникам сделки, которые действовали невиновно, правильным представляется позиция тех ученых, которые допускают возможность применения ст. 169 и в тех случаях, когда самой сделкой не нарушены какие-либо требования закона. Иными словами, сделка может быть признана антисоциальной при наличии одного лишь субъективного признака, а именно совершения ее с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности.

В правильности такого подхода убеждает, среди прочего, и то обстоятельство, что на практике для достижения противоправной цели (например, для уклонения от уплаты налогов или незаконного перевода валютных средств за рубеж) нередко заключается не одна, а целая цепочка взаимосвязанных сделок, большая часть из которых соответствует всем требованиям закона, но в совокупности с остальными сделками (чаще всего притворными или мнимыми) дает в итоге противоправный результат.

Широкий подход к пониманию антисоциальных сделок вовсе не означает, что столь же широко должны применяться конфискационные последствия, предусмотренные ст. 169 ГК. Для их применения необходимы дополнительные условия, которые рассматриваются в § 4 настоящей главы.

Несостоявшиеся сделки. Недействительные сделки следует отличать от сделок несостоявшихся. Хотя понятие "несостоявшаяся сделка" в Гражданском кодексе отсутствует, в доктрине гражданского права оно выделяется большинством ученых. В последние годы оно широко встречается в практике, особенно в практике арбитражных судов.

К числу несостоявшихся обычно относят сделки, по которым вообще не достигнуто соглашение сторон (сделка стороной не подписана, оферта не акцептована в надлежащем порядке и т.п.), не согласовано хотя бы одно существенное условие, отсутствует государственная регистрация и др. В этих и подобных случаях должно заявляться о признании сделки несостоявшейся (незаключенной), а не недействительной.

Ликвидация последствий исполнения несостоявшейся сделки производится главным образом на основании норм о неосновательном обогащении, а при наличии ряда дополнительных условий - на основании норм о деликтной ответственности.

Порядок и последствия признания сделки недействительной

Общие положения. Поскольку сделка является правомерным юридическим действием, в юридической литературе много лет ведется дискуссия о том, может ли вообще считаться сделкой недействительная сделка. По мнению некоторых авторов, в случае, когда действие направлено на установление, изменение или прекращение гражданских правоотношений, но не может порождать такой результат, правильнее говорить не о недействительности сделки, а о недействительности волеизъявления. С точки зрения других ученых, термин "недействительная сделка" имеет права на существование.

Еще О.С. Иоффе отметил, что данный спор не имеет не только практического, но и теоретического значения. "Конечно, - писал он, - сделка - правомерное явление не только по типу, но и в каждом конкретном случае. Этим она отличается от правонарушения. Недействительная сделка неправомерна и, следовательно, является не сделкой, а правонарушением. Однако отмеченные обстоятельства ни в коей мере не опорочивают самого термина "недействительная сделка". Наоборот, указанный термин как раз и выражает тот факт, что совершенное действие не становится сделкой, ибо как сделка оно недействительно. Кроме того, термин "недействительная сделка" удачен и в практическом отношении, ибо, хотя недействительные сделки представляют собой действия неправомерные, последствия их совершения и исполнения регулируются не каким-либо особым законодательством, а именно законодательством о сделках".

Будучи неправомерным действием, недействительная сделка не приводит к тем последствиям, на которые она была направлена. Но она не является и юридически безразличным фактом, поскольку порождает последствия, связанные с ее недействительностью. Эти последствия различаются в зависимости от вида недействительной сделки, а также от того, приступили стороны к ее исполнению или не успели этого сделать.

Недействительная сделка считается таковой с момента ее совершения, хотя бы недействительность сделки была констатирована позднее. Данное правило знает исключение, которое предусмотрено п. 3 ст. 167 ГК. В ряде случаев, исходя из характера сделки, она может быть прекращена лишь на будущее время. Так, если предметом сделки было оказание услуг или предоставление имущества во временное пользование, возвращение сторон в первоначальное положение при частичном исполнении сделки оказывается невозможным, поскольку соответствующая услуга уже потреблена, а из имущества в процессе его использования извлечены полезные свойства. В этом случае суд, признавая сделку недействительной, прекращает ее действие на будущее время. Это означает, что к отношениям сторон, имевшим место до вступления в силу решения суда, применяются условия той сделки, которая признана судом недействительной.

Ничтожные и оспоримые сделки. Закон подразделяет недействительные сделки на оспоримые и ничтожные (ст. 166 ГК). Хотя данное деление проводится уже не одно столетие, его обоснованность и оправданность как в прежние годы, так и сейчас ставится многими учеными под сомнение.

В качестве критериев, по которым проводится различие между оспоримыми и ничтожными сделками, в ст. 166 ГК названы: 1) порядок признания соответствующей сделки недействительной (п. 1); 2) круг лиц, которые могут заявлять о недействительности сделки (п. 2).

Согласно п. 1 ст. 166 оспоримой считается такая недействительная сделка, которая может быть признана таковой судом. Иными словами, оспоримая сделка порождает те правовые последствия, на которые была направлена, но они могут быть аннулированы в случае, если суд признает сделку недействительной. Если же обращения в суд не последует либо будет пропущен установленный законом срок для ее оспаривания, сделка считается действительной, несмотря на наличие в ней соответствующих дефектов.

Оспоримыми считаются лишь те сделки, которые признаны таковыми законом (ст. 168 ГК). Однако в законе ни одна из сделок прямо не названа оспоримой (в отличие от прямого указания на ничтожность некоторых сделок - см., например, ст. 22, 144, п. 1 ст. 165, ст. 169, 170 ГК). Поэтому внешними показателями оспоримости сделки служат содержащиеся в конкретных нормах закона прямые или косвенные указания на судебный порядок признания ее недействительной ("может быть признана недействительной судом", "в судебном порядке", "по иску собственника, акционера, прокурора и т.п.").

Среди названных в Гражданском кодексе составов недействительных сделок к числу оспоримых отнесены:
а) большинство сделок с пороками субъектного состава - сделки несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет (ст. 175), сделки граждан, ограниченных в дееспособности (ст. 176), внеуставные сделки юридических лиц (ст. 173), сделки, совершенные с превышением полномочий (ст. 174);
б) все сделки с пороками воли, за исключением мнимых и притворных сделок (ст. 170);
в) из сделок с пороком содержания - сделки, совершенные без лицензии (ст. 173).

В отличие от оспоримой ничтожная сделка недействительна сама по себе, безотносительно к признанию ее таковой судом. Иными словами, ничтожная сделка не порождает свойственных действительной сделке правовых последствий и не требует подтверждения своей недействительности судом. Поэтому ничтожные сделки, которые нередко называют абсолютно недействительными, могут просто не исполняться сторонами без каких-либо следующих за этим отрицательных последствий.

В основе такого подхода лежит, видимо, та посылка, что недействительность ничтожных сделок настолько очевидна, что не нуждается в особом доказывании. В самом деле, в ряде случаев дефект сделки, причем, как правило, неустранимый, лежит на поверхности. Таковы, в частности, сделки, заключенные недееспособными лицами, сделки с пороками формы, сделки, прямо нарушающие установленные законом запреты, и т.п.

Однако так бывает далеко не всегда. Ничтожность сделок во многих случаях требует весомых доказательств и может быть установлена лишь судом. Не случайно в постановлении Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1998 г. N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" подчеркивается, что Гражданский кодекс не исключает возможность предъявления исков о признании недействительной ничтожной сделки в течение сроков, установленных п. 1 ст. 181 ГК. При удовлетворении иска в мотивировочной части решения суда должно быть указано, что сделка является ничтожной (п. 32).

Сказанное позволяет заключить, что порядок признания сделок недействительными не может служить надежным критерием подразделения их на оспоримые и ничтожные. К тому же иногда в конкретных статьях закона говорится лишь о недействительности сделок, но не указывается на то, к оспоримым или к ничтожным относится та или иная сделка (см., например, ст. 331, 339, 362, п. 2 ст. 930 ГК).

Вторым критерием разграничения оспоримых и ничтожных сделок является круг лиц, которые могут заявлять о недействительности сделки. Применительно к оспоримым сделкам это могут делать лишь указанные в законе лица; требование же о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым лицом, интересы которого затрагиваются данной сделкой; кроме того, суд может применить такие последствия по собственной инициативе.

На первый взгляд данный критерий позволяет более четко, чем порядок признания сделок недействительными, разграничить оспоримые и ничтожные сделки. Однако при ближайшем рассмотрении и он оказывается недостаточным.

Во-первых, в ряде случаев, когда дело касается явно оспоримых сделок, закон не указывает, кем могут заявляться требования о признании их недействительными.

Во-вторых, в п. 2 ст. 166 ГК названы уполномоченные лица в отношении лишь двух требований, а именно: 1) о признании оспоримой сделки недействительной и 2) о применении последствий недействительности ничтожной сделки. Между тем помимо них могут заявляться также требования о применении последствий недействительности оспоримой сделки и о признании недействительной ничтожной сделки. Заявлять два последних требования могут, очевидно, любые заинтересованные лица.

Таким образом, подразделение недействительных сделок на оспоримые и ничтожные исходя из круга лиц, управомоченных заявлять соответствующие требования, оказывается тоже нечетким. Кроме того, очевидно, что данный признак лежит не в основе рассматриваемого деления, а скорее является его следствием.

Аналогичный характер носят и другие различия, существующие между оспоримыми и ничтожными сделками: а) разные сроки исковой давности, установленные для признания оспоримых сделок недействительными и применения последствий недействительности ничтожных сделок (ст. 181 ГК); б) возможность прекращения действия оспоримых сделок на будущее время (п. 3 ст. 167 ГК), что не допускается в отношении ничтожных сделок.

Сказанное позволяет сделать вывод, что вопреки мнению некоторых авторов, между оспоримыми и ничтожными сделками нет сущностных различий, а критерии их разграничения носят формальный характер. Иными словами, подразделение сделок на указанные виды производится исключительно по воле законодателя, который может любую недействительную сделку отнести либо к оспоримым, либо к ничтожным.

При этом действующее законодательство исходит из презумпции ничтожности недействительной сделки (ст. 168 ГК). Отношение к такому решению в литературе неоднозначно: по мнению одних авторов, эта презумпция является естественной и единственно возможной; другие же ученые полагают, что более обоснованным было бы признание всех недействительных сделок оспоримыми, если только закон прямо не относит их к числу ничтожных.

Хотя более предпочтительным представляется именно второй подход, позиция законодателя по данному вопросу выражена достаточно определенно: если закон не устанавливает, что недействительная сделка оспорима или не предусматривает иных последствий нарушения, такая сделка является ничтожной. Из этого следует, что данная сделка может не исполняться ее участниками, а также игнорироваться третьими лицами.

Однако необходимо учитывать, что действующее законодательство не обязывает участников сделки доказывать ее законность, а, напротив, скорее исходит из предположения соответствия сделки требованиям закона, пока не доказано иное. Кроме того, вопрос о том, соответствует ли сделка требованиям закона или нет, далеко не всегда однозначен и очевиден. Поэтому нередко о ничтожности сделки можно говорить лишь тогда, когда такой вывод будет сделан судом.

Наконец, не все сделки, совершенные с нарушением закона, относятся к числу ничтожных или оспоримых. Законом могут устанавливаться и иные последствия нарушения закона при совершении сделки. К ним, в частности, относятся общие последствия несоблюдения простой письменной формы сделки в виде невозможности ссылки на свидетельские показания в подтверждение сделки и ее условий (ст. 162 ГК); признание действительной ничтожной сделки, в частности сделки, не облеченной в требуемую законом нотариальную форму (п. 2 ст. 165 ГК) или совершенной к выгоде малолетнего (п. 2 ст. 172 ГК); возникновение права собственности добросовестного приобретателя на имущество, приобретенное им на возмездных началах у неуправомоченного отчуждателя в случае выбытия имущества из обладания собственника по его воле (ст. 302 ГК), и др.

Последствия совершения и исполнения недействительных сделок.

В случае если недействительная сделка совершена, но стороны еще не приступили к ее исполнению, дело обычно ограничивается простой констатацией того, что стороны не связаны друг с другом правами и обязанностями. При этом недействительность ничтожной сделки, как правило, не нуждается в подтверждении этого факта судом, в то время как оспоримые сделки должны быть признаны недействительными судебным актом.

Если же стороны (одна из сторон) хотя бы частично исполнили недействительную сделку, встает вопрос о применении последствий недействительности сделки. Эти последствия являются различными в зависимости от вида недействительных сделок.

В качестве общего последствия недействительности сделки выступает двусторонняя реституция - возврат сторонами всего полученного по сделке друг другу. Согласно п. 2 ст. 167 ГК взаимная реституция наступает во всех случаях, если только законом не установлены иные последствия недействительности сделки.

По своей юридической природе двусторонняя реституция - особая санкция, в которой выражено отрицательное отношение государства к сделке, не соответствующей тем или иным требованиям закона. Однако эта санкция не относится к мерам гражданско-правовой ответственности, а значит, не требует для своего применения установления вины сторон и иных условий гражданско-правовой ответственности.

В силу своей природы реституция применяется лишь тогда, когда сделка хотя бы частично исполнена сторонами. Если же стороны к исполнению сделки еще не приступили, дело ограничивается констатацией ее недействительности, что следует расценивать в качестве запрета на ее исполнение.

В случаях, когда возврат полученного по сделке в натуре невозможен (например, переданное по сделке имущество потреблено, работа выполнена, услуга оказана и т.п.), стороны обязаны возместить полученное в деньгах. Данное правило применимо далеко не всегда, поскольку потребление соответствующего блага нередко делает бессмысленным возврат его стоимости в ответ на получение уплаченной за него цены. Тем не менее указанное правило полезно, поскольку, во-первых, пригодно для большинства ситуаций и, во-вторых, свидетельствует о последовательном подходе законодателя к последствиям недействительности сделок.

Стоимость полученного определяется по соглашению сторон, а в случае возникновения спора устанавливается на основании правил, закрепленных п. 3 ст. 393 ГК, которые могут быть применены по аналогии закона.

Двусторонняя реституция, а при невозможности возвратить полученное в натуре - замена его денежным эквивалентом, применяются, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом. Под "иными последствиями, предусмотренными законом", понимаются последствия двоякого рода.

Последствия, наступающие вместо двусторонней реституции. К ним относятся возврат переданного по сделке лишь одной стороне (односторонняя реституция), взыскание всего полученного по сделке в доход Российской Федерации (отсутствие реституции) и признание сделки действительной (п. 2 ст. 165, п. 2 ст. 172 ГК).

Односторонняя реституция означает, что потерпевшей стороне другая сторона возвращает все полученное ею по сделке (при невозможности возвратить полученное в натуре возмещается его стоимость в деньгах), а полученное (причитающееся) потерпевшей стороной обращается в доход Российской Федерации. Согласно действующему законодательству односторонняя реституция применяется к сделкам с пороками воли, предусмотренным ст. 179 ГК, т.е. к сделкам, совершенным под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, к также к кабальной сделке.

По смыслу закона данное последствие применяется лишь в случае, если сделка хотя бы частично исполнена. Если же стороны не успели приступить к исполнению сделки, дело ограничивается констатацией ее недействительности.

Взыскание всего полученного по сделке в доход государства предусмотрено в качестве последствия исполнения сделок, совершенных с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК).

Однако для применения данной санкции необходимо, чтобы обе или хотя бы одна из сторон при заключении сделки действовала умышленно, т.е. осознавала и желала наступления того противоправного результата, который составлял цель сделки. Данное условие нередко рассматривается в литературе в качестве квалифицирующего признака самой антисоциальной сделки, с чем трудно согласиться. Сделка может быть признана антисоциальной и тогда, когда ее совершением объективно нарушены основы правопорядка и нравственности, хотя бы ни одна из сторон не преследовала при этом противоправные цели. В таком случае последствия сводятся к двусторонней реституции, которая выступает в качестве общего последствия недействительности сделки (ст. 168 ГК).

Как известно, умысел - одна из форм вины нарушителя. Вина нарушителя в гражданском праве предполагается. Однако данная презумпция по смыслу закона действует лишь тогда, когда речь идет о применении мер гражданско-правовой ответственности, носящей по своей сути компенсационный характер. В данном же случае налицо конфискационные меры, которые сродни мерам административной ответственности. Поэтому вина в форме умысла стороны антисоциальной сделки, которой грозят конфискационные последствия, должна быть доказана лицом, предъявившим иск о применении последствий ее недействительности.

При наличии умысла лишь у одной из сторон такой сделки все полученное ею по сделке должно быть возвращено другой стороне, а полученное последней либо причитающееся ей в возмещение исполненного взыскивается в доход Российской Федерации, т.е. применяется одностороння реституция. Если изъять полученное по сделке в натуре невозможно (услуга потреблена, имущество использовано), в доход государства взыскивается стоимость полученного в деньгах (п. 2 ст. 168 ГК).

В случаях, предусмотренных законом, ничтожная сделка может быть признана судом действительной.

Так, в соответствии с п. 2 ст. 171 и п. 2 ст. 172 ГК ничтожные сделки, совершенные к явной выгоде недееспособного (малолетнего) участника сделки, могут быть признаны судом действительными по требованию родителей, усыновителей или опекуна. Дееспособная сторона правом на обращение в суд с требованием о признании сделки действительной не обладает.

Закон оставляет открытым вопрос о том, в течение какого срока указанная ничтожная сделка может быть признана судом действительной. Поскольку, во-первых, в данном случае речь не идет о защите нарушенного права, и, во-вторых, решение данного вопроса не зависит от позиции дееспособной стороны сделки (т.е. в данном случае нет спора о праве гражданском), суд может признать такую сделку действительной независимо от времени ее совершения.

Кроме того, закон допускает возможность восстановления (санации) как сделки, не облеченной в нотариальную форму, так и сделки, не прошедшей государственную регистрацию (п. 2, 3 ст. 165 ГК). В обоих случаях общими являются условие об уклонении одной из сторон от нотариального удостоверения (государственной регистрации) сделки и судебный порядок защиты интересов потерпевшей стороны. По смыслу закона и та и другая сделки должны соответствовать требованиям закона. Однако есть и важные различия.

Во-первых, при восстановлении сделки, не имеющей требуемой нотариальной формы, необходимо, чтобы сделка была полностью или частично исполнена стороной, которая добивается признания ее действительности. Вопрос о том, исполнена ли сделка стороной, уклоняющейся от ее нотариального удостоверения, юридического значения не имеет. Для сделок, нуждающихся в государственной регистрации, условие об их исполнении законом не предусматривается.

Во-вторых, разное значение придается решению суда для сделок, не облеченных в нотариальную форму и не прошедших государственную регистрацию. В первом случае решение суда заменяет собой нотариальное удостоверение сделки, которое больше не требуется; во втором - служит основанием для государственной регистрации сделки.

В-третьих, условием принятия судом решения о государственной регистрации сделки является ее совершение в надлежащей форме. Поэтому если сделка в соответствующую форму (например, в письменную форму, когда это необходимо) не облечена, в ее государственной регистрации должно быть отказано. Впрочем, это лишь общее правило, из которого имеются исключения. Так, в ряде случаев закон требует и нотариального удостоверения сделки, и ее государственной регистрации (п. 2, 3 ст. 339, п. 1, 2 ст. 389, ст. 584 ГК). Если отсутствие нотариального удостоверения сделки будет восполнено решением суда (п. 2 ст. 165 ГК), отпадают основания для отказа в ее государственной регистрации из-за несоблюдения ее формы.

Хотя в пп. 2 и 3 ст. 165 ГК говорится об уклонении одной из сторон от нотариального удостоверения или государственной регистрации сделки, по смыслу закона данная статья подлежит применению и к тем случаям, когда удостоверение или регистрация сделки стали невозможными по объективным причинам, например ввиду смерти одной из сторон или неизвестности ее места нахождения.

Во-вторых, под "иными последствиями, предусмотренными законом", понимаются последствия, которые могут наступить наряду с двусторонней реституцией (заменяющим ее результатом исполнения недействительной сделки) и носящие по отношению к ней вспомогательный характер. Ими являются:
а) производство расчетов, связанных как с доходами, извлеченными из имущества в период его нахождения у другой стороны, так и с затратами на содержание имущества, а также на его улучшение. Хотя указанный аспект отношений сторон правилами гл. 9 ГК не урегулирован, к нему по прямому указанию ст. 1103 ГК применяются нормы о возврате неосновательного обогащения. Поэтому правовой базой для производства расчетов между сторонами недействительной сделки служат ст. 1107, 1108 ГК;
б) взыскание убытков в виде реального ущерба, которые сторона, считающаяся потерпевшей, понесла по вине другой стороны в связи с признанием сделки недействительной (п. 4 ст. 165, п. 2 ст. 171, п. 1 ст. 172, п. 2 ст. 178, п. 2 ст. 179 ГК). По своей правовой природе данное требование носит деликтный характер. Иными словами, указанная санкция является мерой гражданско-правовой ответственности, применяемой к виновной стороне сделки (например, дееспособному участнику сделки, который знал или должен был знать о недееспособности другой стороны, но тем не менее пошел на заключение с ней заведомо ничтожной сделки).

Особо этот вопрос решается лишь применительно к сделкам, заключенным под влиянием заблуждения (ст. 178 ГК). Закон исходит из того, что по общему правилу обязанность по возмещению реального ущерба лежит на том участнике сделки, который действовал под влиянием заблуждения; если же заблуждение возникло по вине другой стороны сделки, обязанность возместить реальный ущерб лежит на ней. Однако, во-первых, ее вина в возникновении заблуждения должна быть доказана заблуждавшейся стороной; во-вторых, вина стороны должна иметь форму неосторожности, поскольку если она действовала умышленно, налицо обман, в силу чего сделка квалифицируется по ст. 179 ГК.

Требования о применении последствий недействительности сделок могут быть принудительно осуществлены в пределах исковой давности, установленной ст. 181 ГК. В своей первоначальной редакции, действовавшей с 1 января 1995 г. по 25 июля 2005 г., данная статья предусматривала специальные сроки исковой давности: для требования о применении последствий недействительности ничтожной сделки 10 лет, а для требования о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности - 1 год.

Причины, по которым законодатель столь различно подходил к установлению сроков заявления требования по оспоримым и ничтожным сделкам, на первый взгляд легко объяснимы и оправданны. Ничтожные сделки являются недействительными независимо от признания их судом таковыми, а лежащие в основе их недействительности дефекты, как правило, неустранимы и нарушают публичный интерес. Кроме того, многие из ничтожных сделок социально опасны. Поэтому необходим достаточно длительный срок, в течение которого могут быть устранены последствия, связанные с их ничтожностью.

В отличие от них оспоримые сделки нарушают интересы только участников этих сделок и поэтому считаются действительными, если не будут оспорены одним из участников. Интересы гражданского оборота требуют, чтобы возможность этого была предельно ограничена во времени. В месте с тем употерпевшего должно быть достаточное время для защиты своих интересов, нарушенных оспоримой сделкой. По мнению законодателя, годичный срок является для этого вполне достаточным.

Однако, учитывая известную произвольность в отнесении недействительных сделок к числу оспоримых и ничтожных, установление по отношению к ним таких различных по продолжительности сроков давности вряд ли было оправданным.

ФЗ "О внесении изменения в статью 181 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" от 21 июля 2005 г., принятым по инициативе Президента РФ, ст. 181 ГК изложена в новой редакции. Главным новшеством стал отказ от специального (10-летнего) срока давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки. Кроме того, ст. 181 ГК ныне сформулирована более корректно, так как ранее создавалось впечатление, что с истечением исковой давности лицо лишается самого права на предъявление иска.

Установленный ст. 181 ГК (в редакции ФЗ от 21 июля 2005 г.) срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки применяется также к требованиям, ранее установленный ГК срок предъявления которых не истек до дня вступления в силу ФЗ от 21 июля 2005 г. Последний вступил в силу со дня его официального опубликования в "Российской газете" от 26 июля 2005 г. Это означает, что если до 26 июля 2005 г. прошло более трех лет с момента начала течения исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки, данное требование должно считаться задавненным, однако лишь при условии, что иск не был заявлен. Напротив, если соответствующий иск был предъявлен до 26 июля 2005 г., хотя и не был на эту дату рассмотрен судом по существу, производство по нему должно продолжаться в общем порядке.

Закон по-разному определяет не только продолжительность, но и начало течения исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки и по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности.

В первом случае давность начинает течь со дня, когда началось исполнение сделки. Это означает, что в данном случае не действует общее правило ст. 200 ГК о том, что давность течет со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права. Кроме того, закон в этом плане не придает значения тому, когда была совершена сделка. Наконец, если не началось исполнение ничтожной сделки, не началось и течение исковой давности для требования о применении последствий ее недействительности.

Во втором случае, напротив, в основном действует общее правило о начале течения исковой давности, т.е. ее начало привязано к субъективному моменту - дню, когда истец узнал или должен был узнать об основаниях для признания сделки недействительной. Лишь для сделок, совершенных под влиянием насилия или угрозы, годичный срок исчисляется со дня их прекращения, т.е. с момента, когда угроза миновала, насилие прекратилось и т.п.

Статья 181 в своей новой редакции вновь оставляет открытым вопрос о сроке давности для требования о признании ничтожной сделки недействительной. В настоящее время теоретически возможны два варианта ответа на него:
а) давность по данному требованию является такой же, что и по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки, т.е. три года. Это решение базируется на близости рассматриваемых требований и, как следствие, на необходимости одинакового подхода к сроку их заявления, а также на том, что здесь применяется общий срок исковой давности, составляющий три года.
б) требование о признании сделки ничтожной может быть заявлено независимо от времени ее совершения и исполнения. Иными словами, на это требование не распространяется исковая давность. Данный вывод представляется наиболее оправданным с теоретической точки зрения, поскольку требование о признании сделки ничтожной представляет собой установительное притязание, которое по самой своей природе не подвержено какой-либо давности (подробнее об этом см. гл. 18 учебника).

Условные сделки

Условие в сделке: понятие, виды, допустимость. Статья 157 ГК выделяет сделки, совершенные под условием. Условная сделка содержит в себе условие (condicio), т.е. определение, посредством которого наступление или прекращение действия сделки по воле сторон поставлено в зависимость от будущего неизвестного обстоятельства. Однако и само это обстоятельство также называется условием. Закон употребляет термин "условие" как в первом (пп. 1 и 2 ст. 157 ГК: "Сделка считается совершенной под... условием..."), так и во втором значении (абз. 1 и 2 п. 3 ст. 157 ГК: "Если наступлению условия...").

Условная сделка считается совершенной с выполнением фактического состава, предусмотренного законом для данного типа сделки. Будущее неизвестное обстоятельство, обусловливающее наступление или прекращение действия условной сделки, не входит в ее фактический состав.

Условие есть средство расширения частной автономии. Оно позволяет приспособить действие сделки к случайностям будущего. Кроме того, при помощи условия мотив сделки, который сам по себе не имеет значения для ее действия, может быть включен в содержание сделки. И наконец, условие дает возможность воздействовать на другое лицо, не возлагая на него обязанности, посредством побуждения его к совершению известного действия (например, отец обещает сыну подарить ему автомобиль, если сын сдаст экзамен) или к воздержанию от известного действия (например, получение наследства данным лицом ставится в зависимость от невступления его во второй брак).

Настоящее условие всегда предполагает объективную неизвестность относительно того, наступит ли обстоятельство, от которого стороны сделали зависимым наступление или прекращение действия сделки. До разрешения этого обстоятельства то, что поставлено в зависимость от его наступления, находится в подвешенном состоянии. Объективная неизвестность и основанное на ней состояние подвешенности отсутствуют, если стороны избирают в качестве условия обстоятельство, лежащее в настоящем или прошедшем (например, кто-то покупает картину под условием, что она является подлинной). Поэтому condicio in praesens vel praeteritum collata не есть настоящее условие.

Действие сделки, заключенной под таким условием, либо наступает с ее совершением (если избранное в качестве условия обстоятельство существует), либо вообще не наступает (если это обстоятельство не существует). Отсутствие в данном случае настоящего условия исключает возможность применения ст. 157 ГК. Договор купли-продажи, заключенный под условием, относящимся к уже существующему обстоятельству, должен рассматриваться как неусловная сделка. Следовательно, риск случайной гибели или случайного повреждения вещи, проданной по такому договору, переходит на покупателя с момента ее передачи покупателю (п. 1 ст. 459 ГК), в то время как при отлагательно обусловленном договоре купли-продажи - если проданная вещь передается и затем случайно гибнет в период состояния подвешенности, - переход риска происходит только с наступлением условия, .

Равным образом не являются условиями в смысле ст. 157 ГК условия права (condiciones juris). Условие права есть будущее неизвестное обстоятельство, от которого наступление или прекращение действия сделки зависит в силу самой ее природы или специального правового предписания.

Из приведенного определения видно, что condicio juris может обусловливать как наступление действия сделки (например, неисполнение или ненадлежащее исполнение должником обеспеченного банковской гарантией обязательства обусловливает возникновение охранительного обязательства между гарантом и бенефициаром), так и его прекращение (например, оплата векселя акцептантом влечет прекращение существовавшего до платежа вексельного обязательства между трассантом и собственником тратты).

От условия права обычно зависит возникновение общего обязательственного отношения (обязательственного отношения в целом). Так, с имеющим обратную силу одобрением попечителем заключенного подопечным договора купли-продажи возникает общее обязательственное отношение, на установление которого был направлен этот договор. Однако в некоторых случаях condicio juris обусловливает возникновение не обязательственного отношения в целом, а только одного из входящих в его состав основных обязательственных отношений. Например, с наступлением предусмотренного договором имущественного страхования страхового случая возникает основное страховое отношение, в силу которого страхователь вправе требовать от страховщика выплаты страхового возмещения, а страховщик обязан выплатить его страхователю (п. 1 ст. 929 ГК). Что же касается другого основного страхового отношения, которое состоит из права страховщика требовать от страхователя уплаты страховых платежей и обязанности страхователя уплатить их страховщику, то его возникновение не зависит от наступления страхового случая. Это основное страховое отношение возникает в момент заключения договора имущественного страхования.

Вопреки противоположному мнению A.Tuhr'а, условие права не является частью фактического состава соответствующей сделки. Отсюда следует, что если в качестве condicio juris выступает одобрение и для нуждающейся в одобрении сделки законом предписана определенная форма, то ее соблюдение при даче одобрения не требуется.

До разрешения condicio juris существует состояние подвешенности, которое сходно с состоянием подвешенности, наступающим при настоящем условии. Такое состояние, в частности, наличествует до одобрения сделки, заключенной от имени другого лица без полномочия или с превышением полномочия. Однако в противоположность одобрению, которому придается обратная сила (п. 2 ст. 183 ГК), при наступлении сопоставимого с ним отлагательного условия действие сделки, которого желали достигнуть, наступает без обратной силы (п. 1 ст. 157 ГК).

Условие права не подчиняется предписаниям, которые закон установил для настоящих условий. Благодаря упоминанию в сделке о condicio juris последнее не становится правосделочным условием. Поэтому упоминание о нем в сделке, не допускающей условия, является безвредным.

Статья 157 ГК проводит различие между отлагательным (суспензивным) и отменительным (резолютивным) условием. При отлагательном условии действие сделки наступает не сразу, а только с наступлением условия (п. 1 ст. 157 ГК). Так, если А покупает у Б магнитофон под условием, что дед подарит ему на день рождения 5 тыс. руб., то в этом случае права и обязанности сторон по договору купли-продажи возникнут лишь с получением А от деда 5 тыс. руб. При отменительном условии действие сделки наступает тотчас же, но с наступлением условия прекращается (п. 2 ст. 157 ГК). Например, если в договоре найма оговаривается, что квартира предоставляется нанимателю до поступления иногородней родственницы наймодателя в один из институтов данного города, то в этом случае возникшие из договора найма права и обязанности сторон прекратятся после того, как родственница станет студенткой института.

В зависимости от того, состоит ли условие в действии одного из участвующих в сделке лиц или в обстоятельстве, наступление которого не зависит от воли участника сделки, различают потестативные и казуальные условия. Потестативное условие может заключаться в сдаче стороной определенного экзамена, в своевременном сообщении ею определенной информации и т.д. Казуальное условие может состоять в естественном событии (например, в рождении ребенка), в событиях политической (например, в исходе парламентских выборов), хозяйственной (например, в достижении определенных хозяйственных показателей) и социальной жизни (например, в вынесении определенного судебного решения), а также в действии третьего лица (например, в даче третьим лицом согласия быть поручителем).

Согласно российскому гражданскому праву допустимость условия является общим правилом. Условие может быть включено не только в обязательственную, но и в распорядительную сделку. Так, возможны условная передача права собственности на движимую вещь и условное установление права залога; нет препятствий к условному распоряжению требованием посредством уступки или прощения долга; допустимы условные распоряжения на случай смерти.

Из принципа допустимости условия существуют исключения. Недопустимость условия может основываться на публичном интересе или интересе контрагента.

В отношении некоторых сделок недопустимость условия вытекает из того, что заключение условной сделки и связанное с этим состояние подвешенности противоречат публичному интересу. К ним, в частности, относятся принятие наследства (ст. 1152 ГК) и акцепт векселя (абз. 1 ст. 26 Положения о переводном и простом векселе). Включение в такие сделки условия делает их ничтожными.

При большинстве односторонних сделок условие исключается в интересе контрагента, для которого неприемлемы связанные с условием неизвестность и состояние подвешенности. На этом основании не допускается включение условия в заявление об абандоне (п. 3 ст. 279 КТМ). То же самое должно быть признано в отношении заявления о зачете (ст. 410 ГК), заявления об отказе от договора (п. 3 ст. 450, п. 2 ст. 977, п. 1 ст. 1037 ГК) и заявления о выборе по альтернативному обязательству (ст. 320 ГК). Кроме того, условие недопустимо при одобрении (абз. 2 п. 1 ст. 26, п. 2 ст. 183 ГК). Поскольку одобрение должно прекратить состояние подвешенности, оно не может создавать какое-то новое состояние подвешенности. Во всех этих случаях условное волеизъявление, ущемляющее интересы другой стороны, является ничтожным.

Однако условие следует рассматривать как допустимое и при односторонних сделках, если контрагент изъявил согласие на то, что сделка совершается под условием, или если наступление будущего неизвестного обстоятельства, как это имеет место в случае потестативного условия, зависит только от его воли, так как при таких обстоятельствах условное волеизъявление не ущемляет интерес контрагента.

Правовое положение сторон условной сделки во время состояния подвешенности. Сделанное зависимым от отлагательного условия правовое последствие наступает только с наступлением условия (п. 1 ст. 157 ГК). До наступления условия наступление правового последствия, желаемого участниками сделки, находится в подвешенном состоянии. Условно управомоченный еще не является субъектом условно обоснованного для него или условно переданного ему права. Однако он имеет относительно происходящего с наступлением условия приобретения права прочную правовую позицию. Эта позиция вытекает из того, что сделка, которая опосредует условное приобретение права, уже заключена и не может быть односторонне отменена тем, кто обязался или распорядился правом под отлагательным условием, и что правопорядок признает за этой сделкой предварительное действие, гарантирующее приобретение права в случае наступления условия.

Предварительное действие отлагательно обусловленной сделки состоит в возникновении у стороны, в чью пользу другая сторона обязалась или распорядилась правом под условием, права ожидания, а у обязавшегося или распорядившегося правом под условием - корреспондирующей праву ожидания обязанности. Возникающее при отлагательно обусловленном обосновании или перенесении права право ожидания в зависимости от вида ожидаемого права обозначают как "условное требование", "условное право собственности", и т.д.; с наступлением условия из него развивается полное право: требование, право собственности, и т.д. Право ожидания существует у соответствующей стороны сделки в течение всего периода состояния подвешенности, которое складывается по-разному при отлагательно обусловленной обязательственной сделке и отлагательно обусловленном распоряжении.

В момент совершения отлагательно обусловленной обязательственной сделки у стороны, в пользу которой другая сторона обязалась под условием, возникает условное требование. Условно управомоченный не может ни заявить это требование условно обязанному, ни использовать его для зачета. Однако возможен иск о признании условного требования. Условное требование можно обеспечить поручительством (ст. 361 ГК), банковской гарантией (ст. 368 ГК), неустойкой (п. 1 ст. 330 ГК), залогом (абз. 1 п. 1 ст. 334 ГК). Оно может выступать предметом новации (п. 1 ст. 414 ГК) и прощения долга (ст. 415 ГК).

Обязываясь к совершению определенного действия в случае наступления условия, условно обязанный тем самым обещает воздерживаться от всего, что может препятствовать возникновению его обязанности (и ожидаемого условно управомоченным права) или ее надлежащему исполнению. В отличие от основной обязанности этого лица, которая появляется только с наступлением условия, его побочные обязанности к воздержанию возникают в момент заключения отлагательно обусловленной сделки. Если во время состояния подвешенности условно обязанный нарушит какую-либо из своих побочных обязанностей, например, отчудит условно задолженную вещь, уничтожит или повредит ее, то другая сторона при наступлении условия вправе требовать от него возмещения причиненных ей убытков (п. 1 ст. 15 ГК).

Если условно обязанный совершает исполнение до наступления условия, то он вправе истребовать исполненное обратно как неосновательное обогащение (п. 1 ст. 1102 ГК) за исключением случая, когда он знал о ненаступлении условия (п. 4 ст. 1109 ГК). Однако требование о возврате неосновательного обогащения не может быть осуществлено после наступления условия, поскольку ему теперь противостоит возражение согласно положению: dolo facit qui petit quod redditurus est (кто требует того, что он тотчас же был бы обязан возвратить, действует вопреки доброй совести).

Основными случаями отлагательно обусловленного распоряжения являются: в вещном праве - условная традиция, в обязательственном праве - условная цессия. Из таких распоряжений, так же как и из отлагательно обусловленной обязательственной сделки, для приобретателя возникает право ожидания.

При отлагательно обусловленной традиции отчуждатель до наступления условия остается собственником вещи. Плоды, которые условно отчужденная вещь приносит во время состояния подвешенности, принадлежат отчуждателю. Последний может распорядиться вещью, а также истребовать ее из чужого незаконного владения (ст. 301 ГК). В случае повреждения вещи условным приобретателем он обязан возместить отчуждателю причиненный вред (абз. 1 п. 1 ст. 1064 ГК). Но если условие наступает, приобретатель имеет из каузальной сделки требование о возврате того, что он предоставил бывшему собственнику в качестве возмещения вреда.

При отлагательно обусловленной цессии цедент во время состояния подвешенности еще является кредитором. Поэтому он может распорядиться требованием (например, путем его новой уступки). Проценты, набежавшие по требованию в период между заключением договора цессии и наступлением условия, причитаются цеденту. Что касается условного цессионария, то он имеет приблизительно то же правовое положение, что и условно управомоченный по отлагательно обусловленной обязательственной сделке. Не будучи кредитором, условный цессионарий не вправе требовать от должника совершения действия, которое тот обязался совершить в пользу кредитора. Через исполнение условному цессионарию должник не освобождается от своей обязанности, если условие не наступает, то в этом случае он может истребовать исполненное обратно (п. 1 ст. 1102 ГК).

Отлагательно обусловленное распоряжение, направленное на перенесение права, влечет возникновение у отчуждателя обязанности воздерживаться от всего, что может препятствовать приобретению другой стороной зависящего от условия права. В случае нарушения этой обязанности отчуждатель при наступлении условия должен возместить приобретателю причиненные ему убытки (п. 1 ст. 15 ГК). Так, если А продает свой телевизор Б и передает в собственность под условием полной уплаты покупной цены (абз. 1 ст. 491 ГК), а затем получает его по договору ссуды и по неосторожности уничтожает, то А обязан компенсировать Б убытки, если Б полностью уплачивает покупную цену.

Тот, кто распоряжается правом под отлагательным условием, тем самым ограничивает свою власть к распоряжению на случай наступления условия. Ограничение власти распорядившегося к распоряжению выражается в том, что его промежуточные распоряжения, т.е. распоряжения, состоявшиеся относительно права во время состояния подвешенности, в случае наступления условия теряют силу в той мере, в какой они подрывают действие условного распоряжения. Например, если отчуждатель после отлагательно обусловленной традиции отчуждает вещь недобросовестному третьему лицу, то совершенное им промежуточное распоряжение, поскольку оно срывает приобретение ожидаемого права, при наступлении условия первого распоряжения теряет силу. Напротив, передача права собственности на вещь, совершенная в промежуточное время после условного закладывания этой вещи, сохраняет силу и в случае наступления условия, потому что право залога не затрагивается переменой собственника заложенного имущества (абз. 1 п. 1 ст. 353 ГК).

К промежуточным распоряжениям условно распорядившегося, которые утрачивают силу при наступлении условия, приравнивается принятие исполнения по требованию. Поэтому если условный цедент во время состояния подвешенности сам получает от должника исполнение, то после наступления условия должник (если он не защищается своей добросовестностью согласно п. 3 ст. 382 ГК) будет вынужден совершить повторный платеж новому кредитору. Ввиду того что уведомленный об отлагательно обусловленной цессии должник не освобождается окончательно через исполнение цеденту, ему по аналогии со ст. 327 ГК нужно позволить освободиться внесением долга в депозит нотариуса в пользу цедента и цессионария.

В отношении приобретателя вещи, который не знал и не мог знать о более раннем условном распоряжении отчуждателя, находят соответствующее применение предписания ст. 302 ГК. Это основано на следующем соображении. Согласно ст. 302 ГК добросовестный приобретатель становится собственником переданной ему вещи, даже если она не принадлежала отчуждателю на праве собственности, причем, безусловно, если речь идет о деньгах или предъявительских ценных бумагах, а во всех остальных случаях - только при наличии двух условий: 1) вещь выбыла из владения собственника (или лица, которому она была передана собственником во владение) не помимо его воли; 2) в основании передачи вещи добросовестному приобретателю лежала возмездная каузальная сделка. Но коль скоро добросовестное лицо при предусмотренных ст. 302 ГК условиях приобретает право собственности на вещь, отчужденную несобственником, то оно не может не приобрести это право в случае, когда отчуждение вещи производит ее собственник, хотя бы и ограничивший свою власть к распоряжению посредством ранее совершенной отлагательно обусловленной традиции. Сказанное означает, что если бы в приведенном выше примере с телевизором А после получения его по договору ссуды не уничтожил телевизор, а продал и сразу же передал в собственность добросовестному В, то В по аналогии со ст. 302 ГК приобрел бы право собственности на телевизор и не утратил бы это право при последующем наступлении условия (полной уплате Б покупной цены); в этом случае Б не мог бы истребовать телевизор от В, но был бы вправе предъявить к А требование о возмещении убытков (п. 1 ст. 15 ГК).

Что касается цессионария, то он не защищается своей добросовестностью ни тогда, когда уступаемое требование не принадлежит цеденту, ни при ограничении власти цедента к распоряжению принадлежащим ему требованием. Поэтому совершенная как промежуточное распоряжение цессия в случае наступления условия теряет силу, даже если цессионарий не знал о более ранней отлагательно обусловленной уступке.

Существующее во время состояния подвешенности право ожидания представляет собой право стороны, в чью пользу другая сторона обязалась или распорядилась правом под отлагательным условием, приобрести при наступлении условия право (требование, право собственности, и т.д.) или иную имущественную выгоду (например, состоящую в освобождении от долга). Праву ожидания корреспондирует обязанность стороны, обязавшейся или распорядившейся правом под отлагательным условием, воздерживаться от всего, что может препятствовать приобретению другой стороной ожидаемого права или иной зависящей от условия имущественной выгоды. В возникновении права ожидания и корреспондирующей ему обязанности, как уже отмечалось, заключается предварительное действие отлагательно обусловленной сделки.

Право ожидания есть предварительная ступень ожидаемого права. В предположении наступления условия оно рассматривается уже как составная часть имущества условно управомоченного. Поэтому если условно управомоченный объявлен несостоятельным, то принадлежащее ему условное требование относится к его конкурсной массе (п. 1 ст. 131 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"). Поскольку условное право собственности обладает имущественной ценностью, оно может выступать предметом договора имущественного страхования (п. 1 ст. 929 ГК); кроме того, это право, так же как и условное требование, может быть продано (п. 4 ст. 454 ГК) или подарено (абз. 1 п. 1 ст. 572 ГК).

Порожденное отлагательно обусловленной сделкой право ожидания (условное требование или условное право собственности) переходит по наследству, так что если ожидающий не переживает наступление условия, то полное право возникает в лице его наследников.

Что право ожидания может отчуждаться, общепризнанно как для условного требования, так и для условного права собственности. При их отчуждении пользуются теми же формами, в которых отчуждаются соответствующие полные права: условное требование передается путем уступки (абз. 1 п. 1 ст. 382 ГК), условное право собственности - путем традиции, фактический состав которой слагается из соглашения о переходе условного права собственности и передачи вещи приобретателю. Исходя из того, что при отлагательно обусловленной традиции отчуждатель имеет интерес в том, чтобы вещь во время состояния подвешенности не попала в чужие руки, закон, как правило, запрещает условному приобретателю отчуждать ее до наступления условия (абз. 1 ст. 491 ГК). Если ожидающий совершает отчуждение вопреки этому запрету, то отчуждатель, который еще является собственником вещи, может виндицировать ее у лица, приобретшего условное право собственности и владение вещью. Однако приобретение этим лицом ожидаемого права не срывается выдачей им вещи отчуждателю: если условие наступает (например, уплачивается покупная цена), то указанное лицо приобретает право собственности на вещь и может теперь требовать от отчуждателя выдачи вещи (ст. 301 ГК).

Состояние подвешенности существует не только при отлагательном, но и при отменительном условии, поскольку в момент совершения отменительно обусловленной сделки остается неясным, прекратится ли в будущем ее действие или нет. Несмотря на состояние подвешенности, сделка сначала имеет нормальное действие неусловной сделки. Отменительно обусловленная обязательственная сделка обосновывает требование кредитора против должника. В случае отменительно обусловленной традиции или цессии право собственности или требование переходит к приобретателю, а у отчуждателя возникает право ожидания, заключающееся в праве приобрести при наступлении условия отчужденное им право. При отменительно обусловленном отчуждении права приобретатель ограничивается в своей власти к распоряжению приобретенным правом на случай наступления отменительного условия так же, как и тот, кто распорядился правом под отлагательным условием. Промежуточные распоряжения отменительно обусловленного собственника или цессионария при наступлении условия утрачивают силу в той мере, в какой они срывают приобретение отчуждателем ожидаемого им права. Принадлежащее отчуждателю право ожидания является наследуемым и передаваемым, так же как и право ожидания (условное требование или условное право собственности) приобретателя при отлагательно обусловленном распоряжении.

Разрешение условия. Существующее с момента заключения условной сделки состояние подвешенности заканчивается с разрешением условия. Разрешение может произойти либо путем наступления условия (condicio existit), либо путем его отпадения (condicio deficit).

Наступление условия налицо, если предусмотренное в сделке будущее неизвестное обстоятельство осуществилось так, как было предусмотрено. Например, при передаче проданной вещи с оговоркой о сохранении права собственности за продавцом до оплаты вещи покупателем (абз. 1 ст. 491 ГК) условие наступает только с уплатой последней части покупной цены. Условие является отпавшим, если предусмотренное в сделке будущее неизвестное обстоятельство осуществилось не так, как было предусмотрено, или больше не может осуществиться. Так, если условие состоит в уплате покупной цены, то оно отпадает, если договор купли-продажи эффективно оспаривается, потому что уже не существует обязанности к уплате покупной цены.

К отпадению условия приравнивается случай, когда условие хотя еще и может осуществиться, но его осуществление больше не может вызвать сделанное зависимым от него правовое последствие. Так, отлагательное условие считается отпавшим, если оговоренное под этим условием приобретение права собственности на вещь уже не может состояться вследствие того, что это право было приобретено добросовестным третьим лицом на основании промежуточного распоряжения собственника вещи.

Является ли условие наступившим или отпавшим, часто можно установить лишь посредством толкования воли сторон. Через толкование следует также решать, может ли потестативное условие выполняться только названным в сделке или же и другим лицом (например, представителем или наследником названного в сделке лица). Если продавец по условной купле-продаже, действие которого оговорено в качестве условия, уступает свое условное требование, то цессионарий не может совершить необходимое для наступления условия действие; выполнение условия остается делом цедента, поскольку от выполнения зависит возникновение общего обязательственного отношения из купли-продажи, в том числе обязанности цедента передать проданную вещь покупателю. Напротив, в случае передачи проданной вещи с оговоркой о сохранении права собственности за продавцом до оплаты вещи покупателем условие может выполнить не только покупатель, но и лицо, которому он во время состояния подвешенности передал свое условное право собственности.

Фикция наступления условия допускается только в одном случае: если наступлению условия недобросовестно воспрепятствовала сторона, которой наступление условия невыгодно, то условие считается наступившим (абз. 1 п. 3 ст. 157 ГК). И наоборот, условие считается отпавшим, если его наступлению недобросовестно содействовала сторона, которой наступление условия выгодно (абз. 2 п. 3 ст. 157 ГК). Сторона, препятствующая или содействующая наступлению условия, нарушает требования добросовестности, если она вопреки смыслу договора не ведет себя так, как этого можно ожидать от честного договорного контрагента. Нарушение требований добросовестности следует, например, признать в том случае, если продавец, который передал проданную вещь с оговоркой о сохранении за ним права собственности до оплаты вещи покупателем, не принимает последнюю часть покупной цены. Но правила добросовестности не обязывают контрагента действовать во вред собственному интересу, чтобы не вызвать отпадения или наступления условия. Поэтому лицо, обещавшее другому долю в прибыли от своей сделки, не нарушает требований добросовестности, если оно отказывается заключить сделку, поскольку ее совершение ввиду изменившихся обстоятельств стало для него неприемлемым.

Не является необходимым, чтобы сторона препятствовала или содействовала наступлению условия виновно (умышленно или неосторожно). Достаточно, чтобы она осознавала, что ее поведение не соответствует тому, чего от нее может ожидать другая сторона согласно правилам добросовестности. Таким образом, вопреки противоположному мнению H. Becker'a и W. Flume, предписания закона о фингированном наступлении или отпадении условия сохраняют свое практическое значение и для тех случаев, где вина в техническом смысле отсутствует.

Закон не говорит, в какой момент условие в случае недобросовестного воспрепятствования или содействия его наступлению считается наступившим или отпавшим. Некоторые цивилисты утверждают, что таким моментом является момент, к которому условие наступило или отпало бы при честном поведении соответствующей стороны и нормальном ходе вещей. Однако указанный ими момент не может быть определен при условиях, содержащих установление dies incertus an incertus quando (т.е. срока, о котором неизвестно, наступит ли он и когда наступит). Поэтому в качестве момента фингированного наступления или отпадения условия следует рассматривать момент, когда было недобросовестно оказано воспрепятствование или содействие наступлению условия.

С наступлением отлагательного условия наступает правовое последствие, на вызывание которого была направлена сделка: при условной традиции право собственности переходит к приобретателю, при условном обязательственном договоре возникает требование кредитора, при условном прощении долга прекращается прощенный долг, и т.д. Для наступления правового последствия не требуется нового выражения воли, так как стороны уже с заключением сделки связали себя своими волеизъявлениями и сделали все, чтобы сделка при наступлении условия вступила в силу.

Правовое последствие в случае наступления отлагательного условия не создается заново, а развивается из существовавшего во время состояния подвешенности права ожидания. Поэтому правовое последствие наступает, даже если стороны сделки его теперь не могли бы больше вызвать, в частности тогда, когда лицо, распорядившееся по сделке, ко времени наступления условия умерло, стало недееспособным или утратило власть к распоряжению (например, вследствие открытия конкурса в отношении его имущества).

Поскольку стороны не оговорили иное, связанное с отлагательным условием правовое последствие наступает только с наступлением условия. Это вытекает из ст. 157 ГК, которая не содержит предписания об обратной силе наступления условия и тем самым признает, что оно действует ex nunc. Из отсутствия обратной силы наступления условия, в частности, следует, что до тех пор, пока условие не наступило, условный цедент остается кредитором по уступленному требованию, а условный отчуждатель движимой вещи - ее собственником, в силу чего проценты, набежавшие по требованию в период между заключением договора уступки и наступлением условия, причитаются цеденту, а плоды, которые условно отчужденная вещь приносит во время состояния подвешенности, принадлежат отчуждателю.

В тех случаях, когда оговорена обратная сила наступления отлагательного условия и условие наступает, правовое последствие считается наступившим в оговоренный сторонами более ранний момент. Например, если при условном прощении долга стороны оговорили отнесение правового последствия наступления условия на время совершения договора, то при наступлении условия долг считается прекращенным в момент его прощения.

При отпадении отлагательного условия право ожидания условного приобретателя прекращается. Поэтому наступление правового последствия, на вызывание которого была направлена сделка, становится невозможным. Если лицо, распорядившееся по сделке, сделало дальнейшее распоряжение во время состояния подвешенности (например, после совершения условной традиции передало право собственности третьему лицу), то это условно действительное распоряжение с отпадением условия первого распоряжения окончательно вступает в силу.

С наступлением отменительного условия прекращается вызванное сделкой правовое последствие, или, как говорится в Abs. 2 § 158 BGB, "вновь наступает прежнее правовое состояние": при условном отчуждении требования или права собственности отчужденное право возвращается к отчуждателю, при условной обязательственной сделке прекращается требование кредитора, и т.д.

Если отменительно обусловленный обязательственный договор, в частности договор купли-продажи, исполнен сторонами во время состояния подвешенности, то с наступлением условия правовое основание для приобретения права собственности на купленную вещь и вырученные от продажи деньги отпадает. Следовательно, покупатель должен возвратить вещь продавцу, который в свою очередь обязан вернуть ему полученную покупную цену (п. 1 ст. 1102 ГК).

Наступление отменительного условия, как и отлагательного, как правило, не имеет обратной силы (ст. 157 ГК). Поэтому извлеченные до наступления условия выгоды остаются у приобретателя. Так, при условной купле-продаже покупатель сохраняет доходы от использования купленной вещи, которые он извлек во время состояния подвешенности, а продавец не должен платить проценты на полученную покупную цену за это время. Но стороны могут своей оговоркой отнести правовое последствие наступления условия на более ранний момент (например, на момент исполнения сделки). Тогда каждая сторона обязана предоставить контрагенту то, что она извлекла или могла бы извлечь в качестве доходов от использования с оговоренного момента.

При отпадении отменительного условия правовое последствие сделки больше не подвержено риску прекратиться вследствие осуществления предусмотренного в ней будущего неизвестного обстоятельства. Поэтому с отпадением условия промежуточное распоряжение лица, приобретшего по сделке, окончательно вступает в силу, в то время как отчуждатель утрачивает свое право ожидания.