ПивовароваЭ.П.
Почему сегодня Китай «гордо стоит на Востоке мира»
Институт Дальнего Востока РАН
Почему сегодня Китай «гордо стоит на Востоке мира»
-->Первыми словами, произнесенными новым Председателем КНР Си Цзиньпином в заключительной речи на сессии ВСНП в марте 2013 года, были: «Сегодня наша Республика гордо стоит на Востоке мира». И действительно, Китай за годы необычайно сложных рыночных преобразований в странах с ранее централизованно-распределительной системой управления экономикой прошел путь, которым может гордиться.
Главными особенностями китайской экономической реформы, которые способствовали значительному социально-экономическому прогрессу в стране, по мнению автора, явились следующие:
Во-первых, КНР не тратила много сил на разрушение и критику прошлого, а сосредоточила их на созидании нового.
Во-вторых, китайская реформа сразу обернулась лицом к нуждам населения. Задачи обеспечения его продовольствием и товарами широкого потребления стали главными в деятельности вновь создаваемых хозяйственных структур. Это обеспечило общенародную поддержку реформы уже на первых ее этапах.
В-третьих, руководство страны не стало осуществлять реформу по каким-либо чужим рецептам, а, изучив существующий свой и зарубежный опыт, пришло к выводу о необходимости исходить из особенностей своей страны и решительно встало на путь «строительства социализма с китайской спецификой». Последний требовал серьезного учета такого основополагающего исходного фактора, как громадность населения при крайней ограниченности ресурсов страны.
В-пятых, создание субъектов рынка осуществлялось в КНР не путем разрушения существующих государственных структур, а, главным образом, путем заполнения имеющихся брешей, то есть с первых шагов реформа работала на уменьшение дефицитности экономики страны. Для этих целей не только мобилизовывались внутренние резервы, но и активно привлекались зарубежные капиталы.
В-шестых, стимулируя хозяйственную инициативу на микроуровне, китайское руководство не выпускало из поля зрения макроконтроль и в периоды опасного нарастания несбалансированности экономики принимало дополнительные меры по его усилению.
В-седьмых, практика уже первых лет реформы показала, что самый естественный путь к рынку - это развитие многообразных по формам собственности типов хозяйств (коллективных, единоличных, частных, совместных китайско-иностранных). Оно не только обеспечивало быстрый рост субъектов рынка, но и, меняя структуру народного хозяйства по формам собственности, корректировало структуру инвестиций и производства в направлении приближения ее к реальным потребностям народа.
Уже к началу 90-х годов в КНР по существу сформировался нашедший отражение в экономической политике государства подход, в котором идея эффективности рыночной экономики, взятая у капитализма, соединялась с идеей социальной защищенности трудящихся, сохраненной от социализма.
Среди определенных автором особенностей китайских реформ, способствовавших значительному социально-экономическому прогрессу в стране, важнейшей явилось то, что, в отличие от России, где идеи академика Н. П. Федоренко, предлагавшего уже в 70-х годах XX века поэтапно переходить к методам планово-рыночного регулирования[1], не смогли пробить себе дорогу, в КНР не уповали на «невидимую руку рынка» а «услышали Кейнса», а потому, стимулируя хозяйственную инициативу на микроуровне, не выпускали из поля зрения макроконтроль, действовали не по принципу «чем меньше государства, тем лучше для экономики», а по мере необходимости усиливали государственное участие в рыночных преобразованиях.
Практика экономических реформ в бывшем социалистическом мире дает разные примеры. Если в нашей стране, где для осуществления рыночных реформ в начале 90-х гг. XX века была принята «противостоящая кейнсианству модель экономики»[2], позволявшая каждому участнику рынка делать, что он хочет, и потому были фактически разрушены все положительные социальные завоевания прошлого, то КНР, пойдя по пути постепенного внедрения рыночных начал в экономику, достигла того, что социальная плата оказалась посильной для населения и сопоставимой с тем действительным экономическим прогрессом, ради которого и вносилась.
В диалоге двух крупнейших экономистов мира Джона Кеннета Гелбрейта и Станислава Меньшикова о проблемах и перспективах развития капитализма и социализма, состоявшемся в 1988 г., когда стали распространяться утверждения, что может произойти «радикальный поворот от кейнсианского и рузвельтовского капитализма, существовавщего на протяжении последних 50 лет, к новой разновидности капитализма – «чистому» капитализму, без каких-либо реформ, без социального страхования и т. п., оба ученых сошлись во мнении о том, что «реформы, направленные на улучшение жизни так называемого низшего класса», должны быть «одной из необходимых перемен в рамках капиталистической системы», что «нельзя уклоняться от ответственности за благосостояние бедных», нуждающихся в «обязательной государственной помощи»[4].
Говоря о тех социалистических странах, где на протяжении ряда лет официально не существовало централизованного планирования, а прежняя командная система прямого бюрократического контроля трансформировалась в систему опосредованного бюрократического контроля (обсуждался опыт Венгрии, Югославии), ученые высказали идею получения «примера социалистическо-капиталистической конвергенции» или просто «сотрудничества двух весьма различных систем»[5].
Называя возможные сценарии перспектив развития социализма, в качестве наиболее позитивного, направленного на решение проблем социализма с помощью антибюрократических реформ, был назван сценарий «подлинно демократического централизма», имеющего в виду «сочетание и эффективное использование лучших черт центрального планирования с наилучшими и наименее опасными и деструктивными свойствами рынка».
В качестве таких наилучших черт двух различных систем рассматривалось, с одной стороны, то, что присущее социализму центральное планирование и централизованный контроль можно и нужно использовать для корректировки и совершенствования деятельности рынка и для решения некоторых проблем, с которыми неизбежно приходится сталкиваться, когда пытаешься совместить планирование и рынок; с другой стороны, то, что на уровне микроэкономики, т. е. предприятий, объединений, социализм мог бы многому поучиться – причем ускоренными темпами – у капитализма, у частного предпринимательства, у рынка. «Если социализм справится с этим, - заключал российский ученый-политэконом С. М. Меньшиков, - то, сочетая наименее социально опасные стороны частного предпринимательства и рынка с преимуществами плановой системы на макроэкономическом и социальном уровнях, мы сможем действовать успешнее капитализма»[6].
Можно сказать, что именно конвергентность (в том ее варианте, который подразумевает движение не одной, а двух противоположных социально-экономических систем навстречу друг другу) сделала вначале реальностью шаги капитализма в направлении социальной защиты трудящихся, а затем — шаги социализма в направлении развития рыночной экономики как единственно эффективного способа создания материальной основы для реального обеспечения благосостояния трудового народа.
Если XX век именно Кейнсу обязан «теоретическим обоснованием расширения экономических прерогатив государства при сохранении частной инициативы»[7], то возникшие уже в XXI веке кризисные явления в финансово-экономической сфере подтолкнули мировое сообщество на поиск новой парадигмы развития, способной улучшить ситуацию путем достижения равновесия между государством и рынком.
Задаваясь вопросом «почему Китай лучше других переносит кризис?», профессор Международного университета в Москве, доктор экономических наук, ученый и публицист, член союза писателей России Г.Н. Цаголов в своей книге «Кризис и модернизация» отвечает, что «прежде всего потому, что Китай не разрушил плановые начала и плавно перешел от социализма к смешанной, или конвергентной, экономике»[8]. В предисловии к данной книге вице-президент РАН, академик А. Некипелов пишет: «Немало сторонников – как в России, так и в мире – найдется у отстаиваемого проф. Г.Н. Цаголовым тезиса: формирование конвергентной социально-экономической модели общества, предполагающей разумное сочетание рыночных и планово-регулирующих начал становится императивом нашего времени»[9].
Обсуждая сегодня перспективы конвергенции различных социально-экономических систем, ведущие экономисты в России и за рубежом высказывают различные мнения. При этом часто говорится не только об опыте Китая, но и о странах Латинской Америки, Индокитая, некоторых странах Европы. Как правило, разногласия возникают в тех случаях, когда кто-либо из авторов рассматривает конвергенцию как естественный эволюционный процесс, приводящий к «органическому синтезу различных систем», а не как осуществляемый государственной властью процесс «сближения» двух противоположных систем путем перенятия каждой из них положительных наработок друг друга и достижение на этой основе оптимизации способов государственного регулирования экономики.
В научном сборнике «Глобальная экономика и жизнеустройство на пороге новой эпохи» академик О.Т. Богомолов, говоря о разработке Китаем собственной модели развития, называемой «социалистическим гармоничным обществом», заключает, что «эта модель призвана сочетать цивилизованные рыночные отношения с социальной справедливостью на основе регулирующей роли государства»[10], а доктор исторических наук, профессор В.И. Дашичев называет переход Китая в 1978 г. к постепенным преобразованиям экономики страны с использованием принципов социального рыночного хозяйства «событием мирового значения», подчеркивая, что сохранение сильной регулирующей роли государства обеспечило успех реформ и стабильный рост народного хозяйства без социально-политических потрясений и экономического ущерба для населения, «продемонстрировав громадные преимущества использования теории конвергенции в реформировании экономики социализма»[11].
Действительно, как отмечалось на XVIII съезде КПК в ноябре 2012 г., только за последние десять лет КНР по общим количественным показателям экономики с шестого места в мире передвинулась на второе, намного поднялся жизненный уровень народа и возросла совокупная мощь страны.
Поскольку возглавленное Си Цзиньпином пятое поколение руководства КПК подтвердило свою приверженность прежнему курсу строительства «социализма с китайской спецификой», сочетающего положительные достижения как плановой, так и рыночной экономик, социально-экономический прогресс в КНР, по нашему мнению, продолжится.
Впечатляет поставленная на XVIII съезде КПК цель - к 2020 году удвоить ВВП и среднедушевые доходы городского и сельского населения страны по сравнению с 2010 годом. Учитывая долгий опыт китайских реформ, когда выдвигались и досрочно выполнялись самые грандиозные планы, когда при самых неблагоприятных ситуациях преодолевались, казалось бы, непосильные трудности в бедной и гипернаселенной стране, можно надеяться , что и эта цель в КНР будет достигнута. И здесь, на наш взгляд, решающую роль будет играть не просто боязнь социального взрыва в стране, а мудрость экономической политики китайского руководства. В итоге Китай поднимется на более высокую ступень в перечне стран, где уже сформировалась или только формируется конвергентная социально-экономическая модель общества, предполагающая разумное сочетание рыночных и планово-регулирующих начал. Знаменательно, что на проходившем в сентябре 2013 г. в Даляне «китайском летнем Давосе» премьер Госсовета КНР Ли Кэцян отметил, что «ключом» к дальнейшему успеху экономических реформ в стране является «баланс между ролью государства, рынка и общества».
Успехи в социально-экономическом развитии не только Китая, но также Индии, Бразилии и соседей России по Таможенному союзу – Белоруссии и Казахстана, автор многих публикаций о моделях различных стран мира профессор Г.Н. Цаголов совершенно справедливо, на наш взгляд, оценивает как результат использования в деятельности руководителей этих государств достижений и капитализма, и социализма, заключая, что сегодня в мире звучит «конвергенционный набат» и важно, чтобы этот набат был услышан там, где продолжается поиск «оптимальной модели» социально-экономического развития[12].
Безусловную ценность в связи с этим имеет принципиальный вывод, сделанный директором Института Дальнего Востока РАН академиком М.Л. Титаренко: «Обобщение накопленного за 30 лет опыта проведения экономической реформы и политики открытости позволили руководству КПК построить в Китае новую конвергентную экономическую, политическую, социальную и культурную многоукладную структуру общества, сочетающую научно-технические и управленческие достижения капитализма и ориентацию на построение гармоничного общества справедливости и средней зажиточности»[13].
[1] см. Н. Федоренко «Россия: уроки прошлого и будущего». М., «Экономика», 2001.
[2] С. Дзарасов «Услышит ли Россия Кейнса?» - «Слово», № 39-40, 2012 г., с.7
[3] Э. Корбаш «Теория и практика экономического строительства в КНР». М., «Наука», 1981, с. 260-263.
[4] Джон Кеннет Гелбрейт, Станислав Меньшиков. «Капитализм, социализм, сосуществование». Диалог. Москва, «Прогресс», 1988, с.122-123.
[5] Джон Кеннет Гелбрейт, Станислав Меньшиков. Указ. соч. с.131-134.
[6] Джон Кеннет Гелбрейт, Станислав Меньшиков. Указ. соч. с. 142.
[7] см. Р.Гринберг, А.Рубинштейн «Основания смешанной экономики». М., 2008, с.71.
[8] Георгий Цаголов. «Кризис и модернизациия», М., Экономика, 2010, с.74-75.
[9] Георгий Цаголов. Указ. соч. с.5.
[10] «Глобальная экономика и жизнеустройство на пороге новой эпохи». М., «Анкил», 2012, с.24.
[11] «Глобальная экономика и жизнеустройство на пороге новой эпохи». М., «Анкил», 2012, с. 339.
[12] см. Георгий Цаголов. «Конвергенционный набат». М., 2011, с.5-150.
[13]М. Титаренко «О феномене китайского социализма». - «Проблемы Дальнего Востока», № 2, 2013, с.22.