Бадриева Л.Д., Царькова И.В.

Противоречия использования ресурсного потенциала экономики

Казанский Приволжский Федеральный Университет (Институт Экономики и финансов), Россия

Противоречия использования ресурсного потенциала экономики

Развитие ресурсной базы экономики, повышение эффективности ее формирования и использования происходит в процессе преодоления целого ряда противоречий.

Существующий по сей день подход, согласно которому природно-ресурсный потенциал считается неисчерпаемым, приводит, во-первых, к оправданию практики разбазаривания природного богатства российских регионов, и, во-вторых, к методологически неверным оценкам и анализу природного богатства, которым мы располагаем, а, следовательно, к невозможности проведения грамотной политики рационального использования природного потенциала в хозяйственной деятельности. Считается, что,  если природный потенциал неисчерпаем, то «ждать милости от природы» нам не следует, а взять у нее  как можно больше - «наша задача». Отсюда в основу всех теоретических подходов к экономической оценке природных ресурсов закладывается, прежде всего, стоимость их добычи и транспортировки до конечного потребителя.

В этой связи негативный эффект от эксплуатации месторождения (эрозия почв, нарушение подземных вод, геологические изменения антропогенного характера) не учитывается вообще либо учитывается недостаточно. Это относилось как к плановой экономике советского типа, где господствовал так называемый затратный метод, так и к рыночной экономике, где «провалы рынка» не позволяют сформировать истинную цену природных ресурсов. Доказано и общеизвестно, что рынок практически абсолютно безразличен к экологической проблематике.

Следует отметить, что в экономической науке в последние годы возникли новые явления, характеризующиеся как «ресурсное проклятье» и «голландская болезнь». Именно эти явления лежат в основе противоречивости эффективного использования ресурсной базы в условиях экономического роста:

1. Английским экономист Р.Аути для объяснения парадоксального явления: значительного падения уровня жизни в странах — экспортерах нефти в 1970 — 1980-е годы ввел термин «ресурсное проклятие». В течение двух с лишним десятилетий, прошедших с момента установления «нефтяного эмбарго» в 1974 г. (которое привело к резкому росту цен на нефть), показатель ВВП на душу населения, лучший экономический индикатор уровня жизни, в странах ОПЕК снижался в среднем на 1,3% в год, тогда как в остальных развивающихся странах он рос в среднем более чем на 2% в год.

Между темпом экономического роста в 1970 - 1990-е годы и долей  ресурсов в экспорте в 1970 г., даже если исключить богатые нефтью ближневосточные страны: Бахрейн, Ирак, Катар, Кувейт, Ливню,  ОАЭ, Оман, Саудовскую Аравию (а их темпы роста в этом периоде были отрицательными), есть очевидная отрицательная корреляция. Как показывают Дж. Сакс и Э. Уорнер, такое же отрицательное соотношение сохраняется и в межстрановых регрессиях с учетом начальных условий, уровня инвестиций, человеческого капитала. При этом величина эффекта достаточно велика: снижение доли ресурсов в экспорте на 10 п. п. приводит к повышению темпов роста на 1 п. п. в год.

В отличие от широко распространенного мнения, результаты данных исследований не доказывают, что страны, богатые ресурсами, жили  бы лучше, если бы избавились от них. «Ресурсное проклятие» - это отрицательное влияние структуры экономики на темпы экономического роста (а не на уровень развития). Чтобы развиваться быстрее, нужно не уничтожить природные ресурсы, а заменить их другой продукцией. «Ресурсное проклятие» свидетельствует об отрицательном влиянии не самого наличия природных ресурсов, а их доминирования в национальном хозяйстве. Например, США - одни из крупнейших производителей нефти в мире, но это производство играет в их экономике небольшую роль, не покрывая и половины ее потребностей.

Кроме того, с точки зрения уровня развития, многие богатые нефтью страны характеризуются более высоким показателем ВВП на душу населения, чем те, у которых мало ресурсов (в том числе и быстрорастущие). Несмотря на низкие темпы роста, характерные для Саудовской Аравии и Кувейта в последние 30 лет, они по-прежнему на порядок богаче Китая, который рос в это время в среднем на 10% в год. Стал бы Кувейт развиваться быстрее, если бы он по каким-то причинам лишился нефти? Скорее всего, да, ведь тогда уровень его ВВП на душу населения резко упал бы, а чем беднее страна, тем выше, при прочих равных условиях, темпы ее роста.

2. Продолжающиеся гражданские воины в Нигерии и Судане служат тому подтверждением. Конечно, наличие нефти не обязательно является причиной войны, но само существование такого «приза» заметно увеличивает вероятность конфликта О. Олссон установил, что наличие в стране алмазов отрицательно сказывалось на экономическом росте в 1990 — 1999 гг. именно потому, что в богатых алмазами странах происходит гораздо больше вооруженных конфликтов, чем там, где этого ресурса нет. Впрочем, это объяснение явно не исчерпывающее: в период 1973 - 1998 гг. ни Саудовская Аравия, ни Венесуэла не были ареной вооруженной борьбы за доступ к ресурсам, а падение уровня жизни наблюдалось и у них.

3. Другое направление влияния природных ресурсов на экономическое развитие называется «голландской болезнью». Ее механизм можно описать с помощью простой модели, в которой экономика страны состоит из трех секторов: ресурсного; всех торгуемых на мировом рынке товаров, кроме сырья; неторгуемых товаров, например услуг. «Торгуемость» товара не означает, что он экспортируется или импортируется; имеется в виду, что он в принципе может участвовать в международной торговле и, значит, его цена зависит от цен на зарубежные аналоги. Когда цена на продукцию ресурсного сектора повышается на длительное время, под влиянием роста зарплат у «сырьевиков» происходит отток рабочей силы из торгуемого сектора. Из-за притока в страну долларов национальная валюта дорожает, делая его продукцию менее конкурентоспособной, а на внутреннем рынке он проигрывает сектору услуг, цены на которые слабее связаны с мировыми. Иными словами, ресурсный и неторгуемый секторы подавляют развитие сектора торгуемых товаров.

Этот макроэкономический эффект называется «голландской болезнью», потому что его первое описание появилось применительно к событиям в Нидерландах, где в конце 1950-х годов были обнаружены крупные месторождения газа, после чего доходы ресурсного сектора резко выросли. С тех пор этот эффект не раз наблюдался и там, и в других странах. В 1970— 1980-е годы, в первое десятилетие высоких цен на нефть, ее производство выросло почти в семь раз в Норвегии, в 2,5 раза — в Голландии, почти вдвое — в Великобритании. Поскольку промышленный выпуск в целом стагнировал (оставался почти неизменным в Норвегии, упал — в Великобритании и немного вырос — в Голландии), рост производства в нефтяном секторе и в секторе неторгуемых товаров сопровождался падением на почти такую же величину доли добавленной стоимости, произведенной в промышленности.

Литература:

1. Фетисов Г. Альтернативы «сырьевой» модели развития российской экономики // Российский экономический журнал. – 2007. - № 9-10. – С. 3-15;

2. Тамбовцев В., Валитова Л. Ресурсная обеспеченность страны и ее политико-экономические последствия // Экономическая политика. – 2010. - №9.