Егоров Ю.Н.

Российское предпринимательство и общественная среда

Финансовый университет при Правительстве РФ

Российское предпринимательство и общественная среда

Характеризуя экономику русского феодализма многие исследователи отмечают то обстоятельство, что экономическое развитие Руси проистекало в русле западноевропейских государств. Некоторая задержка в развитии  объяснялась географическими и политическими факторами.

Исторически центром российского предпринимательства был Великий Новгород, один из крупнейших  городов, как в России, так и в Европе. К ХV веку Новгород представлял собой вольный город с развитой торговлей. Его управление строилось на договорной основе с князьями. Договоры определяли: судебно-административные отношения князя к городу, финансовые отношения города к князю, отношения князя к новгородской торговле[1].  Само по себе наличие договорных отношений между новгородским обществом и государственными правителями свидетельствует о высокой ступени развития общественных отношений.

Возможно, экономическая культура Великого Новгорода постепенно распространилась бы на остальную, менее развитую в экономическом плане, часть России, но она была полностью уничтожена в период правления  Ивана Грозного.  Деловая, элитная часть общества тогда впервые была отдана на заклание строительству великого государства. Н.И.Костомаров  описывает гибель  «владычных бояр, новгородских детей боярских, выборных городских и приказных людей, знатнейших торговцев»[2].

До тех пор Новгород был сравнительно богатым городом. «В Новгороде были люди с капиталами, и жители пользовались благосостоянием. С Иванова посещения новгородский край упал, обезлюдел. Недобитые им, ограбленные новгородцы стали нищими и осуждены были плодить нищие поколения»[3]. Разгром Великого Новогорода предопределил стагнацию экономических процессов в России на протяжении последующего столетия.

Новый этап  развития предпринимательства связан с реформами Петра I.  Для него было характерным открытие, прежде всего крупных предприятий. Об этом пишет М.М.Ковалевский: «Развитие нашей крупной промышленности ни в коем случае не самопроизвольно»[4]. Размеры предприятий диктовались не интересами рынка, а соображениями политики.  Создание предприятий происходило при активном участии государства и так, что во главе этих предприятий оказывались чиновники[5]. 

В петровскую эпоху простых ремесленников превращали в работников. Фабрики и заводы строились за счет казны вместо того, чтобы «обратиться к живым народным силам и им дать возможность к дальнейшему развитию, а не давить их монополией…»[8].

По мнению многих, «Петр направил развитие нашей промышленности по ложному пути, придав ей «искусственный» характер»[9]. Со времени Петра правительство, жертвуя интересами мелкой промышленности, «искусственными» мерами насаждает у нас капиталистические отношения, всячески поддерживая и поощряя крупные предприятия, хотя они и не соответствовали нашим экономическим условиям…. Многие полагали, что «на Петра падает вина первого шага по тому гибельному пути, которым с тех пор неизменно шествует русское правительство»[10]  в своей экономической политике. С такой экономикой Россия прожила до  XIX-го века.

Наверное, нашу экономику в историческом плане можно было бы признать безнадежной, если бы не развитие крестьянских промыслов и производств, на которые долгое время никто  внимания не обращал. В то время как государство безрезультатно пыталось решить проблемы крупных заводов и фабрик,  русские крестьяне самостоятельно стали организовывать мелкие производства. Все происходило в той самой логической последовательности, как развивалось предпринимательство в Европе. 

При том, что во времена Петра I  и Екатерины II крепостной был рабом, «вещью» (это скажет царь Александр I), движимостью, которую его господин мог продать по своему усмотрению, в его положении имелись лазейки: подчинение приспосабливалось к странным вольностям. Русский крепостной часто получал позволение заниматься от себя лично ремесленным промыслом, совмещая его с сельским хозяйством или отдаваясь ему полностью; и тогда он сам продавал плоды своего труда[11]. Крестьянин мог получить от своего хозяина паспорт для занятия отхожим промыслом или торговлей вдали от своего дома. Не переставая быть крепостным, он мог владеть состоянием и продолжал уплачивать повинность, пропорциональную своему состоянию.

В период с 1750 по 1850 гг.  России фантастическим образом развилась традиция деревенских ремесленников, работавших на рынок, - кустарей, которые полностью или почти полностью забрасывали работу в поле. По оценке Ф.Броделя «это огромное деревенское производство»[12]. Уже в царствование Екатерины II горожане жаловались, что крестьяне скупают по деревням большими партиями холст и отправляют его для продажи в большие города. К середине ХIХ-го века из крестьянских изб вышли многие вполне сносные по размерам и конкурентоспособные предприятия: текстильные, стекольные, мебельные и др. Возник феномен фабричных сел, таких как Иваново-Вознесенск, чьи ткачи специализировались на выпуске различных тканей (льняных, хлопчатных). К 1803 г. в Иваново было уже 49 мануфактур и прибыли их были фантастическими. Именно благодаря крестьянской экономики Иваново стало великим русским текстильным центром, который многие называли «русским Манчестером».

В специальном исследовании 1856 г. указывается на «конкуренцию, которую приходится терпеть крупной индустрии от мелкой»[13], так что продукты домашнего качества ниже по качеству и менее прочно окрашены, но значительно дешевле и именно поэтому их охотнее приобретает население. Благодаря развитию «деревенской» экономики крепостные крестьяне становились владельцами фабрик и обретали свою свободу. С развитием крестьянских фабрик менялся и социальный портрет русского предпринимателя.

При этом Н.А.Каблуков полагал, что капитализация российской экономики  «требует наличности целой массы условий, которые или не существуют в настоящее время, или же находят весьма ограниченное применение … в силу ее позднейшего вступления на ту историческую арену, где уже действовали и действуют ее собратья, пришедшие туда раньше ее»[14].

Вопросы артельной организации предпринимательства поднимали и ученые Русского Зарубежья. М.Самойлов (М.Н.Залевский) замечал, что «из истории развития русского севера известно, что артели крестьян-охотников отправлялись на моржовый промысел на Новую Землю. Добыча делилась на три части, из которых две части отчислялись предпринимателям (за суда, снасти, частично продовольствие) и одна часть промышленникам-артельщикам. … Широко практиковалась в сельском хозяйстве система обработки хозяйских земель «исполу», т.е. в равной доле»[15].

Не смотря на свои родовые проблемы к началу ХХ в.  русский капитализм постепенно становился передовым, как по техническим усовершенствованиям, так и по организационным формам. При этом происходила и эмансипация от иностранного руководства и иностранного капитала.  Возможно, из промыслов и выросла бы эффективная экономика с настоящим деловым предпринимательством, но случился 1917-й год, когда к власти пришли большевики со своими вселенскими проектами. В экономике Советской России стали преобладать предприятия тяжелой промышленности, военно-промышленного комплекса, нефтяной и газовой отрасли и т.п.

Но что по большому счету изменилось с точки зрения основ российской экономики с крушением царской России и приходом к власти большевиков? Экономика вернулась более чем на столетие назад. Опять преобладают крупные предприятия, во главе которых чиновники. Та же низкая в сравнении с передовыми странами эффективность экономики. Разве что крепостных крестьян заменили заключенные и комсомольцы. По сути тот же самый принудительный труд.

В управлении экономикой большевики вернулись к прежним архаичным методам. Поэтому даже в характере национализации экономики мы склонны усматривать в большей степени влияние экономических, а не идеологических причин. По-другому, при наличии независимых хозяйственных единиц, большевики были не способны управлять экономикой при помощи архаичных методов. Об этом говорит  опыт «военного коммунизма». Большевики с позиции идеологических предпочтений были бы рады вообще отказаться от денег и перейти к прямому товарному обмену, но неспособность управлять экономикой при таком положении вещей, заставило их отступить от идеологических канонов и вернуться к «ненавистным деньгам».

Таким образом, менялись государственная идеология, правители, общественное устройство, а существо экономики  оставалась таким  же.

Сегодня в России нет уже царей, да и комсомольские стройки уходят в область сказаний, но мы имеем все ту же до боли знакомую экономику. Во главе предприятий в своей массе непрофессионалы, бизнес опирается на государственные преференции, а на предприятиях все тот же практически рабский труд в лице многочисленной армии узбекских и таджикских гастарбайтеров. Экономика все более стагнирует. Российской продукции на корпоративном и потребительском рынках с каждым годом становится все меньше. Эффективность экономики крайне низкая.

С точки зрения основ предпринимательства нас  с Европой разделяет большая каменная стена, чтобы пробить которую, нужен не один Петр I.

Европейского предпринимательство изначально строилось на  частной инициативе, которую не в состоянии заменить никакая государственная директива.  Даже при самом мудром правителе.

Значительную роль в создании европейского предпринимательства сыграла общественная среда. Западное общество поощряло конкуренцию. Таким образом, воспитывался и прививался коммерческий дух многих европейских народов.  Благоприятная среда для предпринимательства, как отмечают историки, была  в средневековой Италии и немецких государствах со времени Ганзы. Большое значение для предпринимательства имела религия.  Преобладавшая во многих частях Европы пуританская мораль осуждала в равной степени демонстрацию богатства и демонстрацию  бедности. Предприниматель – это не тот, кто много тратит, а, напротив, тот, кто способен к ограничению личного потребления ради развития своего бизнеса. Не схватить и убежать, а сохранить и преумножить. Но равно негативное отношение и к демонстрации нищеты: жалующихся, ожидающих государственной помощи, льгот и т.д. 

От моральных и умственных качеств людей зависит и тип предпринимателя в конкретном обществе. Если общество развивается поступательно, образовано и воспитано, то и предпринимательский сектор ему под стать. Предприниматель, конечно же, стремится получить максимальную прибыль, но в условиях рыночной экономики это возможно через удовлетворение потребностей клиентуры – т.е. общества в конкретной культурной среде. Каков запрос – таков и продукт.  Хотя самый лучший  в рыночной экономике – это инновационный продукт. Именно он приносит наибольшую прибыль. Тем самым, нацеленный на инновацию предприниматель – это не только представитель общества, а это его самый передовой представитель. Этому вторит теория маркетинга, так как его функция – улучшать качество жизни потребителей.

«Когда духовенство осуждало богатство как соблазн к праздности и греху, но поощряло труд и учило сдержанности и бережливости, то эти влияния (особенно у кальвинистов, квакеров и русских старообрядцев) способствовали накоплению и предприимчивости»[16]. «Праздность – это начало всех пороков» - таков был девиз пуритан, и это суровое воспитание содействовало хозяйственной деловитости, равно как преследование роскоши и развлечений содействовало расчетливости и бережливости.

Влияние пуританской морали на предпринимательство мы наблюдаем в идеях пастора Ричарда Бакстера, современника Кромвеля.  Р.Бакстер наставлял искать себе воздаяния в исполнении своих профессиональных занятий там, куда тебя поставил господь.  По его мнению, господь заранее знает, кто будет избран, а кто проклят, но успех в своей профессии есть указание на то, что мы прибываем в числе избранных. Служите своими богатствами благу обществу, сделайтесь полезными. Р.Бакстер, по мнению Ф.Броделя, создает аскетический капитализм, благочестиво осужденный на максимизацию прибыли, - и, одновременно, он ревниво будет стараться обуздать дух алчности. «Капитализм, рациональный в своих последствиях, иррациональный по своим корням, будто бы возник из этой неожиданной встречи современной жизни с духом пуританства»[17]. Может быть, поэтому, сегодня в нашем обществе повышенное внимание к церкви, которая утверждая свою мораль должна  способствовать (а не препятствовать!) общественному прогрессу. И если в нашем обществе предпринимательство срослось с государством и ему свойственны такие пороки как алчность, жадность, бессердечие, стремление к выгоде как показателю успеха – то это и есть приговор нашей молчаливой в этом отношении  церкви. Ее современная аномалия.

Значительное влияние на развитие предпринимательства, его характер, оказывает прогресс научной мысли. И здесь мы наблюдаем отставание России от большинства европейских стран. Университеты в России создаются поздно, их было мало, их деятельность была ограничена государственными регламентациями сословного, конфессионального и политического характера. В целом, и  уровень грамотности населения в России был невысок.  В 1896 г. число взрослых, умеющих читать составляло 16% (В Германии – 98%, США – 92%, Великобритания- 90%)[18].

Важнейшая роль в становлении европейского предпринимательства принадлежит средневековым ремесленным гильдиям (цехам), которые представляли добровольные объединения хозяев мастерских и которые получили развитие по всей Европе с ХII по ХV в. В одних районах ремесленные гильдии возникли раньше, в других позже. Получили развитие с ХII по ХV в. В одних районах это случилось раньше, в других позже. В Италии - с Х в., во Франции, Англии, Германии - с ХI - нач. ХII в. Позднее всего в Испании (традиционные датировки: Барселона – 1301 г., Валенсия – 1332 г., Толедо – 1426 г.)[19]. В Англии особое распространение получили торговые гильдии, которые в ХII в. имели место в 170 городах. Во Франции расцвет цехов пришелся на ХVII в. Хотя окончательное оформление цехов в виде получения специальных хартий от королей и других сеньоров, составление и запись цеховых уставов происходило, как правило, позже.

Цеховая организация представляла собой объединение ремесленников определенной профессии в пределах данного города в особые союзы - гильдии. Назначением ремесленных гильдий было в поддержании согласия между лицами одной и той же профессии и их защита от других лиц, в спорах, затрагивающих интересы  цеха - феодалов, а также от конкуренции прибывавших в город выходцев из деревни. Корпоративная бдительность проявлялась прежде всего в отношении городского рынка, на котором каждое ремесло желало получить свою долю, что означало обеспеченность заказами, прибыли и «вольностей» в смысле привилегий.

Главная функция цехов - установление контроля над производством и продажей ремесленных изделий. Гильдия имела свой устав, кассу, старшину. Внутри нее выдерживалась строгая регламентация. Никто в городе не имел права заниматься тем или иным ремеслом, если он не состоял в цехе, особенно строго соблюдалась технологическая тайна производства продукции. Гильдии устанавливали этику предпринимательских отношений, правила конкурентной борьбы,  определяли стандарты продукции, согласно которым никто не мог обманывать покупателей, и защищали корпоративный бизнес от вмешательства в него со стороны государства.

Объединенные в цехи ремесленники являлись непосредственными производителями и собственниками средств производства.  Каждый из них работал в своей собственной отдельной мастерской, со своими инструментами и сырьем. Ремесло, как правило, передавалось по наследству. Многие поколения ремесленников работали при помощи таких же орудий и такими же способами, как и их деды и прадеды. Внутри ремесленной мастерской почти не существовало разделения труда. Оно осуществлялось путем выделения новых ремесленных специальностей, оформлявшихся в виде отдельных цехов, число которых увеличивалось с ростом разделения труда. Во многих городах цехи насчитывались десятками, а в наиболее крупных - даже сотнями. В Париже  в 1260 г. их было 101.

Ремесленнику обычно помогала в работе его семья. Вместе с ним часто работали один или несколько подмастерьев, а также ученики. Но членом цеха являлся только мастер, владелец  ремесленной мастерской. Одной из важнейших функций цеха было регулирование отношений мастеров с подмастерьями и учениками. Мастер, подмастерье и ученик стояли на разных ступенях цеховой иерархии. Предварительное  прохождение двух низших степеней было обязательным для всякого, желавшего вступить в цех и стать его членом. В начальный период развития цехов каждый ученик через несколько лет мог сделаться подмастерьем, а подмастерье - мастером.

Цех был также и организацией взаимопомощи ремесленников, обеспечивавшей помощь своим нуждающимся членам и их семьям в случае болезни или смерти члена цеха.  Такова логика рыночной экономики, в которой наряду с конкуренцией «начала взаимопомощи и солидарности интересов оказали гораздо больше услуг членам всех … групп и сословий, чем внутренняя борьба интересов»[20].

Именно в отсутствии положительных традиций средневекового города, воспитавшего в населении Западной Европы должные организационные навыки, традиции и культуру, П.Б.Струве видел проблемы экономического развития России и причины ее отставания от западных стран[21].

Беда наших предпринимателей в том, что они не способны договариваться. Способно прислуживать государству, что-то просить для себя, подчас самое мелочное, протирать штаны в Думах, бегать к чиновникам и ябедничать друг на друга и т.д. Способно срываться на своих работниках, увольнять их без пособий, вообще не платить зарплату и не считать их за людей. Они громко говорят тогда, когда надо молчать и учиться. И молчат, когда общество ждет их голоса. Все это от того, что наши современные предприниматели таковыми являются скорее по должности, а не по призванию или по своим способностям.

Говоря о предпринимательстве в цивилизованном смысле Г.К.Гинс[22] выступает против того, чтобы рисовать портрет предпринимателя «как эксплуататора, жадного, ненасытного, себялюбивого», т.е.  исчадия ада[23].  Напротив, в представлении Г.К.Гинса,  предприниматель подобен изобретателю, артисту, полководцу, обладает отличительными свойствами и дарованиями. «Подобно тому, как рождаются гениальные артисты, ученые или изобретатели, так рождаются и гениальные предприниматели»[24].

Предприниматель – это не просто владелец ценных бумаг и в пакете с ними пропусков во власть и толпы рабов в придачу. Г.К.Гинс отмечал, что предприниматель – это прежде всего хозяин, носитель особых отношений, которые с рабовладением и политическим конформизмом никак не связаны. Предпринимательство существует в обстановке частно-правового строя экономических отношений. Оно находится в тесной связи с собственностью и еще более в связи со свободой хозяйственной инициативы, с хозяйством децентрализованным, не подчиненным государству[25].

Говоря о принципах государственного вмешательства в предпринимательский сектор, Г. К. Гинс замечает: «Целесообразно подстригать деревья, но надо подстригать их так, чтоб ветви сохранили достаточно листвы, иначе дерево погибнет. Нельзя отрицать полезности некоторых ограничительных и контрольных мер в отношении хозяйства, но они должны быть таковы, чтоб не погиб дух предпринимательства, чтоб сохранился интерес к делу и свобода предпринимательской инициативы...»[26]

Пионерами предпринимательского строя были более энергичные личности, которые налагали свою печать на все предприятия. В течение многих веков человечество привыкло к тому, что во главе предприятий стояли его «хозяева» и своим «хозяйским глазом» по преимуществу обуславливали успех дела[27].

Предпринимательство – это не вручаемая должность. Согласно Зомбарту предпринимательству свойственен особый дух, психология и культура, вырабатываемые и воспитываемые на протяжении столетий. В этом отношении последствия коммунистического правления наше общество будет преодолевать еще не одно поколение.

Возникшая на излете перестройки  первая «кооперативная» волна предпринимателей под влиянием государственной политики  довольно быстро утратила свое положение в обществе и в большинстве своем  оставила свой бизнес. 

Первые предприниматели уступают место «более правильной», с государственной точки зрения волне предпринимательства с иным размахом и иным положением в обществе. Об этом в свое время предупреждал виднейший ученый-экономист Русского Зарубежья А.Д. Билимович. Он ставил вопрос о возможной экспансии со стороны «новых русских». По его убеждению в процессе приватизации «вообще невозможно будет передавать огулом народное достояние, каким являются сколько-нибудь значительные государственные промышленные и горные предприятия, в частные руки… кому их можно передать? Очевидно лишь тому, кто имел бы средства, чтобы их купить или взять в аренду. Но кто из частных лиц в России будет иметь эти средства, кроме, может быть нажившихся и уцелевших советских главарей или их приятелей?»[1]

Развитие предпринимательства через создание новых предприятий, начавшееся в конце 1980-х, спустя всего несколько лет  сменяет политика приватизации государственной собственности, прежде всего крупных предприятий. В значительной степени этот процесс оказывается зависимым от чиновничества, которое устанавливает регламент приватизации и диктует ее условия. А возникающие нарушения создают возможность дальнейшей ревизии итогов приватизации. С этого времени каждая очередная смена правительства вызывает существенные изменения (переделы) в коммерческой сфере, одна волна предпринимателей сменяет другую.  С середины 1990-х г. политика российского правящего слоя все больше девальвирует рыночные идеи. В бизнес все больше приходит людей, прямым образом связанных с государственной властью. Каждая очередная замена предпринимательской волны обуславливается, естественно, «моральными» соображениями.

Использованные источники

1. Ключевский В.О. Курс русской истории. Т.2. –М.:Мысль,1988. С.59.

2. Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. –М.:ЭКСМО,2006. С.244.

3.  Там же, с.245.

4. Ковалевский М. Экономический строй России. СПб.,1900. С.91.

5.  Туган-Барановский М. Русская фабрика в прошлом и настоящем. Т.1. СПб.:Наша жизнь,1907. С 4-5.

6.  Бродель Ф. Время мира. –М.:Прогресс,1992. С.456.

7.  Туган-Барановский М. Русская фабрика в прошлом и настоящем. Т.1. СПб.:Наша жизнь,1907. С.27.

8.  Корсак А. О формах промышленности. –М.,1861. С.129.

9.  Туган-Барановский М. Русская фабрика в прошлом и настоящем. Т.1. СПб.:Наша жизнь,1907. С.5.

10. Там же. С.5.

11.  Бродель Ф. Время мира. –М.:Прогресс, 1992. С.461.

12. Бродель Ф. Время мира. –М.:Прогресс,1992. С.462.

13. Ковалевский М. Экономический строй России. –СПб.,1900. С.94.

14. Каблуков Н.А. Лекции по экономии сельского хозяйства, читанные в Московском университете в 1895/6 г. –М.:типогр. Лит. Тов-ва И.Н.Кушнерев и К, 1897. С. 6,7.

15. Эволюция производственных отношений.// «Мысль» №5. 1954. С.56.

16. Гинс Г.К. Предприниматель. –М.:Посев, 1992. С.197.

17. Бродель Ф. Игры обмена. –М.:Прогресс,1988. С.576.

18. Яроцкий В.Г. Курс лекций политической экономии. –Пг.,1916. С.225.

19. Бродель Ф. Игры обмена. –М.:Прогресс,1988. С.308.

20. Яроцкий В.Г. Курс лекций политической экономии. –Пг.,1916. С.71.

21.  Струве П. Итоги и существо коммунистического хозяйства. Париж,1921.

22. Г.К.Гинс принадлежит к ученым Русского Зарубежья, служил на юридическом факультете в г.Харбин (Маньджурия) в 1920-30 гг., в послевоенное время – профессор калифорнийского университете в Беркли.

23. Гинс Г.К.Предприниматль. –М.:Посев,1992. С.12.

24. Гинс Г.К.Предприниматль. –М.:Посев,1992. С.13.

25. Гинс Г.К. Предприниматель. –М.:Посев,1992. С.22.

26. Гинс Г.К. Предприниматель. –М.:Посев,1992. С. 16.

27.  Гинс Г.К. Предприниматель. –М.:Посев,1992. С.22.

[1] Билимович А.Д. Экономический строй освобожденной России. Мюнхен,1960. С.16.