Аспирант Савчук А.М.

Пензенский государственный педагогический университет им. В.Г. Белинского, Россия

Суверенные фонды благосостояния как особая категория участников рынка ценных бумаг

Суверенный фонд благосостояния выступает институциональным инвестором, т.е. его основная деятельность связана с накоплением денежных средств и размещением их в финансовые активы. При инвестировании средств суверенного фонда благосостояния, как и при осуществлении любых инвестиций, управляющие должны определить приемлемый для себя уровень риска, ликвидности и потенциальной доходности вложений, горизонт инвестирования. Очевидно, что суверенный фонд благосостояния, как и любой инвестор на финансовом рынке, руководствуется общими, универсальными правилами и подходами к размещению средств в финансовые активы. Тем не менее, управление инвестиционными портфелями суверенных фондов благосостояния имеет свою специфику.

Согласно прогнозу аналитика инвестиционного банка Морган Стенли (Morgan Stanley) С. Джена, совокупный объем ресурсов, накопленных во всех суверенных фондах благосостояния в мире, может вырасти с 2,6 трлн. долл. США в 2008 г. до 9,7 трлн. долл. США в 2015 г., а к концу 2014 г. может превысить совокупный объем мировых золотовалютных резервов — 7,9 трлн. долл. США. Ранее данный эксперт полагал, что к 2015 г. сумма активов суверенных фондах составит 11,9 трлн. долл. США, т.е. на 23 % больше.[1]

Данные прогнозы могут подвергнуться дальнейшему снижению, если цены на нефть и другие сырьевые товары продолжат снижение, а стоимость других рыночных активов не восстановится в ближайшее время.

Несмотря на снижение прогнозов роста суверенных фондов благосостояния в настоящее время можно говорить о том, что они стали влиятельным классом инвесторов на мировых финансовых рынках, превосходящим по объему вложений фонды прямых инвестиций и хедж-фонды и догоняющим по данному показателю центральные банки.

Вследствие огромного объема данных фондов их деятельность оказывает существенное влияние на отдельные виды финансовых активов, курсы валют и мировую финансовую систему в целом. Влияние суверенных фондов благосостояния на мировую финансовую систему рассмотрено далее в настоящей главе.

Средства суверенных фондов благосостояния размещаются в широкий спектр инструментов финансового рынка, в основном на рынке ценных бумаг. В данной связи вполне закономерен вопрос, почему средства фондов инвестируются преимущественно в ценные бумаги — активы, связанные с достаточно высоким уровнем риска. Почему бы, например, не ограничить добычу невозобновляемых природных ресурсов, сохраняя запасы их в недрах, и извлекать их только по мере надобности? В данной связи вполне обоснованной представляется точка зрения К. Къяра, бывшего главы инвестиционного департамента Банка Норвегии, осуществляющего оперативное управление средствами норвежского Государственного пенсионного фонда «Глобальный». Согласно данным, приведенным К. Къяром,[2] риск, связанный с остающейся в недрах долей нефтяного богатства, более чем в 7 раз выше риска активов в распоряжении Государственного пенсионного фонда Норвегии. Причиной этого является тот факт, что колебания цен на нефть исторически гораздо выше изменения доходности вложения в акции и инструменты с фиксированным доходом. Так, например, один доллар США, инвестированный в акции в 1899 г. к концу 2005 г. принес бы 376 долларов. На аналогичном отрезке времени 1 доллар, вложенный в нефть, стоил бы всего 2 доллара, а 1 доллар, вложенный в инструменты с фиксированным доходом принес бы доход около 6 долларов.

Обладание нефтяным богатством связано со следующим парадоксом. Если разобраться, стоимость запасов нефти в недрах сильно колеблется из-за нестабильности цен на нефтяном рынке, что, привлекает мало внимания со стороны средств массовой информации. Но стоит только произойти небольшим изменениям в объеме средств суверенного фонда национального благосостояния (как в России, так и в других странах), это сразу порождает кричащие газетные заголовки и беспокойство общественности. На пути от природных ресурсов в недрах до диверсифицированного инвестиционного портфеля стоимость становится гораздо более наглядной, поскольку такой портфель имеет текущую стоимость и может быть точно оценен. Парадокс заключается в том, что колебания стоимости национального богатства в суверенном фонде благосостояния, которые широко обсуждаются, значительно меньше, чем те, которые не получают такого внимания в средствах массовой информации. Даже если бы весь фонд состоял из акций, его уровень риска все равно был бы заметно меньше, чем у запасов нефти или газа в земле.

Следует также отметить еще одно важное различие между финансовыми активами и запасами природных ископаемых: если первые обладают свойством восстанавливать свою стоимость со временем, пускай порой и весьма долго, то вторые являются невозобновляемым ресурсом.

Инвестиционная активность суверенных фондов благосостояния во многом похожа на деятельность других видов институциональных инвесторов: центральных банков, паевых инвестиционных фондов, пенсионных фондов, страховых компаний, фондов прямых инвестиций, хедж-фондов, эндаументов и т.д. С суверенными фондами благосостояния указанные виды институциональных инвесторов объединяют следующие общие черты: крупные суммы средств под управлением; консерватизм (за исключением, пожалуй, фондов прямых инвестиций и хедж-фондов), длинный инвестиционный горизонт (для фондов будущих поколений).

Тем не менее, деятельность суверенных фондов благосостояния как инвесторов имеет определенные особенности. Большинство данных фондов: не имеет четко выраженных обязательств; имеет высокую (а часто и 100-процентную) долю иностранных активов в своих инвестиционных портфелях; использует инвестиционные стратегии более консервативные, чем стратегии перечисленных выше категорий институциональных инвесторов, за исключением центральных банков; придерживается стратегии «купить и держать» (buy and hold), ограничивая спекулятивные операции незначительным объемом; не привлекает для осуществления> инвестиций заемные средства. Более 80 % опрошенных МВФ представителей фондов сообщили, что их фонды не могут привлекать заемные средства, в том числе и для осуществления инвестиций на финансовых рынках. Несколько фондов инвестирует в классы активов, подразумевающие использование заемных средств (например, фонды прямых инвестиций); не открывают короткие позиции; в отличие от частных инвесторов, размещает средства в новые финансовые инструменты с повышенным риском, только полностью понимая их природу и связанные с ними риски, чему способствует жесткий контроль над их деятельностью со стороны государства; не ликвидирует убыточные позиции в финансовых активах в течение длительного времени благодаря длинному инвестиционному горизонту, а для ряда фондов — и отсутствию четко определенных обязательств.

Рост объемов и влиятельности суверенных фондов благосостояния в последние годы вызвал во многих странах, прежде всего в Европе и США, неоправданные опасения относительно бесконтрольного и, якобы, политически мотивированного, приобретения данными фондами крупных долей в стратегически важных для их национальных экономик компаниях, и отрицательного влияния указанных фондов на стабильность мировой финансовой системы в целом. Данные опасения породили стремление осуществить дополнительные меры по усилению контроля за инвестициями суверенных фондов благосостояния и их ограничению. В современной экономической литературе данные тенденции породили термин «финансовый протекционизм» (financial protectionism).

В немалой степени озабоченность в отношении суверенных фондов благосостояния возникает из-за недостатка информации о характере, целях и масштабах инвестиционной деятельности ряда таких фондов. Однако, несмотря на это, по нашему мнению, суверенные фонды благосостояния оказывают как раз положительное влияние на мировую финансовую систему, поскольку: являются преимущественно долгосрочными инвесторами и следуют наиболее консервативным инвестиционным стратегиям, тем самым, способствуя стабилизации финансовых рынков; могут быть потенциальными «поставщиками ликвидности» во времена кризисов, осуществляя крупные инвестиции в акции н падении фондовых рынков, как, например, в 2007-2009 гг., что также способствует финансовой стабильности; являются законопослушными и предсказуемыми инвесторами, осуществляют инвестиции в строгом соответствии с законодательством стран-реципиентов, руководствуясь преимущественно экономическими, а не политическими мотивами; не только не препятствуют конкуренции на финансовых рынках, а напротив, создают весомую часть бизнеса для обслуживающих их компаний из частного сектора. По нашему мнению, как раз введение ограничений для таких фондов может нанести вред свободе конкуренции; способствуют частичной компенсации глобальных дисбалансов в мировой экономике, финансируя дефициты бюджетов и восполняя недостаток инвестиционных ресурсов развитых стран.

На наш взгляд, реальная опасность для стабильности мировой финансовой системы состоит в усилении финансового протекционизма, возникновении дополнительных регулирующих процедур и ограничений на трансграничное движение капитала. Последствиями введения таких ограничений может стать переориентация финансовых потоков в пользу стран, не воздвигающих избыточных барьеров на пути капиталов суверенных инвестиционных фондов. Кроме того, сама действенность ограничений вызывает сомнения, поскольку не секрет, что как только в одной стране создаются новые правила регулирования, тут же создаются юридические инструменты, позволяющие обойти эти правила.

По нашему мнению, целесообразно применять законодательство по иностранным инвестициям к частным инвесторам и к инвесторам с участием государства в равной мере. Различный подход к этим двум категориям инвесторов, без сомнения, вызовет снижение стоимости, фактическую девальвацию определенных активов, принадлежащих государственным инвесторам, по отношению к тем же активам, которыми владеют инвесторы из частного сектора. Подобная ситуация неизбежно приведет к снижению международной покупательной стоимости, а, следовательно, и привлекательности определенных резервных активов и к постепенному избавлению от них. Jen S. How Big Could Sovereign Wealth Funds Be by 2015? / Morgan Stanley. - 2007. - May 3. Kjaer K.N. From oil to equities. Speech at the Norwegian Polytcchnic Society / Norges Bank Investment management — 2006. - 2 November.