Пахомов С.Ю.

Об особенностях действия современных финансовых регуляторов

Глобальная, причем усиливающаяся власть коротких денег порождает, как и следовало ожидать, множество сопутствующих последствий, причем не только виртуально-финансовых, но и институциональных, социально-экономических и даже поведенческих. Сама «способность» денежного капитала легко превращаться в иностранную валюту, быть выданным в кредит или оформленным как инвестиции в десятки стран мира с максимально быстрым и легким возвратом средств, разрушительно влияет на традиционно присущую финансам строгость, осмотрительность и выверенность. В том же направлении влияет то, что у компаний появился канал финансирования, не зависимый от банковских кредитов, и стало возможным заимствовать деньги на открытом рынке по каналам небанковских финансовых институтов. В такой ситуации, - ситуации возможности легкого и быстрого, часто, - беззатратного обогащения, инвестор, или кредитор мало интересуются чьей-то кредитной историей, им интересны лишь рыночные перспективы.

Виртуально-финансовый капитал, в отличие от традиционного, - адаптирован не к целостному производственному пространству, а к лишь к наиболее продвинутым (информационным) сегментам инновационного комплекса. В сфере производства адаптивность виртуального капитала действительно является зауженной; и если бы факторы виртуализации сводились к инновационным сегментам экономики, то масштабность использования коротких виртуальных денег, и их спекулятивный разгул были бы невозможны. Но в том то и дело, что виртуальность, ее адаптивность к реалиям не ограничивается узкой полоской производственных инновационных сегментов. Главным опорным пространством для формирования виртуальной сверхимперии являются производные от информационных технологий коммуникационные сети, раскинувшиеся на мирохозяйственном пространстве. Сети эти не только пропускают информационные сигналы, но и открывают просторы для стремительного перетока финансов, а также раскидывания своих паутин транснациональными корпорациями. И именно сетевая коммуникационная структура,    обеспечивающая   динамизм    протекания    транснациональных процессов, заложила основы формирования виртуальных финансов, а значит, - доминирования и разгула спекулятивного капитала. Это и понятно. Ведь для протекающих в планетарном сетевом пространстве процессов, подчиненных погоне за динамично меняющейся, глобально диверсифицированной сверхвыгоде, - адекватен только лишь ничем не скованный, легко срывающийся с места спекулятивный капитал, оснащенный короткими деньгами. В такой ситуации формирование сетевой паутины и трансформация традиционных финансов в спекулятивные взаимно накладываются, подталкивая и синтезируя экспансию двух этих феноменов. Итогом такого взаимодействия, подогреваемого стимулами, превосходящими мотивы реального сектора, является не только фантастическое усиление мощи виртуального капитала, но и его планетарное всевластие, т.е. перемещение центра экономической власти в виртуальную сферу.

Доминирование в экономике виртуального финансового капитала обеспечивается не только взаимной адаптацией информационных технологий, и корпоративно-сетевого рынка, но и процессами сращивания транснациональных финансов с властями национальных государств и международных экономических (не только финансовых!) институтов. Дело в том, что без такого сращивания масштабный отрыв финансового капитала и выход финансовых спекуляций на глобальный простор были бы невозможны. Как невозможно было бы обретения виртуальным капиталом значимости всеобщего регулятора сетевого пространства, и становление глобальной виртуальной сети в качестве планетарно единой и обладающей свойством мгновенного перемещения по соответствующим капиллярам в любую точку глобального пространства.

Как известно, пафос происходящих у нас перемен заключен (так декларируется!) в переходе к развитию, основанному на законах рынка. И никто из западных советчиков, - ни международные экономические организации, ни экономические власти Запада, освящающего наши перемены, не ориентируют нас на что-либо другое. В результате такой обработки наших мозгов лидирующий в мире Западом рынок стал для нас чем-то вроде священных коров современности. И отказ от исповедования законов рынка в нашей нынешней ситуации выглядит по меньшей мере отступничеством от намеченных путей всестороннего прогресса.

А между тем, как оказалось, поучающий нас Запад своей нескрываемой приверженностью к глобализму по сути отвергает и попирает с огромной выгодой для себя, и с проигрышем для нас законы рынка как у себя, так и на международной арене. Причем в наибольшей степени это происходит в сфере доминирующих в экономике виртуальных финансов. И дело не только в том, что процесс глобализации финансовых рынков все больше отрывает финансовые потоки от национально-государственных экономик. Главное при оценке происходящего по рыночным критериям состоит в том, что глобальные финансовые потоки все меньше реагируют на законы спроса и предложения. А в этом случае, - при нарастающем безвластии спроса и предложения, закон стоимости обессиливает в главном, - в своей регулятивной функции. Регулирование вместо этого происходит за счет синтеза стратегических, политических мотивов государств и бизнеса, посредством экспансионистских действий мировых финансовых центров, под влиянием психологии стадного поведения, информационных воздействий и множества других факторов, часто не имеющих к рынку прямого отношения. В этих ситуациях уже не столько предугадывание (что имеет отношение к рынку), сколько манипулирование оказывается решающей регулирующей силой.

Доказательства радикального отхода от законов рыночного регулирования получаем мы и из доминирующей в виртуальном пространстве практики получения «капитала из капитала» вне опосредствовании метаморфозами, происходящими в реальной экономике.

Шокирующим отходом от рыночного регулирования представляется использование спекуляций в качестве инструмента перекачки доходов из реальной экономики в виртуальную с помощью разнообразных схем, особенно (финансово-информационных пирамид) получивших широчайшее распространение.

Особо симптоматичным из-за своей продвинутости является оценка в рыночно-финансовом контексте механизмов регулирования экономики знаний. Как известно, за этим сегментом экономики просматривается постиндустриальное будущее; отсюда особый интерес к реакциям процессов коммерциализации знаний на рыночные регуляторы. Конечно, здесь все пока что эмбрионально; однако то, что едва рождающийся феномен уже ведет себя в рыночно-финансовом отношении нестандартно, - более чем показательно. Дело в том, что этот инновационный сегмент, который, казалось бы, должен (как пользующийся огромным спросом) по законам рынка давать высокий доход, - уже на данном (весьма эмбриональном этапе своего роста) демонстрирует небрежение к рыночным закономерностям. Те финансово-бухгалтерские скандалы, которые поразили ведущие информационные компании США, - несомненное тому свидетельство. Ведь те ажиотажно надутые финансовые пузыри, которые были ни в коей мере не сопоставимы с реалиями динамики производительности труда и стоимости, - свидетельство полнейшего игнорирования законов функционирования рынка.  Инструментарий манипулирования формировал взлеты котировок акций информационных компаний вне зависимости от каких-то рыночных критериев.

Как свидетельствуют факты, процесс движения денег как таковых (т.е. в традиционном их амплуа) лишь в малой степени смыкается с виртуальными деньгами, наполняющими собой глобальный финансовый рынок; причем использование денег в обычном понимании в нынешней ситуации имеет место в основном лишь в пределах национальной экономики. В количественном же отношении до 80% монетарных трансакций обслуживает не реальный сектор экономики, а движение виртуального (фиктивного) капитала. От динамики и конъюнктуры финансового рынка все больше зависит и денежная, и, - особенно, - кредитная эмиссия. Получается, что деньги с традиционным стоимостным их содержанием или сходят с арены, или секторально суживаются, особенно потому, что они сращиваются в глобальном пространстве с виртуальным капиталом. Их функции (включая меру стоимости, средства обращения, средства платежа) выполняют уже не подлинные, а агрегированные, - во многом фиктивные деньги, находящиеся в виртуальном мире.

Говоря о соотношении тенденций виртуализации и законов рынка важно отдавать себе отчет и в том, что выход финансов за рамки рыночных отношений в их классическом варианте вовсе не означает, что это следует оценивать с позиций негативных. Речь выше шла не о том, плохо это или хорошо, а о лицемерии и двойных стандартах Запада, изображающего наш (якобы и свой) рыночный путь как безальтернативный. Если же подойти к проблеме «рынок - не рынок» с оценочных позиций, то оценка виртуализации не будет столь однозначной. Рынок, как известно, характеризуется не только силой мотиваций, ориентирующих на потребности по критериям эффективности, но и своими провалами. И чем в большей мере общество движется по пути инноваций, тем эти провалы масштабней и вероятней. Так что не исключено, что виртуализация финансов, накладываемая на крупные проекты, может в какой-то мере исправлять дефекты рынка. Хотя ясно, что ввиду преимущественной опоры на короткие деньги, позитивы от виртуализации в выше обозначенном контексте в основном и (в сравнении с рыночными результатами) негативны.

Литература

1. Сорос Дж. Тезисы о глобализации// Вестник Европы. – Т.2, 2001. – 368 c.

2. Чумаков А.Н. Глобализация: контуры целостного мира. – М.: Проспект, 2005. – 430 с.

3. Бузгалин А. В., Колганов А. И. Глобальный капитал. - М.: УРСС, 2004. – 512 с.