Отдельные деликты

Iniuria

582. Iniuria по древнему цивильному праву. Iniuria, посягательство на личность, претерпевает в качестве основания возникновения обязательств значительные изменения, начиная с законов XII таблиц и вплоть до периода империи.

В законах XII таблиц iniuria — это посягательство только на телесную неприкосновенность римского гражданина и притом посягательство, выражающееся в определенных, предусмотренных законом действиях, из которых каждое влечет за собой отличные от других последствия. Законы XII таблиц знают три вида iniuria:

(1) Самую тяжкую степень составляет членовредительство, membrum ruptum, которое влечет за собой мщение потерпевщего по началу: око за око, зуб за зуб (talio), если не достигнуто соглашение между сторонами: si membrum rupsit ni cum eo pacit talio esto.

(2) Вторую степень составляют менее тяжкие повреждения, os fractum, которые влекут за собой уже только обязанность уплатить потерпевшему штраф в размере 300 ассов, если потерпевшим был свободный человек, и в размере 150 ассов, если ранение причинено рабу.

(3) Наконец, третьей, наиболее легкой степенью iniuria было нанесение побоев (без ранения), оскорбительных ударов и т.п. — verberatio, pulsatio, — которые влекли за собой обязанность нанесшего их уплатить штраф в 25 ассов.

Таким образом, в законах XII таблиц iniuria охватывает только посягательства на телесную неприкосновенность, которые влекут за собой обязанность уплаты штрафа раз и навсегда для отдельных видов iniuria в установленном размере.

583. Iniuria по преторскому праву. Обе эти черты деликта iniuria были глубоко изменены преторским правом. Из посягательства на физическую неприкосновенность iniuria была превращена в деликт против личности вообще, в посягательство как на телесную неприкосновенность, так и на личные нематериальные блага человека: честь, семейные отношения и т.п. Некоторые исследователи (как например, Иеринг) отмечают двойственную функцию iniuria в той постановке, какую придало этому деликту преторское право; «реалистическую», при помощи которой охранялась физическая личность, и «идеальную», служившую делу защиты как нематериальных личных благ, так и главным образом стоявших за ними имущественных интересов господствующих групп, не находивших себе иного способа защиты в римской системе деликтных обязательств.

Но претор не только значительно расширил понятие iniuria. Он соответственно изменил и порядок ответственности за iniuria: вместо исков о взыскании твердо установленных сумм штрафа была введена actio iniuriarum aestimatoria, по которой сумма штрафа, при наличии iniuria atrox, в каждом отдельном случае устанавливалась претором, а в остальных случаях определялась судьей in iudicio.

584. Дальнейшее развитие iniuria. Дальнейшее развитие ответственности за iniuria заключалось в том, что изданный во время диктатуры Суллы закон lex Cornelia de iniuriis превратил в delicta publica отдельные виды физических посягательств на личность и насильственное вторжение в чужое жилище: pulsare, verberare, vi domum introire. Императорское законодательство распространило уголовную ответственность и на другие виды iniuria и в конце концов предоставило потерпевшему во всех случаях iniuria право выбора между actio iniuriarum aestimatoria и уголовным преследованием. Это последнее и стало, по свидетельству Гермогениана, обычным последствием iniuria.

Таким образом, в исторической судьбе iniuria отражаются все основные черты истории римских деликтов вообще: исторический путь poena от акта частной мести через добровольную, а отчасти и обязательную композицию, к наказанию, налагаемому уголовным судом, и постепенный переход от крайне казуистической характеристики состава деликта к более обобщенному его определению.

Furtum

585. Содержание furtum. Своеобразен и интересен и второй известный уже законам XII таблиц деликт; воровство, furtum. Основной деликт против собственности furtum не совпадал, однако, с кражей в современном смысле. Его содержание было шире: это был деликт против имущественных прав вообще.

Павел говорил, что — furtum est contrectatio rei fraudulosa lucri faciendi gratia vel ipsius rei vel etiam usus eius possessionisve (D. 47. 2. 1. 3). — кража есть намеренное в целях создания для себя выгоды присвоение себе или самой вещи, или даже пользования ею либо владения.

Таким образом, для наличия furtum нужно было намерение создать для себя имущественную выгоду противоправным воздействием на чужую и, согласно возобладавшему взгляду юристов, движимую вещь, нужен был animus furandi. Нужно было, чтобы нарушитель действовал invito domino, т.е. против воли собственника. Но самая contrectatio могла заключаться не только в тайном похищении вещи, подобно современной краже, не только в присвоении найденной вещи и не только в деянии раба, который, совершая побег, сам похищал себя у господина (D. 47. 2. 61), но также и в действиях, которые в современном праве были бы признаны присвоением, растратой или мошенничеством.

Более того, с некоторого времени наряду с furtum rei появился furtum usus, деликт, заключавшийся в противоправном пользовании вещью, например, со стороны депозитария, принявшего вещь на хранение без права пользования ею со стороны нанимателя или ссудополучателя, которые пользуются чужой вещью противно договору найма или ссуды, а также furtum possessions, заключавшийся в лишении владения вещью лица, управомоченного на такое владение, например, залогодержателя по ручному залогу, добросовестного владельца, у которых вещь должна быть отобрана не иначе как по суду и т.п.

586. Furtum manifestum и пес manifestum. По законам XII таблиц furtum влек за собой штрафной иск, actio furti, направленный на уплату двойной стоимости похищенной вещи (in duplum), если это был furtum пес manifestum, т.е. когда вор не был пойман с поличным.

При наличии же furtum manifestum, т.е. в случае, когда вор пойман с поличным, он подвергался телесному наказанию. Этим наказанием могло быть даже немедленное убийство вора в случаях вооруженной или ночной кражи. В остальных случаях furtum manifestum магистрат отдает — addicit вора потерпевшему, и было спорно, становился ли вор немедленно рабом потерпевшего или пребывал в течение 60 дней в правовом положении iudicatus, т.е. должника, который в случае невыкупа его в течение указанного срока третьим лицом мог быть продан в рабство trans Tiberim (Гай. 3. 189).

С различиями в последствиях furtum пес manifestum и furtum manifestum связаны и постановления законов XII таблиц о порядке производства обыска. Первый — торжественный с соблюдением особых формальностей, обыск lance licioque влек за собой ответственность как за furtum manifestum лица, у которого украденная вещь была обнаружена путем такого обыска. Второй вид обыска, производившегося без соблюдения особых формальностей, но в присутствии свидетелей, влек за собою ответственность по actio furti concepti in triplum, т.е. в размере тройной стоимости похищенной вещи, лица, у которого эта вещь была обнаружена и которое вправе было предъявить в порядке регресса actio furti oblati в том же размере к тому, у кого вещь была им добросовестно приобретена.

На почве преторских реформ система штрафных исков из furtum изменилась: наряду с actio furti пес manifesti in duplum, с actio furti concepti и actio furti oblati in triplum претор, упразднив телесное наказание за furtum manifestum и приравнивавшиеся к нему случаи, ввел для всех этих случаев три иска in quadruplum: actio furti mani festi против вора, задержанного с поличным, actio furti non exhibiti против того, у кого вещь была обнаружена путем обыска, и actio furti prohibiti против того, кто сопротивлялся такому обыску.

Но уже задолго до времени Юстиниана actiones furti concepti, oblati, prohibiti, non exhibiti отпали, и в праве Юстиниана сохраняется единый штрафной инфамирующий иск actio furti против воров, пособников и укрывателей, направленный на взыскание двойной стоимости вещи в случаях furtum пес manifestum и четверной в случаях furtum manifestum. Этот иск может быть предъявлен не только собственником, но и владельцем вещи, и detentor'oM, и вообще любым лицом, интересы которого нарушены furtum'oM.

Существование наряду с штрафным иском actio furti также и actiones rei persecutoriae обусловливалось простым и очевидным положением: воровство не может служить основанием возникновения права собственности. Поэтому независимо от ответственности по actio furti вор обязан возвратить похищенную вещь. Ее возвращение обеспечивали на общих началах виндикации, actio ad exhibendum, interdictum utrubi, a также иски из договоров, на основании которых вещью обладало лицо, совершившее furtum usus: actio depositi directa, actio commodati directa и т.п.

Ho в тех случаях, когда предъявление этих исков было невозможно, как, например, предъявление виндикации после гибели похищенной вещи, потерпевший вынужден был ограничиться предъявлением actio furti. В целях ее восполнения и была введена condictio furtiva, которую собственник похищенной вещи, но не другое потерпевшее лицо, был вправе предъявить вместо виндикации. Явно противореча общим началам, согласно которым право собственности защищалось не обязательственным, а вещным иском, condictio furtiva была вместе с тем чистой actio rei persecutoria: в отличие от штрафной actio furti этот иск прекращался не смертью, а capitis deminutio ответчика, а равно и возмещением вреда одним из лиц, совместно причинивших его, и не мог быть предъявлен в качестве actio noxalis.

Damnum iniuria datum

587. Закон Аквилия. Есть основание думать, что наряду с iniuria и furtum как законы XII таблиц, так и дальнейшее законодательство знали и другие деликты: деяния, причинявшие другому лицу имущественный вред, но без наличия у делинквента animus furandi, без намерения lucrum sibi faciendi. Отдельные случаи такой ответственности были до известной степени обобщены плебисцитом, принятым по инициативе трибуна Аквилия (время издания неизвестно) и получившим название lex Aquilia. Ульпиан говорил:

Lex Aquilia omnibus legibus quae ante se de damno iniuriae locu-tae sunt, derogavit, sive XII Tabulis, sive alia quae fuit: quas leges nunc referre non est necesse (D. 9. 2. 1. pr.). — Закон Аквилия отменил все предшествовавшие постановления о неправомерно причиненном вреде, как законов XII таблиц, так и другие, на которые ныне нет надобности ссылаться.

Lex Aquilia состояла из трех глав:

(1) Первая устанавливала ответственность за убийство раба или животного.

(2) Вторая регулировала ответственность adstipulator'a за ущерб, причиненный основному кредитору, stipulator'y, освобождением должника от обязательства.

(3) Третья определяла ответственность за ранение чужого раба или животного и за уничтожение или повреждение чужой вещи.

Для ответственности за убийство, или ранение раба, или животного, а также за уничтожение или повреждение чужой вещи нужно было наличие некоторых особых условий:

(1) Вред должен был быть причинен согроге, непосредственно действием правонарушителя: для применения закона правонарушитель должен был убить животное, а не причинить ему смерть, вызвав, например, испуг, побудивший животное совершить смертельный прыжок в пропасть.

(2) Вред должен был быть причинен corpori, непосредственным материальным воздействием на чужого раба, на чужое животное или вещь; таким вредом не считалось, например, снятие оков с раба, который тем самым получал возможность бежать от господина, или открытие клетки, из которой вылетела птица.

(3) Наконец, вред должен был быть причинен собственнику раба, животного или вещи; других лиц, заинтересованных в неприкосновенности пострадавшего имущества, lex Aquilia не охраняла.

Кроме того, причинение вреда должно было быть виновным. При этом требовался не умысел, а небрежность, хотя бы и легкая. При наличии указанных условий вред подлежал возмещению в размере высшей стоимости, какую убитый раб или животное имели в последний до убийства год, и высшей стоимости, какую раненый раб или животное либо поврежденная вещь имели в последний месяц до учинения над ними деликта, а при деликте adstipulator'a — в размере суммы долга, от уплаты которого должник был освобожден adstipulator'oM. Сумма подлежавшего возмещению убытка удваивалась в случае отрицания виновником своей ответственности (crescit in duplum contra infitiantem).

588. Actio legis Aquiliae. Юстиниан, как и Гай, считал иск из lex Aquilia одновременно actio poenalis и actio rei persecutoria. Штрафной характер иска проявлялся во взыскании не действительно нанесенного ущерба, а высшей стоимости раба, животного или вещи в последний год или месяц перед совершением деликта, а также в том, что подлежавшая возмещению сумма удваивалась в случае отрицания ответчиком своей ответственности. Подобно штрафным искам, иск из lex Aquilia мог предъявляться наряду с actiones rei persecutoriae. Этот иск мог предъявляться к каждому из нескольких лиц, совместно причинивших вред; он предъявлялся в качестве actio noxalis, если причинитель вреда был persona alieni iuris.

прекращался со смертью делинквента, наследники которого несли, однако, в период империи ответственность в пределах своего обогащения.

589. Расширение сферы действия. Преторское право и практика применения lex Aquilia юристами значительно расширили сферу действия этого закона: была признана ответственность за вред, хотя бы он и не был daninuni согроге corpori datuni. И если не вполне ясно, предоставлял ли претор во всех таких случаях actio utilis или для случаев, когда вред не был причинен corpori, был введен особый иск, то несомненно, что иск из lex Aquilia стал со временем предоставляться наряду с собственниками также и носителям ограниченных вещных прав на потерпевшего раба или вещь, а равно и владельцам и даже detentor'aM и, наконец, кредиторам собственника убитого или раненого раба или уничтоженной либо поврежденной вещи. Таким образом, не выдвинув соответствующего общего правила, римское право практически обеспечивало возмещение всякого вреда, виновно причиненного чужому имуществу.

От практики применения lex Aquilia и ведут свое происхождение основные начала деликтной ответственности в гражданских кодексах ряда капиталистических стран.

Rapina

589-а. Rapina, грабеж, первоначально не выделялся из furtum, и грабитель должен был отвечать как fur manifestus или как fur nec manifestus, в зависимости от того, был ли он задержан при совершении деликта или нет. Практически это приводило к тому, что большей частью грабитель отвечал как fur пес manifestus, ибо обыкновенно ему удавалось скрыться. В целях усиления репрессии грабежа претор Лукулл в 76 г. до н.э. ввел особый иск actio vi bonorum rapto-rum, первоначально чисто штрафной, а в праве Юстиниана — смешанный. Во всяком случае, по истечении года со дня грабежа ответственность понижалась до простого возмещения убытков.

Metus и dolus

590. Metus. Metus, угрозы, направленные на склонение другого лица к совершению юридической сделки или действий фактического характера, стали признаваться деликтом со времени введения претором Октавием, несколько ранее эдикта Лукулла о rapina особого иска actio quod metus causa. Этот иск, направленный на возмещение in quadruplum причиненного угрозами вреда, принадлежал, однако, к числу actiones arbitrariae (п. 63). Ответчик, добровольно выдав истцу по предложению судьи неправомерно полученное им, освобождался от ответственности.

Но в то же время actio quod metus causa могла быть предъявлена не только к лицу, побудившему угрозами истца совершить определенные действия, но вместо него и к другим лицам, получившим от этих действий какие-нибудь выгоды. К этим лицам иск предъявляется in quadruplum полученного ими обогащения.

590-а. Dolus, обман, мошенничество вошел в ряд деликтов со времени введения претором и известным юристом Callus Aquilius 66 г. до н.э. инфамирующего иска actio doli, направленного на простое возмещение причиненного обманом вреда. В некоторых случаях для избежания инфамирующих последствий этого иска actio doli заменялась простой actio in factum. Вследствие недостаточной определенности понятия actio doli под это понятие подводили весьма разнообразные отношения, и actio doli так же, как и actio in factum, нередко использовались юристами в случаях, когда затруднительно было подыскать другой подходящий иск. Таким образом, иски из dolus стали играть субсидиарную роль, значительно расширив область деликтной ответственности.

Fraus creditoram

591. Сделки in fraudem creditonim. Fraus creditorum — совершение должником сделок, направленных на уменьшение его имущества с целью укрыть это имущество от обращения на него взыскания кредиторами. Понятно, что такие деяния in fraudem creditorum могли быть признаны деликтом только после того, как обычной формой принудительного исполнения судебных решений стало обращение взыскания на имущество должника: ввод кредитора во владение имуществом должника, missio in possessionem и затем продажа этого имущества с публичных торгов (venditio bonorum). Иск к должнику, умышленные действия которого привели к уменьшению имущества, служившего источником покрытия требований кредиторов, получивший название actio Pauliana по имени оставшегося неизвестным претора, применялся уже во времена Цицерона. Иск был направлен на поворот сделки, совершенной должником во вред кредиторам, и возвращение соответствующих вещей или прав в состав имущества должника. Предъявление actio Pauliana предполагало наличие некоторых определенных условий:

(1) Имущество должника должно было быть уменьшено соответствующим действием, хотя бы и отрицательным, например, пропуском срока для предъявления определенного иска.

(2) Должник должен был действовать, зная о том, что он уменьшает свое имущество. Намерения причинить вред кредиторам не требовалось. Достаточно было, чтобы должник был conscius fraudis.

(3) Наконец, для предъявления иска не к должнику, а к третьему лицу — контрагенту должника по сделке или лицу, которое получило известную выгоду от действия или бездействия должника, надо было, чтобы это лицо также сознавало вредные для кредитора последствия действий должника, также было conscius fraudis.

Преторский эдикт, которым была введена actio Pauliana, требовал наличия этого условия во всех случаях. Однако практика стала считать его необходимым только в случаях возмездного предоставления должником выгоды третьему лицу, когда это третье лицо в споре с кредиторами своего контрагента стремилось избегнуть ущерба, certat de damno evitando. Если же выгода была предоставлена должником третьему лицу безвозмездно и это лицо спорило с кредиторами в целях сохранения этой выгоды, certat de lucro cessando, это лицо рассматривалось всегда как conscius fraudis.

592. Истец и ответчик по actio Pauliana. При наличии этих условий иск предъявлялся от имени всех кредиторов особым curator bonorum, которого назначал претор. Ответчиком по иску был, по усмотрению истца, либо должник, либо третье лицо, к которому перешло имущество должника. Разумеется, предъявление иска к третьему лицу более соответствовало интересам кредитора. Предметом иска было возмещение всего ущерба, причиненного кредиторам действиями должника, или выдача обогащения, если ответчик — третье лицо не был conscius fraudis, а также по истечении года со дня совершения должником действия, причинившего вред кредиторам. Только в объеме обогащения мог быть предъявлен иск и к наследникам ответственных лиц.

По образцу actio Pauliana сложилось оспаривание сделок, совершенных во вред кредиторам, также и в современных капиталистических государствах.