Теория права и государства (Нерсесянц В.С., 2013)

Правовое государство: история и современность

История идей правового государства

Современное правовое государство — как определенная теоретическая концепция и соответствующая практика — имеет долгую и поучительную историю.

Сам термин "правовое государство" (Rechtsstaat) возник и утвердился в немецкой юридической литературе в первой трети XIX в. (в трудах К. Т. Велькера, Р. фон Моля и др.), а в дальнейшем получил широкое распространение.

При всей своей новизне теоретические концепции правовой государственности Нового времени (разработанные в трудах Дж. Локка, Ш. Л. Монтескье, Дж. Адамса, Дж. Мэдисона, Т. Джефферсона, И. Канта, Г. В,. Ф. Гегеля и др.) опиралась на опыт прошлого, на достижения предшествующей социальной, политической и правовой теории и практики.

Различные аспекты влияния идей античных мыслителей (софистов, Платона, Аристотеля, Полибия, Цицерона и др.) на последующую теорию правового государства группируются вокруг тематики правового опосредования и оформления политических отношений. Эта тематика включает в себя прежде всего такие аспекты, как справедливость устройства полиса (античного города-государства), его власти и его законов, разумное распределение полномочий между различными органами государства, различение правильных и неправильных форм правления, определяющая роль закона в полисной жизни, в процессе взаимоотношений государства и гражданина, значение законности как критерия классификации и характеристики различных форм правления и т.д.

Уже в древности зарождается идея необходимости соответствия действий власти требованиям справедливости. В дальнейшем процессе углубления представлений о праве и государстве довольно рано сформировалась идея о разумности и справедливости такой политической формы общественной жизни людей, при которой право благодаря признанию и поддержке публичной власти становится общеобязательным законом, а публично-властная сила (с ее возможностями насилия и т.д.), признающая право, упорядоченная и, следовательно, ограниченная и оправданная им одновременно, — справедливой (т.е. соответствующей праву) государственной властью.

Идеи и конструкции античных авторов получили свое дальнейшее развитие в творчестве мыслителей европейского средневековья (Фомы Аквинского, Марсилия Падуанского, средневековых юристов).

Средневековая политико-правовая мысль сыграла важную связующую роль между идеями античности и Нового времени, в том числе и в плане теоретической подготовки основ для последующих учений о неотчуждаемых естественных правах человека, о разделении властей, представительной системе и правовой государственности вообще.

Идеи правовой государственности в Новое время развивались в русле достижений предшествующей политикоправовой мысли и прежде всего естественноправовых представлений о свободе и правах человека, о приоритете естественного права перед позитивным правом и государством, о правовых формах и пределах осуществления государственной власти, о разграничении властных правомочий различных органов государства и т.д.

Ряд положений, существенных для теории и практики правовой государственности, был обоснован английским мыслителем Дж. Локком (1632—1704). В его трактовке идея господства права предстает в виде государства, в котором верховенствует гражданский закон, соответствующий вечному и всеобъемлющему закону природы. В таком государстве провозглашены постоянные (конституционные) законы, признаются неотчуждаемые естественные права и свободы индивида, осуществлено разделение властей на законодательную, исполнительную и федеративную (внешнюю исполнительную власть). Подобное государство, обеспечивающее жизнь, свободу и собственность людей, он противопоставляет деспотической власти. Государственная власть ограничена общественным благом.

Концепция разделения властей получила свою последовательную и систематическую разработку в творчестве французского юриста Ш. Л. Монтескье (1689—1755). Различая в каждом государстве три рода власти — законодательную, исполнительную и судебную, — он отмечает, что для предотвращения злоупотреблений властью необходим такой порядок вещей, при котором различные власти могли бы взаимно сдерживать друг друга. “Если, — замечает он в сочинении “О духе законов”, — власть законодательная и исполнительная будут соединены в одном лице или учреждении, то свободы не будет, так как можно опасаться, что этот монарх или сенат станет создавать тиранические законы для того, чтобы также тиранически применять их. Не будет свободы и в том случае, если судебная власть не отделена от власти законодательной и исполнительной.

Если она соединена с законодательной властью, то жизнь и свобода граждан окажутся во власти произвола, ибо судья будет законодателем. Если судебная власть соединена с исполнительной, то судья получает возможность стать угнетателем. Все погибло бы, если бы в одном и том же лице или учреждении, составленном из сановников, из дворян или простых людей, были соединены эти три власти: власть создавать законы, власть приводить в исполнение постановления общегосударственного характера и власть судить преступления или тяжбы частных лиц”.

Существенный вклад в развитие теории и практики правовой государственности внесли (под заметным влиянием идей Дж. Локка и Ш.Л. Монтескье) и такие деятели американской революции, как Т. Джефферсон, Т. Пейн, А. Гамильтон, Дж. Адамс, Дж. Мэдисон и др.

Идеи правового государства уже в конце XVIII в. нашли свое закрепление в таких официальных актах, как Декларация независимости США (1776), Конституция США 1787 г., французская Декларация прав человека и гражданина 1789 г.

С глубоким философским обоснованием либеральной теории правового государства в конце XVIII в. выступил И. Кант.

Благо государства, по Канту, состоит в высшей степени согласованности государственного устройства с правовыми принципами, и стремиться к такой согласованности нас обязывает разум через категорический императив.

Этот категорический императив разума в сфере права выступает в виде требования всеобщего закона, гласящего: “Поступай внешне так, чтобы свободное проявление твоего произвола было совместимо со свободой каждого, сообразной со всеобщим законом”. Смысл требований категорического императива в сфере государственности предстает у Канта как необходимость правовой организации государства с разделением властей (законодательной, исполнительной и судебной). В соответствии с наличием или отсутствием принципа разделения властей Кант различает и противопоставляет две формы правления: республику (это и есть, по существу, правовое государство) и деспотию.

Правовое государство (республика) выступает в трактовке Канта не как эмпирическая реальность, а как та идеально-теоретическая конструкция (модель), которой следует руководствоваться как требованием разума и целью наших усилий в практической организации общественной и государственно-правовой жизни.

Если у Канта правовое государство — это долженствование, то у Гегеля оно — действительность, т.е. практическая реализованность разума в определенных формах обыденного существования людей. Действительность (включая и государственно-правовую действительность), по Гегелю, разумна, а разумное — действительно. Такую разумную (правовую, свободную) действительность он называет идеей права, которую не следует смешивать с идеалом.

В конкретно-историческом плане Гегель как мыслитель начала XIX в. считал, что идея свободы достигла наибольшего практического осуществления именно в конституционной монархии, основанной на принципе разделения властей (государя, правительства и законодательной власти). Надлежащее разделение властей в государстве Гегель считал “гарантией публичной свободы”.

С этих позиций он резко критиковал деспотизм — “состояние беззакония, в котором особенная воля как таковая, будь то воля монарха или народа (охлократия), имеет силу закона или, вернее, действует вместо закона.”

Осмысление гегелевской концепции государства в контексте опыта и знаний XX в. о тоталитаризме позволяет понять враждебную и взаимоисключающую противоположность между государственностью и тоталитаризмом,

В этом смысле можно уверенно сказать: этатизм против тоталитаризма.

Легистские (позитивистские) концепции правового государства XIX в. (К. Гербер, А. Дайси, Г. Еллинек, Р. Иеринг, Н. И. Коркунов, П. Лабанд, А. Эсмен и др.) обосновывали ту или иную конструкцию самоограничения государства им же самим созданным позитивным правом.

Пороки старого позитивизма в XX в. пытался преодолеть неопозитивист Г. Кельзен. Согласно его нормативистскому “чистому учению о праве”, “всякое государство и есть правовое государство". При этом под “правом” имеется в виду именно позитивное право (закон). “С точки зрения последовательного правового позитивизма, - подчеркивал Кельзен, — право, как и государство, не может быть понято иначе, нежели как принудительный порядок человеческого поведения, что само по себе еще никак не характеризует его с точки зрения морали или справедливости. Тогда государство может быть понято в “юридическом смысле” не в большей и не в меньшей мере, чем само право”.

В концепциях представителей как старого, так и обновленного позитивизма речь, по существу, идет не о правовом государстве, а, скорее, о “государстве законов” или “государстве законности” (как нередко именуют их и сами авторы соответствующих конструкций). Причем этим законам и законности, как и соответствующему государству, не хватает как раз главного — объективного критерия их правомерности и правового характера, их отличия от форм произвола и несвободы.

История учений о правовой государственности — богатый арсенал идей и концепций, без знания которых, учета их сильных и слабых сторон, достоинств и недостатков невозможна сколько-нибудь серьезная теоретическая разработка проблем современного правового государства.

Согласно либертарно-юридическому пониманию государства как правового явления и института, любое государство — это правовое государство в том смысле, что всякое государство (в отличие от деспотизма, деспотического типа и формы правления) представляет собой правовую организацию публично-политической власти свободных (т.е. одновременно правосубъектных и государствосубъектных) индивидов. Именно поэтому всякое государство (независимо от типа и степени его социально-исторической развитости) — это необходимая форма выражения, бытия и осуществления свободы людей.

Тем самым эта либертарно-юридическая трактовка любого государства как правового государства принципиально отличается от словесно одинаково звучащей кельзеновской характеристики, поскольку под “правом” в нашей трактовке имеется в виду не любое произвольное установление (приказ) официальной власти (как у Кельзена и других легистов), а право в его различении и соотношении с законом (позитивным правом), право как отрицание произвола, как принцип формального равенства в его нормативной (правовой закон) и институционально-властной (правовое государство) конкретизации и выражении.

Правовое же государство в его современном общераспространенном смысле — это, как мы уже неоднократно отмечали, специальная государственно-правовая конструкция новейшего времени, особая (соответствующая условиям и потребностям гражданского общества) модель реализации идеи господства права в публично-политической сфере, специальная, новая форма (и новый тип) развитой правовой организации публично-политической власти свободных индивидов как официально признанных субъектов прирожденных и неотчуждаемых (естественных) прав человека и одновременно субъектов прав и свобод гражданина.

Отличительными свойствами такого правового государства как специальной государственно-правовой конструкции и нового типа государства являются следующие компоненты: гуманитарно-правовой (официально закрепленные прирожденные и неотчуждаемые права и свободы человека); нормативно-правовой (верховенство правового закона) и институционально-правовой (или организационно-правовой — разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную).

Подобная специальная государственно-правовая конструкция (т.е. современное правовое государство) предполагает современный уровень в прогрессе свободы людей и соответствующую степень развитости гражданского общества, права и государства.

Правовое государство в постсоветской России

Идеи и ценности правовой государственности стали одним из главных ориентиров для всего процесса постсоциалистических преобразований.

В Конституции Российской Федерации 1993 г. нашли свое признание и нормативное закрепление все три основных компонента (аспекта, характеристики и свойства) современной правовой государственности: гуманитарно-правовой (права и свободы человека и гражданина); нормативно-правовой (господство правового закона) и институционально-правовой (система разделения и взаимодействия властей).

Согласно Конституции (ч. 1 ст. 1), Российская Федерация — Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления. Кроме того, Конституция определяет Российскую

Федерацию как “социальное государство” (ч. 1 ст. 7) и как “светское государство” (ч. 1 ст. 14).

Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации по Конституции (ч. 1 ст. 3) является ее многонациональный народ. Суверенитет

Российской Федерации распространяется на всю ее территорию, а сама российская Конституция и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации (ст. 4).

В качестве основ конституционного строя Конституция (в гл. 1) закрепляет и целый ряд других принципиальных положений, определяющих новизну общественного и государственно-правового устройства постсоветской России.

Для утверждения начал правовой государственности определяющее значение здесь имеют прежде всего положения Конституции о высшей ценности человека, его прав и свобод (ст. 2), о разделении властей (ст. 10), о прямом действии Конституции и конституционно-правовых характеристиках источников действующего права (ст. 15).

Основы формирования в стране гражданского общества закреплены в конституционных нормах о признании и защите в Российской Федерации равным образом частной, государственной, муниципальной и иных форм собственности (в том числе на землю и другие природные ресурсы), о едином экономическом пространстве, поддержке конкуренции, свободе экономической деятельности и т.д. (ст. 8, 9).

Основные федеративные черты и свойства российской правовой государственности выражены в конституционных положениях о равноправии субъектов Российской Федерации, равноправии и самоопределении народов в Российской Федерации, о едином гражданстве Российской Федерации, ее государственной целостности и единстве системы государственной власти, о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Федерации и ее субъектов (ст. 5, 6, 11).

Идеологические и политические характеристики конституционного строя включают в себя признание идеологического и политического многообразия, многопартийности, равенства общественных объединений перед законом (ст. 13).

Новая Конституция Российской Федерации в своей регламентации основных положений постсоветского строя опирается на естественно-правовые идеи о прирожденных и неотчуждаемых правах и свободах человека.

В качестве одной из основ нового конституционного строя Конституция (ст. 2) провозглашает: “Человек, его права и свободы являются высшей ценностью”. При этом

Конституция исходит из прирожденного и неотчуждаемого (естественного) характера основных прав и свобод человека. В духе этих естественно-правовых идей в Конституции (ч. 2 ст. 17) утверждается: “Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения”.

Конституция (гл. 2) предусматривает широкий круг личных, политических, экономических, социальных и культурных прав и свобод человека и гражданина, соответствующий современным международным стандартам и высокому уровню конституционных требований в этой сфере в развитых либерально-демократических странах.

Закрепленные в Конституции права, свободы и обязанности человека и гражданина в своей совокупности образуют конституционно-правовой статус индивида.

Под правами и свободами человека Конституция, по существу, имеет в виду прирожденные и неотчуждаемые права и свободы каждого индивида — как гражданина Российской Федерации, так и гражданина другого государства и лица без гражданства, т.е. пользуясь традиционной терминологией, естественные права человека.

В конституционных положениях о правах и свободах человека наряду со словом “человек” в качестве его синонима используются также слова “каждый”, “все”, “лицо”, “никто” (в общеотрицательном смысле). Например: “Каждый вправе определять и указывать свою национальную принадлежность. Никто не может быть принужден к определению и указанию своей национальной принадлежности” (ч. 1 ст. 26); “Все равны перед законом и судом” (ч. 1 ст. 19); “Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц...” (ст. 25).

Под правами гражданина в Конституции имеются в виду соответствующие права гражданина Российской Федерации. Например: “Граждане и их объединения вправе иметь в частной собственности землю” (ч. 1 ст. 36).

В основе дифференциации прав индивида на права человека и права гражданина, впервые официально закрепленной во французской Декларации прав человека и гражданина (1789 г.), лежит различение гражданского общества и государства и соответственно различение прав индивида как члена гражданского общества (правосубъектности человека как человека, как частного лица) и как члена публично-политического сообщества, государства (правосубъектность индивида как публично-политического лица, как гражданина).

Конституционно-правовой статус индивида представляет собой определенную систему, включающую в себя в качестве своих структурных частей следующие группы однородных (по сфере и предмету регуляции) прав индивида: личные (индивидуально-человеческие) права, политические права, экономические права, социальные права, культурные права.

Личные (индивидуально-человеческие) права и свободы — это права и свободы, признающие и защищающие человека как отдельное природное и духовное существо, как свободную личность. К таким личным правам и свободам, по Конституции, относятся такие прирожденные и неотчуждаемые права человека, как право на жизнь (ч. 1 ст. 20); охраняемое государством достоинство личности (ч. 1 ст. 21) и др.

Гражданские политические права и свободы — это права и свободы индивида как гражданина на участие в политической жизни и осуществлении государственной власти. К этим правам, по Конституции, относятся право сохранять свое гражданство или изменить его (ч. 3 ст. 6); право на объединение (ч. 1 ст. 30), включающее в себя (по смыслу положения ч. 3 ст. 13 Конституции о многопартийности) и право на политическое объединение и т.д.

Экономические права — это права индивида (человека и гражданина) как независимого субъекта экономических (товарно-денежных, производственных, рыночных) отношений. К экономическим правам, по Конституции, относятся: право каждого на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (ч. 1 ст. 34); право частной собственности и др.

Социальные права — это права человека по обеспечению и защите его потребностей и интересов в различных сферах социальной жизни людей. В Конституции закреплены следующие социальные права: право каждого на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, на вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискриминации и не ниже установленного федеральным законом минимального размера оплаты труда, а также право на защиту от безработицы (ч. 3 ст. 37); право каждого на социальное обеспечение (ст. 39); право каждого на жилище (ст. 40); право каждого на охрану здоровья и медицинскую помощь (ст. 41); право каждого на благоприятную окружающую среду (ст. 42) и др.

Конституция (ст. 7) характеризует Российскую Федерацию как социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека.

Культурные права и свободы — это права и свободы человека в сфере творческой деятельности, участия в культурной жизни и пользования ее благами. К этим правам и свободам, по Конституции, относятся: свобода литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, преподавания (ч. 1 ст. 44); право каждого на участие в культурной жизни и пользование учреждениями культуры, на доступ к культурным ценностям (ч. 2 ст. 44).

Важной составной частью конституционно-правового статуса индивида являются его конституционные обязанности. К числу таких обязанностей Конституция относит: обязанность соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы (ч. 2 ст. 15); обязанность платить законно установленные налоги и сборы (ст. 57); обязанность сохранять природу и окружающую среду, бережно относиться к природным богатствам (ст. 58); обязанность гражданина защищать Отечество (ч. 1 ст. 59) и др.

В Конституции Российской Федерации предусмотрены необходимые гарантии защиты прав и свобод человека и гражданина.

Государство, по Конституции (ст. 19), гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств.

Конституция запрещает любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности.

Мужчина и женщина имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации.

Конституция (ст. 46) гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод.

Ряд статей Конституции (ст. 47—54) посвящен уголовно-правовым и процессуальным гарантиям прав и свобод человека и гражданина. При этом Конституция гарантирует право каждого на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено. Каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. Каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения. Существенное значение имеет закрепление в Конституции (ч. 1 ст. 49) принципа презумпции невиновности.

Гарантом Конституции Российской Федерации, прав и свобод человека и гражданина является, по Конституции (ч. 2 ст. 80), Президент Российской Федерации.

Осуществлением мер по обеспечению прав и свобод граждан, по Конституции (ч. 1 ст. 114), должно заниматься Правительство Российской Федерации.

Важную роль в деле защиты прав и свобод человека и гражданина и их соблюдения на практике призван сыграть Уполномоченный по правам человека, назначаемый Государственной Думой (ч. 1 ст. 103).

Конституция (ч. 4 ст. 125) предусматривает, что Конституционный Суд Российской Федерации по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан и по запросам судов проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле.

Существенную роль в деле защиты прав и свобод человека и гражданина играют суды общей юрисдикции.

Важное значение имеют и международно-правовые формы защиты прав и свобод человека.

Положения Конституции о правах и свободах человека по логике и смыслу естественноправового типа правопонимания имеют двоякое значение: эти положения значимы не только в плане проблем индивидуальной правоспособности и правосубъектности, но в качестве исходных правовых начал имеют одновременно и всеобщее регулятивное значение и выступают как общеобязательный правовой стандарт и конституционное требование к правовому качеству официальных нормативных актов, к организации и деятельности всех ветвей государственной власти и должностных лиц. Существенное положение об этом содержится в ст. 18, согласно которой права и свободы человека и гражданина “определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием”. Если данная статья в позитивной форме содержит требование правового закона, правового характера (соответствия праву) деятельности всех ветвей государственной власти и органов местного самоуправления, то в другой статье Конституции (ч. 2 ст. 55) содержится прямой запрет антиправового (правонарушающего) закона: “В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина”. Важная в этом плане норма содержится и в ч. 3 ст. 15 Конституции: “Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения”.

Присущая новой российской Конституции концепция правопонимания включает в себя в целом и правовое понимание государства и, соответственно, правовую организацию государственной власти. В институционально-правовом плане это нашло свое выражение в конституционном закреплении определенной системы разделения властей в рамках общей концепции российской правовой государственности.

Сам принцип разделения властей сформулирован в Конституции (ст. 10) следующим образом: “Государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны”.

Дальнейшая конкретизация этих общих положений о разделении властей дана в соответствующих главах Конституции, определяющих статус и полномочия Президента Российской Федерации (гл. 4), Федерального Собрания (гл. 5), Правительства Российской Федерации (гл. 6), судебной власти (гл. 7).

Конституция наделяет Президента весьма широким кругом прав, который, по существу, охватывает все сферы и направления организации и осуществления в стране государственной власти.

Президент Российской Федерации является главой государства и гарантом Конституции. В соответствии с Конституцией и федеральными законами он “определяет основные направления внутренней и внешней политики государства” (ч. 3 ст. 80), “обеспечивает согласованное функционирование и взаимодействие органов государственной власти” (ч. 2 ст. 80). “Исполнительную власть Российской Федерации осуществляет Правительство Российской Федерации” (ч. 1 ст. 110).

Из содержания и характера конституционной регламентации полномочий Президента и Правительства можно сделать вывод о том, что президентская власть, помимо исключительных прав Президента, включает в себя, по существу, и весь комплекс решающих правомочий исполнительной власти.

Представительным и законодательным органом Российской Федерации, по Конституции (ст. 94), является Федеральное Собрание, состоящее из двух палат — Совета Федерации и Государственной Думы.

В Конституции (ст. 118) закреплено положение о том, что “правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом”. Согласно Конституции (ч. 1 ст. 120), “судьи независимы и подчиняются только Конституции и федеральному закону”. Судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Создание чрезвычайных судов не допускается. Конституция (ст. 120—122) закрепляет принципы независимости, несменяемости и неприкосновенности судей.

Судопроизводство, согласно Конституции (ст. 123), осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. В случаях, предусмотренных федеральным законом, судопроизводство осуществляется с участием присяжных заседателей.

Конституция (ст. 125—128) определяет основные полномочия и новый порядок формирования Конституционного Суда, Верховного Суда, Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации.

Важным шагом в развитии судебной реформы стало принятие Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ “О судебной системе Российской Федерации”.

В целом, однако, судебная реформа осуществляется медленно и непоследовательно, в условиях мощного сопротивления со стороны разного рода консервативных сил и бюрократических структур.

В складывающихся условиях чрезвычайно важно, чтобы так трудно обретаемая независимость суда и судей от прежнего партийно-административного диктата и контроля не обернулась дурной “независимостью” от всего и вся, сословной “свободой” для себя, кастовой автаркией судебной власти, ее превращением в непроницаемое и бесконтрольное “государство в государстве”. Иначе наше общество, столь долго ждущее независимого суда, окажется в феодальной зависимости от него.

В современных условиях судебная власть может и должна утверждаться и развиваться лишь в русле нового конституционного правопонимания, на основе и в границах строгого и последовательного соблюдения принципа разделения властей и требований конституционно-правовой законности. При этом необходимо подчеркнуть, что судебная практика — не “источник права” (в смысле судебного правотворчества), а реальность действия, применения и защиты права. Это важно Как само по себе, так и для совершенствования и развития права. Судебная практика, не будучи правотворчеством, является одним из важных источников для правотворчества.

Но последнее относится к правомочиям других властей.

Суд не законодательствует и не управляет. Он применяет право. Судейское же правотворчество — это опасный симбиоз судьи и законодателя в одном лице. Против подобных опасностей как раз и направлен принцип разделения властей в правовом государстве.

Конституционная модель российского правового государства в полном объеме все еще не осуществлена на практике. Поэтому первоочередной задачей (и для законотворческой практики, и для юридической теории) является доведение до конца процесса формирования всех конституционных институтов, конструкций и процедур, принятие всех предусмотренных Конституцией федеральных конституционных и федеральных законов, словом, довершение конституционной модели российской государственно-правовой системы (в ее статике и динамике) на всех уровнях (общефедеральном, на уровне субъектов Федерации и на местном уровне).

Параллельно с претворением в жизнь конституционной модели российского правового государства должна вестись систематическая работа (практическая и научно-юридическая) в плане преодоления внутренних недостатков самой этой модели.

Речь прежде всего идет о таких недостатках, как несбалансированное разделение властей, отсутствие надлежащей эффективно действующей системы сдержек и противовесов во взаимоотношениях различных властей, противоречия и неопределенности в конструкции исполнительной ветви власти и в ее взаимоотношениях с представительной властью (раздвоение исполнительной власти на президентскую и правительственную, усугубленное независимостью правительства от парламента), чрезмерная асимметрия в федеративном устройстве единой российской государственности, отсутствие необходимой ясности в распределении полномочий между Федерацией в целом и ее субъектами, отсутствие четкой иерархии источников действующего в стране права, неопределенность статуса прокуратуры (она упомянута в главе о судебной власти, хотя должна быть отнесена к исполнительной власти), внутренняя противоречивость негосударственной концепции местного самоуправления с фактическим наделением его государственно-правовыми полномочиями, чрезмерная жесткость (и практическая нереализуемость даже в интересах сохранения самой Конституции) порядка принятия конституционных поправок и т.д.

В целом в плане совершенствования и реализации конституционной модели российской правовой государственности — с учетом российского опыта и нынешнего трудного пути к конституционализму и правовой демократии — наиболее острой и сложной остается проблема разумного сочетания исполнительной (т.е., по существу, президентской) власти с надлежащей представительной властью, полномочия которой соответствовали бы смыслу, идеям и требованиям разделения властей и правовой государственности.